Текст книги "Кавказский транзит"

Автор книги: Евгений Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Нет, нет, спасибо, – категорично отказался Сосницкий, – Мы с товарищем зашли на минутку, тебя проведать. Твой шеф сказал, что ты заболел, – пояснил прапорщик. Воробьева подозрительно взглянул на незнакомца. По его виду он сразу определил, что человек из города и, судя по независимому виду, явно принадлежит к одной из контролирующих структур. Рыбаки, чей бизнес в последние годы протекал на грани закона, а порой и за его пределами, очень тонко чувствовали людей из «органов», даже не видя их документов. Не ожидая церемоний по представлению одного другому, он вновь протянул руку Нарышкину:

– Санька.

– Юра, – также коротко представился майор.

Хозяин, еще раз бросив подозрительный взгляд на нового знакомого, направился к холодильнику и вытащил оттуда запотевшую бутылку водки.

– Я же сказал, что мы зашли на минутку, – вмешался Сосоницкий.

– Дома у себя командовать будешь, – огрызнулся Воробьев, – Человек первый раз зашел ко мне в гости, что ж мы за знакомство не выпьем.

Он улыбнулся гостям и поставил на стол три граненые рюмки.

– Мне не нужно, я за рулем, – предупредил его прапорщик.

– Можно подумать, тебя этот руль когда-то сдерживал, – усмехнулся Воробьев.

Сосницкий искоса посмотрел на Нарышкина и отвернулся.

Хозяин дома перевел взгляд, полный надежды, на гостя и спросил:

– Надеюсь, вы не за рулем.

– Ты, – поправил его Нарышкин, тем самым, пытаясь снять образовавшееся напряжение, и сразу добавил, – обращайся ко мне на «ты». Нет, я не за рулем.

Воробьев довольно улыбнулся и налил гостю полную рюмку водки. Не дожидаясь дальнейших приглашений, Нарышкин положил себе на тарелку соленый огурец и, чокнувшись с хозяином рюмками, залпом ее осушил.

– Вообще-то мы к тебе по делу, – произнес Сосницкий, после того как Нарышкин немного закусил.

– Не гони лошадей, – недовольно ответил ему Воробьев, – Как говорится между первой и второй, чтоб пуля не пролетела.

Он вновь взял бутылку и разлил по рюмкам.

– Мы действительно по делу и очень торопимся, – наконец произнес Нарышкин, но все же взял в руки рюмку. – Ты скажи, почему сегодня раньше всех вернулся домой.

– Ребята, вы в своем уме, – усмехнулся Воробьев, настороженно взглянув на каждого из гостей, – Что значит раньше всех?

Нарышкин перевел недоуменный взгляд на Сосницкого, тот непроизвольно опустил глаза, вспомнив, как совсем недавно уверял майора в честности капитана.

– Когда мы приехали на причал, тебя на судне не было, – Сосницкий не стал доводить полную версию Петровича Воробьеву.

– А я сегодня никуда и не выходил. Кеп меня сам отпустил. Сказал, что у меня есть не использованные отгулы и я ему сегодня не нужен.

Он недоуменно посмотрел сначала на Сосницкого, а затем на Нарышкина. Не говоря никаких тостов, он прикоснулся рюмкой к рюмке майора и молча выпил. Гость последовал его примеру и, занюхав корочкой хлеба, спросил:

– А вы, я имею ввиду, весь экипаж, вообще собирались сегодня выходить в море?

– Мы должны были выйти еще два дня назад, вытащить из моря сетки. Но в тот день пришел Петрович и сказал, что у него дела в городе и перенес выход на сегодня. Меня он отпустил сегодня, прямо с причала. А что случилось?

– Ничего не случилось, – ответил Нарышкина, вновь осушив рюмку. Он сунул в рот кусочек сала и продолжил, – Просто Петрович сказал, что у тебя какое-то кишечное заболевание. А у нас за эту неделю уже третье отравление в районе с летальным исходом. Вот Вадим и предложил съездить тебя проведать.

Сосницкий удивленно посмотрел на майора, но в подтверждение своих слов согласно кивнул головой.

