Текст книги "Кавказский транзит"

Автор книги: Евгений Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Станислав, вылил остаток содержимого бутылки в стакан, и залпом его осушил. Он сидел в тускло освещенной комнате, обставленной допотопной мебелью. Хмель давно ударил ему в голову. Он вспоминал свою прежнюю жизнь и невольно на его глазах выступили слезы. Большая часть жизни осталась позади, подошел тот возраст, когда мужчине нужно подвести первые итоги своей жизни. Они оказались не очень завидными. К сорока годам он остался без семьи, любимая женщина принадлежала другому мужчине, карьера сложилась не так, как он мечтал. Но самое главное, он не мог сказать самому себе, что прожил свою жизнь честно. Да, уже не было той страны, которой он присягал, не было того чувства долга, присущего многим офицерам Советского Союза, но и чувства самоуважения к себе Павленко тоже не испытывал. В глубине души он чувствовал себя Иудой и от этого все больше и больше себя презирал. Он корил себя за то, что по возвращении в этот город, сам возобновил связь с Челиком Акбулутом. Но тогда, накануне возвращения, он рассуждал иначе. За годы службы в Киеве существенно изменились взаимоотношения между начальниками и подчиненными. Служба стала больше напоминать бизнес, где каждый, как мог, зарабатывал на границе и отдавал часть своих доходов наверх. Прапорщики на отдаленных пунктах пропуска не стеснялись разъезжать по городу на автомобилях класса «Кабриолет», практически все пользовались мобильными телефонами, не ждали ведомственных квартир, а покупали их за наличные средства. Павленко при этом оставался обычным клерком, которому ничего не перепадало. Он все это видел, и его раздирали зависть и обида за то, что он офицер, подполковник, не в состоянии позволить себе того же. Именно это состояние подтолкнуло его принять решение вернуться в тот город, где, по его мнению, у него были все шансы материально подняться.

Сидя в рабочем кабинете, он стал звонить всем своим прежним знакомым, чтобы напомнить о себе. Но, увы, прошли годы, и многое в жизни изменилось, кто-то ушел на повышение, кто-то спился, кого-то отправили в места не столь отдаленные. На месте осталась только Алина, да бывший директор рыбколхоза, а ныне полубраконьер, полубригадир рыбацкой артели – Карпов Иван Петрович, к которому Павленко по старинке обращался просто, как к Петровичу. Только эти два человека были рады его возвращению.

По прибытию на старое место службы в новом качестве у Павленко появился еще один шанс вернуться к прежним доходам. Такая мысль у него появилась сразу после общения с сотрудником военной контрразведки майором Рыбаковым. Тот интересовался Челиком Акбулутом и именно этим обстоятельством и захотел воспользоваться Станислав. Ему вновь захотелось стать полезным для турка, на прежних условиях. Он сразу же после ухода Рыбакова позвонил Алине и договорился с ней о встрече. Во время обеденного перерыва, он набросил гражданскую куртку на плечи и, не застегивая ее, выскочил во двор, где стояла его служебная машина. Не доезжая одного квартала до школы, он попросил водителя остановиться и дальше пошел пешком. Ему не хотелось, чтобы посторонние видели его встречу с Алиной. Он по-прежнему испытывал к ней теплые чувства, но было одно обстоятельство, которое мешало им быть вместе – за эти годы она стала гражданской женой Акбулута, а конфликтовать с ним Станислав по-прежнему боялся.

Павленко стоял за углом школы и ждал появления Алины. В этот момент он вновь испытал то чувство трепетного волнения, присущее подросткам накануне первого свидания. Спустя десять минут, он увидел ее на пороге школы. Это уже была не та, молоденькая наивная девушка, с которой он познакомился более десяти лет назад. Перед его взором предстала статная уверенная в себе женщина. Она была одета в белое кожаное пальто с меховым воротником и такого же цвета высокие сапоги. Осветленные аккуратно уложенные волосы в сочетании с умеренным макияжем придавали ей особый шарм. Она посмотрела по сторонам, и, увидев Павленко, одиноко стоявшего во дворе, с улыбкой направилась к нему. Подойдя ближе, они несколько минут молча стояли и смотрели друг на друга, не решаясь заговорить. На глазах женщины выступили слезы, и она, наконец, сделав шаг вперед, утонула в его объятиях.

