Текст книги "Фритьоф Смелый"

Автор книги: Эсайас Тегнер

ГЛАВА XII
Конунг Ринг едет в гости

Случилось однажды, что Ринг конунг собрался ехать на пир, а также и королева, со многими мужами. Конунг сказал Тьофу: «Хочешь ли ты ехать с нами или останешься дома?» Тот отвечал, что лучше поедет. «Это мне более нравится», – сказал конунг. Они отправились и в одном месте должны были ехать по льду. Тьоф сказал конунгу: «Лед кажется мне ненадежен, и мы здесь неосторожно поехали». Конунг сказал: «Часто бывает видно, что ты о нас заботишься». Вскоре лед под ними проломился. Тьоф подбежал и рванул к себе повозку со всем, что было на ней и внутри ее. Конунг и королева сидели в ней оба; все это и лошадей, запряженных в повозку, он вытащил на лед. Ринг конунг сказал: «Ты славно вытащил нас, и сам Фритьоф Смелый не сильнее потянул бы, если б он был здесь; вот каково иметь удалых спутников». Приехали они на пир; там ничего особенного не случилось, и конунг отправился домой с почетными дарами.

ГЛАВА XIII
Конунг Ринг в лесу

Проходит зима, и когда наступает весна, погода начинает улучшаться и лес зеленеть, а трава расти, и корабли могут ходить между странами.

Однажды конунг Ринг говорит своим людям: «Желаю, чтобы вы сегодня поехали со мною в лес погулять и полюбоваться прекрасными местами». Так и сделали; множество людей отправилось с конунгом в лес. Случилось, что конунг и Фритьоф очутились вместе в лесу вдали от других мужей. Конунг говорит, что чувствует усталость: «Хочу соснуть». Тьоф отвечает: «Поезжайте домой, государь! Это знатному мужу приличнее, чем лежать под открытым небом». Конунг молвил: «Этого бы мне не хотелось». Потом он лег на землю и крепко уснул и громко захрапел. Тьоф сидел около него и вынул меч из ножен и бросил его далеко прочь от себя. Через несколько мгновений конунг приподнялся и сказал: «Не правда ли, Фритьоф, что многое приходило тебе на ум, против чего ты однако ж устоял? За это будет тебе у нас большой почет. Я тотчас же узнал тебя в первый вечер, когда ты вошел в нашу палату, и мы не скоро тебя отпустим; может быть, тебе предстоит здесь что-нибудь великое». Фритьоф сказал: «Угощали вы меня, государь, хорошо и приветливо, а теперь мне в путь пора скорее, так как дружина моя придет вскоре ко мне навстречу, как я раньше распорядился». Затем они верхом поехали домой из лесу. К ним присоединилась челядь конунга, и они возвратились в палатку и пировали вечером. Тогда народу стало известно, что Фритьоф Смелый прогостил у них зиму.

ГЛАВА XIV
Фритьоф получает Ингеборг

Однажды рано утром послышался стук в дверь палаты, где спали конунг и королева и многие другие мужи. Конунг спросил, кто там стучится. Сказал тот, кто был снаружи: «Это Фритьоф; и готов я к отъезду». Тогда дверь отворили, и вошел Фритьоф и пропел песню:

 
«Теперь поблагодарю тебя,
ты щедро угощал кормящего орлов;
храбрый муж собрался в дорогу.
Буду помнить Ингеборг,
покуда оба мы живы;
пусть здравствует она!
Вместо поцелуя дать сокровище —
таков наш жребий».
 

Тогда он бросил Ингеборг доброе кольцо и просил ее принять его. Конунг улыбнулся этой песне и сказал: «Так вот ее благодарят за зимовку более, нежели меня, хотя она и не была к тебе ласковее, чем я». После того конунг послал своих служителей за напитками и яствами и сказал, чтобы все ели и пили перед отъездом Фритьофа. «Сядь и ты, королева, – сказал он Ингеборг, – и будь весела». Она возразила, что не может есть так рано. Конунг сказал: «Мы все вместе будем теперь есть». Так и сделали. Когда они попили несколько времени, тогда молвил Ринг конунг: «Я бы желал, чтоб ты здесь остался, Фритьоф, потому что мои сыновья по возрасту еще дети, а я уже стар и не в состоянии защищать страну, если б кто пошел на нее войною». Фритьоф сказал: «Тотчас должен я ехать, государь», и запел песню:

 
Живи ты, конунг Ринг,
счастливо и долго,
славнейший владыка под покровом вселенной.
Храни, вождь, супругу и край;
мне с Ингеборг уже не видаться».
 

