Текст книги "Патриот. Смута. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Евгений Колдаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Вой раздался еще два раза. Приближался.

Товарищ мой нервничал, и я понимал его. Если стая большая, будет нелегко с ней справиться. Оставить одну лошадь на растерзание, чтобы спасти остальных? Вряд ли этот план сработает. Они зарежут всех, кого смогут. Обожрутся, но не отступят.

Наконец-то, отличная позиция.

– Разводи костер. – Приказал я.

Пантелей пристроился в огромном вывороте с краю от оврага. Дерево было огромным, питалось, видимо, водами того самого ручейка, но не выдержало недавней бури. Рухнуло, сломав и повалив своим весом еще несколько поменьше. Совсем зеленые еще листья, ветви станут отличной защитой. С одной стороны к нам легко не подобраться.

На краю глубокой ямы, вблизи поднявшихся вместе с землей корней, мой товарищ сложил кучку из хвои. Набрал он ее по дороге. Лес был смешанным. Часть, с нашей стороны – почти вся лиственная, а с другой – стоял плотный сосняк.

Валежник, что валялся под ногами сырой. Весь день дождит, каким ему еще быть-то. Но служилый человек со всем рвением стал высекать искры из кремня, дуть на трут. Должен справиться, от этого зависит его и моя жизни.

Я же, обошел окрестность, подвел коней как можно ближе, собрал всех вместе. Проверил узду каждого, закрепил за сучьями.

В очередной раз порадовался, что место мы выбрали отличное.

С одной стороны прикрывал тот самый овражек. В нем струилась вода, ключ где-то рядом, дно грязное, слегка заболоченное. Здесь внизу под нами в паре метров просто так не пройти. Если волки сунутся здесь, перепрыгнуть с края на край сложно, будут перебираться, а это время. Лишаются они своего преимущества – резкого рывка, прыжка.

Сверху их поразить не проблема. Один выстрел – один труп, иначе никак. У меня их четыре, у Пантелея тоже сколько-то. Надеюсь, хотя бы два.

Не видел я у него аркебузы, но пистолет один точно был. Может, второй где-то припрятан.

Еще нас защищал крупный ствол недавно упавшего дерева. Корни его – тот самый выворот, где товарищ мой сейчас трудился над разведением костра. С третьей стороны этого треугольника, что окружал нас – плотно стоящие друг к другу деревья. Оттуда атаковать проще всего. Они воспользуются этим, точно.

– Есть тесак?

– Да, в седельной сумке той пегой, моей основной. – Выпалил боец. Втянул шумно воздух носом. Выдул поток из своих мощных легких. Выругался. – Зараза!

Вой приближался. Лошади волновались все сильнее. Они были привязаны, но, если начнется паника, могут и оборвать, рвануться в лес. И там их точно ждет смерть.

Добыв тесак, я начал обрубать ветви павшего исполина, что торчали в нашу сторону. Больше пространства для маневра и сгруппировать скакунов проще. Нарубленное, таскал, укладывал между деревьями с открытой стороны. Впихивал между торчащими сучьями, крепил, упирал. Там тоже валялось пара толстых бревен, немного подгнивших, но еще крепких. Поднял, привалил к стволам, распер обломанными ветками. Это, конечно, не забор и даже не плетень. Удара волчьей туши не выдержит, но хотя бы задержит, придаст сомнений, заставит задуматься на секунду. А даже миг в нашей ситуации – это шанс выстрелить и поразить цель.

Главное – не дать им возможности стремительно атаковать. Бить на подходе, когда проникнут внутрь нашей маленькой крепости.

Работать в доспехах оказалось чертовски неудобно. Еще бы, дополнительных килограмм двенадцать на теле. Пот струился по лицу, заливал глаза, щипал так, что приходилось часто моргать. Спина тоже взмокла. Несмотря на окружающую прохладу мне все больше казалось, что воздуха не хватает. Юшман сдавливал, хотелось сорвать его, работать в одной рубахе.

Нельзя.

Я торопился как мог. Крупные ветви не трогал, некогда. Времени нет. Отсекал то, что можно было взять одним, максимум двумя резкими, сильными ударами. Отсекал сучья с пятирублевую монету в диаметре обхвата. Тащил, крепил. Хоть что-то.

Повеяло дымом. Наконец-то! Возня Пантелея давала результаты, но вой был уже рядом. Нас обходили со всех сторон. Окружали. Сколько же их?

