Текст книги "Ты просто бомба, детка (СИ)"

Автор книги: Ева Маршал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13. Правда, какая она есть

– Ванда, уйди, – буркнул за дверью Дик.

– А хочешь, я сама все сделаю? – гортанно мурлыкнула незнакомка и призывно рассмеялась.

Да что же это такое?

Не помня себя, без стука рванула ручку двери и по инерции сделала несколько шагов, хотя стоило бы остаться снаружи. А еще лучше, вообще, никогда не приходить в этот проклятый бар.

– Что здесь происходит? – зачем-то спросила я, хотя и так все было ясно.

Торн сидел в кресле, а между его раздвинутых колен стояла какая-то светловолосая девица. Ее ладони с красными как кровь когтями красноречиво гладили его многозначительно оттопыренную ширинку. Она даже не дернулась, когда увидела постороннего. И не прекратила трогать член, только с вызовом уставилась на меня.

– Закрой дверь с той стороны, – ехидно посоветовала она. Тонкая рука как бы невзначай скользнула по черной татуировке, но Дик проворно перехватил ее за запястье, отводя от себя.

Если бы такой мужчина, как Торн, умел смущаться, то я бы сейчас заподозрила его в этом столь неподходящем брутальному облику чувстве. Он как-то нервно откинул ладонь бесстыжей девицы и поднялся.

– Вишенка, – хрипло прошептал он, не сводя с меня глаз.

Блондинка приподняла брови, будто это глупое прозвище ей что-то говорило, а может Дик и поделился с ней своим маленьким приключением. Представляю, как они смеялись вместе над глупышкой, попавшей в сети опытного мачо.

– Это твоя девушка? – напряженно выдохнула я.

– Мы просто трахаемся, – ответила за Торна блондинка. – Питон, ты хочешь втроем? Не стесняйся малышка, заходи.

– Что значит тра…

– А то и значит, – небрежно передернула плечами Ванда.

– Дик?

– Ванда, выйди.

Блондинка нервно фыркнула, но сделала, как ее просили. Проходя мимо на своих высоченных каблуках, она бросила на меня раздраженный взгляд и чуть сильнее, чем принято, хлопнула дверью.

Торн медленно приблизился, его фигура так и норовила расплыться перед глазами от набежавших слез. Мне показалось, что у меня выдернули землю из-под ног. Только что я так радовалась, и на тебе…

– Зачем ты вернулась, Вишенка? – глухо поинтересовался мужчина.

– Уж точно не для того, чтобы полюбоваться, как ты…ты… – слова застряли в горле.

– Да, я не ангел, детка. Я честен с тобой, в моей жизни нет ничего позорного. Иногда я спал с женщинами, когда возникала такая потребность.

– Потребность? И я… Я тоже всего лишь потребность?

– Я хочу тебя, девочка, не стану спорить. Так хочу, как мало кого хотел, но я ничего тебе не обещал. Не клялся в верности и все такое. Если ты вернулась ко мне с приятными новостями, готов обещать, что будешь единственной до тех, пор, пока нас обоих все устраивает. Так что? У тебя хорошие новости?

Ладонь зачесалась от такой невыносимой наглости. Захотелось размахнуться хорошенько и врезать звонкую пощечину по наглой небритой роже, но самое противное – одновременно хотелось просто сделать шаг вперед, сокращая расстояние, и прижаться к его горячему сильному телу.

– Так что скажешь?

– Уже ничего.

Гордость высушила слезы, помогла расправить плечи, развернуться…

Но прежде, чем я выскользнула за дверь, Дик в два шага, нагнал меня и, обхватив за талию сильной рукой, резко повернул к себе. Горячие губы обожгли поцелуем, жадным, страстным. Собственническим.

Но у меня хватило сил оттолкнуть его и выйти.

Опрометью миновав барный зал и не обращая внимания на оклики Кувалды и Хлои, я выскочила на улицу. Кто-то схватил меня за руку, останавливая.

Ванда.

– Эй, Вишенка! – заговорила она, противно растягивала слова и оценивающе, всматриваясь мне в лицо. – Торн мой. Он меня трахает как хочет, без глупых ограничений, и ему это нравится. Нам обоим нравится, поняла? Запомни это хорошенько. Такой, как ты, тут ловить нечего. Мой тебе совет, вали в свой красивенький, благополучный мирок и не высовывайся оттуда. Не лезь ко взрослым дядям и тетям. Ясно?

