Текст книги "Агентство "Маленькая Леди""
Автор книги: Эстер Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)
Глава 26
Церемония прошла без сучка без задоринки. Мне понравилось, что священник категорически выступил против «Ангелов» Робби Уильямса в качестве церковного гимна, даже в исполнении арфистки, которая училась в той же школе, что и мы.
Церковь смотрелась потрясающе. Горели свечи, светились оранжевые китайские фонари, вился плющ. Я сидела очень прямо, ни на миг не забывая, что где-то позади, среди немногочисленных гостей со стороны жениха, сидит Джонатан.
Вскоре мы снова собрались на улице. Сгущались сумерки, фотографы – теперь к ним присоединился и сердитого вида подросток, представитель местной газеты,– спешили сделать снимки, пока совсем не стемнело.
От слез радости и капель пота мой макияж изрядно пострадал, поэтому, улучив минуту, я отошла под одну из арок, чтобы привести лицо в порядок.
– Как же все было красиво! – послышался где-то за моей спиной голос Габи.
Я замерла. Подслушивать не в моих правилах… но узнать, что же происходит между моими друзьями, безумно хотелось.
– Ага. Красиво,– ответил Нельсон без особого энтузиазма.
И то хорошо, подумала я. Если они и крутят роман, то Нельсон дает ей понять, что пока не готов раскошеливаться на подобные глупости.
Габи вздохнула.
– Ну, так как? Ты уже поговорил с Мел?
Я затаила дыхание. О чем поговорил?
– Нет,– сказал Нельсон.– Пока нет.
– И когда же ты с ней побеседуешь? Когда мы сможем показать ей?..
Что показать? О чем, черт возьми, шла речь? О квартире? О кольце? О фотографии?
– Когда наступит подходящий момент, Габи,– произнес Нельсон.– Она ведь совсем замоталась со своими делами. И потом, я не хочу говорить с ней об этом в присутствии семьи и Джонатана. Надо поговорить один на один.
Что, черт возьми, происходит? Габи действительно решила поселиться у нас? Или они с Нельсоном стали по-настоящему встречаться? О чем Нельсон собирается мне рассказать с глазу на глаз?
Сколько еще неприятных сюрпризов готовит для меня этот день?
Я выскочила из укрытия, вознамерившись догнать друзей, но они уже шли с толпой гостей к машинам – Нельсон обнимал Габи за плечи, как когда-то меня. Мое сердце заныло, и тут я заметила еще одну парочку: папу и Бобси Паркин, на которой было короткое шелковое платьице и нежно-розовый твидовый жакет.
Назревала какая-то неприятность, и я загорелась желанием выяснить, какая именно. Бобси не имела ни малейшего права портить праздник моей сестры. И мою жизнь, кстати, тоже, хотя это она могла запросто сделать, всего лишь шепнув папе на ухо пару слов.
– Сфотографируйте меня с сестрами! – воскликнула Эмери, подскакивая ко мне сзади.
– Неплохая мысль,– отозвалась Аллегра.– С артишоком в человеческий рост я еще ни разу не фотографировалась.
– Привет, Аллегра,– сказала я.
Они с Ларсом прилетели утром и сразу отправились в гостиницу, а оттуда поехали прямо в церковь. Аллегра знала по собственному опыту, что чем меньше общаешься с родственниками, тем лучше отношения.
За годы семейной жизни ее внешность ни капли не изменилась: все тот же бабушкин аристо-кратический нос, те же проницательные голубые глаза и прямые длинные черные, как вороново крыло, волосы. На ней чернела накидка, отделанная красным: Дракула отказался бы от такой, посчитав ее чересчур экстравагантной.
– И вовсе она не похожа на артишок! – возразила Эмери, когда фотографы засуетились, выбирая место.
– Спасибо,– сказала я с благодарностью.
– Скорее, на лук-порей,– хихикнула Эмери.
Я нахмурилась и пожалела, что по доброму совету мамы не выпила вместе с «бакс-физз» таблетку валиума.
По возвращении из церкви начались приветственные речи. На них ушло не больше сорока минут, тридцать восемь из которых беззастенчиво использовал отец, а две оставшиеся – Уильям и Даррелл. Потом заиграла музыка.
