Текст книги "Уральское небо"

Автор книги: Евгений Лисин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Я поглядел на его лицо:

– Не её. Лобешник пострадал.

– Вот жопа! – посмурнел Юрка. – Ещё и от мамки попадёт, что свитер исгваздал в крови. Тьфу!

– А мне куртку порезали! – вздрогнул я. – Хорошо, не меня. Там пацанчик виртуозно пером намахивал. Ща покажу тебе этот ножичек! А ведь этот сучонок мог и расписать меня. Мне реально повезло!

Я залез в задний карман. Он был пуст.

– Ещё и трофей посеял! Вот что такое не везёт?

Юрка плюхнулся на скамейку рядом со мной:

– Главное, что выбрались. Я думал, капец нам, если по чесноку. Семеро против двоих! Я только такое в киношке видел. Впервые в жизни так махался.

– А на рукопашке?

– То тренировка, а тут реальная драка. Это в киношке красиво, а здесь страшно. Один удар решает всё. – Юрка приложил к рассечённому лбу снежок. – Завтра, в школе красавцем писаным буду.

– Будешь! – согласился я с ним. – Ксюха сразу к ногам твоим падёт.

– Да ну тебя! – возмутился Снегирь. – Знаешь, Евген, что я сегодня понял?

– Что? – я недовольно разглядывал длинный порез на кожанке.

– Что друг у меня настоящий появился! С которым вот так, спина к спине. Который не свалит при первой опасности!

– А было?

– Не раз! Только сегодня понял, что есть ещё нормальные пацаны. Хотя в тебе зверя я ещё тогда, первого октября, углядел. Потом присматривался долго. А сегодня понял, вот он – настоящий друг!

– Я тоже рад, что друга приобрёл. Правда! Я уже не верил в дружбу. А оно вон как получилось!

К подъезду, смеясь, шли два парня. Мы со Снегирём напряглись.

– Юрка, Жека, вы чё без курток сидите? Моржуете? – заржал знакомый голос. – Давай, Миха, до завтра!

К нам подрулил Гарик:

– Вы что тут... Ёёё! Юр, кто это тебя?

– Кто-кто, дед Пихто! Пошли домой, Эркюль Пуаро! Потом расскажу. – насупился Юрка.

Лёжа в кровати, я прокручивал прошедшие события дня. За сегодня было два огромных плюса. Я остался жив и приобрёл друга. Настоящего друга!

Глава 10. Месть

1994-й год потихоньку входил в свои права, в отличии от некоторых восточных стран, где Новый год встречают немного попозже...

А утро тринадцатого января, по крайней мере в Екате, было относительно спокойным. Народ явно готовился к встрече Старого Нового года. Пробегали редкие прохожие. А мы втроём, я и братья Снегирёвы, ждали неторопливого Димку.

– Да, блин, скока можно опаздывать! – хмурясь, смотрел на часы Гарик. – А я ему перед выходом звонил. Три двора пройти ему всего-то. Как девчонка, чесслово.

– Творческие личности – они такие. В облаках летают, на время не смотрят. – вставил я шпильку в димкин адрес. – Не переживай, у него это постоянно. Мы вечно куда бы не собирались всеми тремя классами, то Димка с двумя девчонками запостоянку в числе опозданцев были.

– Ну я вот на гитаре лабаю, тоже творческая личность получается. Но я же не опаздываю. Может, пару раз и было, но минут на пять, не больше. – обиделся то ли за себя, то ли за собрата по гитаре Гарик.

– Значит, братишка, ты ещё не дорос до полноценной творческой личности. – позевывая, высказал мнение Юрка. – И это факт!

Снегирь опустился на скамейку:

– Покемарю пару минут!

– Яйца не застуди, как Лерка предупреждала! – заржал я. – Она видать далеко не дура в таких вопросах. Явно разбирается!

Юрка аж дёрнулся:

– Не поминай лихо, пока тихо. Меня, если честно, тишина со стороны Темниковой напрягает. И очень-очень сильно, скажу-ка я тебе, Евген! К тому же на скамейке снега нет! Кто-то, как и я, явно посижохивать любит на лавке.

Снегирь откинулся на спинку скамейки. Взгляд его уставился за лавку:

– Да ладно! Похоже, Евген, что я твой декабрьский трофей нашёл.

Ловким движением руки Юрка извлёк "бабочку" из снега:

– Правда, чутка поржавел, но колбасу нарезать им ещё можно! Не забыл ли я ещё, как пользоваться этой "овощерезкой"?