– Как долго я тебя, ждала, – полушепотом, произнесла она. – Надеюсь сейчас, когда ты свободен. Ты меня не бросишь?

Павленко немного отстранил от себя женщину и хриплым от накатившего к горлу кома, спросил:

– Как сын? Твой сын?

– Нормально, – удивленно взглянув на него, ответила Алина, – На следующий год пойдет в школу.

– Тебе нужна какая-нибудь помощь?

– Нет, Челик на нас не жалеет денег.

– Это хорошо, но сейчас не об этом, – замялся Павленко, – У меня мало времени, поэтому передай Акбулуту, что в очередной приход теплохода в порт его будут ждать мои бывшие коллеги.

Алина с еще большим удивлением взглянула на мужчину и у нее предательски задрожала нижняя губа.

– Передам, – на выдохе произнесла она и отвернулась.

– Извини, что так все получилось, – попытался объясниться Станислав, – Но я не хочу становиться между вами.

– А ты меня спросил, чего хочу я? – отрезала она, повернувшись к нему лицом, – Хватит использовать меня, как безмозглую куклу. Ты думаешь, мне приятно, каждый раз изображать бурную страсть и любовь к этому турецкому старику, укладываясь с ним в одну постель? Ведь это ты меня подложил под него. А я тогда ради тебя была готова на все. – Она сделала паузу и добавила, – Как, в прочем, и теперь.

Она вновь отвернулась и беззвучно заплакала.

Станислав подошел к ней и осторожно обнял за плечи.

– Я обязательно сегодня к тебе заеду после работы, – вымолвил он, – ты только сделай то, о чем я тебя попросил.

Женщина сбросила с себя его руку и, не оборачиваясь, ускоренным шагом направилась назад в школу.

В этот вечер Алина все же приняла его дома, и тот остался у нее до утра.

Павленко вновь взял в руки пустую бутылку и поднес ко рту, пытаясь выдавить из нее последние капли. Затем, с грохотом швырнул ее в угол и, сидя, прикрыв глаза, незаметно заснул.

Глава 18

Утром оперативный дежурный сообщил подполковнику Павленко, что теплоход «Беркен» стоит на рейде. Станислав одновременно ждал его прибытия и в то же время очень опасался предстоящей встречи с его капитаном. Неприятное предчувствие не покидало его в течение всего дня. Он едва высидел на совещании у командира и, вернувшись в кабинет, попросил подчиненных не тревожить его по пустякам. Однако, после обеда раздался стук в двери.

– Входите, – недовольно крикнул он.

На пороге появился улыбающийся майор Рыбаков.

– Что такой серьезный, товарищ начальник, – весело спросил он.

– Проблем много, – сухо ответил Павленко.

– Да, плюнь ты на эти проблемы, – тем же тоном посоветовал ему майор, – Переложи свои проблемы на подчиненных, а тебе предлагаю сегодня расслабиться.

– Сегодня я не могу, – категорично заявил хозяин кабинета, – У меня дела.

– Какие могут быть дела, когда у меня день рождения, – наигранно удивился Рыбаков.

– А разве у тебя сегодня?

– Вообще-то День рождения у меня уже прошел, но сегодня приехали наши опера с отдельных объектов, поэтому именно сегодня я «проставляюсь». – ответил Рыбаков и уставился на него взглядом, не терпящим возражений.

– Во сколько вы собираетесь? – нехотя уточнил Павленко.

– Мы начнем в 17 часов, поэтому к этому времени и подтягивайся.

– А если я немного задержусь?

