Текст книги "Ты просто бомба, детка (СИ)"
Автор книги: Ева Маршал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
Глава 3. Я могу сделать тебе приятно…
Оправив подол платья, убедилась еще раз, что все пуговички в порядке и криво улыбнулась своему отражению в испачканном помадой зеркале. Хотя внешне я снова выглядела приличной и уверенной девушкой, внутри все еще бушевала буря.
Получить первый в жизни оргазм в подсобке с неизвестным… и я еще смела называть свою жизнь скучной? Мечтала о новых впечатлениях? Нужно как можно быстрее уговорить упрямого Генри хотя бы на пару дней съездить куда-нибудь вдвоем, расслабиться, лучше почувствовать друг друга. Не ожидала от себя такого темперамента, но мы, девочки, натуры непредсказуемые и впечатлительные. Насколько помню из нехотя брошенных объяснений, его мама первый раз, еще до появления в ее жизни седовласого Кшиштофа Завельски, вышла замуж практически сразу после школы. Представляю, какие страсти кипели. По мнению Генри, всем очень повезло, что первый брак миссис Миранды был совсем недолгим, но сам факт, что чопорная дама тоже когда-то теряла голову, меня сейчас почему-по успокаивал.
Так… Шерон, не переживай, сейчас быстро возвращаешься в зал и как рыбка Дори – просто забываешь последние пятнадцать минут. Словно их и не было. Да-да, это была странная ситуация, но, по крайней мере ты не ученица выпускного класса и не успела выйти замуж за первого встречного.
В зеркале отражалась ухоженная, правильная светловолосая девушка, гордость родителей. Из-за сложного периода с парнем и переживаний о судьбе подруги я дала слабину, чуть не оказалась в лапах у настоящего хищника. Ох, вот же влипла, глупая! Хорошо, что вовремя сбежала. Я показала себе язык и что-то в глубине меня начало расслабляться, отпускать ранее сжатое пружиной напряжение.
Хм, а что у них за странные объявления в женском туалете? На стене, прямо рядом с зеркалом висела красочная страница с призывной надписью-приглашением устроиться в бар официанткой. В женском туалете… Кто-то креативный и очень сообразительный нашел место для целевой рекламы и в восторженных тонах описывал «комфортное и веселое место работы в дружном коллективе».
Да уж, насчет веселья не обманывают. Даже если Генри был прав и байкерские вечеринки тут не постоянны, все равно публика разношерстная и слишком отвязная.
Я присмотрелась к отражению и посмотрела на часы, так… мне следует торопиться. Уверена, Генри уже меня ищет и будет очень недоволен, если не найдет там, где оставил.
На выходе из уборной я едва не столкнулась с отвязно хохочущей парочкой – две брутального вида дамы со множеством тату, висли друг на друге и меня точно не заметили. Пришлось даже прижаться к стене. Чудом увернувшись, я принялась пробираться в общий зал, высматривая младшего Завельски. Дело было непростое, свет везде приглушили, оставив освещенной только сцену, откуда раздавались звуки хард-рока.
Волосатый гитарист старался как мог и, когда прервался на мгновение, толпа мгновенно взорвалась приветственными криками, на миг оглушив меня. Видимо, узнали композицию. Я такое не слушаю, поэтому мелодия казалась лишь смутно знакомой, похожей на множество других, которые звучат по радио в кафе или доносятся из проезжающей мимо машины.
– Дииик Питооон! – объявила со сцены неожиданно низким и громким голосом девица в расстегнутой косухе поверх кожаного лифчика.
Ее коротенькие джинсовые шортики почти ничего не скрывали, колготки в крупную сетку и высокие сапожки-казаки выглядели вызывающе, но она ничуть не смущалась собственного вида, как и многие здесь. Да у входа этого притона должна висеть табличка: «Стыд оставляйте за дверью»!
На невысокий подиум к музыкантам шагнул знакомый мне байкер… Питон. И… запел. Отчего-то уже одного этого хватило, чтобы меня неожиданно бросило в жар и в холод, и я поймала слабый флэшбэк оргазма. Как напоминание о том, что он творил со моим телом лишь несколько минут назад.
