Текст книги "Малое прекрасно. Экономика для человека. Карта для заблудившихся."

Автор книги: Эрнст Шумахер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Результат нашей «оценки осуществимости проекта» таков: если оценки общих запасов нефти, опубликованные ведущими геологами, хоть как-то соотносятся с реальностью, не вызывает сомнений, что нефтяная промышленность сможет расти привычными для нее темпами еще десять лет; весьма сомнительно, что такой рост сможет продержаться двадцать лет, и почти точно не сможет продолжиться после 1980 года. В 1980 году, или скорее примерно в это время, и мировое потребление нефти, и доказанные запасы нефти в абсолютном выражении будет больше, чем когда-либо в истории. Это, конечно же, не значит, что к этому времени мировые нефтяные ресурсы окажутся исчерпаны, но росту потребления нефти придет конец. Кстати, это, похоже, уже случилось с природным газом в США. Потребление природного газа достигло рекордной за всю историю отметки, но соотношение объемов текущего потребления и оставшихся запасов таково, что, возможно, потребление газа больше расти не сможет.

В Великобритании – стране с высокоразвитой промышленностью и высоким уровнем потребления нефти при отсутствии местных запасов – нефтяной кризис наступит не когда все мировые запасы нефти иссякнут, но когда мировые запасы нефти перестанут расти. Как показывают наши опытные расчеты, это могло бы произойти лет через двадцать. К тому времени индустриализация охватит весь мир, и у развивающихся стран – пусть по-прежнему нищих – разгорится желание более высокого уровня жизни. Когда этот момент наступит, может начаться энергичная и даже кровавая борьба за нефть, в которой любая страна с большими потребностями и малыми местными запасами окажется в очень слабом положении.

При желании можно еще поиграть с опытными расчетами. Но даже если изменить основные допущения в полтора раза, результаты существенно не изменятся. Если вы переполнены оптимизмом, то, возможно, обнаружите, что точка максимального роста будет достигнута не в 1980 году, а на несколько лет позднее. Какая разница? Мы, или наши дети, будем просто несколькими годами старше.

Следовательно, главнейшая задача и обязанность Национального совета угольной промышленности как попечителя угольных запасов страны – быть в состоянии произвести достаточно угля, когда начнется всемирная драка за нефть. Это будет невозможно, если он допустит, чтобы угольную промышленность или ее большую часть ликвидировали из-за текущего избытка и дешевизны нефти, избытка, вызванного разными временными причинами…

Каково же будет значение угля, скажем, в 1980 году? По всей видимости, спрос на уголь в нашей стране будет выше, чем сейчас. Нефти все еще будет много, но, возможно, недостаточно для всех нужд. Возможно, произойдет всемирная драка за нефть, и цены на нее значительно возрастут. Поэтому будем надеяться, что Национальный совет угольной промышленности проведет отрасль без потерь через трудные годы, лежащие впереди, и сохранит ее способность эффективно производить порядка 200 миллионов тонн угля в год. Время от времени будет казаться, что снижение добычи угля и увеличение импорта нефти дешевле и удобнее для отдельных пользователей или для всей экономики в целом, но национальная топливная политика должна основываться на долгосрочном видении проблемы. И этот долгосрочный взгляд должен учитывать такие всемирные тенденции, как рост численности населения и индустриализацию. По всей видимости, к 1980 году население планеты будет как минимум на треть больше, чем сегодня, а объем мирового промышленного производства – по меньшей мере в два с половиной раза выше, чем сегодня; потребление топлива более чем удвоится. Чтобы обеспечить удвоение общего потребления топлива, необходимо будет увеличить добычу нефти в четыре раза; удвоить количество получаемой гидроэнергии; поддержать уровень добычи природного газа как минимум на сегодняшнем уровне; обеспечить существенный (пусть все еще скромный) вклад ядерной энергетики, и добывать примерно на двадцать процентов больше угля, чем сегодня. Несомненно, за следующие двадцать лет произойдет масса событий, которые мы не можем сегодня предусмотреть. Некоторые события могут увеличить потребность в угле, а некоторые – уменьшить. Нельзя основывать политику на неизвестном и тем более непредсказуемом. Политика, основанная на том, что можно предвидеть сегодня, должна предусматривать сохранение, а не ликвидацию угольной промышленности…

На эти и многие другие предупреждения, высказывавшиеся на протяжении 1960-х годов, никто так и не обратил внимания; к ним относились с насмешкой и презрением вплоть до всеобщей топливной паники 1970 года. Каждое новое открытие нефти или природного газа, будь то в Сахаре, в Нидерландах, в Северном море, или на Аляске, встречали с восторгом как событие, «основательно изменившее будущее нефтедобычи», как будто анализ, подобный вышеприведенному, уже не предполагает, что огромные новые открытия должны совершаться каждый год. Основной недочет опытных расчетов 1961 года в том, что все цифры оказались несколько занижены. События развивались даже быстрее, чем я ожидал десять или двенадцать лет назад.

