Текст книги "Император Пограничья 12 (СИ)"

Автор книги: Евгений Астахов

Соавторы: Саша Токсик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Ментальный удар Кощея обрушился на всех разом. Я услышал, как вскрикнула Ярослава, как застонал Марков, хватаясь за голову. Защитники на стенах замерли, их движения стали заторможенными, неуверенными. Тварь давила на разумы, пытаясь подчинить.

Проклятье! Артефакт не рассчитан на такую тряску – каждый удар, каждый рывок нарушает тончайшую настройку рунных контуров. Сазанов предупреждал, что Маяк предназначен для стационарной работы, а мы волочим его по ухабам, словно мешок с репой.

Кристаллы вспыхнули снова, но свечение было неровным, пульсирующим. Артефакт работал на пределе, компенсируя повреждения от транспортировки.

– Внутрь, быстро! – крикнул я Черкасскому, спрыгнув первым, Засекина и Марков последовали за мной

Водитель дал газ, и машина рванула в открытые ворота. Мы остались снаружи, между стеной и приближающимся монстром.

С валов ударила магия. Степан Безбородко выпустил огненный шар размером с телегу. Пламя охватило Кощея, температура поднялась так, что воздух задрожал от жара. Но я увидел, как монстр поглощает энергию заклинания – огонь словно втягивался в его тело через пластины брони. Некротическая плоть между ними обуглилась от остаточного тепла, но основная сила атаки была перенаправлена.

Следом ударил мой отец. Игнатий Платонов поднял руки, и с неба обрушилась молния – настоящий столб электричества толщиной с человека. Разряд впился прямо в череп Кощея, и я на мгновение подумал, что это сработает.

Но Лорд Бездушных показал истинную природу своей силы. Электричество не просто прошло по пластинам Сумеречной стали – Кощей втянул его в себя, преобразовал, подчинил. Искрящиеся дуги между кусками брони были не рассеиванием энергии, а её усвоением. Монстр впитал силу молнии, и его движения стали ещё быстрее, словно разряд подзарядил его изнутри.

– Воду! – заорал я. – Полина, Элеонора, бейте водой!

Две гидромантки среагировали мгновенно. Белозёрова создала мощную струю, Ольтевская-Сиверс поддержала её, формируя второй поток из пустоты.

Вода ударила в Кощея с двух сторон, заливая пластины брони. И тут произошло то, на что я надеялся. Электрические разряды между кусками Сумеречной стали замкнулись через воду. Яркие вспышки, треск, дым – монстр дёрнулся, его движения стали рваными, неестественными. Короткие замыкания нарушали связь между некротической плотью и металлом.

Кощей взвыл от ярости. Он попытался стряхнуть воду, но потоки были непрерывными. Каждое замыкание выжигало участок его нервной системы, если у такой твари вообще были нервы.

И всё же, даже это не остановило монстра. С рёвом ярости он присел, готовясь к прыжку. Семиметровая туша напряглась, когти вонзились в землю для толчка. Я понял его план – перемахнуть через стену, попасть внутрь острога, где находятся сотни беззащитных людей, чтобы добраться до Маяка.

– Попробуй! – прорычал я, собирая всю доступную энергию.

Кощей прыгнул. Его массивное тело взмыло на высоту десяти метров, достаточную, чтобы перелететь через частокол. В воздухе он раскинул конечности, превращаясь в смертоносную тень на фоне неба.

Я вложил всю силу в один удар. Из земли вырвался каменный снаряд – не шип, не лезвие, а массивная глыба гранита размером с быка. Я метнул её как из катапульты, целясь в центр массы летящего монстра.

Удар пришёлся точно в грудь. Кощей, не ожидавший атаки в воздухе, не смог уклониться. Каменная глыба врезалась в него со страшной силой, ломая рёбра даже сквозь защиту Сумеречной стали. Траектория полёта сломалась, монстр кувыркнулся в воздухе и рухнул в двадцати метрах от стены.

Земля содрогнулась от удара. Кощей лежал в воронке, его конечности подёргивались, из пасти текла чёрная кровь. Но я знал – это временно. Такие твари не умирают легко.

– Мы ещё не закончили здесь! – крикнул я, обращаясь и к монстру, и к защитникам на стенах. – Готовьтесь к новой атаке!