Уверена, вам совсем не интересно, о чем разглагольствовал папа. Если коротко: он упомянул о небольших проблемах с желудком у Эмери, отпустил пару непристойных шуточек в адрес каких-то неизвестных медсестер и затронул проблему парламентских каникул. Поблагодарить отец удосужился лишь тех, кто предложил свои услуги бесплатно.
Я старалась сидеть с каменным лицом, но у меня это плохо получалось. Мой папаша отпетый негодяй, но слушать его бывает занятно.
Слов благодарности от него я почти не ждала, однако, когда отец, ни словом не упомянув о моей роли в подготовке празднества, закончил речь и грузно опустился на место, почувствовала жгучую обиду.
И тут же сказала себе: сегодня ведь самый счастливый день в жизни Эмери. Ее лицо светится, а лучшей награды нельзя и желать.
Стоя у огромного стола со сладкими блюдами, я утешалась вторым куском шоколадного пудинга, когда на мое плечо опустилась чья-то теплая рука.
– Целый вечер ищу вас! – послышался знакомый голос.– Где вы были?
Я чуть не подавилась пудингом.
Все это время я умышленно избегала встреч с Джонатаном, четко понимая, что не смогу вести себя с ним как подобает.
И потом, платье фасона «лук-порей» сидело на мне не самым лучшим образом.
– Добрый вечер,– сказал Джонатан, целуя меня в щеку.– Могли бы и поздороваться. Вас было невозможно поймать. Много дел?
Я не знала, что сказать. В темном костюме и галстуке, со слегка растрепавшимися волосами и ярко-розовым цветком в петлице Джонатан был необыкновенно хорош собой.
– Ничего не говорите,– попросила я.– Пожалуйста.
– Понимаю,– пробормотал он с сочувствием.– Для вас этот вечер не из лучших?
Я находилась на свадьбе у сестры, выглядела в своем платье как трансвестит, не услышала ни слова благодарности – и от этого была готова кричать во всю глотку. Утешиться могла лишь возможностью превратиться в Милочку и познакомиться с приятелями Джонатана.
А что же оставалось для Мелиссы?
– Нет, вечер вполне приятный,– ответила я, подавив в себе злобу.– Просто пудингу, как и вам, я уделяю обычно все свое внимание. Вот сейчас покончу с ним – и переключусь на вас.
– Вы мне льстите,– подмигнув, сказал Джонатан.– Угощение, кстати, было восхитительным. Насколько понимаю, спасибо за это надо сказать именно вам? – Он наполнил шампанским пустой бокал и протянул его мне.– Не желаете пообщаться с моими друзьями? Они сгорают от нетерпения взглянуть на вас.
– Я тоже сгораю от нетерпения,– пробормотала я, сделав глоток шампанского.
Конкретного плана дальнейших действий у меня не было. Я просто ожидала, что во мне внезапно заговорит Милочка. Решительный момент как будто наступал.
– Отлично! Гм…– Тут Джонатан понизил голос, многозначительно посмотрел на мои волосы и произнес: – Послушайте, Чудо-Женщина, наверно, вам хочется сначала немного… освежиться?
Сначала я не поняла, о чем он говорит, потом до меня дошло: Джонатан имел в виду «переодеться». Я была Мелиссой. А Райли желал видеть рядом с собой Милочку.
В сердце опять больно кольнуло. Я заметила, что самонадеянный бесчувственный гад поглядывает на друзей – очевидно, не желая, чтобы те видели его со старомодной Мелиссой.
– Да, конечно,– сказала я, прикидывая в уме, сколько времени мне потребуется на пере-воплощение.– Подождете пять минут?
– Хорошо.– Джонатан улыбнулся, глядя в сторону места, отведенного для танцев.– Только не задерживайтесь. Буду ждать вас возле шоколадного фонтанчика. Кстати… он мне ужасно понравился.
– Вернусь, как только смогу.
Я кивнула и, задыхаясь от волнения, пошла прочь.
Снимать платье подружки невесты мне было совсем не жаль. Надевая узкое атласное платье бледно-розового цвета и натягивая длинные вечерние перчатки, я почувствовала значительное облегчение, становясь собой, хоть наряд и был из Милочкиного гардероба.
Я попыталась сконцентрироваться на образе Грейс Келли, намереваясь стать такой же сдержанной и величавой. Несколько мгновений – и я уже была Милочкой, светящейся и уверенной в себе.