Мне бы стоило скрыться, спрятаться в тени… Но, следуя иррациональному желанию получше разглядеть мужчину, который стал причиной самого яркого и одновременно самого стыдного впечатления в моей жизни, я принялась пробираться ближе и вдруг оказалась совсем недалеко у сцены. К этому моменту уже поняла, что песня все же мне знакома, только в исполнении Дика Питона звучит по-другому.
Резче, грубее, наглее. Как он сам. Его голос был ниже, чем у оригинала, я помнила, какую сладкую вибрацию внутри он вызывал, когда его обладатель находился ко мне непозволительно ближе…
Нет, это не моя мысль! Я вдруг испугалась того, о чем только что подумала. Жар бросился к щекам, во рту стало сухо. Боже, у меня же есть Генри! Я не должна о таком даже помышлять! Стоит поскорее забыть все, что здесь случилось, никогда не вспоминать и никому не рассказывать. Даже Хлое.
Уноси свою глупую задницу отсюда побыстрее, Шерон!
Но двусмысленные слова песни не позволяли уйти. Они заставляли вспоминать тот момент, когда я впивалась ногтями в его плечи, пока его пальцы двигались внутри…
Над ухом оглушительно завизжали, я отодвинулась в сторону и обнаружила рядом с собой ту самую грудастую девицу в золотом платье. Вблизи она выглядела вульгарнее и старше. Белья она не носила, и зажаренный в солярии силикон выталкивал из-за края ткани темные ореолы сосков.
А Питон пел:
If I say I don't need anyone
Если я скажу, что мне никто не нужен,
I can say these things to you
Я могу сказать это и тебе.
'cause
Потому что:
I can turn on anyone
Я могу соблазнить любую,
Just like I've turned on you
Так же, как и тебя.
Он подошел ближе, и обвел зал указательным пальцем, точно невзначай остановившись на нас. Женщина в золотом платье отреагировала бурно и, пошатнувшись, ухватила меня за локоть.
– Упс! Проссстите… – пьяно пробормотала она извинения, не поворачивая головы. И продолжила, почти без паузы. – Да-а, Дик, да-а.
Мне пришлось отступить назад, что отцепить ее от себя.
I've got a tongue like a razor
У меня язык как бритва,
A sweet switchblade knife
Сладкий перочинный нож.
Девица в косухе, оставшаяся на сцене и решившая выполнить роль подтанцовки, вытворяла что-то на грани приличия. Извиваясь вокруг этого Питона так, словно перепутала его с пилоном для стриптиза. Рука мужчины легла ей на голову, зарылась в волосы, оттянула назад. Под овации публики он эффектно склонился над ней, едва не сунув микрофон ей в приоткрытые губы.
– Да Молли! Отсоси ему, – кто-то выкрикнул из зала, поощряя парочку.
Я сделала еще один шаг назад и еще… почти столкнувшись с подошедшим ко мне со спины Генри. Меня обдал знакомый запах «Royal mayfair», его голубые спокойные глаза равнодушно скользнули по опасной глубине декольте соседки.
– Где ты была, Шерон? Я везде тебя ищу.
– Ходила припудрить носик, – получилось вроде неплохо. Боже, но какой стыд. Никогда, никогда в жизни я не повторю подобного безобразия. – Не оставляй меня, пожалуйста, одну в подобных заведениях, здесь много странных личностей.
Не глядя на него, я обхватила себя руками. Отчасти, чтобы не уцепиться за локоть Генри, но в большей степени, чтобы отделить себя от происходящего. Как в детстве. Я в домике. Это не я разбила любимую вазу тетушка Джослин.
– Скоро уже уйдем, – раздался голос Генри. – Отец ответил смс, подойдет к барной стойке, когда освободится. Проклятие, то он пытается ошиваться рядом и нервирует своим присутствием маму и отчима, то, когда вдруг действительно нужен, заставляет его дожидаться…
Ему приходилось говорить громче, чем обычно, и это его раздражало. Мы значительно удалились от сцены, и следующий куплет песни донесся чуть приглушенно. Словно мне его нашептали в спину.
I can do you favors
Я могу сделать тебе приятное.
But then you'll do whatever I like
А затем, ты сделаешь то, что нравится мне. *
«А затем, ты сделаешь то, что нравится мне», мысленно повторила я. Обойдешься, мистер Питон или как там тебя зовут по-настоящему. Не пойму, певец ты или охранник, в любом случае дал мне хороший урок быть осторожной и ответного «презента» тебе уже не получить. Уверена, мы больше никогда не увидимся.
