Текст книги "Хозяйка пельменной: накормить дракона! (СИ)"

Автор книги: Ева Мир

Соавторы: Лена Мурман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 26
Слабоумие и коряга

В тот же вечер на порог моего дома заявилась Лина. Рядом с ней стоял сундук и несколько тряпичных котомок.

– А вот и я! – возликовала она, затаскивая свой скарб на крыльцо.

– А что это? – Я скептически приподняла брови и указала взглядом на вещи. Складывалось ощущение, что Лина собралась переехать в дом на утесе, а не устроиться ко мне подавальщицей.

– Твоя вывеска просто волшебная, – невпопад похвалила Лина, точно подлизывалась и усыпляла мою бдительность. – А внутри… – Она отпустила свои пожитки и вошла в лавку, восторженно оглядываясь. – Ух, аж мороз по коже!

С открытых полочек, оснащенных морозильными артефактами, действительно тянуло холодом, который спорил с нагретым за день воздухом, отчего в помещении витал живописный туман.

– Согласна, атмосфера сказочная, – кивнула я, – но…

– Ты же не выгонишь подругу в ночь? – на прежней веселой ноте протараторила Лина. – Я слышала, у тебя пустует комната.

– В городишке ничего не утаить? – почти не удивилась я, ведь о моих финансах горожане знали лучше меня самой. – Ты жила у Джо?

– Нет. – Она слегка помедлила. – Но я боюсь ночевать в доме у матушки. Вдруг Генрих разозлится и явится за мной?

– И за тобой? – вырвалось у меня.

– А-то! Когда папеньки не стало… а нас у мамы трое. Генрих и пришел. Дал матери денег, чтобы она открыла мастерскую. Она надеялась все отдать, но с годами процент только рос. Сейчас уже и я ей деньгами помогаю, кажется, что вот-вот еще чуть-чуть и выплатим. Но все никак…

– Вот мошенник! – вырвалось у меня. Ведь и Надина в призрачном воспоминании не соглашалась с имеющимся долгом. Похоже, Гена дурил горожанам голову, как ему вздумается. А особенно наседал на одиноких и вдовствующих женщин.

– Ладно, Ася, скажу, как есть… Моя родительница – владелица швейной мастерской. Она и без того расстроена, что я не пошла по ее стопам. Но нитки и иголки – не мое! Веришь? – Я кивнула, Лина продолжила: – Матушка все грозила, чтоб я училась шить, а иначе буду улицы мести или…

– Ближе к делу.

– В общем, когда я стала подавальщицей «У Джо», она поворчала-поворчала и смирилась, главное, была стабильность и доход… А теперь. – Лина присела на краешек своего сундука. – Домой меня она не пускает. Собрала мои вещи и выставила. Велела либо замуж, либо на все четыре стороны, только чтобы духу моего в Кантилевере не было. В твое предприятие она не верит. Ну, и боится, как бы староста за долгом не явился. А то, говорят… ну, знаешь… что он молодых девушек…

Лина густо покраснела и под конец своей пламенной речи зажмурилась.

– Слышала я про его дом терпимости! – выпалила я, тоже, как есть. – Затаскивай пожитки. И комната у меня для тебя имеется. А понадобится – еще выдолбим.

В доказательство моих слов из нового мельничного цеха послышался стук и скрежет. Вместо Файрона к Курту спустился Дин, и они в четыре руки воротили, как выразился мальчик, «мужские дела».

– Водопровод гудит? – опасливо уточнила Лина, подхватывая сундук с одной стороны.

– Крот завелся, – отмахнулась я, помогая новоиспеченной сотруднице с другого края. – У меня тут всякие заклинатели толпами ходят. То ветер заклинают, то огонь, то камень… Привыкнешь.

– Ты смешная.

– А ты никому не говори, что жалованье платить мне пока тебе нечем. Говори, что я назначила в два раза больше, чем «У Джо».

– Что, правда? – обрадовалась Лина. На ее щеках смешно подпрыгнули веснушки, ведь губы растянулись в счастливой улыбке.