Покрывая ярко-красным блеском губы и прислушиваясь к звукам веселья, разливавшимся по всему дому, я неожиданно подумала: неужели я больше никогда не увижу Милочку? Неужели надеваю парик в последний раз?
Из зеркала на меня смотрела красивая, уверенная в себе женщина, знакомством с которой можно хвастаться перед друзьями и приятелями. Родственникам бесплатно, всем остальным – за деньги.
Мне показалось, что я вижу себя в последний раз.
Недовольство, копившееся во мне целый месяц, внезапно вырвалось наружу – благодаря парику, атласным перчаткам, нескольким бокалам шампанского и высоким каблукам.
– Что ж, негодяй,– сказала я, глядя на свое отражение,– встречай чертову Милочку Бленнерхескет.
Я пошла через весь дом и по пути чуть не столкнулась с Дарреллом, который бесцельно бродил с дамской сумочкой в одной руке и бутылкой из-под шампанского в другой.
– Эй,– промычал он, пытаясь посмотреть на меня разъезжающимися в разные стороны глазами.– Эй, мы где-нидь встречались?
– Туалетами в доме пользоваться запрещается!– отчеканила я, проходя мимо.– Биотуалеты для гостей на улице!
Снова заиграла музыка. Кстати, репертуар для музыкантов подбирала я.
Вся свадьба организована по моему сценарию, размышляла я, проходя мимо столиков с грязной посудой. Это моя лучшая свадьба, но невестой на ней была моя сестра.
Джонатан ждал меня, как и обещал, у шоколадного фонтанчика, болтая с двумя мужчинами и высокой женщиной, которая стояла ко мне спиной. Когда я подошла, он поднял руку и улыбнулся, но улыбка внезапно застыла, а в глазах отразилась растерянность.
Поздно, красавчик, хладнокровно подумала я, продолжая идти к нему, с наслаждением покачивая на ходу бедрами. Разговор прервался, когда, приблизившись, я уверенным движением обняла Джонатана за талию.
– Всем привет! – произнесла я, одаривая всю компанию широкой улыбкой.– Я – Милочка!
– Мелисса?..– пробормотал Джонатан.
– Милочка,– процедила я.– Вы ведь пригласили именно ее, разве не так?
Джонатан с изумлением смотрел на меня Я выдержала его взгляд.
– Черт побери, что происходит?!
Какая наглость! Оскорбил меня, и еще требует объяснений!
– У меня к вам тот же вопрос! – прошипела я в ответ.
Джонатан крепко взял меня за локоть и потащил в сторону, вежливо извинившись перед друзьями:
– Простите, ребята, мне надо переговорить с гостьей. У нее нечто типа затмения.
– Что вы себе позволяете? – вырываясь, в ярости потребовала я, как только мы отошли в сторону.
– То же самое мне хотелось бы спросить у вас!
Глаза Джонатана гневно сверкали.
Я намеревалась сыграть эту роль с холодным величием Грейс Келли, но теперь чувствовала: ничего у меня не выйдет. Я превращалась из Келли в Морин О'Хара.
– Мало того, что у вас хватило наглости нанять меня в качестве подруги на свадьбе моей собственной сестры, вы еще и распускаете руки! – выпалила я.– Я не позволю тиранить меня так же, как вы тираните подчиненных в офисе!
– Что? О чем вы говорите?
– О чем? – Я ожгла его пламенным взглядом.– Вы что, не понимаете?
– Нет,– резко ответил Джонатан.– Не понимаю.
– Неужели до вас не доходит, что на свадьбе родной сестры мне невыносимо носить чужую личину?! – крикнула я.– Не доходит? Вы и представить себе не можете, что я сейчас чувствую! Сегодня, именно сегодня!..
– Мелисса, разве я просил вас переодеваться в Милочку?
– Да!
– Нет, неправда.– Джонатан заговорил тише, когда мимо, поглядывая с любопытством в нашу сторону, прошли мужчина и женщина.– Совсем наоборот.
Какое-то время я молча испепеляла его взглядом.
– Вы попросили. Иначе я ни за что на это не пошла бы. Клянусь!
– Мелисса, разве мы не попрощались с Милочкой, когда сидели в кафе на Саут-Бэнк? Чего же вы еще от меня ждете? Что я встану перед вами на колени?
– Но…– Я совсем запуталась.– Несколько минут назад вы ведь сами сказали: иди и переоденься!