– Не советую, – категорично ответил майор, – Водка и закуска имеют тенденцию быстро заканчиваться. Поэтому приходи к началу, а потом решай свои дела сколько угодно. – улыбнулся майор и добавил, – Хотя, если быстро решишь свои проблемы, буду рад тебя увидеть вновь.

– Ладно, буду, – согласился Павленко, – только чисто символически.

– Не зарекайся, это уж как карта ляжет, – усмехнулся Рыбаков и вышел из кабинета.

«Только пьянки в компании «контриков» мне сегодня не хватало», – с раздражением подумал подполковник, когда остался в кабинете один.

Комиссия на теплоход «Беркен» была назначена на 18 часов. До ее начала оставался ровно один час и Павленко все же решился зайти к «особистам», как их продолжали называть еще с советских времен. Он без стука вошел в кабинет оперсостава, где за сдвинутыми столами сидели Парамонов, Нарышкин, Рыбаков, прапорщик-секретарь и еще двое сотрудников с периферийных объектов майор Сидлеров и капитан Кузнецов. На столе, как обычно стояли бутылки с водкой, томатный сок, отварной картофель, колбаса, сало, то есть все то, что бывает на спонтанном мужском застолье. Он вежливо поздоровался со всеми присутствующими за руку и, положив фуражку на свободный стол, сел на стул, расстегнув только верхнюю пуговицу бушлата.

– Так дело не пойдет, – возмутился Рыбаков, – У нас здесь не привокзальная забегаловка, а солидное учреждение. Гардероб в кабинете начальника.

Он взял в руки фуражку Павленко и предложил снять бушлат.

– Я не надолго, мне нужно скоро уходить, – отказался подполковник.

– Ну, ты можешь уважить виновника торжества, – не унимался Рыбаков, – В конце концов, это не прилично садиться за стол в верхней одежде.

Павленко тяжело вздохнул, но все же поддался уговорам и протянул Рыбакову бушлат. Тот быстро вышел в соседний кабинет и через несколько секунд вернулся.

Офицеры, по команде наполнили бокалы и дружно посмотрели на начальника. Тот встал и начал долго говорить о человеческих и профессиональных качествах «именинника», его служебных перипетиях и возможных перспективах. Тост мог затянуться надолго, если б гость демонстративно не посмотрел на часы. Парамонов завершил предложение и сделал символический глоток. Присутствующие сразу же заработали вилками. Павленко вновь посмотрел на часы и попросил слово.

– Я предлагаю этот тост, – начал он, – за наше дальнейшее сотрудничество. В отделе оперативного розыска и вашем отделе для этого есть все необходимое: высокий профессионализм, активность людей и добрая воля. Я думаю, что совместными усилиями мы сможем развеять миф о мнимой конфронтации наших структур и вместе внесем общий вклад в дело укрепления государственной безопасности и охраны рубежей нашего государства.

Все дружно встали и под троекратный возглас «Ура» выпили до дна. После произнесенного тоста, Павленко положил в рот ломтик сыра и, извиняясь, сказал:

– Мне бы очень хотелось с вами посидеть, но извините, у меня дела.

– Я провожу, – вскочил с места Рыбаков, – сейчас принесу твои вещи.

Они вышли в коридор. Рыбаков вынес из кабинета начальника бушлат и фуражку Павленко и на прощание сказал:

– Слава, если быстро освободишься, возвращайся, мы, чувствую, долго сегодня сидеть будем.

– Как получится, – неопределенно ответил подполковник и на всякий случай протянул ему руку. Рыбаков ответил на рукопожатие и остался стоять в коридоре возле окна. Наблюдая сверху за движением на территории части и увидев, как Павленко выехал за пределы отряда, он вернулся в кабинет.

– Не оперативная работа, а какое-то лицедейство, – буркнул он, взяв руки бутылку, – Знаем что играем в кошки-мышки, знаем, что друг другу врем, но, при этом улыбаемся и делаем вид, что все прекрасно.

