Текст книги "Соблазнить герцогиню"
Автор книги: Эшли Марч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Он поцеловал ее в губы и хриплым шепотом проговорил:
– Любимая, открой глаза. Посмотри на меня.
Она открыла глаза, взгляды их встретились, и в тот же миг он стремительно вошел в нее одним толчком. Он не был нежен и осторожен – просто не мог себя сдерживать. Но Шарлотте не требовалась какая-либо сдержанность; раз за разом устремляясь ему навстречу, она громко стонала и пыталась как можно крепче к нему прижаться, когда он опускался на нее. В какой-то момент она вдруг содрогнулась всем телом и, вцепившись пальцами ему в плечи, громко выкрикнула:
– Я люблю тебя, Филипп!
Потом она еще несколько раз вздрогнула и, тихо застонав, затихла в изнеможении.
И почти в тот же миг Филипп вошел в нее последний раз и с хриплым гортанным криком излился в нее. А затем тоже замер, тяжело дыша.
После этого они долго лежали молча, и тишина, царившая в комнате, казалась оглушительной. Филипп легонько теребил пальцами локоны жены, а она, повернув голову, смотрела на пламя, пылавшее в камине.
Когда же он поцеловал ее в висок, она тихонько вздохнула и провела ладонью по его спине. Потом вдруг убрала руку и, взглянув на него с некоторым беспокойством, спросила:
– Я не сделала тебе больно? Ну… ногтями…
Он с улыбкой покачал головой:
– Нет, не сделала. Я ничего не почувствовал.
Она кивнула и, тоже улыбнувшись, снова стала поглаживать его по спине.
С минуту оба молчали, потом он вдруг спросил:
– А это правда?
Шарлотта тотчас же поняла, о чем речь, однако медлила с ответом. «Я ведь уже говорила ему… – думала она. – Неужели он не верит?»
Молчание затягивалось, и Филипп уже решил, что не дождется ответа. Но тут она наконец прошептала:
– Конечно, правда.
Он пристально посмотрел ей в глаза:
– Значит, ты действительно любишь меня?
– Да, люблю.
В голосе ее чувствовалась неуверенность, и Филипп подумал: «А может, она вовсе не собиралась мне открываться? Может, это у нее просто вырвалось?» Что ж, даже если и так, – она не должна пожалеть о своих словах.
Нежно поцеловав жену в губы, Филипп прошептал:
– Шарлотта, скажи мне это еще раз. Скажи, что любишь меня.
Она улыбнулась:
– Я люблю тебя, Филипп:
Он поцеловал ее в лоб.
– Скажи еще раз.
– Я люблю тебя.
Он принялся покрывать поцелуями ее лицо, шею, плечи.
– Любимая, еще.
Она со смехом обвила руками его шею.
– Я люблю тебя, Филипп, люблю, я люблю, люблю…
Он пристально посмотрел на нее, потом прошептал:
– А я люблю тебя, Шарлотта. – И снова поцеловал ее.
По-прежнему обнимая мужа, она открылась для него, Филипп тотчас же вошел в нее. Но на сей раз он был нежен и нетороплив. Медленно приподнимаясь и опускаясь, он то и дело целовал груди жены и осторожно поглаживал её плечи, он обращался с ней так, словно она была хрупкой фарфоровой вазой, прикасаться к которой следовало лишь кончиками пальцев.
Шарлотта же целовала его в ответ и так же медленно приподнималась ему навстречу. Но в какой-то момент они начали двигаться все быстрее, и теперь уже из горла Шарлотты вновь вырывались хриплые стоны. Обнимая мужа, она, задыхаясь, шептала:
– О, Филипп, люблю, люблю, люблю…
– О, Шарлотта!… – хрипел он, крепко взяв ее за бедра. – Шарлотта, любимая!…
Он входил в нее снова и снова, а она раз за разом устремлялась ему навстречу. Наконец оба вскрикнули и содрогнулись почти одновременно.
– Шарлотта!… – выкрикнул Филипп в последний раз.
А она, крепко прижавшись к нему, прошептала в ответ его имя.
«Все-таки она пришла ко мне».