Она выставила вперед палец с вульгарным маникюром.

– Руку убрала, пока я тебе ее не сломала, – нереально спокойно скомандовала я.

В крови закипала холодная ярость, в ушах нарастал гул. Кажется, я сейчас все-таки не сдержусь и ударю. Ванда тоже что-то такое почувствовала.

– Ненормальная! Ты ненормальная, да?

Отпустив меня, девица попятилась.

Еще некоторое время я смотрела на нее, пока она не скрылась за дверью бара.

На улице пахло дождем, первые капли упали мне на лицо, и я, развернувшись, поспешила к своей машине. Прыгнула в «Миникупер» повернула ключ в зажигании. Подальше отсюда. От этого бара. От Дика Питона… Как можно дальше. Моя жизнь разрушена. Так легко, одним неосторожно сказанным словом, и винить надо только себя.

Я все сильнее вдавливала педаль газа, дворники едва справлялись с потоками воды, и я почти не видела дороги. Из-за дождя и из-за слез, которые текли, не переставая, по щекам. Телефон беззвучно задергался в кармане, пришлось отпустить одну руку, чтобы его достать.

– Шерон, где ты? Нам нужно поговорить. Срочно.

– Генри, я…

– Шерон? Шерон, ты что, плачешь? Милая, где ты? Скажи, я приеду.

Я отвлеклась, выправляя машину на дороге.

– Еду домой по тридцать пятой авеню. Генри, прости меня, но…

В этот момент из-за поворота показались фары, ослепив меня. Я вдавила тормоз, машина пошла юзом и престала слушаться руля, накренилась на бок. Я закричала…

Глава 14. Мой молодой человек

Я закричала, с ужасом осознавая, что не успеваю вписаться в поворот. Так и вышло. Пытаясь выровнять машину, сделала только хуже. «Миникупер» снес ограждение, и вылетел с трассы. Я уже не понимала, на что давить и куда крутить руль. Кажется, перепутала газ и тормоз. Одна фара разбилась, вторая выхватывала из темноты густые кусты, стволы деревьев, которыми порос склон, какие-то коряги.

Застилавшие глаза слезы, изматывающие переживания дня и шок, смешанный отчаянным страхом. Вот коктейль моих последних эмоций – с ужасом поняла я. Я умру несчастной и одинокой.

Не было сил здраво думать и действовать. Я знала одно – хуже со мной еще ничего не случалось. Наверное, пора было молиться или вспоминать родных, но в голове царила мертвая звенящая пустота и ожидание боли.

«Миникупер» что-то задел, его резко развернуло, и машина пошла по склону боком, с треском продираясь через кусты. Добавляя паники, надрывался мобильник. Меня трясло и подбрасывало, а потом она накренилась, встала на два колеса и перевернулась, продолжая скользить в таком положении. Ремень безопасности больно впился в тело, удерживая меня, голова мотнулась, и я сильно ударилась обо что-то, смутно понимая, что должна была сработать подушка безопасности.

Кажется, на какое-то время я потеряла сознание. В чувство привел рокот воды в ушах.

Нет, это не вода – голоса. Они доносились точно из глубины, и мне не удавалось разобрать отдельные слова. Я уже не свисала на ремне вниз головой, а лежала на носилках. Пахло бензином, покрышками и листвой. Было холодно и сыро. Платье на мне не предназначалось для поздних прогулок по лесу, а куртку я так и не удосужилась надеть, садясь в машину.

– Джо, нашел ее телефон? – крикнул кто-то поодаль. – Слышишь звук? Ответь, может ей родственник звонит.

Это первое, что я расслышала отчетливо, хотя все еще словно сквозь вату. Было непросто, но я открыла глаза, и тут же зажмурилась, ослепленная светом фонаря. Голову прострелило болью. Затошнило.

В отдалении послышалась знакомая мелодия, но тут же оборвалась – кажется, кто-то ответил на звонок за меня. Я прислушалась:

– …девушка… длинные светлые волосы… красный «Миникупер»…

Кто этот Джо? И с кем он разговаривает? Это Хлоя или Генри?..

Надо мной кто-то наклонился, отвлекая от обрывков беседы.

– Мисс, вы меня слышите? Просто моргните, если да.

Я послушно моргнула. Парамедики. Значит я жива, хоть толком ничего не понимаю, но кроме головы болит только там, где мене пережал ремень. Хотя если у меня шок, то не почувствую даже если ноги переломаны.

