Текст книги "Малое прекрасно. Экономика для человека. Карта для заблудившихся."

Автор книги: Эрнст Шумахер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Одним словом, мы сознательно и намеренно накапливаем смертоносное вещество, уповая на совершенно иллюзорную мечту, что в один прекрасный день мы как-нибудь от него избавимся. Мы переваливаем все заботы по решению этой неразрешимой проблемы на грядущие поколения.

Наконец, доклад содержит совершенно ясное предостережение:

Всецело доверившись ядерной энергетике, человек может вдруг обнаружить, что связанные с ней проблемы неразрешимы. Такая опасность действительно существует. И тогда, возможно, возникнет сильнейшее политическое давление пренебречь опасностями радиации и продолжать пользоваться уже построенными реакторами. Было бы верхом благоразумия притормозить развитие ядерной энергетики, пока мы не найдем решения проблемы радиоактивных отходов… Многие ответственные люди пошли бы еще дальше. Они считают, что стоит вообще отказаться от строительства ядерных реакторов, пока мы не знаем способа утилизации их отходов.

А как же удовлетворить постоянно растущий спрос на энергию?

По их мнению, если спрос на электроэнергию будет продолжать расти сегодняшними темпами, энергетические потребности невозможно будет удовлетворить без ядерной энергетики, поэтому человечеству следует пересмотреть свое потребности и пользоваться электроэнергией и другими видами энергии менее расточительно. Более того, они видят насущную необходимость в изменения направления научных исследований.

Никаким процветанием экономики нельзя оправдать накопление огромных количеств высокотоксичных материалов, не поддающихся обезвреживанию. Эти вещества будут чрезвычайно опасными для всего живого в течение исторических или даже геологических эпох. Такой поступок – преступление против самой жизни, преступление бесконечно более серьезное, чем любое из когда-либо совершенных человеком. Мысль о том, что цивилизация может строить свое существование на фундаменте такого злодеяния, есть чудовищное этическое, духовное и метафизическое заблуждение. Это означает вести хозяйственную деятельность без малейшего уважения к человеку.

Глава 5. Технология с человеческим лицом

Современный мир таков, какова его метафизика. Метафизика определила содержание образования, которое в свою очередь привело к появлению науки и техники. Если не возвращаться к метафизике и образованию, то можно сказать, что мир обрел свой современный вид благодаря технике. Его лихорадит, терзает то один, то другой кризис, со всех сторон слышны пророчества катастрофы, и, действительно, видны признаки распада.

Если мир, преобразованный техникой, выглядит больным, разумно взглянуть на саму технику. Если мы чувствуем, что техника становится все более и более негуманной, небесполезно подумать, как нам обзавестись чем-нибудь получше – технологией с человеческим лицом.

Достаточно странно, что техника, хоть, конечно же, и создана человеком, развивается по своим собственным законам, весьма отличным от законов человеческой природы и живой природы в целом. Природа всегда знает, где и когда остановиться. Поистине, естественный рост – великая тайна. Но естественное прекращение роста – тайна еще более глубокая. Во всем живом присутствует чувство меры – в размерах, скорости, агрессивности. В результате природной системе, частью которой является и человек, свойственно равновесие, приспособляемость и самоочищение. С техникой – или, скорее, с человеком под властью техники и специализации – все наоборот. Техника не признает ограничений в размере, скорости, агрессивности. Поэтому она лишена достоинств равновесия, приспособляемости и самоочищения. Техника, и в особенности современная супертехника – инородное тело в тонкой системе природы, и налицо все признаки отторжения.

Не удивительно, что современная техника ввергла мир в три кризиса одновременно. Во-первых, человеческая природа восстает против нечеловечных технических, организационных, и политических структур, которые ее душат и обескровливают. Во-вторых, живая природа, поддерживающая существование человека, больна. Она стонет и демонстрирует признаки частичного распада. И, в-третьих, посягательства на невозобновимые ресурсы планеты, в особенности на ископаемое топливо, достигли таких масштабов, что серьезная нехватка и фактическое исчерпание ресурсов не за горами, что совершенно очевидно каждому сведущему в этом деле человеку.