– Иди и сотри с лица шоколад – вот что я имел в виду! – пробормотал Джонатан.– Не надевай свой чертов парик!
Мое лицо залилось краской.
– А я подумала, вы просите меня о последней услуге – мы ведь договорились, что прекращаем отношения…
– Да! Поэтому я и хотел, чтобы вы стали самой собой,– раздраженно сказал Джонатан.– Именно так я расценил ваши слова о «настоящей подруге». Решил, что вы соглашаетесь встречаться со мной как Мелисса!
– Не настолько же я наглая! – воскликнула я.
Гневный взгляд Джонатана смягчился, а на губах появилась улыбка.
– Я тогда подумал, что вы действуете слишком уж смело, только мне это ваше качество нравится. Вы всегда знаете, чего хотите.
– О нет,– ответила я.– Я не такая. Уверенность – характерная черта Милочки…
– Ради бога, Мелисса! Милочка у вас в голове,– сказал Джонатан.– У вас, а не у меня! Я всем подряд рассказываю, что встречаюсь с потрясающей девушкой. Говорю, что в шутку называю ее Милочкой, но по-настоящему ее зовут Мелисса. Она может рассмешить меня, знает, где в Лондоне продают лучшие сорта сыра, у нее редкий ум… Что еще добавить?
Я посмотрела на него с несчастным видом.
– Только это не я, в том-то все и дело!.. Вы и не подозреваете, какая я в реальной жизни…– Я закусила губу.– Не хочу, чтобы история заканчивалась Мелиссой. Не желаю вас разочаровывать.
– Но послушайте,– сказал Джонатан.– Ведь это вы организовали свадьбу Эмери, именно вы привели в порядок мою жизнь – пусть даже и воспользовались для этого париком. Что с того? Все равно это были вы. Я не дурак.
Я заглянула ему в глаза.
Эти самые слова я не раз слышала от Нельсона, своего лучшего друга, но ему я не верила, а вот сейчас неожиданно начала понимать, что подобные доводы не лишены смысла.
– Вы покорили меня не поступками, присущими Милочке, а своим поведением тогда, на «Лондонском глазе». Я открыл вам душу – и вы сделали то же самое, чтобы я не чувствовал себя идиотом. А перед этим так здорово поддержали меня в разговоре с Бонни и Куртом. С тех пор я больше ни разу не думал о вас как о Милочке, хоть и не знал вашего настоящего имени. И потом, вы не очень-то умеете лгать.
Я затаила дыхание.
– Честное слово, я был уверен, что мы обо всем договорились. И представьте себе, как расстроился, – продолжал Джонатан,– увидев вас снова в парике. Подумал: вы замаскировались, потому что не желаете знакомиться с моими друзьями.
Я отчаянно замотала головой.
– А-а!..– воскликнул Джонатан.– Может быть, я неправильно вас понял? Наверное, вы столь вежливым образом даете мне от ворот поворот? Черт!
Я фыркнула.
– От ворот поворот? По-вашему, ради этого я напялила парик на свадьбе Эмери, пошла на риск быть высмеянной теми, кого знаю с детства, переодевалась в туалете?
Против воли я рассмеялась.
– Вы что, правда переодевались в туалете?
– Нет,– призналась я.– В туалете не хватило бы места.
Наши взгляды встретились, и у меня возникло ощущение, будто мы стоим на высоком обрыве.
– В таком случае это нам больше не нужно,– произнес он, осторожно снимая с моей головы парик.
Повесив его на ближайшую ветку, Джонатан распустил мои волосы, нежно провел по ним руками, прикоснулся пальцами к моему лбу, потом к губам. Теплые ладони остановились у меня на щеках.
– Мелисса,– прошептал Райли.
Теперь он точно меня поцелует.
– Нет! – разорвал тишину знакомый женский голос.
Неужели кричала…
Бобси?
– Потаскушка!
А это голос моего отца.
– Прости,– прошептала я, опасаясь самого страшного. Парочка фотографов до сих пор была здесь.– Я должна…
– Нет, это ты прости,– сказал Джонатан.
Он принялся так жадно целовать меня, что я чуть не лишилась рассудка, охваченная волной страсти: запах его одежды, шампуня, одеколона «Крид», тепло его губ, сладость шампанского и шоколада во рту мутили мне рассудок.
Ответила на поцелуй я лишь спустя пару мгновений, когда пришла в себя.