– Правда, – твердо решила я. – Осталось дождаться гостей. Дегустация вроде удалась.

– Да ты что! Удалась на славу! Весь город уже гудит! – взбудоражено протараторила Лина, переступая порог бывшей ведьминой спальни. – Вот увидишь, завтра набежит толпа сбивающихся с ног хозяек. Каждой пригодится блюдо на скорую руку.

Что правда, то правда. Женщина в чепце, которая первой попробовала мои пельмешки, утащила с собой подмышкой целый горшочек. Она пообещала позвать на ужин подруг и всем меня отрекомендовать. Остальное Дин раздал буквально в момент! Мальчонка явно подколдовывал, заклинаяя ветер. Ведь пиалы запрыгивали в руки даже к тем, кто собирался увернуться. Мы прошли насквозь всю торговую улицу. И формально никто из горожан не нарушил запрета старосты.

Ведь людей угощала вовсе не я, а Дин – главный драконенок в Подлунном королевстве. Его, конечно, никто не узнавал. Хотя может быть, кто-то и догадывался!

А Дин очаровательно улыбался все прохожим – отказать такому ребенку было попросту невозможно!

– Тогда располагайся, – пригласила я Лину, окинув взглядом спальню, где я тоже заменила весь текстиль с темного на светлый.

Окошко комнаты выходило в сад. Прямо в стекло стучался куст зацветающего жасмина. Мы опустили сундук около широкой кровати на плетеный коврик.

– Ванная прямо по коридору, – рассказала я. – Отдыхай. Завтра предстоит много работы. Даже если не будет гостей, научу тебя лепить пельмени!

– Гости будут, – еще раз шепотом пообещала Лина, будто готова была каждого привести за руку лично. – Спасибо, Ася, что приютила.

Я кивнула, обняла ее и вышла в коридор, чтобы не смущать девушку и позволить обустроиться на новом месте.

Эх, мне бы такую уверенность!

В собственных силах и умениях я ни капельки не сомневалась. А вот горожане, привыкшие слушаться старосту, могут остаться по домам от греха подальше. Тут нужны…

– Слабоумие и отвага, – пробурчала я со вздохом, разворачиваясь в сторону ванной.

С лестницы в дальнем конце коридора показался Курт.

– Что ты там бормочешь, Ася? – нараспев поинтересовался он. – Какая еще коряга? В прошлый раз, когда мы столкнулись в этом коридоре, ты предлагала бежать за кочергой.

Да-да, зато с тех пор в коридоре появилось нормальное освещение, которое я не выключала ни днем, ни ночью.

– Говорю, дело движется, – поделилась я. – Наняла новую сотрудницу.

– У нас тоже! Принимай работу, хозяйка, – с излюбленной лучезарной улыбкой предложил Курт и похвалился: – Я пробурил ход на поверхность и доделал снаружи лопасти. А Дин заставил мельничный механизм работать с помощью заклинания ветра. Справились и без Файрона.

– Серьезно⁈ – возликовала я. А Курт напрасно занижал заслуги герцога, ведь именно он придумал организовать мукомольный цех прямо у меня дома. Но упрекать каменщика я не стала, ведь мне не терпелось поскорее узнать: – Можно прямо сейчас бежать молоть муку?

– А мы уже! – из-за спины Курта выступил Дин – он специально прятался – и теперь протянул мне металлическую миску, наполненную охристой ржаной мукой крупного помола с аппетитными вкраплениями отрубей. – Сюрприз!

Вероятно, со стороны я смотрелась, как маньяк, добравшийся до жертвы. Потому что Дин удивленно замер, прижав миску с мукой к животу. Курт наоборот подался ко мне, еще шире растянув улыбку. Он приоткрыл объятия, будто ждал, что в запале я брошусь обниматься.

А из гостевой спальни как раз вынырнула Лина и угодила прямиком в трудолюбивые руки каменщика. Он подставы не ожидал, но инстинктивно сомкнул ладони на тонкой талии и только потом рассмотрел девушку.

– Ты? – протянул Курт, спав с лица.

