Текст книги "У"

Автор книги: Эрленд Лу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Восьмой костер

По моей просьбе Эвен решил поделиться с нами своими историческими познаниями. Эвен единственный среди нас выбрал историю в качестве основной дисциплины, и кому, как не ему, по плечу такая задача – за один вечер представить краткий и четкий обзор мировой истории. Я чувствую, нам это необходимо. Полезно взглянуть на себя как на конечный результат процессов, развивавшихся в течение тысячелетий до нашего рождения. Это, как мне кажется, вызывает чувство смирения, а ученый, испытывающий смирение, наверняка хороший ученый.

Эвен оговаривается, что прочтет доклад быстро. Стыдно сказать, но к занятиям в университете он относился не слишком ревностно. Он говорит, что ему самому сейчас неудобно, но раз нужно, он попытается набросать беглый очерк.

Всемирная история по Эвену.

Первые люди появились довольно-таки давно. Вроде бы там фигурировала цифра четыре. То ли сорок тысяч лет назад, то ли сорок миллионов, а может быть, даже и всего четыре тысячи, хотя четыре тысячи это вряд ли – но трудно вспомнить. Впрочем, вы же сами понимаете, о чем речь. Это было давно, но не так чтобы совсем уж до чертиков, по крайней мере, если мыслить крупными масштабами. Вообще-то человек живет на земле совсем недавно. Это нам непрестанно втолковывали, сравнивая наш мир с часами. Сперва был сплошной хаос и геологические процессы. Потом что-то там появилось, никто не знает точно когда. Жизнь стала развиваться. Виды возникали и вымирали. Потом появился человек. Но если представить себе мир в виде часового циферблата и условно принять, что все началось в 00:00 часов, то динозавры появились в 23:55, человек существует на земле всего лить одну минуту, а мы, то есть Эгиль, Эрленд, Ким, Ингве, Руар, Мартин и Эвен, прожили всего лишь какую-то там одну секунду. Неудивительно, что мы немного успели сделать. Нам не за что мучиться угрызениями совести. Однако же эти секунды, в которые укладывается существование человечества, мы называем мировой историей. Никогда еще никому не удавалось натворить столько гадостей за какую-то минутку.

История в первую очередь занимается письменными источниками. Все остальное – отвлеченные спекуляции. Первые следы человека мы находим в Рифтовой долине на территории Танзании. Там люди и жили. Чем они занимались, не имею ни малейшего представления, но, по всей вероятности, это было общество, основанное на охоте и собирательстве, людям часто приходилось голодать, и в их жизни было много жестокости. Установить определенные даты тут сложно, но в дальнейшем ясности уже больше. Месопотамия, Египет, Евфрат и Тигр – вот там все началось по-настоящему. Наверное, за несколько тысяч лет до Рождества Христова. Ну, скажем, тысячи три или четыре. Люди занимались земледелием и строили пирамиды. Они считали себя здорово продвинутыми. Канун нового времени отмечен революцией в области земледелия. Вот о нем я сейчас и говорю. О новом времени. Когда люди додумались успокоиться и возделывать землю, все пошло эффективнее и более систематично. У них появился прибавочный продукт, а с ним уже можно было что-нибудь купить и продать. Оказалось, что это занятие людям никогда не наскучит. Чуть только у нас появляется немножко свободного времени, мы начинаем покупать или продавать вещи. А потом они придумали письменность. Появился высший класс – класс администраторов.

Ну а потом была Эллада, примерно за тысячу лет до Рождества Христова. Там-то все и закрутилось. Тут и там народ стал собираться в города. Полисы. Города-государства. Возникла Западная культура. Самое интересное – это около 400 г. до P. X., Сократ и прочая компания. Они мыслили и чего только ни делали.