_____
*Дик Питон поет песню Guns 'n' Roses – Rocket Queen
Глава 4. Будем знакомы, детка
Я качнула головой, стараясь отвлечься, отвязаться от затихающих аккордов песни и гула восхищенных возгласов слушателей.
– Генри, а твой папа…
– Владелец «Свободы», этой забегаловки. Я давно предлагал ему продать бар и спокойно заняться только своими автомагазинами, чтобы не пачкать репутацию семьи, но отец не особенно считается с моим мнением. Продолжает зависать со своими дружками в этом адском притоне, тешит свое эго. Сейчас увидишь.
Начался новый проигрыш. Гитарист старался во всю, девица на сцене принялась страстно постанывать в микрофон, еще больше смущая меня и заводя толпу. Слева раздался грохот. Детина за крайним столиком, роняя банки пива и тарелки с пиццей, завалил свою пассию. Принялся ее страстно целовать. Генри тяжело вздохнул и, неразборчиво пробормотав что-то, направился в противоположную сторону, увлекая меня за собой. Отмахнулся по пути от текила-герл, попытавшейся предложить нам выпивку и положил мне руку на талию, подталкивая к барной стойке.
Я двинулась к стулу и уже собиралась сесть, но Генри остановил меня.
– Подожди, – чуть заметно нахмурился он. Идеально гладкий лоб пересекла маленькая складка. – Что с твоим воротником?
– А что с ним не так?
– Он помялся, – это прозвучало так, словно меня только что уличили в краже миллиона долларов. Или в том, что я бегаю голой по улице. – И перекрутился. Где ты умудрилась привести его в такое состояние? Мама будет недовольна, ты же знаешь, она любит, чтобы все было идеально.
И он шагнул мне за спину, поправляя воротник.
Генри все еще возился с моим платьем, когда позади нас раздался низкий, чуть рокочущий голос. Заставивший меня похолодеть от ужаса.
– Привет, малыш. Ну, как тебе мое выступление?
Нет! Этого просто не может быть! Господи, если я упаду в обморок, можно меня так и унесут с закрытыми глазами? Желательно в больницу на краю города, где я приму постриг, напьюсь и усну минимум на столетие, только чтобы не поворачиваться сейчас лицом к подошедшему мужчине.
– Здравствуй, отец, – Генри обернулся и ловко, как марионетку, потянул за плечи меня.
Питон. Дик Питон его отец? Хуже этого могло быть только… Нет, хуже этого ничего не могло быть. Какого черта он такой молодой?! Лет тридцать… Нет, каких тридцать, уже понятно, что ему тридцать шесть, не меньше. Шерон, не тупи!
– Ты же знаешь, я не любитель подобных развлечений, – говорил Генри, не подозревая, что сейчас творится в моей душе.
Дик молчал. Его лицо превратилось в холодную маску, только глаза неспешно путешествовали по моему шелковому платью, аккуратно застегнутым пуговичкам, ладоням Генри, лежащим на плечах.
– Я приехал сюда по делу, а не слушать твои песни. Но ты похоже, специально меня игнорируешь. – продолжил Генри, несколько грубо с моей точки зрения. Но сейчас ему ответят еще более жестко.
Например, «Я не игнорировал, потому что был занят. Щупал в кладовке твою подружку… малыш».
У меня ослабели ноги, и губы высохли как пустыня Сахара. Пришлось их облизывать под внимательным взглядом отца моего парня. По-мо-ги-те! Сейчас я сдохну от стыда.
– Генри, – медленно начал Дик Питон, – я пою раз в неделю, и ребята специально приезжают послушать. Но теперь я весь к твоим услугам… Познакомишь с… красавицей?
– А, да, конечно. Это моя девушка – Шерон Уайти. Мама и Кшиштоф ее одобряют. Шерон, знакомься, мой отец, Ричард Торн. Постарайся быть с ним милой, – произнес Генри отступая.
Ты даже не представляешь, дорогой, как я была с ним мила. … адовы небеса!
Я выдохнула и медленно кивнула:
– Здравствуйте, мистер Торн. Очень приятно.
– Хм. Рад.
