Текст книги "Дымная гора"

Автор книги: Эрин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Мама умерла, – буркнул Таккик. – Мы с тобой не знаем, как бы она отнеслась к этой затее.

– Мне кажется, ей бы понравились эти медведи, – осторожно сказала Каллик, кивая на темные заросли камыша. – Они храбрые, а наша мама всегда была смелой.

Она слишком поздно поняла, что этого ей не следовало говорить. Шерсть на загривке у Таккика встала дыбом, он оскалил клыки и зарычал:

– Не смей мне талдычить об их храбрости! Мне надоело слушать, какие они прекрасные, смелые и замечательные! Я ничуть не хуже, поняла? И я тоже храбрый. Вот, гляди!

– Стой, Таккик! – в ужасе крикнула Каллик, пытаясь удержать брата, но тот уже выскочил из тени и решительно зашагал к ближайшему огнезверю. Высунув голову из-за угла берлоги, Каллик отчаянно закричала: – Вернись, Таккик! Оставь его в покое!

Она в страхе смотрела на огромных огнезверей, которые при желании могли бы с легкостью раздавить ее брата своими здоровенными круглыми лапами. Потом в отчаянии обернулась к темным камышам. Может быть, ей только показалось, что там прячутся медведи? А если они все-таки там, то как поведут себя? Они тоже испугались за Таккика или в глубине души надеются, что огнезверь раздавит этого назойливого медвежонка и они смогут продолжить путь без него?

Но для Каллик все это было уже неважно. Она не могла бросить Таккика на растерзание огнезверям. Он ошибся, когда сказал, что они не знают, чего хотела бы Ниса. Каллик твердо знала, что Ниса не позволила бы ей оставить брата в беде. Собрав всю свою храбрость, она вышла из-за угла следом за братом.

Таккик стоял перед самым носом ближайшего огнезверя. Огромное чудовище нависало над ним как гигантская, сверкающая, ужасно вонючая гора. Два круглых пустых глаза бесстрастно взирали на Таккика.

Принюхиваясь, Каллик подбежала к брату. Огнезверь не шелохнулся.

– Он мертвый? – шепотом спросила Каллик. – Но если он умер, то почему стоит, а не падает?

– Эх ты, ничего не понимаешь! – высокомерно фыркнул Таккик. – Он спит. Огнезвери всегда такие, когда спят. Эй, огнезверь! Где твоя шкура? Наверное, кто-нибудь спустил ее с тебя, пока ты дрых? Ты такой тупой, что и не заметил потери! Ха-ха-ха, голый тупой дурень!

– Тише, перестань! – вскрикнула Каллик. – Зачем ты его дразнишь?

– Да он все равно не слышит, – ответил Таккик. – Огнезвери вообще глухие. И тупые, их даже тюлень обманет! – он сказал это очень громко, но огнезверь даже не шелохнулся. Просто стоял и молчал, словно неживой.

– Хорошо, Таккик, я тебе верю, – поспешно ответила Каллик. – Ты очень-очень смелый. – Зато у нее самой лапы мелко тряслись от ужаса. Громкий стук, раздавшийся со стороны берлоги, заставил ее подскочить от страха. Снова послышался гул голосов мягколапых и запахи еды. Пусть огнезверь спит, но мягколапые-то не спят! Они в любой момент могут выбежать из своей берлоги с палками наготове! Глупый, глупый Таккик, неужели он этого не понимает?

– Думаешь, это смелость? – усмехнулся Таккик. – Смотри, что сейчас будет!

К ужасу Каллик, он поднялся на задние лапы и что было силы ударил передними по морде огнезверя.

И тут случилось самое страшное.

– АРРАУ-АРРАУ-АРРАУ-АРРАУ-АРРАУ-АРРАУ! – оглушительно завыл огнезверь.