– И ты… – побледнев так, что пропали даже веснушки с теплой солнечной кожи щечек, вторила Лина.

Глава 27
Пока никто не видит

Ситуация вышла, прямо сказать, неловкая. Лина угодила в объятия Курта, но даже отскочить в сторону в узком коридорчике было особо некуда.

Надо отдать каменщику должное, он быстро убрал ладони с девичьей талии и спрятал их за спину, будто ничего и не было.

– Вы такие смешные, – серьезно заявил Дин и протопал мимо ошарашенных взрослых. – Пойду покажу свежую муку Вишне, она ведь еще не видела.

– Я в ванну, – спохватилась Лина и юркнула за спасительную дверь уборной.

– Я тоже пойду! – заторопился Курт. – До завтра, Ася.

– Э-э-э, стойте! – протянула я, оглядываясь по сторонам. – А как же не спать всю ночь и молоть муку? Кто мне будет показывать новый агрегат?

Ответов не последовало. Широкая спина каменщика исчезла за дверью в лавку. Сбежал без объяснений! В этом мире так принято?

– Как так-то? – растерялась я. – У-у-у, конспираторы! Я тогда сама догадаюсь и дофантазирую, что у вас была любовь-морковь, но невеста сбежала со свадьбы, потому что жених изменил ей с заезжей профурсеткой.

– Ну нет! – приглушенно донеслось из ванной. – Еще чего!

Каменные стены хорошо съедали слышимость и недовольство новой подруги. К тому же зажурчала вода, но Лина и не подумала остановиться, протарахтела:

– Этот гад – сосед мой… – разобрала я, а дальше послышалось странное: – Он коня все детство не стирал!

Я непроизвольно захлопала ресницами – часто-часто.

– Чего? – переспросила я и прижалась ухом к двери в ванную. – У него есть конь?

– Про огонь вообще молчи! – теперь слова Лины звучали более четко. – Когда я по совету матушки вышила дорогому соседушке кошель и подарила на весенний праздник, он сказал, что его лучше сжечь в драконовом пламени! А потом улыбнулся во весь рот, противно так, как он умеет, и заявил, что у меня волосы жгутся похлеще любого огня. Я тогда сбежала, краснючая, как помидор. И больше с этим задавакой не разговаривала.

– В детстве? Так сколько лет-то прошло, – попыталась я ее вразумить.

– В детстве он меня задирал! – рявкнула Лина. – А с кошелем года три назад дело было… А обидно до сих пор!

Ах вон оно что!

– Ну теперь-то мне все понятно, – пробубнила я под дверью и отправилась укладывать Дина спать.

Похоже, Лина и Курт давненько друг к другу неравнодушны, только не догадываются об этом. Ну ничего, как говорится, совместный труд для моей пользы придется обоим как нельзя кстати.

Ночью я не сомкнула глаз, спустилась в свой новенький мукомольный цех по соседству с амбаром и развлекалась, подкидывая зерно в жернова. Как только механизм начинал буксовать, я обеспокоенно махала над ним руками и уговаривала:

– Ну миленький, ну еще капельку!

И он слушался, снова разгонялся, будто ветер над домиком вторил моим движениям и крутил небольшие деревянные лопасти, выведенные наружу.

Мне казалось, что я танцовщица на сцене камерного театра! Поскрипывание крошащихся зерен превращалось в совершенную музыку. Мучная пыль – в эффектную туманную завесу. И я растворялась в дивном завораживающем представлении. Очнулась только к утру, когда закончились пустые мешки и ужасно захотелось пить.

Рядом сидела Вишня и аккуратно трогала меня лапкой за подол платья.

– Ух, ничего себе! – выдохнула я, отирая лоб тыльной стороной ладони. – Заработалася я. Вишенка, и давно ты тут?

Крольчиха будто поняла, пискнула и запрядала ушами, поманив меня наверх. Я последовала за ней и, как была: растрепанная, во вчерашнем платье, после ночной смены – выбралась в лавку.

Незапертые с вечера ставни впустили в дом ночную прохладу. Я передернула плечами и вздрогнула, да к тому же внезапно обнаружила у прилавка посетительницу.