Че-е-ерт! Надо вообще молчать, у меня сейчас как у преступницы – «любое слово может быть использовано против».
Глаза Дика сузились, в них мелькнуло то ли раздражение, то ли холодная ярость… Но это длилось лишь мгновение. Потом его лицо разгладилось – он словно надел бесстрастную маску.
– Что ж… – он остановился и мне показалось, сейчас скажет: «Вишенка», но мужчина ровно продолжил: – Рад знакомству, Шерон.
Всю последующую часть встречи я сидела тихо, как мышь под веником. Говорил преимущественно Генри, рассказывал о проекте, что его реализация поможет его учебной практике и важна для работы в корпорации Кшиштофа Завельски.
Ему нужны были небольшие спонсорские средства, потому что отчим поощрял самостоятельность. Генри готов был работать над развитием… и так далее, бла-бла-бла.
Дик кивал, барабанил по стойке сильными загорелыми пальцами и время от времени через плечо Генри бросал на меня скользящие нечитаемые взгляды. От которых мой желудок скручивало ужасом, и начинало подташнивать. Сутулиться и прятаться за спину Завельски я посчитала ниже своего достоинства. Поэтому пришлось просто закрыть глаза, когда Дик потер пальцы, проводя подушечкой большого по кончикам остальных. От такого просто жеста почему-то стало жарко.
Когда мужчины пожали руки и попрощались, я помчалась к выходу первой. Чуть не врезалась в откуда не возьмись появившегося на моем пути рыжего громилу… которого так боялась совсем недавно. А сейчас он показался мне совершенно не страшным. Правильно говорят – все познается в сравнении.
– С дороги, я спешу! – веско рыкнула я, и он отшатнулся. Мелькнуло ошарашенное лицо. Еще пару шагов, и я, наконец, вырвалась на улицу, на свежий воздух.
Все. Спаслась…
Только спину странно жгло, словно я чувствовала чей-то тяжелый взгляд прямо между лопаток.
Глава 5. Вся жизнь – театр
– Опаздываем, – Генри быстро шел по золоченному холлу оперы, уже пустому. – Шерон!
Я ухватила его за руку, словно за спасательный круг. Локоть был надежен и прочен, как и весь Генри.
– Не висни, больше легкости, покажи, какая ты красавица, – нотка раздражения мелькнула в голосе. Но от меня он не отстранился, двигался все так же ровно, как крейсерский корабль на параде.
Если не обращать внимание на его постоянные замечания, а оценивать только по поступкам – его следовало хватать и срочно тащить под венец. Всегда уверен, щедр, предельно морален. Господи, да еще день назад он казался мне идеалом. Почему я сейчас морщусь от его совета? Раньше привычка моего парня к тотальному контролю напрягала, но в целом воспринималась терпимо.
– Прекрасное платье! – я обернулась на похвалу и увидела элегантную пожилую леди, выплывающую из боковой галереи. Кажется, мы встречались и раньше, но не помню где. – Эта гамма вам очень идет, милочка.
Мои губы непроизвольно растянулись в улыбке. Пока я благодарила, Генри тут же подхватил мои слова и от души встречно восхитился ее выдержанным и тонким стилем. Вот он, мой мир. Мир утончённых женщин и галантных мужчин. Мир, где нет места бранным словечкам, разукрашенным девицам и пошлым татуировкам.
Шли последние минуты перед началом, и в роскошную ложу, где среди бордового и театральной позолоты нас уже ждали мистер и миссис Завельски, мы добрались практически в последний момент.
– Папа недоволен, – открыв дверь и бросив взгляд внутрь, шепнул мне на ухо Генри.
Я вздрогнула от слова «папа», как от пощечины, но тут же облегченно выдохнула. Конечно, Генри имеет в виду своего отчима, именно его обязательно нужно называть «папа». Седовласый благородный Кшиштоф Завельски повернул голову, здороваясь. Лично я по его виду ни эмоций, ни настроения прочесть не могла. Всегда выдержанный, всегда хладнокровный, идеально-благородный. Он придерживался старых традиций «много работаешь – мало отдыхаешь» и скорее всего весь день провел в офисе. Подозреваю, в его кабинете стопроцентно существует отдельная гардеробная с набором рубашек, костюмов и галстуков на все случаи жизни, вряд ли он потратил драгоценное время на дорогу домой в пригород за смокингом, в котором он сейчас щеголял.