Именно эта мысль промелькнула у Филиппа, как только он пришел в себя и вернулся к реальности. Он не знал, как долго они с Шарлоттой пролежали на полу, – возможно, они на какое-то время уснули. Но теперь она лежала к нему спиной, а он, обнимая Шарлотту, прижимал ее к груди. И оказалось, что он даже прикрыл ее своим сюртуком и красным халатом, в котором она к нему пришла. Впрочем, эти вещи никак не могли заменить одеяла – в комнате теперь было довольно прохладно, и он чувствовал, что у него все сильнее мерзла спина.
Повернув голову, Филипп взглянул на камин и понял, что они с Шарлоттой и впрямь пролежали на полу довольно долго. Пламя давно погасло, и теперь в камине светились лишь оранжевые угольки. Следовало бы их разворошить, но он боялся вставать, боялся потревожить Шарлотту, спавшую в его объятиях.
Осторожно приподнявшись на локте, Филипп заглянул ей в лицо. Даже сейчас, в полумраке – угольки в камине почти не освещали комнату, – его жена была прекрасна и обворожительна, и он долго не мог оторвать от нее взгляд, минут пять ею любовался.
И ведь она все-таки пришла к нему и сказала, что любит его. Да, сказала, что любит, хотя прекрасно знает, что он за человек.
Но Шарлотта далеко не все о нем знает. Не знает, например, что он по-прежнему ее обманывает, что он написал своему поверенному второе письмо, так как вовсе не собирался с ней расставаться и не собирался устраивать бракоразводный процесс.
А может, она все же догадывается об этом? Нет-нет, такого просто быть не может. Иначе она никогда не доверилась бы ему и не пришла бы сюда в халате и в красных чулках…
Да, он, Филипп, – самый настоящий негодяй, вот только…
Вот только какое это теперь имеет значение? Ведь Шарлотта уже принадлежит ему, не так ли?
Да, она принадлежала ему, и теперь не могло быть и речи о разводе – он не позволит ей уйти от него, не позволит даже заговорить об этом. И конечно же, он постарается сделать так, чтобы она не пожалела, что доверилась ему и сказала о своей любви.
Прижимаясь губами к виску Шарлотты, Филипп мысленно поклялся, что сделает все от него зависевшее – только бы она была с ним счастлива.
Глава 18
Шарлотта вздрогнула во сне и проснулась. Но проснулась не в своей спальне и не в своей постели. Рядом с ней лежал обнаженный мужчина, и он… «Филипп!» – мысленно воскликнула она и тотчас же вспомнила все, что произошло накануне.
Собравшись с духом, Шарлотта повернула голову и вздохнула с облегчением. Слава Богу, муж до сих пор спал. В сером предрассветном свете, сочившемся сквозь занавески, она отчетливо видела его лицо, и казалось, что даже во сне на лице у него была привычная маска бесстрастия и сдержанности.
«Но ночью-то он ее снял», – с улыбкой подумала Шарлотта. И ей снова вспомнилось все, что происходило между ними несколько часов назад, вспомнились его ласки, поцелуи и жаркие объятия.
Впрочем, от него и сейчас исходил жар – словно от пылающего камина, и рядом с ним было тепло и уютно – просто замечательно!
Шарлотта попыталась покрепче прижаться к мужу, хотя прекрасно знала, что ей пора уходить. И, конечно же, она знала, что как только наденет красные кружевные чулки, дороги обратно у нее не будет.
Но она ведь собиралась только соблазнить Филиппа, не так ли? Да, конечно, она только для этого к нему пришла. И если так, если все вышло, как она хотела, то ей, наверное, следовало отсюда уходить. Однако она по-прежнему лежала рядом с мужем, лежала, крепко прижимаясь к нему.
Наверное, она не могла сейчас уйти по одной простой причине, потому что сказала Филиппу то, что не собиралась говорить, сказала ему о своей любви. И эти ее слова до сих пор звучали у нее в ушах. «Я люблю тебя, Филипп, люблю, люблю, люблю…»
Шарлотта тихонько вздохнула. Увы, она действительно его любила. И даже сейчас ей ужасно хотелось прикоснуться к нему, хотелось провести пальцами по его лбу, носу, подбородку…
И тут она вдруг поняла, что ее рука как бы сама собой тянется к Филиппу. Закрыв глаза – чтобы не видеть его! – Шарлотта снова вздохнула и заставила себя отвернуться.
