Текст книги "Секрет платформы №13"

Автор книги: Ева Ибботсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Если сегодня вы придете в школу и спросите у ребят: «Что такое гамп?», то, наверное, получите немало очень глупых ответов.

Вам могут сказать: «Это маленький гамбургер – гам, и съел», или: «Это кличка крокодила в зоопарке», или даже: «Это сорт жевательной резинки».

Но раньше было не так. Когда-то каждый ребенок мог объяснить вам, что гамп – это особенный курган, травянистый холм на земле, и что в этом холме есть потайная дверь, которая иногда открывается в тоннель, ведущий в совершенно другой мир.

Дети знали, что в каждой стране есть свой гамп и что в Великобритании он находился в месте под названием «Холм Кингз-Кросс» неподалеку от реки Темзы. А умные дети – те, кто читал старые истории и слушал старые сказки,– знали еще больше. Они знали, что дверь в этом холме каждые девять лет открывается ровно на девять дней, и ни секундой дольше. Поэтому не стоит колебаться и медлить перед входом или у выхода, поскольку ничто не откроет дверь, когда время истечет.

Но дети об этом забыли. В сущности, все об этом забыли, однако гамп по-прежнему остается на своем месте – под тринадцатой платформой железнодорожной станции Кингз-Кросс. А потайная дверь находится за стеной старого мужского гардероба с поблекшими плакатами «Поезда доставят вас туда и сюда», рассохшимися деревянными скамейками и пыльными пепельницами, в которых старые джентльмены тушили свои пахучие сигареты.

Теперь никто не пользуется этой платформой. Люди построили новые, более симпатичные платформы с рядами сияющих багажных тележек, торговыми автоматами и телеэкранами, показывающими, на сколько задерживается ваш поезд. Но на тринадцатой платформе все по-другому. Часы остановились; пауки оплели паутиной вход в гардероб. На двери в комнату забытых вещей висит табличка с надписью: «Не работает», а внутри лежит заплесневелый зонтик, который оставила леди, приехавшая на шестичасовом поезде из Донкастера в год серебряного юбилея королевы Виктории. Машины, торгующие шоколадом, заржавели и скособочились. Если вы будете настолько глупы, что опустите свою монетку в одну из них, то она скажет что-нибудь вроде «Харрумпф», и вы до конца своих дней можете ждать, когда вам дадут шоколадку.

Однако когда люди пытались снести эту часть станции и перестроить ее, что-то всегда выходило не так. Архитектор, собиравшийся построить здесь магазины, ни с того ни с сего покрылся ужасными болячками и уехал жить в Испанию, а когда железнодорожники решили переложить пути для электропоездов, геолог-изыскатель сказал, что здесь неподходящая почва, и пробурчал что-то насчет «трещин» и «просадок». Получалось так, словно люди что-то знали о тринадцатой платформе, но не знали, что именно они знают.

Но в каждом городе есть те, кто не забыл былые дни и старые истории. Например, призраки… Эрни Хоббс, железнодорожный носильщик, всю жизнь проработавший на Кингз»Кросс, да и теперь любивший тенью бродить вокруг поездов,– он знал. И его приятельница, призрачная уборщица миссис Партридж, когда-то чистившая щеткой полы багажного отделения, стоя на четвереньках,– она тоже знала. Водяные, бродившие по канализационной системе под городом и время от времени выглядывавшие из люков за станцией, тоже знали… И голуби знали – по-своему, конечно.

Они знали, что гамп все еще находится там, и знали, куда ведет потайная дверь. Длинный, туманный и загадочный тоннель ведет к укромной бухте, где ждет корабль, готовый взять всех, кто пожелает, на остров такой необычайной красоты, что дух захватывает.

Люди, жившие там, называли его просто Островом, но он имел много названий: Авалон, остров Святого Мартина, Земля Туманов. Давным-давно он был соединен с материком, но потом откололся и медленно уплыл на запад – так же как Мадагаскар уплыл от Африканского континента. Острова поступают так каждые несколько миллионов лет, и здесь нет ничего удивительного.