Все это, обратите внимание, главным образом, о Европе. Потому что сейчас мы говорим о глубокой древности. Что тогда происходило в других местах, я не так хорошо себе представляю, но там тоже было много всякого. Это точно. Вот в Китае, например, люди очень многого достигли. Создали несколько тысяч статуй воинов и усердно занимались изучением звездного неба. Тогда думали, что по звездам можно прочесть будущее. Это ошибочное мнение остается распространенным и в наши дни.

Потом у нас был Рим. Тут границы неопределенные. Во владении римлян было все Средиземноморье и кое-что еще. Наивысшего расцвета Рим достиг к пятидесятому году до Рождества Христова. Огромная империя со столицей в городе Рим. На севере были готы. Затем появилось христианство, и начались гонения. Римский император принял христианство, и тогда все немного поуспокоилось. А христианство стало распространяться. Если раньше эта религия отличалась терпимостью, за всеми признавая право на существование, то тут установилась чуть ли не религиозная диктатура. Государство вестготов пало в 300 году. Появляется папское государство. Разрыв между Западом и Востоком. Идет ожесточенная борьба между Папой и германским императором за инвеституру. Много случаев экскоммуникации. Пешком то ли в Каноссу, то ли из Каноссы. И Папа стал важной персоной. Восточная часть империи не подчинилась папской власти. С падением вестготского государства приходит конец античности и начинается Средневековье. Насчет того, когда оно началось, существуют различные мнения. После падения государства вестготов пошли долгие разборки и было много шума.

Испания была завоевана арабами. Возможно, что и Португалия. В этом нет полной ясности. Арабы дошли до какого-то города во Франции, называется как-то на «ф», – кажется, Фонтен и что-то там еще, точно не помню, – но там и остановились.

Затем началась эпоха великого переселения народов. Черт! Запутанная история. Всюду рыскают визиготы и лангобарды, и еще многие другие, и завладевают Италией и держатся за нее. Тут у меня нет ясной картины. В 700 году на арену выходит Карл Великий и берет себе титул Римского императора. Он объединил значительную часть Европы. Перенес центр на север. Тут уж точно началось Средневековье. Распространение феодализма. Раздел земель и установление милитаристских систем. Король выдает привилегии на владение землей своим вассалам, а они обязуются поставлять ему по первому требованию войско, а войско требуется все время, без перерыва. Простые люди должны помалкивать. Они трудятся от зари до зари. За то, что могут получить защиту на случай войны. Так оно и тянется все в таком духе.

В Норвегии происходят важные вещи. В девятом веке мы ребята что надо и несколько веков мчимся с ветерком. У нас нет христианства, нет феодализма, мы живем на свой лад. В сущности, мы и всегда так жили. Около 870 года у нас совершается набег на линдисфарнский монастырь. Эта дата знаменует начало эпохи викингов. После этого много пировали. Пировали и торговали. Где мы только не побывали, тогда-то и вошли в историю. Потом мы стали христианами и утихомирились. Мы присоединились к Папе и к Европе. И приблизительно тогда же вновь была отвоевана Испания. Реконкиста. Папа всеми командует. Потом появляется инквизиция. Замечаете, как оно все ускоряется? Весь исторический процесс. Время сжимается. С каждым годом все больше событий. Причина появления инквизиции в том, что Папа и кардиналы испугались и решили искоренить всякую ересь. Началось с Испании и Франции, но потом так и покатилось дальше. Инквизиция – это, в общем, была такая организация, которая должна была переубедить еретиков, а если нет, то сжигать их на костре. Цель была, чтобы никто не был еретиком. Варварство, конечно, но в Средние века они ничем не брезговали.

Эвен сделал паузу, отошел к пальме и помочился, прежде чем продолжить рассказ.

Итак, Средневековье. Папа и феодализм. На чем мы там остановились? Ах да! Испанцы и португальцы плавают на парусных кораблях повсюду. Морской путь в Индию, Америка. Мир расширяется. Для торговли имело важное значение, что они навезли из-за моря золота и других ценностей. Разумеется, все вещи имели свою цену. Другие народности завоевывались и обращались в христианство. Там люди мерли как мухи от европейских пуль и болезней.