– Доброе утро, – робко произнесла пожилая женщина. Она была вся в черном, и я не сразу заметила ее в густо-синих утренних тенях. – У вас открыто, и я вошла.

– Все верно, мы уже открылись, – не растерялась я.

Я выглянула в окошко. Рассвет уже занялся вовсю, но Кантилевер просыпался медленно, неохотно.

– Генрих частенько спит до обеда, – пояснила она, по-своему истолковав мое любопытство. – И я пришла к вам, пока никто не видит, – заговорщическим шепотом закончила она, будто этот «кто» мог еще и услышать.

– Возьмете пельмени с собой, – догадалась я и сняла с полки за прилавком банку с Солнышками и сверток с Лунами.

– Давайте сразу десяток таких и два десятка таких. И тех, что с творогом тоже не меньше десяти штук, – прошептала она, оглядываясь по сторонам.

– Унесете? – опешила я.

– Увезу на тачке, – кивнула она. – Сразу на всех соседушек, пока никто не видит.

Я тоже кивнула и молча выложила на прилавок все, что требовалось. Женщина в черном так же, больше не говоря ни слова, передала мне монеты и, пряча товар под плащом, стала таскать его в садовую тележку наподобие моей. Я не осталась в стороне, помогла оптовой покупательнице закончить поскорее.

– Пока никто не видит, – понимающе кивнула я и подмигнула обоими глазами сразу. От бессонной ночи веки слипались и вышло, как вышло.

Она повторила мой жест, плотно сощурившись на несколько секунд, накинула капюшон и пустилась вниз по грунтовой дороге. А я так и стояла на пороге в недоумении глядя ей вслед.

Что это сейчас было?

– Мне же не приснилось? – пробормотала я, подбирая Вишню на руки, ведь питомица снова тыкалась носом мне в ноги.

Но не успела я опомниться, из-за поворота появилась стройная фигурка. Девушка взяла только по свертку пельмешек на пробу. Но как только она ушла, в лавке снова открылась дверь. Оказывается, диковинного кушанья хотелось всем.

– Обязательно забросить в кипяток, – наставляла я каждого нового покупателя.

А сама уже начала волноваться, что товар закончится, а на кухню я сегодня еще не заходила. Не спала, не ела и так и не попила! Как только я осознала данное безобразие, у меня подкосились ноги и задрожали руки.

Но тут из двустворчатых дверей в кухню выбежал Дин.

– Асечка, мы с Линой позавтракали! – весело заявил он. – Иди, там и тебе осталось.

– Подменю! – с порога заявила Лина, ворвавшись в торговый зал ураганом.

Она прямо на ходу подвязывала передник и закалывала волосы, одновременно улыбаясь новым осторожным покупателям.

Те напора не ожидали, чуть посторонились. Но Лина быстро подстроилась под настроение посетителей – не зря же до этого работала в таверне, похоже, научилась читать людей, как открытые книги.

И я с легким сердцем отправилась на кухню.

Ела на ходу! Тут же месила тесто, готовила фарш.

Вроде только поставила первую партию хлеба в печь, а солнце уже взмыло высоко над утесом.

На террасу поднялся знакомый и одновременно не очень…

– Старик Маклай, доброе утро, – поприветствовала я бродягу.

Глава 28
Добавь «крольчинку»…

Я колдовала на залитой солнцем кухне, Лина и Дин справлялись в торговой лавке, когда в едальню на утесе поднялся Старик Маклай, тот самый первый гость, которому достались все мои рекламные листовки. Сорванные по приказу старосты, они отправились в подворотню, где местный бродяга изволил прикорнуть.

– Доброе утро, – поприветствовала я.

Честно говоря, я опасалась, что он начнет захаживать в пельменную за бесплатными обедами, и уже готовилась угощать его в саду на заднем дворе, чтобы избежать недовольства гостей. Но он сегодня приоделся и будто бы даже вымылся, и ошарашил меня с порога:

– Так уже обед, Ася! Я к вам привел свою бригаду, кормите скорее работяг. Ребята проголодались пуще ненасытных драконов. – И склонившись к моему плечу добавил: – Денежки при нас имеются, только что получили за разгрузку торгового обоза у бакалейщика.

