Текст книги "Кавказский транзит"

Автор книги: Евгений Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 9

Очередной встречи с Алексеем Нарышкин ждал, как первого свидания. Что-то ему подсказывало, что именно эта встреча прольет свет на те моменты, о которых он пока не догадывается. В течение дня он подготовил все необходимые запросы командованию Погранотряда в отношении Тушишвили и трех предыдущих грузин, списанных на берег с теплохода «Беркен». Нарышкина беспокоил вопрос – остались ли эти люди в Украине или же выехали домой в Грузию. Интуиция ему подсказывала, что в этом вопросе, что-то не так, но сложить воедино все сведения, полученные в последние дни, у него не получалось. В этой цепи событий не хватало одного, а может быть нескольких звеньев, чтобы можно было сделать какие-то конкретные выводы. Время рабочего дня тянулось медленно, Юрий несколько раз брал в руки дело по турку и, открыв его, тут же закрывал. Все новые и новые версии появлялись в его голове и тут же рассыпались, как карточный домик. Он взял пачку сигарет и направился во двор покурить. Спускаясь со своего этажа, он увидел поднимающегося ему навстречу незнакомого офицера в погонах подполковника. Тот первый обратился к майору с вопросом:

– Извините, Вы майор Нарышкин?

– А Вы, как я понимаю, подполковник Павленко? – вопросом на вопрос ответил опер.

– Как хорошо, что заочно мы уже друг друга знаем, – улыбнулся офицер, – Станислав Николаевич. – представился он.

Он протянул руку Нарышкину. Тот в, свою очередь, ответил на рукопожатие и назвал свое имя.

– Может быть, пройдем в кабинет, у меня для Вас есть информация, – предложил Павленко.

– Почему бы и нет, – согласился Нарышкин, – В нашем деле информация лишней не бывает.

Нарышкин спрятал сигарету назад в пачку и пошел вслед за подполковником. Войдя в кабинет, Павленко снял бушлат, аккуратно повесил его на вешалку в шкаф, затем, причесав волосы, спросил:

– Может быть, хотите кофе или чай.

Нарышкин отрицательно покачал головой, но увидев на столе пепельницу, спросил:

– А курить у Вас можно?

– Да, пожалуйста, – хозяин кабинета подвинул пепельницу ближе к гостю. Он сел за свой стол и с интересом взглянул на собеседника.

– Что-то не так? – не поняв причины столь пристального взгляда, спросил Нарышкин.

– Мне кажется, что мы с вами ранее где-то встречались. Мне лицо Ваше знакомо.

– До развала Союза я был оперуполномоченным Особого отдела в бригаде ПВО, может быть в горотделе на каком-нибудь совещании и виделись.

– Может быть, – задумчиво произнес Павленко, а затем уже совершенно другим тоном продолжил, – Вы знаете, везде, где я служил ранее, у меня всегда были добрые отношения с местными особистами. Я думаю, Рыбаков Виктор рассказывал вам о нашем сотрудничестве. – Нарышкин молча кивнул в знак согласия, – Я, как Вы наверное знаете, окончил Высшую школу КГБ, поэтому, можно сказать, мы с вами коллеги. Виктор при встрече рассказал мне, что вас интересует турецкий капитан Челик Акбулут.

– Интересует. – ответил майор.

– Пару дней назад, теплоход «Беркен» был у нас. При заходе в акваторию порта там возникла неразбериха с очередностью и я, как представитель командования, поднимался на борт каждого из судов, чтобы выяснить причины сложившейся ситуации. Так вот, по фотографии, которую Вам передал Рыбаков, я сразу не узнал его, а при личной встрече вспомнил. Еще в конце 80-х начале 90-х годов это судно заходило к нам в порт и тогда, нам поступила информация, что его капитан – Челик Акбулут ранее служил в военно-морской разведке Турции. Меня очень удивило, что относительно молодой человек в возрасте, немногим более сорока лет, был уже пенсионером. У нас в то время подобное было большой редкостью. Я стал наблюдать за ним и, действительно, выяснилось, что его интересовала база размагничивания, которая базировалась на нашем судоремонтном заводе. Он постоянно расспрашивал работников порта на предмет того, какие корабли там стоят, когда стали и на какой срок. Тогда у меня появилась уверенность, что он действующий разведчик, работающий под крышей.