Снегирь крутил в руках нож, выписывая различные пируэты. Видно было, что он прилично в своё время тренировался с "бабочкой".

– Значит, выпал, когда я на лавку бухнулся. – глубокомысленно изрёк я. – А сейчас найтись вздумал. Во дела! Что ж ты дорогой, именно тринадцатого вернуться решил?

– Ой! – дёрнулся Юрка. – Я это число страсть как не люблю. Обязательно хрень какая-то да произойдет!

– Сплюнь! – посоветовал Гарик. – Авось пронесёт.

Снегирь повернулся, дабы исполнить ритуал по отводу неприятностей, но не успел, так как в поле его видимости появился Димка с гитарой:

– Вон и Димыч шлёпает, не прошло и полгода.

– Наконец-то. – выдохнул Гарик. – Явился!

– Пацаны! А я новую песню выучил. – вместо приветствия выдал Гитарист. – Хотите послушать?

– Куда деваться? – выдавали мы синхронно с Юркой. – Лабай!

Димка расположился справа от Юрки и ударил по струнам. Знакомый мотив, и в то же время что-то новое.

Я на рулетку жизнь свою поставлю,

Я в казино фортуне дань оставлю.

Пусть говорят, что ты в судьбу не веришь,

I wanna livin’ in your dream.

Чао, бамбино, плачет синьорина,

Фортуна, дай мне шанс, прошу.

Чао, бамбино, плачет синьорина,

Прощай, забудь мечту свою.

My heart to you.

"Кар-Мэн" под гитару. Это было круто! Мы аж прибалдели. Конечно, мы слышали эту песню уже не раз. Но в таком исполнении впервые! Димка в эту песню привнёс дворовой акцент. Это было нечто! От удивления мы раскрыли рты. Первым опомнился Гарик:

– Димыч, молодца! Вот ты отжёг!

– В дэнс-формате круче! – авторитетно заявил Юрка. – Хоть поплясать можно. А здесь... Но желающих послушать версию... Блин, как же её? Гарик?

– Кавер-версию! – подсказал брат.

– Во, точно, её! Желающих будет навалом!

Я слушал пацанов вполуха. Мой взор был обращён в сторону детского грибка. Под её крышей сидел какой-то молодой парень лет двадцати, даже чуток постарше. Я помню, как он ещё вскинулся и напрягся при нашем появлении из подъезда, поэтому периодически поглядывал в сторону парня. Держал его в поле обозрения. Мало ли сколько придурков лазит в окресностях!

– Снегирь, пссс! – обратил внимание друга на странного парня. – Не "декабрьский привет" случаем?

Юрка встал, как бы между делом похрустел суставами, и плюхнулся обратно:

– Евген, не хипишуй, там где-то одногодки были. Ну а здесь на порядок старше. Расслабься!

– Неа! Всё равно приглядывать буду.

Юрка ограничился коротким кивком.

В этот момент во двор въехала бежевая "Волга". Снегирь моментально ныкнул "бабочку" в правый рукав куртки.

– Папка прикатил! – обрадовался Гарик. – С матерью что ли поедут куда?

Тем временем, Снегирёв-старший, таща какой-то пакет, приблизился к нам:

– О! Вся компашка в сборе! Молодцы. Куда с утра пораньше?

– Думали, в гости смотаться, да раздумываем пока. – ответил за всех Юрка.

– Будешь на холодном сидеть, я внуков не дождусь. – попенял дядя Лёня на старшего сына. – Вся надежда на младшого останется.

Юрка насупился:

– Ну, пааа...

– Ладно, кому как нравится! А я подарок вам привёз. Один на двоих правда. Но думаю, не передерётесь из-за него. Глядите!

На божий свет явилась игровая приставка "Sega". Братья аж взвыли от радости! Вещь, которой грезили многие пацаны различных возрастов!

– Дааа, и это десятый и одиннадцатый класс! – покачал головой дядя Лёня. – Тут с девчонками гулять надо вовсю, а они теперь за приставкой будут пропадать. Тут два джойстика – точно не подерётесь. Гы! Вот ещё и картриджи к ним в комплекте шли. Аж пять штук. Но мой знакомый барыга сказал, что вы от этой игры в восторге будете.

