Текст книги "Призраки (ЛП)"
Автор книги: Эван (Ивэн) Хантер
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
«Какова была ваша реакция на это?»
«Я сказала, что считаю Алекса привлекательным.»
Её голос был таким тихим, что он почти не слышал её. Собака и ветер отказывались прекратить своё сотрудничество. Карелла ничего не мог поделать с ветром, но хотел пристрелить собаку.
«Вы согласились на такое приглашение?»
«Я сказала, что… подумаю об этом.»
«Вы когда-нибудь поднимали эту тему?»
Наступила долгая тишина, нарушаемая лишь воем собаки и ветром.
«Правда?»
«Да.»
«Когда?»
«На рождественской вечеринке.»
«Корбетт снова предложил, чтобы вы трое…»
«Да.»
«И каков был ваш ответ?»
Присцилла посмотрела на собаку. Её руки были скрещены на груди, а руки в перчатках засунуты в подмышки. Она продолжала смотреть на собаку.
«Какова была ваша реакция?», – сказал Карелла.
«Я сказала ему, что… что, возможно, хотела бы попробовать.
Мы оба немного перебрали, это была ежегодная рождественская вечеринка…»
«Вы назначили свидание?»
«Да, мы… мы сделали это.»
«Когда?»
«Мой муж на этой неделе едет в Висконсин. Его мать живёт в Висконсине, она очень больна, и он едет туда, чтобы навестить её. Мы планировали… поехать к Дэнни в деревню на новогодние выходные. Мой муж не вернётся до… до второго числа.»
«Под деревней вы подразумеваете Грейслендс?»
«Да, у Дэнни там дом.»
«Это его дом?»
«Думаю, да.»
«Или он делит дом с Алексом Хэрродом?»
«Я не знаю.»
«Спасибо, миссис Ламбет», – сказал Карелла. «Теперь вы можете отвязать собаку.»
В справочнике Айзолы адрес Александра Хэррода указан как 511 Жакаранда, в центре Квартала. Карелла вначале позвонил и сказал, что расследует убийство и хочет поговорить с Хэрродом. Он не стал упоминать, что жертвой убийства был Дэниел Корбетт: он хотел приберечь это для личной встречи.
Хэррод возразил, что сейчас уже одиннадцать часов, и поинтересовался, не может ли это подождать до утра. Карелла пустился в долгие рассуждения о том, что первые двадцать четыре часа в расследовании убийства наиболее важны для детектива, и в конце концов убедил Хэррода уделить ему полчаса своего времени.
Здание, в котором жил Хэррод, представляло собой трёхэтажный кирпичный дом, выкрашенный в белый цвет.
Карелла позвонил в звонок на нижнем этаже, получил ответное гудение и поднялся по лестнице на третий этаж. Квартира находилась в конце коридора. Он постучал в дверь, и она сразу же открылась, как будто Хэррод нетерпеливо ждал за ней.
Карелла удивился, увидев перед собой лицо высокого, стройного чернокожего мужчины. Присцилла не говорила ему о том, что третий мужчина в предполагаемой ménage à trois (буквально с французского «хозяйство на троих», означает сексуальные взаимоотношения втроём – примечание переводчика) – чернокожий.
«Мистер Хэррод?», – спросил он.
«Да, пожалуйста, входите.»
На нём были синие джинсы и облегающая белая футболка под синим свитером-кардиганом с шалевым воротником. Босиком он вошёл в гостиную, украшенную, по выражению Кареллы, которое он перенял у Мейера, «всякой всячиной» (tchotchke– potchke, выражение на идиш – примечание переводчика).
Стены были уставлены полками и стеллажами с предметами искусства и безделушками, маленькими вазочками с засушенными цветами, фотографиями в миниатюрных овальных рамках, ключами, собранными в антикварных магазинах, буквой «А» разных размеров, одни из латуни, другие из дерева, окрашенного под золото, книгами, которыми можно было бы заполнить книжный магазин хорошего размера, маленькими записками в рамках, которые, очевидно, представляли для Хэррода сентиментальную ценность. Диван был обтянут мягкой чёрной кожей и завален подушками разных размеров, некоторые из них были глянцевыми, некоторые – с кисточками, которые переливались на пол, образуя ещё одну зону отдыха. На стене над диваном висела картина с изображением двух борющихся мужчин. На полу лежал белый мохнатый ковёр. Отопление было включено очень сильно; Карелла подумал, не выращивает ли Хэррод в свободное время орхидеи.