Последний рывок по подготовке импровизированной засеки. Больше работать нельзя, серые слишком близко. Отбежал от нагроможденного, выхватил из седельных сумок рейтпистоли.

– Да сыпани ты туда пороху, Пантелей!

Он заворчал, но послушал. Пыхнуло.

– Зараза! – Сбил пламя с бороды.

Запахло жженой шерстью, слегка. Но риск и жертва стоили свеч. Пламя разгоралось медленно, зачадило, задымило. Дрова были слишком сырые. Но уже кое-что, если есть дым, сейчас будет огонь.

Служилый человек со свистом втянул в легкие воздух, вновь дунул. Наконец-то появились стойкие язычки пламени. Это победа. Факелы бы нам, да кто же знал, что нужны будут.

Вой уже рядом, во мраке, что клубился за нашей импровизированной изгородью. Слышались шорохи, темнота ожила, в ней двигались, отсвечивали мхом волки. Серые крались где-то рядом. На той стороне овражка несколько и здесь, с нашей стороны тоже. Окружали. Взяли в кольцо и сокращали дистанцию.

Раздался протяжный вой. Совсем близко. Метров тридцать. Лошади постепенно сходили с ума. Надо ждать, стрелять только так, чтобы бить наверняка.

– Сколько пистолетов, Пантелей?

– Два, боярин и лук еще. – Он продолжал колдовать над костром, получалось все лучше. Пламя разгоралось, захватывало все большие ветки. Появился хоть какой-то источник света.

– Лук, это хорошо! – Я криво улыбнулся, проговорил вслух фразу, которая давно вертелась в моей голове – Один выстрел, один труп. Только так, товарищ.

– Сделаю, боярин.

Огонь осветил нас, застывших спинами друг к другу и готовых принять этот бой.

Глава 5

Тьма вокруг рычала и выла, мельтешила движениями и готовилась запугать, а потом сожрать нас, стоявших в собранном наспех укреплении. Тактика волков известная: растянуть, раскачать, отсечь слабого, вытащить его из-под защиты. Разрушить плотный строй, а дальше уже добивать раненую, слабую добычу.

Поэтому ответ должен быть жесткий. Я следил за своим сектором, встал так, чтобы прикрывать как можно больше лошадей. Хрен вы, серые, прорветесь тут. Но без второго номера, усилия тщетны.

– Пантелей! Ты готов!

– Да, боярин. – Он пыхтел, оторвавшись от костра, замер в ожидании за моей спиной, прикрывая наш малый табун с другой стороны.

Между нами несколько метров занятых лошадьми. Ждем, готовимся, вглядываемся в темноту до рези в глазах. Выискиваем цели.

Огонь разгорался, отбрасывал все более длинные тени.

Лошади дергались за моей спиной, ржали, волновались все сильнее. Им было страшно, и с каждой минутой это чувство усиливалось. Пока не рвутся на волю во мрак и хорошо. Самое страшное – это паника. Стоит ей поддаться и все, верная смерть. Здесь мы могли их защитить, а там – им конец. Но страх доводит до безумия и зверей и людей.

Надо стоять, готовиться к атаке и бить.

Я и мой товарищ знали это, но как пояснить животным? Они, влекомы инстинктами, обучение частично затмевает их, но в минуту смертельной опасностипервозданное выходит наружу.

В танцующих тенях двигались силуэты. Все ближе и ближе, но пока не нападали. Все же огонь пугал их, лишил безграничной уверенности. Глаза из окружающего мрака поблескивали то здесь, то там. Шума звери создавали прилично, не скрывались. Готовились, рычали, выли, клацали зубами, созывали всю свору сюда.

– Прикрываем лошадей. – Процедил я сквозь зубы. – Без промаха, Пантелей.

Товарищ сопел в ответ. Он все понимает, два раза повторять не нужно.

Стоял, высматривал. Давай, покажись, рванись вперед. Кто смелый, то первый станет трупом.

В доспехе мне было не так уж страшно за себя. Можно встречать их зубы ударами предплечий, раскидывать особо ретивых. Вряд ли клыки смогут разорвать клепаные кольца, протиснуться сквозь их плотную вязь и достать до плоти, прикрытой еще и несколькими слоями одежды. Этим можно, нужно пользоваться. Главное – не давать свалить себя, не подпустить к незащищенным ногам, лицу, горлу.