С этими словами Снегирёв-старший достал из-за пазухи картридж с "Mortal Kombat". Братья от восторга взвыли вторично. В те годы далеко не все могли похвастаться подобными вещами. Если у кого и были приставки, то это в основном были "Dendi" с жёлтыми картриджами.

Радость сменилась звенящей тишиной. Естественно, какие тут гости, когда выплыла такая неожиданная радость в виде приставки. Вот в этой неожиданной тишине я услышал чёткий и негромкий приказ: "Убей!"

Я вздрогнул от неожиданности. А из-под детского грибка выскочили две белые тени и метнулись к нам на большой скорости!

– Атас! – заорал я, указывая на направление приближающейся опасности...

Как в замедленной киносъёмке, я увидел траектории, по которым белые тени мчались к нам. Цели были выбраны явно две: я и Снегирь. В мистику не верил никогда, и поэтому понимал, что приближающиеся к нам белые пятна, это точно живые существа.

Первое, что я сделал, это выхватил из рук Димки гитару. Ну как выхватил? Да он её и не держал даже, она у него безвольно поникла на руках. Этим я и воспользовался. По мере приближения, в белых тенях я разобрал двух бультерьеров. Мать моя, кому же потребовалось натравливать на нас этих "собачьих машин смерти"?

Достигнув какой-то определенной точки, обе собаки прыгнули, явно выцеливая наши со Снегирём шеи. И если летевшую на меня псину, я приголубил на лету декой гитары, то Юрка сделал свой единственно верный шанс на спасение. Приподняв левое плечо, он закрыл шею...

После сбитого прыжка, "моя" собака снова попыталась достать мою шею. Димкина гитара снова выручила меня, но в этот раз от удара, от деки остались одни воспоминания. Псина молча ухватила меня сначала за одну щиколотку ноги, потом за другую. От боли я дико заорал и грохнулся на пятую точку. А буль снова прыгнул на меня, явно опять выцеливая цель на моей шее...

Снегирю пришлось хуже. Пёс в прыжке вцепился в его левое плечо, одновременно повалив Юрку на снег. Челюсти буля стали активно перебираться вверх по руке, явно рассчитывая добраться до юркиной шеи. Снегирь видно растерялся вначале, но потом, быстро опомнившись, начал наносить удары "бабочкой", которая выпорхнула из его правого рукава. Но, несмотря на кровоточащие раны, бультерьер продолжал продвигаться к своей намеченной цели. Только уже гораздо медленней, чем делал это в начале схватки...

В последний момент я сунул гриф сломанной гитары в раззявленную пасть псины. Зубы буля скользнули по струнам, издавая мерзкий звук. Собака недовольно мотнула башкой. Но было похоже, что парочка струн зацепилась за клыки. Я глянул булю в глаза и меня перекорёжило. В его взгляде явно читался вынесенный мне смертный приговор. Я снова сунул собачине гитарный гриф в раскрытую пасть. Но это пока... Боюсь, что скоро клыки псины перекусят гриф и мне тогда точно придёт трындец...

Снегирь стонал. Челюсть второго буля продолжала медленно, но верно подбираться по прокусанной левой руке к шее пацана. Юрка уже на инстинкте продолжал тыкать "бабочкой" псину правой рукой. Снег под ними окрасился в красный цвет. Было неясно, кто из этой схватки выйдет победителем...

Стоявшие в стороне Гарик, Димка и Снегирёв-старший явно замерли в ступоре. С таким все трое явно сталкивались впервые. Они и не понимали, что же делать в сложившейся ситуации...

Рядом с лавкой, лёжа в снегу, вёл свою борьбу с булем Снегирь. У другой стороны подъезда прижимаясь спиной к железным прутьям ограды, я сдерживал нападение второго...

– Замерли! – раздался резкий знакомый голос рядом.

Я послушно выполнил команду. Выстрел. На лицо попадает что-то липкое, тёплое и грязное. А тяжёлая туша псины грохается на меня. Покусанными руками я пытаюсь сдвинуть это тело с себя. А кровавое месиво из сучащего лапами бультерьера заставляет меня согнуться в рвотном позыве.

Как сквозь сон, я слышу второй выстрел.

– Сууука! – слышу на отдалении голос Снегиря.

Похлопывание по щекам приводит меня в чувство. Передо мной стоит дядя Саша при своей милицейской форме, а в левой руке он сжимает табельный ПМ.

– Живой! – выдыхает он. – Слава Богу!

Дядя Саша разворачивается к стонущему Снегирю:

– И этот жив. Пронесло пацанов! А "скорая" нескоро!