– Джонатан…
– Мелисса.
Джонатан запустил одну руку в мои волосы, а другой принялся гладить меня по спине. От его горячего дыхания и поразительной уверенности мои внутренности таяли, как шоколад в фонтанчике.
– Мартин!..– завизжала Бобси.
Невероятным усилием воли я отстранилась от Джонатана. У папочки, как ни у кого другого, получается убить прекрасные чувства.
– Джонатан, пожалуйста, прости меня…
Я закусила губу и пошла на визг Бобси.
Разыскать негодников не составило большого труда: отец и Бобси стояли у розового сада. Он размахивал мобильным телефоном и держался за щеку, на которой краснел след от пятерни, Бобси сжимала в руке коричневый конверт.
– Что происходит? – строго спросила я.
Оба резко повернули головы.
– А-а, Мелисса,– сказал отец таким тоном, будто мы все собрались здесь выпить по коктейлю.– Это Элеонора, помнишь ее? Работает шлюхой. И изредка – шантажисткой. Времени не хватает: она слишком любит свою профессию, посвящает ей всю себя,– добавил он, бросая на Бобси злобный взгляд.
– Шантажисткой?
Я в легкой панике уставилась на бывшую одноклассницу, но та была слишком занята – отчаянно пыталась отобрать у отца мобильный.
– Именно! – Папаша без труда уклонялся от нападений.– Элеонора полагает, будто национальная пресса жаждет узнать грязные подробности наших с ней встреч…
– Не встреч, Мартин! – перебила Бобси.– Тех жутких вещей, к которым ты меня принуждал…
– Довольно! – проревела я, вскидывая руки.– Не желаю ни о чем знать!
– Я всего лишь собираюсь позвонить родителям Элеоноры, сообщить сногсшибательную новость,– невозмутимо объяснил отец.
– Только попробуй,– прошипела Бобси.
– Тогда верни деньги!
– Не дождешься!
Папаша стал рассматривать телефон.
– Мелисса, подскажи-ка, эту кнопку надо нажимать? А, да, кажется, все верно.– Он с милейшей улыбкой взглянул на Бобси.– Твоя мама все еще адвокатствует или работает в суде?
– Отдай телефон! – заверещала Бобси.
– В нашем мире за все приходится платить – уж этому-то политика меня научила,– процедил отец сквозь стиснутые зубы.
– Вот я и беру с тебя десять тысяч фунтов за все твои извращения,– парировала Бобси.
– Десять тысяч фунтов?! – вскрикнула я.
Иными словами, я лезла из кожи вон, чтобы папочка заплатил Бобси за то, что она слизывала сливки с его сапог для верховой езды или бог его знает за что.
– Дай сюда! – прорычала я, выхватывая конверт из руки Бобси.
Недолго думая, я отобрала и телефон у отца.
Оба смотрели на меня, вытаращив глаза.
– Моему терпению настал предел! – выпалила я, грозя пальцем.
– В таком случае, Мартин,– тотчас нашлась Бобси, смерив меня отнюдь не красящим леди взглядом,– открою тебе еще один секрет.
– Какой секрет? – ровным голосом спросил отец, продолжая смотреть на меня.
Я сразу поняла, что ему уже все известно.
– Твоя примерная дочь…– начала Бобси.
Но папаша соображал быстрее. Проворно подскочив ко мне, он обхватил меня рукой.
Я мгновенно сунула конверт в лифчик.
– Хочешь добавить еще одну гнусную выдумку в свой поганый список, Элеонора? – прогремел он.– В нашей семье нет секретов. Если ты вздумала заявить, что Мелисса замешана в твоих грязных делишках, спешу тебя разочаровать, моя дорогая. Она всего лишь провела маленькое расследование – хотела помочь отцу выпутаться из твоих гадких сетей, правда ведь, доченька?
– Э-э… да,– промямлила я.
Лицо Бобси исказилось, будто ее только что лягнула лошадь.
– В общем, ничего такого, о чем мне давным– давно не поведала Мелисса, ты рассказать не сможешь. Советую больше не унижаться. Итак? Все вопросы решены, можно вернуться на праздник! – Отец помолчал.– А тебе, Элеонора, наверное, пора домой. Если хочешь, я позвоню твоему отцу, попрошу приехать за тобой.