В эти мгновения она ненавидела себя за свою слабость. Действительно, почему она не уходит?! Ведь прекрасно же знала, что если останется, то откажется от свободы, о которой давно мечтала. Но с другой стороны…
Тут Филипп шевельнулся, а затем послышался его голос:
– Доброе утро, Шарлотта.
– Доброе утро, – прошептала она в ответ. И, не удержавшись, снова взглянула на него.
Он улыбнулся ей и, протянув руку, принялся ласкать ее груди. При этом губы его скользили по ее шее. И в тот же миг тело Шарлотты предательски отреагировало на ласки – она с трудом удерживалась от стона. И ей ужасно захотелось остаться с мужем хотя бы еще на часок.
Действительно, почему бы не остаться? Ведь она же всегда делала то, что ей хотелось, разве не так? Например, как-то раз, когда Филипп до свадьбы ухаживал за ней, он попросил ее вылезти из окна спальни и встретиться с ним за домом ее родителей. Ей очень захотелось с ним встретиться – и она вылезла из окна, не побоялась. А потом он попросил ее полежать с ним на траве и посмотреть на звезды. И он держал ее за руку и рассказывал ей о своих мечтах и планах на будущее. Именно в ту ночь Филипп сказал ей, что любит ее, и попросил ее руки…
Так вот, а сейчас ей очень хотелось остаться. Так почему же она не может…
Отстранив руку мужа, Шарлотта вскочила на ноги:
– Филипп, не надо!
Он взглянул на нее с удивлением:
– Любимая, что с тобой?
Подхватив с пола свои вещи, она повернулась к мужу спиной и быстро надела халат. Плотно запахнув его, тут же затянула пояс, чулки и ночную рубашку она держала под мышкой – ей следовало побыстрее уйти, и не было времени все это надевать.
Филипп приподнялся и коснулся ее плеча:
– Что с тобой, Шарлотта?…
Она сделала шаг к двери:
– Мне нужно идти.
Муж поднялся на ноги и пристально посмотрел на нее:
– Шарлотта, но я не понимаю…
Она тяжело вздохнула:
– Мне нужно сейчас уйти, чтобы все обдумать.
– О чем тебе думать? Я люблю тебя, а ты любишь меня, так что…
– Прости, Филипп. – Она решительно направилась к двери.
– Шарлотта, подожди!
У самой двери она все-таки остановилась.
– Шарлотта, ведь ты сказала, что останешься. У нас еще девять дней…
Она наконец-то обернулась. Сердце ее болезненно сжалось, когда она увидела Филиппа, в растерянности стоявшего посреди комнаты, смотревшего на нее с нежностью и грустью в глазах.
Но уже через несколько секунд на лице его появилась «маска герцога Радерфорда», и теперь его серые глаза смотрели холодно и бесстрастно – совершенно ничего не выражали.
Шарлотта со вздохом прошептала:
– Филипп, я не могу… – Она не могла ничего ему объяснить, потому что сама ничего не понимала, знала только одно: ей следовало побыстрее уйти, чтобы хорошенько все обдумать, чтобы понять, чего она, собственно, хочет. А потом, возможно, через несколько дней, когда она снова к нему придет…
«О Боже, значит, я уже решила?… – спросила себя Шарлотта. – Решила, что опять к нему приду?» Нет-нет, сейчас ничего не следовало решать. Сначала – хорошенько подумать.
Тут Филипп нахмурился и отрывисто проговорил:
– Я не отпущу тебя, Шарлотта.
У нее перехватило дыхание.
– Что?… Что ты… сказал?
Он поднял свои вещи и принялся одеваться. Застегнув брюки, заявил:
– Развода не будет.
Шарлотта вздрогнула при этих его словах. И тут же почувствовала, как в сердце ее проникает настоящий холод. «Что же это означает? – думала она. – Выходит, он снова меня обманул?»
С минуту они пристально смотрели друга на друга. Наконец Шарлотта спросила:
– Почему же не будет? Ты ведь согласился на развод, не так ли, Филипп?