– Похер! – слышу голос дяди Лёни. – Вон, моя "Волга" ещё остыть не успела! Погнали!!! Мой сын и твой племяш – это сейчас главное. Пацаны, помогайте.

Нас с Юркой хватают и запихивают в машину Снегирёвых. Меня хватают неудачно, за прокушенные места. От болевого шока теряю сознание, да и Снегирь похоже тоже...

Открыв глаза, я наблюдаю ослепительно белый потолок.

– Капец! Я сдох!

– И я, похоже, тоже! – бьёт по ушам голос Снегиря.

Ага! Звук справа идёт! Медленно поворачиваю голову, Юрка лежит на соседней койке, его левая рука обмотана бинтами, потом что-то похожее на жгут, и вроде даже гипс наложен. Я перевожу взгляд на себя. Мои запястья и щиколотки тоже перемотаны. Долбанные псины!

– Снегирь, есть идеи? Кому это выгодно?

– Неа, Евген, пока нет. Но одна только мелькает.

– Ну?

– "Декабрьский привет"!

– Хороший вариант, Снегирь. Но те, скорее всего, своими ручками бы захотели исполнить мстю. Факт!

– Тогда, Евген, не знаю. Пусть следаки думают. Твой дядька, пока ты в отключке был, сказал, что это просто так не оставит.

– Ага! – согласился я. – Не оставит! Он меня как сына воспитывал.

– Да ну! – изумился Снегирь. – У него ж две дочки.

– Когда мои предки развелись, мне года не было. – пробивает меня на откровения. – А он приходил и сестре своей, ну мамке моей, помогал со мной возиться. Дед ещё помогал. Так что, я счастливый. Нормальные мужики меня воспитали: дядька и дед. Не то, что... некоторые... А зачем мать потом с отчимом сошлась, загадка что для всей родни, что и для меня. И по сей день гадаем.

– Понятно! Ну тогда дядьку твоего ждём...

Смурной дядя Саша в белом халате на милицейскую форму ввалился к нам в палату:

– Значит так, пацаны. Расклад следующий. Эти псины были взяты из питомника, которое курирует МВД. Грубо говоря, собачий клуб под милицейским началом. Мы у них там собачек со спецами иногда заказываем. В основном, овчарок. У нас, конечно, своя кинологическая служба имеется. Но там у нас вечный недокомплект. Вот так!

Дядька сел на стул:

– Вот с этого клуба и заказали спеца с двумя булями. Человечка, который уезжал с собачками, ещё не разыскали. Предположения есть на сей факт? А, пацаны?

Я закусил губу:

– Есть одно! Но пока наговаривать не хочу, вдруг я не прав окажусь.

Дядя Саша сурово глянул на меня:

– Так, Женька, не темни. У нас вообще никаких зацепок нет.

– Нет! – упёрся я. – Не скажу!

Ледяной взгляд пронзил меня насквозь, я прямо почуял холод во всем теле.

– Н-нет! – нахмурился я. – Тут эффект неожиданности нужен. Может, человек нас попугать хотел, а кинолог не понял заказа. Могло же быть такое? Могло! Да тех же овчарок натравить можно было бы на нас. Или любую другую накрайняк.

– Попугать??? Племяш, ты думай, что иногда говоришь! – дядя Саша вытер пот со лба. – Но всё-таки назовешь имя или как?

– Евген, твой дядька прав. Нас с тобой чуть жизни не лишили, а ты тут в блаженного играешь? – подал голос со своей кровати Снегирь. – Будь другом, скажи кто.

Я вздохнул и выдохнул:

– А если не она?

– Опа! – подорвался с места дядька. – Тут ещё и баба замешана, охренеть!

– Темникова? – бросил Снегирь. – Неужели эта тварь?

– Я только предполагаю, что это она. Я сам до конца в это не верю!

Дядька переводил взгляд с меня на Юрку и обратно:

– Это не дочка того, который у нас работает?

– Она самая! – кивнул я. – Она нам со Снегирём обещала показать кузькину мать. Возможно, таким способом. Вот я и выстроил цепочку. Только Лерка может начать отказываться, типа "не виноватая я и хата моя с краю". На папку своего намекать. Сам подумай.

– Верно! – тяжело вздохнул дядька. – Всё бы хорошо, если б не бультерьеры. Порода собачек-то для убийства выведена.