Конечно, вместе с уплывшим островом уплыли и его обитатели. По большей части это были разумные люди, понимавшие, что не всем обязательно нужно иметь по две руки и две ноги, что кроме них на свете могут жить разумные существа, которые выглядят и думают по-иному. Поэтому они жили в мире с одноглазыми великанами или драконами (которых в те дни было немало). Они не прыгали в море каждый раз, когда видели русалку, расчесывавшую волосы на валуне, а просто говорили «Доброе утро!». Они понимали, что дриады не любят, когда за ними подглядывают, а если троллям нравится отращивать такие длинные бороды, что они наступают на них при ходьбе, то это их личное дело.

С животными они тоже жили в мире и согласии. Вместе с обычными животными, вроде коров, коз и овец, на острове было много совсем необычных. Там были гигантские птицы, разучившиеся летать и откладывавшие яйца размером с футбольный мяч, броллаханы, похожие на коробочки желе с темно-красными глазками, морские коньки с шелковыми гривами, резвящиеся в волнах и оглашающие море призывным ржанием.

Но больше всего жители Острова любили туманчиков. Этих ласковых зверьков можно было найти только там, и нигде больше. Туманчики белые, маленькие и покрыты мягкой шерсткой, как тюленята, но вместо ласт у них короткие лапки, похожие на щенячьи. У них большие, влажные глаза и прохладные носы, обрамленные пушистыми бакенбардами. На ходу они немного пыхтят и переваливаются, словно маленькие подушки, поэтому они не любят бегать слишком быстро.

Туманчики не просто славные – они к тому же необычайно важные и нужные зверьки.

Дело в том, что с течением лет волны выносили на берег старые газеты или через гамп приходили беглецы с историями о Верхнем Мире, и жители Острова все больше склонялись к тому, чтобы их оставили в покое. Разумеется, они знали о пользе некоторых современных изобретений, вроде электрических одеял, согревающих людей в постели, или фтора, предохраняющего зубы. Но другие вещи им совсем не нравились, например: ядерное оружие, катастрофы на дорогах или жестокие петушиные бои. И они боялись, что их обнаружат проплывающие мимо корабли или слишком низко летящие самолеты.

Вот тут в дело вступали туманчики. Видите ли, эти чувствительные создания просто обожают музыку. Когда вы играете перед туманчиком, он широко раскрывает глаза, набирает побольше воздуха и восхищенно вздыхает.

«А-ааах,– вздыхает он.– А-ааах… а-ааах…» И с каждым выдохом из его рта выходит туман: чистый, плотный белый туман, пахнущий ранним утром и сырой травой. На Острове живут сотни и сотни туманчиков, играющих на лужайках или отдыхающих вдоль побережья, а это означает, что в любой момент можно напустить сколько угодно тумана.

Поэтому, когда люди видят корабль или пятнышко в небе, которое может оказаться самолетом, все дети выбегают из школы со своими флейтами, губными гармошками и магнитофонами и начинают играть для туманчиков… И люди, которые могли бы высадиться на берег, чтобы высматривать, выпытывать и вынюхивать, видят только белые облака и направляются своим путем.

Хотя на Острове живет много необычных созданий, королевская семья состоит только из людей, и так было всегда. Короли там – настоящие правители, не жадные, не разодетые в шелка и драгоценности, но смелые и честные. Они считают себя слугами своего народа (вообще-то, все хорошие правители должны так думать о себе, но часто бывает иначе).

Король с Королевой живут не в золотом дворце с роскошными тронами, на которых неудобно сидеть, и не имеют слуг, спотыкающихся о скамеечки для ног, когда приходится пятиться задом от Их Величеств. Они живут в низком белом доме над изгибом золотого песчаного пляжа, усыпанного ракушками каури, и всегда – днем ли, ночью – могут слышать немолчный плеск волн и тихий шелест ветра.

Комнаты во дворце обставлены без излишеств и наполнены прохладой; окна держатся открытыми, чтобы птицы могли свободно залетать внутрь и вылетать наружу. У очага спят умные собаки, на столах стоят чаши со свежими фруктами и вазы с благоухающими цветами. Все, кому некуда идти,– маленькие ведьмы-сироты, тюлени с больными плавниками или усталые состарившиеся волшебники,– находят здесь приют.