– Вы не сильно-то налегайте на водку, – перебил его Парамонов, – может еще сегодня работать придется.

– А если он вернется, – вмешался Нарышкин, имея ввиду, Павленко, – Мы его что, трезвыми рожами встречать будем?

В этот момент в кабинет, озираясь по сторонам, вошел мужчина со смазанными чертами лица и большими очками в роговой оправе.

– Ну что Николай Михайлович, успели? – спросил его Парамонов.

– Еще бы, – удовлетворенно ответил тот, – за двадцать лет работы в оперативно-техническом отделе я микрофоны научился вшивать в фуражку за полторы минуты. Для меня это плевое дело, лишь бы в помещении не было никаких помех и капитан судна не додумался включить радиоприемник. Иначе, тогда аппаратура фонить начнет.

– В порту никаких проблем не возникнет? – обратился Парамонов к Нарышкину.

– Я думаю, нет, наш Демченко уже провез в порт на своем автомобиле коллег Николая Михайловича. – Юрий кивнул головой в сторону коллеги из оперативно-технического отдела.

– Ну, что ж, тогда будем их ждать с записью разговора, – подвел итог начальник.

– Ну, а мы что делать будем, пока они там общаются, – подал голос Рыбаков, – Водку и закуску обратно в магазин не примут.

– Тем более, что от нас уже ничего не зависит, – поддержал товарища Нарышкин, и начал опять разливать водку.

Парамонов посмотрел на часы и, убедившись, что рабочий день давно закончился, снисходительно махнул рукой и подвинул свой станкан ближе к Нарышкину.

Время тянулось медленно, разговор за столом не клеился и, даже спиртное не имело того эффекта, как прежде. Каждый из присутствующих ждал известий из порта. Кого-то, подогревал праздный интерес, кого-то оперативный азарт и только для Нарышкина это был своеобразный момент истины. Для себя он решил, если опять его версия окажется ошибкой, он напишет рапорт на увольнение, а если нет, то докажет не только Парамонову, но и самому себе, что еще что-то значит в этой жизни.

Часы на стене уже показывали четверть десятого вечера, как раздался телефонный звонок.

– Слушаю Парамонов, – взял трубку начальник отдела.

– Дежурный по КПП сержант Загорулько, – раздался юношеский голос на другом конце провода, – Тут к вам пришли двое гражданских. Их встретят или выписать пропуск?

– Пусть подождут на месте, сейчас к ним спустится наш сотрудник, – ответил Парамонов и, взглянув на самого молодого из сидящих – прапорщика Недолугу, сказал ему, – Анатолий Васильевич, спуститесь вниз и пригласите товарищей сюда.

Через минуту в кабинет вошли сотрудники ОТО, непосредственно производившие оперативно-техническое мероприятие. Старшему из них майору Шаповалову Константину Григорьевичу, было уже за сорок, он имел внешность совершенно невоенного человека: выразительный пивной живот, уставшие серые глаза и редкие русые волосы с уже наметившейся лысиной. Его напарник – старший лейтенант Осадчий Михаил, был его полной противоположностью. Он обладал атлетическим телосложением, рост выше среднего, черная копна волос в сочетании с голубыми глазами, все это придавало ему образ супермена-любовника из американских фильмов, нежели сотрудника СБУ. Оглядев стол голодными глазами, и убедившись, что еще не все съедено, Шаповалов потер озябшие руки, и, кивнув в знак приветствия всем присутствующим, направился к столу. Нарышкин сразу же наполнил коллегам стаканы водкой и осторожно спросил:

– Ну, как все прошло?

– Ребята, дайте хоть что-нибудь в рот кинуть, – накладывая картофель в тарелку, сказал тот и добавил, – Это ведь вы тут по сценарию празднуете, а мы там, на холоде почти полтора часа свою польку отплясывали. Даже двигатель в машине не включали, чтоб внимание к себе не привлекать.