Маяк Жизни за стенами Угрюма пульсировал всё сильнее. Его энергия продолжала жечь Кощея, не давая ранам затянуться с обычной для Бездушных скоростью. Но где-то там, в лесу, я слышал приближающийся топот. Армия мертвецов пришла.

Топот тысяч ног становился всё громче. Из леса показались первые ряды Бздыхов – волна искажённой плоти, несущаяся к стенам острога. Трухляки, Стриги, несколько массивных Жнецов – орда растянулась по всему горизонту.

– Огонь! – раздалась команда с валов.

Пулемёты ударили первыми. Тяжёлые Трещотки выкашивали передние ряды, разрывая гнилую плоть в клочья. Следом заработали автоматы и гранатомёты. Взрывы поднимали фонтаны земли вперемешку с частями тел. Башни Светобоя переключились на новую угрозу – их лучи прорезали толпу атакующих, оставляя дымящиеся борозды.

Но это лишь замедляло наступление. На место павших приходили новые твари, переступая через останки собратьев. Они были в считаных метрах от нас.

– Держитесь! – крикнула Ярослава, схватив меня за плечо.

Княжна воздела руки к небу. Воздушные потоки закрутились вокруг нас спиралью. Я почувствовал, как ноги отрываются от земли. Засекина подхватила нас троих – меня, себя и Маркова – поднимая над морем Бездушных. Мы взмыли на высоту дюжины метров, зависнув между стеной и Кощеем.

Внизу Бездушные хлынули на то место, где мы только что стояли. Их когти рассекали воздух, не доставая до нас каких-то полметра. Вонь гниющей плоти ударила в ноздри даже на такой высоте.

Кощей поднялся из воронки. Его раны от полученного удара уже затянулись, хотя энергия Маяка продолжала мешать полной регенерации. Монстр посмотрел на нас, парящих в воздухе, и его череп растянулся в подобии ухмылки.

Пластины Сумеречной стали на его теле зашевелились. Они двигались, словно живые, перетекая по некротической плоти. Часть брони собралась на правой руке твари, формируя подобие клинка длиной в два метра.

Кощей взмахнул трансформированной конечностью. Лезвие из Сумеречной стали прорезало воздух, и я почувствовал, как пространство искажается. Невидимый разрез пронёсся мимо в сантиметрах от моего лица – если бы не инстинкты, оттачиваемые веками битв, голова слетела бы с плеч.

– Он управляет металлом! – выдохнул Марков.

Я потянулся к мечу на поясе. Фимбулвинтер откликнулся на прикосновение холодом, пробежавшим по руке. Древнее лезвие из Ледяного серебра, выкованное в рудниках моей родины, помнило тысячи битв. На гарде всё ещё виднелись руны моего отца.

Выхватив клинок, я направил его на Кощея. Ледяное серебро засветилось изнутри морозным сиянием. Температура вокруг резко упала – дыхание превратилось в пар, на моей одежде появился иней.

– Я тоже так умею, – выплюнул я, поймав взгляд противника.

И сделал рубящее движение в воздухе. От лезвия Фимбулвинтера сорвалась волна абсолютного холода – полумесяц чистой зимы, несущийся к монстру. Воздух на пути атаки покрылся изморозью, капли влаги мгновенно превращались в снежинки.

Ледяной разрез врезался в Кощея, покрывая половину его тела толстой коркой льда. Монстр дёрнулся, его движения стали замедленными, неуклюжими. Некротическая плоть почернела от обморожения, пластины Сумеречной стали покрылись инеем.

Но тварь адаптировалась. Металлическая броня начала вибрировать, создавая трение и тепло. Лёд трескался и осыпался. Кощей сделал шаг, потом другой, набирая скорость несмотря на продолжающееся воздействие холода.

Новая атака – десятки металлических шипов отделились от его тела и полетели в нас, как стрелы. Я отбил часть защитным барьером, Засекина отклонила остальные воздушным потоком, но один всё же пробил насквозь плечо Маркову, который сосредоточился на армии под нашими ногами.

– На бастион! Несите Маяк на бастион! – крикнул я защитникам на стенах.