В 1983 году, когда американская женщина впервые полетела в космос, у юной, доброй и прекрасной Королевы родился ребенок. Здесь наша история начинается по-настоящему.

Ребенок был мальчиком и имел все, что полагается иметь младенцу в его возрасте: яркие глаза, смешной хохолок волос, нос-пуговку и забавные ушки. Но кроме этого маленький Принц умел свистеть еще до того, как ему исполнился месяц,– не настоящие мелодии, а тоненькие рулады, словно маленькая птичка.

Королева была совершенно очарована своим сыном, а Король был так счастлив, что боялся лопнуть от счастья. Повсюду на Острове люди возрадовались, поскольку по ребенку с самого раннего возраста можно сказать, каким он вырастет, а они видели, что Принц станет именно таким правителем, какого им хочется иметь.

Разумеется, после рождения ребенка вокруг дворца выстроилась очередь желающих ухаживать за ним и быть его няней. Мудрые женщины хотели научить его своим знаниям, сирены хотели петь ему, а ведьмы – показывать загадочные фокусы. Там была даже русалка, считавшая, что она может заботиться о ребенке, даже если это означало, что ей придется ездить по дворцу в ванне на колесиках.

Но хотя Королева очень вежливо благодарила всех и каждого, няня, выбранная ею для своего ребенка, была обычным человеком. Вернее, тремя обычными людьми: тройняшками по имени Вайолет, Роза.и Лилия. Они попали на Остров юными девушками и были специально обученными сиделками, хорошо знавшими, как менять пеленки, справляться с детской икотой и протирать овощи через сито. Тот факт, что они совсем не умели колдовать, был облегчением для Королевы, которой иногда казалось, что в ее жизни было достаточно волшебства. Тройняшки были подходящим выбором еще и потому, что ухаживать за ребенком необходимо круглые сутки, а так возле него всегда будет кто-то с торчащими рыжими волосами, длинным носом и веснушчатыми щеками, готовый успокоить маленького Принца, покачать его и спеть ему колыбельную. И он не испугается неожиданной перемены, поскольку, несмотря на свои выдающиеся способности, он все-таки еще не мог отличить Вайолет от Розы, а Розу от Лилии.

И вот три няни принялись за работу. Они ухаживали за Принцем с неустанной любовью и заботой, и все шло прекрасно до поры до времени. Но когда мальчику исполнилось три месяца, подошел срок Открытия Потайной Двери – и после этого все решительно изменилось.

Перед Открытием всегда царила атмосфера радостного возбуждения. В гавани моряки держали наготове трехмачтовый корабль для плавания в Укромную Бухту. Те, кто хотел покинуть Остров, начинали собирать вещи и прощаться с друзьями, а пустые дома подготавливались для тех, кто придет с другой стороны.

В это самое время Вайолет, Роза и Лилия начали страдать от тоски по дому.

Тоска по дому – ужасная вещь. Детям, которые учатся в закрытых школах, иногда кажется, что они могут умереть от нее. Неважно, на что похож ваш дом, важно, что он ваш. Вайолет, Роза и Лилия любили Остров и обожали принца, но теперь они начали вспоминать свое детство, проведенное среди невзрачных улиц северного Лондона.

– Ты помнишь Бинга-Холл? – спрашивала Лилия.– И какой крик поднимался внутри, когда кто-нибудь выигрывал?

– А субботний вечер в «Одеоне» с пакетиком хрустящего картофеля? – спрашивала Вайолет.

– А запах яблок в бакалейной лавке на Кенсингтон-стрит? – добавляла Роза.

Они могли продолжать так целыми днями, совершенно забывая о том, каким несчастным было их детство.

Их дразнили в школе, они никогда не видели даже зеленой травинки и сносили побои от своего отца. Они были так несчастны, что привыкли играть на станции Кингз-Кросс, и находились в гардеробе тринадцатой платформы как раз в тот день, когда открылась дверь гампа.

– Я знаю, что мы не можем подняться наверх,– сказала Лилия.– Нам нужно ухаживать за Принцем. Но, может бьпъ, Их Величества позволят нам отправиться вместе с кораблем и хотя бы одним глазком взглянуть на милую старую родину?

