Текст книги "Крестная мать (Невеста насилия)"

Автор книги: Ева Модиньяни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава 8

Холодные вечерние сумерки спустились на тихий заснеженный парк. Мягкий свет лился из окон виллы на белую пелену снега. Навстречу голубому «Паккарду» Хосе Висенте, подъехавшему к воротам, бросились охранники.

– Все в порядке? – спросил один.

– Никаких проблем, – ответил Хосе, поворачивая машину на аллею, что вела к вилле.

С того момента, как Джо Ла Манна объявил войну семье Лателла, следовало соблюдать все предосторожности. Хосе затратил сорок минут, чтобы проехать сорок километров от Бруклина до виллы Лателлы в Гринвиче, штат Коннектикут. С низкого серого неба валил снег, дорога была скользкой, так что Хосе, пожалуй, еще слишком быстро ехал. Он боялся опоздать.

Доминичи прошел в кабинет и с облегчением увидел, что Фрэнк Лателла еще не спускался. Фрэнк терпеть не мог ждать. Хосе поздоровался с Шоном Мак-Лири, с сыном Фрэнка Неарко и с Джоном Галанте. Все, как обычно, радостно пожали Хосе руку, но он почуял в воздухе тревожное ожидание. Доминичи сел в углу, рядом с телевизором, стараясь занимать как можно меньше места.

Неарко подошел к телефону, нажал кнопку и произнес:

– Папа, все собрались.

Через несколько минут открылась дверь, и появился Фрэнк Лателла. Он с улыбкой поздоровался со всеми и сел за стол.

– Я принял необычное и важное решение, – начал Лателла. Все с напряженным вниманием прислушивались к его словам. Неарко не смог удержаться и некстати вмешался:

– Какое решение, папа? – Остальные промолчали, а Фрэнк продолжал, не обратив внимания на слова сына:

– В нынешней ситуации нет иного пути остановить этого безумца Джо Ла Манну. Он куда хуже своего тестя, у старика было больше мозгов и отваги. А зять признает только грубую силу, да и туп к тому же.

Собравшиеся слушали Фрэнка затаив дыхание. Неарко нервно дергался на стуле.

– Я не скрываю – положение сложное, – заметил Фрэнк. – У нас нет поддержки, и мы попали в самый центр урагана.

Мир, заключенный после гибели Кинничи, убитого в отместку за покушение на Фрэнка Лателлу, продержался недолго. Зять Альберта, муж его старшей дочери Сисси, нарушил мирный договор, влез на чужую территорию, устроив переправку наркотиков с Сицилии в бидонах с маслинами, импортируемых Лателлой. После того как кровавая битва в Кастелламаре и в Нью-Йорке остановила торговлю наркотиками, главы пяти семей заключили новое перемирие, правда, скорей на словах, чем на деле.

Фрэнк Лателла имел особое мнение по поводу торговли наркотиками. Напрасно Джо Ла Манна уговаривал его:

– Наркотики – прибыльный бизнес. Не займемся мы – перехватят другие. Зачем от добра отказываться? Евреи, ирландцы, пуэрториканцы, поляки только и ждут момента. Отдадим дело в их руки – они разбогатеют, приберут власть и нас раздавят. Наркотики принесут богатство и могущество.

Слова Джо выражали общую точку зрения. Фрэнк Лателла сформулировал свою позицию в двух словах:

– Наркотики – дерьмо. Дерьмо и яд. У меня внук, хороший парень. Не хочу, чтобы ему когда-нибудь стало стыдно за деда. Не желаю травить людей.

В конце концов решили, что каждый на своей территории будет действовать независимо, руководствуясь собственными убеждениями.

– Не хочешь заниматься этим бизнесом – воля твоя, – сказали главы семейств Фрэнку. – Мы в твои дела вмешиваться не будем.

Один Джо Ла Манна не соблюдал договор. Он был молод, жаден, а унаследовав империю Кинничи, почувствовал себя непобедимым. Его люди проникли на территорию Фрэнка и распространяли наркотики в заведениях, контролируемых семьей Лателла. Война становилась неизбежной. Полицейские, подкармливаемые Фрэнком, по возможности отравляли жизнь Джо, а зять покойного Кинничи подложил взрывные устройства в два ресторана и три магазина, принадлежавшие семье Лателла.