Дружинники подхватили артефакт и потащили его наверх. Краем глаза я засёк, как Виктор Сазанов склонился над кристаллами, что-то быстро перестраивая в рунной матрице. Уж не знаю, что именно он задумал, но надеюсь, не сделает ситуацию только хуже.

Кощей не собирался ждать. Он присел и прыгнул – прямо на нас, паривших в воздухе. Ярослава дёрнула нас в сторону, уводя из-под удара.

Я воспользовался моментом сближения. Фимбулвинтер пропел в воздухе, оставляя за собой морозный след. Лезвие встретилось с Сумеречной сталью, высекая сноп искр. Ледяное серебро оставило глубокую рану в боку твари между пластин брони.

Хлынувшая чёрная кровь, мгновенно превратилась в лёд от контакта с моим клинком. Кощей взревел и ударил в меня потоком чистой магической энергии. Как расточительно… Мощнейшая атака встретилась с моим защитным барьером, и тот едва выдержал, но меня отбросило прочь от Ярославы и Маркова. Я падал в море бездушных, уже видя их запрокинутые к небу пустые глазницы.

В полёте я взмахнул мечом по широкой дуге. Ледяное серебро засветилось морозным огнём, и от клинка во все стороны разошлась волна абсолютного холода. Трухляки и Стриги под точкой моего приземления мгновенно превратились в ледяные статуи, их гнилая плоть промёрзла насквозь.

А следом ударил Горный гнев. Почва содрогнулась, и из неё во все стороны вырвались каменные шипы высотой в человеческий рост. Сотни Бездушных пронзило снизу, их тела повисли на гранитных пиках как жуткие знамёна. Землетрясение расходилось кругами, создавая смертельное пространство радиусом в двадцать метров.

Упав, я успел воткнуть Фимбулвинтер в землю, используя его как якорь для торможения. Меч в моей руке продолжал излучать холод, замораживая тех тварей, что пытались прорваться через поле каменных шипов. Я крутанул клинком над головой, создавая ледяной вихрь – смесь снега и острых как бритва ледяных осколков разорвала ещё полсотни мертвецов.

– Готово! – раздался крик Сазанова с бастиона.

Маяк Жизни засветился по-новому. Вместо расходящихся волн из него вырвался сфокусированный луч – столб чистой жизненной энергии толщиной с бревно. Он ударил прямо в грудь Кощея, и я увидел, как некротическая плоть начинает буквально испаряться, но, что самое главное, не выдержали такой мощи и пластины Сумеречной стали. Даже у них был свой предел. Луч был слишком концентрированным. Он прожигал дыру прямо сквозь тело твари.

– Сейчас! Бейте в точку пробоя! – скомандовал я.

Полина и Элеонора снова ударили водой, целясь в прожжённую рану. Вельский послал Каменное лезвие туда же. Безбородко добавил струю пламени. Ярослава создала воздушное копьё и метнула его в ту же точку.

Я поднял Фимбулвинтер над головой. Вся магия Ледяного серебра сконцентрировалась в одной точке. Клинок засветился так ярко, что стало больно смотреть. С боевым кличем я выбросил поток абсолютного холода прямо в цель.

Комбинированная атака достигла цели одновременно. Взрыв отбросил меня на несколько метров. Когда дым рассеялся, я увидел Кощея, лежащего на земле. В его груди зияла дыра размером с колесо телеги. Пластины Сумеречной стали были разбросаны вокруг, некротическая плоть дымилась, отказываясь заживать.

И всё же монстр всё ещё шевелился, его конечности вяло подёргивались. Я подошёл ближе, держа Фимбулвинтер наготове. Пространство вокруг меня превратилось в зону смерти, промораживая каждого Бздыха, осмелившегося подобраться слишком близко.

Кощей… смеялся. Хриплый, булькающий звук вырывался из его разорванной глотки.

– Что смешного, тварь? – спросил я, останавливаясь в двух метрах от умирающего противника.

С треском череп повернулся ко мне. В пустых глазницах вспыхнул багровый огонь, но не ярости, а… распознавания. Ментальный шёпот скользнул по моему сознанию, холодный и бесстрастный:

«Хродрик… Это всё-таки ты… Я узнал тебя даже в чужом теле. Эта стать, эта манера держать меч… Клинок поёт в твоих руках, как пел когда-то в руках твоего отца. Он стоял до конца, а потом стал частью нас. Вся его сила, вся ярость – растворились в великом единстве».