Каждый из этих трех кризисов – болезнь, которая может оказаться смертельной. Не знаю, который из трех станет прямой причиной краха. Но совершенно очевидно, что образ жизни, основанный на материализме, то есть на постоянном и безграничном экономическом росте в конечной среде, долго не протянет и конец тем ближе, чем успешнее экономический рост.

Результаты бурного развития мировой промышленности за последние двадцать пять лет удручающи. Повсеместно проблемы растут быстрее решений. Это относится как к богатым странам, так и к бедным. Стало очевидно, что современные технологии не облегчат глобальную проблему бедности, не говоря уже о проблеме безработицы, которая уже достигает тридцати процентов во многих так называемых развивающихся странах и того и гляди охватит богатые страны. Не будь трех кризисов, о которых я говорил, мы еще могли бы повторить мнимый успех последних двадцати пяти лет, а так это уже невозможно. Поэтому давайте разберемся с технологией – что она делает и что она должна делать. Можем ли мы создать технологию, что действительно поможет нам в решении проблем, – технологию с человеческим лицом?

На первый взгляд, техника призвана облегчить человеку бремя работы, необходимой для поддержания жизни и самореализации. И техника вроде бы справляется с этой задачей – достаточно взглянуть на любую работающую машину. Компьютер, например, за считанные секунды производит вычисления, на которые клерками даже математикам потребовалось бы очень много времени, если такие расчеты вообще возможно произвести вручную. Но если взглянуть на все общество в целом, в душу закрадываются серьезные сомнения. Когда я впервые посетил некоторые богатые и бедные страны, меня так и подмывало сформулировать первый закон экономической теории следующим образом: «Количество свободного времени в обществе обратно пропорционально количеству трудосберегающих машин, используемых в этом обществе». Преподаватели экономической теории могли бы включить это высказывание в экзаменационные работы и попросить студентов обсудить его. Как бы там ни было, эта закономерность очевидна. Уезжая из беспечной Англии в, скажем, Германию или Соединенные Штаты, вы обнаруживаете, что немцы или американцы живут в намного большем напряжении, чем англичане. А в стране вроде Бирмы, что плетется в самом хвосте промышленного прогресса, у людей огромное количество по-настоящему радостного досуга. Конечно, они не располагают трудосберегающим оборудованием, и их «достижения» значительно скромнее наших, но это совсем другая история. Факт остается фактом: им живется значительно легче, чем нам.

Поэтому стоит разобраться, какой в технике прок. Она значительно снижает бремя некоторых видов работ, но при этом увеличивает бремя других. Современная технология разделалась с искусной, продуктивной работой человеческих рук в контакте с природными материалами. В продвинутом индустриальном обществе такая работа стала чрезвычайно редкой, а обеспечить себе достойную жизнь, занимаясь такой работой, стало практически невозможно.

Быть может, этим в большой степени и объясняются неврозы современного общества, ибо ничто так не мило человеку – которого Фома Аквинский называл существом с мозгами и руками – как творческая, полезная, продуктивная работа с использованием и рук и мозгов. Сегодня только состоятельный человек может позволить себе это простое удовольствие, эту великую роскошь: ему нужно помещение и хорошие инструменты, ему очень повезет, если он найдет хорошего учителя и достаточно свободного времени на учебу и наработку навыка. Получается, что он должен быть достаточно богат и не нуждаться в работе, ибо число работ, удовлетворительных в этих отношениях, действительно очень невелико.

Покажу на примере, насколько современная технология узурпировала работу человеческих рук. Зададимся вопросом, сколько «совокупного времени общества» – то есть всего времени, что есть у всех нас, по двадцать четыре часа в день на каждого – действительно используется в реальном производстве. Чуть меньше половины всего населения нашей страны, как говорится, заняты, и около одной трети из этого числа – настоящие производители в сельском хозяйстве, строительстве и промышленности. Я действительно имею в виду только настоящих производителей, а не людей, говорящих другим людям, что делать, или считающих прошлое, или планирующих на будущее, или распределяющих то, что произведено другими людьми. Другими словами, чуть меньше одной шестой всего населения заняты реальным производством. В среднем каждый из них кормит кроме себя пятеро других, из которых двое заняты чем-то помимо реального производства, а трое не заняты. Далее: полностью занятый человек, за вычетом праздников, больничных, прогулов, проводит около одной пятой своего общего времени на работе. Из этого следует, что доля «совокупного времени общества», затрачиваемая на реальное производство – в узком смысле, в котором я использую этот термин – составляет около одной пятой от одной третьей от одной второй, то есть 3,5 процента. Остальные 96,5 процентов «совокупного времени общества» тратится на что-то еще, включая сон, еду, телевизор, работу, которая напрямую ничего не производит, или просто более или менее сносное времяпрепровождение.