Тогда запел Ринг конунг:

 
«Не уезжай так отсюда, Фритьоф,
дорогой воитель,
с мрачной душою.
Я воздам тебе за твои дары лучше,
нежели ты сам ожидаешь».
 

И еще пропел он:

 
«Я отдаю славному Фритьофу жену,
а с нею и все мое имущество».
 

Фритьоф подхватил и запел:

 
«Я не приму твоих даров, если у тебя, властитель,
нет смертельной болезни».
 

Конунг сказал: «Я бы тебе не предлагал того, если б не чувствовал, что это так. Я болен и тебе предпочтительно предоставляю эти дары, потому что ты лучше всех мужей в Норвегии, Передаю тебе также и имя конунга, потому что братья ее не предоставят тебе такой чести и не дадут тебе такой жены, как я». Фритьоф сказал: «Великая благодарность вам, государь, за ваше благодеяние, которое более, чем я ожидал. Но я удовольствуюсь именем ярла, высшего сана не желаю». Тогда конунг Ринг, ударив по рукам, передал Фритьофу господство над страною, которою он владел, а с тем вместе и имя ярла: Фритьоф должен был править, пока сыновья конунга Ринга достигнут совершеннолетия и будут способны сами управлять своею областью.

Ринг конунг лежал недолго, и когда он скончался, был великий плач по нем в государстве. Потом был насыпан курган над ним, и много имущества было положено туда по его повелению. Потом Фритьоф устроил роскошный пир, когда прибыли мужи его. Тут отпраздновали разом и тризну Ринга, и свадьбу Фритьофа с Ингеборг. После этого Фритьоф сел там править государством и стал знаменитым мужем. Они с Ингеборг имели много детей.

ГЛАВА XV
О Фритьофе и братьях Хельге и Хальвдане

Согнские конунги, братья Ингеборг, услышали весть, что Фритьоф имел власть конунга в Рингарике и женился на Ингеборг, их сестре. Хельге сказал Хальвдану, брату своему, что это необычайное и дерзкое дело, что она досталась сыну херсира. Они собирают большую рать и идут с нею в Рингарике и намереваются убить Фритьофа и покорить его государство. Узнав это, Фритьоф собрал войско и сказал королеве: «Новая война посетила наше государство; чем бы она ни кончилась, мы не желаем видеть вас недовольною». Она отвечает: «Дошло до того, что мы желаем тебе первенства (победы)». Тогда Бьёрн прибыл с востока на помощь Фритьофу. Потом пошли они на войну. И было по-прежнему: Фритьоф был первым в опаснейших схватках. Он держал единоборство с Хельге конунгом, и Фритьоф убил его. Тогда Фритьоф велел выставить щит мира, и война прекратилась. Фритьоф сказал Хальвдану конунгу: «Предлагается тебе одно из двух важных условий: либо все предоставить в мою власть, либо принять смерть, как твой брат; кажется, мне более удачи, нежели вам». Тогда Хальвдан избрал первое условие: подчинить себя и свое государство Фритьофу. Вот и стал Фритьоф господствовать над Сигнафильке, Хальвдан же должен был сделаться херсиром в Согне и платить Фритьофу дань, пока тот управлял Рингарике. Потом Фритьоф получил имя конунга в Сигнафильке, после чего он передал Рингарике сыновьям конунга Ринга, а после того покорил себе Хордаланд[52]52
  Земли к югу от Согна.


[Закрыть]. У них (у Фритьофа с Ингеборг) было двое сыновей, Гуннтьоф и Хунтьоф. Стали они знаменитыми мужами. И здесь заканчивают ныне сагу о Фритьофе Смелом.