Фрэнк был вне себя и созвал совет, чтобы сообщить о принятом решении.

– Действовать придется необычным способом, – продолжал Лателла. – Вы прекрасно знаете Сисси Кинничи, жену Джо Ла Манны. Она опозорила свою семью, опозорила всех наших женщин.

Шон и Бухман откопали на ее счет кое-что. Речь идет не о слухах или сплетнях. У меня есть прямые доказательства развратного поведения Сисси Ла Манна. Жуткие вещи… Такой шантаж внушает мне отвращение, но это единственная возможность остановить вторжение Джо на нашу территорию.

Сисси Кинничи стала позором семьи с пятнадцати лет. Кармела Анфузо, жена старого Альберта, говорила мужу:

– Она такая же, как ты. Только Сисси – женщина, а ведет себя как похотливый мужик.

Еще девчонкой она забеременела, и родители так и не смогли узнать от кого. Отец заставил ее сделать аборт и отправил в закрытую школу. Через несколько недель Сисси сбежала. Ее нашли в увеселительном заведении, расположенном по дороге на Майами, которое посещали шоферы грузовиков.

В шестнадцать лет Альберт выдал ее замуж за надежного парня. Она бросила мужа сразу после медового месяца и оказалась в постели какого-то бильярдиста. Отец вернул дочь под отчий кров, но при первой же возможности она удрала в компании негра-музыканта. Муж развелся с Сисси, когда ей не исполнилось и семнадцати. Ал Кинничи избил дочь до крови. Еще через три месяца ее арестовала дорожная полиция. Совершенно пьяная, накурившаяся гашиша и нанюхавшаяся кокаина, Сисси разъезжала по Бруклинскому мосту абсолютно голая в открытом «Бьюике».

Джо Ла Манна в те времена был у Альберта Кинничи телохранителем и доверенным лицом. Он пообещал отцу Сисси:

– Я ее выдрессирую.

– Забирай! – безнадежно махнул рукой Альберт. Сисси было восемнадцать, когда Джо женился на ней.

Мать-природа щедро одарила его как мужчину, и на какое-то время он действительно укротил Сисси. Семья радовалась несказанно. Четыре раза Сисси беременела, но все беременности оканчивались выкидышем. Пятая оказалась внематочной, женщину едва успели прооперировать. Лишь через несколько месяцев Сисси оправилась. Шестая беременность, через год, окончилась удачно – родился великолепный здоровый мальчик. Его назвали Альбертом в честь деда. Несколько недель Сисси наслаждалась новой игрушкой и вела себя как образцовая мать. Через два месяца ребенок ей надоел, и она снова начала пить, колоться и спать со всеми попадавшимися под руку мужчинами, словно самка зверя во время течки.

– Ваша жена – нимфоманка, – попытался объяснить Джо врач.

– Шлюха она, – мрачно отозвался Джо.

– Это больная, несчастная женщина, – продолжал медик.

– А вылечить ее можно?

– Сложный вопрос…

– И что же делать?

– Вы к ней привязаны?

– Да, – ответил Джо. Он женился на Сисси из-за денег, но теперь любил ее, да и она на свой манер полюбила мужа. К тому же ни одна женщина не доставляла Джо столько удовольствия в постели.

– Тогда вы должны понять: у вас в доме сумасшедшая, – сказал врач.

– Ну и что?

– О ней надо заботиться.

– Как?

– Постараться предотвращать последствия ее поступков, смягчить острые углы…

Джо в отчаянии обхватил голову руками.

– Я сам с ума сойду! – простонал он.

– Вы должны смириться; повторяю: ваша жена больна.

И Джо попытался смириться. Главное, чтобы ничего не выходило за пределы семьи, пусть куролесит в доме. Но Сисси на этот раз перешла все границы. Она соблазнила охранника, приставленного к ней мужем, сбежала и стала выступать с эротическим спектаклем, который до скончания веков покрыл позором семейство Кинничи.