Злость горячей волной пробежала по венам. Эта ходячая мерзость говорила о смерти моего отца как о чём-то обыденном.

«Любопытно, как история повторяется, – продолжал холодный голос. – Твой род всегда стоял на нашем пути. И всегда проигрывал. Три брата умерли в одну ночь… Младший – в безумии, став тем, что всегда презирал. Средний – в бою, от руки того, кому доверял. Старший – в спокойствии, сделав свой выбор. Я чувствовал, как ваши души покинули этот мир. Три досадных препятствия устранены за одни сутки».

Откуда эта тварь может знать о той проклятой ночи? Кто этот ублюдок такой? Тот, кто стоял за превращением Синеуса⁈

«Кто ты?» – мысленно прошептал я.

Кощей снова засмеялся, и чёрная кровь хлынула из его пасти.

«Уже никто. Когда-то я был… кем-то. Имел имя, прошлое, может быть, даже семью, но трансформация освободила меня от этого бремени. Я стал частью чего-то большего. Наша память хранит всё, что мы наблюдали, и знаешь что самое интересное? Ты должен быть мёртв. Но стоишь передо мной. Аномалия, требующая исправления. О, да, мы видели твою смерть. Мы увидим её вновь. Закат твоего рода. Закат твоего вида».

«Довольно», – сказал я, поднимая Фимбулвинтер.

«Да… довольно. Но, прежде чем я уйду, знай: Тот-кто-за-Гранью ждёт тебя. Время для него ничто. В конце концов энтропия всегда побеждает. Пустота всегда поглощает. Ты можешь отсрочить это, но не предотвратить. Мы… неизбежны. Когда-нибудь он придёт и сюда…»

Я вогнал Фимбулвинтер в открытую рану Кощея по самую гарду.

Эффект был мгновенным и ужасающим. От точки проникновения по телу монстра побежали серебристо-голубые прожилки инея, расползающиеся как трещины по стеклу. Кощей выгнулся дугой, его череп запрокинулся к небу в беззвучном крике. Пластины Сумеречной стали на его теле задрожали, пытаясь отторгнуть чужеродную магию, но Ледяное серебро, усиленное могущественной магией артефактора, было древнее, первозданнее.

Некротическая плоть не просто замерзала – она кристаллизовалась изнутри. Чёрная кровь в жилах превращалась в острые ледяные иглы, разрывающие ткани. Глазницы Кощея вспыхнули последний раз – не багровым, а холодным синим светом северного сияния.

«Неизбежно…» – прохрипел он.

Я провернул клинок.

Взрывная волна холода разметала остатки Бездушных в радиусе десяти метров. Тело Кощея треснуло по всей длине, как замёрзшее дерево под ударом топора. Пластины Сумеречной стали отвалились, звеня о землю как погребальные колокола. А затем семиметровая туша рассыпалась – не просто на куски, а в ледяную пыль, которую подхватил ветер.

От Лорда Бездушных остался только чёрный силуэт на выжженной земле, металлические пластины да гроздь кристаллов Эссенции вместе с одним титаническим, выпавшим из груди и покрытым изморозью.

Я стоял над останками, тяжело дыша. Вокруг всё ещё шла битва – защитники острога добивали остатки армии Бездушных, потерявших разум после смерти своего командира, но мои мысли были далеко.

Три брата умерли в одну ночь. Так он сказал. Значит, Трувор тоже погиб вместе с нами? Астрид писала про кровь в лаборатории…

Виски сдавило невидимым обручем.

Что-то подстроило всё это с самого начала. Превращение Синеуса не было случайностью – это был спланированный удар по империи. И этот враг всё ещё там, во мраке, выжидает. И если Кощей смог узнать меня, то и Тот-кто-за-Гранью тоже знает.

Я больше не скрытый козырь – я мишень.

Глава 5

Со смертью Кощея словно невидимая нить оборвалась. Армия Бездушных замерла на мгновение, а затем превратилась в хаотичную массу. Трухляки бросались во все стороны, натыкаясь друг на друга, Стриги стремились убраться как можно дальше от бастионов. Без направляющей воли Лорда они стали просто бешеными тварями.