– Во-во! Тут думать надо. Я по ложному обвинению проходить не хочу. Дела могут такие завертеться, что мама не горюй! – нахмурил я лоб. – Капец!

В дверь палаты раздался аккуратный стук, и к нам заглянула пожилая медсестра:

– Товарищ милиционер! Тут к мальчикам какая-то девушка попасть хочет. Ревёт прямо. Пущать её или нет?

– Да ну нафик! – синхронно выдали мы со Снегирём.

– Неужели та самая особа решила раскаяться и прощения попросить? – хмыкнул дядька. – Пацаны, предупреждаю сразу! Могут быть крокодильи слёзы, и не только! Бабы они хитрые, учтите. А хотя я послушать могу. Тихонько посижу в уголке тут.

– Так вести? – глянула бабка на него.

– Ведите!

В палату вошла, да нет, ракетой влетела Темникова:

– Живые! Мальчишки, простите! Не думала я...

– Обычное твоё состояние. Не думать! – перебил её я. – За что прощать-то?

– А то ты, Лисин, не догадываешься за что? Ты ж дураком никогда не был.

– По фамилии мужа своего называть будешь! – охолонул я её, и Лерка моментально покраснела. – Кто ж так мстит-то?

– Да откуда ж я знала, что этот болван в меня влюблён!

– Не ори! – посмурнел Снегирь. – Итак хреново. А ты понимаешь, что из-за этого случая мне теперь дорога в спорт, скорее всего, закрыта? И всё из-за твоего влюблённого болвана. Дура ты Темникова, значит, и мужа дурака выберешь!

– Значит, тут чистосердечное будет? – влез в разговор дядя Саша. – Отлично!

– Ой! – Лерка только сейчас углядела милиционера. – А замять никак? Ведь вы должны моего отца знать, он в нашем ОВД сидит.

– К сожалению, знаю! – нахмурился дядька. – Знаком с твоим отцом. Увы!

Дело было спущено «на парах»... И единственный, кто пострадал, это «влюбленный болван» Егор. Его всего лишь уволили с питомника, где он работал кинологом. А на нас, пацанов и дядьку, был забит огромный болт. Даже никакой компенсации от семьи Темниковых мы не увидали... Вот такие дела!

А Снегирь, из-за левой руки, пожёванной бультерьером, стоял на перепутье между спортом и обычной жизнью...

Глава 11. Воздушный змей

Календарный март у меня всё-таки ассоциировался с началом весны, несмотря на снег, лёд и прочие зимние «радости». В душе просыпалось звенящее чувство, которое требовало выхода.

Нет, я не мартовский кот, которого манят тёплые крыши. Хотя именно туда меня и тянуло. Ещё в втором классе я увидел, как запускают бумажного змея. И моя душа пропала в синеве небес. Помню, я тогда дядьку упросил склеить мне "волшебную птицу", чтобы запустить её в небо. Кряхтели мы с ним вечера три. И вот не вынесла дядькина душа такого надрывательства. Сорвалась! Хорошо, не в запой...

И вот в субботнее утро, я вместе с дядькой иду куда-то, по одному известному ему адресу. Пришли мы в авиамодельный кружок тогда. Глаза, конечно, у меня от такого обилия самолётов и прочей летающей техники разбежались. Но, побродив минут десять среди этой красотищи, я вдруг остыл. Ведь мне хотелось именно змея, а его тут не оказалось. Моё расстроенное лицо видно поразило тогда многих. И ребята из авиамодельного пообещали мне сделать змея к завтрашнему утру. Отзывчивые пацаны!

На следующее утро я с десятью бутылками "Буратино" явился в клуб к самому открытию. Меня уже ждали. А лимонад только скрепил нашу дружбу. Пацаны обещали мне всяческую поддержку материалами. Типа, ты только приходи, поможем всем, чем сможем. И ведь правда, они держали слово. То за крепкой суровой ниткой к ним бегал, то за рейками, то ещё мелочи какие.

А змея мы с дядькой запустили тем же днём, подняли его в небо. И пусть высота была небольшая, метров двадцать, не больше, но я был горд этим достижением. Да и потом, когда приезжал к бабуле с дедом, я старался и там запускать змея. Тут было проще. Я забирался на крышу и оттуда запускал "летуна" в небо. Это продолжалось всё лето, когда приезжал на каникулы. Я даже соседских пацанов заразил своим увлечением, и одно время, змеи подолгу висели в небе...