– Я солгал, – ответил он, криво усмехнувшись. – Видишь ли, я подумал, что если снова смогу добиться твоей любви, ты больше не захочешь развода.
Шарлотта ухватилась за дверной косяк; ей казалось, она вот-вот лишится чувств. И теперь ей стало еще холоднее – она вся дрожала от холода.
Выходит, ничего не изменилось. И все, что Филипп говорил ей, – просто слова. Вернее – гнусная ложь!
Но почему она ему поверила? Ведь прекрасно же знала, что он за человек… Да, она все знала, но все равно заставила себя поверить ему. Ох, какая же она дура!
Когда Шарлотта заговорила, она слышала собственный голос словно издалека и даже не узнавала свой голос – как будто говорила какая-тo другая женщина, совершенно ей не знакомая.
– Я действительно люблю тебя, Филипп. И давно полюбила, еще будучи девчонкой. Я любила тебя и тогда, когда ты отомстил Итану, женившись на мне. Я любила тебя все эти годы, хотя ты игнорировал меня. Я до сих пор люблю тебя. Но… О Боже!… – Она умолкла, и по щеке покатилась слезинка. Смахнув слезу, Шарлотта вновь заговорила – все тем же чужим голосом: – Да, я люблю тебя, Филипп, но еще сильнее ненавижу. Поэтому и не останусь с тобой, не буду жить с тобой в одном доме, пусть даже и останусь герцогиней Радерфорд.– Смахнув еще одну слезинку, она добавила: – Прощайте, ваша светлость. – В следующую секунду Шарлотта вышла из комнаты.
Глядя на закрывшуюся за женой дверь, Филипп тяжело вздохнул.
– Все-таки ушла… – пробормотал он.
Но все же странно… Еще минуту назад он был уверен, что не отпустит Шарлотту, – а получилось, что отпустил. Хотя ничего удивительного. Ведь он – герцог Радерфорд. И поэтому не должен устраивать сцены, не должен давать волю чувствам.
Увы, он забыл об этом ночью, но теперь уже никогда не забудет.
Да-да, он постоянно должен помнить, кто он такой, и поступать так, как подобает поступать человеку в его положении – в любой ситуации.
После ухода Шарлотты Филипп еще долго расхаживал по кабинету. Время от времени останавливался и, глядя на дверь, тяжко вздыхал. «А может быть, я напрасно ее отпустил? – спрашивал он себя. – Может, следовало ее задержать? Возможно, тогда бы она…» Нет, ничего бы не изменилось! Ведь он же помнит ее глаза… Когда она стояла у двери, в ее глазах пылала ненависть. Да, теперь она по-настоящему его возненавидела и, судя по всему, не собиралась это скрывать.
Филипп грустно улыбнулся; ему вдруг пришло в голову, что в ненависти Шарлотты не было никакой необходимости. Ведь он сейчас до такой степени ненавидел самого себя, что этой его ненависти с лихвой хватало…
Тут послышались семенящие шаги, и Филипп сразу же их узнай – так всегда ходила Анна, служанка Шарлотты. Вероятно, девушка спешила выполнить какие-то распоряжения своей госпожи. И скорее всего это означало, что Шарлотта готовилась к отъезду в Лондон, к своим любовникам и восторженным поклонникам. Ох, с какой же радостью они станут принимать ее на своих сборищах, как будут восхвалять се красоту, касаясь се рук, плеч и даже…
Скрипнув зубами, Филипп стремительно вышел из комнаты и зашагал к лестнице. Поднимаясь по ступенькам, он представлял, как расправляется со всеми этими мерзавцами, – со всеми томи, кто осмеливался прикасаться к Шарлотте, улыбаться ей, говорить комплименты… и даже просто смотреть на нее. Шарлотта все еще принадлежала ему, Филиппу, и он никому не позволит предъявлять на нее права.
Что же касается ее поклонников, пожалуй, он начал бы с Денби. Этот мерзавец слишком долго имел удовольствие держать Шарлотту у себя на коленях. И он непременно за это ответит!
Остановившись у двери Шарлотты, Филипп перевел дух, затем постучался. Ответа не последовало, и он, прижавшись ухом к двери, стал прислушиваться.
