Текст книги "Патриот. Смута. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 6

Солнце двигалось к зениту, припекало.

Погода налаживалась. Тучи ушли дальше на север, сменились белыми, перистыми облаками. Ветер приятно обдувал, тоже немного унялся.

По пути, утром, нам два раза встретились дозоры. Двое всадников в Поле, смотрящих окрест и не стремящихся нарваться на неприятности. Наоборот, чуть что, должны они сообщить о замеченных врагах в наш лагерь.

Я поднимался на стременах в знак приветствия. Тренко вырывался вперед, размахивал им руками, кричал, показывал – что мы свои. Его-то они знали, именно он ими руководил.

Люди нас ждали, надеялись встретить. Махали в ответ и оставались на позициях, продолжали наблюдать. Важная у них задача первыми увидеть приближение врага, сорваться с места, доложить, где и какими силами он идет к переправе.

Ближе к обеду наш отряд наконец-то добрался до знакомых мест. Поместье – вот-вот, рукой подать, на холме, к которому мы приближались. Усталость все сильнее давала о себе знать. Пантелей так вообще дремал в седле. Как у него это получалось, не свалившись при этом, загадка.

Но, осталось немного. Последний рывок и долгожданный отдых.

А я еще и о баньке мечтал. Что-то такое же должно быть в поместье атамана Жука. Не могло не присутствовать.

Наконец-то мы добрались до той просеки, откуда вчера утром начался наш подъем и подготовка к штурму тыловой части острога. Здесь было людно. Отряд стрельцов, отложив оружие и раздевшись до рубах, готовил подарки для татар. Копали, скрепляли, строили.

Прошлый владелец этой земли очень нам помог. Не думал он, что вот так за три дня до прихода татар его пленят, а окрест его хутора начнутся грандиозные строительные работы. Все, что готовили его люди для прихода татар – бревна, валежник, уже собранные плоты и прочие заготовки, пускалось в ход. Не приходилось нам рубить и пилить – ресурсов много. Бери и пользуйся, что люди и делали. Из тяжелых работ оставалось только копать, но русское воинство уже давно привыкло вести войну именно так. Копать, сражаться из-за гуляй-города, снова копать.

Шутка ли – сколько засечных черт построил русский народ! Фраза – «Пока противник рисует карты наступления, мы меняем ландшафты, причём вручную» из известного фильма кажется смешной, но в ней очень много от истины. Вот и сейчас, мои верные бойцы занимались примерно этим. Рыли и строили оборонительные линии.

Завидев нас, они поднимались, распрямлялись в полный рост, смотрели. Когда подъезжали мы ближе, то кланялись в пояс. Радость на лицах была неподдельной. То, что вернулся воевода, то есть я, для них стало надеждой. Раз Игорь Васильевич Данилов не погиб в татарском плену, значит добился чего хотел. Если нет – не пустили бы его лютые степняки обратно.

– Подъемы по вешкам, боярин. – Один из стрельцов подошел, предостерег. – Вот здесь и здесь можно, а оттуда дотуда ноги переломают кони.

– Понял. – Я махнул ему рукой, усмехнулся устало. – Молодцы!

Встречающий поклонился и вернулся к прежней работе.

Посмотрев на подъем, весь отряд спешился, начал подниматься неспешно. Здесь конно даже без проведения инженерных работ не так легко было пройти. Рысью не взлетишь, с наскока не возьмешь, а уж после того, как здесь сутки мои молодцы копают – совсем худо стало.

Поднимались, Пантелей вовсе носом клевал. Споткнулся три раза. Чуть не грохнулся. Покашливал, гудел что-то себе под нос. Морило его все сильнее, обессилел совсем. А я смотрел по сторонам, радовался проделанной работе.

Выбрались через несколько минут к очищенной от растительности территории подле самого острога. Стрелец на башне замахал нам, крикнул вниз о приезде:

– Воевода вернулся!

Пока обогнули стены, у ворот нас уже встречал Филарет.

– Жив! Боярин! – Выкрикнул он.

Радостный, хоть и усталый с виду. Сапоги его были запыленными, все в песке, как и одежда, а сам помят и взмылен изрядно.

– Жив. – Улыбнулся я в ответ.