Эти расчеты не следует воспринимать слишком буквально, но они совершенно адекватно показывают, чего мы добились при помощи технологии. Она сократила количество времени, непосредственно затрачиваемого на реальное производство, до столь незначительного процента от совокупного времени общества, что настоящая работа теряет истинный вес, не говоря уже о престиже. Поэтому не удивительно, что престиж достается тем, кто помогает заполнить оставшиеся 96,5 процентов совокупного времени общества. Это в основном те, кто нас развлекает, а также те, кто применяет на практике закон Паркинсона[72]72
  «Работа расширяется до тех пор, пока не заполнит все время, на нее отведенное». – Прим. пер.


[Закрыть]. Социологи могли бы проверить такую гипотезу: «В современном индустриальном обществе престиж человека обратно пропорционален его близости к реальному производству».

На это есть еще одна причина. С концентрацией продуктивного времени в 3,5 процентах совокупного времени общества работа перестала приносить работнику всякое удовольствие и удовлетворение. Почти все реальное производство превратилось в нечеловеческую рутину, которая не обогащает человека, а опустошает его. Как было сказано, «заводы делают мертвую материю красивой, а людей – безобразными».

Поэтому не будет преувеличением сказать, что современная технология украла у человека самую приятную работу – творческую, полезную работу для рук и мозгов, и дала взамен много фрагментарной работы, большая часть которой человеку вообще не по душе. Технология засадила массу людей за работу, которая, если она вообще продуктивна, продуктивна в непрямом или каком-то «опосредованном» виде, и большая часть такой работы была бы вообще не нужна при менее современных технологиях. Похоже, Карл Маркс предвидел многое из этого, когда писал: «Они хотят, чтобы производились только полезные вещи, но забывают, что производство слишком большого количества полезных вещей выливается в слишком большое количество бесполезных людей», к чему можно добавить: особенно когда процесс производства безрадостен и скучен. Все это подтверждает наше подозрение, что, развиваясь, современная технология становится все менее человечной, поэтому нам не мешало бы остановиться и пересмотреть свои цели.

Мы накопили огромное количество новых знаний, обладаем чудесными научными методами их дальнейшего умножения и обширным опытом в их применении. Все эти знания в некотором смысле истинны. Эти истинные знания сами по себе не обрекает нас на технологию гигантизма, сверхзвуковых скоростей, насилия и устранения человеческого удовольствия от работы. Мы использовали наши знания только одним из возможных способов, причем, как сегодня становится все более заметно, способом немудрым и разрушительным.

Как я показал, в нашем обществе по-настоящему продуктивное рабочее время уже сократилось до примерно 3,5 процентов совокупного времени общества, и все развитие современных технологий направлено на его дальнейшее сокращение, асимптотически[73]73
  Асимптота – математическая прямая, постоянно приближающаяся к некоторой кривой, но так и не пересекающая ее в конечном расстоянии. – Прим. пер.