Они спросили Королеву, можно ли им взять с собой Принца и подождать на борту корабля в Укромной Бухте, но Королева ответила отказом. Мысль о разлуке со своим ребенком была для нее такой нестерпимой, что она почувствовала себя совсем больной.

Но потом ее начали мучить сомнения. Неужели она – одна из тех ужасных сюсюкающих матерей, которые душат детей своей заботливостью, не позволяя им расти смелыми и свободными? Она поговорила с Королем в надежде на его категорический и окончательный запрет, но он сказал:

– Знаешь, милая, а ведь приключения идут на пользу даже в очень юном возрасте. Приключения должны быть у человека в крови, даже если он не помнит их. И потом, ты ведь доверяешь своим няням, не так ли?

Конечно же, Королева доверяла им, как доверяла и морякам, управлявшим кораблем. А морской воздух, как известно, необычайно полезен для легких.

Поэтому она, в конце концов, согласилась, немного поплакав в своей комнате. Сестры уложили младенца в плетеную камышовую корзину-колыбельку с отделанным кружевом капором, принесли его на борт и приготовили все для путешествия.

Перед самым отплытием корабля Королева внезапно выбежала из дворца с белым, как мел лицом и вскричала:

– Нет, нет! Верните его! Я не хочу, чтобы он уезжал! Но когда она добежала до гавани, было уже слишком поздно. Корабль казался темным пятнышком на горизонте, и лишь чайки насмешливыми криками вторили ее трагическому голосу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Миссис Троттл была богата. Она была так богата, что имела одиннадцать зимних пальто и пять бриллиантовых ожерелий, а краны в ее ванной были сделаны из чистого золота. Ее муж, мистер Троттл, был банкиром, который ссужал деньги людям, уже имевшим их в избытке, и отказывал в ссуде тем, кто действительно нуждался в деньгах. Дом, где жили Троттлы, располагался в лучшей части Лондона, рядом с прекрасным парком и неподалеку от Букингемского дворца. У дома был обычный адрес, но лавочники называли его «Замок Троттл» из-за высокой железной ограды с острыми наконечниками, сада со статуями и высокого флагштока.

Хотя Ларина Троттл была сильной и здоровой женщиной, а Лэндон Троттл поддерживал форму с помощью тренировок в собственном гимнастическом зале, у Троттлов было ни много, ни мало, а целых пять слуг: дворецкий, повар, шофер, горничная и садовник. У них было три автомобиля и семь переносных телефонов, на которые мистер Троттл иногда садился по недоразумению, и охотничий домик в Шотландии, куда он ездил пострелять оленей, и пляжный дом на юге Франции, с плоской крышей, на которой миссис Тротгл загорала нагишом – а это, поверьте, было не слишком приятным зрелищем.

Но кое-чего у них все-таки не было. У них не было детей. Годы шли, а детей все не было, и миссис Троттл все больше злилась. Она испепеляла взглядом людей, гуляющих с колясками, она фыркала, когда по телевизору показывали рекламу одноразовых подгузников с радостно воркующими младенцами. Даже щенки и котята раздражали ее.

И вот, почти через десять лет семейной жизни с мистером Троттлом, она решила взять приемного ребенка.

Однако сначала Ларина Троттл поехала к женщине, которая ухаживала за ней самой, когда она была маленькой девочкой. С годами Нэнни Браун почти не изменилась. Она была крошечной сварливой женщиной, полоскавшей в бренди свои искусственные зубы и не ложившейся в постель, не проверив сначала, не прячутся ли воры под кроватью. Но она знала все, что следует знать о детях.

– Тебе лучше поехать со мной,– сказала миссис Троттл.– И я хочу получить обратно свою старую куклу.

Нэнни Браун пошла за куклой. Кукла была большой и старомодной, с открывающимися и закрывающимися глазами, холодными фарфоровыми руками и ногами, в платье с кружевным воротничком.

В один прекрасный июньский день шофер повез миссис Троттл в приют для сирот на севере Англии, а рядом с ней в «роллс-ройсе» сидела Нэнни Браун, похожая на сердитую старую птицу, с фарфоровой куклой в руках.