Затем Реформация. 1530 год. Началось с того, что на церковной двери было вывешено сколько-то там тезисов. На этом кончилось Средневековье. Мартин Лютер повел религиозный спор, вопрос был в том, какой должна быть Церковь. На этот счет существовали различные мнения. В Европе произошел религиозный раскол. Для Северной и Западной Европы характерно лютеранское&кальвинистское&еще чье-то там направление в понимании христианства. Протестантство. Пиетизм и строгие нравы. Дворянство постепенно утрачивает власть. На сцене появляется новая группа – буржуазия. Купечество и тому подобное. Они набирают силу. Потеснили дворянство и сами стали опорой королевской власти. Появляется меркантилизм; король управляет экономической деятельностью, раздает экономические привилегии. Цель – как можно больше увеличить доход. И все это время, конечно, то и дело идет война и много всякой ерунды, но я говорю об основных линиях развития. Кардинальных линиях. И вот в XVIII веке буржуазия вырвалась вперед по сравнению с дворянством, и грянули революции. Тут образовались США, и в связи с этим было много всякой кутерьмы. Здесь главная дата – 1776 год. Французы и англичане сцепились в Канаде, но США вывернулись на редкость удачно. Их конституция содержит в основном те же идеи, которые затем получили отражение во французской. С одной стороны, права человека, а с другой, всякие глупости. Например, то положение, что все имеют право носить оружие. Сейчас вон этот дурак Чарльтон Хестон заладил и твердит, как заведенный, несусветную чушь в защиту права на свободную продажу оружия: «Guns don't kill. People kill». [43]43
  «Убивает не оружие. Убивают люди» (англ.).


[Закрыть]И не доходит до него, что если так, то пипл не должен иметь оружия!

А потом – держитесь крепче, чтобы не упасть! – совершилась промышленная революция. В конце XVIII – начале XIX века. Судить – не дело историка, однако так и хочется спросить, такой ли уж она была удачной. Но как бы то ни было, начало было положено в Великобритании. Они имели сырье со всех концов империи и, разумеется, кое-какие ноу-хау.

Это изменило всю экономику. Новые товары. Железные дороги. Все стало выстраиваться в систему. Была заложена основа современной цивилизации. Англия намного обогнала все остальные страны. За ней следовали США и Германия. Объявился новый класс – рабочие. Настало господство либерализма. А это значит – путь вперед. Главная идея, наверное, была в том, что люди желают получить разные вещи, а при свободных условиях эти вещи производятся, и все будет отлично. Но властьимущие не принимали во внимание рабочий класс, и Маркс их притормозил. Можно сказать, раз и навсегда. Растет социализм. Национализм и империализм тоже заметно выросли. Европа на гребне волны. Материально мы превосходим всех остальных. Мы подчиняем себе значительную часть остального мира, или, может быть, правильнее было бы сказать, она подчиняет, поскольку мы-то в этом все-таки не участвовали. Военное превосходство. Африка и Азия почти ничего не значат. Идет мощная конкуренция. Каждый стремится стать самым великим и могущественным. Ввоз сырья принимает огромные размеры.