Время расставило приоритеты по своим местам... Соседские мальчишки помогали своим родителям, у них были свои заботы. А воздушный змей продолжал висеть только над нашим домом. И потом, приезжая в гости, я не упускал возможность запустить "летуна" в небо, хотя бы на один день. Я не изменял своей привычке. Запустить змея в небо стало для меня традиций. Пацаны даже посмеивались надо мной. Типа, Жека прикатил из города и сообщает о своём приезде запуском "конверта"...

И вот не утерпел я до лета. Захотелось запустить змея здесь, в городе. Я слазил на крышу, и даже помог нашему дворнику, дяде Васе поскидывать снег на землю. А иначе, из-за почти плоской крыши, лежать снегу там до конца апреля, как минимум. Конечно, ещё намести может, но сейчас мне было всё равно. С азартом, в две лопаты, мы на пару с дядей Васей очищали крышу... Я аккуратно глянул вниз с высоты пятиэтажки. Нина Степановна, жена дворника, цербером ходила внизу и разгоняла любопытствующих словами героя одной известной комедии: «Туда не ходи, снег голова упадет, больно будет!»...

Я улыбнулся своим мыслям: пятиэтажный домина – это не домик в деревне. Отсюда легче будет запустить конверт. Вот даже сейчас, я ловлю лицом ветер и явственно представляю, как в моих руках скользит нить, а воздушный змей тем временем набирает высоту...

Я оглядываю город с высоты своего дома, это будет мой последний запуск "воздушной птицы". Почему? Да вот решилось так! Пока ещё я в одиннадцатом классе, могу считать меня пацаном. А потом... Я даже фыркнул от того, какая картинка промелькнула у меня в голове. Взрослый дядька запускает воздушного змея! Нет, я конечно видел, как отцы помогают своим детям осуществлять первые полёты. Так то помощь! А чтоб в одиночку? Да сам? Мозги снова услужливо подкинули очередной образ: я – сорокалетний мужичок, запускаю в небо змея, а проходящие мимо люди крутят пальцем у виска. От представленной мысли я громко прыснул от смеха.

– Ты чего смеёшься, Женька? – по-доброму спросил меня дядя Вася. – Делись хорошим настроением.

– Да вот. – ответил я дворнику. – представил, как я, сорокалетний запускаю в небо воздушного змея.

– Ух ты! – поразился дядя Вася. – Интересно! Значит, ты змея сегодня пускать будешь в небо?

– Да! – улыбнулся я. – Два вечера подготавливался к полёту. Рейки потоньше да ватман в воде вымачивал. По мелочам ещё, чтобы вес облегчить. Запускать буду сегодня буду. Около обеда, наверно.

– А можно я внука приведу? – засмущался почему-то дядя Вася. – Можно он посмотрит? Ну, если ты не против будешь?

– Крыша общая! – развёл я руками. – Запретить никому не могу. Приходите!

Пологая крыша хороша для запуска воздушного змея. Я огляделся ещё раз. Конечно, количество проводов увеличилось, но для меня это не проблема. Да и расположены многие кабеля намного ниже предполагаемого взлёта.

А вот и дядя Вася со своим внучком. Пашка, в первом классе учится. Азарта хоть отбавляй! Вон как глазёнки сверкают от восторга. Такое событие в его пацанячьей жизни. Запуск воздушного змея!

Я ещё раз проверил "летуна" перед полётом. Нитку, рейки, бумагу, узлы... Да вроде как всегда. Я закрыл глаза и покрутился на одном месте, ловя ветер лицом. Есть. Поймал! Несильный, но ровный ветерок холодил лицо. Поехали!

Ветер подхватил змея, и тот, резко взмыв, набрал высоту. Вертикальный взлёт метров на двадцать, сразу. Я даже испугался: а выдержит ли нитка? И даже позволил набрать «летуну» ещё немного метров. Стоп! Змей затрепыхал своим хвостом, явно пытаясь ещё набрать высоту. Травя нить, я добавил ещё высоты. И так несколько раз.

Судя по объёму нити на катушке, змей висел уже метрах в пятидесяти, никак не меньше. Я счастливо улыбался. Не забыли пальцы, и голова помнит.

Я оглянулся на дядю Васю и Пашку. Те стояли, открыв рот. Похоже, для них это было в новинку.