За его спину глянул внутрь острога, во двор. От терема к нам бежал, торопился к воротам мой слуга. Ослушался значит, в город не пошел, здесь ждать остался. Так то хорошо, с ним проще будет. Есть на кого работенку свалить пыльную.

Он, завидев меня, закричал во все горло с неподдельной радостью:

– Хозяин! Вы ли! Хозяин!

– Я Ванька, голодный как волк. – Отвечал не так рьяно. – Готовь стол и помыться организуй. Баню или что тут у Жука было и нам досталось.

– Сделаю! – Он замер, не добежав до меня метров пять. Поклонился низко, распрямился, улыбнулся. На лице играло по-настоящему светлое, довольное выражение. – Рад я, хозяин, очень рад. Сейчас все будет, все сделаю! Еда, потом банька. Все сделаем! Хозяин мой!

Развернулся и понесся в терем.

Чую, сейчас бабонькам достанется от него. Начнет подгонять да понукать, самое лучшее подать к столу потребует. Но это его работа – пускай выполняет, а мне об ином думать надо.

Обедать рано, да и не готово еще, время осмотреться. Понять, что сделано из запланированного.

Лагерь уменьшился. Часть его, как я и приказал, переехали вниз, подальше отсюда к месту впадения Воронежа в Дон. Осталось всего несколько мест для отдыха и пара кострищ. Внизу у реки люди копошились, копали. Чуть дальше, видно было ощутимо хуже, но выше по течению тоже шла возня. Из лодок, причаленных к берегу, к мосткам, шла разгрузка.

Филка уставился на меня

– Ну что? Боярин. – На лице играл невысказанный вопрос.

А что ты хочешь услышать? Что ушли татары вся стройка зря? Нет, товарищ мой, не зря. Придут они завтра к вечеру, и будем мы биться с ними, крепко. Только не двадцать тысяч их будет, а ощутимо меньше.

– Говорить долго надо. Совет держать военный надо, как все сотники будут. – Выдержал короткую паузу. – В общих чертах, Филарет, неплохо. Так. Хорошо, да не очень. Татары придут, но силами малыми. Тысяча, может, две. Думаю так.

«Инженер» услышав, посерьезнел, покачал головой, вздохнул. Драться Филарету не хотелось, не его это было. Строить, созидать, а не людей убивать – его удел. Проговорил задумчиво:

– А у нас новости, хорошие, воевода.

– Какие же?

Давай не томи, чего случилось-то у вас здесь.

– Сотня поместная собралась. К вечеру здесь будут.

Не удержался, хлопнул звонко в ладоши от услышанного. Потер рука об руку. Отлично, прямо вовремя люди собрались. Не подвел меня подьячий Разрядного приказа, собрал людей, пришел.

– Яков Семенович, молодец. – Проговорил, кивнул.

– Да еще. С города люди на лодках приходят, снаряжение везут. По воде-то быстрее. Туда-обратно. А он с сотней берегом двинулся.

– Благая весть. Сотня полная?

Здесь вмешался Тренко. Он, видимо, больше понимал в численности войсковой части и мог выдать более толковую информацию по вопросу:

– Как раз усманский стан, что на этой стороне Воронежа вольется и будет даже больше. Пешими многие пришли, как узнали, что беда татарская нависла.

– Отлично. Коней-то у нас теперь с запасом есть.

Эх, надо бы пойти глянуть, как происходят приготовления, все ли делается из задуманного. Не попутали люди чего.

Но остановился. Лучше поесть, отдохнуть, потом все осмотреть на более свежую голову. Исключить возможность ошибки из-за недогляда от накатившей усталости. У нас еще завтра день. Татары только к вечеру должны выйти к переправе.

Спросил, смотря в глаза:

– Как готовность задуманного?

– Долго рассказывать. – Теперь уже Филко ушел от прямого ответа. – Если коротко, должны успеть. Основное сегодня, завтра доделки, как ты и говорил, чтобы люди отдохнули.

– Хорошо. – Я хлопнул его по плечу.

– Да, Жук нам хорошо помог. Заготовил материал.

– Это точно. – То, что подметил я, поднимаясь, понимали и другие сотники.

– Пойдем обедать. – Проговорил я. Предварительно все ясно, остальное как все соберутся, на совете.

Двинулся неспешно к воротам.