– А что потом? – перебил его Нарышкин.

– А потом, Союз развалился, базу размагничивания ликвидировали, судно перестало заходить в наш порт. Прошло почти 10 лет и вдруг, он опять появился.

– А что сам турок говорит по поводу своего длительного отсутствия? – поинтересовался Нарышкин.

– Сказал, что закончился контракт, их зафрахтовала другая фирма и они работали исключительно с Черноморскими портами, а сейчас все вернулось на круги своя.

– Ну, все логично, – констатировал Нарышкин. Он стряхнул пепел от сигареты и вновь направил свой взгляд на Павленко.

– А сейчас где «наследил» этот Челик? – задал свой вопрос Павленко.

– Да, нигде, – почти без раздумий ответил майор, – Вы же знаете нашу систему. Видимо в Черноморске нужно было кому-то отрапортовать о выявлении шпиона. И ничего не нашли лучше, чем достать дело из архива, пополнить его ничем не значащими бумажками и перенаправить в другой орган. К ним дальше претензий никаких, одни плюсы, а нам геморрой на несколько месяцев вперед.

– И что, «наружка» тоже ничего не дала? – с улыбкой спросил Павленко.

– С чего Вы взяли, что его водила «наружка»? – удивился Нарышкин.

– Обижаете, Юрий Александрович, я же не вчера родился, – усмехнулся подполковник, – Вы же искали фотографию не для того, чтобы поставить ее на столе вместе с фотографиями жены и детей.

Майор ответил улыбкой на улыбку и коротко произнес:

– Увы.

Затем он поднялся со стула и протянул руку подполковнику.

– Большое спасибо, Станислав Николаевич, за информацию, теперь буду знать, в каком направлении работать.

– Всегда, пожалуйста, – пожимая руку, ответил тот, – Если нужна будет моя помощь, обращайтесь.

– Непременно, – ответил Нарышкин и вышел из кабинета.

Вечером ровно в 20 часов он стоял напротив входа в спортивный комплекс «Посейдон». Ждать на лавочке в это время года было уже достаточно холодно, и Нарышкин стал прохаживаться вдоль автобусной остановки. По мере отсутствия Перфильева двигаться он начал значительно быстрее, пытаясь согреться, а Алексея все не было. Он пожалел, что договорился встретиться с ним здесь, а не на квартире. Спустя 20 минут ожидания. Юрий уже хотел уйти, как на ступенях комплекса, освещенного неоновыми огнями, появился Перфильев. Нарышкин не мог вспомнить, кого он больше был рад видеть – свою жену в день первого свидания или этого негласного источника. Все, что он хотел ему высказать по поводу длительного ожидания, мгновенно улетучилось. Теперь он смотрел на него, как на бога, несущего для него благую весть. По сияющему виду и гордой походке было видно, что он оправдал надежды Нарышкина.

– Ну, что? – не выдержал майор, опустив процедуру приветствия, – виделся со своим спарринг-партнером?

– Ага, – подтвердил Алексей, – Только, Саныч, давай куда-нибудь зайдем, я пить хочу, как конь после скачек.

– У меня денег нет, – своеобразно отказался Нарышкин.

– Не волнуйся, сегодня я угощаю.

В ближайшем кафе, которое так можно было назвать с большой натяжкой, было душно и шумно. Через густой смог сизого табачного дыма они прошли в дальний угол зала, где находился единственный свободный стол. Он видимо недавно освободился, о чем свидетельствовали пустые бокалы и пакеты от сушеных кальмаров. Перфильев, увидев вышедшую официантку, сразу подозвал ее и попросил убрать со столика. Расположившись по удобнее, он заказал бокал пива, сто грамм водки и пакет фисташек. Девушка не заставила себя долго ждать, как только мужчины успели снять верхнюю одежду, она принесла заказ и, еще раз протерев стол, быстро удалилась.

Нарышкин залпом выпил содержимое принесенной рюмки, тактично выждал, пока Алексей опорожнит половину бокала пива, а потом произнес:

– Ну, Леха, удивляй, только очень подробно.