Отвлёкшись на мгновение, я потерял управление змеём. Тот, немного порыскав в небе, на моё счастье замер. Я выдохнул: не ушёл змеюка в пике. Попустил нить, "летун" послушно набрал ещё пяток метров. Слушается!

Я стоял на крыше и смотрел на парящий ромб в небе. На сердце нашла грусть. Ведь сегодня я совершал последний "вылет". Это было моё прощание с небом. Я украдкой глянул на Пашку. Может, ему передать "воздушное дело"? Но ведь его может потянуть на крышу, после увиденного ему неинтересно будет запускать змея с земли. Полезет, не дай Бог сорвётся, а мне потом в глаза его родни смотреть? Нет! В целях безопасности не буду отдавать...

Я заставил змея ещё с полчасика "побарражировать" в небе. Поиграл высотой да сделал с пяток несложных пилотажных фигур.

Откуда-то появились две вороны, которые сходу попытались атаковать змея. Но я простым набором высоты погасил желание пернатых разбойниц атаковать его снова. Каркая на всю округу, эти два пернатых создания спикировали на соседскую крышу и наблюдали оттуда за незваным гостем.

Всё! Пора заканчивать. Теперь это вороньё не даст спокойно змею полетать. Обычно для этих целей трещотку ставят, но я поленился на этот раз...

Змей спланировал на крышу и уютно расположился у моих ног. Я поднял его и прошептал:

– Пойдём домой. Это был твой последний полёт. Да и мой тоже.

Я направился к люку со змеем в руках.

– Дядя Женя, это было круто! – радостный Пашка подбежал ко мне. – А когда вы в следующий раз змея запускать будете?

Я усмехнулся про себя, вот ты, Евген и стал дядей. Вырос, блин!

– Не знаю, Паш, пока не знаю. – не стал я расстраивать пацана.

– Два часа летал змей. Красиво было. Спасибо! Я к деду. До свидания, дядя Женя! – и Пашка рысцой дёрнул к дяде Васе...

– Ого! Так вот кто будоражит людей! Здорова! – встретили меня у подъезда братья Снегирёвы. – Вона какой аншлаг собрал.

Я только сейчас обратил внимание на сидящих людей, что у нашего дома, что у соседнего, которые прямо оккупировали скамейки и лавки. Конечно, ромбовидный змей почти с меня ростом не мог не привлечь внимание. А вымахал я не маленький, если что.

– Красиво было. – сказал Гарик. – Многие люди на фотоаппараты щёлкали. Даже с местной газетки фотокор приезжал, да потом упылил. Времени в обрез у него было. А так бы, Евген, красовался бы ты своей физией со змеем в обнимку.

– Ну и хорошо, что упылил. – нахмурился я. – К чему мне такая публичность? Зачем сверкать рожей лишний раз? К тому же, это был последний полёт.

– Да ладно! – изумился Юрка. – А чё так?

– Решил так! Ладно, пойду я, а то промёрз чутка. – поёжился я. – Чайку пойду испить, чтоб согреться.

– Ты забегай к нам через полчасика. – влез в разговор Гарик. – Я сейчас быстренько к однокашнику мотнусь, картриджами махнусь. "Мортал" на футбик! Димка, кстати, припылить обещал, а там зарубим чемп на четверых. Придёшь?

– Олл райт! – кивнул я. – Приду.

Дома я аккуратно поставил змея за шкаф. Спасибо, родной мой! Ведь сегодня, благодаря тебе, я окунулся в прошлое и счастливое босоногое детство...

Глава 12. Отпусти мне батюшка грехи! (часть 1)

Солнечный луч настойчиво будил меня, пробиваясь сквозь тяжёлый материал штор. Будил настойчиво, стараясь испортить мне воскресное утро. Но, увы, не успел. Я услышал, как на кухне опять начали ругаться мать с отчимом. Началось блин с утра пораньше, что им-то не спиться в воскресение? Я попытался залезть головой под подушку, как из коридора раздалась трель домашнего телефона. Да, ёшкин кот, вы что, сговорились там всем скопом?

– Алло! – услышал я голос матери. – Да, Лиз. Ну не знаю, мне не надо… Я поняла, что тебе нужно… Не знаю… А бывший твой, он-то что… Да может и поможет. Сейчас я у него спрошу!

Внутренний голос подсказал мне, чтобы я немедленно притворился спящим и не отзывался на провокации. Но было уже поздно.

– Жень, тут тёте Лизе в церковь сходить надо. Сопроводишь её, а то она что-то одна боится идти.