Тренко повернулся, отпустил своих людей, выдал им новые указания. Нужно вновь идти в дальний дозор, смотреть во все глаза. Присоединился ко мне и Филарету.

– Пантелей. – Я обернулся, нужно же освободить служилого человека от обязанностей.

– А, да, боярин. – Он спал на ходу. Утомился сильно.

– Отдыхать. Коней передай и…

– А шкуры как же, Игорь Васильевич? – Он вроде даже проснулся, встряхнулся, уставился на меня.

– Твое по праву, заработал. – Махнул ему рукой. – Делай с ними что хочешь.

– Благодарствую. – Он поклонился.

– Только так, чтобы завтра днем и к вечеру ты в форме был. – Я смотрел на него пристально, буравил взглядом. – Ты мне ох как нужен в деле будешь.

– Буду, не изволь беспокоится, воевода. Отосплюсь, отлежусь и буду. – Он очень устало улыбнулся, глаза стеклянные, смотрит куда-то мимо меня, как пьяный.

– Отдыхай.

Повернулся, и мы втроем двинулись внутрь острога, прошли через двор. Здесь возни и суеты стало ощутимо меньше, чем когда я уезжал. Несколько дозорных смотрели на нас с довольными лицами. Кланялись мне.

Вошли, прошли сквозь сенцы. Раненых не было, только два стрельца – один спит, второй караулит, так и были на входе.

Ванька в основной комнате командовал своей бабьей ратью. Четыре девушки, Глашка тоже была с ними, достаточно быстро и вроде даже без взаимной ненависти возились с готовкой. Слуга мой стоял, наблюдал, покрикивал. Наставления его сыпались, как из рога изобилия.

– Ванька. Давай помогай. – Я указал ему на комнату, бывшую покоями атамана.

Надо снять доспех. Не привыкло молодое тело быть в нем, почитай сутки. Да еще и ночевать, спать вкупе с конной гонкой. Освободиться от всего этого надо, отдохнуть и до боя завтрашнего восстановиться.

– Иду, хозяин. – Заторопился он, отдав последние указания.

– Располагайтесь, товарищи. Отобедаем и поговорим. – Указал сотникам на стол, добавил. – Я сейчас. С дороги переоденусь только.

Зашли вдвоем в комнату. Я начал расстегивать ремни, удерживающие броню. Сбросить это бремя хотелось сильно. Слуга помогал, пыхтел, тянул, орудовал ловко. Наконец-то сталь спала с моих плеч. Чувство, что крылья выросли за спиной, пришло сразу же. Сделал шаг – словно подпрыгнул. Второй, здесь и сам поверишь, что ангел в тебя вселился. Как же без этого груза хорошо-то!

Следом я скинул кафтан, передал Ваньке. Смердела одежда изрядно. Еще бы – через сколько я во всем этом прошел без бани. Поглядел по сторонам, одежды здесь было прилично, да и размер вроде мой. Жук не был дорожным увальнем, да и хранилось тут не только его, но и судя по всему, награбленное.

– Банька скоро?

– Не гневись, хозяин. Она тут малая, не топили еще, обед же. Его сперва.

– Ясно.

– Как сядешь, я мигом

Стащил с себя грязную рубаху, обтерся ей, кинул в угол. Нашел глазами трофейную, натянул через голову. Верхнюю одежду пока надевать не стал, после бани все. Подпоясываться тоже. Отдохнуть надо телу дать.

– В порядок привести, почистить. – Указал на грязное и железо.

– Будет сделано, хозяин.

– Как оно тут? – Спросил я, чуть снизив тембр голоса.

Перед выходом к обеду надо чуть отдышаться, в себя прийти, а еще слугу верного послушать. Вдруг чего умного скажет.

– Да как. Лагерь окапывается, все что-то строят. Мы что же, хозяин, врага ждем?

– Его самого, татар.

– Это, это… – Он побледнел, отпрянул.

– Ты не бойся. Одолеем мы их.

Он не разделял моей уверенности. Икнул, продолжал трястись. Я перевел разговор на иную тему:

– Глашка как? Чего это ее остальные приняли?