Пантелею было хуже. Доспеха на нем не было. Почему не взял в арсенале? Зачем пренебрег. Кто же знает. На Маришку он ходил в кольчуге, нашлась даже его немалого размера в Воронеже, но сейчас…

Расслабился и это плохо. Боком нам вышло.

Я смотрел по сторонам, был собран, полностью сконцентрирован. Напряжение достигло предела. Был бы у меня привычный автоматический огнестрел, ситуация разрешилась бы быстро. А эти бабахи… Точности у них с гулькин нос, только вблизи, считай впритык стрелять. А потом перезарядка. Во встречном бою, вообще забудь.

Я покрепче сжал рейтпистоли в обеих руках. Быстро глянул влево, вправо.

Трусят, пока не лезут. Рычат друг на друга, выбирают самого отважного или… Глупого?

Под ногами моими аркебуза, еще пистолет на поясе. Четыре выстрела. Надо сделать столько же трупов. Они испугаются крови, отступят.

Саблю я заранее извлек из ножен, воткнул в землю перед собой. Да – варварство и неуважение к клинку, но… Когда речь идет о жизни и смерти, здесь каждый миг на счету и нет времени на выхватывание оружия.

Плевать на все эти благородные взаимоотношения с оружием. Сейчас на счету каждая секунда.

Ну что, черт, где вы? Нападайте, санитары леса!

Резко! Движение справа!

Первый, самый ретивый рванулся через овраг. Прыгнул, распластался в воздухе. Как я и думал, не долетел совсем немного. Я уже разворачивался для выстрела. Увидел, как туша его врезалась в край. Завыл, заскулил, захрипел. Задние лапы скользнули по влажной от дождя опавшей листве.

Ошибка, стоящая жизни.

Бабах! В ноздри ударил запах жженого пороха. Отдача толкнула руку.

Медлить нельзя. Волки не бездушные машины, им тоже страшно. Когда они потеряют нескольких, то решат ретироваться, отступить.

Услышал скулеж, значит, попал. Морда исчезла с края. Серая туша стала сползать вниз, ослабла, перестала сучить лапами. Я слышал все это, но уже смотрел в другую сторону, выискивал врагов.

Где вы, черти! Крадетесь, готовите новый прорыв.

У пораженного мной не было сил, чтобы выбраться. Тратить время на него нельзя, пока живы другие.

В этот же момент силуэт рванулся слева, атаковал между огромным, павшим стволом и моей наваленной засекой. В самом доступном, свободном от преград месте. Умен, это почти напротив первого подстреленного мной зверя.

Крутанулся, вскидывая рейтпистоль, перехватить в правую его не успел.

Но Пантелей раньше разрядил свой пистолет.

Бабах! Хорошо, молодец! Выстрел его раскатился гулко по лесу окрест. Пуля попала, но не так хорошо, как моя. Она вошла в правое плечо, крутанула зверя, но не убила. Он рухнул, заскулил, попытался встать.

А вот и те, кого я ждал.

Еще двое рванулись на меня через завал. Пробили в нем бреши и без прыжка неслись прямо. Понимали они, что я их главный враг. Завали они лошадь, их ждет смерть от пули и клинка. Убьют людей – все звери достанутся им. И будет пир!

Миг.

Я перехватил заряженный рейтпистолет правой рукой. Помнил, какая отдача бывает еще по бою у родника и руин в лесу над Воронежем.

Выстрелил. Попал в одного. Левой тем временем выхватил саблю из земли. Времени присесть и вооружиться аркебузой или вытащить из-за пояса пистолет не было. Нужно биться сразу с двумя.

Раненый завизжал, свернулся, сжимаясь. Рухнул на пузо, замер. Но его собрат был уже рядом. Его клыки клацали у моих ног. Он прыгал, рычал и вгонял в ужас бьющихся в судорогах за моей спиной лошадей.

Черт! Зараза!

Задние ноги лошади нанесли удар. Я с трудом увернулся. Копыта пронеслись рядом. Дикое ржание разнеслось над лесом.

Махнул саблей, но волк ушел, отскочил чуть назад. Припал к земле, зарычал, оскалился. Сейчас прыгнет!

Я швырнул в него разряженное оружие. На этот раз попал. Это сбило его с ритма атаки, ошеломило. Дало столь нужное мне мгновение. Подшаг и удар, затем сразу же еще один.

Попал!

Сталь обагрилась кровью

Пантелей тем временем разрядил еще один пистолет.

– Прочь! Твари! – Заорал громогласно.