«Это из-за Грегори Крейга?», – спросил Хэррод.
«Почему вы так думаете?»
«Я знаю, что его убили, а „Абсалом“ опубликовал „Тени“ в мягкой обложке.»
«Речь идёт о Дэниеле Корбетте», – сказал Карелла.
«Дэнни? Что с ним?»
«Его убили сегодня рано утром», – сказал Карелла и стал наблюдать за реакцией Хэррода. Реакция последовала незамедлительно. Хэррод отступил на шаг, как будто Карелла ударил его по лицу.
«Вы меня разыгрываете», – сказал он.
«Я бы хотел, чтобы так и было.»
«Дэнни?», – сказал он.
«Да, Дэниел Корбетт. Он был зарезан где-то между пятью тридцатью и шестью часами вечера.»
«Дэнни?», – глухо повторил Хэррод и вдруг разрыдался. Карелла смотрел на него и ничего не говорил. Хэррод достал из заднего кармана джинсов салфетку и вытер глаза. «Мне жаль… мы… мы были хорошими друзьями», – сказал он.
«Именно поэтому я здесь, мистер Хэррод», – сказал Карелла.
«Насколько близкими были ваши отношения?»
«Я только что сказал вам. Мы были хорошими друзьями.»
«Мистер Хэррод, правда ли, что вы и мистер Корбетт планировали отправиться в Грейслендс на выходные с женщиной по имени Присцилла Ламбет?»
«Где вы об этом услышали?», – спросил Хэррод.
«От миссис Ламбет.»
«Ну, тогда…»
«Это правда?»
«Да, но это не значит…»
«Мистер Хэррод, вы знали, что Дэниел Корбетт предложил вам троим лечь в постель вместе?»
«Я знал об этом, да. Но это всё равно не значит…»
«Разве не для этого вы планировали отправиться в Грейслендс?»
«Да, но…»
«Вы с мистером Корбеттом когда-нибудь занимались этим раньше?»
«Нет.»
«Я не имею в виду с Присциллой Ламбет. Я имею в виду с любой женщиной.»
«Какое отношение это имеет к его убийству?»
«Вы не ответили на мой вопрос.»
«Я не обязан отвечать ни на один вопрос», – сказал Хэррод.
«Позвольте спросить вас, мистер детектив. Если бы вы не считали меня геем, вы бы задавали здесь те же вопросы?»
«Мне наплевать на ваши сексуальные предпочтения, мистер Хэррод. Это ваше дело. Я здесь, чтобы…»
«Конечно», – сказал Хэррод. «Пойдите и расскажите это каждому другому полицейскому в этом городе.»
«Я не любой другой полицейский в этом городе, я – это я. Я хочу знать, согласились ли вы разделить постель с Дэниелом Корбеттом и Присциллой Ламбет.»
«Почему?»
«Вы с Корбеттом были любовниками?»
«Я не обязан отвечать на этот вопрос.»
«Это правда, вы не обязаны. Где вы были сегодня в пять сорок, мистер Хэррод?»
«Прямо здесь. Я пришёл сюда прямо с работы.»
«Где находится „Абсалом Букс“?»
«В центре города на Джефферсон.»
«В котором часу вы приехали?»
«Пять тридцать, может чуть позже.»
«Вы разговаривали с мистером Корбеттом сегодня?»
«Мы говорили, да.»
«О чём?»
«Ничего важного.»
«О поездке в Грейслендс?»
«Возможно, эта тема поднималась.»
«Как вам идея этой поездки?»
«Опять это гейское дерьмо», – сказал Хэррод.
«Это вы всё время об этом говорите. Что вы думаете о поездке?»
«Я не хотел ехать, ясно?»
«Почему бы и нет?»
«Потому что я…» Хэррод внезапно сжал кулаки. «Вы не имеете права так ко мне приставать. Меня не было рядом с домом Дэнни, когда он… когда он…» Он снова начал рыдать. «Вы сукин сын», – сказал он и снова достал из кармана рваную салфетку, чтобы вытереть глаза. «Вечно вы нас достаёте.
Неужели вы не можете, ради всего святого, оставить нас в покое?»
«Расскажите мне о поездке», – сказал Карелла.
«Я не хотел ехать», – рыдая, сказал Хэррод. «Меня тошнило… от того, что Дэнни таскал за собой всех этих педиков. Он был AC-DC (жаргонный термин, обозначающий бисексуальность – примечание переводчика), ладно, с этим я мог смириться. Но эти… эти чёртовы женщины, с которыми он постоянно вторгался в наши отношения…» Он покачал головой. «Я сказал ему, чтобы он принял решение. Он… он обещал, что это будет в последний раз. Он сказал, что мне это понравится. Он сказал, что она находит меня привлекательным.»