Комментарии

ОТ ПЕРЕВОДЧИКОВ «САГИ О ФРИТЬОФЕ»

Основная задача, которую ставили себе переводчики «Саги», заключалась в том, чтобы передать как можно точнее яркие, своеобразные и тонкие образы Тегнера. Большое значение придавали переводчики также и синтаксическому, и ритмическому построению стиха, поскольку оно выполняло определенную художественную функцию и являлось, следовательно, элементом образа.

Ради осуществления этой главной задачи приходилось часто жертвовать качеством рифмы – там, разумеется, где не представлялось возможным совместить и то, и другое.

Хотя изысканная рифма вообще несвойственна Тегнеру и применение ее, удовлетворяя, быть может, требованиям современного русского поэтического языка, нарушило бы стиль «Саги», но рифма точная и полная типична для Тегнера и должна была бы, казалось, быть обязательной и для переводчиков. Тем не менее в тех случаях, когда воспроизвести образ можно было, только допуская глагольные и подобные им бедные или неточные рифмы, когда богатая и интересная рифма требовала изменения образа или хотя бы его синтаксической динамики, – переводчики всегда решали дело в пользу образа, считая, что обеднение рифмы является меньшим злом, чем обеднение образа. (В 20-й песни, например, значительное количество рифм заменено ассонансами).

Переводчики стремились избежать недостатков перевода Грота (первое издание вышло в 1841 г.), который не всегда достаточно бережно относится к образу. Он употребляет» например, то или иное из возможных наименований действующего лица, не считаясь с тем, какое значение в построении образа имеет данное наименование у Тегнера.

Так, в 8-й песни Фритьоф называет Ингеборг то «сестрой Хельге», то «дочерью Беле», и этим противопоставлением Тегнер характеризует настроения Фритьофа. Грот сохраняет «сестру Хельге», но выпускает «дочь Беле». Или в 17-й песни Тегнер везде именует Ингеборг «королевой», «супругой короля» и т. п. и только в последней строке, называя ее собственным именем – «И с Ингеборг прекрасной уснул король седой», – напоминает, что жена Ринга – та самая Ингеборг, которую любит Фритьоф.

Художественное значение такого приема очевидно. Грот не учитывает этого и имя Ингеборг употребляет с самого начала, в конце же, как раз там, где существенно другое, называет ее «прекрасною женой» (ср. также приведенную ниже 1-ю строфу 1-й песни, где Грот предвосхищает противопоставление Ингеборг и Фритьофа как розы и дуба).

Так же обстоит дело у Грота и с синтаксисом. В 16-й песни, например, на жалобы Фритьофа Бьёрн отвечает двумя сильными и краткими фразами: «Море прекрасно, упрек незаслужен...» (буквальный перевод: «Море хорошо, на него ты не можешь жаловаться...»). Грот же эти две напряженных синтаксических волны сливает в одну растянутую, ослабляя этим их силу, характерную для всего образа Бьёрна: «Нет, ты напрасно на море не сетуй...»

В 19-й песни ответ Фритьофа на упреки Ринга начинается следующей строкой: «Нет, – ответил Фритьоф мрачно, – я не шел к тебе как тать...» (буквально: «Нет, – отвечает Фритьоф мрачно, – не как вор пришел я к тебе»).

Отрицание выдвинуто на первое место, предшествует всему дальнейшему и отделено от него словами автора; таким образом подчеркивается сила отрицания, оно приобретает особый смысл. Грот не замечает этого: «Не как вор пришел я, – мрачно молвил Фритьоф...»

Подобных примеров можно было бы привести множество.

В настоящем переводе полностью выдержан размер подлинника. Каждая из двадцати четырех песней имеет у Тегнера особую форму, и эту форму, как наиболее совершенно выражающую содержание, переводчики воспроизводили во всех ее элементах.

В песнях, разбитых на строфы, сохранено число строф и число строк в строфе, в песнях сплошных – общее число строк; везде выдержан стихотворный размер строки и ее длина.

Перевод Грота сделан в этом отношении не вполне точно. В нестрофичных песнях он увеличивает количество строк (например, в 8-й песне прибавлено двадцать четыре строки, в 14-й – тринадцать строк), вместе с тем выкидывая отдельные места песни и за их счет растягивая другие (например, в 24-й песни совершенно выпущены пять строк (108-112), в то же время вместо трех с половиною строк (конец 96-99) у Грота пять, и т. д.