На столике рядом с его креслом лежала программка и отключенный телефон. Такую же программку держала в руках его супруга, мать Генри, стройная изящная блондинка, настолько молодо выглядевшая, что была похожа на старшую сестру своего сына. В отличие от мужа, она поднялась с места и поспешила обнять меня.
Блистательная Миранда Завельски была моим идеальным примером или ночным кошмаром. Тут с какой стороны посмотреть. Худенькая до точенности, хоть помирай от зависти. Никаких моих выдающихся бедер и слишком крупной попы, которая раздражала Генри.
Колье на ее шее стоило состояние, а муж смотрел с восхищением и гордостью. Великолепная пара.
– Вы задержались, – пробормотал ее муж. Кшиштоф всегда славился своей пунктуальностью, граничащую с педантичностью. Он привстал, когда я подошла ближе, чуть согнулся удерживая программку, чтобы поцеловать мне руку. – Шерон, ты шикарно выглядишь, нашему сыну невероятно повезло.
Я зарделась от похвалы, собственно, именно поэтому я и выбрала сегодня шелковое платье от Каролины Эрреры из последней коллекции. Знала, что чета Завельски оценит. Когда покупали наряд в бутике вместе с Генри, ему понравилась другая модель, более строгая, но я тогда впервые в наших отношениях проявила настойчивость и взяла то, что приглянулось лично мне. Второй раз я пошла ему наперекор из-за подруги, увы, этот разлад стал более неприятным, прямо чувствовалось как со вчерашнего дня между нами ширится пропасть. Платье мне простили, а вот Хлою – категорически нет.
– Как я рада видеть тебя, – Миранда действительно выглядела обрадованной. – В перерыве обсудим новые занавески, я специально сфотографировала их на телефон, они восхитительны. И самое главное – нашла нового косметолога, он делает маски самой Перис Хилтон. Той самой! Представляешь?
Не уверена, что мне уже нужен косметолог, да и в занавесках я не разбираюсь, но общаться с Мирандой было приятно. Она порхала словно бабочка, распространяя вокруг себя хорошее настроение. А как мастерски изящно во всем соглашалась с мужем… Чтобы потом тихо сделать по-своему.
Мы сели по местам, свет погас и раздались аплодисменты. Зрители приветствовали дирижера оркестра, с изящного взмаха палочки которого, зазвучали первые ноты бессмертной «Аиды». Прекрасное место, величественная музыка…
И настойчивое гудение моего телефона. Кто-то пытался прорваться через вибро-режим. Я поспешно взяла трубку и нажала отбой.
Сейчас не время и не место для разговора, постараюсь перезвонить во время перерыва.
Первые ноты отозвались мурашками по коже. На сцене военачальник Радамес пообщался со жрецом, а затем, оставшись в одиночестве, запел о своей любви к невольнице – красавице Аиде. Музыка волной полилась в зал, закружила голову.
То ли полумрак так на меня подействовал, то ли берущий за душу тембр, но я вновь вдруг очутилась посреди шумного бара, услышала другой, более низкий, бархатный голос. Почувствовала, как уверенные пальцы касаются моих бедер, ласкают, даря фейерверк наслаждения. Дыхание сбилось, и огненная спираль начала закручиваться внизу живота, разнося тепло по всему телу.
Нота за нотой. Признание в запретных чувствах.
От вкрадчивых звуков в темноте зала я трепетала, сжимая коленки. Мелодия усилялась, звенела нотами, и я летела вместе с ней, теряя ощущение реальности, едва дыша, чувствуя, как гулко стучит пульс в моей крови.
И не сразу сообразила, когда в моей сумочке, лежавшей на коленях, снова завибрировал телефон.
Вздрогнув, сжала пальцы, впиваясь ногтями в ладони, что угодно, только бы прийти в себя. Что со мной происходит?
Выдохнув, я покосилась на четкий профиль Генри и украдкой вынула телефон, чтобы посмотрела на экран. Хлоя. Хм.
Коснулась кнопки и отправила автосообщение «Перезвоню позже», однако убирать не стала. Что-то подсказывало мне, что подруга звонит не просто так. Она бывает бесцеремонной и даже беспардонной, но позвонить несколько раз, зная, что я в опере вместе с четой Завельски – даже для нее это перебор.
