Текст книги "О квадратно-круглом лесе, Микке-мяу и других"

Автор книги: Эрвин Лазар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Что? Что ты сказал?! – возмутился гулкоголосый лев.

– Эта мысль не так уж и плоха! – хихикнул заяц Аромо.

– А вот пусть он тебе, тебе выбьет зуб! – закричал Зигфрид Брукнер.

– Что ты кричишь? Серафим же тебе добра желает!

– Такого добра он пусть себе пожелает! – размахивал лапами лев Зигфрид Брукнер. – Отвернуться, подставить ему зуб… Может, еще глаза вынуть и положить их за уши? А? И вообще, где гарантия, что он выбьет именно тот зуб, в котором дырка?

– Подумаешь, ну выбьет тебе пару лишних зубов! Зато они-то уж никогда не заболят. Тебе же лучше, – сказал заяц Аромо.

Все разом зашумели. Кот Микка-Мяу пытался призвать всех к порядку, но старания его были напрасны.

– Слушай, попроси, пожалуйста, у волшебной палочки колокольчик! – сказал он Маминти.

И сейчас же маленькая зеленая фея достала свою волшебную палочку, взмахнула едва уловимым движением и… протянула коту Микке-Мяу колокольчик.

Микка-Мяу позвонил в колокольчик, и все стихли.

– Я хочу сказать только одно, – строго начал кот, но договорить ему не дал лев Зигфрид Брукнер, вскочивший вдруг со своего места:

– Где ты взял колокольчик?

– Как где? Маминти взмахнула волшебной палочкой, и он появился.

– Отлично! – восхищенно вскричал Зигфрид Брукнер. – Да здравствует Маминти!

Никто не мог понять, чему лев вдруг обрадовался. Что может быть радостного в колокольчике? Но дело было не в колокольчике.

– Тогда быстренько взмахни еще разочек и скажи, чтобы у меня в зубе исчезла дырка! Как я раньше не догадался! Ну давай, Маминти! Для феи это сущий пустяк!

Он подошел к маленькой зеленой фее и широко раскрыл пасть. Но Маминти печально покачала головой:

– К сожалению, Зигфрид, так не получится.

– Что значит не получится?!

– Потому что я могу попросить у волшебной палочки колокольчик, или, скажем, словарь, или, если уж очень будет нужно, трактор, но поставить пломбу на зуб – это не в моих силах.

– Значит, ты не настоящая фея! – возмутился Зигфрид Брукнер.

– Бум-бу, бум-бу! – укоризненно воскликнул медведь Бум-Бу-Бум.

И все одобрительно закивали. В самом деле! Однажды Маминти взмахом волшебной палочки спасла Бум-Бу-Бу-му жизнь. Как же можно после этого говорить, что она не фея!

– Как не настоящая фея? – вмешался ходящий кедр Зоард Высокий. – Да если бы она захотела, она в одно мгновение превратила бы тебя в осла.

– Ты и в самом деле могла бы превратить меня в осла? – спросил Зигфрид Брукнер подозрительно.

– В самом деле! Но тогда вместо льва с дырявым зубом ты стал бы ослом с дырявым зубом. Дырка все равно осталась бы.

– Тогда все это, к сожалению, не имеет смысла, – погрустнел лев. – Лучше уж быть львом с дырявым зубом, чем ослом с дырявым зубом.

– Хотя в твоем случае это совершенно все равно, – сказал заяц Аромо.

– Но ведь нельзя же одновременно быть, и ослом, и львом! – с глубоким отчаянием всхлипнул самый добрый великан на свете Лайош Урод.

– А тебе, с треснутой головой, лучше помолчать! – произнес назидательно неудержимо мыслящий Аромо.

– Издеваться над несчастными больными – это вы умеете, но вот вылечить… О горе, я уже ясно вижу, как я буду метаться от боли! – продолжал стонать Зигфрид Брукнер.

Тут слово взяла кошка Ватикоти:

– Есть у меня одна идея…

– Выбить мне зуб молотком? Или стрельнуть из рогатки? Тебя-то уж я знаю…

– Ладно, тогда я и говорить не буду, – обиделась Ватикоти и села на свое место.

Конь Серафим возмущенно снял очки.

– Видишь, какой ты неблагодарный, – сказал он гневно Зигфриду Брукнеру, – так-то тебе помогать! Я здесь больше не останусь.