Даже сегодня приходится слышать, что у нас нет проблем. На протяжении 1960-х годов самые обнадеживающие заявления исходили в основном от нефтяных компаний, хотя ими же предоставляемые цифры полностью опровергали их утверждения. Сегодня, когда почти половина производственных мощностей и куда более половины доступных запасов западноевропейской угольной промышленности уничтожено, они сменили пластинку. Раньше говорили, что ОПЕК – Организация стран-экспортеров нефти – никогда не будет значимой, потому что арабы ни за что не договорятся друг с другом, и тем более с не-арабами. Сегодня же ясно, что ОПЕК – величайший картель-монополия, что видывал мир. Раньше говорили, что страны-экспортеры нефти зависят от стран-импортеров в не меньшей степени, чем последние зависят от первых; сегодня ясно, что тот, кто так говорил, выдавал желаемое за действительное: потребность в нефти настолько велика, а спрос столь неэластичен, что странам-экспортерам нефти, действующим сообща, для увеличения своих доходов достаточно уменьшить добычу нефти. Все еще встречаются люди, заявляющие, что если цены на нефть станут слишком высоки (не знаю, что они имеют в виду), нефть перестанут покупать из-за высокой цены; но ведь совершенно очевидно, что пока нефть заменить нечем в хоть сколько-нибудь значимом масштабе, поэтому на самом деле покупатели не могут перестать покупать нефть из-за ее дороговизны.

Тем временем, страны-производители нефти начинают понимать, что одной нефтью и нефтедолларами сыт не будешь, и их население нуждается в новых источниках жизнеобеспечения. А их создание требует, кроме денег, огромных усилий и очень долгого времени. Нефть – это «тающий актив», и чем быстрее он растает, тем меньше времени останется для развития новой экономической базы воспроизводства. Выводы очевидны: в долгосрочном плане как страны-экспортеры, так и страны-импортеры нефти по-настоящему заинтересованы продлить «жизнь» нефти как можно дольше. Первым необходимо время, чтобы разработать альтернативные источники жизнеобеспечения, а вторым – чтобы приспособить свои зависимые от нефти экономики к ситуации (которая совершенно точно сложится еще при жизни большинства сегодня живущих людей), когда нефти будет мало и цены на нее будут огромны. Самая большая опасность для тех и для других – продолжать наращивать добычу и потребление нефти во всем мире. Катастрофу на нефтяном фронте можно было бы предотвратить, только полностью осознав фундаментальное единство долгосрочных интересов обеих групп стран и предприняв совместные действия для стабилизации и постепенного снижения годовых объемов потребления нефти.

Что до стран-импортеров нефти, Западная Европа и Япония находятся в самом незавидном положении. Эти два региона рискуют превратиться в «бедных родственников», стоящих в очереди за импортом нефти. Это очевидно и без сложных компьютерных расчетов. До самых недавних пор Западная Европа жила в приятной иллюзии приближения «века безграничной, дешевой энергии» и известные ученые, среди прочих, в качестве своего экспертного мнения заявляли, что в будущем «энергии будет завались». Возьмем Доклад по топливной политике Великобритании, опубликованный в ноябре 1967 года:

С открытием запасов природного газа в Северном море перспективы снабжения Великобритании энергией предстают в новом свете. Вот и ядерная энергия того и гляди станет важнейшим источником энергии. В ближайшее время ядерная энергия и газ Северного моря в корне изменят структуру спроса и предложения энергии.

Прошло пять лет. Достаточно сказать, что Великобритания больше зависит от импортной нефти, чем когда бы то ни было раньше. В докладе, представленном Министру окружающей среды в феврале 1972 года, глава об энергетике начинается такими словами:

Мы крайне озабочены будущем как британской, так и мировой энергетики. По существующим оценкам, ископаемые энергоносители будут исчерпаны в не столь отдаленном будущем, и необходимо найти удовлетворительные альтернативы. Огромные грядущие потребности развивающихся стран, рост населения, бездумное разбазаривание некоторых энергоносителей, возможный рост издержек на добычу ресурсов и опасности, связанные с развитием ядерной энергетики, – все эти факторы вызывают все растущую озабоченность.