Они подъехали к приюту, и миссис Троттл энергичной походкой вошла внутрь.

– Я приехала выбрать себе ребенка,– сразу же заявила она.– Меня устраивают как мальчики, так и девочки, но младенец должен быть, разумеется, здоровым и не старше трех месяцев. Да, и я предпочитаю светлые волосы.

Управляющая посмотрела на нее.

– Боюсь, что у нас нет младенцев для усыновления,– сказала она.– Кроме того, желающие записываются в очередь.

– В очередь? – Необъятный бюст миссис Троттл выпятился так сильно, что, казалось, вот-вот оторвется и улетит в пространство. – Милочка моя, да знаете ли вы, кто я такая? Я Ларина Троттл! Мой муж работает управляющим в «Троттл и Блазерспун», самом большом кредитном банке Сити, и получает пятьсот тысяч фунтов в год!

Управляющая сказала, что она рада это слышать.

– Любой, кому повезет стать Троттлом, будет жить, как принц,– продолжала миссис Троттл.– А кукла, которую я принесла для ребенка,– настоящий антиквариат. Мне предлагали за нее очень большие деньги. Эта кукла бесценна!

Управляющая кивнула и сказала, что она не сомневается в правоте миссис Троттл, но у нее нет младенцев для усыновления, и это ее последнее слово.

Поездку обратно в Лондон нельзя было назвать приятной. Миссис Троттл рвала и метала; Нэнни Браун сидела, съежившись, с куклой на коленях; шофер гнал машину на юг, не отрывая глаз от дороги.

Когда они уже подъезжали к Лондону, двигатель автомобиля начал неприятно тарахтеть и постукивать.

– О нет, это уже слишком! – взъярилась миссис Троттл.– Я не лозеолю вам тормозить на этих отвратительных, убогих улочках!

Они подъезжали к станции Кингз-Кросс. Было одиннадцать часов вечера.

А стучащий звук все усиливался.

– Боюсь, что нам придется остановиться у этого гаража, мадам,– сказал шофер.

Они подъехали к одной из бензоколонок. Шофер вышел поискать механика.

Миссис Троттл, сидевшая сзади, продолжала рвать и метать. Затем она внезапно замолчала. На скамейке между гаражом и лавочкой, торгующей рыбой с жареным картофелем, сидела длинноносая женщина с кудрявыми рыжими волосами, блестевшими в свете фонаря. Она была одета в униформу няни-сиделки, а рядом с ней стояла корзинка для младенца… Искусно сплетенная корзиночка из тростника с большим капором, скрывавшим того, кто лежал внутри.

Шофер вернулся вместе с механиком и начал заводить двигатель. Выхлопные газы от огромного автомобиля поплыли к скамейке, где сидела рыжеволосая женщина, сжимавшая ручку корзинки. Она то и дело задремывала, но каждый раз просыпалась и вскидывала голову.

Двигатель еще громче взревел на холостых оборотах, и новое облако ядовитых газов заклубилось по направлению к скамейке.

Голова сиделки снова склонилась вниз.

– Дай мне куклу!– приказала Ларина Троттл. Секунду спустя она вышла из машины.

Восемь дней сестры-сиделки ждали на корабле, стоявшем на якоре в Укромной Бухте. Они пели Принцу, качали его и брали на руки, чтобы он мог увидеть морских птиц и прибрежные утесы их родной земли. Они брали его на берег; они катались на лодке, собирали ракушки и приветствовали людей, выходивших из пещеры, откуда когда-то вышли они сами.

На путешествие через тоннель в земле уходят считанные секунды. Всасывающие потоки и странные ветры, запертые там, в течение девяти долгих лет, живут по своим законам и могут образовывать «ветровые корзины». Когда люди ступают туда, их в одно мгновение уносит вверх или вниз. Это замечательный способ путешествия, но он действует одурманивающе на тех, кто не привык к нему, и сестры оказывали помощь новичкам, помогая им подняться на корабль.

Но на девятый день через тоннель проникло нечто иное, и это «нечто» было… запахом.