Бобси, давясь слезами, резко развернулась и зашагала прочь. Но поскольку гравия на этом участке было довольно мало, пошатнулась на высоких каблуках и зацепилась подолом за невысокий розовый куст: платье задралось, представляя на наше обозрение крепкий наездничий зад.
Папа повел меня в противоположную сторону, но не к шатру, а в дом.
– Куда мы? – спросила я.
– Подальше от любопытных глаз,– тихо ответил отец, улыбаясь проходившим мимо гостям.
Я с ужасом осознала, что мои беды еще не закончились.
Мы вошли в холл с украшенным цветами камином. Едва закрыв за собой дверь, отец повернулся ко мне с искаженной от ярости физиономией.
– Дай сюда деньги! – потребовал он.
– Нет! – заявила я, прижимая к груди руку.
– Дай деньги! – повторил папаша с угрозой.
– Нет,– затерлась я.– Они мои. К тому же я только что спасла тебя от шантажистки, разве не так?
– Бог мой, Мелисса! Да я из-за тебя чуть со стыда не сгорел! Мне всегда казалось, что ума тебе недостает, но такого и представить не мог! Какого черта ты играешь в эти глупые игры? Моя дочь – и живет в идиотском выдуманном мире!
У меня задрожали губы.
– Откуда ты узнал?
– Ха! Неужели ты думала, что до меня не дойдут слухи?
Мы уставились друг на друга. От страха у меня кружилась голова, но деньги я твердо решила оставить себе. Я честно их заработала. У отца на лбу вздулась и пульсировала вена. Казалось, его вот-вот хватит удар.
– Между прочим, для шлюхи ты одеваешься слишком безвкусно,– добавил он.– Тебе никогда не приходило в голову, что для таких платьев у тебя не те ноги? У Элеоноры хоть ляжки крепкие.
– А ты у нас великий ценитель! – закричала я в ответ.– Превратил бабушкину квартиру в подобие ипподрома – молодых кобылок там, во всяком случае, бывает не меньше!
Пусть я говорила и не вполне связно, это был первый в жизни раз, когда я хоть и тряслась от страха, но отважилась открыто вступить с отцом в спор. Ярость, впрочем, заглушала во мне даже страх.
– Да как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне?! – заревел отец.– После всего, что я для тебя сделал! После бесчисленных жертв, которые я принес семье, у тебя хватает наглости связывать мое имя со своими мерзкими похождениями!
От подобного лицемерия у меня перехватило дыхание. Я прекрасно понимала, что отец несет чушь, но, несмотря на это, какая-то часть меня съежилась от испуга.
– На что ты тратишь свою жизнь, Мелисса? А? Прожигаешь ее, это при твоих-то возможностях! Смешно вспоминать, как ты разглагольствовала о карьере и независимости.– Отец расхохотался.– Впрочем, это тоже своего рода карьера – определяется количеством мужиков.
Меня затошнило. Ноги на высоких каблуках вдруг ослабли. В эту минуту сбоку от меня кто– то кашлянул.
Отец резко повернул голову. Я даже не желала знать, кто вошел.
– Какого черта вам нужно? – требовательно спросил отец.– Неужели не видите: мы раз-говариваем?
– Извините, сэр,– прозвучал в ответ спокойный голос.– Я нечаянно подслушал и обязан потребовать: возьмите свои слова обратно.
Проклятье! Джонатан.
– А кто вы, простите? – осведомился отец.
– Меня зовут Джонатан Райли, я один из клиентов Мелиссы,– более вежливо, чем в нынешних обстоятельствах можно было вообразить, ответил Джонатан.– Пользуюсь услугами ее агентства.
– И как я сразу не догадался! К своей работе она, как видно, подходит крайне серьезно,– проворчал папаша.– Клиентов притащила за собой даже на свадьбу сестры. Проститутка с повышенным чувством ответственности. Молодец, Мелисса, нечего сказать!
– Я еще и друг жениха,– сказал Джонатан.– И попрошу вас не называть Мелиссу проституткой. Она совсем не такая.
Я смотрела то на одного, то на другого, гадая, к чему приведут речи Джонатана в духе «Унесенных ветром».
– Серьезно? – Лицо папаши смягчилось, не предвещая ничего хорошего – я знала по опыту.– Расскажите-ка поподробнее,– нараспев попросил он.– Буду страшно рад, если пойму, что ошибался. Не каждый ведь день узнаешь, что твоя дочь продает себя.