Носилки накренились, меня понесли вверх по склону. Парамедик продолжал бежать рядом. Проверил пульс, задал еще несколько вопросов о моем самочувствии. Пришлось подтвердить, что меня действительно зовут Шерон Уайти. Говорить оказалось намного сложнее, чем моргать, и меня попросили помолчать. Жутко мутило, и пришлось закрыть глаза. Сознание вытворяло странные вещи, я то выплывала на поверхность, то погружалась в вязкий кисель, отключаясь от реальности.

– Мисс, все будет хорошо, – посоветовал все тот же парамедик, когда носилки погрузили в машину. – Мы поговорили с вашим молодым человеком, он скоро приедет. Не волнуйтесь, у вас, похоже, только сотрясение, в остальном – целы. Но голову мы вам проверим.

Да, голову мне надо очень хорошо проверить. И убрать лишнее. Вожделение, например, или, наоборот, стыд. Уберите хоть что-нибудь, потому что во мне слишком много всего, и я полна боли.

Шум двигателя жутко раздражал, а тряска кареты скорой помощи обещала доконать. Меньше всего мне сейчас хотелось снова куда-то ехать, но, ритмичное покачивание по время движения меня успокоило.

Кажется, я даже отвечала невпопад на вопросы. Давала менять какие-то датчики на себе.

И ко времени приезда в больницу впала в ровное, почти равнодушное состояние.

– Дорогая, – Генри влетел в палату, когда врачи, наконец, вышли, уверив меня, что я цела и невредима. Но они ошибались. Что-то внутри меня сломалось, хрустело сбитыми шестеренками. – Я выехал сразу, как мне позвонили.

Я посмотрела на него равнодушно и кивнула головой.

– Спасибо, Генри.

– Говорят, тебя можно забирать, ты отделалась парой синяков и совсем легким сотрясением.

Я пожала плечами.

– Милая, не расстраивайся так, машина на страховке, я лично все документы проверял. Оформлю завтра заявление, оглянуться не успеешь, как все починят.

Это хорошо. Куда я без машины.

Он взял со стула мои вещи, разложил их на кровати и помог подняться. Больничный халат на веревочках развязался быстро, Генри ловко надел и застегнул на мне рубашку. Я только поднимала-опускала руки и поворачивалась по его просьбе.

Джинсы он натягивал неумело, но не ругался, втискивал меня в узкие штанины как мог. Действовал аккуратно и заботливо, даже волосы собрал в хвост и перетянул резинкой.

– Ты такая нежная, послушная…

В машине я ехала молча, пару раз, кажется, даже задремала. И удивилась, когда обнаружила, что подъехали мы не к моему дому, а к таунхаусу Генри.

– Поживешь у меня пару дней, пока в себя придешь. Отоспишься, – деловито произнес он, вытаскивая из машины пакеты.

– Домой хочу, – пробормотала я.

– Перестань капризничать. В конце концов у меня работница приходит, покормит тебя, – он подхватил меня за локоть и потащил за собой.

Завельски-младший всегда был по-своему внимателен, я помню, как он меня завалил лекарствами во время последней эпидемии простуды. Причем сама я ни разу не чихнула, но Генри на всякий случай – бдел.

Сейчас мне выделили гостевую комнату, хозяин лично притащил мне большеразмерную футболку и помог переодеться.

– Ты знаешь, я волнуюсь…, – пробормотал он, погладив пальцем по лбу и помолчал несколько минут, когда я отвернулась. – Ты в последнее время как-то странно себя ведешь. Невнимательная стала… В аварию теперь угодила.

– Потому что по телефону разговаривала.

– Говорю же – невнимательная и несобранная. Кто же отвлекается во время движения?

На ужин были тушенные овощи, но я только выпила теплое молоко, а к еде не притронулась. Есть совершенно не хотелось. Как отрезало.

Генри пожал плечами и не особенно уговаривал, его всегда несколько смущал размер моих бедер. И он пару раз просил свою маму посоветовать мне диету. Так что пару дней голодовки, по его мнению, только пошли бы мне на пользу.

Уже в ночной полудреме я внезапно обнаружила его под боком.

Футболку на мне задрали. Осторожные пальцы поглаживали живот и кромку трусиков.

– Я же не купалась, – сонно удивилась я.