Не помня себя, Каллик бросилась к металлической коробке. Ей казалось, что у нее сейчас вся шерсть выпадет от страха, а сердце колотилось с такой силой, словно хотело заглушить вопли огнезверя. Съежившись за металлической коробкой, Каллик не сразу поняла, что Таккик тоже сидит рядом, уткнувшись носом в ее шерсть. Он дрожал с головы до ног и не открывал глаз.

Огнезверь продолжал орать, но почему-то не торопился пускаться в погоню за обидчиками.

– Теперь он нас найдет и съест? – спросила Каллик.

Таккик отскочил от нее и судорожно втянул в себя воздух.

– Я никогда раньше не слышал, чтобы они так орали, – пробормотал он дрожащим, срывающимся голосом. – Салик их часто бил, но они никогда не просыпались.

– Почему он нас не ловит?

– Может, он тоже испугался? – предположил Таккик, и Каллик поняла, что он немного приходит в себя.

– Непохоже, – разуверила его Каллик. – Думаешь, мы очень грозно выглядели, когда бросились бежать без оглядки?

Таккик осторожно добрался до угла и высунул нос наружу. Каллик затаила дыхание. Что если огнезверь его заметит?

Но Таккик благополучно вернулся и плюхнулся рядом с ней на землю.

– Ну и тюленеголовые же мы с тобой! – засмеялся он.

– Мы? – уточнила Каллик.

– Это не огнезверь кричит, поняла? Иди сюда, сама посмотри.

С этими словами он выбежал из-за стены, и Каллик нехотя подошла следом.

– АРРАУ-АРРАУ-АРРАУ-АРРАУ-АРРАУ-АРРАУ!

Казалось, что этот жуткий рев исторгается из глотки огнезверя, но теперь Каллик и сама видела, что этого просто не могло быть. Огнезверь неподвижно стоял на своем месте, глаза его были потушены, и он никуда не бежал!

– Смотри, – шепнул Таккик, кивая носом на площадку перед мордой большого огнезверя. И тут Каллик даже пасть разинула от изумления. Внутри огнезверя кто-то прыгал! Присмотревшись, Каллик вспомнила белого огнезверя, которого однажды видела на берегу. В нем тоже сидела целая стая мягколапых… А в этом огромном огнезвере сидело сразу двое… только нет, это были совсем не мягколапые!

– Ой, – прошептала она. – Кажется, я уже встречала этих зверей раньше. Они с виду как волки, только живут с мягколапыми.

– Ага, – кивнул Таккик. – Это собаки. Неужели ты этого не знала?

– Откуда? – огрызнулась Каллик. – Я жила совсем одна. Никто мне ничего не рассказывал, до всего приходилось самой додумываться.

Казалось, ее ответ смутил Таккика.

– Мне Салик рассказал про собак, – признался он. – Некоторые из них кусаются, но в остальном от них больше шума, чем вреда.

Он обошел огнезверя кругом, чтобы получше разглядеть мечущихся внутри собак. Они были размером с Лусу: черные с коричневым, с толстыми мордами, маленькими ушками и острыми клыками. Захлебываясь лаем, собаки бросались изнутри на бока огнезверя и выли, глядя на белых медведей. Одна из собак ухитрилась просунуть нос в небольшую щелку в прозрачном боку огнезверя и жадно принюхивалась.

– Ну, чего разорались? – поддразнил их Таккик. – Выбраться-то не можете? Вы делаете только то, что мягколапые вам прикажут, жалкие вы трусы. Да посмотрите на себя! Вы же беспомощные, как новорожденные медвежата, которые могут только сосать молоко, да скулить от голода. Спорим, что без мягколапого вы с голоду помрете, даже если наткнетесь на дохлого тюленя?

– Таккик, пойдем отсюда, – попросила Каллик, отступая назад. – Видишь, как они злятся!