– Значит, жизнь наладилась? – обрадовалась я и проводила всю бригаду за импровизированный стол из бочек, накрытых досками.

– А вот после твоего чудесного кушанья и наладилась, – польстил пельмешкам Старик Маклай. – Как божественным светом озарило, да не дадут Пресветлый и Премудрый мне соврать. – И он осенил себя, судя по всему, местным религиозным жестом, дотронувшись двумя пальцами до середины лба. – Точно магия в твоих Солнышках.

– Просто готовила с любовью! – рассмеялась я. – Располагайтесь, сейчас пришлю к вам Лину.

Ворвавшись в торговый зал, я увидела за прилавком Курта. Он взобрался на высокую стремянку и приколачивал балку под самым потолком. Я так привыкла к ремонту, что из кухни не обратила на звук внимания.

– Изыди! – пропыхтела Лина, подбоченившись. – Ты пугаешь покупателей.

– Пока ты языком чешешь, я работаю, – парировал Курт и обезоруживающе улыбнулся.

Лина покраснела, личико слилось по цвету с волосами. Курт засмеялся в голос и отчего-то выронил молоток. Лина отпрыгнула и абсолютно по-детски показала ему язык:

– Не попал!

– А я не целился.

– Только попробуй, – прошипела Лина.

– Только если Ася попросит меня заготовить отбивную, – со смешком парировал Курт.

– Не приведи Пресветлый, я же не совсем отбитая, – открестилась я. – Чтобы вмешиваться…

Новые покупатели, которые невольно стали свидетелями хулиганства, сбились кучкой в уголке, чтобы ненароком не попасть под раздачу милостей. Хорошо, что совсем не ушли!

– Вам Солнышко или Луну? – как ни в чем не бывало обратилась я к ним.

– Нам бы вашего хлеба, – попросила женщина с тугими русыми косами.

– И зрелищ, – пробубнил ее спутник себе под нос и со смешком покосился на Курта и Лину. – Кто бы знал, пришли бы раньше. Правда, Молли?

Она поджала губы и неуверенно кивнула.

– Как раз свежая партия подоспела! – обрадовалась я, тактично отставив последний комментарий без внимания. Ведь горожанам действительно давно пора было заглянуть в мою едальню. – Сейчас принесу! А еще у нас есть чудесный соус, но пока что он подается только в обеденном зале. Так что приходите в «Солнце и Луна, На-на-на-на»… на романтический ужин. Вид с террасы открывается волшебный.

Торопливо вернувшись в кухню, я завернула две ржаные буханки в промасленную бумагу, перевязала бечевкой и вынесла в торговый зал.

Лина успела поднять молоток и грозила каменщику. Тот с независимым видом переставил стремянку в угол и снова полез под потолок.

– А что же булочник, не радует? – с жаром спросила я покупателей, отдавая хлеб. Я любила поддержать беседу и заодно хотела узнать новые подробности о жизни в Кантилевере.

– Да нет у нас нормальной булочной, – со вздохом поведала Молли. – А в той, что есть, предлагают подошву из лузги вместо нормального хлеба. Муку-то всю продают за море.

Я видела море вдалеке, когда прогуливалась на другой склон горы. Но оно казалось пустынным, будто там был край нового мира. Похоже, я ошиблась.

– У нас есть порт? – удивилась я.

– Отправляют контрабандой, – отмахнулся мужчина, словно такое было в порядке вещей и давно никого не смущало. – И порт в ущелье такой же. Но считай, что нет.

– А что же герцог? – подбодрила я рассказчиков.

– Да народ жаловался Генриху, чтобы тот до сведения герцога донес, – уверила Молли. – Только толку ноль. Что есть, то есть. Мука в Кантилевере на вес золота.

– Говорят, что в Солнечном царстве своего зерна нет, – покивала Лина, вступая в разговор, и спрятала молоток под прилавок, поближе к кассе, будто с ней только что расплатились инструментом вместо денег.