Грот часто удлиняет короткие строки – например, в 4-й и 5-й песнях, где они чередуются с длинными:

В 4-й песни у Грота:

 
Но скальдов хваленья (два амфибрахия)
Не слушает Фритьоф, ему не до пенья.
 

В предлагаемом переводе (в соответствии с подлинником):

 
Но он похвальной (ямб и амфибрахий)
Не внемлет песни, сидит печальный.
 

В 5-й песне у Грота:

 
Страна его рощей святою была,
Где стука оружья не слышно (три амфибрахия).
 

В предлагаемом переводе:

 
Был край его рощей, где боги живут,
Имен кровавый... (ямб и амфибрахий).
 

Такое нарушение общего ритма строфы и самого стихотворного размера строчки проводится у Грота, как правило, в указанных песнях.

В коротких строчках 10-й песни у Грота часто выпадает важное ударение на 3-м слоге, которое никогда не выпадает у Тегнера, придавая стиху особую динамику:

 
Пением из волн
Злых чудовищ звал...
 

В соответствии с подлинником у переводчиков:

 
Омрачен душой,
Пел и троллей молил.
 

Не везде сохраняет Грот и характер рифмовки, всегда имеющий свое художественное значение. В 1-й песни у Тегнера рифмы смежные: две мужских, две женских; Грот дает перекрестные, начиная с женской:

 
В своей долине Гильдинг честный
Дубок и розу воспитал;
Еще такой четы прелестной
Дотоле Север не видал... (1-я строфа).
 

В 14-й песни Грот передает белыми стихами заключительное прощанье Фритьофа. Каждая из шести строф этого прощанья заканчивается словами: «Farväl, farväl!» Тегнер три раза дает рифму väl (хорошо), два раза själ (душа) и один раз skäl (основание). Чтобы передать этот рефрен, переводчики принуждены были четыре раза использовать повелительное наклонение и два раза слово «край». (Более поэтическое «прости» сделало бы рифмовку в данном контексте и при данном размере строки невозможной.)

В 15-й песни Грот вводит в строку внутреннюю рифму, отсутствующую у Тегнера и делающую стих грубо разделенным на отдельные отрезки. В этой песни у Тегнера имеется основная постоянная цезура после четвертой стопы, а в 1-й части песни, где излагается Четкий и суровый устав, викинга, – и вспомогательная после второй стопы, делающая стих сильным и лаконичным. Во 2-й, лирической, части вспомогательная цезура нередко отсутствует, чем усиливается контраст двух частей песни.

При переводе 3-й песни переводчики следовали, подобно автору, законам классического гекзаметра и не допускали цезуры на конце стопы. Давая строчки с двумя цезурами (необязательно там, где подобные строки стоят у автора), переводчики считали правильным помещать вспомогательную цезуру и после первого, и после второго слога второй стопы, поскольку именно так поступает Тегнер.

Грот неоднократно ставит основную цезуру после стопы:

 
Вот под курганы посажены // Бел державный и Торстен...
 

В песнях, где у Тегнера постоянным является только количество ударений в строке и меняется их место и количество слогов, переводчики не считали себя обязанными точно воспроизводить в каждой своей строке построение соответствующей строки подлинника.

Положив в основу данное количество ударений, переводчики, подобно Тегнеру, свободно обращались с количеством безударных слогов и местом ударений, следя лишь за тем, чтобы сохранялся общий тип строки, употребляемый в соответствующей песни

Там, где распределение материала по строкам обусловлено художественным замыслом автора и, следовательно, является существенным, переводчики в одну строку русского текста вкладывали содержание одной строки подлинника. Так, например, в 8-й песни есть место, где каждая реплика Ингеборг и Фритьофа (за исключением двух первых) занимает ровно одну строку:

Ингеборг

 
Должны расстаться мы.
 

Фритьоф

 
Зачем должны?
Затем, что ночь без сна твой дух смутила?
 

Ингеборг

 
Затем, чтоб честь мою спасти с твоей.
 