В этом плане Генри всегда был строг. Перед сексом мы оба тщательно мылись, причем шампунь следовало использовать специальный, интимный, с приятной цветочной отдушкой. А сейчас меня ласкали без всякой предварительной стерилизации. Ничего не понимаю.

– Я обдумал твои слова насчет дополнительного секса. И ты как-то предлагала попробовать внезапно, по настроению. Считай, у меня настроение.

Теплая рука накрыла лобок и погладила вверх-вниз, попадая пальцем по складке.

– Генри, ты с ума сошел? Я только что из больницы.

– Прошло почти пять часов, и врачи сказали, что ты абсолютно цела, просто в стрессе. Может быть немного удовольствия тебе будет даже полезно.

Он сдернул тонкую ткань белья вниз, так же не спрашивая моего мнения, как в больнице.

И мне вдруг стало неприятно. Только сегодня меня касались пальцы Дика, ласкал возбужденные складочки его член. А теперь я…

– Нет! – я почти выкрикнула, откидывая руки парня. – Ты что, не слышишь? Я не хочу! Я вообще тебя не хочу!

И ахнула, обнаружив в паре сантиметров от своего лица – насупленного, напряженного Генри, глаза в глаза. Полусумрак комнаты бросал косые, почти черные тени. По щеке мазнула всполохом от окна, это проехала мимо дома припозднившаяся машина.

– Не понял.

– Просто оставь меня одну, – прошептала я. Прядь волос упала ему на лоб, добавляя упрямства знакомым и обычно спокойным чертам. А внизу я отчетливо ощутила мужскую эрекцию. Кому-то вполне пришлась по душе идея спонтанного секса.

Глава 15. Дик Питон

ДИК

Я устало провел рукой по лицу, вспоминая вчерашний вечер. Особенно ту часть, когда все полетело к черту собачьему. Нужно же было Ванде заявится ко мне в кабинет?! А я думал о своем и не сразу прогнал ее.

Все внутри перевернулось, когда Вишенка вернулась и увидела танцовщицу. Откуда-то пришло непривычное чувство вины. Гнева на себя и непонимания что делать.

Если бы еще неделю назад мне сказали, что я буду переживать за девчонку, которая не может определиться и кроме меня встречается еще с кем-то, я бы рассмеялся им в лицо.

Неопределившаяся дама – как испорченная еда. Спасать по факту нечего, дальше будет загнивать и вонять все больше. Но… девчонка казалось не испорченной, а скорее… зеленой. Наивной и нерешительной в своем картонном замке реальности. Хотелось схватить ее встряхнуть.

Да, чего там! Хотелось побороться! Мне, мать ее, впервые захотелось побороться за женщину!

За ее глазищи, темнеющие, как только я появлялся в ее поле зрения. За мягкое, податливое тело. За упрямые губы, то плотно сжатые, то доверчиво открывающиеся мне навстречу. Я хочу ее себе! Хочу узнать, как она смеется, как любит поджимать ноги, когда усаживается на диван, как слизывает языком соус, когда есть гамбургер…

Блядь! Я же никогда не заглядывался на слишком молоденьких. Как эта малышка смогла пробраться в мои мозги?

Она была такой отзывчивой, робкой, но в то же время идущий навстречу, словно мягкий пластилин в руках. Мне хотелось лепить его и лепить, пока на раскрасневшемся от экстаза лицо не появилась бы блаженная улыбка.

От этих мыслей ощутил, как кровь приливает в пах. Мой член дернулся в джинсах. Появилось чувство тесноты. Тело напряглось, требуя разрядке. Вспомнил о Ванде и тут же скривился. Возможно, если бы не она, вчера бы мы с Вишенкой пришли к совсем другому финалу. Она бы не убежала прочь так словно за ней гонится стая демонов.

На хер! – в голос выругался, когда осознал, что уже отказываюсь от других женщин, потому что сказал ей, что мы должны быть единственными на период отношений.

Полностью лишился мозгов! Сам предложил это!

Мысли снова потекли в ее направлении. Чего врать, я ждал, что сегодня она тоже появится у меня баре. То и дело бросал взгляд на дверь, то на ее подругу, которая выглядела слегка встревоженной. Все обдумывал, как поинтересоваться у нее насчет Шерон, но понял, что веду себя как глупый юнец и просто расслабился. Позволил событиям идти самим по себе.