– Да чего, хозяин… Бабы они же отходчивые, хоть и злые. Поговорил, объяснил, урезонил… – Он уставился на меня, на лице появилось какое-то слегка дурацкое выражение. – Хороша девка, да. Хоть и с синяком под глазом, но все же. Вам ее в баню…

– Чего? – Я даже не думал об этом. Тут война на дворе, проблем вагон и малая тележка, а мне в постель слуга какую-то девку пристраивает. Нет уж извольте, я как-то сам решу свои вопросы по этой части. Без всяких слуг и их помощи.

– Так это, вы же раньше…

– Ванька, то раньше было. Забыли про Глашку, понял? Не люба мне. Жених у нее.

– А, так-то да, жених. – Слуга мой выглядел несколько опешившим. – Милуются они, в переглядки играют. А другие завидуют.

Ох, женская доля. Одна мужика урвала, остальные на нее ополчились. Но мне до этого…

– Закрыли бабью тему. Еще чего расскажешь, интересного? Что приметил? Я же тебя просил по сторонам смотреть, слушать все. Еще в городе. Скажешь чего?

– Так это, цены я разузнал, по лавкам там походил…

– Хорошо, но это потом. Раз ничего важного, то есть пойдем. А то желудок склеится.

Вышли. Он тут же метнулся к плите. Выдал нагоняй за нерасторопность, принялся командовать организацией поварского дела.

Я сел во главе стола. Сотники расположились по обе стороны. Тренко справа, Филка слева. Девушки несли к обеду то, что пока было готово. Хлеб, соленья, колбасу вяленую из запасов атаманских.

– Значит так. – Я придвинул миску с кусками рубленой колбаски.

Дальше говорить не мог. Рот наполнился слюной, в животе заурчало, есть хотелось невероятно. Вгрызся. Ммм, пряный, сочный, солоноватый вкус мяса. Прилично чувствовался чеснок, какая-то зелень и копченость. Начал жевать, тут же отправил в рот капусту квашеную. Старую, хорошо так пропитавшуюся, мягкую, почти не хрустящую. Насыщенный кислый вкус сильно контрастировал с мясным блюдом, дополнял его.

Объедение.

Отломил кусок хлеба. В нос ударил столь приятный ржаной аромат. Жевал все, оторваться не мог.

Сотники переглянулись, поняли, что от меня сейчас слова не добьешься. Филка заговорил:

– Ямок на дороге, на просеке нарыли много, сотни. Колов наточили, все маскируем сейчас. По холму тоже почти все готово, порох только ждем. Без него то, как бы не завершена идея. Надолбы мы повредили, особо не старались. Время, как ты и сказал, боярин, не тратили. Размоет за лето, это точно. Засеку сейчас ставим, за ней лагерь. Там тоже места отхода готовим, лодки. Пушки четыре небольшие привезли, ждем еще. Сейчас, после обеда, должно быть.

Он перевел дыхание.

– Силы идут, люди из города по воде прибывают. Рать посошную копьями вооружили, сколько смогли собрать, тоже к ночи будут. Ну и Яков Ключев идет с людьми.

– Сколько всего? – Я прожевал очередную порцию, спросил о самом важном.

– Город вообще без прикрытия же нельзя. – Он опустил глаза. Замешкался.

В разговор Тренко включился, как человек военный и знающий организацию войска лучше.

– Я вчера, как ты ушел, плавал сам в Воронеж, по твоему указу. Говорил. Мои все будут, сотня выходит. Беломестные казаки без малого отряда, это еще сотня, прямо ровно. Стрельцов к тем, что с нами пошли еще тридцать человек, итого неполная сотня. – Он покачал головой, – Остальные город стеречь будут, на них вся надежда, если с нами что.

– Еще.

– Полковые казаки, сотня одна, но большая. Считай почти две, если в людях. Остальные тоже в городе. Кто самые неопытный, зеленый. Яков еще. Он много привел, сотню полную и еще сказал, дождется человек двадцать, может, больше.

– Ну и мои. – Наконец-то в разговор вмешался Филарет. – Половина пушкарей, это шестеро. Парни толковые, опытные. Лучших просил. Ну и затинщиков два десятка. Пару из них на пушки ставить придется, но справиться должны. Самых опытных выберу.

Итого…

Я считал, пока они говорили, думал, прикидывал. Выходило нас здесь встречать татар будет сколько? Шесть сотен. Так-то силы немалые. Если Кровавый меч, как я считал, приведет тысячу – силы считай равные. У нас-то позиции укрепленные. А вот если больше… Ведь к нему могут присоединиться те, кто жаждет прорваться дальше на север. Жадные до разбоя. Для кого – жечь и грабить, значит пополнять свое благосостояние…

Тогда, тяжело будет, поэтому готовиться надо тщательно.