Фрэнк открыл ящик стола, вынул большой конверт и протянул его Джону Галанте.

– Шон и Бухман уже знают, о чем речь. Теперь я хочу услышать и ваше мнение. Как будем действовать в этом грязном деле?

Галанте открыл конверт и вынул несколько больших фотографий. Он много отвратительного в жизни повидал, но эти фото показались ему какой-то жуткой галлюцинацией. У него даже горло перехватило. Он постарался скрыть свои чувства и поспешил убрать фотографии в конверт.

– Ты уверен, – осторожно спросил Галанте, – это действительно Сисси Ла Манна?

Фрэнк кивнул головой.

– Ошибки быть не может, – добавил Шон.

Джон Галанте передал конверт Неарко. Фрэнку стало нехорошо при одной мысли, что сын посмотрит на фото, хотя Неарко уже перевалило за сорок.

– Господи! – воскликнул Лателла-младший. – Это же бомба!

– Потому и действовать надо осторожно, а то, не дай бог, бомба разорвется прямо у нас в руках, – заметил отец.

Неарко протянул фото Хосе Висенте, но тот отрицательно покачал головой и извиняющимся тоном произнес:

– Ты же знаешь, Фрэнк, я такое не люблю.

– Гадость, конечно, – согласился Лателла-старший. – Так бывает: поднимешь чистый гладкий камень, а под ним кишмя кишат черви.

Фрэнк убрал конверт в ящик.

– Ну что? – спросил он, оглядев собравшихся. Неарко нервно вертелся на стуле. Чтобы чувствовать себя уверенней, он достал сигарету, но зажег ее не с того конца, тихо выругался и погасил. Вытащил из пачки вторую, но нечаянно разломал. Наконец он зажег третью и жадно затянулся, словно черпая силы в никотиновом дыму.

– Если хочешь что-то сказать или предложить, давай! Никто не обидится! – ехидно заметил отец.

Неарко чувствовал себя наследным принцем и считал, что все обязаны относиться к нему с уважением. Но он ничего не делал, чтобы научиться руководить организацией. Лателла-младший считал, что и так все знает, но на самом деле ему не хватало воли и способностей.

– У нас в руках бомба! – уверенно заявил Лателла-младший, выпуская кольца голубоватого дыма. – Чего ждать? Надо ее взорвать. Отдадим фото в нужные газеты, и все… Ла Манны больше нет!

Неарко разгорячился, голос его звенел. Фрэнк взглянул на Галанте.

– А ты что скажешь? – спокойно спросил он. Старый верный соратник в сомнении покачал головой.

Фрэнк продолжал уже увереннее:

– Что нам даст газетный скандал? Какую пользу принесет?

– В результате Джо Ла Манна совсем озвереет, – вставил свое слово Хосе Висенте, – и прольет море крови.

– Именно так все и будет, – подытожил Фрэнк. В словах его чувствовался скрытый упрек в адрес сына.

– Боже мой! – взорвался Неарко. – А вы что собираетесь делать? Пойти к Ла Манне и сказать: «Смотри, чем занимается твоя жена. Давай забудем прошлое и помиримся». Вы так поступите?

– Такое решение куда лучше того, что предложил ты, – спокойно произнес Фрэнк, – но оно недостаточно действенно. Мы отведем Джо Ла Манну в бордель, где сделали эти фото. Он должен увидеть все своими глазами.

Неарко попытался возразить:

– Мы что, пошлем ему приглашение с припиской: «Желателен смокинг»?

Лателла с сожалением взглянул на сына.

– Какое приглашение посылать, придумает Шон. Потом Хосе передаст ему фото, конечно, без негативов. Вот тогда Джо будет подготовлен для переговоров. И он сдастся, сдастся без всяких условий. Но сначала мы покажем ему спектакль. Все ясно? – заключил Фрэнк, пригвоздив Неарко взглядом к стулу.