И стал собираться.

– Ну-ну, ладно, – вмешался кот Микка-Мяу. – Зачем ссориться? Останься! А ты, Зигфрид, не будь таким подозрительным! Давайте выслушаем Ватикоти!

Кошка снова встала:

– Я подумала о том, что мы могли бы написать письмо клыку Зигфрида Брукнера.

– А почему ты решила, что его клык умеет читать, если сам лев не умеет?

– Это я-то не умею?! – вскричал Зигфрид Брукнер. – Да я знаю все пять букв алфавита!

– Не важно, – сказал ходящий кедр Зоард Высокий. – Если твой клык не умеет читать, мы сами прочтем ему письмо. Только что мы там напишем? Скажи нам, Ватикоти!

– Мы попросим его сделать так, чтобы дырка не росла и чтобы Зигфриду Брукнеру не было больно.

– Прекрасно, – восхитился Зоард Высокий, – это лучший выход!

– А можно еще написать стихи в честь клыка Зигфрида Брукнера, – съязвил Аромо.

Однако язвительности зайца никто не заметил, и Ватикоти сразу же начала сочинять стихотворение:

 
Страшный клык, ты велик,
Только ты не боли,
Мы смеемся над тобой…
 

Тут кошка запнулась.

– Скажите какую-нибудь рифму, – попросила она.

– Потому что клык – чужой, – хихикнул заяц Аромо.

– Ну что ты ехидничаешь… Еще накликаешь! Клык возьмет и обидится. Тогда уж нам будет не до смеха… Особенно, конечно, бедному Зигфриду!

– Кто-то накликает, – острил заяц Аромо, – а клык наклыкает.

– Не понимаю, – всхлипнул Лайош Урод, – как это клык – наклы… накли… наклыкает?

И тут все услышали строгий голос Бум-Бу-Бума.

– Бум, бум! – сказал медведь, показывая на Зигфрида Брукнера.

– Что?! – испуганно воскликнул Зигфрид Брукнер. – Вы слышите? Что он говорит?

– Слышим, слышим, – закивали головами все, и Зигфрид Брукнер сразу понял, что они разделяют мнение, высказанное Бум-Бу-Бумом. Все ясно поняли, что сказал медведь: уловки тщетны, помочь делу может только одно. На клык нужно поставить пломбу.

– Ты хочешь сказать, – осторожно спросил лев Зигфрид Брукнер, – что я должен пойти к зубному врачу и, кр-р-р-з-р-р-р, сверлом?

– Бу-бум, – кивнул медведь Бум-Бу-Бум.

– Ну уж нет, дудки! – заорал Зигфрид Брукнер во все горло.

– Ладно, нет так нет, – сказал Микка-Мяу. – Всего хорошего! – Кот встал и позвал остальных: – Пойдемте!

Все стали собираться.

– Вы… вы не можете меня бросить! – крикнул гулкоголосый лев. – А что же будет с моим зубом?

– Мы уже сказали: помочь тебе может только зубной врач.

– Вы так неприветливы со мной, – надулся Зигфрид Брукнер.

– Можно и приветливо повторить тебе то же самое. – Ватикоти прошлась небрежной походкой. – Помочь тебе, хи-хи, может только… ха-ха… зубной врач… хе-хе.

Зигфрид Брукнер вскочил.

– Разорву! – вскричал он. Но ярости его хватило лишь на один шаг – он вдруг весь съежился и грустно пробормотал себе под нос: – Помочь мне может только зубной врач.

Все, затаив дыхание, напряженно следили за львом: что теперь будет?

А было вот что. Зигфрид Брукнер гордо выпрямился, поднял голову, выпятил грудь вперед. В нем и следа не осталось от прежнего беспомощного Зигфрида Брукнера. На этом, новом Зигфриде Брукнере красные подтяжки вытянулись в струнку, грудная клетка его напоминала столитровую бочку, ну а голос звучал поистине царственно.

– Где этот ваш зубной врач? Пошли! Что я, по-вашему, трусливый заяц?!

– Но-но, полегче насчет зайцев! – встрепенулся Аромо.

Но даже эта недовольная реплика не могла испортить великолепия мгновения. При виде такого героизма льва у всех широко раскрылись глаза. О чудо, он собирается идти к зубному врачу! О чудо! Изумительный Зигфрид и изумительный Брукнер! Кот Микка-Мяу от удивления даже стал заикаться:

– Т-т-тог… тогда пусть т-т-т… пусть тебя кто-нибудь проводит. Кто хочет пойти с Зигфридом?