Через несколько секунд послышался голос Шарлотты, и тут же последовал ответ служанки. Но обе они говорили не очень громко, и Филипп не понял ни слова.
– Шарлотта, – выкрикнул он. – Можно войти?!
Голоса за дверью смолкли. Но через минуту женщины вновь заговорили, на сей раз – совсем тихо.
Выходит, Шарлотта решила проигнорировать его? Нет, он этого не допустит!
Филипп взялся за ручку двери. В конце концов, это его дом, и он имел полное право заходить в любую комнату. А стук – это просто любезность с его стороны.
Однако дверь оказалась запертой.
– Проклятие… – проворчал герцог, направляясь в свою спальню, где имелась дверь, ведущая в комнату Шарлотты.
Однако он обнаружил, что и дверь в его комнате была заперта. В его воображении тотчас же возник толстяк Денби, но теперь уже – с синяком под глазом (Филипп твердо решил, что проучит мерзавца).
Вытащив из кармана ключ, герцог сунул его в дверную скважину и с лязгом провернул. Затем, широко распахнув дверь, переступил порог комнаты. Шарлотта вздрогнула и повернулась к нему. Оказалось, что она уже успела одеться. На ней было одно из ее лондонских платьев – неужели где-то спрятала? – причем это был весьма нескромный наряд с необычайно низким вырезом и коротенькими рукавами.
Несколько мгновений она молча смотрела на мужа, затем, повернувшись к служанке, стоявшей у раскрытого саквояжа, тихо сказала:
– Анна, оставь нас.
Служанка тут же направилась к двери, соединявшей комнаты супругов. Шарлотта же, взглянув на мужа, спросила:
– Неужели ты не можешь оставить меня в покое?
Филипп пожал плечами:
– Полагаю, ответ очевиден.
Что-то пробурчав себе под нос, Шарлотта проследовала к гардеробу и рывком открыла его.
– У тебя больше не будет любовников, – заявил Филипп.
Шарлотта принялась что-то искать в гардеробе. Наконец вытащила оттуда темно-синее дорожное платье. И вдруг истерически рассмеялась.
Филипп взглянул на нее с удивлением.
– Что с тобой, Шарлотта? Почему ты смеешься? – спросил он с некоторым беспокойством.
А она, выронив платье, все смеялась и смеялась – точно безумная.
Приблизившись к жене, Филипп взял ее за плечи и развернул лицом к себе.
– Шарлотта, в чем… – Он умолк и отступил на шаг, увидев в ее глазах холодное презрение.
Шарлотта же, вскинув подбородок, громко проговорила:
– Не беспокойтесь, ваша светлость! Никаких любовников не будет! И никогда не было! Да, никого у меня не было. Кроме вас, разумеется. Видите, в отличие от некоторых я знаю, что такое верность.
Филипп недоверчиво покачал головой:
– Но как же так?… Ведь я видел тебя… Видел, как ты вошла в дом лорда Челмси. Я наблюдал за тобой из своей кареты. А ушла ты лишь на следующее утро.
Шарлотта мечтательно улыбнулась:
– А, Челмси?… Мы с ним большие друзья. Он позволил мне поспать на диване в библиотеке, когда я заявила, что чувствую себя неважно и не могу отправиться домой. Он ужасно за меня беспокоился. Даже хотел пригласить для меня доктора. Поверь, лорд Челмси – необыкновенно милый и благородный человек. А вот лорд Мэйфилд однажды попытался взять меня силой, когда я притворилась слишком пьяной.
Денби тут же занял в мысленном списке Филиппа второе место, уступив первое Мэйфилду. Да, с мерзавцем Мэйфилдом он непременно расправится!
– Ты говоришь, попытался?… Филипп пристально смотрел на жену. – Но ведь ему это не удалось?
– Да, не удалось. Он получил от меня коленом в пах.
Филипп мысленно выругался и решил, что все равно расправится с негодяем.
А Шарлотта тем временем продолжала:
– Что же касается всех тех любовников, которых мне приписывают, то все очень просто. Я лишь подтвердила несколько ложных слухов, а потом все мужчины, желавшие сделать вид, что покорили меня, распускали об этом слухи. Я же никогда не возражала и вела себя так, как будто все это – чистейшая правда. Я хотела, чтобы ты согласился на развод. Теперь понимаешь?