В этот момент мимо на выход прошел мой слуга. Я глянул на него, вернулся разговору, спросил:

– Посошной сколько?

– Далась она тебе, Игорь Васильевич?

– Надо так, надежды на них мало, знаю, но надо.

По лицу Тренко я видел, что не нравилась ему идея использовать крестьян в бою. Давать им оружие ставить так, чтобы задачи они решали хоть какие-то боевые.

– Сколько? – Я переспросил, нахмурил брови.

– Ну смотри, воевода. Этих, убогих, что у Жука работали полсотни. – Он вздохнул, покачал головой. – Воевать не хотят, плачутся, домой просятся. И еще воронежские, что окрест самого города жили, борщевские и церковные где-то из них сотня будет.

– Церковные?

– Да, Серафим, как услышал, что мы холопов собираем, своих сразу навострил, речь сказал. Десятка два с небольшим набралось.

Монахи, выходит с нами. Или как этот народ, живущий на земле церкви назвать? Сана-то у них, наверное, и нет пока никакого. Так – холопы монастырские.

– Ты нам скажи, боярин. – Филарет поднял взгляд, смотрел на меня пристально. – Чего ждать-то?

– Да, не томи. – Присоединился Тренко. – А то там, в Поле парой слов обмолвился.

– Ладно. Скажу, потом, как все соберутся, повторю подробнее. Сын хана, что главный у них, приветил меня. Письма принял, суть понял. – Я посмотрел на одного, на другого. – Но не может он развернуться и уйти, хотя отец его и просит. Воевать он не хочет, но многие из окружения требуют. Видел я его бойцов, много их, это да. Только большинство хуже нас снаряжены. Луки не у всех, стрелы, думаю, далеко не все стальной наконечник имеют. Доспехов мало, пушек нет, пороха нет. Турок с ним тоже нет. Я, по крайней мере, не видел.

Сделал паузу. Сотники смотрели на меня, ждали чего дальше скажу.

– Кан-Темир пойдет против нас, как авангард. Завтра вечером его тысячу ждем. Думаю, присоединятся к нему еще силы, но… – Сделал паузу, прищурился. – Это и хорошо, и плохо.

– Это как. – Переспросил Тренко. – Их же больше будет, чем тысяча.

– Верно, сотоварищ, верно. Но если люди Кан-Темира ему верны, то присоединившиеся… А кто их знает? Будут ли они готовы головы сложить за мурзу? Не уверен я в этом. Дрогнут одни, побегут, и все войско отступит. А нам только того и надо.

Вздохнул, посмотрел на них. Добавил.

– Утомился я. Баньку сейчас, отдохну, а там, глядишь, остальные сотники прибудут, Яков, Григорий. И всем план боя изложу.

Сотоварищи мои переглянулись, кивнули.

– Ванька, что там баня-то?

– Готово, хозяин. – Выкрикнул он, высовываясь из сенцев. – Ждет.

Глава 7

Банька в поместье оказалось маленькой.

По пути я наконец-то увидел колодец, из которого пил весь острог. Он располагался прямо рядом с высоким, в полтора этажа примерно строением без окон с маленькими вентиляционными отверстиями сверху. Здесь почти вездевсе так строили и так жили. Но, это строение отличалось высокой завалинкой и обложенными вокруг, напиленными бревнышками для растопки.

Все это сбоку от терема, справа – где размещались еще погреба, складские строения – амбары. Конюшни совсем уже к стене прижимались

Вошли мы в предбанник.

– Я тут посижу, если что, зовите, хозяин.

Ванька сам париться чего-то не хотел. Ну и ладно. Разделся, прошел в основное помещение. Все как обычно – лавки вокруг печки, что топится по черному. Камнями обложена, жар от нее идет. Растопка в углу имеется.

Кадка, тряпица, еще одна побольше – полотенце выходит. Веничек дубовый распарен, протоплено уже хорошо. Лепота.

Сидел, смотрел на печурку коптящую, грелся до первого пота. Ноздри щекотал запах дыма, но пахло здесь, в целом, отменно. Недавно срубили, видимо, только зимой. Дерево источало свой приятный насыщенный аромат, и это доставляло дополнительное удовольствие.