В 1871 году Бисмарк объединяет Германию. Нечто подобное происходит в это же самое время в Италии. Гарибальди? Так в Европе появилось два новых государства. Дело идет к Первой мировой войне. Россия между тем тоже выросла. Внезапно в Европе оказывается несколько мощных государств. Атмосфера складывается малоприятная. Да просто-таки нетерпимая. Все это сложилось приблизительно к 1900 году. В международных делах все нестабильно. Сменяющиеся альянсы. Тут все очень запутанно, в конечном счете мы получаем с одной стороны альянс Италии, Австро-Венгрии и Германии, а с другой – Франции, Англии и России. В результате ряда досадных случайностей это приводит к Первой мировой войне. Сербский националист застрелил австрийского наследника престола. Лучше бы он этого не делал! Тройственный союз объявляет войну России в 1914 году, кажется, 3 августа. У немцев был хитроумный план Шлиффена. Они собирались раздавить Францию, войдя в Париж сразу с различных направлений. Правый фланг должен был двигаться через Бельгию, чтобы довести дело до победного конца, но это им не удалось. Парижские извозчики возили солдат на позиции. Началась окопная война под Верденом. Четыре года в окопах. Невероятные страдания и потери. Германии пришлось вести войну на два фронта. И тут все выходит из-под контроля. Внезапно война перекинулась на все моря и на множество стран, а также колоний. Начался сумасшедший дом. В войну втягиваются США. И тут Германия не выдержала. Полная и безоговорочная капитуляция. 11 ноября 1918 года – перемирие. 1919 год – Версальский мирный договор. Он был унизителен для Германии. Она лишилась права держать вооруженные силы плюс должна была выплачивать огромные репарации. Одновременно мы получаем революцию в России. 1917 год. Коммунистическая революция. Большевики вывели Россию из мировой войны. Они считали, что не имеют к ней никакого отношения.

После войны ситуация в Европе совершенно переменилась. Франция и Англия переживают подъем, Германия – упадок. Безработица и крайнее недовольство. Экономике пошло на пользу, что теперь нужно все восстанавливать. США давно уже была страной мечты, и все вдруг завершается 1929 годом. Тут все перевернулось. Долгая депрессия. Экономика у всех летит ко всем чертям. В Германии Веймарская республика. Так нет же! Гитлер пробивается к власти. Развивает промышленность и, несмотря на запреты, обзаводится огромной армией. Снова все страны вооружаются. Рост военной промышленности способствует появлению новых рабочих мест, и вот вам уже Вторая мировая война. Словно какой-то рок. Снова берется на вооружение план Шлиффена. Немцы вторгаются в Польшу, Нидерланды, Бельгию и захватывают большую часть Европы. Тут есть много чего интересного, на чем стоило бы остановиться, но я проскочу мимо. Война есть война. Практически войну выиграли США и Англия, через пять лет. Германия еще одну войну проиграла. Убиты миллионы евреев и других подвергшихся преследованиям групп, военных и гражданских лиц, отчасти самым гротескным образом. Это никогда не должно повториться.

США снова оказываются в победителях и героях. У них появилось множество неотложных задач. План Маршалла (спасибо, конечно, за помощь!). Естественно, это делалось с задней мыслью: не допустить дальнейшего распространения коммунистического влияния. Зависимость Западной Европы от США еще более усилилась. Германию победители разделили. Все пуще огня боялись, как бы она вновь не объединилась. Европа распалась на Западную и Восточную. Западная пережила очередной расцвет. Многое нужно было восстановить. Настроение царит оптимистическое, как никогда.

Чуть не забыл: Япония очутилась в стане побежденных. Они так долго упорствовали, что США решились применить атомную бомбу. После этого люди поняли, что война никогда уже не будет такой, какой она была раньше. Русские стали развивать ту же технологию, и это наложило отпечаток на последующие сорок пять лет. Холодная война. И много шпионской литературы. Создавшаяся ситуация усиливает раскол Европы. Случился еще ряд войн. Многие из них связаны с отношением США к коммунизму. Вьетнам. Корея. Никарагуа. Гватемала. Хватает!

На всем мире отразилась борьба за власть между США и Россией. Сложилась тупиковая ситуация. И так продолжалось вплоть до конца 1980-х годов. Но тут происходит подписание договоров о ненападении, начинается гласность и прочее. Советский Союз пал в 1991 году. Коммунистическая партия не смогла удержать его от развала. Пало все. Пала Берлинская стена, и люди плакали и обнимались. Настала открытость. В известном смысле победили западные ценности. Капиталистические идеи быстро проникают в бывшие коммунистические страны. Однако и по сей день все еще много хаоса. В России и на Балканах, и еще в разных местах. И конца этому, похоже, не видно.