– Подлунница поставляет туда много муки, – согласился спутник Молли, который был не прочь посплетничать и, похоже, бойкота от старосты не боялся, раз пришел в пельменную средь бела дня, да еще и откровенно беседовал с ее хозяйкой. – А где спрос, там и предложение. В обход казны вывозят все, что могут. Поговаривают, что с контрабандистами расплачиваются заморской магией. Но простому народу достаются лишь убытки.

– С герцогом я поговорю, – с жаром пообещала я.

Файрон производил впечатление достойного мужчины, хоть мы и расстались на странной ноте, а теперь он улетел на несколько дней. Мне не хватило объяснений и очень хотелось хоть немного подуться на Файрона в уголочке. Но то в молодом теле закипали страсти, а прежней логикой я понимала, что дело важнее.

Сдается мне, что Гена, страшный крокодил, ничего герцогу не докладывал и борьбу с контрабандой не вел, а участвовал в безобразии непосредственным образом. Страдали-то жители, но сделать больше ничего не решались.

А в закромах Надины, выходит, хранились настоящие сокровища!

Покупатели пожелали нам хорошей торговли и откланялись.

– Приходи, как сможешь, – попросила я Лину. – У нас голодные гости.

Лина снова покраснела, видимо, припоминая свидетельницей какого безобразия я стала, и молча кивнула. Я же отчитывать этих двоих и не думала – сами разберутся – к тому же, вроде бы люди остались довольны.

Переместившись на открытую кухню, как и предполагала прежде, я с пущим усердием взялась за работу. И гостям веселее, и так я могла сразу сама принимать заказы, и готовить, и подносить дымящиеся тарелки.

Слух о необычном вкусном кушанье, да еще и из муки прошелся по Кантилеверу со скоростью ветра. К вечеру смельчаков, которые не боялись гнева старосты, набралось на полную посадку. Даже у широкого подоконника в лавке сидели гости.

Я ликовала!

Хоть к концу дня и спотыкалась о пороги – сказывалась бессонная ночь. Но разве могло что-то омрачить вкус успеха?

Я думала – нет.

Ох, как же я ошибалась!..

– Асечка, Лина просит еще Солнышек! – заголосил Дин, врываясь ветерком на веранду.

– Помогай! – скомандовала я и показала Дину, как складывать готовые пельмешки в банки. А сама вышла в торговый зал и шепнула Лине: – Спустись в кладовку, там есть еще.

Мы так и трудились до темна, пока на крыльце под козырьком на витиеватых ножках не зажегся фонарь. Казалось, он отражался в озере у подножия утеса. Но в воде, будто лепесток подсолнечника на волнах покачивалось отражение убывающей луны.

– Все славно потрудились, – похвалила я Лину и Дина, которые работали в лавке. Вишню, которая вела учет новым партиям пельмешек. Поварскую Книгу, которая напоминала мне шелестом страничек и световыми эффектами, если вдруг в суете я забывала положить в тесто какой-то ингредиент. И даже Курта, который до сих пор не ушел, а вместе со всеми присел после долго дня в кухне. – Теперь отдыхать, мои хорошие.

Распустив помощников: кого по домам, кого по кроватям, а кого по в ванную – сама я спустилась в кладовую, чтобы оценить фронт работ на завтра.

А полки-то опустели…

Меня даже озноб прошиб!

В запаре я и не заметила, как Лина вынесла из морозильной кладовой все под чистую. Даже ту первую партию, бракованную, которая осталась чисто ради эксперимента, посмотреть не полопается ли тесто.

Ту самую партию, по которой попрыгала Вишня!

– Спокойно, звезда моя! Крольчиха необычная и вполне здоровая. Пельмешки были абсолютно безопасными, – простонала я вслух для пущей убедительности. – Вот тебе и «добавь крольчинку», дорогая моя, – пожурила я Книгу, которая шутила насчет участия Вишни в кулинарном процессе. – А гостям, которые после такого вернутся, нужно приготовить комплимент.

Если, конечно, теперь хоть кто-нибудь вернется…