Джонатана, слава богу, перемена тактики не сбила с толку.
– Вы очень глубоко ошибаетесь. У Мелиссы агентство, она помогает клиентам справляться с жизненными трудностями. Ни в одной другой конторе ни здесь, ни в Штатах я не видел, чтобы к делу подходили столь же разумно и по-доброму,– сказал он.– У нее вовсе не эскорт-услуги, как вы, наверно, подумали. Мелисса что-то вроде няньки, только для взрослых мужчин. Она талантливая и находчивая бизнес-леди. Можете по праву ею гордиться.
Отец, по-моему, даже немного растерялся, и Джонатан воспользовался моментом, чтобы сделать шаг вперед. Папа, стоявший на фоне причудливого украшения из цветов, был вынужден взглянуть гостю в глаза.
– Вы бы лучше поблагодарили Мелиссу за такую прекрасную свадьбу,– невозмутимо продолжал Джонатан.– Организацией в основном занималась она, но ее имени почему-то ни разу не упомянули, когда произносили речи. Ни разу.
– Мы не поднимаем шума из-за личных достижений,– пробрюзжал папа.– Скромность у англичан по сей день в цене. И потом, было бы некрасиво рекламировать достоинства незамужней средней дочери на свадьбе младшей. О них, уверен, и так болтали за каждым столом.
Я вся сжалась.
– А вам известно, какой огромной популярностью пользуется ее агентство? – спросил Джонатан.– Она даже печатает статьи в журнале!
– Я на советы Мелиссы не выделил бы и клочка бумаги.– Отец пренебрежительно усмехнулся.– Деловой хватки у нее не больше, чем у хомяка. Она вам еще не рассказывала? То есть вы, случайно, не делали вклад в развитие лыжных курортов, мистер Райли?
– Вообще-то,– произнес внезапно появившийся на пороге Нельсон,– Мелисса в своем деле преуспевает.
Отец вздрогнул, услышав волшебное слово «преуспевает».
– Что? Нельсон, у нас серьезный разговор! Неужели я не имею права побеседовать один на один с дочерью в собственном доме?
Я и сама не хотела, чтобы на меня орали в чьем-то присутствии и чтобы Нельсон бился в этой схватке вместо меня.
– Может, потом поговорим, Нельсон? – с мольбой в голосе спросила я.– Нам надо кое-что, гм, выяснить.
– Прости,– вежливо ответил Нельсон,– но я все же, отниму у вас еще немного времени. В последние дни тебя никак не поймать. Я хотел сходить с тобой куда-нибудь на ланч и кое-чем порадовать, но ты все бегала с делами. Не отвечала даже на звонки Габи. В общем, я просмотрел все сообщения, которые тебе пришли от Перри, и на их основании написал ему письмо. Он готов подписать документ о твоей доле в бизнесе.
– У него до сих пор свое дело? – От изумления я раскрыла рот. Когда Перри прекратил отвечать на мои электронные послания, я подумала, у него серьезные проблемы и денег мне не видать как собственных ушей.– Серьезно? Как ты его нашел?
– Мы с Габи провернули целую розыскную операцию. Ты просто не там искала,– добродушно сообщил Нельсон.
– Да?
Значит, вот о чем они переговаривались! А показать мне Нельсон собирался письмо от Перри!
– Мы убили на это несколько недель,– сказал он.– Однажды Габи даже пришлось разговаривать с Перри от твоего лица. Она сама это придумала, я ее не просил.
– Так вот чем вы все это время занимались.
Нельсон кивнул.
– Да. А заодно и поиском квартиры для Габи.
– Ступай! – Отец хлопнул перед Нельсоном в ладоши.– Ступай прочь! Я беседую с дочерью!
– Хорошо, хорошо,– пробормотал Нельсон, поднимая руки.– Кстати, вам не пришло в голову подарить Мел хотя бы букет цветов за то, что она все это организовала?
– Повторяю в последний раз: убирайся! – прогремел отец.
Нельсон снова поднял руки, но задержался на пороге и показал мне знаками: в случае чего я тут, поблизости.
– Итак, Мелисса,– зловеще низким голосом произнес папаша.– Будь хорошей девочкой и отдай мне деньги.