[Закрыть] до нуля. Представьте себе, что мы поставили противоположную цель – увеличить его в шесть раз до примерно 20 процентов, чтобы 20 процентов совокупного времени общества использовалось на действительно продуктивную работу с использованием рук, головы и, естественно, отличных инструментов. Невероятная мысль! Тогда нашлась бы работа даже для детей и стариков. При шестикратном снижении продуктивности мы бы производили то же самое количество товаров, что и сегодня. На любую работу нашлось бы в шесть раз больше времени – достаточно, чтобы выполнить ее размеренно и с удовольствием, произвести по-настоящему качественные предметы и даже украсить их. Только подумайте о терапевтическом эффекте настоящей работы, об ее образовательной ценности. Никто бы тогда не стал продевать срок обучения в школе или понижать возраст выхода на пенсию с целью вытеснить людей с рынка рабочей силы. Помощь каждого была бы уместна. Достоянием каждого стала бы редчайшая сегодня привилегия – возможность, задействуя руки и голову, выполнять полезную, творческую работу в удобное для себя время, в своем темпе, и с отличными инструментами. Значит ли это, что нам пришлось бы намного больше работать? Нет, люди, которые так работают, не знают различия между работой и досугом. За исключением сна, еды и иногда безделья, они всегда занимаются чем-то приятным и продуктивным. Многие работы для «нахлебников» просто исчезли бы; оставлю на откуп читателю определить их. Стали бы не нужны бездумные развлечения и другие наркотики и, несомненно, люди намного меньше болели бы.

Могут возразить, что это романтичная, утопичная мечта. Согласен. Вот уклад современного индустриального общества не романтичен и уж конечно не утопичен, ибо мы все ему свидетели. Но он очень серьезно болен, без шансов выжить. Мы, черт побери, должны набраться смелости мечтать, если хотим выжить и дать своим детям шанс на выживание. Три кризиса, о которых я говорил, не исчезнут, если мы будем продолжать жить, как раньше. Все будет лишь ухудшаться и закончится катастрофой, если мы не создадим новый образ жизни, учитывающий истинные потребности человеческой натуры, обеспечивающий здоровье живой природы вокруг нас и вписывающийся в запасы мировых ресурсов.

Это действительно непросто, и не потому, что невозможно вообразить новый образ жизни, который бы отвечал этим требованиям, но потому, что современное общество потребления похоже на наркомана, который, как бы плохо ему ни было, никак не может слезть с иглы. Что бы там ни говорили, большинство самых серьезных проблем современности порождаются богатыми странами, а вовсе не бедными.

Но богатые страны, по крайней мере, обратили внимание на третий мир и попытались уменьшить его бедность. Это почти благословение свыше. Хотя помощь далеко не всегда искренна, и эксплуатация бедных продолжается, я думаю, изменение отношения богатых к бедным достойно похвалы. Это новое мировоззрение могло бы нас спасти: бедные не в состоянии успешно перенять наши технологии. Они часто пытаются это сделать, и затем тяжко страдают от массовой безработицы, массовой миграции в города, упадка села и невыносимых социальных трений. На самом деле им нужно то же, что и нам: другие технологии, технологии с человеческим лицом, которые вместо того, чтобы делать человеческие руки и голову лишними, помогли бы разительно увеличить их продуктивность.

Как сказал Ганди, бедным не поможешь массовым производством, но только производством массами. Система массового производства, основанная на сложных, очень капиталоемких, энергоемких и трудосберегающих технологиях, предполагает, что вы уже богаты, ибо требует огромных капитальных вложений для создания каждого рабочего места. Система производства массами мобилизует бесценные ресурсы, которыми обладают все человеческие существа – умные головы и умелые руки – и снабжает их первоклассными инструментами. Технологиям массового производства присуще насилие, разрушение природы, эксплуатация невозобновимых ресурсов и оболванивание человека. Технологии производства массами, используя лучшие современные знания и опыт, ведут к децентрализации, сочетаются с законами природы, экономно используют ограниченные ресурсы и служат человеку, а не превращают его в слугу машин. Я назвал их средними технологиями, что значит, что они значительно превосходят примитивные технологии ушедших веков, и в то же время значительно проще, дешевле и свободнее супертехнологий богатых. Их также можно назвать технологиями «помоги себе сам», или демократичными, народными технологиями, доступными каждому, а не только тем, кто уже богат и могуществен. Мы более подробно рассмотрим среднюю технологию в следующих главах.

Мы обладаем всеми необходимыми знаниями, но еще требуется систематическое, творческое усилие, чтобы эта технология увидела свет и стала повсеместно известной и доступной. По своему опыту знаю, что усложнить вещь куда проще, чем вновь сделать ее простой. Любой третьеразрядный инженер или исследователь горазд усложнять, но чтобы вернуть вещам простоту, нужен гений. А проницательность редко свойственна людям, отвернувшимся от настоящей продуктивной работы и от самобалансирующей системы природы, которая всегда знает меру и пределы. Любая деятельность, не признающая принципа самоограничения, – от сатаны. В нашей работе с развивающимися странами мы по крайней мере вынуждены признать ограничения бедности, и поэтому, искренне пытаясь помочь другим, можем также научиться помогать себе.