– Я, я! – закричали все наперебой, но в конце концов выбор пал на зайца Аромо, поскольку он уже два раза был в городе и даже, по его собственному утверждению, однажды почти проехался на трамвае.

– А что же будет со мной? – тихо всхлипнул Лайош Урод, когда все уже собрались уходить.

– Ты о чем? – недоуменно посмотрел на самого доброго великана в мире Зоард Высокий.

– Голова, – Лайош ткнул себе пальцем в лоб, – ты уже забыл, что у меня голова треснула?

– Да, в самом деле, – загудели все, – возьмите уж и Лайоша!

– Тогда сначала шагаем к зубному врачу, а потом – ремонтировать голову Лайоша Урода, – сказал кот Микка-Мяу.

Тут все стали прощаться.

– У кого есть носовой платок? – спросила кошка Ватикоти.

– Зачем? Ты что, реветь вздумала? – пристыдил ее Зигфрид Брукнер. – Реветь совсем ни к чему. Я не на смерть иду. Подумаешь! Всего-навсего пломба. Для героев это – тьфу!

– Да нет, я не собиралась плакать! – сказала Ватикоти. – Я просто хотела помахать вам вслед платком.

– Которого у тебя нет, – заметил конь Серафим.

– Нет – так даст кто-нибудь.

Однако носовой платок был только у Зигфрида Брукнера.

– Ну ладно, я тебе дам на время, – сказал лев, – в конце концов, ты мне будешь махать. Пожалуйста. Хотя, впрочем, совсем немного ты могла бы и поплакать. Плач без причины действует успокаивающе.

Он протянул Ватикоти платок.

Кошка помахала им вслед, а потом и все остальные, по очереди.

Наконец Зигфрид Брукнер, Аромо и Лайош Урод скрылись за поворотом лесной тропинки.

Друзья шли довольно долго. Заяц Аромо шагал так: кипи-кипи, лев Зифгрид Брукнер так: би-бум, а великан Лайош Урод так: клифф-клафф. И вот наконец они добрались до города.

Зигфрид Брукнер шагал по улицам так горделиво, что на его выпяченной груди могло бы уместиться семьсот двадцать медалей. Но тут Аромо сказал:

– А вот и нужный нам дом.

– Это… это… Здесь живет зубной врач? – обернулся Зигфрид Брукнер.

Неудержимо мыслящий Аромо кивнул и взглянул на грудь Зигфрида Брукнера. «Да, теперь на ней уместилось бы не более пятиста одной медали», – насмешливо подумал заяц. Когда они вошли в подъезд, на груди Зигфрида Брукнера могла поместиться уже всего двадцать одна медаль, вернее даже… один лестничный пролет… девятнадцать медалей, второй лестничный пролет… восемь медалей, третий лестничный пролет… И вдруг Зигфрид Брукнер сказал:

– Я забыл дома носовой платок. Мне надо вернуться.

– Взгляните: мужественный лев! – воскликнул заяц Аромо. – Храбрейший из храбрейших, неустрашимый! Хи-хи, послушай!

Все трое прислушались.

Было слышно: зи-и-и-р-р-р-з-з-р-р-р.

– Что-то сверлят, – сказал Лайош Урод.

– Зуб… Сверлят мой зуб! – завопил Зигфрид Брукнер и ринулся было вниз по лестнице, но заяц Аромо прыжком преградил ему путь.

– А хоть бы и так! – сказал заяц и впихнул Зигфрида Брукнера в дверь, на которой красовалась следующая надпись:

ДОКТОР ЗИРР-ЗУРР,

ПОКРОВИТЕЛЬ ЗУБОВ, КЛЫКОВ и БИВНЕЙ.

Там Зигфрида втиснули в лечебное кресло.

– Ой! – завизжал лев.

– Только не надо меня запугивать! – сказал укоризненно доктор Зирр-Зурр и стал подходить к Зигфриду, держа в руке сверлильную машинку. – Открыть рот! – строго произнес доктор, и – зирр-зурр – вот уже что-то зажужжало и запищало, что-то звякнуло и лязгнуло, что-то скрипнуло и пикнуло, что-то стукнуло… Тут доктор Зирр-Зурр сказал: – Ну-с!