Жаль, что «растущая озабоченность» не проявилась в 1960-х годах, когда почти половина британской угольной промышленности была ликвидирована из-за ее «экономической неэффективности» (причем, закрывая шахты, мы фактически теряем их навсегда). И поистине удивительно, что, несмотря на «растущую озабоченность», очень влиятельные официальные лица постоянно требуют от отрасли дальнейшего закрытия шахт по «экономическим» причинам.

Глава 4. Ядерная энергетика – спасение или проклятие?

Появление ядерной энергетики вызвало всеобщую эйфорию, теперь, правда, постепенно проходящую. По всеобщему убеждению, за ядерной энергетикой будущее, и изобрели ее как раз вовремя. Но никто не задумывался о последствиях ее появления. Ядерная энергия казалась новой, прогрессивной, поразительной; к тому же обещали, что она будет дешевой. Поскольку новый источник энергии рано или поздно все равно понадобится, то почему бы не попользоваться им уже сегодня?

Следующее заявление было сделано шесть лет назад. В то время оно казалось очень неортодоксальным:

Культ экономической теории благоволит резким «революционным» переменам. Служители этого культа не понимают одной простой истины: резкие перемены, не обещающие очевидных улучшений – это кот в мешке. Они рассуждают так: «Мы произвели грандиозные перемены, а уж к чему они приведут, пусть думают всякие „экологи-зеленые“. Если они не докажут очевидный вред этих перемен для человека, значит изобретенное новшество имеет полное право на существование и повсеместное внедрение». Если рассуждать здраво, то бремя доказательства, наоборот, должно лежать на том, кто жаждет грандиозных перемен. Это он должен доказать, что от таких изменений никто не пострадает. Но на это бы ушло слишком много времени, а время – деньги. Между тем, всякий экономист, будь он профессионал или любитель, просто обязан досконально изучить экологию: это помогло бы ему не принимать опрометчивых решений. Ведь экологи знают, что «окружающая природная среда формировалась многие миллионы лет, и к ней должно относиться с уважением. Наша планета – сложный организм, населенный более чем 1,5 миллионами видов животных и растений, живущих совместно в относительно устойчивом равновесии. Они постоянно пользуются одними и теми же молекулами почвы и воздуха. Это равновесие не может быть улучшено бесцельным и необдуманным вмешательством. Любые изменения в сложном механизме сопряжены с некоторым риском и должны предприниматься лишь после тщательного изучения всех имеющихся фактов. Новшества поначалу следует испытывать и внедрять в малых масштабах, и только потом принимать решение о повсеместном внедрении. Если существует недостаток информации, то изменения следует максимально приблизить к природным процессам, которые уже в течение длительного времени безотказно поддерживают жизнь на Земле»[45]45
  Basic Ecology by Ralph and Mildred Buchsbaum. Boxwood Press, Pittsburgh, 1957. [Ральф и Милдред Бухсбаум, «Основы экологии».]


[Закрыть].

И далее:

Широкомасштабное использование реакции расщепления ядра, бесспорно, стало наиболее опасным и глубоким вмешательством человека в естественный природный порядок. В результате ионизирующая радиация стала самым серьезным фактором загрязнения окружающей среды и величайшей угрозой жизни человека на Земле.

Не удивительно, что создание атомной бомбы приковало всеобщее внимание, но, быть может, ее больше никогда не станут использовать. Использование атомной энергии в так называемых мирных целях таит в себе гораздо большую угрозу для человечества. В этой области безраздельно властвует экономическая теория. Вопрос выбора между строительством традиционных электростанций на угле или мазуте или атомных электростанций решается лишь на основе экономических расчетов. При этом ради приличия делается небольшой реверанс в сторону возможных «социальных последствий» быстрого сворачивания угольной промышленности. Однако же ни в каких расчетах не фигурирует тот факт, что реакция ядерного расщепления представляет невероятную, ни с чем не сравнимую и единственную в своем роде опасность для человеческой жизни. Ни в одной стране мира профессионалы в области оценки риска – страховые компании – не желают страховать АЭС от гражданской ответственности, то есть от риска причинения ущерба третьим лицам. В результате потребовалось принятие специального законодательства, согласно которому государство берет всю ответственность на себя[46]46
  «Die Haftung fur Strahlenschaden in Grossbritannien» by С. T. Highton, Die Atomwirtschaft: Zeitschrift fiir wirtschaftliche Fragen der Kemumwandlung, 1959


[Закрыть]. Но страхование не может устранить угрозу человечеству. Тем не менее правительство и общественность, похоже, интересуется лишь «прибыльностью», тем самым отдавая дань культу холодной и расчетливой экономической теории.