– Они ничего не могут нам сделать, – ухмыльнулся Таккик. – Они заперты в брюхе у огнезверя, как улитки в раковине. Только и могут, что орать, да зубами клацать. Нам с Саликом доводилось дразнить собак и покрупнее! Да если бы они даже выскочили из огнезверя, я бы им…

И тут одна из собак, неудачно подпрыгнув, плюхнулась на что-то внутри огнезверя. В тот же миг целый кусок огнезверя стал открываться, словно пасть. Несколько мгновений Каллик завороженно смотрела на раскрывающееся отверстие, а потом с ужасом поняла, что больше ничто не отделяет их от беснующихся собак.

Вблизи собаки оказались еще больше, чем казалось раньше. Слюна капала с их губ, а в разинутых пастях сверкали очень острые и длинные клыки.

С яростным воем собаки выпрыгнули из огнезверя и бросились на Таккика.

ГЛАВА VII
ТОКЛО

– Токло! – закричала Луса. – Сделай что-нибудь! Они убьют Таккика!

«Это было бы здорово», – мрачно подумал про себя Токло, но лапы уже несли его на пятачок черной земли к двум перепуганным белым медвежатам.

Из своего укрытия в камышах Токло и Луса видели, как Таккик крутился вокруг огнезверя. Токло не знал, куда подевался Уджурак, но был рад, что маленький гризли сейчас в безопасности. Что касается Таккика, то Токло нисколько не удивился тому, что тот угодил в беду. Он только сомневался, правильно ли поступает, кидаясь ему на помощь.

Одна из собак уже впилась в переднюю лапу Таккика, а вторая с рычанием подбежала к его морде. С громким ревом Таккик брыкнул лапой, сбросил с себя первую собаку и замахнулся передней лапой на вторую. Но собака ловко увернулась и снова кинулась в бой. Токло видел, что на этот раз зубы ее клацнули в какой-нибудь шерстинке от черного носа Таккика.

Тем временем первая собака тоже поднялась на лапы и ринулась на Таккика. Но Каллик бросилась вперед и загородила собой брата. Врезавшись в бок белой медведицы, собака с визгом отскочила, но быстро собралась с силами и попыталась цапнуть Каллик за лапу. К счастью, в последний момент Каллик все-таки успела увернуться в сторону.

Кому первому помогать? Кому хуже всего? Токло на миг растерялся, но тут вторая собака положила конец всем его сомнениям, прыгнув Таккику на шею. Глупый белый медвежонок еще не успел перевести дух после первого нападения и не ожидал, что следующий удар последует так скоро.

Но в тот миг, когда собака уже готова была сомкнуть челюсти на горле Таккика, огромная лапа Токло обрушилась ей на голову. Собака с визгом покатилась по черной земле. Развернувшись, Токло отшвырнул от себя вторую собаку. Та рухнула на землю и с жалобным воем захромала прочь.

Токло повернулся и посмотрел на первую собаку. Та только что поднялась с земли и стояла, тряся головой, словно никак не могла прийти в себя. Он угрожающе шагнул к ней, но собака с визгом бросилась к берлоге.

– Надо идти, – пропыхтела Луса, подбегая к ним. – Сейчас сюда выбегут плосколицые со своими огненными палками!

– Бежим! – приказал белым медвежатам Токло. Каллик, прихрамывая, бросилась к нему, но Таккик лишь злобно уставился на Токло и процедил:

– Я бы без тебя с ними разделался!

– Ну да, я так и понял. Ты был прекрасен, – огрызнулся Токло.

Тут в берлоге что-то клацнуло, и голоса мягколапых стали громче.

– Быстрее! – завопила Луса, бросаясь к сторону кустов. – Бежим!

– Бежим, Таккик! – закричала Каллик, пихая брата в бок.

«Да плевать мне, пускай его плосколицые застрелят, – злобно подумал Токло, бросаясь следом за Лусой. Стоило ему спрыгнуть с черной земли, как лапы его тут же увязли в мокрой глине. – Неблагодарный, эгоистичный, тупой, никчемный…»

Луса с треском протискивалась сквозь кусты впереди него. Честно говоря, Токло предпочел бы сразу выбежать на Черную тропу и броситься к Большой реке, но Луса могла заблудиться, поэтому приходилось плестись за ней. Вскоре он понял, что она направляется к редкой рощице возле Черной тропы.