Ну, вот вам все! Вот как это было. Так и не иначе. Есть вопросы?

Ким спрашивает Эвена, согласен ли тот, что если коротко подвести итоги всей прошлой истории, то остается только признать, что это была горестная глава. Эвен отвечает, что склонен с этим согласиться.

Мартин спрашивает Эвена, есть ли у него какой-нибудь любимый период.

– Мда… Можно бы сказать, это Древняя Греция, – отвечает Эвен. – Но вообще-то она довольно скучная. Демократия и куча философских рассуждений. Пожалуй, этот период скорее можно назвать важным, чем интересным. Вот Средние века были бурные. Сплошное сумасшествие. Все можно! Грубо, но лихо! Между Средними веками и Первой мировой войной много скучной жвачки, как мне кажется. Но мировые войны – это захватывающе! Жестоко и захватывающе. О них уже достаточно понаписано. В Первой мировой войне все очень запутанно, а вот со Второй все понятно. Виноват был Гитлер. Это ясно как день. Поэтому об этой войне снято столько хороших фильмов. Отличить, кто плохой, кто хороший, всегда можно запросто. Но вот цифры просто сумасшедшие. С этим нельзя шутить. Мир во многих отношениях утратил после Первой мировой войны свою невинность. Погибли миллионы гражданских лиц. Прежде такого не бывало. До Первой мировой войны мир был моложе. Мир еще должен быть молодым, [44]44
  Эта фраза служит названием романа норвежского писателя Нурделя Григе (1902–1943), погибшего, сражаясь в рядах норвежского движения Сопротивления.


[Закрыть]так считают многие. На самом деле этого незаметно. Во всяком случае, когда речь о войне.

– Ну а как насчет Балкан? – спрашивает Эгиль.

Эвен отвечает, что слабо разбирается в тамошних событиях. И мы все соглашаемся, что по поводу Балкан у нас нет ясного представления. Эгиль добавляет, что с нетерпением ждет того дня, когда можно будет купить исторический труд об этих событиях, чтобы увидеть общую картину. Но при нынешнем положении разобраться в этом вопросе дело безнадежное. А пока, что бы там ни говорилось, остается только надеяться на лучшее для всех участников конфликта.

Девятый день

Пока мы завтракали, над морем открылся в тучах просвет. Оттуда льется такой дивный и роскошный свет, что я прихожу в состояние на грани экстаза, и на мгновение в меня закрадывается опасение, что сейчас с небес спустится Иисус Христос творить суд над живыми и мертвыми. Ведь скоро наступит конец тысячелетия и все такое. Разве не тогда наступит срок его пришествия? А вдруг он возьмет да и явится загодя. Такой человек, как он, уж наверное не станет откладывать все до последней минуты. Он захочет делать все не спеша, принять душ после долгого пути, поесть, отдохнуть и набраться сил перед тем, как приступить к великому делу. Но я надеюсь все же, что я неправ. Надеюсь, он не придет. Вроде бы как-то не ко времени. Особенно если учесть, что мы тут так далеко от дома и все такое.

К счастью, просвет снова закрылся, и полил дождь. Лучше уж пускай дождь, чем солнечное небо с Иисусом, который станет вершить суд направо и налево. Да кто он такой, чтобы судить? Что он о себе думает? А вдруг он ошибется? Вдруг он застанет меня в тот момент, когда я буду делать что-то совсем для меня нетипичное, а он подумает, что, поди, этот Эрленд всегда так делает, и осудит меня на совершенно ошибочном основании! Или вдруг он не примет во внимание, что многие, как, например, я сам, в целом неплохие ребята, хотя и не верят в Бога, но, как правило, не поступают с другими людьми так, как не хотели бы, чтобы те поступали с ними? В таком случае это была бы трагедия для очень многих людей. Сдается мне, что никому бы от этого лучше не стало.