Думаю, уже очевиден конфликт мнений, от которого зависит наше будущее. С одной стороны стоят люди, полагающие, что с тремя кризисами можно справиться современными методами, и только ими; я называю их «людьми-полный-вперед». С другой стороны, есть люди, ищущие новый образ жизни, стремящиеся вернуться к определенным базовым представлениям о человеке и мире; я называю их «теми, кто возвращается домой». Не спорю, что голоса «людей-полный-вперед», как и сатаны, сладкозвучны. Они знают самые лучшие песни и постоянно напевают самые популярные и знакомые мелодии. Нельзя стоять на месте, говорят они, стоять на месте – значит идти вниз, ты должен идти вперед, с современной технологией все в порядке, ну разве что она еще не доделана, но так нужно ее доделать. Можно привести слова д-ра Сикко Маншольта, одного из самых выдающихся вождей Европейского экономического сообщества и типичного представителя этой группы. «Больше, дальше, быстрее, богаче, – говорит он, – ключевые слова современного общества». И, по его мнению, необходимо помочь людям к этому приспособиться, «ибо другой альтернативы нет». Это аутентичный голос «полного вперед», который вторит великому инквизитору Достоевского: «Зачем же ты пришел нам мешать?» Они указывают на демографический взрыв и на вероятность всемирного голода. Естественно, мы должны смело броситься вперед и не падать духом. Народ начинает протестовать и бунтовать? Давайте наймем больше полицейских и лучше вооружим их. Проблемы с окружающей средой? Примем более строгие законы против загрязнения и ускорим экономический рост, чтобы покрыть расходы на защиту природы. Не хватает природных ресурсов? Перейдем на синтетические материалы. Кончается ископаемое топливо? Сменим медленные ядерные реакторы на быстрые, а расщепление ядра – на ядерный синтез. Неразрешимых проблем не существует. Лозунги «людей-полный-вперед» ежедневно мелькают в заголовках газет с неизменным смыслом: «ежедневный прогресс – вот и кризис исчез».

А как насчет другой стороны? Эта состоит из людей, которые глубоко убеждены, что технический прогресс сбился с правильного пути и его нужно снова направить в правильное русло. Термин «возвращающийся домой» имеет, конечно, религиозную коннотацию. Ибо нужно обладать недюжинной храбростью, чтобы сказать «нет» моде и чарам нашего времени и отбросить предрассудки цивилизации, которая завоевала почти весь мир. Необходимые на этом пути силы можно почерпнуть только из глубоких убеждений. Если они исходят лишь из страха перед будущим, они, очень возможно, исчезнут в решающий момент. Тот, кто возвращается в свой истинный дом, не знает лучших песен, но помнит самые возвышенные слова, не много не мало, слова Евангелия. Для него самое точное описание нашего положения – это притча о блудном сыне. Удивительно, но Нагорная проповедь содержит достаточно точные инструкции о том, как сформировать мировоззрение, которое могло бы привести к Экономике Выживания.

Блаженны нищие духом, ибо им принадлежит Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они унаследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны миротворцы, ибо они названы будут сыновьями Божьими.

Казалось бы, какая связь между этими словами и проблемами техники и экономики? Но не потому ли мы в беде, что до сих пор не видим этой связи? Не сложно различить, что эти откровения значат для нас сегодня:

Мы бедняки, а не полубоги.

Нам есть много о чем плакать. Мы не вступаем в золотой век.

Нам нужна кротость и философия ненасилия, а малое прекрасно.

Мы должны заботиться о справедливости и зреть торжество правды.

И все это, только это, сделает нас миротворцами.

Возвращающиеся домой и люди-полный-вперед по-разному смотрят на природу человека. Было бы слишком поверхностно сказать, что последние верят в «рост», а первые – нет. В определенном смысле все верят в рост, что совершенно правильно, ибо рост – существенная черта жизни. Все упирается в то, чтобы провести в идее роста качественные различия, ибо чему-то следует расти, а чему– то – уменьшаться. Так устроено в природе.