Сестры стояли прямо у входа в пещеру, и когда они вдохнули этот запах, их глаза наполнились слезами.

– О, Лилия! – воскликнула бедная Вайолет, и ее нос вздрогнул.

– О, Роза! – воскликнула бедная Лилия и уцепилась за свою сестру.

Это был запах их детства: запах жареной рыбы и хрустящего картофеля. Каждую субботу родители посылали их за пятью порциями рыбы с картофельными ломтиками, а потом они возвращались домой по неосвещенным

улицам, бережно прижимая к груди пакеты с бесценным грузом.

– Помнишь золотистую корочку, такую масленую и шипящую? – спросила Лилия.

– А сочное белое мясо, когда добираешься до рыбы!– мечтательно произнесла Вайолет.

– А как размокают ломтики, если спрыснуть их уксусом! – добавила Роза.

И, стоя там, они подумали, что наверняка умрут, если хотя бы еще один раз не попробуют это великолепие: жареную рыбу с хрустящим картофелем.

– Мы не можем пойти,– сказала Лилия, самая осторожная из сестер.– Вы знаете, что не можем.

– Но почему? – спросила Роза.– Через минуту мы уже будем наверху, а до Закрытия остается еще целых два часа.

– А как же быть с Принцем? – поинтересовалась Лилия.– Не можем же мы оставить его здесь!

– Разумеется, нет,– ответила Вайолет.– Мы возьмем его с собой. Ему понравится летать вверх и вниз – правда, маленький?

И Принц, конечно же, улыбнулся и радостно пискнул. Судя по его виду, он был совершенно согласен.

Чтобы не тратить лишних слов, скажем, что три сестры поднялись ко входу в пещеру, забрались в воздушную корзинку и почти немедленно оказались на станции Кингз-Кросс.

Запахи – странная вещь. Они следуют за вами, когда вы не думаете о них, но когда вы всовываете свой нос туда, где они должны быть, их там не оказывается. Сестры бродили по неказистым улочкам и, если честно, уже жалели, что пришли сюда. Мостовые были грязными, проезжающие машины окатывали их брызгами. А на месте кинотеатра «Одеон», где они смотрели такие чудесные фильмы, теперь был кегельбан.

Внезапно запах появился снова – сильнее, чем прежде, и теперь возле круглосуточной автозаправки с гаражом они увидели ярко освещенный магазинчик и вывеску в окне: «Горячая рыба с картофельными чипсами».

Сестры заторопились туда, но вскоре остановились.

– Мы не можем взять Принца в обычную рыбную лавочку,– сказала Лилия.– Это будет неправильно.

Остальные согласились. Некоторые из людей, стоявших в очереди, явно выглядели грубыми и неотесанными.

– Подожди здесь на скамейке вместе с ребенком,– предложила Роза. Она была на полчаса старше других сестер и часто брала инициативу на себя.– Мы с Вайолет пойдем туда и купим три пакета. До станции всего лишь два квартала – у нас масса времени.

Лилия уселась на скамейку, а Роза и Вайолет присоединились к очереди в магазине. Конечно же, когда они подошли к прилавку, жареная треска кончилась: когда подходит ваша очередь, что-нибудь всегда случается. Но продавец ушел на кухню за новыми порциями, и можно было не беспокоиться. До Закрытия оставалось еще три четверти часа, а до станции было десять минут ходьбы.

Лилия, ожидавшая на скамейке, увидела большой «роллс-ройс», подкативший к гаражу… Увидела, как шофер вышел наружу, а женщина с трясущейся копной волос на голове опустила окошко и разразилась потоком брани.

Потом шофер вернулся и начал заводить двигатель…

«Ох, что-то в сон клонит»,– подумала Лилия и крепче сжала ручку корзинки. Ее голова понемногу начала клониться вниз, но она вовремя открыла глаза и выпрямилась. Потом к ней подплыло еще одно облачко выхлопных газов, и она почувствовала, как ее уносит куда-то вдаль…

Но лишь на мгновение. Она почти сразу же проснулась, и все было в порядке. Большой автомобиль уехал, корзинка стояла рядом, а сестры уже выходили из магазина с тремя пакетами, завернутыми в газету. Запах был восхитительным, и на фотографии премьер-министра уже проступило жирное пятно – точно так же, как в детских воспоминаниях.