Фритьоф

 
Честь женщины – в любви мужчины верной.
 

Ингеборг

 
Кратка любовь его без уваженья.
 

У Грота не везде выдержано такое распределение реплик:

Ингеборг

 
Должны расстаться.
 

Фритьоф

 
Почему ж должны?
Не потому ль, что ты бессонной ночью
Расстроена?
 

Ингеборг

 
Нет, потому, что должно
Нам сохранить достоинство свое.
 

Фритьоф

 
Вам, женщинам, достоинство дается
Лишь нашею любовью.
 

Ингеборг

 
Не прочна
И самая любовь без уваженья.
 

(Далее у Грота правильно).

В конце 16-й песни так же строго симметрично расположены реплики Фритьофа и Бьёрна, что опять-таки не вполне передано Гротом.

Что касается языка, то переводчики сознательно употребляли архаизмы, поскольку их употребляет сам Тегнер, но избегали таких слов, как «витязь», «богатырь», «молодец», «царь» и т. д., которые слишком тесно связаны с русской народной поэзией и потому придали бы «Саге» несколько фальшивую окраску.

В передаче собственных имен переводчики также старались избегать чрезмерной русификации. Поэтому в переводе склоняются только те имена, которые по своему именительному падежу естественно укладываются в русское склонение, т. е. мужские на согласную (как Fritiof – Фритьоф) и женские на а и я (как Freja – Фрея). Такие же имена, как Bele (мужск. р.), Ingeborg (женск. р.), в переводе не склоняются, так как для подведения их под русские типы склонения пришлось бы исказить их, употребляя в именительном падеже (как это делает Грот) Бел вместо Беле, Ингеборга вместо Ингеборг и т. д.

Некоторые имена встречаются у Тегнера в различных вариантах: Ингеборг и Ингборг, Вáлхалла и Валхáлла и т. п., причем употребление того или другого варианта определяется исключительно стихотворной формой. Переводчики считали себя вправе поступать так же, как автор.

В передаче древнескандинавских мифологических имен Тегнер не придерживается какого-либо определенного принципа: некоторые он берет в их среднеисландской форме, сохраняя окончание именительного падежа -ur во всех падежах (Surtur, Hildur), некоторым же он придает шведский облик (Balder вместо древнеисландского Baldr, позднейшего Baldur). Поэтому переводчики не считали необходимым принять одну определенную систему: в некоторых случаях избранные Тегнером формы удержаны в переводе, в других же они заменены более распространенными или же более близкими к древнескандинавским (Один вместо Oden, Од вместо Öder).

Песни 1, 2, 3, 5, 6, 7, 13, 14, 45, 17, 18, 19, 20, 22, 24 переведены Б. Ю. Айхенвальдом, песни 4, 8, 9, 10, 11, 12, 16, 21, 23 – А. И. Смирницким. Но поскольку общие принципы перевода были выработаны совместно и работа велась в непрерывном контакте (каждая строчка обсуждалась и «утверждалась» сообща), постольку оба переводчика принимают на себя ответственность за весь перевод в целом.

Б. Айхенвальд А. Смирницкий

«САГА О ФРИТЬОФЕ»

Сага о Фритьофе» была закончена Тегнером к 1825 году, когда она и была напечатана впервые полностью: до этого отдельные песни печатались в журнале «Идуна».

Основным источником поэмы Тегнера является древнеисландская сага о Фритьофе Смелом. Кроме нее, Тегнер использовал отчасти некоторые другие исландские саги, а также и отдельные песни «Эдды».

Исландская сага о Фритьофе в своей древнейшей, дошедшей до нас, форме сложилась, по-видимому, в конце XIII или в начале XIV века. В XV веке она подверглась дальнейшей обработке, в которой и получила наибольшую известность. При ссылках на исландскую сагу здесь и будет иметься в виду эта позднейшая, более полная редакция «Саги о Фритьофе Смелом».