«А как вы её находите?»
«Отвратительной», – категорично заявил Хэррод.
«Но вы согласились поехать.»
«В последний раз. Я сказал ему, что уйду, если он будет продолжать настаивать на этих внешних отношениях. Так и должно было быть. В самый последний раз.»
«Это оказалось именно так, не правда ли?», – сказал Карелла.
«Я был здесь в пять тридцать», – сказал Хэррод. «Проверьте это.»
«С кем?»
Хэррод колебался.
«С кем вы были, мистер Хэррод?»
«С моим другом.»
«Кем?»
«Его зовут Оливер Уолш. Вы тоже собираетесь его донимать?»
«Да», – сказал Карелла, – «я тоже собираюсь с ним побеседовать.»
Оливер Уолш жил в нескольких минутах ходьбы от квартиры Хэррода. Карелла приехал туда без пяти минут полночь. Он не стал вначале звонить, чтобы объявить о себе, и предупредил Хэррода, чтобы тот не трогал телефонную трубку, когда выходил из квартиры. Уолш, казалось, был искренне удивлён, обнаружив у себя на пороге городского детектива. По мнению Кареллы, ему было лет девятнадцать-двадцать, с копной рыжих волос и россыпью веснушек на переносице. Карелла видел всё это сквозь щеколду в частично приоткрытой двери; Уолш не снимал ночную цепочку, пока Карелла не предъявил свои полицейский значок и удостоверение личности в пластиковой оболочке.
«Я подумал, что вы, возможно, грабитель или что-то в этом роде», – сказал Уолш.
«Мистер Уолш», – сказал Карелла, – «я скажу вам, зачем я здесь.
Я хочу знать, где вы были сегодня между пятью тридцатью и шестью часами.»
«Почему?», – сразу же сказал Уолш.
«Вы были здесь, дома?», – спросил Карелла, уклоняясь от ответа.
«Нет.»
«Тогда, где вы были?»
«Почему вы спрашиваете меня?»
«Мистер Уолш», – сказал Карелла, – «кто-то убит. Всё, что я хочу знать…»
«Ну, Господи… вы же не думаете…»
«Где вы были?»
«Между… между… во сколько, вы сказали?»
«Пять тридцать и шесть.»
«С моим другом», – сказал Уолш и почувствовал огромное облегчение.
«Как зовут вашего друга?»
«Алекс Хэррод. Его номер телефона – Квин 7–6430, позвоните ему. Давайте, звоните ему. Он скажет вам, где я был.»
«Где вы были?»
«Что?»
«Где вы были со своим другом Алексом Хэрродом?»
«В его квартире. 511 Жакаранда, третий этаж. Квартира 32.
Давайте, звоните ему.»
«Во сколько вы приехали?»
«Около пяти двадцати. Он как раз возвращался домой с работы.»
«Как долго вы там пробыли?»
«Я ушёл около девяти тридцати.»
«Вы выходили из квартиры в любое время?»
«Нет, не выходил.»
«Возможно, выходил Хэррод?»
«Нет, мы были там вместе.»
«Как давно вы знакомы с Хэрродом?»
«Мы познакомились совсем недавно.»
«Когда?»
«В канун Рождества.»
«Где?»
«На вечеринке.»
«Где проходила вечеринка?»
«Здесь, в Квартале.»
«Где в Квартале?»
«В Ллеулин Мьюз. Человек по имени Дэниел Корбетт устраивал вечеринку, и мой друг попросил меня пойти с ним.»
«Вы знали Корбетта до этого?»
«Нет, я увидел его той ночью.»
«И тогда же вы познакомились с Хэрродом, верно?»
«Именно так.»
«Вы разговаривали с ним после того, как покинули его квартиру сегодня вечером?»
«Нет, не разговаривал.»
«Мы можем проверить в телефонной компании все звонки с его номера на ваш.»
«Пожалуйста», – сказал Уолш. «Я ушёл от него в девять тридцать и с тех пор не разговаривал с ним. Кого убили? Это ведь не Алекс, верно?»
«Нет, это был не Алекс», – сказал Карелла. «Спасибо, что уделили мне время, мистер Уолш.»
8
Как потом выяснилось, убийца выбрал не того человека.