– Слушай, – ответил Алексей. Он вытер тыльной стороной ладони рот и начал рассказывать:

– Мой знакомый физрук подтвердил, что в школе у них действительно есть учительница по фамилии Лебедь. При этом сразу предупредил меня, что за ней нужно в очередь выстраиваться.

– В каком смысле, – не понял Нарышкин.

– В таком, что к ней периодически приезжает один солидный мужик лет сорока на иномарке, кажется таможенник. Мой товарищ автомобиля не имеет. Поэтому в марках не разбирается. – уточнил он и продолжил, – Помимо него, редко но заходит еще мужик, лет пятидесяти. Учителя считают, что он иностранец, потому что говорит с легким акцентом. Кстати, пару дней назад заходил в школу. Точнее она его ждала возле школы. А есть еще третий, – он сделал многозначительную паузу и, подняв указательный вверх, добавил, – военный и не просто военный. А пограничник. Тот приходил дней десять назад.

– Он что, в форме был? – уточнил Юрий.

– Нет, товарищ рассказал, что в гражданской кожаной куртке, но из-под нее выглядывали серая форменная рубашка с галстуком и брюки с зеленым кантом.

– Это уже интересно, – произнес Нарышкин, – И что дальше.

– А дальше все, – растерянно ответил лейтенант, – Правда рассказал, что, когда она увидела этого пограничника, сначала обрадовалась, выскочила к нему и аж на шею бросилась, а вернулась в учительскую в расстроенных чувствах. Что там между ними произошло, никто не знает. Сама она никому ничего не рассказывала, ну а мы, говорит, ей в душу не лезли. Так что, мой товарищ посоветовал мне к ней не лезть.

Он допил пиво, сунул в рот орешек и спросил:

– Саныч, а что тебя так эта баба заинтересовала?

– Да, баба сама по себе, меня уже не интересует. Мне бы узнать, кто такой этот пограничник и что за мужик к ней приезжает.

– Тут уж, Саныч, я тебе не помощник, – вставая из-за стола, заявил Перфильев и тут же предложил, – Если тебе очень нужно, то давай я тебя познакомлю с этим физруком и ты сам его обо все расспросишь.

– Ты соображаешь, что говоришь, – возмутился Нарышкин, – Хочешь, чтоб все знали о твоем сотрудничестве с «конторой»?

– Ты прав, – потупив взор, согласился Перфильев, – Как-то не подумал.

– А вот этого не надо делать, думать всегда надо, – назидательно ткнул его пальцем в грудь майор.

Глава 10

Следующим утром Нарышкин прибыл на службу, как никогда в добром расположении духа и сразу же зашел в кабинет начальника. Обычно Парамонов приходил в кабинет к 8 утра, чтобы спокойно, на свежую голову изучить поступившие документы. Он был приятно удивлен, что его подчиненный прибыл на службу без опоздания и без перегара. Выслушав доклад Нарышкина, он около минуты осмысливал услышанное, а потом, подвел итог:

– И так что мы имеем. Бывший турецкий разведчик, ходит на судне в качестве капитана. Ранее интересовался военными объектами, а сейчас, когда военных объектов в городе не осталось, стал перевозить на своем судне лиц, грузинской национальности, которых регулярно списывает на берег в нашем порту. Здесь же имеет любовницу, а возможно, и сына. У любовницы, кроме него, есть еще два любовника, один из которых пограничник.

Юрий Александрович, – добродушно обратился он к Нарышкину, – по-моему, это прекрасный сюжет для мексиканского сериала, но никак не материалы проверки с классификацией «шпионаж». Вам так не кажется?

– Рано делать выводы, нужно дождаться ответов на наши запросы по этим грузинам. Тогда судить будем.

– Уже дождались, в конце дня вчера же и принесли, – Парамонов протянул Нарышкину лист бумаги с угловым штампом, и на словах добавил, – Все указанные в запросе лица, вылетели в Грузию через наш аэропорт, либо в день списания на берег, либо на следующий. Так что, нет здесь никакого криминала, «пустышку тянете», товарищ майор.

– А что же тогда здесь может быть? – удивленно развел руками Нарышкин, – Тогда нужно признать, что оснований для его проверки нет.