Вопрос о том, имеет ли исландская сага о Фритьофе какую-либо историческую основу или нет, не вполне ясен; скорее всего, ее содержание является чистым вымыслом. Однако место действия обозначено в ней вполне конкретно – область Согн в Норвегии, Оркнейские острова, Рингарике, а некоторые обстоятельства позволяют установить и его время: с одной стороны, Оркнейские острова уже заселены скандинавами, с другой стороны, в Норвегии еще существуют независимые областные конунги (короли). Так как скандинавы завладели Оркнейскими островами в VIII. веке, а областные конунги были подчинены Харальдом Прекрасноволосым (Haraldr Harfagri) во второй половине IX века, то время жизни Фритьофа следует относить к концу VIII – к началу IX века.

Сага о Фритьофе в шведском подлиннике носит название «Fritiofs Saga (Fritiofssaga)», т. е. «Сага Фритьофа»: употребление родительного падежа имени главного героя при словах «сага», «песнь», и т. п. типично для древнескандинавской литературы, но сохранить родительный падеж в русском переводе вряд ли было бы возможно, так как он неминуемо воспринимался бы, как имя автора. Исландская сага известна под заглавием «Fridhthjófs saga ins froekna» (Сага Фритьофа Смелого) или «Saga af Fridhthjofi inum froekna» (Сага о Фритьофе Смелом).

Фритьоф – Это имя, представляющееся теперь простым, по своему происхождению – сложное: древнескандинавское (исландск.) Fridhthjófr состоит из двух частей: fridh – «мир» (покой) и thjofr – «вор», и таким образом, значит «Вор мира».

Этой песни в исландской саге соответствует всего несколько строк, а именно: «Ингеборг была хороша собой и разумна. Она была лучшее дитя конунга. Тор стен от жены своей имел сына, которого звали Фритьоф. Он был из всех мужей самый рослый и сильный и был хорошо подготовлен к доблестным делам уже в юности. Хильдингом звали доброго бонда (землевладельца) в Согне. Он вызвался взять на воспитание дочь конунга. Ее прозвали Ингеборг Прекрасной. Фритьоф был также на воспитании у бонда Хильдинга... – ...казалось им (сыновьям конунга), что Ингеборг, сестра их, и Фритьоф имели склонность друг к другу».

2 С заботой отчей... – Богатые и знатные скандинавы нередко отдавали своих детей на воспитание (fostr) родным или друзьям, обычно стоявшим ниже по своему социальному положению, чем сами родители. Хильдинг и был таким воспитателем (шведск. fostrare), или «отцом по воспитанию» (fosterfader) Фритьофа и Ингеборг. Связь между воспитателем и его питомцем часто сохранялась на всю жизнь. Подобрать достаточно подходящее слово для перевода fostrare, rosterfader не представлялось возможным.

22 Фрея (древнеисландск. Freja) – богиня плодородия, любви и красоты, принадлежащая к особому племени богов – ванов, – дочь Ньорда и сестра бога Фрея (см. прим. к Песни 2-й, 156). Она – прекраснейшая из богинь, и ее называют «Блистанием моря» (Mardöll). Ее красота делается еще более ослепительной благодаря сверкающему ожерелью Брисингов (Brisingamen), которое выковали для нее искусные карлы. Фрея обитает в Фолькванге. Она выезжает верхом на чудесном вепре. Один (см. ниже, 125) уступает ей половину бойцов, павших на поле битвы, которых она принимает в своем чертоге. Там же пребывают после смерти и благородные, высоко добродетельные женщины. Фрея – обладательница соколиного облачения, в котором она летает по воздуху. Разыскивая своего возлюбленного Ода (древнеисландск. Odhr), облетала она на крыльях сокола всю вселенную, плача в своей скорби золотыми слезами. Фрея известна только скандинавской мифологии. Ее имя значит «госпожа» (ср. немецк. Frau).

27 Эльфы (или альфы) – существа, населяющие, по верованию германцев, всю природу. Эльфы обычно разделяются на темных и светлых. Тегнер имеет в виду последних. Светлые эльфы необыкновенно красивы; они нередко играют на лесных полянах, на берегах рек, в покрытых туманом долинах, – чаще всего ночью, при свете луны, и люди иногда видят их и слышат их чарующие, манящие голоса. Являясь духами природы, светлые эльфы, по скандинавской мифологии, имеют и свой особый мир – Альфхейм. Из всех мифологических существ они наиболее близки богам. К людям они относятся дружелюбно и нередко помогают им.