Герцог молчал, и Шарлотта, опустив глаза, добавила:
– Поверь, ни один из этих слухов не был правдой. Но ведь тебе было все равно, не так ли?
– Нет, не все равно! – заявил Филипп. – Я ужасно переживал, когда видел тебя с мужчинами, которых считал твоими любовниками. Поверь, мне хотелось убить их всех, даже тех, которые просто танцевали с тобой или осмеливались прикасаться к тебе.
Хотя было и такое время, когда ему действительно было все равно, когда он лишь насмехался над попытками Шарлотты соблазнить его, – она ведь делала такие попытки. Да, тогда он и впрямь игнорировал ее. И даже игнорировал… собственную совесть.
Молчание Шарлотты свидетельствовало о том, что она прекрасно помнила то время. Филипп уже хотел заговорить, но тут она, подобрав с пола платье, вдруг заявила:
– Но был момент, когда я чуть не завела себе любовника. Да, было и такое…
Филипп сжал кулаки.
– Кто он?!
Шарлотта с усмешкой покачала головой:
– Не было его. То есть я не смогла… Мы должны были встретиться, но когда пришло время…
– Что?! Говори же, Шарлотта! Что произошло?
Она со вздохом ответила:
– Когда пришло время, я могла думать лишь о тебе. – Снова вздохнув, она добавила: – Ох, как же я ненавидела тебя за это.
– Потому что ты любишь меня?
Она кивнула:
– Да, поэтому.
Герцог молча смотрел на жену. Ее рассказ изумил его, ошеломил – и в то же время вселил дикую радость! Выходит, он был у Шарлотты единственным мужчиной! И не было у нее никаких любовников! Только он один!
«Но если так, – говорил себе Филипп, – если ее любовь действительно настолько сильна… О, какой же я негодяй! Ведь я предал ее, издевался над ней, а она оставалась мне верна». Да, он явно не заслуживал ее любви, был недостоин такой женщины, как Шарлотта. И едва ли ему удастся загладить свою вину перед ней.
Но с другой стороны… Они ведь любили друг друга, не так ли? И очень может быть, что он сумеет ее переубедить, сумеет сделать так; чтобы она с ним осталась.
Шагнув к жене, Филипп взял ее за локоть.
– Шарлотта, любимая…
Она покачала головой:
– Нет, Филипп. Отпусти меня, пожалуйста.
Он еще крепче сжал ее локоть.
– Останься, Шарлотта. Я ведь люблю тебя…
Рывком высвободив руку, она отпрянула от него и прокричала:
– Филипп, неужели ты не понимаешь?! Неужели не понимаешь, что у нас с тобой ничего не получится?! Ведь мы с тобой… мы слишком разные и совсем не подходим друг другу. О Боже, как мне все эти годы хотелось стать другой, стать лучше – тогда бы ты полюбил меня, Но я уже не смогу измениться… Поэтому тебе, Филипп, нужна другая жена. Такая, которая сумела бы стать настоящей герцогиней.
– Нет, Шарлотта. – Он со вздохом покачал головой. – Не нужна мне другая… О, как же слеп я был все эти годы. Каким же глупцом я был.
– Прекрати, Филипп. Прекрати. – Шарлотта подошла к саквояжу и положила на него дорожное платье.
Филипп медленно прошелся по комнате. Остановившись, тихо сказал:
– Что ж, я не стану уговаривать тебя, не стану умолять, чтобы ты осталась.
Что-то укладывая в саквояж, Шарлотта ответила:
– А я и не ожидала от тебя этого.
Однако Филипп знал, вернее, чувствовал: даже если бы он стал умолять Шарлотту остаться, ничего бы не вышло, она все равно бы уехала.
В комнате воцарилось тягостное молчание. Шарлотта продолжила собираться. Отложив в сторону дорожное платье, она заполнила саквояж и тут же раскрыла еще один, после чего опять подошла к гардеробу и стала что-то выискивать в его глубинах. Казалось, она хотела взять с собой все свои вещи – не желала ничего оставлять, потому что не собиралась сюда возвращаться.