Выхватил лук, начал выпускать одну стрелу за другой в темноту. Все это я понимал на слух, а сам добивал раненого саблей волка.

Из-за спины раздался звериный рык, визг, скулеж и звуки полные боли.

Я сделал несколько шагов вперед, к собранной наспех преграде. Перехватил саблю правой рукой. В левую взял наконец-то легкий пистолет. Сделал резкий выпад. Проткнул одного скулящего, сучащего ногами волка, пораженного из второго рейтпистоля.

Увидел скалящуюся из-за баррикады морду. Пальнул. Рванулся вперед к только что раненому. Ткнул клинком сквозь ветви. Добил еще одного серого.

Запах крови будоражил лошадей, сводил их с ума, они рвались на волю. Но уздечки, каким-то чудом, пока держали.

– Ааа! – Заорал я громко, даже заревел. – Ааа!

Мой расчет был на то, что удастся испугать серых. Волки не бездушные машины. Получив по зубам и потеряв часть стаи, они начнут отступать. Скольких убили мы здесь? Скольких ранили в темноте стрелы Пантелея?

Валите отсюда, твари! Жрите тех, кто слабее вас.

Раздался протяжный вой. Где-то во мраке, чуть дальше нашего лагеря в лесу. Ему ответили справа, из-за оврага. Затем слева. Возня вокруг стихала.

Они отступали, потеряв часть своих собратьев и признав наше превосходство. Убирались прочь.

Победа! Уже вторая за сегодняшний день. Я, не поворачиваясь, начал отходить. Занял все ту же позицию, где начал бой. Под ногами карабин, в руках сабля. Вогнал ее вновь в землю. Резким движением присел, подхватил огнестрел, поднялся.

Стоял, слушал, оценивал окружающее пространство. Так прошло несколько минут. Звуки присутствия вокруг стихли. Они ушли. Лошади постепенно успокаивались, приходили в себя.

Уф! Опустил аркебузу. Повернулся.

Мы с Пантелеем переглянулись.

Он выдохнул, начал успокаивать лошадей. Шептал им что-то, гладил. Хорошо, пусть занимается.

Я прошелся по лагерю, прислушался к лежащим тушам волков. Трое точно мертвы. Я же их добил. Оттащил их к созданной мной импровизированной ограде, положил рядом. Тот, что в овраге, и еще один убитый Пантелеем где-то в районе массивного бревна.

Аккуратно спустился к ручью. Ткнул саблей зверюгу для верности в морду. Этот был крупный, матерый, опасный. Но уже не дышал. Подхватил за лапы, вытащил, отнес к трем его собратьям.

Та же участь ждала пятого.

Затем собрал все оружие, проверил, зарядил. Очень пристально осмотрел брошенный в волка рейтпистоль. Так, с оружием обращаться, конечно, варварство, но вопрос жизни и смерти – куда деваться. Все это – инструменты, повышающие шанс выживания пользователя, не более. И если надо, лучше сломать их, чем получить рану.

Еще один волк скулил за территорией нашего лагеря. Он пытался подняться, но лапы не слушали. Силился уползти, но стрела в боку оказалась серьезной раной.

Я добрался до него. Серый зарычал, попытался подняться, защититься. Прекратил его мучения резким ударом сабли. Искать стрелы ночью показалось мне плохой идеей. Либо утром, либо никогда.

Вернулся.

Огонь горел достаточно ярко, чтобы освещать территорию лагеря, но в то же время не сильно. Его от опушки прикрывал массивный выворот. Вряд ли нас видно из Поля, и это хорошо. Но шуму мы навели, конечно, много. Если рядом есть какой-то разъезд. Поедут ли они проверять? Да в такой непроглядной ночи?

Вопрос серьезный, и ответа на него ни у меня, ни у сотоварища нет. Поэтому в степи вообще и сейчас, в частности, нужно быть готовым ко всему.

Пантелей, пока я лазил окрест, успокоил коней, стоял над волчьими тушами, смотрел.

– Чего задумался? – Проговорил я вернувшись.

Усталость накатывала волнами. Хотелось спать. Все же день выдался не простой, нервный и сложный. Молодому, нетренированному телу требовался отдых. Держался я пока на силе воле, но в таком напряжении все сильнее растет шанс на ошибку. А их допускать мне сейчас никак нельзя.

– Да вот, боярин… – прогудел Пантелей. – Шкуры-то ценные, хоть и побитые малость. Выделать бы.