– Этот вывод от нас никуда не уйдет, – стал рассуждать Парамонов, – Нужно посмотреть, может быть, он занимается какой-то контрабандной деятельностью.

– Да, какая там контрабанда, их теплоход приходит к нам порожняком, а уходит загруженным серой. В руках много не вынесешь, да и таможня их на выходе проверяет.

– Вам виднее, – сдался Парамонов, – в любом случае проверять надо, хотя бы для того, чтобы доказать безосновательность его дальнейшей проверки. Так что, работайте.

Он улыбнулся растерянному Нарышкину и вновь погрузился в изучение документов.

– Я пошел в порт, – буркнул Нарышкин и направился к выходу.

Однако, в этот день попасть в порт ему было не суждено. Как только он вошел в кабинет, чтобы надеть куртку, как зазвонил телефон внутренней связи. Нарышкин нехотя поднял трубку и услышал голос дежурного по КПП:

– Товарищ майор, Вас на КПП ждет майор Уруев из милиции.

– Передай ему, что сейчас спущусь, – ответил майор и положил трубку.

Они знакомы было около семи лет. Александр Уруев был представителем старой школы уголовного розыска. Всю свою службу он прослужил в линейном отделе милиции порта и чувствовал себя там, как рыба в воде. Не было ни одного вопроса по порту, в котором бы он был некомпетентен. Для Нарышкина, прибывшего на объект из войск ПВО, он был настоящей ходячей энциклопедией. По сути, первичный опыт оперативного обслуживания порта, Нарышкин получил именно от него. К сожалению, на тот момент особистов, ранее работавших в этом направлении, в отделе не было. За эти годы они подружились, нередко помогали друг другу, а порой и пропускали по рюмке другой под хорошее настроение.

Уруев стоял на КПП, прислонившись к подоконнику, и нервно поглядывал на часы.

– Юра, привет, ты мне нужен, – он протянул руку Нарышкину.

– Что случилось, на тебе лица нет, – удивился он неестественно возбужденному состоянию своего друга.

– Юра, мне срочно нужно попасть к пограничникам на пункт технического наблюдения, – Взмолился Александр, сложив ладони на груди по восточному типу, – Ты же знаешь, официально мне этого никто не разрешит, а с тобой мне никто не откажет.

– Ну, поехали, – охотно согласился Нарышкин, увидел старенький «Москвич» Уруева на противоположной стороне дороги, – А что хоть произошло?

– Есть информация, что сегодня будут сливать дизельное топливо с одного из теплоходов на рейде.

– Кому сливать? – не понял Нарышкин.

– Как кому? – удивился Уруев, – рыбацким баркасам. Те привозят на теплоход рыбу, а капитан теплохода расплачиваются с рыбаками топливом. Рыба не стоит ничего, а по приходу баркаса к месту базирования, экипаж продает топливо третьим лицам, тем и живут.

– Так и в чем криминал, – не понял Нарышкин, – Они ведь ни у кого не воруют.

– Юра, ты ей богу, как ребенок, – снисходительно посмотрел на товарища Уруев, – неужели в вашей системе, не требуют таких показателей? А тут на ровном месте можно подвязать к ним любую статью, начиная от контрабанды и заканчивая уклонением от уплаты налогов. А самое главное, что потом, с этими материалами не нужно париться. Мы их оформляем, а дальше, в зависимости от компетенции, передаем в соответствующие правоохранительные или контролирующие органы. Ну, а если задержанные, окажутся людьми сговорчивыми, – лукаво улыбнулся Александр, – то за определенную мзду, мы входим в их положение и дальше дружим на постоянной основе.

– А у нас не приветствуется передача дел в другие структуры, – опустив последнюю часть фразы, возразил Нарышкин, – Постоянно требуют, чтобы мы сами возбуждали и сами тянули дела до суда.

– Ну, брат, если нам работать по такой схеме, то тогда штат сотрудников должен быть, как в Управлении.

Так за разговором, они незаметно подъехали к ПТН. Пункт технического наблюдния представлял собой двухэтажное кирпичное здание на самом высоком берегу моря, а точнее на обрыве. Его построили еще в советские времена, когда в городе не было еще погранотряда, а был только отдельный контрольно-пропускной пункт погранвойск КГБ СССР. Отсюда все Азовское море было, как на ладони. Раньше на этом месте был пустырь, но со временем, благодаря удаленности от города, чистому воздуху и неописуемой по своей красоте панораме моря, как грибы после дождя, стали подниматься коттеджи новоявленных нуворишей и высокопоставленных чиновников.