Глава 9

Джо Ла Манна пересек вестибюль своей виллы в Хай-Пойнте, в штате Нью-Джерси, и спустился в подвальный этаж. В раздевалке он снял одежду, натянул плавки и вышел в крытый бассейн. Джо был крупным, крепким мужчиной, чуть заплывший жирком, с которым он, как ни старался, не мог справиться.

– Ты опоздал! – услышал Джо молодой, радостный, звучный голос сына.

– Застрял в пробке, обычное дело в пятницу, – ответил Ла Манна, спускаясь по лестнице в воду.

В голубой воде бассейна плескался юноша атлетического вида. Он улыбнулся, открыв белые крепкие зубы:

– А я уже четыре раза проплыл туда и обратно. Сегодня я чувствую себя в прекрасной спортивной форме.

– Посмотрим, кто победит! – рассмеялся Джо, подплыв поближе к сыну.

По сигналу отца они одновременно сорвались с места и поплыли на спине, работая руками. Ноги юноши оставались неподвижными, но молодой человек первым коснулся рукой бортика бассейна. Мощным толчком он перевернулся в воде и сильными взмахами рук направил свое тело вперед. Джо, запыхавшись, догонял сына.

– Пыхтишь, как испорченный паровоз! – рассмеялся юноша.

– Чего удивляться! – задыхаясь, произнес отец. – Тебе двадцать, ты не пьешь, не куришь, питаешься правильно.

– Ты вполне можешь последовать моему примеру, – усмехнулся сын.

– Выбери себе более разумного отца, – откликнулся Джо. Юноша подплыл к лесенке, а отец встал рядом.

– Все-то ты себе ищешь оправданий, – заметил сын.

– Ну, давай потренируемся, – сказал отец, обхватив руками щиколотки юноши. Альберт повис, вцепившись руками в лесенку. Джо помог сыну сделать ногами «велосипед». Такое упражнение входило в программу лечебной физкультуры, и Джо, когда мог, заменял тренера, отдаваясь всей душой этому занятию.

Альберт попал в автомобильную катастрофу, и крохотный осколок задел позвоночник, вызвав паралич ног. Юноша пережил тяжелейший кризис, но потом жажда жизни в его душе победила, и Альберт научился мастерски управляться с инвалидной коляской. Благодаря специально оборудованному автомобилю он даже стал водить машину. Спина и плечи у юноши были сильные и мощные, а ноги – слабые и безжизненные.

– Что-то ты сегодня нервничаешь, – заметил Альберт.

– Устал я, – сказал Джо. Но он солгал, на самом деле он едва сдерживался. Причиной этого был странный звонок Фрэнка Лателлы. Его заклятый враг беседовал с ним спокойно и по-дружески.

– Хотел бы показать тебе кое-что интересное… – начал Фрэнк.

Ла Манна сразу встревожился.

– Будем играть в загадки? – спросил он.

– Уверен, увидишь то, что я предлагаю, и сразу же найдешь со мной общий язык.

– У тебя что-то с мозгами…

– Нет, Джо. Я в здравом уме и забочусь о собственных интересах, но также и о твоих.

– Ты что, думаешь, можешь кому-нибудь приказывать, а тем более мне? Фрэнк, ты помешался.

– Я не приказываю, Джо, а приглашаю. Если хочешь, советую, подсказываю… Послушай меня хоть раз в жизни.

Что-то странное было в голосе Лателлы, какая-то спокойная, необычная уверенность, опиравшаяся на неоспоримые факты.

– Какого черта ты ко мне лезешь, Фрэнк? Я тебя держу в кулаке, не выкрутишься… Ты связан по рукам и ногам.

– Фокусник Гудини распутывал веревки и открывал замки…

– С тобой, Фрэнк, все кончено. Предупреждаю, считай себя мертвым.

– Сегодня вечером ирландец заедет к тебе домой, в Хай-Пойнт. Я не блефую, думаю, и ты не будешь.

И Лателла положил трубку, прежде чем Джо смог что-то сказать.

– Папа, дай руку! – попросил Альберт, но Джо не слышал сына.