– Ну, коль ты жив и здоров, – продолжил Нарышкин, вставая из-за стола, – Спасибо за угощение, будь здоров, Саня, нам пора.

Он протянул руку растерянному Воробьеву и без лишних слов вышел во двор.

Сосницкий, на ходу надевая бушлат, выскочил за ним.

– Куда теперь? – спросил он, подходя к машине.

– Вадик расскажи мне порядок проверки рыболовецких судов, касательно состава экипажа?

Прапорщик удивленно пожал плечами, немного подумал и стал рассказывать:

– Там ничего сложного нет, если на судне установлен экипаж, допустим 10 человек, то на судне и должно быть десять человек.

– А если меньше? – уточнил Нарышкин.

– Если меньше, то обычно соответствующие структуры предъявляют к капитану административные меры, вплоть до запрета к судовождению.

– А когда обычно проверяют, – не унимался майор, – до выхода в море или по прибытию?

– Ну, если судовладелец заявляет, что его плавсредство не выходит в Черное море, то документы оформляются на заставе без присутствия экипажа, и это не факт, что оно вообще выйдет. Поэтому на причале их никто не провожает, а вот по возвращению могут встретить.

– А кто обычно встречает?

– Да кто угодно, – ответил Сосониций, – можем мы – пограничники, может – Рыбинспекция, может – Инспекция по маломерным судам, инспекция по судоходству, их сейчас столько развелось, что всех и не запомнишь, даже водная милиция контролирует.

– И всех членов экипажа проверяют согласно документам? – не унимался майор.

– Юрий Александрович, – снисходительно тоном отозвался прапорщик, – Все контролирующие структуры интересуются только тем, что на борту, а экипаж считают поголовно. Им не важно, кто там Вася Пупкин или Сеня Морозов, лишь бы численность совпадала. А что вас так это заинтересовало?

Нарышкин постучал пальцами по холодному металлу капота, что-то напряженно обдумывая, и, наконец, произнес:

– Исходя из того, что ты мне рассказал, к берегу буксир пришел в составе 6 человек. Просто, когда мы подъехали, капитан не хотел светить перед нами этого шестого человека.

– Так его и не было, – удивился Сосницкий, – я же все судно осмотрел, там негде спрятаться, слишком мала посудина.

– А он и не прятался, – пояснил Нарышкин, – он спокойно сидел в кабине «Газели» и делал вид, что спит. Меня что-то отвлекло, и я не успел проверить документы у второго водителя.

– Если честно, то я тоже не понял, для чего нужен второй водитель. Из Крыма езды всего пять часов.

– И я об этом же, – согласился Нарышкин, – За пять часов он, якобы, так устал, что спал мертвецким сном. Бред какой-то, а мы повелись на это, как последние лохи.

Нарышкин от досады ударил кулаком по машине и решительно скмандовал:

– Поехали назад, может, еще успеем.

Сосницкий прыгнул за руль и мгновенно тронулся с места. Они летели по пустынным улицам рыбацкого поселка, периодически поднимая облако брызг многочисленных подмороженных луж.

Через несколько минут они вернулись на берег моря. Причал встретил их безмолвной пустотой. Одинокий буксир темным пятном качался на серых волнах, издавая на ветру противный скрежет металлических цепей.

На цоколе рыболовецкой артели маячил единственный тусклый фонарь, освещая пустынный берег.

– Не успели, – с сожалением констатировал Нарышкин, оставаясь в машине.

– Что теперь будем делать? – с интересом спросил прапорщик. Такое развитие событий ему начинало нравиться, у него появился живой интерес к разворачиваемым событиям. Он уже рассчитывал на детективную погоню за пресловутой «Газелью», как вдруг майор спустил его на землю:

– Поехали к твоему Петровичу, будем «колоть».

– Саныч, – взмолился Сосницкий, – Только без меня. Я ж Вам говорил, что он был другом моего отца.

– У тебя есть другие предложения?

– Есть, – без колебаний ответил прапорщик и загадочно улыбнулся, – Вы возвращайтесь домой, а я переговорю с одним человеком из его команды. У меня, как вы понимаете, тоже есть свои доверенные лица. А уже из дому я перезвоню Вам, только, телефончик оставьте.