– Должен предупредить вас, любезнейший доктор, – вставил в этот момент Зигфрид Брукнер, – что я буду страшно реветь.

– Разрешите поинтересоваться, почему? – спросил доктор Зирр-Зурр.

– Если вы мне будете сверлить зуб.

– Я уже все высверлил, – гордо заметил доктор Зирр-Зурр.

– Если вы мне будете ставить пломбу.

– Я уже поставил пломбу, – сиял улыбкой доктор Зирр-Зурр.

– Как? Уже всё?

– Всё.

Зигфрид Брукнер вскочил и ринулся к зеркалу.

– Смотрите! – закричал лев. – Вот она, пломба! Вы поглядите, какая замечательная пломба! Самая что ни на есть изумительнейшая пломба! Ну, что ты скажешь? – повернулся он к Аромо. – Ты где-нибудь видел такую замечательную пломбу? (Восемь медалей!) Любезный доктор, вы просто чудесный фокусник, вы фокусный чудесник – все, что угодно! – И он дважды чмокнул доктора Зирр-Зурра в щеку. (Двадцать одна медаль!)

– Ох! – сказал доктор Зирр-Зурр. (И это не удивительно, ты наверняка сказал бы то же самое, если бы тебя поцеловал лев. Да еще дважды!)

(Семьсот двадцать медалей!)

– У кого в нашем Лесу есть на зубе пломба? А? У кого? – сказал Зигфрид Брукнер. – Ну конечно, только у меня! У изумительного Зигфрида и изумительного Брукнера. У изумительного меня. Изумительная пломба!

– Так тебе не было больно? – спросил Аромо подозрительно.

– Героям больно не бывает! – махнул лапой лев.

– Знаете, доктор, – сказал тогда неудержимо мыслящий заяц, – а нельзя ли и мне тоже? – И Аромо щелкнул себя по зубам.

– Пломбу?

– Да.

– Дырка?

Аромо с надеждой открыл рот.

– О-э-ы. А-а-э-у, – произнес заяц, держа рот открытым, что означало: может быть, я надеюсь. То есть Аромо надеется, что у него в каком-нибудь зубе окажется дырка.

Доктор Зирр-Зурр осмотрел его с помощью маленького круглого зеркальца с длинной ручкой.

– Прекрасные зубы, – сказал доктор уважительно. – Ни одной дырочки.

Аромо помрачнел:

– Но, может быть, маленькую пломбочку все же…

– Вы что, с ума сошли?! – возмутился доктор Зирр-Зурр. – Сверлить здоровые зубы! Вы куда пришли?

– Хе-хе, – усмехнулся лев Зигфрид Брукнер перед зеркалом. – Уникальный номер! Пломба в Лесу! Ну что ж, нам пора. Пойдемте, слышите, вы… незапломбированные!

– А я? Что будет со мной? – пробормотал великан Лайош Урод.

– У вас тоже дырка в зубе? – поинтересовался доктор.

– Нет, у меня голова треснула. Мне нужен ремонт головы.

– А, так, так, – сказал зубной врач. – По поводу головы с полной уверенностью обращайтесь тоже к доктору Зирр-Зурру. Я уж, так сказать… Садитесь!

Лайош Урод сел, сияя от счастья.

– Больно будет? – спросил он.

– Ни капельки, – успокоил его доктор Зирр-Зурр. – Посмотрите пристально мне в глаза.

Самый добрый великан в мире стал смотреть прямо в глаза доктору.

– Еще пристальнее? – спросил он.

– Нет, прекрасно, – сказал доктор Зирр-Зурр. Затем спросил, понизив голос: – Чем вы едите суп – ложкой или вилкой?

– Ложкой, – ответил Лайош Урод.

– А лапшу с маком?

– Это вилкой… Но, если очень нужно, могу есть и ложкой. И даже, если еще оченнее нужно…

– Ну, ну, говорите, не стесняйтесь!

– Руками, – прошептал Лайош Урод.

– Отлично, выше всяких ожиданий! – сказал доктор Зирр-Зурр. – Перед лицом всех присутствующих торжественно заявляю, что ваша голова в полнейшем порядке. У вас замечательная, выдающаяся голова.

И друзья отправились домой, счастливые и здоровые. Лишь зайцу Аромо было немного грустно. Ведь честь иметь пломбу на зубе досталась не ему, а льву Зигфриду Брукнеру.