Телефон дернулся. Сообщение. Бесконечную минуту я терпела, пытаясь вникнуть в арию гонца, но осознав, что итальянский все же не мой конек, снова покосилась на экран.
«Говнюк выслал те самые фото на мою работу!!! Всем сотрудникам и моему боссу по рабочим контактам!!!! Шерри, мне плохо»
Едва прочитала, как назойливый гаджет снова задергался в беззвучных конвульсиях и, скользнув по гладкой ткани платья свалился мне под ноги. Я быстро протянула руку, подняла его, выпрямилась и столкнулась с укоризненным взглядом Генри. На его лбу залегла недовольная складка, губы поджались
– Выключи немедленно телефон, – колючий шепот Генри царапнул ухо.
– Хлоя пишет, – едва слышно ответила я, прикрывая сумочкой экран, с которого улыбалась симпатичная шатенка с густой копной волнистых волос. – У нее серьезные проблемы.
Чувствуя себя виноватой, я погладила его по руке, и он сверху накрыл мои пальцы ладонью. Прижал.
– У этой… Хлои все время что-то случается.
Младший Завельски замолчал, не опустившись до нравоучений. Потом меня ждет неприятный разговор, даже не сомневаюсь.
К нам развернулась его мама.
– Все хорошо дорогой?
Пока Генри ей что-то успокаивающе отвечал, я быстро прочла последнее сообщение. Черт-черт-черт! Сжала зубы, с трудом удерживая возглас.
«Прости меня, подруга, за все. Не знаю как жить дальше» -
– Генри, – я положила руку ему на плечо. – Извинись за меня перед родителями, ладно? Мне надо идти.
– Сядь на место, Шэрон.
– У Хлои срыв, я не прощу себе, если что-то случится. Не злись на меня, пожалуйста.
Пришлось скомкано извиняться. Я прижимала сумочку к сердцу, сбивчиво обещала изумленным родителям Генри, что обязательно «приду в следующий раз», попыталась добавить про подругу, про сообщения и что волнуюсь… Слова падали горошинами, не уместные и плохо различимые на фоне звучащей музыки. Я выглядела глупо, потому что правду о секс-фото Хлои сказать было никак нельзя, а придумать ничего не получалось. Дурацкая, какая же дурацкая ситуация!
Выбравшись из ложи, я спустилась на первый этаж и нажала перезвонить. Трубку сняли мгновенно.
– Шерри! – прозвучало как писк. – Шерри, этот ушлепок…
Слова прервали горькие рыдания. Хлоя плакала и не могла остановиться. История личного ужаса моей подруги началась два дня назад и все больше набирала обороты. Ее бывший сделал несколько весьма откровенных фотографий на пике отношений. Сначала выслал их Хлои и пригрозил, что выложит в интернет, если она порвет с ним окончательно.
По наивности она решила, что угрозы беспочвенны, ведь «он там тоже есть». Но на некоторых снимкам парень был представлен не весь, а лишь своими детородными частями. Именно эти фотографии мудак и решил распространить, выслать с анонимной странички знакомым.
– Он… он… Он меня… – плакала подруга в трубку. – А-а-а. Моя жизнь кончена.
Ее голос то взлетал до звона, то падал в хриплый плач как птица с изломанными крыльями.
– Погоди! Успокойся пожалуйста! Он выслал фотографии или прямо на работу с ними пришел? Ударил тебя? Что он сделал?
– Но лучше бы ударил, чем такое! – плакала подруга в трубку.
– Я сейчас приеду. Только никаких глупостей. Сиди дома и жди меня!
Скинула вызов, не давая подруге возразить и побежала на улицу. Чуть не упала, поскользнувшись на ступеньках. Туфелька поехала вперед, заставив ткань платья угрожающе затрещать. Быстрее-быстрее.
Как-то перед выпуском Хлоя поругалась с родителями и чуть не умерла, проглотив почти тюбика успокоительных, которых выписали ее маме. Слишком импульсивная, очень эмоциональная. И сейчас совсем одна.
– Такси!
Медленно проезжающая по улице желтая машина остановилась у края тротуара. Ехать предстояло минут пятнадцать, надеюсь, за это время подружка не наломает дров.