После плотной еды долго париться – дело плохое. Да и в сон клонит. Еще бы, столько приключений за последнее время. Организм непривычный, ему на восстановление время требуется. Но так и осуществляется закалка. Через нагрузку и отдых краткий. Как с железом. Проковали и в чан с маслом.

Минут пять-семь, хватит сидеть, пора. Развалился на скамейке, позвал.

– Давай Ванька, веником.

Слуга, что сторожил у входа, ждал приказов, вошел.

Вынул дубовые ветви, встряхнул. Запах пошел еще сильнее, приятный, насыщенный. Прошелся по спине, по ногам. Для утомленных мышц, нагруженной спины, суставов да и костей – первое дело. Пар, тепло и такой агрессивный, своеобразный, русский массаж. Веник ударами своими кровь разгоняет по всему телу. Разминает так, что сразу себя человеком чувствовать начинаешь, а не вот этим всем, что в походе неделю трясется в седле. И не знает толком – сросся с ним, сроднился, или еще нет.

Ух, хорошо. Повернулся, получил еще порцию ударов веником.

Отлично, разогрелся, сейчас омоюсь и контрастный душ.

– Так, хорош! Иди готовь пару ведер, сейчас оботрусь, выйду и холодненьким меня обольешь.

– Сделаю, хозяин.

Он смотрел с удивлением. Видимо, прошлый я не так все эти водные процедуры принимал. Золотая молодежь – что сейчас, во времени, из которого я сюда попал, что тогда… Не понимает она, видимо, всей прелести традиционной жизни. Баня, природа, лес, река, настой травяной. Благодать!

– Чего застыл? Иди готовь.

Слуга дернулся, кивнул, вышел. Я поднялся, руки раздвинул, потянулся. Присел на лавку, начал из кадки черпать аккуратно, тряпицей грязь с себя смывать. Сделал быстро, полотенце прихватил, выбежал, оставил у входа.

– Давай!

Ванька, на лице которого все также стояло удивление, окатил меня из одного ведра.

– Зараза! – Хорошо-то как, выругаться бы… Заорал еще громче – Давай второй!

Еще один поток колодезной, холодной воды пробрал до самых костей. Встряхнулся, как дикий зверь, сбрасывая с себя лишнюю влагу, капли. Вытерся быстро. Тело красное, аж горит, иголочками все колет, млеет от процедур. Лететь можно, врага рубить, горы свернуть! Ух!

Но, несмотря на приданную холодным обливанием бодрость, обманчива она в моей ситуации. Нужно отдохнуть. Поспать. Такая встряска, это хорошо. Можно после нее некоторое время, как на энергетике еще трудится, но срубит. Скоро в сон морить начнет.

Дел пока срочных нет, все отложить можно и отоспаться. Восстановление – важный момент.

Быстро оделся. Готово все.

Я выдал короткие распоряжения своему слуге и удалился в покои атамана. От печи здесь тепло, даже жарко. Света оконце дает мало, полумрак постоянный. Жили же люди раньше. Выбрал место поудобнее, развалился на шкурах и вырубился. Спал, по моим прикидкам часа два. Снились березки и как бегу я мимо них, довольный такой, веселый, радостный. Солнце светит. Хороший сон, добрый, такой только помогает.

Проснулся сам, отдохнувшим и сил набравшимся.

– Нас ждут великие дела. – Проговорил, поднялся, потянулся.

Организм чувствовал себя ощутимо лучше. Как новенький, только еще и силы прибавилось. За неделю таких жестких приключений, перемежающихся отдыхом, процесс закаливания и становления из юноши с хорошим потенциалом в крепкого бойца шел полным ходом. Да, этого мало. Учеба в армии не зря до трех месяцев идет. Там же не только обучить всякому военному надо, но еще и организм подтянуть надо до определенных параметров форсированными методами, зачастую.

Но, думаю еще месяц и будет явный толк.

Прислушался. Вроде тихо. Неужто не происходит ничего. Давно такого у меня не было. Соберусь неспешно. Торопиться пока некуда.

Раз не будят, то Якова еще нет. Военный совет собирать рано. К ужину надо бы.