– И это мне в награду за то, что я все время чищу зубы? – сетовал он.

– За пару сарделек могу показать тебе свою пломбу, – сказал ему лев снисходительно.

Так они и шагали домой: Аромо – кипи-кипи, Зигфрид Брукнер – бим-бум, и Лайош Урод – клифф-клафф.

Семиглавая Фея

Во всем Рацпацегрене не было человека безобразнее меня. Да что там говорить! Можно было обойти полсвета – а существа уродливее меня не сыщешь. Ноги – кривые, живот – бочкой, голова – тыквой, нос – картошкой, один глаз косит налево, другой – направо, и за это меня дразнили косым да кривым, раскосым да перекосым. Грудь у меня была куриная, да и весь до чего неуклюж! Уши как у слона, рот как у сома, а руки – крюки.

Вот каким я был страшилищем! А может, даже еще страшнее.

Из-за этого мне было так тошно на душе, так тоскливо, как никогда и никому в Рацпацегрене. А еще во мне кипела злоба, скапливался яд, я грыз сам себя, меня душила желчь: почему я такой безобразный? По чьей вине вынужден так страдать? Из-за чего? Кому это нужно?

В Рацпацегреши, соседнем городке, жили два музыканта. Рацегреши умел играть на свирели, а Пацегреши не умел.

Однажды Рацегреши и говорит мне:

– Ладно, ты некрасивый, что ж? Но и на тебя солнце светит. Если у тебя будет доброе сердце, ты просто забудешь о своей некрасивости. И от этого даже похорошеешь.

Но я не хотел становиться добрым. Я хотел быть только красивым. И я злился, упрямо и желчно копил обиду на всех и на вся.

А Пацегреши сказал мне так:

– Ты такой безобразный, что на тебя смотреть невозможно. Наверняка тебя кто-то заколдовал. А вдруг это проделки Семиглавого Чудовища, которое живет у нас по соседству – в Стране Чудес. Тогда тебе надо покончить с ним.

– Да, но я не уверен в этом. А кроме того, оно так прекрасно поет, – заметил я.

Пацегреши пренебрежительно махнул рукой:

– Эти песни лживы и коварны. С их помощью оно заманивает жертвы в свои ловушки.

Это Семиглавое Чудовище, или Семиглавый Дракон, или Семиглавая Колдунья, жило совсем неподалеку. Ведь Рацпацегреш расположен в самом центре Квадратно-Круглого Леса, и от него рукой подать до крытого черепицей дворца короля Ай-Ах Тана Кутарбана, за которым и начинается Страна Чудес. Там и обитало семиглавое, как, бишь, его, которое по вечерам так прекрасно пело. На семь голосов. Причем каждый из них выводил свою мелодию. И все вместе они сливались в замечательный хор.

А вдруг и в самом деле оно заколдовало меня? Вдруг из-за него я стал таким безобразным? Ну так я тебе покажу! И я решил убить это таинственное существо.

– Для тебя это единственный выход, – одобрил мое решение Пацегреши, музыкант, который настолько не умел играть на свирели, что уж и учиться тому не хотел.

К тому же свирель у него была из чистого золота, на ней даже отверстий не было.

И я принялся упражняться, не прерывая упражнений ни на один день, чтобы набраться сил для схватки с Семиглавым Чудовищем. По понедельникам я пил змеиное молоко, по вторникам метал копье, по средам упражнялся с мечом, по четвергам – с топором, по пятницам – с ухватом, по субботам – с саблей, а по воскресеньям накачивал мускулы на руках и ногах.

Вскоре я здорово окреп и однажды ночью наконец двинулся в путь на врага. С копьем, мечом, топором, ухватом и саблей.

– Я убью тебя, злое чудовище, прикончу тебя, проклятие мое! – бормотал я и от злости скрежетал зубами.

Под ногами моими травы рыдали. Но я шел вперед: бим-бум! Что мне трава?!

Кроны деревьев над моей головой жалобно поскрипывали и, казалось, всхлипывали. Но я шел дальше: бим-бум! Что мне деревья?!

Небо жалостливо вздыхало, земля тяжко стонала. А я неотвратимо шагаю дальше: топ-шлеп! топ-шлеп!