Член пульсирует, причиняя боль. В голове крутится образ Вишенки. Мне срочно нужна разрядка, иначе я просто взорвусь. Направляюсь в ванную. На ходу сбрасываю футболку. Резко, рывками стягиваю джинсы и включаю воду. Опершись ладонями об кафель, опускаю подставляю голову под струи воды.

Дыхание сбилось. Перед глазами стоит хрупкая Шерон распластанная на моем столе. Мои пальцы касаются ее жара. Она такая чертовски влажная для меня. Открытая. Готовая отдаться. Ее стоны все еще звучат в голове. Сколько всего я бы мог проделать с ней, прежде чем наступило бы утро.

Член болезненно заныл, отяжелевший под собственным весом. Я снова представил Вишенку, ее наливную грудь с торчащими сосками и рука сама потянулась вниз. Сжав в кулаке напряженный член, вспомнил, как как она на меня смотрела. Стиснул сильнее. Представил, как она снова распахивает для меня нежные бедра. Для меня, для моего питона.

Тонко ахает, когда я вхожу, раздвигая нежный бутон, позволяя ему расцветать на моем красавце. Тебя никогда не ебали как надо, детка. Чтобы ты сама подавалась на встречу и стонала непрерывно от горячего, изматывающего желания.

Стони, детка, стонии-и-и! Розовый сочный рот приоткрывается, а глаза умоляют ее взять. Этот гребанный похотливый взгляд. Мне кажется, что я наяву слышу звуки, которые она издает. От чего мои яйца поджались.

Рука быстрее задвигалась вверх-вниз, пока в мыслях в этом же темпе я трахал Вишенку.

Агрессия, смешанная с вожделением и тоской. Мой пульс зашкаливает. Образ Шерон такой четкий и ясный лишь сильнее подстегивает меня. Ее затуманенный взгляд. Желание, которое ясно читалось на лице. Рука скользит резче. Жестко. Яростно.

Ну же, черт возьми! Я уже на подходе. Необходимость кончить пульсирует в висках.

Давай, Дик, просто кончи, блядь!

В моих фантазиях Шерон накрывает собственный оргазм. Она не сдерживается, полностью отдаваясь ему. Такая прекрасная.

Со свистом втягиваю в себя воздух и яростно кончаю на пол душевой, бормоча ругательства. Горло стискивает удавкой бушующих эмоций. Сердце стремительно колотится, пока я пытаюсь собрать себя до кучи. Если мечты о ней такие яркие, то какой тогда окажется реальность?

Вода смывает мое освобождение, словно я совершил нечто греховное, что нужно быстрее скрыть. Я поднял голову, ошарашенный собственными действиями. Уже достаточно давно мне не требовалась своя рука. Не помню, когда в последний раз. При малейшем желании всегда рядом оказывалась податливая женщина. Но теперь я зациклился на юной особе, которая сама не знает, чего хочет.

Я надеюсь, что все же меня.

Выйдя из душа, потянулся за полотенцем, когда со спальни донесся звук мобильного. Быстро обмотав его вокруг бедер, поспешил добраться до устройства. Кто мог наяривать мне в такой час?

Может быть…

Почему-то в голове всплыло ее имя.

И я понял, как обломался, когда увидел, что звонит мой сын.

Странно, время за полночь. Очень позднее время для живущего по расписанию Генри. Надеюсь, ничего плохого не случилось. С его матерью мы редко общаемся, оба, скорее всего, диву даемся, как умудрились когда-то, юные и глупые, запасть друг на друга. Но она мне точно не чужой человек, общий сын – это уже навсегда, как бы мы не пытались отдалиться.

– Слушаю. Все в порядке?

– Да, привет, отец. Мне нужен твой совет.

Брови удивленно поползли вверх. Я даже отстранил от уха телефон и посмотрел на экран. Мало того, что он назвал меня отцом, чаще Генри просто обращался по имени, так еще хотел посоветоваться. Что случилось?

– Разве в таких случаях ты не обращаешься к отчиму?

– В этом вопросе я знаю, ты намного опытнее.

– Заинтриговал. Говори.

К моему удивлению на том конце повисла тишина.

– Не тяни резину. Тебе же не десять лет.

– Кхм, – Генри прочистил горло. И откуда у него эта робость. Явно не от меня.

– Это касается моей любимой девушки, – вдруг произнес Генри и все во мне напряглось от этих слов.

Шерон? Разве она не сказала, что их отношения на паузе?