Ошибка была разумной; даже Карелла ранее совершил такую же ошибку. Убийца, должно быть, следил за ней последние несколько дней, и когда он увидел её – или человека, которого он принял за Хиллари Скотт, – выходящей из жилого дома в Стюарт-Сити в 8:30 утра в среду, он проследил за ней до самого входа в метро, а затем попытался зарезать её тем, что Дениз Скотт позже описала как «самый большой чёртов нож, который я когда-либо видела в своей жизни».
Через несколько минут после того, как Дениз ворвалась в квартиру с разрезанной передней частью чёрного суконного пальто и белой атласной блузки, Хиллари позвонил сначала в местный участок, а затем Карелле домой. Они с Хоузом приехали туда через час. Патрульные из Южного Мидтауна уже были там и размышляли, что им делать. Они спросили Кареллу, должны ли они сообщить об этом в свой участок как о 10–24 – «Нападение в прошлом» – или этим займутся в 87-м участке?
Карелла объяснил, что нападение могло быть связано с убийством, над которым они работают, и патрульным следует забыть об этом. Патрульные выглядели неубеждёнными.
«А как же бумаги?» – спросил один из них. «Кто позаботится о бумагах?»
«Мы, обязательно», – сказал Карелла.
«Тогда, возможно, мы попадём в передрягу», – сказал второй патрульный.
«Если вы хотите составить заявление, валяйте», – сказал Карелла.
«В качестве чего? 10–24?»
«Так оно и было.»
«Где, по нашим сведениям, это было?»
«Что вы имеете в виду?»
«Парень пытался зарезать её у метро на Мастерс. Но она не звонила нам, пока не вернулась сюда. Итак, что мы будем считать местом преступления?»
«Вот», – сказал Карелла. «Теперь вы сами ответили, не так ли?»
«Да, но это не то место, где всё случилось.»
«Поэтому позвольте мне составить документы, хорошо?», – сказал Карелла. «Не беспокойтесь об этом.»
«У вас нет такого сержанта, как у нас», – сказал первый патрульный.
«Послушайте, я хочу поговорить с жертвой», – сказал Карелла. «Я же сказал, что мы работаем над убийством, так что позвольте мне оформить дело, и тогда вам не придётся об этом беспокоиться.»
«Узнай его имя и номер полицейского значка», – посоветовал второй патрульный.
«Детектив второго класса Стивен Луис Карелла», – терпеливо сказал Карелла, – «87-й участок. Номер моего полицейского значка 714–5632.»
«Ты понял?», – спросил второй патрульный у своего напарника.
«Я понял», – сказал первый патрульный, и они оба вышли из квартиры, всё ещё беспокоясь о том, что может сказать их сержант.
Дениз Скотт находилась в состоянии оцепенелого шока. Её лицо было бледным, губы дрожали, она не снимала пальто – как будто оно каким-то образом всё ещё защищало её от ножа нападавшего. Хиллари принесла ей большую рюмку бренди, и когда она сделала несколько глотков и цвет вернулся к её щекам, она, казалось, была готова рассказать о том, что произошло. А случилось всё очень просто. Кто-то схватил её сзади, когда она спускалась по ступенькам на станцию метро, потянул за спину, а затем распорол переднюю часть её пальто самым большим ножом, который она когда-либо видела в своей жизни. Она ударила его сумкой и начала кричать, а мужчина повернулся и начал убегать, когда кто-то начал подниматься по ступенькам снизу.
«Это был мужчина, вы уверены в этом?», – сказал Карелла.
«Совершенно.»
«Как он выглядел?», – спросил Хоуз.
«Чёрные волосы и карие глаза. Очень узкое лицо», – сказала Дениз.
«Сколько ему лет?»
«Около двадцати, я бы сказала.»
«Вы бы узнали его, если бы увидели снова?»
«Через минуту.»
«Он вам что-нибудь сказал?»
«Ни слова. Он просто дёрнул меня и попытался ударить ножом.
Посмотрите, что он сделал с моими пальто и блузкой», – сказала она и откинула в сторону разорванную блузку, чтобы позволить изучить покатую верхнюю часть левой груди. Хоуза, похоже, очень интересовало, проник ли нож в её плоть. Он уставился на V-образное отверстие блузки со всей тщательностью помощника судмедэксперта. «Мне просто повезло, вот и всё», – сказала Дениз и позволила блузке упасть на место.
«Он собирался убить меня», – сказала Хиллари.
Карелла не стал спрашивать, почему она так думает, – он и сам думал точно так же.
«Позвольте мне взять пальто», – сказала она.