– Добивайте их! – крикнул я защитникам на стенах. – Они больше не организованы!

Два Жнеца всё ещё представляли угрозу, пытаясь вернуть себе контроль над дезорганизованной толпой. Первый метался у северной стены, его массивное тело сотрясалось от ярости. Тимур Черкасский и Степан Безбородко переглянулись и синхронно ударили. Черкасский выпустил струю белого пламени, настолько горячего, что воздух вокруг задрожал. Безбородко добавил свой огонь – оранжево-красный поток переплёлся с белым. Температура поднялась до невероятных значений. От частокола повалил дым, и я всерьёз встревожился, что сейчас он вспыхнет, как облитый бензином.

Жнец взревел, его бронированная шкура начала плавиться, превращаясь в жидкую массу. Даже древняя тварь не выдержала такого жара – через несколько секунд от неё остался только обугленный скелет с ядром.

Второй Жнец попытался разорвать дистанцию, но Матвей Крестовский в своей боевой форме упал на него сверху, вцепившись твари в череп. Ярослава создала воздушные лезвия, рассекающие сухожилия на ногах монстра. Фёдор Марков заморозил суставы Жнеца, сковав движения. Крестовский с рёвом напряг всё тело, так что под шкурой вздулись мышцы, под хруст ломающихся позвонков оторвал чудовищу голову. Древний рухнул, подёргался и затих.

Остальные Бездушные падали под шквальным огнём пулемётов и магических атак. Без координации они становились лёгкими мишенями. Через полчаса всё было кончено. Поле перед Угрюмом покрывали тысячи трупов.

Я стоял посреди этой бойни, опираясь на Фимбулвинтер. Усталость накатывала волнами, но нужно было держаться. Борис первым подошёл ко мне, хлопнул по плечу:

– Отличный план, воевода! Выманили гада и прикончили!

Следом подбежали остальные. Дружинники кричали поздравления, кто-то даже попытался меня поднять на руки, но я отмахнулся. Ярослава подошла последней, когда первый поток внимания рассеялся, и все разошлись, начав заниматься сборкой трофеев. Княжна внимательно осмотрела меня с головы до ног, проверяя на наличие ран, затем нахмурилась:

– О чём вы говорили с Кощеем? Я видела – ты стоял над ним некоторое время, явно вы обменивались мысленными посланиями.

Я помедлил, вытирая чёрную кровь с лезвия Фимбулвинтера о траву. Как объяснить то, что едва понимаю сам?

– Он… угрожал. Не только мне – всему миру. Говорил о ком-то, кто стоит над всеми Бездушными, – я поднял взгляд на княжну. – Называл его «Тот-кто-за-Гранью».

– За какой ещё гранью? – Засекина скептически приподняла рыжую бровь, явно не веря в мистические угрозы умирающего монстра.

– Если верить некоторым учёным, Бездушные могли прийти из иного мира, – я пожал плечами. – Возможно, Кощей имел в виду именно это.

– Бред какой-то, – фыркнула аэромантка, отмахнувшись. – Никогда не слышала о подобных теориях. Кто вообще мог выдвинуть такую чушь?

Конечно, не слышала. Эту теорию выдвинул мой брат Трувор за тысячу лет до её рождения. Но объяснять это я не собирался, а потому вслух сказал другое:

– Мало ли безумных теорий ходит по академиям? Может, просто предсмертный бред Кощея. Хотел напугать напоследок.

Из ворот выбежали Василиса с Полиной. Обе девушки остановились в нескольких шагах, разглядывая меч в моей руке. Ледяное серебро всё ещё излучало морозное сияние, на лезвии играли голубоватые отблески.

– Что это за оружие? – выдохнула Полина. – Я чувствую его силу отсюда!

– Где ты взял такой артефакт? – Василиса подошла ближе, протянула руку, но остановилась, не решаясь коснуться. – Это же настоящее Ледяное серебро! Его добывают только в Норвежском Фьордовом Королевстве. Таких клинков единицы во всём Содружестве!

Нужно было срочно придумывать, как объяснить соратникам появление подобного оружия у себя. Я пожал плечами, решив озвучить полуправду:

– Нашёл в Новгороде. После интервью с Посадником решил прогуляться по руинам Рюрикова городища. Почувствовал под землёй древний тайник. Видимо, кто-то из правителей прошлого спрятал меч на чёрный день.