– Что с ней? – вопрос прозвучал грубее чем я хотел.

– Сейчас все хорошо, кажется, уснула. Я в кухню отошел, чтобы можно было спокойно поговорить.

Удар был такой, словно во мне провернули ножом. Она спит у него. После нашей сегодняшней встречи. После того, как прижималась ко мне и дрожала на моих пальцах.

От одной мысли, что она сразу побежала к Генри, кишки скрутило в тугой узел, а вены наполняло яростью.

– И что ты хотел спросить?

– Она попала в аварию.

– Что?

Ревность моментально вылетела из головы.

– Да, все нормально, пап, – отмахнулся Генри. – Я уже забрал ее из больницы к себе. Она не сильно пострадала, пару царапин. Больше испугалась.

Мать его! Она пострадала, а я и не знал об этом. От чувства беспомощности сжал кулаки.

– Я не о том хотел поговорить. У тебя было… – замялся.

– Хватит тянуть резину. Выкладывай!

– Было такое, что девушка просила больше секса, жаловалась, что ей его не хватает, а потом сама не знала, чего хочет? Капризничает, что ли…

Она. Его. Просила.

– В общем, я хотел ее приласкать, так сказать, заменить неприятные воспоминания хорошими, и вроде бы сначала все шло хорошо. Она такая нежная в сексе… Но потом Шерон отказалась, ей точно что-то не понравилось. Мне кажется… она хотела куни. Но… она даже не была в душе после больницы! Я решил, что пусть все будет спонтанно, но всему есть предел, понимаешь? И тогда она заявила, что не хочет! Не хочет меня! – и сколько удивления звучало в голосе.

Я стиснул зубы, чтобы не покрыть Генри матом, выдавая себя. Стоит представить, что он приставал к его Вишенке и глаза накрывала темная пелена. Мать твою, девушка же только пережила потрясение, а ей пришлось еще и отбиваться от приставаний.

Но… где-то внутри проснулось неприятное подозрение. А что, если она действительно хотела от «своего парня» той интимной ласки, которую я так щедро, не скупясь, дарил я. Что если… она же и подумать не могла, что я узнаю.

– Отец, ты опытный любовник, знаешь все эти фишечки. Чем еще можно заинтересовать девушку? Что она вообще хочет?

Руки так и чесались схватить кое-кого за шиворот и хорошенько встряхнуть.

– Эй, меня слышно? – заволновался Генри из-за продолжительной тишины в трубке.

– Ты хочешь сказать, что склонял свою девушку, – фраза давалась мне с трудом, – которая пережила ужас аварии, к сексу сразу после больницы?

Лучше бы ты вообще не протягивал к ней свой ручонки! – яростно подумал я про себя.

– Да, а что…

– Не знаю, как тебя воспитывала мать и отчим, но черт возьми, мой сын должен иметь больше уважения к девушке и думать в такой момент о ее состоянии, а не собственном члене! – я орал в трубку, но просто ничего не мог с собой поделать.

Ярость сжигала меня дотла. Хотелось крушить все, что находилось рядом.

– Но пап…

– Где твои мозги? Или так чешется, что не можешь сдержать дружка? Она испуганная, измученная, – мой голос задрожал, когда я представил Вишенку, – еще не отошла от пережитого, а тут ты пристаешь к ней. Как она в таком состоянии может возбудиться и захотеть тебя! – отчитывал я.

Как я так вляпался, что моим противником за внимание девушки стал собственный сын.

На том конце послышался громкий вздох.

– Да, ты прав. Чем я только думал. Спасибо за совет. Постараюсь пока ее не трогать, хотя бы пару дней.

Я знал, что рядом с Вишенкой мозги просто плавятся. Оказалось, что даже у Генри.

В то же время чувствовал глубокое удовлетворение от мысли, что Шерон ему отказала. Была бы моя воля, я бы надел на нее железные трусы и носил бы ключ на цепочке.

Гудки в трубке. Одиночество в моем доме. Ярость в душе.

Я бросил трубку и с размаху, ревя как раненый зверь, ударил кулаком о столешницу. И еще раз. Она моя, мать ее. Она не могла смотреть на другого, не могла стонать от чужих ласк так же, как от моих. Нет! Нет! Нет!

Легкие горели. Остановился, только когда увидел трещину в деревянном полотне, забрызганную каплями крови.

Но руке было не больно. Больно, дико больно было внутри.