Нарышкин скептически взглянул на Сосницкого, но, тем не менее, вытащил блокнот и написал на отрывном листке номер своего домашнего телефона. Он протянул лист Вадиму и сказал:

– Большое спасибо, Вадик. А теперь отвези меня к нашей «шестерке», Водитель там, наверное, совсем закоченел.

Глава 14

Нарышкин вошел в штаб и направился в свой кабинет. Оперативный дежурный удивленно взглянул на часы и спросил, обращаясь к нему:

– Юрий Александрович, а что Вам дома не сидится?

Нарышкин поднял глаза на часы, висевшие в холле. Стрелки показывали четверть десятого вечера.

– Кто-то из наших еще есть на месте? – спросил он у дежурного, проигнорировав его вопрос.

– Да, нет, часа два назад, как все разошлись.

Тем не менее, Нарышкин поднялся к себе и, не снимая куртки, сразу же позвонил Рыбакову домой. После четвертого зуммера тот поднял трубку.

– Витя, я же просил тебя подстраховать меня, неужели так было сложно посидеть на КПП?

– Послушай меня, – резко перебил его коллега, – Я ушел из порта пятнадцать минут назад. Твой капитан так и не вышел в город, а по судовой роли в экипаже нет ни одного грузина. Так что я должен был там высиживать? – уже задал он вопрос Нарышкину.

Юрий был готов услышать любой ответ, но только не этот. Версия, которая начала приобретать некие конкретные очертания вновь рассеялась, как мираж. Он молча положил трубку и открыл сейф. В нижней ячейке сиротливо стояла недопитая бутылка коньяка. Нарышкин долго смотрел на нее не моргающим взглядом, как будто ждал от нее какого-то ответа. Затем, решительно взял ее в руки и большими глотками выпил до дна.

Домой он вернулся ближе к полуночи. Жена, как обычно ждала его на кухне. Нарышкин открыл дверь своим ключом, чтобы не будить домочадцев и, не включая свет в коридоре, стал раздеваться. На встречу ему выскочила помахивая коротким хвостом Арта – любимица семьи, трехгодовалая псина породы ротвейлер. Нарышкин присел на корточки, чтобы ее погладить, но собака, учуяв запах алкоголя, зарычала и ретировалась обратно в комнату. Не успел Юрий снять обувь, как в коридор вышла жена, она укоризненно посмотрела на мужа и произнесла:

– Даже собака уже не может терпеть твоих постоянных пьянок.

– А я не пьян, так выпил чуть-чуть, чтоб согреться.

– Последние десять лет ты только и делаешь, что греешься каждый день, хоть бы раз дочери уделил внимание. Школу, как-никак оканчивает, – она махнула рукой и продолжила, – но тебя, я вижу, это мало волнует. Для тебя ж главное – работа. Только толку с той работы, если половину зарплаты все равно пропиваешь.

– Ничего я не пропиваю, – попытался возразить Нарышкин, но жена его резко перебила:

– Ужин на плите.

Она развернулась и ушла в спальню, не дав Юрию сказать слова в свое оправдание.

Ночь он провел на диване, что в последнее время уже стало частым явлением в семье Нарышкиных. Утро также не стало мудренее вечера, жена по-прежнему не разговаривала с ним, а он и не попытался найти для нее нужных слов. Выпив наспех кружку чая с бутербродом, Юрий поспешил на службу.

Рабочий день, как обычно, начался с совещания у начальника.

– Юрий Александрович, – обратился Парамонов к Нарышкину, – я думаю, Вам нужно завершать проверку турка. Как видите, все ваши версии, рассыпаются, как карточный домик. По большому счету, мы так ничего и не получили в ходе его проверки. Как показало наблюдение, кроме общения со своей женщиной, иных подозрительных контактов у него ни с кем не установлено. Грузинов в этот раз на судне тоже не оказалось. Так что и здесь у Вас прокол. Поэтому, займитесь чем-то более серьезным. Руководство Управления требует от нас резонансных дел, – начальник многозначительно поднял указательный палец вверх, – А что у нас? Все показатели сводятся либо к коррупции со стороны прапорщиков, либо задержанию контрабанды продуктов питания в обход пункта пропуска, а настоящих дел в отделе нет.