Дождик набирает силу. Превращается в свирепый дождище. Внезапно с неба полило так, что хоть смейся, хоть плачь. Это что-то уже запредельное! Мы выставляем под дождик все ведра и лоханки и собираем воду. Вода хлещет с брезентовой крыши. В течение пяти минут набралось сто семьдесят литров. Воды у нас хоть залейся. Проблема, возникшая в связи с дохлыми мышами, исчезла сама собой, по крайней мере, на ближайшие несколько дней. Когда все емкости наполнились до краев, мы вылезли под дождь и стали мыться как под душем. Я намылился розмариновым шампунем несколько раз. Я постирал свои вещи. Помыл все, что только можно помыть. Настоящее наслаждение!

Когда дождь прекратился, от растений запахло сырой свежестью. Обоняние обострилось. Вероятно, потому, что я не так сильно, как обычно, перегружаю его резкими и ядовитыми раздражителями. Я испытываю общее ощущение чистоты и порядка. От моря и пляжа постоянно веет одними и теми же запахами, поэтому, когда появляется что-то необычное, я сразу же это чую. Даже лежа в гамаке на расстоянии двадцати метров от кухни, я мгновенно ощущаю запах примуса, когда Руар его разжигает. А когда Эгиль в нескольких метрах от меня проходит с куском мыла в руке, я совершенно отчетливо улавливаю запах мыла. Должно быть, это мыло «Стерилан».

С озабоченным видом ко мне подходит Мартин и показывает рукой в сторону рифа. Там показалась лодка. Легкая шлюпка. Действительно, лодка там. Лодка возле нашего острова? Неслыханно! А что если это пожаловала кредитная касса? Мартин боится, что это они. Он говорит, что до него доходили слухи, будто у них есть на службе человек, выпускник унтер-офицерской школы, который умеет запускать торпеды. Если ты переедешь в Швецию, они и там тебя отыщут. Они придут к тебе под дверь, поставят в саду палатку и не уйдут, пока ты не заплатишь. В Германии тоже похожая система. Если ты задолжал деньги, тебя находит человек, одетый кроликом, и таскается за тобой. Повсюду! Куда бы ты ни пошел! Везде у тебя за спиной кролик. Они не имеют права прибегать к насилию или выжимать из тебя деньги другими способами, но могут отправлять за тобой человека в костюме кролика, который будет преследовать тебя на улице, в магазине, в кино. Повсюду. Мартин подозревает, что кредитная касса хочет применить к нему подобные грязные методы.

Лодка наверняка так и будет стоять на одном месте час за часом, день за днем. Они хотят доконать его психическим воздействием. В итоге Мартин не выдержит, никто не выдерживает, и сам поплывет к лодке и подпишет что угодно.

Вот этого он и боится. Наверняка родители проболтались, где он. А теперь игра кончена. Наемники кредитной кассы сидят там, в лодке, и наблюдают за нами. Они берут на карандаш все ценности, какие у нас тут есть, а потом явятся и все заберут. И у меня будут огромные проблемы, как отчитаться перед музеем Кои-Тики.

Мартин в отчаянии. Он уже сомневается, стоило ли вообще ради этого затевать так называемое образование. Когда он учился в университете в Бельгии, выходило много статей и ходили разговоры о том, что у мужчин теперь появилась надежда на операцию, которая удлиняет половой член, или хрен, как мы его обыкновенно называем. Мартин тогда в Бельгии несколько приуныл, и вот он все высчитывал, сколько сантиметров он может прикупить за двести тысяч, полученные в кредит на учебу, и высчитал, что может рассчитывать на хрен длиной в пятьдесят сантиметров. Вот тогда это уже будет действительно хрен так хрен!

А теперь всё – заезд прошел без него.

Но не только Мартин не в ладах с кредитной кассой. Эгиль тоже чувствует себя не в своей тарелке, пока у рифа маячит эта лодка.