Здесь я был ему не помощник. В скорняжном мастерстве не силен, ремесла такого не ведаю. Зато знал несколько человек – нижегородцев. Только вот в Воронеже они, а нам туда еще не скоро. Но, переправить можно, если до поместья атамана Бориса доберемся.

– Лошади есть, если как-то довезем, чего нет. – Проговорил я.

Пускай сам думает.

Он кивнул, присел над ними, достал нож.

– Я спать.

– Доброго, боярин. Покараулю.

Повернулся, отошел к лошадям и костру. Все тем же тесаком нарубил себе еще веток, организовал подстилку недалеко от огня. Можно отдыхать, товарищ разбудит, когда придет пора мне сторожить. Привалился к дереву, попробовал спать в доспехе. Удовольствие еще то, не повернуться нормально. Но, вариантов нет, если снова в бой, что возможно из-за нашего шума, то врага надо встречать максимально готовым.

Смирился с неудобствами. В моей прошлой жизни и не в таких ситуациях приходилось отдыхать. Только вот там тело было мое, привычное, тренированное. А здесь, способное, молодое, но не закаленное. Над ним еще работать и работать.

Костер приятно пригревал сбоку. Смежил веки. Провалился.

Снилось, что ходит кто-то окрест. Леший будто по темноте вокруг лагеря круги наворачивает, но внутрь зайти не может, только сопит и ворчит рядом. И тут… Толкать меня вздумал. Большой такой, бородатый.

– Боярин… Боярин. – Будил меня никакой не леший, конечно, а Пантелей.

Очнулся. Ух, что-то вырубило меня жестко. Вокруг серо, костер догорел, отдавал последнее тепло. Тело ломило, суставы затекли.

– Ты что, не спал? – Спросил, открыв глаза.

– Привычный я. – Проворчал он, опустив глаза, зевнул, открыв свою богатырскую пасть. – Уа…

Поднялся от меня, заговорил.

– Как доберемся, вам же людьми управлять, а я, что, я там и отдохну.

Разумный он человек, надежный, объяснять даже один раз не надо. Все понял и сделал, как ситуация того требовала.

– Спасибо тебе, собрат мой.

Поднялся, потянулся.

Черт, все кости мои и мышцы, и вообще весь организм требовал разминки. А может, вначале пару часиков нормального сна, а потом разминки. Спать в доспехах было необходимостью, но последствия оказались не очень приятными. Как и думал. Тренировок мало, тело пока еще слишком слабое. Короткие усилия переносит хорошо, а вот долгие, на выносливость, совсем иначе.

Но ничего – прорвемся. Пара дней физического отдыха у меня впереди будет. Там больше головой думать, приказы раздавать да смотреть, чтобы делали все по-путю. Восстановлюсь к часу «Ч».

Сделал несколько наклонов, потянулся, стало чуть легче. Жить можно.

– Идем. – Проговорил односложно.

Пантелей кивнул. Мы неспешно двинулись к опушке, вели за собой наш небольшой табун. В сером рассветном свете следы ночного боя выглядели достаточно кроваво. Отбивались мы ожесточенно, недаром волки решили, что такой орешек им не по зубам.

Туши их мой сотоварищ чуть разделал. За ночь большую часть крови, судя по всему, спустил. Потом обвязал веревкой и закрепил на трех скакунах. Добыча хорошая, сейчас скорость нам не так важна, как вчера вечером, так что я слова против не сказал.

Надо будет, срежем, если что.

Выбрались, впереди раскинулось Поле. Солнце только-только первыми лучами касалось травы. Холодный, промозглый ветер бил в лицо, колыхал это зеленое море. Но вроде бы тучи разошлись. Дождя, по моим прикидкам не будет.

Взлетели в седла, двинулись.

Окрест никого, что меня обрадовало. Никакой разъезд до нас не добрался и не поджидал.

Мчаться нам еще где-то в том темпе, на который я рассчитывал полдня. Кони отдохнули плохо, поели мало. Большой нагрузки они могут не вынести. Но, чем ближе к поместью, тем меньше шанс встретить врага.

К тому же нас должны были встречать. Утром с первыми лучами дозоры дальние по приказу моему, данному заранее, выйдут в степь.

Шли быстрым шагом. Чуть понукали лошадей, но те противились, роптали, не хотели быстрее. Это человека можно словом мотивировать, а со скакуном такой номер не пройдет. Либо через боль – плетью бить и пятками, либо подчиняться. Пока угрозы нет, мы выбрали второе.