Человеком воцерквлённым я не был, поэтому посещать данный объект мне не особо улыбалось.

– А что мне за это будет? Тётя Лиза одарит меня подарками царскими или другие блага предложит?

Мать заглянула ко мне в комнату:

– Жень, не богохульствуй. Сходи с тётей Лизой, ладно? Ты же помнишь, какой сегодня день?

Я хмыкнул, начало апреля. Первое прошло, а до дня Космонавтики ещё далеко. Прищурив глаз от настойчивого солнечного блика, я неожиданно вспомнил. Мой прадед по материнской линии! Восемь лет, как его нет с нами. Тут, хочешь – не хочешь, а идти придётся. Дедушку я очень любил, он мне порой полностью заменял отца.

– Да, мам, схожу! Уточни, во сколько мне к тёте Лизе подойти?

Мы с двоюродной тёткой неторопливо шли к церкви. По пути она мне успела проесть немного мозгов на тему моего окончания 11-го класса и моих последующих действий. Да как я выпускные экзамены сдам, какие предметы мне даются или нет? И не стоит ли меня подтянуть по каким-нибудь дисциплинам? Я старался отвечать коротко, дабы тётка не распалялась разговорами. Знал я за ней эту черту, дай только повод, часами тарахтеть будет.

В лавочке при храме тётка накупила свечей, что-то шёпотом заказала у сидящей там же женщины. Из разговора я услышал лишь слово "сорокоуст". Но поскольку человеком был далёким от церкви, я не придавал значения словам. У меня была миссия: сопроводить тётку до церкви и обратно. Одна она боялась ходить на большие расстояния, да и времена неспокойные стояли.

На дворе 1994-й год, а это говорит многое. По стране катился беспредел во всех его проявлениях. Тот же государственный беспредел ничем не отличался от дворового.

Вот и сейчас, женщина, которая продавала свечи тётке, изредка косилась на меня.

– Да это со мной, не бойтесь. Это племяш мой! – попыталась успокоить её моя родственница.

Но служительницу церковных дел это объяснение видать не очень успокоило. И она неспокойно периодически стреляла на меня глазами так, как будто я собирался упереть у неё всю дневную выручку. Да я её понимал. Несмотря на то, что случилось со мной после десятого класса, перед ней стоял 17-летний подкаченный парень с короткой стрижкой. Для полного антуража не хватало только золотой фиксы да пистолета за поясом. Поэтому я отошёл в сторону ещё немного и повернулся к ним спиной.

Спустя пару минут тётка подхватила меня за руку на улицу. А там уже потащила мою тушку потащила внутрь храма. Зайдя внутрь, я немного расслабился. Тётка переходила от иконы к иконе, поджигала и ставила свечи, шепча при этом какие-то молитвы. Мне только и оставалась, что следовать за ней тенью.

В какой-то момент я почувствовал, что меня сверлят пристальным взглядом. Безошибочно повернувшись, встретился глазами с молодым батюшкой. Он внимательно изучал меня, я в ответ так же пристально рассматривал его. Впервые так близко видел служителя дел церковных. Мы стояли друг против друга и "играли в гляделки". Я не понимал, чем вызвал такой нескромный интерес батюшки. Неужели опять своей бандитской внешностью? Тем временем, тётка, отшептав очередную молитву, повернулась в мою сторону. Тут она, заметив батюшку, поклонилась ему в пояс. Затем подойдя к нему, что-то пробормотала и поцеловала ему руку. Я был поражён. Знаком с церковными обычаями не был никогда, а тут столько всего нового да в один день. Впечатлений набрался на года вперёд.

Пока тётка ещё ходила по храму, мы с батюшкой периодически посматривали друг на друга, то есть наши "гляделки" продолжались.

Вскоре мы с тёткой покинули территорию церкви. А на выходе чуть не столкнулись, лоб в лоб, с бандюками, которые вылезали из трех джипов. Эти два "Паджерика" с "Крузаком" знали практически все пацаны района. Уралмашевская братва приехала очистить душу перед Богом. Я встретился взглядом с Синицей, местным авторитетом, который жил в соседнем подъезде. Он, удивлённо посмотрев на меня, кивнул мне головой, я ответил ему тем же. Соседи всё-таки! Идущий рядом бандюк смерил меня высокомерным взглядом, но после слов, брошенных ему Синицей, тоже кивнул мне. Пришлось ответить тем же. Не нравится мне всё это!