Парамонов не секунду прервался и пристально посмотрел на каждого из сотрудников.

– Вы хотите сказать, что на границе ничего противоправного не происходит с участием первых лиц командования? – задал он общий вопрос подчиненным, – У нас нет каналов нелегальной миграции и нет контрабанды оружия либо наркотиков? Не поверю, – строго произнес Парамонов.

– Константин Александрович, я не согласен, – ответил Нарышкин, – Вчера я получил информацию о том, что именно на теплоходе «Беркен» перевезли в Украину нелегала и наши рыбаки доставили его берег.

В подтверждение новой версии он подробно рассказал о том, что вчера вечером смог узнать в процессе выезда на побережье.

– Это, конечно, все интересно, – подвел итог Парамонов, – но, к сожалению, не в Вашу пользу.

– Почему? – удивился Нарышкин.

– Поставьте себя на место любого проверяющего, – стал приводить свои доводы начальник, – Во-первых, Одни слова и ни одного документа, который бы что-то подтверждал. Во-вторых, то, что в кабине «Газели» сидел нелегал, это Ваш домысел. Вы ведь не проверили у него документы? А если это и было на самом деле, то вы свой шанс профукали. Поэтому разговор о нелегале лучше не начинать. Это не в Ваших интересах.

Нарышкин молча слушал начальника, не поднимая головы. Парамонов был прав, в этом случае он допустил непростительную ошибку, не проверив документы у «второго» водителя.

– В-третьих, – продолжал подполковник, – Малоубедительно, что капитан рыболовецкого судна пойдет на преступление на глазах у членов экипажа. И, наконец, четвертое, – начальник сделал многозначительную паузу, вопросительно взглянув на офицеров, – Какая выгода капитану турецкого теплохода в перевозке нелегала и тем более, сколько бы заработал на этом рыбацкий экипаж? По-моему, задействовать столько людей, ради переброски одного человека, нет никакого смысла, «овчинка выделки не стоит».

Парамонов откинулся на спинку кресла и вновь устремил вопросительный взгляд на подчиненных, ожидая альтернативных версий.

– А по этому поводу можно поспорить, – вмешался в разговор Рыбаков, – Я слышал, что на западной границе перемещение одного нелегала в Словакию стоит до пяти тысяч евро. Опять же многое зависит еще от человека, которого нужно переправить за границу. Если это преступник, которому нужно скрыться из страны, то там могут быть задействованы и более серьезные люди и серьезные суммы.

– Логично, – согласился начальник, – Но опять это все наши догадки. А реально, ни-че-го, – по слогам протянул он.

Парамонов перевел взгляд на угрюмого Нарышкина и спросил:

– Ну, так что? Будете завершать проверку или попытаетесь удивить меня снова?

– Удивлять я никого не собираюсь, а вот доказать, что я на верном пути попытаюсь, угрюмо ответил тот.

– И каким же образом?

– Мне должен позвонить пограничный инспектор, у него в составе экипажа есть доверенное лицо. Если он подтвердит мою догадку, тогда я буду работать в этом направлении. Иностранец просто так не сможет у нас в стране пропасть, ему по-любому, нужны будут документы с действующей миграционной карточкой. Иначе все его перемещения по стране ограничатся первым встречным участковым. Хотя, конечно, и с ним можно договориться, но платить каждому милиционеру – это дорогое удовольствие. А эту карточку можно сделать только в пограничном пункте пропуска. Если Виктор Андреевич, окажет любезность и проверит всех грузин, въехавших в Украину в течение вчерашнего дня через Староазовский пункт пропуска, – он с улыбкой посмотрел на Рыбакова, – мы сразу же сможем по дата-штампу установить пограничника, который ему этот штамп в карточке поставил. А это уже будет хорошая зацепка. И второе, что я упустил. Нужно будет получить распечатку телефонных переговоров Алины Лебедь, может, хоть так выйдем на загадочного пограничника, который периодически ее навещает.