Мой живот урчал, хотелось есть. Вчера в дороге ели с горем пополам, сегодня хоть после обеда, как доберусь, поем по человечьи, а пока еда походная.

Я закинул в рот сухарь, разгрыз, ощутив приятную сладость. Крошки чуть кололи небо и язык, доставляли удовольствие. Но этого было ничтожно мало. Кинул в рот еще один. Добавил вяленого мяса. Жевалось оно, конечно, словно резина. Вкус был дымный, слегка копченый, пряный и солоноватый. Но откусить не так просто. Ехал, словно жвачку жевал.

Запил водой из бурдюка.

М-да, вот и позавтракали.

Часа два мы тряслись в седлах. Иногда срывались на рысь, меняли после этого коней, но особо гнать не получалось. В сравнении со вчерашним вечерним броском сейчас мы плелись медленно.

Пантелей клевал носом. Я видел это и взял на себя обязанности по наблюдению. Озирался по сторонам, выбирал направление, вел нас вперед. Человек ночь не спал, пусть отдыхает, главное, чтобы с лошади не свалился. Такой здоровяк рухнет, земля содрогнется. Точно сломает себе что-то, а нам такого не надобно.

Изредка подбадривал его, он отвечал односложно, просыпался, вздрагивал, но потом опять продолжал впадать в полудрему.

И вот, наконец-то впереди показался разъезд. Наши лошади знакомые, не приземистые татарские. Четыре человека.

Первый чуть вперед выехал, вскинул руку высоко вверх. Заорал:

– Здрав будь, боярин!

Далеко они были, ветер сносил слова, но общий смысл понять можно было. Чудно, это был Тренко собственной персоной.

– И тебе здравия, сотник.

Мы подъехали, поравнялись.

– Лица на вас двоих нет, удачно ли все? – Он улыбнулся. Видно, что рад был нас видеть.

– Да. – Коротко ответил я. – А ты чего тут, в дозоре? Чего не с людьми?

– Филарет там главенствует, всем заправляет. Я в этом копании не смыслю ничего, здесь полезнее. Да и тебя встретить хотел. Верил, что все удастся, но опасался.

Я чуть пришпорил коня, увлекая его вперед. Показал жестом, чтобы Тренко двигался за мной. Чуть вырвались, чтобы без лишних ушей поговорить.

– Все, да не все, сотник. – Проговорил я негромко. – Татары малой силой к нам придут все же.

– Как так? На лице его появилось удивление и нарастающее опасение.

– Подробно все на совете, а если кратко… – Я улыбнулся ему, показывая, что опасаться особо нечего. – Не может просто так сын хана Дженибек Герай уйти. Решат его верные люди, что струсил, какого-то русского послушал. Пошлет против нас мурзу своего с его личным передовым отрядом. А там бог решит, кто сильнее. – Я лукаво подмигнул. – Ну а мы подготовкой своей, чашу весов-то сместим маленько.

– Не обманет? – Тренко был напряжен.

Казалось, он был уверен, что я своей поездкой просто так возьму и уберу из Поля всех татар по щелчку. Я не бог, чтобы сделать такое. Чего добился – так это же победа. Осталось нам Кровавого этого мечника побить и дело с концом. Тогда сын хана войска повернет.

Сказал с улыбкой:

– Нет, не обманет. Не поверишь, но он мне рад был, как брату. – Чуть не засмеялся, говоря такое. – Виду только не показал.

– Шутишь. – Тренок был удивлен.

– Да нет. Политика, дело тонкое. Там же рядом с ним те сидят, кто его сдвинуть хочет, но даже подумать об этом боится. У них же тоже недавно своя смута была, замятня.

– Ясно. – По лицу Тренко я видел, что ему не было понятно вообще ничего.

Он отличный воин, скорее всего, хороший командир. Но что до сложных стратегий и интриг, это не про него. Это я уже давно понял. Все они мне присягнули, просили воеводой стать по его настоянию и при его давлении на остальных атаманов и сотников потому, что почувствовали во мне человека, знающего что делать. Того, кто может решать не просто дела на местах, а стратегические задачи ставить, ресурсы под них выделять и двигаться вперед.

– Едем! – Сказал я весело.

С этими словами весь наш отряд быстрым шагом двинулся вперед. Нас ждал укрепляемый Филко лагерь, поместье Бориса Жука. Работы там было еще ох как много.