Эгиль говорит, что в Норвегии слишком мала коррупция. В этом отношении мы отстаем от многих стран. Хорошо бы завести дружбу с кредитной кассой, поприглашать ее на дни рождения и вечеринки, потом, когда познакомишься получше с нужными людьми, пойти с ними куда-нибудь вместе посидеть в тесной компании и тихонько намекнуть, что ты, мол, будешь очень обязан, если тебе аннулируют долг или, на худой конец, скостят его. За это ты или там твой родственник отремонтирует им дом или поколдует над сынишкиным мопедом, чтобы добавить в мотор лишние лошадиные силы. Эгиль и Мартин стали говорить, что они спрячутся в джунглях, пока не минует опасность, но я отвечаю им, что это бесполезно. Коли уж кредитная касса добралась сюда на утлой лодчонке за тысячи миль от Норвегии, то наверняка не уйдет, сколько бы они ни прятались в джунглях. Лучше уж, мол, оставайтесь и встретьте врага лицом к лицу. Как настоящие мужчины. В кусты прячутся только мальчишки.

У Эгиля есть неплохой опыт общения с официальными организациями. Он обнаружил, что те тоже иногда поддаются, если им заговорить зубы. Эгиль часто пользовался этой их слабостью, когда требовалось оплатить какой-нибудь счет. Однажды он был дома и смотрел телевизор, в пять часов дня, и тут явился контролер, который, конечно же, и слушать бы не стал никаких заверений, будто у Эгиля вообще нет телевизора, если он своими ушами еще с лестницы услышал звук телика. Но когда Эгилю по почте пришел счет, он составил изящное письмо, что брал телевизор на время у своего знакомого, а вообще-то он, дескать, заклятый противник всякого телевидения, и приемник понадобился ему только для просмотра документального видеофильма, посвященного засилью телевидения. Они ему поверили. А как же иначе! Они ведь должны исходить из того, что люди говорят правду. Не могут же они обвинять людей во лжи без всякого документального подтверждения! А для того чтобы шпионить за каждым человеком, нужны колоссальные средства.

Но на кредитную кассу такие письма не подействуют. В кредитной кассе не такие легковерные и мягкосердечные люди. Если ты должен им деньги – значит должен. А государство получит с тебя свои деньги во что бы то ни стало. Оно будет преследовать тебя по всему свету и не даст тебе ни минуты покоя. Знания стоят дорого. Хотя не обязательно знание – сила. Это хорошо видно на примере Мартина и Эгиля. Оба они богаты знаниями, но силы и власти у них очень мало. Так что все равно придется им выкладывать денежки. Нелепо, но такова уж система. И характерная черта системы – то, что изменить ее трудно. Сколько уже было попыток изменить ту или иную систему – и не сосчитать! Но удавалось это лишь в единичных случаях, и не обязательно к лучшему. Случалось и так, что система становилась еще хуже. А это значит, что все осталось по-старому. Кроме того, дело это, похоже, очень хлопотное. Чтобы справиться с ним, нужно целиком и полностью посвятить себя этой задаче. Некоторые тратят на это всю жизнь. Well done! [45]45
  Удачно! (англ.).


[Закрыть]Мы, обыкновенные люди, не такие беспокойные по натуре. Мы уж лучше думаем, пускай оно остается как есть. Но мы никогда не упустим случая покритиковать систему. Это нам ничего не стоит. А иногда даже интересно. Ругать систему на все корки очень даже интересно. Вот мы ее и поругиваем.

Остаток дня мы проводим в подавленном настроении. На большинстве из нас висят долги в кредитную кассу, выплаты по ним просрочены, и каждому уже случалось раз-другой получать грозные письма с предупреждением о санкциях. Хуже всех влип, конечно, Мартин. Но Эгиль тоже трясется, и Ингве, и Ким, только на Руаре ничего не висит да у Эвена лишь маленький кредит. Он ведь еще только вступил в этот замкнутый круг, бедняга! Если по правде, за мной тоже числится кредит. Я несколько раз просрочивал выплату, но мне удавалось умаслить их ласковым голосом по телефону и уболтать благодаря великолепному владению риторикой. На сей раз я не уверен, что у меня получится. Не помню, заплатил ли я причитающийся взнос перед тем, как уехать, или решил тогда, что можно и подождать? Последнее вполне вероятно. Голова у меня была занята другим. Надо было отправляться в экспедицию. Так что у меня не было никакого желания заниматься вдобавок будничными и прозаическими проблемами.