30 Руны – древнегерманские письменные знаки. Они возникли, по-видимому, из греческих и, отчасти, латинских курсивных букв, с которыми познакомились готы на побережье Черного моря еще во II веке нашей эры. Многие буквы изменились у германцев почти до неузнаваемости, приобретя угловатые, острые формы, и некоторые из них получили новые звуковые значения применительно к звуковым особенностям германских языков. От готов руны быстро распространились на Север. Тогда как у других германцев руны сравнительно рано были вытеснены латинским письмом, у скандинавов они применялись долгое время и после введения латинского алфавита, а в отдельных местностях Скандинавии знание рун сохранялось до нашего времени.

Первоначальный рунический алфавит состоял из двадцати четырех знаков, но к IX веку он сократился в Скандинавии до шестнадцати знаков. Каждая руна имела свое особое название. Руны вырезались на специальных брусьях, на оружьи, на украшениях, амулетах, на разного рода домашней утвари, а также высекались на памятниках и на могильных камнях. Сначала они употреблялись для письменных сообщений, а позднее как магические знаки для ограждения от злых духов, для гадания и т. п. Владение рунами было в значительной мере привилегией военно-землевладельческого класса, знанию рун придавалось огромное значение, и человек, умевший пользоваться ими, внушал к себе уважение, смешанное со страхом.

31 Конунг – король. До 70-х годов IX века каждая небольшая область Норвегии имела своего независимого конунга, так называемого филкисконунга (fylkiskonungr), т. е. областного короля. Власть конунга была ограничена собранием свободных землевладельцев, которое и выбирало или, вернее, утверждало нового конунга по предложению родовитых крупных землевладельцев. Фактически власть конунга определялась его богатством и величиной дружины, которую он мог содержать. Могущественному конунгу было нетрудно удержать власть в своем роде; обедневший, слабый конунг мог иметь в своей стране не большее значение, чем иной богатый землевладелец. Во всяком случае, род конунга считался знатнейшим и возводился к какому-либо богу.

67 Валхалла, или Вальхалла («Палаты павших бойцов») – палаты Одина, где собираются все боги и куда вступают после смерти герои, павшие на поле битвы (см. ниже, 125 – Один). Первоначально владения Одина представлялись подобными подземным владениям Хель (см. ниже, 90). Они находились в горе, куда Один увлекал свои жертвы. Попасть туда не было особенно заманчивым. Представление о Валхалле, как о месте блаженства, сложилось лишь в эпоху викингов (с VIII века, см. прим. к Песни 3, 33), когда смерть в бою стала «привилегированной» смертью, требовавшей себе особой награды. Жертвы Одина превратились в его гостей, которых он принимает в роскошном чертоге – Валхалле, расположенном в Гладхейме – «Мире радости». Валхалла покрыта щитами, опорами для которых служат копья. Пятьсот дверей ведут в отдельные внутренние покои, а всю совокупность зданий замыкают врата Вальгринд и окружает глубокий поток. Посредине возвышается дерево Лерад, побегами которого питается коза, дающая молоко-мед обитателям Валхаллы. Кроме того, там есть вечно возрождающийся вепрь, из мяса которого каждый вечер приготовляются яства для пира. Утром герои, обитатели Валхаллы (einheriar), выезжают на широкую равнину, где сражаются друг с другом, а вечером они пируют вместе с богами, во главе с Одином, восседающим на своем высоком престоле, как конунг в пиршественном зале.

73 Идуна (древнеисландск. Idhun) – богиня, супруга бога песен Браге (см. прим. к Песни 3, 36), хранительница золотых яблок юности, благодаря которым боги не стареют.

77 Фригга, или Фригг (древнеисландск. Frigg, древненемецк. Frija, англосаксонск. Frig) – богиня; супруга и советчица Одина (см. ниже, 125). Вместе с ним обозревает она мир с высоты его престола. Она покровительствует браку, семейному очагу, материнству. Вне Скандинавии она была также и богиней любви. Ее имя значило «возлюбленная». Латинское «dies Veneris» (день Венеры пятница) германцы переводили как «день Фрии», и таким образом ее имя сохранилось до сих пор в английском Friday, немецком Freitag, шведском Fredag. В Скандинавии место Фригги-Фрии как богини любви заняла Фрея (ср. выше, 22).