Нельзя сказать, чтобы нас некому было предупредить об опасностях радиации. Воздействие альфа-, бета– и гамма-лучей на живую клетку изучено достаточно хорошо: радиоактивные частицы подобно пулям, врезаются в ткани, а степень наносимого поражения прежде всего зависит от интенсивности излучения и типа пораженных клеток[47]47
  Radiation: What It Is and How It Affects You by Jack Schubert and Ralph Lapp. The Viking Press, New York, 1957. [Джэк Шуберт и Ральф Лэпп, «Радиация: что это такое и как она воздействует на вас».] Также Die Strahlengefahrdung des Menschen dutch Atomenetgie by Hans Marquardt and Gerhard Schubert. Hamburg, 1959; Vol. XI of Proceedings of the International Conference on the Peaceful Uses of Atomic Energy, Geneva, 1955. [Том XI материалов Международной конференции по мирному использованию ядерной энергии, Женева, 1955 г.]; и Vol. XXII oiProceedings of the Second United Nations International Conference on the Peaceful Uses of Atomic Energy, Geneva, 1958. [Том XXII материалов Второй международной конференции ООН по мирному использованию ядерной энергии, Женева, 1958 г.]


[Закрыть]. Уже в 1927 году американский биолог Г.Д. Мюллер опубликовал свой знаменитый труд о генетических мутациях, вызванных рентгеновским облучением[48]48
  «Changing Genes: Their Effects on Evolution» by H. J. Muller, in Bulletin of the Atomic Scientists, 1947. [X. Дж. Мюллер, «Меняющиеся гены: их воздействие на эволюцию».]


[Закрыть], а в начале 30-х годов опасность генетических повреждений вследствие радиоактивного излучения была признана также и учеными других областей[49]49
  Statement by G. Failla, Hearings before the Special Sub-Committee on Radiation, of the Joint Committee on Atomic Energy, 86th Congress of the United States, 1959. «Fallout from Nuclear Weapons,» Vol. II. Washington, D.C., 1959. [Свидетельство Г. Файлла на слушаниях специального подкомитета по радиации объединенного комитета по ядерной энергии, 86-й Конгресс США.]


[Закрыть]. Ясно, что перед нами неведомая доселе угроза беспрецедентных масштабов, нависшая не только над теми, кто подвержен риску радиоактивного поражения, но и над их потомками.

После создания радиоактивных веществ их радиоактивность уже невозможно снизить никакими средствами – человечество оказывается в ловушке. Ни химическая реакция, ни физическое воздействие не может обезвредить радиацию с момента ее возникновения. Это лишь во власти времени. Период полураспада углерода-14 составляет 5900 лет. Это означает, что требуется почти 6 тысяч лет, чтобы его радиоактивность уменьшилась наполовину. Период полураспада стронция-90 составляет 28 лет. Но каким бы коротким ни был период полураспада, какая-то доля излучения сохраняется практически вечно. И с этим уже ничего не поделаешь. Единственный «выход» – попытаться захоронить радиоактивное вещество в относительно безопасном месте.

Но где найти достаточно безопасное место для огромного количества радиоактивных отходов, создаваемых ядерными реакторами? Ни одно место на земле не может считаться абсолютно безопасным. Сначала предлагали сбрасывать радиоактивные отходы в самые глубины океана, полагая, что жизнь на такой глубине невозможна[50]50
  «Oceanic Research Needed for Safe Disposal of Radioactive Wastes at Sea» by R. Revelle and М. B. Schaefer [P. Ревель и М. Б. Шефер, «Океанические исследования, необходимые для безопасного захоронения радиоактивных отходов в море»] и «Concerning the Possibility of Disposing of Radioactive Waste in Ocean Trenches» by V. G. Bogorov and E. M. Kreps [В. Г. Богоров и E. М. Крепе, «Касательно возможности захоронения радиоактивных отходов в глубине океана»] in Vol. XVIII oiProceedings, Geneva Conference, 1958. [в Материалах конференции, Женева, 1958 год.]