«Что?», – спросила её сестра.
«Ваше пальто. Позвольте мне его взять.»
Дениз сняла пальто. Удар ножом разорвал блузку на левой груди. Под зияющей атласной прорехой Хоуз разглядел обещанную плоть Дениз, молочно-белую на фоне белесого атласа. Хиллари прижала чёрное пальто к груди, словно призрачного любовника. Закрыв глаза, она начала раскачиваться, как после поцелуя с Кареллой. Хоуз посмотрел на неё, потом на сестру и решил, что лучше ляжет в постель с Дениз, чем с Хиллари. Потом он решил, что наоборот. А потом решил, что им обеим было бы неплохо вместе, в одно и то же время, на двуспальной кровати в его квартире. Карелла, не будучи экстрасенсом, не знал, что в этот праздничный сезон все в мире мечтали о сексе втроём. Хиллари, выдавая себя за ту, кем, как знал Карелла, она не являлся, начала повторять голосом, напоминающим тот, который она использовала после того, как поцеловала его: «лента, ты украл, лента», – всё по старинке.
Хоуз в замешательстве наблюдал за ней: раньше он никогда не замечал её действий. Дениз, привыкшая к действиям медиумов, зевнула. Бренди подействовало на неё. Она, казалось, забыла, что менее часа назад кто-то пытался отправить её в тот великий мир, куда, предположительно, сейчас стремится её сестра. Хиллари сказала, что это призрак убил Грегори Крейга, а теперь тот же призрак пытался убить её сестру, и от её чёрного пальто исходили эманации, которые, казалось, указывали либо на что-то, либо вообще ни на что.
«Хемп», – сказала она.
Карелла не был уверен, прочищала ли она горло или нет.
«Хемп», – повторила она. «Останьтесь.»
Он не собирался уходить, поэтому не знал, что она имела в виду.
«Хемп, останься (стэй, по-английски – примечание переводчика)», – сказала она. «Хэмпстед. Хэмпстед.»
Карелла отчётливо почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы. Хоуз, наблюдая за Дениз, которая теперь безрассудно скрестила ноги и ухмылялась ему, вдохновлённая бренди, чувствовал только шевеление щетины где-то в районе паха.
«Месса», – повторяла Хиллари, глаза её были по-прежнему закрыты, тело покачивалось, чёрное пальто было зажато в руках. «Масса. Массачусетс. Хэмпстед, Массачусетс», – и у Кареллы открылся рот.
Хиллари открыла глаза и уставилась на него безучастным взглядом. Его взгляд был таким же пустым. Словно пара слепых идиотов-знатоков, разделяющих одно и то же таинственное знание, они смотрели друг на друга через пропасть шириной не более трёх футов, но кишащую шепчущими демонами и бездыханными трупами. Его ноги внезапно похолодели. Он смотрел на неё не мигая, а она смотрела в ответ, и он мог поклясться, что её глаза горели, глубокие, карие, освещённые изнутри всеми красными и жёлтыми оттенками сверкающих опалов.
«Кто-то утонул в Хэмпстеде, штат Массачусетс», – сказала она.
Она сказала это прямо ему, не обращая внимания на Хоуза и сестру. И Карелла, прекрасно зная, что она жила с Крейгом последний год с лишним, зная также, что он мог рассказать ей всё об утоплении своей бывшей жены в двух милях от того места, где он снимал дом с привидениями, прославленный в «Мёртвых тенях», тем не менее полагала, что это знание пришло к ней из чёрного пальто, которое она держала в руках.
Когда она сказала: «Мы поедем в Массачусетс, ты и я», он понял, что так и будет, потому что три лета назад там утонула жена Крейга, а теперь погибли ещё три человека, и была совершена ещё одна попытка убийства, и, возможно, в этом замешаны призраки.
Они надеялись добраться туда к часу дня, что было вполне реально, учитывая, что из города они выехали чуть позже десяти, а Хэмпстед, судя по карте, находился не более чем в двухстах милях к северо-востоку. Дороги за городом были сухими; буря, накрывшая Айзолу, оставила окрестности нетронутыми. Только когда они въехали в Массачусетс, возникли трудности. Если раньше Карелла стабильно держал скорость пятьдесят пять миль в час (примерно 80 километров в час – примечание переводчика) в соответствии с федеральным ограничением по энергосбережению, то теперь он сбавил обороты и надеялся, что в среднем будет ехать тридцать (примерно 48 километров в час – примечание переводчика).