Чрезвычайно довольные собой, сестры торопливо шагали по темным улицам. Вскоре они уже были в гардеробе платформы номер тринадцать.

Но лишь оказавшись в безопасном и теплом тоннеле, они распаковали пакеты с рыбой и картошкой, от которых поднимался аппетитный парок.

– Давайте дадим ему пососать ломтик картофеля,– предложила Вайолет.

Но Лилия, самая осмотрительная, сказала «нет». Принцу нужна только здоровая пища, ничего соленого или жареного.

– Он так крепко спит,– нежно сказала она. Заглянув под капор, она развернула одеяльце с монограммой, кружевную шаль…

И тут она закричала. Вместо теплого, живого, дышащего ребенка в корзинке лежала холодная и безжизненная кукла.

А стена гардероба уже двигалась… двигалась… Она почти совсем вернулась на обычное место.

Рыдая, крича, обламывая ногти, сестры пытались удержать ее.

Слишком поздно. Дверь закрылась, и никакая сила на земле не могла открыть ее снова до истечения срока.

Тем временем в маленькой квартирке Нэнни Браун миссис Троттл с торжеством рассматривала украденного ребенка.

– Знаешь, что я собираюсь сделать? – спросила она. Нэнни покачала головой.– Я собираюсь сразу же уехать отсюда вместе с ребенком. В Швейцарию. На целый год. А когда я вернусь, то сделаю вид, что он родился там. Это будет мой собственный ребенок – не приемный, а вой. Никто не догадается, ведь он такой крошка. Мой муж тоже не догадается: он слишком занят в банке и ничего не замечает.

Нэнни Браун смотрела на нее, словно громом пораженная.

– Это вам не сойдет с рук, миссис Ларина,– вымолвила она.– Вы этого не сделаете.

– Еще как сделаю! Я вернусь с ним домой как со своим дорогим маленьким сыночком – правда, лапуленька? Я назову его Реймондом. Реймонд Троттл – хорошо звучит, не правда ли? Он будет расти, словно маленький принц, и никто не посмеет смеяться надо мной или жалеть меня, потому что все будут считать его моим, по-настоящему моим. Я уволю всех слуг и наберу новых, чтобы не поползли слухи, а потом приеду в Англию со своим малюточкой Реймондом!

– Вы не можете так поступить,– упрямо настаивала Нэнни Браун.– Это несправедливо, это жестоко.

– Могу, не сомневайся! Ты соберешь свои вещи и отправишься со мной, поскольку я не собираюсь менять пеленки; А если откажешься, то я позвоню в полицию и заявлю, что ты украла младенца.

– Вы не можете! – ахнула Нэнни. Но она отлично знала, что миссис Троттл способна на все. Еще маленькой девочкой Ларина Троттл выбросила на ковер пять живых золотых рыбок и смотрела, как они умирают без воды. Мать попросила ее вычистить аквариум, а она поняла это по-своему.

Но не только страх заставил Нэнни Браун сопровождать миссис Троттл в ее поездке в Швейцарию. Был еще ребенок; с его нежным молочным дыханием и большими глазами; он уже открыл их и начал оглядываться вокруг, забавно посвистывая, словно маленькая птичка. Нэнни была не особенно хорошей женщиной, но она любила малыша и знала, что Ларина Троттл способна позаботиться о маленьком ребенке не лучше, чем мартышка. На самом деле гораздо хуже, поскольку мартышки тоже бывают замечательными мамами.

Итак, миссис Троттл отправилась в Швейцарию… А над Островом простерлась черная тень. Королева чуть не умерла от горя; Король продолжал заниматься своими делами, но стал как будто вдвое старше. Люди горевали, русалки плакали на своих валунах, а школьники сделали огромный календарь, показывающий, сколько дней осталось до долгожданного дня Открытия, когда Принца можно будет вернуть обратно.

Но мальчик по имени Реймонд Хантинггон Троттл об этом не имел ни малейшего понятия.