Выпив водки и немного закусив, Шаповалов перевел взгляд на Нарышкина и довольно произнес:

– Ну, что Князь, с тебя причитается? – он сделал выжидающую паузу и, загадочно посмотрев на всех присутствующих, произнес, – Сверлите дырки на погонах господа.

Он жестом дал команду своему напарнику включить магнитофон. Старший лейтенант сразу же встал из-за стола и, вытащив из объемного портфеля, аппаратуру начал ее настраивать. Сначала в динамике слышались неопределенные звуки, стук и шипение, а затем, из этого общего шума стал выделяться топот ног. Видимо, это Павленко поднимался по траппу на борт судна. Через некоторое время, оперативники услышали и его голос.

– Добрый вечер, мастер.

– Здравствуй, Слава, – ответил турок по-русски, – А почему так официально?

– Твой сопровождающий по-моему еще не отошел от двери, – ответил Павленко.

Сразу же раздались звуки шагов и скрип двери. Видимо капитан вышел посмотреть в коридор.

– За дверью никого нет, – с усмешкой произнес капитан, – Я смотрю, ты стал страдать манией преследования.

– А как тут не начнешь, если обложили со всех сторон, как волка, – грустно вздохнул Павленко.

– А ты не сгущаешь краски?

– Нет, конечно, – Павленко судя по звуку, сел в кресло, – Эти «контрики» уже знают по-фамильно всех, кого мы сюда перевезли. Знают, что ни в какую Грузию они не вылетали. А после последнего случая знают, что пассажиров мы снимаем с борта на рейде.

– Ну, не все так печально, как ты рисуешь, – попытался успокоить его Акбулут, – Они знают только их грузинские фамилии, а люди под такими фамилиями, действительно, живут в Грузии. Да и с рейда мы уже никого снимать не будем. Выпить хочешь, – предложил он гостю.

– Не откажусь, – коротко ответил Павленко и замолчал. Через некоторое время он продолжил:

– Кстати, то что сегодня мы с рейда уже никого не снимали, они, видимо тоже знают.

– С чего ты взял?

– По идее, они все сегодня должны были контролировать твой приход и с берега и через пункты технического контроля и через наружное наблюдение на выходе из порта, а они, всем отделом сейчас безмятежно бухают.

– А может быть, наоборот, потеряли к нам интерес? – предположил Акбулут.

– Не думаю, – ответил Павленко.

– Ну, не могут же они знать, что мы закончили перевозки людей в этом сезоне, а тем более, у них и фантазии не хватит на то, что возвращать их обратно будем тем же путем.

Капитан видимо встал с места, потому что раздались монотонные шаги по каюте.

– И вообще, я не пойму твоего настроения, – вновь обратился Акбулут к Павленко, – Ты сам предложил мне свои услуги в этот раз, а теперь скулишь, как будто я тебя принуждаю. Я прекрасно эту проблему решал, через таможенника, которого мне предложила Алина. Правда, он денег просил больше, чем ты.

– Раньше я не рисковал, так как теперь и деньги по прежнему курсу были серьезнее, нежели сейчас, – зло огрызнулся Павленко.

– Раньше я работал на турецкую разведку и тебе платил за информацию деньгами, которые получал от своего Руководства. А теперь я на пенсии и сотрудничаю с неправительственными организациями, поэтому и плачу тебе из своего кармана. Поэтому, именно я теперь решаю, кому и сколько давать за то или иное участие в этом деле. – турок умышленно сделал ударение на словах «Я решаю».

– Согласен, – примирительно произнес Павленко, – Но формально я стал пособником террористов и за это, наверное, имею право требовать повышение своих гонораров.

– Никакого права ты не имеешь, – резко оборвал его турок, – Ты даже не имеешь права отказаться от дальнейшего сотрудничества, потому что слишком много знаешь.

Павленко поперхнулся и закашлял. Вновь раздался звук жидкости, переливающийся в бокал.