Автомобиль остановился возле высоких металлических ворот, Нарышкин первым вышел из автомобиля и стал звонить в дверь. Через минуту калитку открыл испуганный солдат-контрактник. Майора он знал в лицо, поэтому без выяснения цели визита, посторонился, пропуская его и незнакомца на территорию. Нарышкин, чувствуя себя, как дома, сразу проследовал на второй этаж, где был установлен локатор и экран индикатора кругового обзора. Находившийся там прапорщик Нестеренко, быстро вскочил с места, представился майору, а затем спросил:

– Товарищ майор, а кто это с вами?

– Майор Уруев, – не указывая ведомственной принадлежности, представил своего коллегу Нарышкин.

– Извините, товарищ майор, – но я должен доложить о вашем прибытии начальнику заставы.

– Докладывай, – равнодушно ответил тот, – но пока будешь докладывать, пусть твой дежурный боец расскажет нам, кто сейчас находится в море.

Прапорщик кивнул одному из контрактников, давая добро на доклад, а сам стал крутить ручку полевого телефона – прямой связи с заставой.

Юноша, в солдатской форме, подробно рассказал офицерам, какие суда дальнего следования находятся на рейде и на канале подхода, а также, указал на экране светящие точки нахождения в акватории рыбацких маломерных судов.

– Спасибо, большое, – поблагодарил его Уруев и тут же обратился к прапорщику, – Можно я теперь сам понаблюдаю за их перемещениями?

– Конечно, – ответил тот, и вышел из помещения.

Нарышкин молча постоял рядом с Уруевым, наблюдая за движением светящихся точек на экране, но вскоре это занятие ему наскучило, и он поднялся на смотровую площадку, где была установлена бинокулярно-морская труба. Взглянув через нее на море, он в очередной раз удивился, как близко перед глазами оказались рыбацкие шхуны и баркасы, очертания которых невооруженных взглядом еле были видны при дневном свете.

Он смотрел на море и корабли, но мысли его витали совершенно в другом пространстве. Его интересовал пограничник, который накануне прибытия теплохода «Беркен» в порт, навещал в Алину Лебедь в школе. Он пролистал в памяти все события, которые произошли в последнее время и пришел к неожиданному умозаключению. Если эта учительница периодически контактирует с неизвестным пограничником и одновременно с проверяемым турком, то она вполне может быть связником между ними. Именно этот пограничник мог через Алину предупредить Челика Акбулута о том, что в день прихода в порт, его будет ждать бригада «наружного наблюдения». Но кто об этом мог знать? – продолжал рассуждать Нарышкин. – Только подполковник Павленко. Но это исключено, он прибыл в часть всего за неделю до прихода судна. Кто еще мог знать? Оперативные дежурные. Через них контролировался проход теплохода через Керченский пролив. Конечно, я не акцентировал внимания на названии судна, но если после его появления в порту, у меня резко пропал интерес к другим судам, то нетрудно догадаться, кого я ждал. А если ждал, то наверняка, с «наружкой». Теперь, кому они могли рассказать о моем интересе к турку и его судну? Да, кому угодно. Следующий человек, который мог понять, что я жду Челика Акбулута, – прапорщик на КПП, дежуривший в день проведения мероприятий. Но этот вариант слабоват. – Продолжая размышлять, сразу же отбросил его Нарышкин, – Челик Акбулут, судя по поведению, уже вышел из порта предупрежденным о том, что его ждут. Остаются четверо оперативных дежурных, – подвел итог своим рассуждениям майор.

Он еще раз посмотрел в трубу на море и пожалел, что не имеет возможности организовать наблюдение за теплоходом «Беркен» отсюда. Об его появлении на этом объекте прапорщик Нестеренко сразу же сообщит командованию, а это значит, что турок опять примет дополнительные меры конспирации и ему придется опять топтаться на месте. «Вот если б на ПТН был свой человек, – это было бы решением вопроса. А с чем черт не шутит», – махнул рукой Нарышкин и спустился вниз во двор.