Полина покачала головой:

– Только ты можешь просто гулять по чужому городу и находить под кустами сказочные артефакты!

Из толпы вышли Виктор Сазанов и Максим Арсеньев. Оба артефактора смотрели на Фимбулвинтер с плохо скрываемой жадностью исследователей.

– Потрясающе, – прошептал Арсеньев. – Можно взглянуть поближе?

– Это явно легендарный артефакт, – добавил Сазанов. – Ранг шесть плюс, не меньше.

– Что значит «ранг шесть плюс»? – спросила Белозёрова.

Магистр откашлялся, переходя в режим лектора:

– Существует общепринятая классификация артефактов по силе. Бытовые – ранг от нуля до двух. Простые функции, часто одноразовые, не требуют особых навыков. Например, светокамни или очистители воды. Профессиональные – ранг три-четыре. Сложные функции, многоразовое использование, нужна базовая подготовка. Сюда относятся, как гражданские артефакты вроде магических подъёмников, что стоят в зданиях, так и боевых амулетов. Мастерские – ранг пять. Уникальные функции, постоянное действие, требуется высокая квалификация владельца. И наконец, легендарные – ранг шесть и выше. Они способны изменять саму реальность, обладают самовосстановлением и не примут любого мага. Требуется особый допуск – артефакт сам выбирает владельца.

Чтобы сменить тему, я повернулся к Сазанову:

– Кстати, Виктор Антонович, благодарю за своевременную помощь. Без вашей модификации Маяка мы бы не ещё долго возились с Кощеем. Как вам удалось так быстро перенастроить артефакт?

Магистр смущённо потёр затылок:

– Честно говоря, действовал интуитивно. Когда прикоснулся к рунам, будто… понял, как нужно направить потоки энергии. Словно артефакт сам подсказывал.

– Ваш Талант? – проницательно уточнил я.

Сазанов кивнул, явно не желая углубляться в тему. Я задумался. У Арсеньева Талант позволял чинить любые артефакты, а у Сазанова, похоже, понимать принцип их работы с первого взгляда. Неудивительно, что он стал светилом артефакторики – с такой способностью можно разобраться в любом, даже древнейшем устройстве.

Он помрачнел:

– Но должен предупредить: Маяк повреждён. Тряска, гонки по кочкам, резкие торможения – всё это сказалось на рунных контурах. Артефакт не приспособлен для транспортировки в процессе работы, а мы его изрядно потрепали. Придётся чинить.

– Насколько серьёзно? – уточнил я.

– Несколько дней работы, если повезёт, – Сазанов вздохнул. – Некоторые руны оплавились от перегрузки, когда я фокусировал луч. А два кристалла дали микротрещины ещё во время погони.

Я нахмурился. Эта информация была мне неизвестна. В моё время Маяк Жизни перемещали либо в разобранном виде на повозках, либо вообще строили на месте – о гонках по ухабам на скорости восемьдесят километров в час речи не шло. Трувор создавал артефакт для стационарной обороны крепостей, а не для мобильных операций. Значит, если понадобится использовать Маяк снова – придётся либо доставлять его заранее и неактивным, либо готовиться к дорогостоящему ремонту после каждого применения. Ещё одно ограничение, которое нужно учитывать при планировании.

Начался сбор трофеев.

Дружинники и маги методично обходили поле боя, вырезая кристаллы Эссенции из тел павших Бездушных. Я наблюдал, как Борис руководит операцией, разделив людей на группы – одни извлекали кристаллы, другие складировали их по размерам и цветам, третьи собирали куски Сумеречной стали, отвалившиеся от тела Кощея.

Металл представлял особый интерес. Пластины, столетиями сраставшиеся с некротической плотью, приобрели уникальные свойства. Они были тяжелее обычной Сумеречной стали, но при этом сохранили способность проводить и накапливать магическую энергию. Василиса осторожно подняла один осколок, покрутила в руках:

– Никогда такого не видела. Металл словно… живой. Чувствую в нём остаточные потоки энергии.