Снег не был проблемой: любой штат, рассчитывающий на лыжников в зимние месяцы, позаботился о том, чтобы дороги были вычищены и выскоблены, как только выпадет первая снежинка. Но температура упала до восемнадцати градусов по Фаренгейту (примерно –8° по цельсию – примечание переводчика), и снег на дорогах, который таял в утренние часы, теперь застыл в тонкую плёнку, покрывавшую асфальт от разделительной полосы до обочины и делавшую езду коварной и утомительной.
Они добрались до Хэмпстеда в 2:25 пополудни. Небо было пасмурным, с океана дул резкий ветер, трепавший деревянные ставни прибрежных зданий. Казалось, город выполз из Атлантики, как какое-то доисторическое существо в поисках солнца, а вместо него нашёл скалистое, негостеприимное побережье и рухнул на него в разочаровании и изнеможении.
Ветхие здания на набережной были одинаково серыми, их побитая непогодой черепица напоминала о том времени, когда Хэмпстед был маленькой рыбацкой деревушкой, а люди пускались в море на кораблях. Здесь всё ещё стояли сети и ловушки для ловли омаров, но неизбежный прогресс пронёс через город аляповатую череду мотелей и заведений быстрого питания, которые основательно испортили то, что и так не могло быть особенно весёлым местом.
Общежитие, каким оно было, представляло собой унылый прямоугольник неухоженного газона, окружённый городскими муниципальными зданиями и четырёхэтажным кирпичным отелем, называвшим себя «Хэмпстед Армс». Безвкусная сезонная мишура облепила площадь, словно эскадрилья танцующих девушек в блёстках и пайетках. В центре главной площади стояла незажжённая рождественская ёлка, похожая на поникшую чайку, потерявшую ориентацию. Карелла припарковал машину и вместе с Хиллари отправился к ратуше, где надеялся найти офис коронера и документы, касающиеся смерти бывшей жены Грегори Крейга. На Хиллари была объёмная енотовая шуба, коричневая шерстяная шапка, надвинутая на уши, коричневые перчатки, коричневые ботинки и тот же наряд, в котором она была утром в квартире сестры: твидовая бежевая юбка, испещрённая зелёными и коричневыми нитями, водолазка цвета горького шоколада и зелёный свитер-кардиган с кожаными пуговицами. На Карелле было много вещей, подаренных ему двумя днями ранее: тёмно-серые фланелевые брюки от Фанни, красная клетчатая фланелевая рубашка от Эйприл, твидовый спортивный пиджак цвета копчёной селедки от Тедди, тёмно-синее автомобильное пальто с флисовой подкладкой и воротником из искусственного меха, тоже от Тедди, и пара перчаток на меховой подкладке от Марка. Ноги у него замёрзли: утром он надел мокасины, не ожидая, что будет бродить по улицам городка на берегу океана в Массачусетсе, где температура держится чуть выше нуля, а ветер дует с Атлантики, словно мстя каждому моряку, когда-либо погибшему в этих тёмных водах у берега. Когда они пересекали главную площадь, Хиллари кивнула и сказала: «Да, я знала, что это будет выглядеть именно так.»
Ратуша Хэмпстеда представляла собой белое здание с серой черепичной крышей. Оно выходило на запад, в сторону океана, защищая тротуар от яростных атлантических ветров. Все фонари горели, защищаясь от полуденного мрака; они манили, как маяки для заблудившихся мореплавателей. Внутри здания было тепло, как в обычном магазине с печкой-буржуйкой.
Карелла изучил информационную доску в вестибюле – чёрный прямоугольник с белыми пластиковыми буквами и цифрами, на которых были указаны различные отделы и комнаты, в которых их можно найти. Офиса коронера не было. Он выбрал офис городского клерка и поговорил там с женщиной, которая по голосу очень напоминала покойного президента Кеннеди. Она сказала ему, что офис коронера находится в больнице Хэмпстеда, что в двух милях к северо-востоку, по другую сторону бухты. Не желая в очередной раз вступить в замёрзшие отходы, Карелла всё же дошел с Хиллари до места, где припарковал машину, а затем поехал на север по прибрежной дороге, которая изгибалась мимо, казалось, большого пруда с солёной водой, но была обозначена придорожным знаком как Хэмпстед-Байт.
«Вот где она утонула», – сказала Хиллари. «Остановите машину.»
«Нет», – сказал Карелла. «Сначала давайте выясним, как она утонула.»