Равным образом было бы слишком поверхностно сказать, что возвращающиеся домой не верят в прогресс, ведь прогресс тоже, можно сказать, существенная черта жизни. Все сводится к определению того, что такое прогресс. Те, кто возвращаются домой, считают, что путь, на который встала и по которому продолжает идти современная технология – ко все большему размеру, все большим скоростям, все большему насилию наперекор всем законам природной гармонии – противоположен прогрессу. Отсюда призыв остановиться, подвести итоги «прогресса» и найти новое направление. Подведение итогов обнаруживает, что мы разрушаем самое основание нашего существования. Чтобы найти новое направление, нужно вспомнить об истинном смысле человеческой жизни.

Так или иначе, каждому придется определить свое место в этом великом конфликте. «Положиться на мнение экспертов» значит примкнуть к людям-полный-вперед. Все соглашаются, что политика – слишком важное дело, чтобы оставлять ее на усмотрение экспертов. Сегодня основное содержание политики – это экономика, а основное содержание экономики – это технология. Если политику нельзя отдавать на откуп специалистам, то же самое относится к экономике и технологии.

Обнадеживает, что обычные люди часто мыслят более широко и более «человечно», чем эксперты. Сегодня обычные люди считают, что они не в силах ничего изменить. Но от них и не требуется встать и начать действовать наперекор всему обществу. Достаточно поддержать альтернативные группы, что уже начали действовать. Кстати приведу два примера. Первый касается сельского хозяйства, по-прежнему самого масштабного занятия человека на земле, а второй – промышленной технологии.

Современное сельское хозяйство полагается на внесение в почву, растения и животных все больших количеств химикатов, которые в долгосрочном плане разрушают плодородие и здоровье почвы. Людям, об этом заявляющим, обычно напоминают, что теперь де человечеству приходится выбирать между «ядом или голодом». Однако во многих странах есть преуспевающие фермеры, которые обеспечивают высокую урожайность без использования химикатов и не подвергают риску долгосрочное плодородие и здоровье почвы. Вот уже двадцать пять лет частная благотворительная организация – Почвенная ассоциация – занимается исследованием жизненно важных связей между почвой, растениями, животными и человеком, предпринимает или поддерживает соответствующие исследования, и пытается информировать общество о достижениях в этой области. Ни преуспевающие фермеры, ни Почвенная ассоциация не смогли заручиться официальной поддержкой и признанием. Обычно над ними смеются, их обзывают «навозными мистиками», ибо они, естественно, «стоят на обочине прогресса». Их методы возделывания земли отличаются ненасилием и уважением бесконечно тонкой гармонией природы, а это противоположно образу жизни современного мира. Но если мы сейчас осознаем, что современный образ жизни смертельно опасен, не стоит ли нам поддержать и даже присоединиться к этим первопроходцам, вместо того, чтобы игнорировать или осмеивать их?

Что до промышленности, то Группа разработки средних технологий занимается систематическими исследованиями того, как помочь людям встать на ноги и достигнуть независимости и самодостаточности. Хотя ее работа в основном касается оказания технической помощи третьему миру, результаты ее исследования привлекают все большее внимание тех, кого волнует будущее богатых стран. Ибо она показывает, что средние технологии, технологии с человеческим лицом, возможны, жизнеспособны и вновь вовлекает человеческое существо, с его умелыми руками и изобретательной головой, в процесс производства. Она служит производству массами вместо массового производства. Как и Почвенная ассоциация, это частная благотворительная организация с добровольным членством, зависящая от общественной поддержки.

Я не сомневаюсь, что развитие техники можно повернуть в новое русло. Технология может вернуться к истинным потребностям человека, а также к реальному размеру человека. Человек мал, и поэтому малое прекрасно. Стремление к гигантскому – это стремление к саморазрушению. А во сколько нам обойдется смена курса? Гм! Как-то странно подсчитывать цену выживания. Несомненно, за все стоящее должно платить: чтобы перенаправить технологию с разрушения человека на служение ему, придется, главным образом, напрячь воображение и избавиться от страха.