81 Герда, или Герд (древнеисландск. Gerdhr) – супруга бога Фрея (см. прим. к Песни 2,156), дочь исполина Гимира. Сватовству Фрея к Герде посвящена одна из лучших Песен «Эдды», För Skírnis, в переводе Свириденко – -«Песнь о Скирнире». («Эдда» – скандинавский эпос. «Памятники мировой литературы», изд. Сабашниковых, Москва, 1917).

86 Нанна – супруга Бальдера (см. следующее прим.).

87 Бальдер (древнеисландск. Baldr) – бог света и солнца, сын Одина и Фригг. Вероятно, он был известен только скандинавам. Его образ имеет много общего с образом бога Фрея (см. прим. к Песни 2, 156) и возможно, что Бальдер и Фрей некогда представляли собой одно и то же божество. Бальдер считался блистательнейшим из богов; в поэме Тегнера он нередко называется белым богом или просто Белым. Его замок носит название Брейдаблик – «Широкоблещущий». Известные нам мифы о Бальдере ограничиваются рассказом о его смерти и о событиях, с которыми она связана. Наиболее разработанным и тесно примыкающим к «Эдде», но вместе с тем и испытавшим отчасти влияние христианства, является миф, передаваемый Снорри Стурлусоном (исландским ученым XIII века). Содержание этого мифа сводится к следующему. Бальдера стали тревожить зловещие сны. Тогда Фригг взяла со всех существ и вещей клятву, что они не причинят вреда Бальдеру. Она не потребовала клятвы только от омелы, казавшейся ей совершенно неопасной. После этого боги, играя, стали бросать в Бальдера различными предметами: ничто не могло нанести ему ни малейшего вреда. Коварный Локе, увидев эту игру, задумал погубить Бальдера (см. прим. к Песни 12,108). Он проведал, что омела не дала клятвы, достал росток омелы и вручил его ничего не подозревавшему Хедеру, брату Бальдера, предлагая метнуть им в Бальдера. Так как Хёдер был слеп, Локе сам направил его руку. Бальдер был поражен в грудь и упал мертвым. Когда Бальдера положили на корабль и приготовили ему погребальный костер, у Наины, супруги Бальдера, от горя разорвалось сердце, и ее сожгли на одном костре с ним. Боги решили предложить Хель (см. ниже, 90) выкуп, чтобы она вернула Бальдера, и сын Одина Хермод поехал на коне Слейпнере в ее владения (см. ниже, 125 – Один). Хель обещала, что она вернет Бальдера, если все живое и мертвое будет оплакивать его. С этим обещанием Хермод вернулся к богам, которые разослали по всем мирам гонцов с просьбой, чтобы все плакали о Бальдере. И все стали плакать. Не плакала только одна старая женщина, под видом которой скрывался сам Локе. Итак, Бальдер должен был остаться у Хель.

87 Скальды – скандинавские поэты. В скандинавских языках слово skald употребляется и теперь для обозначения поэта вообще. В истории же древней скандинавской литературы ему придается более узкое значение: скальдами, в этом значении слова, называют придворных певцов-поэтов, в отличие от певцов, слагавших песни «Эдды». Придворные скальды обычно принадлежали к свите конунга, которого они прославляли в своих песнях, за что получали от него богатые подарки. Скальды принимали участие в битвах, воодушевляя дружину воинственными песнями, и сами бились в первых рядах, чтобы быть свидетелями подвигов. Звание скальда было весьма почетно. Поэзия скальдов развивалась исключительно в Норвегии и Исландии, и при дворах шведских и датских конунгов скальдами были норвежцы или исландцы. Тогда как творцы «Эдды» остались для нас безымянными, имена скальдов нам известны. Поэзия скальдов отличается от эддической и по содержанию, и по форме. Мифологические и героические сказания обычно служат ей только для украшения и сравнений при описании событий, связанных с именем воспеваемого конунга; ее стихотворная форма гораздо изысканнее эддической, ее язык изобилует метафорами и вычурными сравнениями.