Он поедет, поедет на встречу с Лателлой, хотя сам не понимал, почему принял такое решение. Фрэнк верен слову и сегодня не блефует. У Лателлы припрятан туз в рукаве, а чтобы увидеть его карты, поехать придется…

– Папа, ты что, не слышишь? – удивился Альберт. Джо помог ему выбраться из воды и сесть в кресло на колесиках, на расстеленную махровую простыню.

– Слышу, слышу… – проговорил Джо, растирая полотенцем ноги сына, – ты рассказывал о той… о той девушке. Хочешь попросить ее выйти за тебя замуж. Если хочешь, почему бы и нет?

Чертов ирландец! Именно он будет сопровождать Джо. Как только появляется этот Шон Мак-Лири, сразу же начинаются неприятности. Так случилось со стариком Алом и с бизнесом на Сицилии. И снова Шон Мак-Лири…

– Господи, папа! – взмолился сын. – Я говорю о том, что для меня важнее жизни, а ты не слушаешь. Меня бросила моя девушка. И знаешь почему? Я теперь не человек, не мужчина. Я – калека, калека и импотент!

Джо ничем не мог утешить сына. Не мог же он сказать: одна девчонка бросила, найдешь другую. Теперь, утратив мужское достоинство, Альберт должен найти иные интересы в жизни. Но должно все-таки найтись в огромном мире что-то такое, ради чего стоило жить и его бедному мальчику. Джо готов был драться за сына, но только не сегодня. Проклятый ирландец завладел всеми его мыслями. Давно пора было убрать этого Мак-Лири. Но ничего, не сегодня-завтра Джо расправится с ирландцем.

– Ну бросила тебя эта шлюшка, ничего страшного, – неуклюже успокоил сына Джо, хотя знал, какое значение имеют его слова для Альберта.

– Хорошо, папа, – вздохнул юноша, не пытаясь добиться большего.

Он знал: отец очень любит его, но понимал, что иногда можно рассчитывать только на свои собственные силы. Альберт вынужден был признаться себе: отец говорит с ним грубо и прямо, но говорит как с нормальным человеком.

Альберт снял плавки, и Джо искоса взглянул на сына. Великолепный мужчина, природа одарила его не хуже, чем отца. Но этот проклятый несчастный случай погасил огонь в теле юноши. Как он теперь будет жить? Смирится ли когда-нибудь? А если смирится со своим физическим недостатком, то найдет ли женщину, готовую полюбить мужа, который так мало может ей дать? Такие вопросы постоянно терзали Джо, но сегодня он не мог найти ответы на них, да и существовали ли эти ответы?

– Увидимся завтра, Альберт! – попрощался Джо, дружески похлопав сына по плечу.

Глава 10

Шон ждал у дверей виллы Ла Манну, прислонившись к своему красному «Феррари». Он без удовольствия потягивал сигарету и чертил что-то на снегу носком начищенного ботинка.

Показался Джо и нарочито равнодушно произнес:

– Поехали! – Шон подозрительно радостно улыбнулся и распахнул перед Ла Манной дверцу автомобиля. Ирландец сел за руль, и они подъехали к воротам, распахнувшимся по радиосигналу.

Но Шон остановил машину перед открытыми воротами.

– В чем дело? – спросил Джо.

– Твои люди, – ответил ирландец и махнул рукой, показывая на следовавший за ними «Крайслер».

– Мои люди всегда едут со мной, – заметил Джо.

– На этот раз – нет! Мы организуем твою доставку. Ты же согласился приехать на встречу. Нечего и думать устраивать всякие штучки. Или едем, или нет.

Ла Манна проглотил оскорбление, распахнул дверцу машины и сделал знак рукой. «Феррари» пулей вырвалась на нью-йоркское шоссе, а перед «Крайслером» медленно закрылись ворота парка. Похолодало, с неба сыпался редкий снежок. Они молча проехали километров тридцать, с той скоростью, с какой позволяли двигаться снегоуборочные машины, работавшие на шоссе. Их огни прорезали сумерки, а мощные механизмы гудели в темноте. Ла Манна думал, сопоставляя факты, в голову ему приходило то одно, то другое, но ничем не мог он объяснить сегодняшнее приглашение. Он был не уверен в собственной безопасности, он вообще ни в чем не был уверен. Правда, он чувствовал – на жизнь его покушаться не будут. При нынешнем положении дел смерть Джо Ла Манны никому не нужна. Фрэнк Лателла знал: если хоть один волос упадет с головы Джо, семью Лателла сотрут в порошок. Фрэнк слишком умен и рисковать не будет. Но лучше приготовиться к худшему. Джо покосился на профиль ирландца. Лицо Шона выглядело абсолютно непроницаемым.