Филипп вдруг усмехнулся и спросил:
– А не хочешь забрать арфу?
Шарлотта замерла на мгновение. Потом покачала головой:
– Нет, она слишком большая.
– Тогда я отправлю с тобой еще один экипаж, – заявил Филипп. Он чувствовал, что не выдержит присутствия арфы в его доме. Да, конечно, он не заходил в музыкальную комнату, потому что ему нечего было в ней делать. Но он ведь знал бы, что там находится арфа Шарлотты. Проходя мимо этой комнаты, он непременно вспоминал бы про арфу и, следовательно, про Шарлотту. И представлял бы, как она, сидя рядом с ней, перебирает струны своими изящными пальчиками. И, наверное, он думал бы о том, что Шарлотта вернется сюда, если оставила туг арфу…
– Если ты не заберешь арфу, я прикажу ее уничтожить, – проворчал Филипп.
Она кивнула:
– Хорошо, согласна.
Герцог вздохнул и снова прошелся по комнате. Время от времени он останавливался и наблюдал за женой, собиравшей вещи. Когда же та, наконец, закончила сборы, он подошел к двери, выходившей в коридор, и отпер ее. Затем позвонил в колокольчик, вызывая горничную Шарлотты.
И в тот же миг девушка вошла в комнату, видимо, ждала у двери. Возможно, она даже пыталась подслушать их разговор. Интересно, услышала ли что-нибудь?
Филипп невольно усмехнулся. Когда-то он выгонял слуг за подобные проступки. Теперь же ему было все равно.
Взглянув на горничную, Филипп сказал:
– Прикажи Фэллону подготовить карету и еще один экипаж. И пришли сюда кого-нибудь, чтобы спустили багаж ее светлости. Она готова к отъезду.
Служанка кивнула, присела в реверансе и тут же выскользнула из комнаты.
– Похоже, у нее хорошие манеры, – заметил Филипп. – Как ее зовут?
– Анна. Между прочим, она служит у меня уже два года. – Казалось, Шарлотта давала понять, что ему, Филиппу, следовало бы знать имя этой служанки.
– Гм… а это она делает тебе прическу?
– Прическу?…
– Да, ее. – Филипп покрутил над затылком ладонью. – Ну, вот такая прическа… мне нравится, как она укладывает тебе волосы.
Шарлотта уставилась на него в изумлении, наконец пробормотала:
– Тебе нравится, когда волосы у меня собраны на затылке?
– Да, очень красиво.
– Ну, знаешь ли… – Шарлотта пожала плечами. – Спасибо за комплимент.
– Но мне действительно нравится. Потому что…
Тут дверь отворилась, и в комнату вошел слуга, которого прислали за вещами.
Говорить, в сущности, больше было не о чем, и Филипп с Шарлоттой молча наблюдали за тем, как слуга выносил из спальни саквояжи, а также картонки, которых оказалось великое множество. Когда слуга вынес последний предмет – довольно объемистый сундучок с небольшой вмятиной, – Шарлотта повернулась к мужу и тихо сказала:
– Ну вот… Я снова с тобой прощаюсь.
– Шарлотта…
Она выскользнула из комнаты, не дослушав его.
«Что ж, вот и хорошо», – подумал Филипп. Хотя он и говорил, что не станет умолять Шарлотту остаться, он уже готов был отказаться от своих слов, забыть о гордости…
Заметив на кровати синее дорожное платье, которое Шарлотта отложила, решив не надевать, Филипп с грустной улыбкой пробормотал:
– Как же она торопилась… Даже не стала переодеваться…
И в тот же миг из-за окна послышал крик кучера, а затем раздался грохот колес.
«Неужели действительно уедет? – думал Филипп. – Или, может быть…»
Он выбежал из комнаты и быстро зашатал по коридору. Возможно, Шарлотта передумает и захочет вернуться, Возможно, она прикажет кучеру остановиться. Ведь она…
Филипп остановился у самой лестницы и тяжело вздохнул. Грохот колес постепенно затихал, и было ясно, что Шарлотта не передумает, не вернется.
Но Филипп еще долго стоял у лестницы, напряженно прислушиваясь. Он все-таки надеялся, что снова услышит стук колес, означающий возвращение Шарлотты.