[Закрыть]. Но затем советские ученые обнаружили жизнь на огромной глубине. А везде, где есть жизнь, радиоактивное вещество вовлекается в биологический цикл. В течение считанных часов после погружения этих веществ в воду, огромное их количество можно обнаружить в живых организмах. Планктон, водоросли и многие морские животные накапливают радиоактивные вещества в концентрациях, в тысячу, а иногда и в миллион раз превышающих концентрацию радиоактивных веществ в воде. А поскольку одни организмы служат пищей для других, то радиоактивные материалы поднимаются вверх по пищевой цепи и возвращаются к человеку[51]51
  «Biological Factors Determining the Distribution of Radioisotopes in the Sea» by В. Н. Ketchum and V. Т. Bowen [Б. X. Кетчум и В. Т. Боуен, «Биологические факторы, определяющие распределение радиоизотопов в море», там же.]


[Закрыть].

Международной конвенции о захоронении радиоактивных отходов до сих пор не существует. В ноябре 1959 года на конференции МАГАТЭ в Монако страны-участницы так и не смогли договориться: большинство стран были возмущены практикой американцев и англичан сбрасывать радиоактивные отходы в океан[52]52
  Conference Report by W. H. Levi, mDie Atomwirischaft, 1960. [Доклад на конференции У. X. Леви.]


[Закрыть]. «Высокорадиоактивные» отходы все еще продолжают сбрасывать в океан, а «средне-» и «низкорадиоактивные» сливают в реки или прямо в землю. В одном из докладов КАЭ лаконично отмечается, что жидкие отходы «постепенно просачиваются в грунтовые воды, но радиация, полностью или частично [так! ого!] застревает в почве»[53]53
  U.S. Atomic Energy Commission, Annual Report to Congress, Washington, D.C., 1960. [Коммиссия по ядерной энергетике США, Ежегодный доклад Конгессу.]


[Закрыть].

Основные поставщики радиоактивных отходов – это, конечно же, отслужившие свой срок ядерные реакторы. На повестке дня стоит тривиальный экономический вопрос – каков срок службы реактора? 20 лет? 25 лет? 30 лет? Да какая разница? Знает ли кто-нибудь, что ядерный реактор не подлежит разборке и транспортировке? Он будет стоять на своем прежнем месте сотни, а может даже тысячи лет, представляя постоянную угрозу всему живому, тихо и незаметно загрязняя радиацией воздух, воду и почву. Никого не волнует ни количество, ни расположение этих неумолимо множащихся дьявольских мельниц. Все почему-то уверены, что реакторы не потревожат ни землетрясения, ни войны, ни гражданские беспорядки и бунты, которыми так изобилуют американские города. Отработавшие АЭС будут стоять уродливыми памятниками и постоянно нарушать покой человека: «а вдруг что случится?», и напоминать ему, что когда-то будущим жертвовали ради мелких сиюминутных выгод.

Тем временем ряд государственных служб занимаются разработкой «предельно допустимых концентраций» (ПДК) и «предельно допустимых уровней» (ПДУ) для различных радиоактивных веществ. Под ПДК подразумевается количество радиоактивного вещества, которое человеку допустимо накопить в своем теле. Но известно, что любое накопление радиации в организме приводит к биологическому повреждению. Сотрудники радиологической лаборатории ВМФ США отмечают: «Полностью вылечиться от радиоактивного поражения невозможно, поэтому нам необходимо волевое решение о том, с какой дозой облучения мы готовы смириться. То есть вопрос: что является „приемлемым“ или „допустимым“, должен решаться не на основе научных исследований, а через постановления правительства»[54]54
  U.S. Naval Radiological Defense Laboratory Statement in Selected Materials on Radiation Protection Criteria and Standards: Their Basis and Use. [Заявление Лаборатории радиологической защиты ВМФ США.]


[Закрыть]. Стоит ли удивляться, что разумные и честные люди, типа Альберта Швейцера, реагируют на такие административные решения весьма бурно: «Кто дал им такое право? Кто вообще вправе давать такое разрешение?»[55]55
  Friede oder Atomkrieg by Albert Schweitzer, 1958.


[Закрыть] История принятия этих решений, мягко говоря, вызывает тревогу. Около 12 лет назад Британский совет медицинских исследований отметил, что:

Максимально допустимый уровень стронция в скелете человека, принятый Международной комиссией по радиационной защите, соответствует тысяче микромикрокюри на один грамм кальция (=1000 стандартных единиц). Но это максимально допустимый уровень для взрослых работников особых специальностей и не подходит для населения в целом или для детей с их повышенной чувствительностью к радиации[56]56
  The Hazards to Man of Nuclear and Allied Radiations (British Medical Research Council). [ «Опасность для человека ядерной и прочей радиации».]


[Закрыть].