Джо, человек импульсивный, не владел искусством выжидания, но сегодня ему ничего другого не оставалось. Что хотел сказать Фрэнк, намекая на мага Гудини с его веревками и замками? «Феррари» ехала по отдаленным окраинам Манхэттена. Ла Манна прочел табличку: 125-я улица. Шон остановил машину у дома номер 235. Они оказались в самом сердце Гарлема.

– Какого хрена мы заехали к черномазым? – удивился Джо. – Что нам тут делать?

– Нам тут делать абсолютно нечего, – ответил ирландец, распахивая дверцу «Феррари».

Компания подростков подошла к машине, намерения их легко угадывались.

– Если оставишь здесь «Феррари», они тебе из одной машины сделают две.

Шон, не обращая на Джо внимания, обменялся взглядом с парнем, который, похоже, был у подростков предводителем: молодой негр в джинсах и в матросской куртке, баскетбольного роста, с хитрой улыбкой на заросшей бородой физиономии.

– Если сделают две, подарю тебе одну на годовщину свадьбы, – произнес Шон и тут же прикусил язык, опасаясь, что ляпнул лишнее.

Джо мог бы догадаться кое о чем по реплике ирландца, но не обратил внимания на его слова. Они зашли в подъезд девяти этажного дома, потом в лифт, изрисованный всякими гнусностями. Дом, недавней постройки, так же как и лифт, уже был изощренно, с умом, испорчен и изгажен. Все в Гарлеме за короткое время приходило в подобное состояние.

Они поднялись на последний этаж и вышли в слабо освещенный коридор. Откуда-то доносилась джазовая музыка. Шон позвонил в дверь, кто-то приник к «глазку», а потом дверь распахнула молодая красавица негритянка. Красное платье так облегало ее волнующие формы, что казалось нарисованным прямо на теле. Она одарила Шона нежной улыбкой.

– Похоже, тебе наш спектакль понравился, – сказала девушка, взмахнув длинными ресницами.

Шон вытащил из кармана сто долларов и сунул девушке за обширное декольте.

– Со мной друг, – сказал ирландец, – человек светский.

– Приличных людей сразу узнаешь, – ответила негритянка, намекая на щедрый дар Шона.

Она отступила в сторону, пропуская их в дверь. Прихожая вся сияла золотыми и красными красками: красные стены и потолок, золотая дверь, из-за которой слышалась джазовая музыка, золотой резной столик, на котором стоял канделябр с шестью свечами, освещавший прихожую неверным, колеблющимся светом. Девушка вынула из шкафчика два стакана, протянула их гостям. Шон дал ей еще двести долларов, негритянка заперла деньги в ящик. Джо разобрал надпись на стене: «Клуб «Мунлайт».

Девушка постучала в золотую дверь, и они вошли в зал, выдержанный в тех же тонах, что прихожая. Там были расставлены небольшие белые диванчики, обращенные, как в театре, к тончайшему тюлевому занавесу. За занавесом, в голубоватом полумраке, виднелись две фигуры: мужчина и женщина, оба цветные, в белых одеждах. Она играла на трубе, а он на пианино, напевая тягучим, томным голосом.

На каждом диване сидело по парочке, все белые. Две официантки в расшитых блестками откровенных нарядах разносили напитки. Многие курили, и сладковатый запах «травки» плыл в воздухе. Джо такой товар продавал, но сам не переносил; у него сразу же заболела голова.

Девушка нашла им место в последнем ряду.

– Вы едва успели, – с улыбкой прошептала она, – спектакль начинается.