– Если честно, я смутно себе представляю, конечный результат, – произнес Парамонов. Он покрутил в руках шариковую ручку и добавил, – Но так и быть, даю Вам еще один месяц. Если опять вся эта суета окажется мыльным пузырем, получите очередное взыскание.

– Надеюсь, что до этого не дойдет, – проворчал Нарышкин.

Парамонов сделал вид, что не услышал последней фразы, и, подводя итог совещанию, сказал:

– Если ко мне вопросов нет, то все могут быть свободными.

Нарышкин вернулся за свой рабочий стол и принялся писать запрос на получение детализации телефонных переговоров, как вдруг раздался телефонный звонок. Он сразу же узнал голос прапорщика Сосницкого.

– Вадик, чем порадуешь? – сразу же спросил его Нарышкин.

– Знаете, Юрий Александрович, Вы оказались правы, – возбужденным тоном начал говорить прапорщик, – Я пообщался со своим человеком, действительно, они подходили к турецкому судну и приняли на борт пассажира. Как вы и предполагали это именно тот человек, которого мы видели в кабине «Газели».

– А подробнее, он тебе рассказал или нет? – перебил его Нарышкин.

– Подробнее было так, – заикаясь от волнения, стал продолжать прапорщик, – Петрович, когда убедился, что их никто не провожает, сразу же отпустил Воробьева домой, он ему не очень доверяет, так как недавно принял в бригаду. Затем, они вышли в море, выломали сети, как говорят рыбаки, и направились к торговым судам. Петрович, объяснил команде, что хочет поменять рыбу на солярку. Когда подошли к судну, на борт спустился мужчина, видимо из числа моряков. О чем они говорили с капитаном мой человек не слышал, но через несколько минут спустился пассажир. Его Петрович сразу отправил в каюту, а тот с кем он разговаривал накануне, вернулся на борт. Мужчина был похож на турка, но говорил по-русски. Правда он ни с кем из команды не общался, но поздоровался и спросил куда ему идти, практически без акцента. Когда буксир подошел к пирсу, он первым сошел на берег, «Газель» его уже ждала на причале. Увидев, как мы подъезжаем, он сразу прыгнул в кабину. Капитан дал каждому члену экипажа по сто гривень за молчание. Сами понимаете, за такие деньги им неделю работать нужно.

– А «Газель» эта часто приезжает за рыбой?

– Вот об этом я не спросил человека, – виновато произнес прапорщик и тут же добавил, – Я думаю, что рыба была просто прикрытием. Вы же знаете наших гаишников. Если машину остановят на трассе, и она окажется пустой, они начнут придираться к водителю и пассажирам, особенно, если те выходца с Кавказа. А если автомобиль будет с рыбой, их заинтересует только груз.

– Логично, – согласился Нарышкин.

– Товарищ майор, может быть, я съезжу к Петровичу и сам его опрошу в отношении этого пассажира? – предложил Сосницкий.

– Ни в коем случае, – возразил Юрий, – Наоборот, сделай вид, что ничего не произошло. Если при встрече будет спрашивать обо мне, скажи, что я новый сотрудник Экологической инспекции, приезжал знакомиться с рыболовецкими объектами. А лучше вообще с ним пока не общайся, но, а если случайно встретитесь, то вчерашний случай даже не вспоминай. Я не исключаю, что подобные перевозки станут регулярными, поэтому его никак нельзя спугнуть. Коль этот канал нелегальной миграции работает, нельзя допустить, чтобы следующего нелегала доставили на другом, неизвестном нам судне.

– Ну что ж, тогда жду Ваших дальнейших указаний? – отозвался на другом конце провода прапорщик.

– Большое спасибо тебе, Вадик. Ты не представляешь, как ты мне помог, – поблагодарил его Нарышкин.

– Не за что. Обращайтесь, если нужно, – ответил Сосницкий и положил трубку.