Думаю, мне нет особенных причин опасаться. Ведь я добропорядочный человек. Вот уже несколько лет я ни разу не прокатился на трамвае зайцем.

Кроме того, мы и так расплачиваемся хотя бы уже и тем, что находимся здесь. Благодаря нам лучи славы озарят нашу родину. Это ведь тоже надо учитывать. Люди, совершающие подвиги ради своей страны, должны в награду освобождаться от платы за обучение! И все, кто работает более или менее в рамках О-цикла. Автоматически. Странный это контракт, которым мы связаны: мы обладаем богатыми знаниями в обществе, которому нужны знающие люди, но оно же заставляет нас за эти знания расплачиваться. Когда мы приобрели какие-то знания, их уже никто не может у нас отобрать. Знание неотделимо от своего обладателя. Но они оплачены кредитной кассой. И она желает вернуть себе свои деньги. Это единственное, о чем они думают. Все о деньгах да о деньгах! А забрать себе знания они не могут. Они могут слать нам напоминания, бегать за нами по пятам до самого Мануае, однако если мы откажемся отдавать деньги, знания-то все равно останутся при нас, так называемая «сила» останется с нами. Словом, как тут ни угрожай, это всегда будет восприниматься не совсем серьезно. Угроза реальна, что ни говори, и все-таки не смертельна. И не так уж мы боимся кредитной кассы. Если бы не масса хлопот. Никакого тебе покоя. Они поделили нашу жизнь на отрезки от взноса до взноса, сообщают нам, чего мы реально стоим. Мы должны быть им благодарны за то, что они дают нам возможность получать образование, между тем как страна, несомненно, испытывает потребность в таких людях, как мы. Они считают, что сделали нам одолжение, предоставив кредит. Мы считаем, что сделали большое одолжение им, став высокообразованными людьми. Это же не сравнишь с апгрейдом компьютера! Апгрейд стоит несколько сотен крон за шестнадцать мегабайт RAM, отчего система заработает быстрей и все будет немного лучше, чем было, но ведь убери из компьютера эти шестнадцать мегабайт, он вновь станет таким непроизводительным, каким был раньше. У человека же нельзя так просто локализировать ту плату, которую вставили для апгрейда. У него она состоит из клеток, и нервов, и нервных импульсов. Ее невозможно удалить.

Поэтому-то они и придумали преследовать нас, вставать на якорь и сидеть в лодке, чтобы давить нам на психику. По-моему, довольно примитивный метод при нынешних-то современных методах коммуникации! Но кредитная касса, судя по всему, предпочитает проводить с человеком личную беседу, встретясь лицом к лицу. Добрый старый метод! А ведь сколько сейчас разговоров об интеллектуальном капитале и будущем! Главное сейчас не мускулы и первичные отрасли. Главное – идеи, и знания, и информационные связи. Умственный капитал. Ресурс будущего. Это – я. Это – мы. Кредитная касса должна бы это понять и отстать от своих должников, вместо того чтобы сторожить тут на лодке, притворяясь обыкновенными рыбаками.

– Тоже мне рыбаки чертовы! – говорит Эгиль.

И мы оба видим по выражению наших лиц, что на этих словах можно бы и поставить точку, однако нам этого мало, мы жаждем еще что-то добавить, идем на поводу у самих себя, своих инстинктов, одно слово тянет за собой другое, и мы не останавливаемся, пока я не дошел до «дерьмовых рыбаков», а Мартин повторил «рыбалка чертова». На этом слова иссякли, и сказать уже больше было нечего.