Труба закончила мелодию длинной томной нотой, замолкли фортепьянные аккорды, и голос певца словно угас. Зрители негромко захлопали. Потом дуэт исчез с крутящегося помоста, занавес раскрылся, и на сцене появилась круглая кровать, закрытая пурпурной тканью, на которую было наброшено белое атласное блестящее покрывало. На кровати лежала женщина в золотой тунике, в гладком парике золотого же цвета. Труба хрипло выводила страстный блюз, ей медленно вторили ударные.

Раздвинулась боковая штора, и на сцену вышла собака – великолепный кобель борзой, снежно-белый, изящного сложения, с длинными тонкими лапами, элегантным торсом, аристократически вытянутой мордой. Женщина похлопала ладонью по покрывалу, и собака приникла к полу, навострив уши и застыв в недвижном ожидании.

– Царь, – прошептала женщина исполненным ласки голосом, – любовь моя.

Пес подошел поближе, запрыгнул на постель и вытянулся рядом с женщиной, а она лениво приподнялась, демонстрируя себя публике. Движения ее были полны страстной чувственности.

– Сисси, – пролепетал Ла Манна, узнав женщину. – Сисси, – повторил он, собираясь встать.

– Подожди, – остановил его голос за спиной. – Самое интересное впереди.

Тяжелая рука пригвоздила Джо к стулу. Он обернулся и узнал Хосе Висенте Доминичи.

– Полюбуйся на спектакль, мерзавец, – произнес Хосе Висенте.

Тем временем собака встала и приблизила к женщине морду. Та улыбнулась, поцеловала животное и простонала:

– Царь, красавец мой, сними с меня одежды. – Пес осторожно зажал зубами край туники и стянул ее с женщины. Тело ее засияло ослепительной, великолепной наготой. Борзая отволокла тунику на белый бархатный пуфик и снова подошла к постели, внимательно глядя на женщину.

– Иди ко мне, Царь, – страстно произнесла Сисси, коснувшись рукой своего бедра.

Пес легко запрыгнул на постель и, вытянув морду, приблизил ее к животу женщины, слабо повизгивая.

Сердце Джо то учащенно билось, то словно замирало. Холодный пот градом катился со лба.

Женщина протянула руку и ласкала шею собаки, играя с тонким ошейником, отделанным бриллиантами и сверкавшим нереальным блеском в свете прожекторов. Но противоестественное совокупление было реальным, настоящим; реальными были и страстные вопли женщины, и задыхающееся повизгивание пса, и похоть, охватившая часть публики. Но у многих жуткий спектакль вызвал приступ отвращения.

Хосе и Шон едва успели выволочь из зала Джо Ла Манну. В коридоре его вырвало. То, что ему показали, было вызывающим и оскорбительным для любого, кто это видел, но вдвойне отталкивающим и оскорбительным оказалось это зрелище для Джо. Ведь он любил эту женщину. Сисси скатилась в самую бездну разврата и позора.

Хосе помог Джо сесть в свой голубой «Паккард». Шон уехал на «Феррари». Никто не тронул его машину.

– Я тебя провожу домой, – сказал Хосе.

– Чего вы хотите? – чуть слышно произнес Джо, вытирая холодный пот со лба.

Доминичи протянул ему пакет.

– Фото твоей супруги; негативы, конечно, остаются у нас, – добавил Хосе.

– Мне не нужны фотографии. Чего вы хотите? – Он был готов на любой компромисс, на любую уступку.

– Фрэнк хочет компенсацию за ущерб, причиненный вами в ресторанах и в магазинах. Он хочет, чтобы ты прекратил торговать наркотиками на его территории. Хочет, чтобы ты соблюдал договор. Если хоть один торговец наркотиками будет пойман с твоим товаром в заведениях Фрэнка, эти фото появятся во всех газетах в Штатах, и даже в Кастелламаре-дель-Гольфо. А теперь решай ты…

Через два дня Сисси Ла Манна погибла в автокатастрофе недалеко от Хай-Пойнта. Видимо, в машине ей стало плохо или заснула случайно…

На территории Лателлы больше не появлялись торговцы с товаром Ла Манны. Все неприятности кончились, и восстановился мир.