Глава 15

Юрий сел за стол, вытащил сигареты и закурил. Обычно он никогда не делал этого в кабинете, его сосед майор Рыбаков был некурящим и не переносил запаха табака. Но сегодня сразу после совещания он выехал на объект и, Нарышкина уже ничто не сдерживало. Он вынул из сейфа папку с материалами проверки, взял чистый лист бумаги и стал воспроизводить хронологию всех событий, прямо или косвенно связанных с Челиком Акбулутом и его судном. Неожиданный результат проведенного анализа потряс самого Нарышкина. Он потушил в пепельнице третью сигарету и вошел к начальнику.

– Константин Александрович, – официальным тоном обратился он к Парамонову, – Вы хотели от нас резонансных дел? – он сделал многозначительную паузу и продолжил, – Я готов Вам предоставить такой результат, но только если Вы мне поможете.

– Не понял? – удивился Парамонов такой постановке вопроса.

– Мне нужно в самые ближайшие дни, а точнее еще вчера, получить всего два документа.

– Какие?

– Список пассажиров рейса Донецк-Тбилиси, на котором вылетели списанные с судна грузины домой. И детализацию телефонных переговоров Алины Лебедь за прошедшие три месяца.

– Всего-то, – усмехнулся начальник, – Вы знаете, сколько по времени будут ходить наши запросы?

– Знаю, – ответил Нарышкин, – Поэтому прошу Вас. Вы ведь говорили, что в аэропорту начальник службы безопасности Ваш бывший коллега, а с начальником узла связи Вы недавно познакомились в одной компании.

– Ну, допустим, – ответил Парамонов, пожалев, что слишком часто хвастается своими новыми связями с подчиненными, – А почему бы Вам это не сделать самому?

– Потому что мне срочно нужно выехать на пару дней в Бердянск.

– Во, как! – удивился начальник, – А кто Вас туда посылает?

– Вы, товарищ подполковник, Вам же руководство Управления поставило задачу в отношении резонансных дел. За ним я туда и собираюсь. Поэтому дайте команду секретарю, чтобы выписал командировочное удостоверение.

– Есть, товарищ майор, разрешите выполнять? – Парамонов побагровел от такого хамства подчиненного, – По-моему, Вы Юрий Александрович, начинаете злоупотреблять моим лояльным отношением к Вам. Присядьте, и доложите мне Ваши предложения, как положено.

– Боюсь сглазить, товарищ подполковник, – улыбнувшись, ответил Нарышкин, – да и пока, кроме слов, мне докладывать нечего. Документы, надеюсь, появятся сразу после возвращения из Бердянска.

– Опять боитесь сглазить? – возмущенно развел руками начальник, – Может, Вам лучше шаманом работать, чем опером?

Помещение секретариата, от кабинета начальника отделяла фанерная перегородка. Парамонов немного подумал, а затем, стукнув кулаком в хрупкую стену, крикнул секретарю:

– Анатолий Васильевич, выпишите командировочное удостоверение майору Нарышкину в город Бердянск.

– На сколько дней? – отозвался из-за стены секретарь.

– Оставьте пустую графу, Юрий Александрович, сам поставит.

– Спасибо, Константин Александрович, – поблагодарил его Нарышкин, – Я думаю, по возвращению Вам будет, что доложить наверх.

– Посмотрим, – буркнул начальник и тут же строго добавил, – Но учтите, если опять вернетесь со своими устными предположениями, командировка будет засчитана, как невыход на службу.

– Не волнуйтесь, прогула не будет, – выходя из кабинета, заявил Нарышкин.

– Мне то, что волноваться, если возникнут проблемы, то только у тебя, – про себя подумал Парамонов, когда майор закрыл за собой дверь.

Нарышкин ехал в автобусе в Бердянск, в предвкушении желаемого результата. У него никогда не было личного транспорта, но он любил командировки и дальние переезды. Есть категория людей, для которых любая смена обстановки связана с неудобствами, проблемами и денежными расходами. Юрий же воспринимал любую поездку, как глоток свободы, где никто не мог контролировать или проверять. Ему нравилось смотреть на окружающий мир из окна автобуса или поезда. В это время он погружался в радужные воспоминания своего детства, юности и курсантских лет. Общение с новыми людьми заряжало его новой энергией и давало заряд оптимизма. Может быть именно этим, его бывшего офицера ПВО и привлекала в свое время оперативная работа. Он не жалел о прошлой службе и старался ее никогда не вспоминать. Жизнь в закрытом гарнизоне дивизиона, постоянные дежурства в подземных капонирах действовали на него удручающе. Ему всегда хотелось свободы и простора. Хотя все в нашей жизни относительно.