Коронером был мужчина лет шестидесяти, бледный и худой, как труп, с бахромой седых волос вокруг шелушащейся лысины. На нём был поношенный коричневый свитер, помятые коричневые брюки, белая рубашка с обтрёпанным воротником и галстук цвета коровьего навоза. Его стол был загромождён связкой беспорядочно разбросанных папок с документами и чёрной пластиковой табличкой, на которой белыми буквами было написано его имя: Мистер Хирам Холлистер. Карелла разговаривал с ним наедине; одно дело – брать с собой медиума, когда идёшь вызывать призраков; совсем другое – вести официальные дела в присутствии потрясающе красивой двадцатидвухлетней девушки в енотовой шубе, которая придавала ей уютный вид. Хиллари ждала на скамейке в коридоре снаружи.
«Я расследую три убийства в Айзоле, возможно, связанных между собой», – сказал Карелла, показывая свой полицейский значок. «Одной из жертв был человек по имени Грегори Крейг, который…»
«Что там написано?», – спросил Холлистер, глядя на золотой щиток с голубой эмалью и рельефной городской печатью.
«Детектив», – сказал Карелла.
«О, детектив, да», – сказал Холлистер.
«Одной из жертв был человек по имени Грегори Крейг. Его бывшая жена, Стефани Крейг, утонула в Хэмпстед-Байт три лета назад. Ваш офис пришёл к выводу, что смерть была случайной. Я хотел бы узнать, могу ли я…»
«Три лета назад, да», – сказал Холлистер.
«Вы помните это дело?»
«Нет, но я помню три лета назад, точно. В тот год у нас было столько дождей.»
«У вас есть записи о том, что произошло? Я предполагаю, что было дознание…»
«О, да, так бы и было, если бы она утонула.»
«Стефани Крейг», – сказал Карелла. «Это имя вам о чём-нибудь говорит?»
«Нет, совсем не помню. К нам приезжают туристы, а они, знаете ли, не знают, насколько коварными могут быть течения.
У нас случаются утопления, скажу я вам, как и в любом другом прибрежном посёлке.»
«Как насчёт Грегори Крейга?»
«Я его тоже не помню.»
«Он написал книгу под названием „Мёртвые тени“.»
«Не читал.»
«О доме в этом городе.»
«Нет, не знаю.»
Карелла ненадолго задумался об иллюзорности славы. За своим столом Холлистер кивал, словно внезапно вспомнил что-то, о чём раньше не рассказывал.
«Да», – сказал он.
Карелла ждал.
«Тем летом было много дождей. Размыло причал у пирса Логана.»
«Мистер Холлистер», – сказал Карелла, – «где я могу найти протокол дознания?»
«Прямо по коридору», – сказал Холлистер и посмотрел на часы.
«Но уже три часа, и я хочу вернуться домой до того, как начнётся буря. Предполагается, что будет не менее шести дюймов снега, вы знали об этом?»
«Нет, не знал», – сказал Карелла и посмотрел на свои часы. «Если вы достанете для меня папку», – сказал он, – «я могу взглянуть на неё, а потом оставить на вашем столе, если вы не против.»
«Что ж», – сказал Холлистер.
«Я могу подписать расписку в своём официальном качестве…»
«Нет, расписка не нужна», – сказал Холлистер. «Просто не хочу, чтобы она была в беспорядке и не на месте.»
«Я буду очень осторожен с ней», – сказал Карелла.
«Периодически приглашайте сюда полицейских из других штатов», – сказал Холлистер, – «они не знают, что такое аккуратность и порядок.»
«Я могу это понять, сэр», – сказал Карелла, решив, что «сэр» не помешает в этот непростой момент. «Но я привык работать с документами и обещаю, что верну папку в том же состоянии, в каком её получил. Сэр», – добавил он.
«Полагаю, всё будет в порядке», – сказал Холлистер и поднялся со своего вращающегося кресла, удивив Кареллу ростом в шесть футов четыре дюйма, который должен был принадлежать баскетболисту. Он прошёл за Холлистером по коридору, мимо Хиллари, которая сидела на скамейке и пытливо смотрела на него, а затем вошёл в кабинет с лаконичной надписью «Записи» на матовом стекле двери. В кабинете стояли пыльные деревянные картотечные шкафы, за которые можно было бы выручить неплохую цену в любом из антикварных магазинов Айзолы.
«Как пишется эта фамилия?», – спросил Холлистер.