Немногим позже ПДК стронция-90 для населения в целом была уменьшена на 90 процентов, а затем еще на одну треть до 67 стандартных единиц. Тем временем ПДК для работников АЭС была поднята до 2000 стандартных единиц[57]57
  Lewis Herber, op. cit.


[Закрыть]

В джунглях противоречий, накопившихся в этой области, несложно и потеряться. Но если внимательно во всем разобраться, не остается сомнений, что «мирное использование» ядерной энергии уже представляет очень серьезную угрозу не только для нынешнего, но и для будущих поколений. И это при том, что на сегодняшний день доля ядерной энергетики в общем энергетическом балансе сравнительно невелика. Если же ядерная энергетика начнет бурно развиваться, со временем наладятся постоянные транспортные потоки радиоактивных веществ от заводов по производству ядерного топлива к АЭС и обратно, а от АЭС к предприятиям по переработке отходов, затем от них – к местам захоронений. Крупная авария во время перевозки или производства может привести к очень серьезной катастрофе, и уровень радиации по всему миру будет неотвратимо расти от поколения к поколению. По словам современных генетиков, столь же неумолимо, хотя с определенным временным лагом, будет увеличиваться количество всевозможных вредных мутаций. К.З. Морган из лаборатории Оук-Ридж подчеркивает, что повреждения могут быть совершенно невидимы глазу: деградация качеств органической материи, таких как подвижность, способность к размножению и сенсорная чувствительность. «Небольшая разовая доза радиации на любой стадии жизненного цикла организма может и не повредить, однако постоянное облучение той же интенсивности может вызвать более серьезные повреждения, чем большая единовременная доза… Даже когда облучение вроде бы не ставит под угрозу жизнь человека, могут иметь место внутренние повреждения и увеличение частоты мутаций»[58]58
  «Summary and Evaluation of Environmental Factors That Must Be Considered in the Disposal of Radioactive Wastes» by K. Z. Morgan, in Industrial Radioactive Disposal, Vol. III. [ «Обзор и оценка экологических факторов, которые необходимо принять во внимание при утилизации радиоактивных отходов».]


[Закрыть].

Ведущие генетики призывали сделать все возможное, чтобы не допустить учащения мутаций[59]59
  «Nattirliche und kiinstliche Erbanderimgen» by H. Marquardt, in Probleme der Mutationsforschung (Hamburg, 1957).


[Закрыть]. Светила медицины настаивали на том, что будущее ядерной энергетики должно определяться прежде всего результатами исследований в области влияния радиации на живые организмы, а таких исследований в настоящее время совершенно недостаточно[60]60
  Schubert and Lapp, op. cit.


[Закрыть]. Ведущие физики полагали, что для решения проблемы будущих источников энергии, не столь уж острой в настоящее время, можно обойтись и «меньшей кровью, чем строительство… ядерных реакторов»[61]61
  «Today’s Revolution» by A. M. Weinberg, in Bulletin of the Atomic Scientists, 1956 [А. М. Вейнберг, «Революция сегодняшнего дня».]


[Закрыть]. Ведущие исследователи стратегических и политических проблем в то же время предупреждали, что распространение ядерного оружия станет неизбежным, если продолжится тиражирование плутониевой технологии, как в «блистательно запущенной президентом Эйзенхауэром 8 декабря 1953 года „инициативе по мирному использованию атома“»[62]62
  Must the Bomb Spread? by Leonard Beaton (Penguin Books Ltd., in association with the Institute of Strategic Studies, London, 1966). [Леонард Битон, «Распространится ли ядерное оружие по миру?»]


[Закрыть].

Но все эти весомые аргументы почему-то не оказывают никакого влияния на ход дискуссии о том, быть или не быть ядерной энергетике со всеми ее непредсказуемыми опасностями. О них даже не упоминают. Дебаты о будущем ядерной энергетики, результаты которых жизненно важны для человечества, ведутся исключительно на основе соображений сиюминутной выгоды, как если бы два старьевщика пытались договориться о скидке на приобретаемый товар.

В конце концов, что такое задымление воздуха по сравнению с загрязнением воздуха, воды и почвы ионизирующей радиацией? Я вовсе не собираюсь приуменьшать вред от загрязнения воздуха и воды традиционными загрязнителями. Но мы должны признать существенную разницу: радиоактивное загрязнение – это зло несопоставимо большего «масштаба», чем все, с чем сталкивалось человечество до сих пор. Что толку в чистом воздухе, если этот воздух насыщен радиацией? Но, допустим, удастся предотвратить загрязнение воздуха – ну и что с того, если заражены почва и вода?