Когда начало темнеть, подсчёт был завершён. Захар, как всегда педантичный в учёте, зачитал итоги, водя пальцем по записям в толстой тетради:

– Титанический кристалл чёрного цвета – одна штука. Гигантских – шесть: четыре белых, один голубой, один зелёный. Крупных – двадцать четыре: семнадцать белых, четыре голубых, два зелёных, один пурпурный. Средних восемь штук: шесть белых, голубой и зелёный. Малых – ровно шестьсот, крошечных шесть тысяч двести девяносто девять… Общее количество – шесть тысяч девятьсот тридцать восемь кристаллов, – закончил старик, захлопывая записи.

Я уже прикидывал в уме стоимость. Без учёта титанического кристалла выходило около двадцати четырёх тысяч золотых рублей. Сам же чёрный титанический кристалл… Обычный белый стоил пятнадцать тысяч, а чёрный мог потянуть на семьдесят-сто тысяч. Целое состояние.

Вечером весь Угрюм праздновал. На главной площади разожгли костры, накрыли длинные столы. Пахло жареным мясом, свежим хлебом, квашеной капустой и фруктами. Дружинники рассказывали байки о битве, приукрашивая детали с каждым повтором. Женщины подносили кувшины с медовухой и самогоном, дети бегали между столами, таская сладости.

Я решил проявить великодушие. Спустился в подземный уровень цитадели, где держали пленников. Капитан Ибрагимов сидел на каменной скамье, уставившись в стену. При моём появлении вскочил, сжал кулаки.

– Пришёл поглумиться, маркграф?

– Пришёл предложить присоединиться к празднику, – спокойно ответил я. – Мы победили Кощея. Это повод для радости, даже учитывая наши… разногласия.

Лицо капитана исказилось. Жадность боролась с яростью, и яростью победила:

– Ты украл у меня кристалл! Минимум пятнадцать тысяч рублей! Моя доля составила бы треть! Знаешь, что я мог бы сделать с такими деньгами?

– Мог бы, если бы не явился с угрозами, – пожал плечами я. – Предложение остаётся в силе. Можете выйти, поесть, выпить. Или сидите здесь ещё трое суток, пока мозги не прочистятся.

– Пошёл ты! – выплюнул Ибрагимов. – Моё начальство узнает об этом! Сотник Алых Витязей лично займётся тобой! Ты пожалеешь, что связался с нами!

– Понятно, значит, вкус баланды тебе больше по душе, чем жареное мясо. Ради бога.

Пожав плечами, я развернулся и направился к выходу. За спиной послышались голоса других пленников:

– Капитан, вы с ума сошли? Он предлагал нормальные условия!

– Заткнись, лейтенант!

– Нет, не заткнусь! Вы нас всех подставили своей жадностью! Могли договориться по-человечески, но нет – полезли с угрозами!

Поднявшись наверх, я вернулся к празднику. Ярослава ждала меня у костра, в руке кружка с медовухой. Рыжие волосы пламенели в отблесках огня, серо-голубые глаза искрились весельем.

– Где пропадал, воевода? – улыбнулась она, протягивая мне вторую кружку.

– Навещал гостей. Безуспешно. Можно привести коня к воде, но пить его не заставишь…

Заиграла музыка – гармонь, балалайка, бубен. Народ потянулся в круг. Княжна схватила меня за руку, потащила танцевать. Мы кружились под быструю мелодию, смеялись, когда я путался в шагах. Ярослава была великолепна – раскрасневшаяся, с выбившимися из косы прядями, живая и настоящая.

Когда музыка стихла, мы внезапно оказались в тени амбара. Засекина прижалась ко мне, подняла лицо. Я наклонился, поцеловал её – сначала осторожно, потом всё более страстно. Она пахла дымом костра, мёдом и чем-то своим, пряным.

– Я думала, ты погибнешь сегодня, – прошептала девушка мне в плечо. – Когда увидела этого монстра…

– Всё позади, – погладил я её по спутанным волосам. – Мы справились. Вместе.

Праздник продолжался до глубокой ночи. Мы ели запечённого поросёнка с яблоками, пили терпкое вино из погребов острога, слушали песни и шутки. Василиса с Полиной устроили импровизированное соревнование по магии – создавали фигуры из воды и камня, под одобрительные крики зрителей. Даже угрюмый обычно Крылов позволил себе улыбнуться, наблюдая за весельем.