«К-Р-Э-Й-Г», – сказал Карелла и снова задумался о славе, а также о том, что где-то в Америке в этот самый момент кто-то спрашивает, как пишется Хемингуэй, Фолкнер или даже Гарольд Роббинс (настоящее имя Гарольд Рубин, американский писатель, автор резонансных романов, изданных на десятках языков – примечание переводчика).
«К-Р-Э-Й-Г», – сказал Холлистер, подошёл к одному из картотечных шкафов, открыл ящик и, листая папки, снова и снова произносил про себя это имя.
«Стефани?», – спросил он.
«Стефани», – подтвердил Карелла.
«Вот она», – сказал Холлистер, достал папку толщиной в дюйм и ещё раз изучил на ней название, прежде чем передать Карелле.
«Просто положите её сюда, на верх шкафа, когда закончите с этим. Я не хочу, чтобы вы заново пытались подшивать документы, слышите?»
«Да, сэр», – сказал Карелла.
«Так можно испортить все документы», – сказал Холлистер.
«Да, сэр.»
«Если хотите, можете воспользоваться столом вон там, у окна, снимайте пальто, устраивайтесь поудобнее. Что это за женщина снаружи, похожая на медведя гризли?»
«Она помогает мне с делом», – сказал Карелла.
«Вы можете взять её с собой, если это вас устроит; нет смысла морозить её задницу в коридоре. В коридоре ужасный сквозняк.»
«Да, сэр, спасибо», – сказал Карелла.
«Ну, вот, пожалуй, и всё», – сказал Холлистер и, пожав плечами, оставил Кареллу одного в комнате. Карелла высунул голову за дверь. Хиллари всё ещё остужала пятки на скамье, нетерпеливо покачивая одной из скрещённых ног.
«Входите», – сказал он, и она тут же поднялась и пошла по коридору, щёлкая каблуками сапог по деревянному полу.
«Что у вас?», – спросила она.
«Протокол дознания.»
«В Хэмпстед-Байт мы узнаем больше», – сказала она.
Карелла включил настольную лампу с абажуром, а затем придвинул стул для Хиллари. Она не стала снимать енотовую шубу. Снаружи уже начинал идти снег. Часы на стене отбивали время: семь минут третьего.
«Я хочу сделать это быстро», – сказал Карелла, – «и убраться отсюда до того, как начнётся буря.»
«Мы должны отправиться в Хэмпстед-Байт. И в тот дом, снятый Грегом.»
«Если будет время», – сказал он.
«В любом случае нам не выбраться», – сказала она. «Они уже закрыли Сорок четвёртое шоссе.»
«Откуда вы знаете?», – спросил он, и она бросила на него усталый взгляд. «Ну… в любом случае, давайте поторопимся», – сказал он. «Вы хотели посмотреть на всё это вместе со мной?
Есть ли здесь что-нибудь, что…»
«Я хочу потрогать бумаги», – сказала она.
После её выступления с пальто сестры он знал, что лучше не отмахиваться от её просьбы. В машине по дороге в Массачусетс она пыталась объяснить ему, какими способностями обладает она и подобные ей. Он внимательно слушал, пока она рассказывала ему об экстрасенсорном восприятии и, в частности, о психометрии. Она определила это как способность измерять шестым чувством поток – электромагнитное излучение – от другого человека, чаще всего путём прикосновения к предмету, принадлежащему ему или надетому на него. Люди, наделённые этим даром – «а иногда и проклятые», – сказала она, – способны получать информацию о прошлом и настоящем, а иногда, в случае особо талантливых психометристов, даже о будущем. Она объяснила, что с точки зрения экстрасенса время можно рассматривать как огромную фонографическую пластинку с миллионами и миллионами гребней и канавок, содержащую тысячелетия записанных данных. Экстрасенс, в некотором смысле, – это человек, обладающий необычайной силой, способный поднять метафорическую ручку проигрывателя и опустить иглу в любую из канавок, тем самым воспроизводя в сознании любое из сохранённых на пластинке сведений. Она не совсем понимала, как это работает в отношении будущих событий: ей никогда не удавалось с точностью предсказать то, что должно было произойти. Ясновидение, яснослышание и ясночувствование – все эти таланты были выше её скромных возможностей. Но она была полностью уверена в своей способности безошибочно определять по электромагнитной утечке энергии любого объекта события – прошлые или настоящие, – связанные с этим объектом. Вчера она смогла сделать это с пальто сестры, потому что пальто соприкоснулось с ножом убийцы, а нож был в руке убийцы, и поток был достаточно сильным, чтобы перенестись от человека к предмету и от предмета к другому человеку.