Город встретил его солнцем, приятным морозным воздухом и каким-то своеобразным неторопливым ритмом жизни. Здесь никто никуда не торопился, казалось, что даже транспорт передвигается, не так быстро, как в его городе. Нарышкин вышел из автобуса и не торопясь, направился в местный горотдел СБУ. Он достаточно часто бывал здесь по рабочим вопросом, поэтому его все сотрудники знали в лицо. Иногда у него возникало желание перевестись служить в этот отдел. Подразделение занимало одноэтажное здание в виде квадрата. Внутри его был маленький уютный дворик с беседкой и коваными скамейками.

Показав служебное удостоверение дежурному и подождав в приемной несколько минут, Нарышкин вошел в кабинет начальника. Подполковник Захаров Владимир Петрович возглавлял отдел около трех лет. На вид ему было около тридцати пяти лет, у него была черная кудрявая шевелюра и голубые глаза. От кабинетной работы он начал заметно полнеть, поэтому старался носить прямые костюмы с длинными полами, визуально скрывающие этот недостаток. Увидев вошедшего Нарышкина, он вышел из-за стола и с улыбкой протянул ему руку, как старому знакомому:

– Какими судьбами в наши края, Юрий Александрович.

– Здравия желаю, товарищ подполковник, – ответил Нарышкин, – Как всегда по делу.

– Да брось ты этот официоз, Юра, – приглашая присесть за приставной стол, предложил хозяин кабинета. Сам он сел напротив гостя и добавил, – не первый год знакомы. Приехал бы хоть раз летом, съездили б к морю, пожарили шашлычков из осетрины, а то вечно приезжаешь, когда не сезон.

– Летом, Владимир Петрович, и у нас море есть, со всеми вытекающими последствиями, – засмеялся в ответ Нарышкин.

– Тогда говори, что за дело тебя привело к нам, – серьезно спросил начальник отдела.

– Я сейчас проверяю одного турецкого моряка. В 1991 году, пограничники задержали в порту его матросов, которые пытались пронести на теплоход образцы радиоактивного грунта и воды.

– А мы причем здесь? – удивился начальник.

– Информацию на учет поставил ваш бывший сотрудник – Бобров Валерий Аркадьевич. Я бы очень хотел с ним поговорить по данному вопросу.

– Но он давно на пенсии, во всяком случае, я его не застал. Не могу даже сказать, в городе он или нет. Хотя, сейчас выясним.

Он поднял трубку внутренней связи и обратился к секретарю:

– Людмила Николаевна, найдите по спискам ветеранов адрес проживания Боброва Валерия Аркадьевича. Если есть контактный телефон, то укажите и его.

Через пять минут в кабинет вошла женщина средних лет, в сиреневом прилегающем костюме, выгодно подчеркивающем ее пышные формы и, бросив равнодушный взгляд на Нарышкина, хорошо поставленным голосом сообщила:

– Бобров Валерий Аркадьевич в настоящее время проживает в городе Приморске по ул. Маяковского 7. После увольнения в запас он продал квартиру в Бердянске и купил там дом. В настоящее время работает там рыбинспектором. Контактного телефона в учетной карточке не имеется.

Она вопросительно взглянула на начальника, ожидая новых вопросов.

– Большое спасибо, Людмила Николаевна, можете быть свободны.

Женщина театрально кивнула головой и направилась к выходу, грациозно покачивая бедрами. Нарышкин непроизвольно посмотрел ей вслед, задержав взгляд на нижней части спины.

– Да, да, Юра, – усмехнулся Захаров, перехватив его взгляд, – вот так и приходится работать с личным составом, всегда на грани стресса.

– Некоторые начальники этим активно пользуются, – многозначительно заметил Нарышкин.

– Ну, уж, нет, – поднял обе руки вверх начальник, – у нее муж заместитель начальника нашей налоговой инспекции, поэтому у нас строго служебные отношения.