Наутро я проснулся в своей спальне. Рука Ярославы лежала у меня на груди, рыжие волосы разметались по подушке. Осторожно снял её руку, поцеловал в шею. Княжна что-то пробурчала во сне, перевернулась на другой бок.

Умывшись холодной водой из кувшина, я спустился на кухню. Заварил крепкий чай, добавил ложку мёда. Выйдя во двор, сел на крыльцо. Утреннее солнце золотило верхушки частокола, где дежурные меняли караул.

Достал магофон, набрал полученный ранее номер Владислава Резника. Гудки, щелчок, знакомый сухой голос:

– Прохор Игнатьевич? Доброе утро.

– И вам доброе, Владислав. Строптивая корова укрощена. Кристалл добыт.

Хмыканье на том конце:

– Превосходно. Надеюсь, процесс прошёл без осложнений?

– Если не считать ваших людей, которые до сих пор сидят в моей тюрьме – вполне гладко.

– Понимаю. Что ж, перейдём к делу. Какого качества кристалл?

– Чёрный. Титанический. Из Кощея на грани четвёртой трансформации.

Пауза. Слышно было, как Резник барабанит пальцами по столу.

– Чёрный, говорите? Это… внушительно. Такие встречаются крайне редко. Полагаю, вы хотите соответствующую цену?

– Полагаете верно. Обычный белый стоит пятнадцать тысяч. Чёрный должен стоить минимум в шесть раз дороже.

– Девяносто тысяч? – в голосе исполнительного директора появились нотки напряжения. – Это огромная сумма, маркграф.

– Это справедливая сумма. Можете проверить рыночные цены. Если такой кристалл вообще появлялся на рынке за последние годы.

Торг продолжался минут десять. Сошлись на восьмидесяти тысячах – я знал, что могу выжать больше, учитывая уникальность товара.

– Отлично, – сказал Резник. – Теперь о форме оплаты. Вы понимаете, маркграф, что такая сумма… У нас нет свободных средств для единовременной выплаты. Мы могли бы предложить рассрочку. Скажем, по десять тысяч в квартал?

Я усмехнулся. Классическое «утром стулья, вечером деньги».

– Владислав, я не бедствую. Этот кристалл может вообще остаться у меня. Сделаю какой-нибудь мощный артефакт. Для защиты острога, например.

– Ваше Сиятельство, давайте будем разумны…

– Я предельно разумен. Если у вас нет денег сейчас, предлагаю альтернативу. Кристалл ваш бесплатно. В обмен на долю в прибыли от нового узла Эфирнета, который вы на нём построите.

Восемьдесят тысяч – огромная сумма, но единовременная. А узел Эфирнета будет работать десятилетиями. Даже небольшой процент от прибыли за год может составить тридцать-тридцать пять тысяч. За два с половиной года – окупится полностью. За двадцать – многократно превысит любую разумную цену кристалла. К тому же, это создаст прецедент сотрудничества с корпорацией, откроет двери для будущих сделок.

Молчание. Затем терпеливый вздох, как у взрослого, объясняющего что-то ребёнку:

– Ваше Сиятельство, я ценю амбиции молодости, правда. Но боюсь, вы не совсем понимаете, как устроен большой бизнес. Вы просите долю в стратегической инфраструктуре корпорации. Узлы Эфирнета – это не деревенская мельница, чтобы делить прибыль с каждым поставщиком. Доли в них не раздаются за кристаллы, какими бы ценными они ни были. Это совершенно другой уровень. Вы хоть представляете, сколько инвесторов пришлось бы убеждать? Давайте будем реалистами. В качестве компромисса я могу предложить погасить всю сумму за три квартала.

Меня недооценивали. Что ж, мне не привыкать.

– Я не просто отдаю кристалл, – начал я, стараясь говорить размеренно. – Подумайте шире. Угрюм – это стратегическая точка в Пограничье. Я гарантирую эксклюзивное размещение вашего узла, плюс военную защиту от полноценного гарнизона. Во время последнего Гона мы отбили множество волн Бездушных без единой потери среди гражданских. Уничтожили уже двух Кощеев. Скажите честно – многие ли узлы могут похвастаться такой защитой?