Еще только начало светать, когда я был уже в Стране Чудес. Я легко нашел Семиглавую Колдунью. Она спала под эвкалиптом, все ее четырнадцать глаз были крепко закрыты.

Я набросился на нее. Вжик! И отрубил первую голову! Тут словно лопнула некая волшебная струна, и все вокруг наполнилось звоном.

Колдунья, разумеется, проснулась, и все оставшиеся двенадцать глаз посмотрели на меня.

Не жалея ее, я сразу же срубил вторую голову. Все вокруг наполнилось чудными ароматами – запахло безвременником, мятой, тимьяном, сиренью, нарциссами.

Семиглавая Колдунья потянулась ко мне. Видно, хотела схватить меня, но я был начеку и пустил в дело меч, копье, топор, ухват, саблю, руки, ноги и все, что ни есть под рукой.

Вот на землю упала третья голова. В то же мгновение вокруг забили родники, зажурчали ручьи.

Вот и четвертая! Пряди золотых волос взметнулись и исчезли за деревьями.

Вжик! – резанул я по пятой голове. Зазвенели бубенцы и колокольчики, зазвенели и смолкли.

Шестую голову Семиглавая Колдунья особенно берегла – старалась уклониться от моих ударов, прятала голову, но спасти ее не смогла. Удар моего меча обрушился-таки на нее. Вдруг зазвенели колокола. Много, много колоколов звенели все тише и тише, пока вовсе не смолкли… И такого благословенного покоя был исполнен этот звон… Странно!

Но в этот момент – ой! – она схватила меня. И прижала к себе так, что я пошевелиться не мог. Голова моя лежала на ее груди, и я услышал, как бьется сердце Колдуньи: тук! тук! тук!

И тут она спросила меня:

– Чем я досадила тебе, сын человека?

– Ты можешь убить меня, – проговорил я в ответ, – можешь разорвать меня на куски, но все равно я не жалею о том, что сделал. Зачем ты заколдовала меня? Зачем тебе нужно, чтобы я был таким уродом? Ну есть ли на земле человек безобразнее меня?

Я поднял голову и увидел глаза Семиглавой. В них светились огоньки, как прекрасные далекие звездочки.

Я вгляделся в лицо колдуньи.

И пригрезилось мне, будто вижу я в нем серебро тихих озер, покой пашни, красоту майских лугов, цветы. Что же это такое?

– Глупый ты, глупый, – ласково сказала мне Семиглавая и поцеловала меня в правую, а потом в левую щеку. И погладила по голове.

«Она вовсе не собирается убивать меня! И конечно, она не заколдовывала меня! Она не сделает мне ничего плохого! Она жалеет меня», – пронеслось у меня в голове.

И я заплакал:

– Какой ужас! Ведь я отрубил тебе шесть голов!

Семиглавая Колдунья отпустила меня. В зрачке ее глаз я увидел свое отражение. Ноги у меня стали стройными, толстый живот исчез, голова вытянулась, я уже не был косоглазым и лопоухим, грудь у меня расправилась, рот уменьшился.

Я упал перед ней на колени, потому что понял: я сражался вовсе не с чудовищем, а с доброй волшебницей.

– Я не заслужил твоей доброты, – проговорил я, захлебываясь слезами. – Сделай меня снова безобразным, ведь я отрубил тебе шесть голов. О, если бы я мог все повернуть вспять!

Она покачала головой, потом грустно улыбнулась.

В этот момент взошло солнце и осветило ее. И тут до меня дошло, что я чуть было не убил Семиглавую Фею, самую добрую и прекрасную волшебницу на свете. А я, болван, отрубил ей шесть голов!

Что же будет, если она вдруг лишится последней головы?

– Позволь, я стану твоим телохранителем, позволь мне защищать тебя, – сказал я Фее.

Она кивнула в знак согласия.

И я больше не вернулся в Рацпацегреш. Я остался охранять Фею.

И по сей день я охраняю ее – копьем, мечом, топором, ухватом, саблей, руками, ногами и всем, что ни есть под рукой.

Не вздумайте прийти к ней с недобрыми намерениями! Будете иметь дело со мной! Я не дам в обиду Семиглавую Фею! Потому что один глупец уже отрубил ей шесть голов, осталась всего одна. Лучше помогите мне заботиться о ней! Охранять ее! Копьем, мечом, топором, ухватом, саблей, руками, ногами и всем, что ни есть под рукой! И… нашей любовью!