– Нет! – ответила я, собираясь с мужеством и расправляя плечи.– Нет. Джонатан верно сказал: ты еще поблагодарить меня должен. Я старалась изо всех сил, чтобы этот день стал одним из счастливейших в жизни Эмери, потому что люблю ее. Ты же не постыдился именно сегодня устроить грязную сцену.
Я сделала глубокий вдох. Папино лицо побагровело, жила на лбу снова задергалась.
– У меня в самом деле есть агентство,– произнесла я, постепенно повышая голос.– Я помогаю мужчинам, у которых нет подруги или жены, справляться с насущными проблемами. И зарабатываю деньги, потому что не желаю связываться с кем-нибудь вроде тебя, кто потребует стать его секретаршей, матерью, дочерью, любовницей и при этом будет дурачить меня и презирать! За услуги, которые я оказываю, клиенты мне очень признательны.
– Еще и платят! – прокричал отец.
–Это лучше, чем когда кто-то, доведя тебя своими проклятыми вечеринками до безумия, оплачивает потом счета за лечение в клиниках для алкоголиков и наркоманов! Или одаривает блядским бельем!
– Понятия не имею, о чем ты! – заявил отец, стараясь, чтобы его услышали Джонатан, Нельсон и все остальные, кто, может, подслушивал.
– И я не смешиваю все это с чувствами! – Я махнула перед отцом пальцем. Он вроде бы испугался, и я махнула еще раз.– Если бы получала взамен любовь, с удовольствием помогла бы человеку и бесплатно! Пока же любви нет, честно беру за услуги деньги. Стыдиться за меня тебе не из-за чего. Начальную сумму, если хочешь знать, мне одолжила бабушка. Она нашла мою идею замечательной!
Отец рассмеялся.
– Не сомневаюсь! Крашеная старая шлюха.
– Ты это о ком, Мартин? – На верхней ступени лестницы показалась бабушка.– О теще старого развратника?
– Долго ты там пряталась, чертова ведьма? – прокричал отец.
Бабушка неторопливо и грациозно сошла вниз.
– Ну и словечки у тебя, Мартин,– заметила она с горечью.– Каждый день удивляюсь, что дочь такого грубияна и крикуна так хорошо воспитана.
– Понятное дело, от кого Мелисса унаследовала проститутские замашки,– презрительно смеясь, ответил отец.– Интересно, достигнет ли она в итоге тех же высот, что и ты, Дайлис?
– Что, прости? – Бабушка остановилась на предпоследней ступени, возвышаясь над хихикающим зятем.– Мелисса не проститутка, я тоже. Платишь за услуги этих девиц только ты, ты и твои дружки.
– Вранье! – рявкнул отец, бросая по сторонам быстрые взгляды.
Я почти ничего не слышала. Стояла в ошеломлении и раздумывала, неужели элегантная бабушка – само воплощение женственности – когда-то была… проституткой… Могла ли?..
– Бабушка,– сказала я с громко бьющимся сердцем.– О чем он, черт возьми, толкует?
Бабушка обвела меня долгим, исполненным царственного достоинства взглядом. В полумраке она смотрелась бесподобно: кожа белая, как фарфор, плавно изогнутые брови. Эх, если бы и я так выглядела в восемьдесят лет!
– Ну же, Дайлис,– язвительно произнес отец.– Расскажи ей, чего молчишь?
Бабушка неожиданно улыбнулась, не зло, скорее лукаво, но ее губы слегка дрогнули, обнаруживая раздражение.
– А почему бы и нет? Стыдиться мне совершенно нечего. Твой отец намекает на то, Мелисса, что в течение нескольких лет задолго до появления на свет твоей мамы я жила в чудесном доме в Мейфэре с одним очень известным джентльменом.– Она вытянула длинную белую руку.– Имени называть не буду. У нас был уговор вроде тех, что заключаешь с клиентами ты: я в ту пору еще не желала выходить замуж и становиться матерью, а ему хотелось, чтобы рядом была обаятельная женщина, которая ничего не требовала бы и могла составить приятную компанию. Я замечательно проводила время. Он тоже.
– Равно как и многие другие,– иронически вставил отец.
– Не перебивай, Мартин.– Бабушка на него даже не взглянула.– Это была не любовь, мы оба знали. Когда же во мне зародилось чувство, все изменилось. С тем человеком мы продолжали дружить до самой его смерти. У меня множество прекрасных воспоминаний. И мне ни капли не стыдно, хотя твой отец старательно пытается что– то подобное поселить во мне.