– А если у нее муж занимает такую должность, зачем ей работать?

– Во всяком случае, не ради денег, – засмеялся Захаров, – Ей просто нравится быть на виду, особенно, когда кругом одни мужчины.

Да, женская психология, не подвластна здравому смыслу, – отметил Юрий и, встав со своего места, протянул руку начальнику отдела:

– Большое, спасибо, Владимир Петрович, поеду в Приморск, искать этого Боброва.

– А ты на машине, или как всегда?

– На автобусе, – ответил Нарышкин.

– Тогда не торопись, – Захаров потянулся опять к телефону, – У меня за Приморском оперуполномоченный закреплен, вот он тебя туда отвезет. За одно, и сам на объекте покажется.

Он дал команду своему подчиненному и через пять минут они уже выехали в город Приморск. Нарышкин никогда не был в этом городке, хотя городом этот населенный пункт было назвать сложно. На фоне частного сектора настоящими небоскребами смотрелись трехэтажные здания местной гостиницы, городской администрация, суда и городского отдела милиции. Оперативный сотрудник привез Нарышкина к берегу моря, где рядом с лодочными гаражами сиротливо стоял армейский кунг с желто-голубым флагом на крыше.

– Вот и резиденция местного рыбинспектора, – кивнул головой в сторону объекта водитель. – Общайтесь с ним сами, а мне нужно еще заехать в милицию.

Нарышкин пожал руку коллеге и направился к импровизированному зданию. Не успел он войти внутрь, как на пороге появился высокий мужчина в резиновых брюках от армейского ОЗК и камуфлированном бушлате. Взглянув на непрошенного гостя снизу вверх, он строго спросил:

– Кто нужен?

– Бобров Валерий Аркадьевич, – ответил Нарышкин и протянул ему свое удостоверение личности.

Мужчина не спеша, надел очки, посмотрел документ и, бросив недоверчивый взгляд на его обладателя, вновь спросил:

– Чем обязан?

– Мне нужна ваша помощь? – начал Нарышкин, поняв, что перед ним стоит тот, кто ему нужен.

– Рыбы нет, – грубо перебил его Бобров.

– Я не за рыбой, – стал пояснять Юрий, – мне нужно, чтоб Вы рассказали об одном случае, произошедшем в порту в 1991 году.

Лицо рыбинспектора сразу подобрело, он развернулся боком к гостю, пропуская того в помещение.

– Проходи, – пригласил он Нарышкина и тут же добавил, – Ко мне редко приезжают бывшие коллеги. Точнее сказать, вообще не приезжают. Зато, менты, прокурорские, экологи, просто достали, едут сюда, как на базу и всем нужна рыба, причем бесплатно, как будто, я ее ловлю.

Он вытащил из тумбочки тряпку и протер стол. Затем, подвинул Нарышкину табурет, предлагая присесть. Юрий, выезжая из Бердянска, предусмотрительно купил в придорожном магазине бутылку водки, которую незамедлительно поставил на стол.

– Вот это по-нашему, – улыбнулся хозяин и открыл дверь холодильника.

На столе моментально появилось сало, копченая осетрина, репчатый лук и белый хлеб. Он привычным движением открутил пробку с бутылки и разлил ее содержимое по металлическим кружкам. Выпив и хорошо закусив, он, наконец, обратился к Нарышкину:

– Вот теперь рассказывай, что тебя ко мне привело.

– В 1991 году пограничники задержали двух моряков с турецкого судна, которые пытались пронести на судно образцы грунта и воды. Вы тогда поставили эту информацию на учет. Я хотел бы узнать обстоятельства получения данной информации.

Лицо Боброва сразу стало суровым. Он молча налил себе немного водки, залпом выпил ее и спросил:

– А почему ты приехал ко мне, а не выяснил это у пограничников?

– Не у кого выяснять, – ответил Нарышкин, – все свидетели уже либо переведены, либо уволены.

– Вот и меня из-за этого случая уволили, – зло буркнул Бобров, – Конечно, право на пенсию у меня уже было, но возраст позволял еще послужить. А тут такая подстава.