Ванька доспех и кафтан забрал, а также одежду грязную. Сам осмотрелся, нашел что-то из запасов Бориса Жука. Примерил. В целом годно, размер вроде бы даже мой. По фасону отличается, меха больше, расшивки серебром нет, ткань попроще, но добрая, плотная. Еще бы – все же не боярская одежда, дешевле она.

М-да, экономика. Скоро мне в нее придется свой нос совать. Управление даже полутысячным войском – это не просто. Это не шашкой махать и дозоры снимать, это организация. Благо, надежные люди есть, толковые, на которых переложить многое можно.

Вышел снаряженный, перепоясанный саблей и бебутом но без броней. Без лишней надобности таскать железо смысла никакого. Завтра бой – тогда и облачусь.

В сумраке основной комнаты все так же, все то же. Девушки возились, занимались готовкой, печь пылала жаром. Чтобы накормить кучу людей, приходилось им работать от зари до зари. Да и то – если на сотню они еще как-то в одной печи худо-бедно с использованием засолов что-то могли сварганить, то с учетом прибывающих подкреплений домашняя еда становилась прерогативой тех, кто размещался близ острога. Остальные питались походной пищей в своих лагерях окрест.

Прошел мимо, они все при виде меня словно сжались, уменьшились. Всем видом показывали: нас здесь нет, боярин, не трогай нас, мы работаем. Глянь пристально, слово скажи и разбегутся по углам, замрут. Что за время – человека служилого девушки боятся. Вышел во двор через сенцы, глянул на небо. Часа четыре по моим прикидкам. Скоро вечер, скоро Яков придет со своей сотней. Тогда и сотников прочих собирать, совет держать.

Посмотрел с холма на реку, на лодки, на работу и разгрузку. Трудился там народ, сновал туда-сюда, вытаскивал снаряжение. Бочонки с порохом и копья, много. Приметил среди прочих Филарета, что как раз командовал очередной приемкой инвентаря. Руками махал, указывал.

– Ясно, работа кипит. – Проговорил под нос.

Отправился неспешно вниз, взять его с собой и осматривать лично все.

На половине пути увидел, что лодку чуть не перевернули. Один из бойцов неловко передал длинные древки, не рассчитал их вес, взял два вместо одного и чуть в воду не рухнул. Уронил пику.

Ругань разнеслась над берегом.

Добрался до мостков, махнул Филарету рукой.

– Так, воевода зовет, дальше сами. – Он погрозил работающим кулаком. – Ух! Смотрите, чтобы без вот этого всего.

Повернулся, подошел.

– Ну как? – Спросил я.

– Торопимся, Игорь Васильевич. – Он шмыгнул носом, простуда все же до конца еще не прошла. – Вот и выходит порой.

– Бывает. Ладно, идем, покажешь все, что сделано.

– Двинули.

Обошли мы за час примерно все окрестности. Сотник над пушкарями и пищальниками, а по совместительству зодчий, инженер и строитель докладывал, рассказывал, пояснял, где и что. Как мои указания на местность легли, где чего пришлось изменить, какие коррективы внести. Высказывал свои мысли и опасения. Показывал опасные места.

Отряды, прибывшие за два дня из Воронежа на лодках, размещались там, где им были отведены защитные рубежи. Подгоняли местность под себя, осматривались, обживались. Сотники и атаманы, кроме стрелецкого, все перебрались сюда. Управляли своими людьми. К ужину звал всех в терем, в острог на совет. Нужно рассказать, пояснить общий план битвы. Услышать, что все думают.

На первый взгляд люди выглядели напряженными, но готовыми дать отпор неприятелю. Каких-то панических настроений и ужаса на лицах я не видел. Это радовало.

Как там сказал Джанибек Герай, про фатализм? Почему он у нас в крови?

Пока шел от одной позиции к другой, задумался.

Выходит – испокон веку мы с таким отношением ко всему рука об руку. Первое. Слишком сложное у нас земледелие, рискованное, зависящее во многом от погодных условий. Самому плошать нельзя, но на бога надежда великая – будет дождь или нет. Будут заморозки или нет. Потом еще, о фатализме, особенно для жителей южных рубежей. Живешь ты так, в целом нормально. Добро наживаешь, а из Поля враг раз… И пришел. Готовься к его приходу, не готовься, жди, не жди. Он же внезапно появиться может. И что? Опять на бога надежда, поскольку степняки как стихия. Неделю назад их нет, а сейчас есть – грабят, жгут, разбой ведут.