Прапорщик Нестеренко сидел в курилке и задумчиво смотрел в одну точку.

– Что такой грустный? – подходя к нему, весело поинтересовался Нарышкин.

– А чему радоваться, зима впереди, – нехотя ответил прапорщик.

– Так это ж для тебя хорошо, – тем же тоном продолжил майор, – море станет, судов будет меньше, рыбаки вообще будут на берегу сидеть. Так что у тебя курорт начнется.

– Да, с нашей службой из любого курорта трудовой лагерь сделать можно. Либо работами одолеют, либо проверками замучают. Если честно, так уже надоела эта рутина, что дни до пенсии считаю.

– А сколько тебе до пенсии осталось? – поинтересовался у него Нарышкин.

– На минимальную пенсию я мог еще в прошлом году уйти, но хочется побольше взять, – улыбнулся прапорщик, оголив желтые зубы.

– А хочешь, я внесу в твою рутинную службу небольшое разнообразие? – осторожно спросил Нарышкин.

Нестеренко до этого вальяжно сидевший закинув ногу на ногу, сразу выпрямился, огляделся по сторонам и спросил:

– Что Вы имеете в виду?

– Ну, что может иметь в виду опер особого отдела, – добродушно ответил майор, – только помощь в получении информации.

– Я стучать на своих не буду, – категорично ответил прапорщик и отвернулся.

– А тебя об этом никто не просит, мне нужна информация по судам.

– По судам всю информацию Вы можете получить у начальника заставы, а у меня другие функциональные обязанности, – отрезал прапорщик, – И вообще, я никогда не буду Вашим стукачом.

– Ни когда не говори, никогда, Сережа, – Нарышкин впервые назвал прапорщика по имени, – Жизнь штука витиеватая и сразу не поймешь, кто кому нужен, а кто нет. Я иногда тоже бываю полезным.

– Очень сомневаюсь, что когда-либо обращусь к Вам за помощью, – Нестеренко сделал ударение на обращении «к Вам». Затем, он встал и быстрым шагом удалился из курилки.

«С первого раза не получилось, – про себя подумал Нарышкин, – Что ж, зайдем с другого входа».

Он закурил сигарету и стал осматривать прилегающую территорию. Как на любом объекте воинской части, придраться к порядку было сложно, но при желании можно. Территория была аккуратно убрана, бордюры слепили глаз свежей побелкой, металлические конструкции блестели от свежей краски, даже молодые елочки были неестественно зелеными. Нарышкин медленно прохаживался по небольшой территории, осматривая каждый сантиметр. Вдруг неожиданно, его внимание привлек светлый предмет, находящий в полой трубе, торчащей из цоколя здания. Майор просунул в нее два пальца и с трудом вытащил оттуда обычный окурок, но необычным на нем оказались следы губной помады. Нарышкин покрутил окурок в руках, затем вернул его на прежнее место и произнес вслух:

– А вот, кажется, и другой вход.

Не успел он сформулировать для себя мысль до конца, как из здания выскочил Уруев.

– Юра поехали, – на ходу крикнул он и побежал на выход.

Нарышкин трусцой побежал за ним и еле успел на ходу вскочить в автомобиль.

– Ты можешь, объяснить, куда ты так спешишь? – спросил он возбужденного товарища.

– Едем брать рыбаков, – коротко ответил тот.

– Езжай, а меня отвези назад в отдел, мне еще твоих проблем не хватало.

– Да, ты что, – удивленно вскрикнул Уруев, на секунду выпустив руль из рук, – Если вдруг что, нужно будет пограничников привлекать.

– Твой баркас наверняка брал разрешение на отход без перехода в Черное море, а, следовательно, пограничники о выходе и прибытии уведомляются судовладельцами в телефонном режиме. И документы сами приносят на заставу. Морской границы с Россией по морю у нас еще нет. Вот если при проверке твоего баркаса выяснится, что на борту у них оказался иностранный гражданин, – тогда не только пограничники, тогда и я приеду. – привел свои аргументы Нарышкин.

– Жаль, я думал вместе отработаем эту тему, – разочарованно произнес Уруев.

До погранотряда они ехали молча, каждый погруженный в свои мысли.