Даже экономист мог бы задаться вопросами: к чему нам экономический прогресс и пресловутый высокий уровень жизни, если наша земля, единственная, что у нас есть, загрязняется веществами, из-за которых наши дети и внуки могут родиться уродами? Неужели трагедия с талидомидом[63]63
  Талидомид – твердое кристаллическое вещество (C₁₃H₁₀N₂O₄), широко применявшееся как успокаивающее и снотворное. Затем было обнаружено, что талидомид вызывает очень сильные уродства у новорожденных, если мать принимала его во время беременности. – Прим. пер.


[Закрыть] нас ничему не научила? Можно ли решать столь серьезные проблемы путем необоснованных заверений или увещеваний государственных органов, типа «нет доказательств, что это вредно, нечего и панику поднимать»?[64]64
  «From Bomb to Man» by W. O. Caster, in Fallout, edited by John M. Fowler (Basic Books, New York, 1960). [У. О. Кастер, «От бомбы до человека».]


[Закрыть] Можем ли мы при решении таких вопросов руководствоваться исключительно расчетами краткосрочной прибыльности?

С точки зрения здравого смысла [писал Леонард Битон], страны, опасающиеся распространения ядерного оружия, должны были постараться как можно дольше сдерживать его разработку в странах, у которых его пока нет. По идее, США, СССР и Великобритания должны были направлять большие средства, к примеру, на доказательство привлекательности традиционных видов топлива как источников энергии… Произошедшие же события можно трактовать, как одну из наиболее необъяснимых политических прихотей в истории. Возможно, лишь социальному психологу под силу объяснить, почему обладатели самого ужасного за всю историю человечества оружия способствовали распространению технологий, необходимых для его производства… К счастью… ядерных реакторов пока сравнительно немного[65]65
  Op. cit.


[Закрыть].

Выдающийся американский ядерный физик А. У. Уейнберг смог хоть как-то это объяснить: «люди доброй воли, – говорит он, – склонны расхваливать положительные аспекты ядерной энергетики просто потому, что отрицательные ее стороны столь ужасны». Но он также предупреждает, что «ученые атомщики с оптимизмом пишут о своем влиянии на мир по веским причинам личного характера. Все они должны как-то оправдывать перед собой свое участие в создании инструментов ядерного разрушения (и даже мы, специалисты, связанные с „мирными“ реакторами, лишь немногим меньше обременены чувством вины, чем наши коллеги, изготавливающие оружие)»[66]66
  Op. cit.


[Закрыть].

Казалось бы, что значат сладкозвучные обнадеживающие речи «виноватых» ученых и бездоказательные обещания финансовых выгод по сравнению с заложенным в нас инстинктом самосохранения? Но мы не прислушиваемся к своим инстинктам. «Пока еще не слишком поздно пересмотреть старые решения и принять новые, – говорит один современный американский обозреватель. – По крайней мере сегодня у нас еще есть выбор»[67]67
  «The Atom’s Poisonous Garbage» by Walter Sclmeir, in The Reporter, 1960. [Уолтер Шнейр, «Ядовитый атомный мусор».]


[Закрыть]. Строительство множества новых ядерных реакторов лишит нас этого выбора, и мы останемся один на один с огромнейшей угрозой масштабного радиоактивного загрязнения. А сможем ли мы с ней справиться, неизвестно.

Совершенно ясно, что некоторые научно-технические достижения последних тридцати лет создали и продолжают создавать невиданную опасность для природы и человека. В сентябре 1960 года в США на Четвертой национальной конференции по онкологии Лестер Бреслоу из Министерства здравоохранения Калифорнии сообщил, что десятки тысяч особей форели в нерестилищах западного побережья США внезапно заболели раком печени, и продолжил:

Внедрение новых технологий, меняющих среду обитания человека, происходит с такой головокружительной скоростью и контролируются настолько слабо, что остается удивляться, как людям до сих пор удалось избежать что-то вроде эпидемии рака, охватившей в этом году форель[68]68
  Lewis Herber, op. cit.


[Закрыть].

Упоминая о подобных вещах, я, без сомнения, подставляю себя под огонь критики и рискую получить клеймо «противника науки, техники и прогресса». Поэтому позвольте в заключение сказать несколько слов о будущем научных исследований. Человек не может жить без науки и техники так же, как он не может жить, нарушая законы природы. Однако, следует серьезно задуматься, о направлении научных исследований. Этот вопрос нельзя оставить на откуп ученым. По словам самого Эйнштейна[69]69
  Einstein on Peace,editedby O. Nathan and H.Norden(Schocken Books, New York, 1960). [ «Эйнштейн о мире», под ред. О. Натана и X. Нордена.]