И это же не только татары. До них сколько иных было?

А на все это еще и накладывается третье. Пришедший на Русь скандинавский менталитет воина, попадавшего после славной битвы в Валгаллу. Ученые моего времени до сих пор спорят – был ли легендарный Рюрик скандинавом или не был. Был ли он вообще или миф это все. Но то, не так уж и важно. С ним и в его время, а также во времена детей и внуков его при князьях русских много северян было – данов, нордов, свеев.

А их тогдашняя, еще языческая вера, пропитана фатализмом, который отлично лег на наш культурный код.

Вот и выходит. Только – мне это сейчас на руку. Это же можно использовать и в плюс. Когда страха нет – сражаться сподручнее. Сплотить, воодушевить, цель дать, направить.

Внезапно загудел рог. Один раз, протяжно.

– Яков подходит. – Улыбнулся Филка, идущий рядом и не вырвавший этой фразой меня из раздумий.

Остановились, не завершив осмотр самых передовых укреплений. Не дошли, не глянули, что на холме с восточной стороны его творится. В целом, все это я видел, когда поднимался несколько часов назад к острогу. Стрельцы-молодцы работали хорошо. Проверить можно и утром, по прикидкам все там по плану. Осталось порой припрятать, загрузить.

– Идем, встретим товарища дорогого. – Проговорил я, довольный происходящим.

Мы быстро преодолели по холму расстояние до укрепленного хутора. Народу здесь прибавилось. Несколько всадников гарцевали у ворот на открытой площадке.

– Яков! – Выкрикнул я, увидев подьячего Разрядного приказа.

– Боярин! – Он стоял возле своего скакуна, повернулся ко мне, двинулся вперед. – Игорь!

Все тот же потрепанный кафтан с деревянными пуговицами. И только одна серебряная самая верхняя. Но я смотрел ему за спину. Оттуда мне улыбался еще один знакомец.

– Не ждал, воевода⁈ – Это был Василий Чершенский.

О, как же я рад был его видеть. Ведь он точно не пришел один. Раз здесь, то и брат его тоже где-то рядом. Будет скоро, а там целое казацкое войско.

Яков тем временем подошел, улыбнулся. Лицо его было все также болезненно, сухо. Сам выглядел усталым. Дневной переход и предшествующая этому работа по сбору сотни не дались просто так.

– Знал бы я, кого в Чертовицком своем встречаю. – Он улыбнулся. Кашлянул.

– А кого? – Я с улыбкой приподнял бровь.

– Героя! Ты за неделю столько сотворил. Маришку побил! Разбой прекратил! Весь край Воронежский на дыбы поднял. Все вертится, работает. О тебе только ленивый не говорит. Письма уже в города окрест идут, что лихой воевода порядок жесткой рукой наводит.

– Вот как. – Я немного недоумевал, но рад был, что лед тронулся.

– А ты думал! Слухами земля полнится. Тати колдуном тебя зовут, боятся до жути. А кто-то даже самим чертом кличет.

– О, есть из-за чего. – Рассмеялся я. – Запугать их, дело первое. Пуганых бить легче получается.

Он нахмурился, но я развеял его сомнения.

– Ты не думай, это я для них только – Улыбнулся, показывая радость и довольство встречей и разговором. – В церкви хожу, молюсь. Да что там, сам Серафим с нами заодно. Людей своих послал. А он человек божий.

– Серафим Филипьев? Что из церкви Успения Пресвятой Богородицы и Приснодевы Марии. При монастыре, который?

– Да. Он самый.

Яков покачал головой, кашлянул с уважением.

– Дела. Всех завертел. Ух…

Тем временем к нам подошел казак Василий.

– Ну, здравствуй, Игорь Васильевич. – Он комично поклонился. – Пришел должок вот отдать тебе.

– Сколько с тобой?

– О… О делах, да о делах. Сразу видно… – Он прищурился, смотрел на меня с хитрой ухмылкой, выпалил громко – Воевода! Вот гляжу, точно! Не боярин, а прямо точно. Воевода! Может спеть тебе? Славу то какую собрал с момента знакомства нашего. Это же чудо-то какое.