– На, выпей, – послышался голос турка. Он замолчал, а затем, продолжил более спокойным тоном, – Что касается твоего пособничества террористам, то не нужно спекулировать громкими словами. Эти люди являются террористами у себя в России, а у вас в стране их называют повстанцами, они свободно лечатся в санаториях Крыма, проводят тренировочные сборы в горах и не ведут никакой подрывной деятельности в Украине. Поэтому успокойся и довольствуйся тем, сколько тебе дают.

Павленко сделал жадный глоток и спросил:

– Когда возвращать людей обратно будем?

– Послезавтра, – ответил Акбулут, – Поэтому завтра договорись со своим рыбаком, чтобы готовил на вечер свою посудину, попробуем перевезти сразу четверых.

– А если «контрики» будут следить за выходом этого баркаса?

– Продумай резервный вариант, – раздраженно ответил турок, – Мне, что тебя учить нужно или ты совсем деградировал?

– Ты прав, это мои проблемы, – примиренчески отметил Павленко, – Я думаю, что получится отправить их в море на прежнем судне. Не хочу в это дело впутывать новых людей.

– А как ты перед этим рыбаком объяснил прошлую ситуацию?

– Я сказал ему, что этим морякам еще раньше закрыли въезд в Украину, а здесь у них есть жены с детьми. У нас много проживает выходцев с Кавказа, которые по-прежнему остаются гражданами своих стран, но в городе уже имеют жен из местных женщин. Вот они и пытаются сойти на берег, таким образом, как солдаты в самоволку. Старик всех документальных нюансов не знает, поэтому поверил. Да, и заплатил я ему за это неплохо. – Павленко довольно засмеялся.

Последнюю фразу Акбулут пропустил мимо ушей и сразу же спросил:

– Как собираешься нейтрализовать «контриков»?

– Предложу им послезавтра выехать на сухопутный участок границы, якобы для реализации информации по задержанию контрабанды крупной партии продуктов питания.

– А что, у вас теперь военная контрразведка и этим занимается? – удивился бывший турецкий разведчик.

– У нас теперь борьбой с контрабандой занимаются все правоохранительные органы, даже дорожная милиция.

– Неужели настолько серьезно встал вопрос?

– Да, нет, просто каждый пытается заработать на ровном месте, при минимуме затрат, – усмехаясь, ответил Павленко.

– Что значит на ровном месте? – не понял значения фразы иностранец.

– Это значит, не прикладывая никаких усилий, – стал пояснять подполковник, – Остановил машину на границе вне пункта пропуска, если водитель заплатит, машину отпускают, если нет, то оформляют, как контрабанду.

– Оказывается у вас и так можно зарабатывать? – вновь удивился турок, – А где ты найдешь машину с грузом?

– А я ничего искать не буду, на границе есть несколько дорог, которые постоянно используются контрабандистами и, если там нет пограннаряда, то сто процентов на этом участке будет кто-то проезжать.

– А ты уверен, что ваши контрразведчики соблазнятся на заработок, как ты говоришь «на ровном месте», в твоем присутствии?

– На заработок не соблазнятся, – твердо ответил Павленко и тут же пояснил, – Они не только меня испугаются, но и друг друга. У них эти заработки еще не приняли массового характера, поэтому, если они выезжают на границу, то только для получения результата. В их отчетности есть раздел под названием – Возврат в доход государству. Вот на задержании контрабанды они и делают этот показатель.

– Да, в мое время все было как-то проще и в то же время серьезнее, – резюмировал Акбулут и тут же предложил:

– Еще налить?

– Нет, спасибо, – отказался Павленко, – Я, может быть, еще вернусь к «контрикам» с этим предложением.

– Тогда удачи, – пожелал ему капитан «Беркена», и добавил, – Возьми свой гонорар, в этот раз он гораздо больше.

В динамике раздался еле уловимый шелест купюр и довольный голос Павленко:

– Ради таких денег можно походить по лезвию ножа. Всего доброго.

– Удачи, Станислав, – на прощание пожелал ему капитан.

Затем вновь раздались шаги и шум ветра.