[Закрыть], «почти все ученые находятся в полной экономической зависимости», а «число ученых, обладающих чувством социальной ответственности столь незначительно», что они не могут определять направление исследований. Последнее высказывание, без сомнения, применимо ко всем ученым-специалистам. Следовательно, эта задача ложится на плечи сознательных рядовых граждан, на людей вроде тех, что являются членами Национального общества охраны чистого воздуха и других подобных организаций, обеспокоенных сохранением среды обитания. Им следует работать над общественным мнением с тем, чтобы политики, зависимые от общественного мнения, освободились от рабства экономических расчетов и занялись действительно значимыми проблемами. Как я уже сказал, действительно значимой проблемой является направление исследований, которые должны ориентироваться скорее на ненасилие, чем на агрессию; на гармоничное сотрудничество с природой, а не на противостояние ей; на создание бесшумных, энергосберегающих, изящных и экономичных решений, обычно свойственных природе, а не грохочущих, энергозатратных, грубых, ресурсоемких и неуклюжих решений современной науки.

Пока же наука движется по пути все большего насилия над природой, венец которого – расщепление ядра и грядущий ядерный синтез. Этот гибельный путь грозит истреблением всему человечеству. Но ведь нас никто не обязывал идти именно этим путем. Есть также возможность жизнеутверждающего и созидательного развития, сознательного исследования и культивирования всех мирных, гармоничных, естественных методов сотрудничества с этой огромной, чудесной, непостижимой, сотворенной Богом природой, частью которой (и уж никак не ее творцами) являемся и мы.

Так заканчивалась моя лекция, прочитанная перед Национальным обществом охраны чистого воздуха в октябре 1967 года. Ее встретила осознанными аплодисментами очень ответственная аудитории. Но затем на меня яростно обрушились государственные органы с критикой за «сущую безответственность». Чего стоит одно лишь замечание министра энергетики Великобритании Ричарда Марша, который посчитал своим долгом «пристыдить» меня. По его словам, лекция была невероятной и бесполезной, никак не проясняющей проблему сравнения себестоимости ядерной и тепловой энергии (Дэйли Телеграф от 21 октября 1967 года.)

Но времена меняются. Доклад о борьбе с загрязнением, представленный в феврале 1972 года Министру окружающей среды официально назначенной рабочей группой, и опубликованный Канцелярией Ее Величества под заглавием «Загрязнение: досадное неудобство или возмездие?», содержит такие строки:

Нас очень беспокоит будущее, будущее Великобритании и всего мира. Похоже, что мировое экономическое процветание связано с ядерной энергетикой. В настоящее время на долю ядерной энергетики приходится только один процент от всей произведенной в мире электроэнергии. Если текущие планы будут реализованы, то к 2000 году доля ядерной энергетики составит более пятидесяти процентов. Каждый день будут вводиться в эксплуатацию два новых реактора по 500 мегаватт, подобные реактору в Тросфиниде в Сноудонии[70]70
  Pollution: Nuisance or Nemesis? (HMSO, London, 1972). [ «Загрязнение: досадное неудобство или возмездие?»]


[Закрыть].

Касательно радиоактивных отходов от ядерных реакторов:

И самую большую тревогу за будущее вызывает долгосрочное, почти вечное хранение радиоактивных отходов… Мы научились очищать воздух, воду и почву от некоторых загрязнителей, но способов устранения радиоактивного излучения не существует… Потому нет способов их безопасного и вечного хранения…

Сегодня в Соединенном Королевстве стронций– 90 хранится в жидком виде в огромных баках из нержавеющей стали в Уиндскейле (графство Камберлэнд). Их приходится постоянно охлаждать водой, поскольку тепло, выделяющееся в результате радиоактивного распада, подняло бы температуру выше точки кипения. Мы будем вынуждены охлаждать эти баки еще долгие годы, даже если сегодня прекратим строительство ядерных реакторов. Но быстрое увеличение количества стронция-90, ожидающееся в будущем, может поставить нас перед гораздо более серьезными проблемами. Более того, ожидающийся переход на технологию быстрых бридерных реакторов[71]71
  Реактор на быстрых нейтронах (Fast Breeder Reactor) – Прим. сост.


[Закрыть] еще больше усугубит ситуацию, поскольку они производят большое количество радиоактивных веществ с очень длительным периодом полураспада.