«Ясное дело! – хмыкнул про себя Токло. – Чего еще ожидать от черной медведицы? При любой опасности она бежит к деревьям!»

Впрочем, это была не такая уж плохая идея. Если повезет, в роще они смогут укрыться от плосколицых, тем более что ночь была уже не за горами.

Токло догнал Лусу у первых деревьев. Огнезверь с ревом пробежал по Черной тропе в нескольких медведях от места, где они остановились.

Привалившись к стволу дерева, Луса тяжело дышала, разинув пасть. Когда рев огнезверя растаял вдали, Токло заметил, что оба белых медвежонка тоже тут как тут.

Добежав до рощи, Таккик и Каллик в изнеможении бросились на груду сухих листьев. Токло обернулся, встревоженно ища глазами Уджурака. Маленького гризли нигде не было видно.

Выглянув из-за кустов, он увидел, что плосколицые и собаки суетятся вокруг берлоги, тыча лапами на ревущего огнезверя. К счастью, ни один из них не смотрел в сторону рощи, а значит, они просто не заметили медведей.

Громкий стрекот отвлек его внимание и, обернувшись, Токло увидел белку, глядевшую прямо на него из-под корней дерева. Эта странная белка даже не думала убегать, а только смотрела на него своими яркими, как ягодки, глазами.

– Уджурак? – буркнул Токло. Неужели у этого дурачка хватило ума превратиться в белку?

Внезапно перед глазами у него мелькнуло что-то белое. Бросившись вперед, Таккик прихлопнул белку своей огромной лапой и, прежде чем Токло успел опомниться, со страшным хрустом сомкнул челюсти на ее горле.

– Не-еет! – взревел Токло, кидаясь к Таккику. – Нет! Не надо!

Мало того что он рисковал своей шкурой, спасая этого тупого белого медвежонка от собак, так теперь еще он должен смотреть, как Таккик пожирает Уджурака!

Вне себя от ярости, Таккик оставил белку и бросился с когтями на Токло. Белка выпала у него из пасти и осталась неподвижно лежать на земле. Потом острые когти полоснули Токло по морде, и он с наслаждением впился зубами в шею противному Таккику. Могучий белый медвежонок всей массой обрушился на гризли, едва не выбив из него дух, но Токло изо всех сил ударил его задними лапами, оставив глубокие кровавые борозды на белоснежной шкуре Таккика.

Он слышал, как Луса и Каллик хором орут на них, но шум крови в ушах заглушал их вопли. Безумная ярость клокотала в нем. Если Таккик убил Уджурака… Если он убил Уджурака…Боль, злоба и страх сделали Токло бесчувственным. Он бил, кусал и рвал Таккика, словно этот несносный белый медвежонок был виноват во всем, что случилось в его несчастливой жизни.

– Токло! Таккик! – кричала Луса с ветки дерева. – Перестаньте! Прекратите!

Горячая боль разлилась по шкуре Токло, когда когти Таккика впились ему в спину. Перекатившись на бок, он высвободился и изо всех сил ударил Таккика по голове, так что тот с глухим стуком врезался в ствол дерева.

Взвыв от боли, белый медвежонок ударил Токло по ушам. Впечатление было такое, словно огнезверь врезался ему в голову.

Оглохнув от боли, Токло напружинил мышцы и приготовился к прыжку. Если ему удастся опрокинуть врага на землю, то один быстрый укус в горло положит конец этой затянувшейся драке.

И тут Каллик отважно бросилась между ними. На миг Токло показалось, будто Таккик раздвоился у него перед глазами. Но прежде чем он успел прыгнуть на ближайшего из Таккиков, чей-то холодный нос ткнулся ему в морду и отпихнул в сторону. Этот кто-то был крупнее и тяжелее Лусы, и шерсть у него была не черная, а…

– Что ты делаешь, Токло? – рявкнул Уджурак. – Почему вы деретесь? Что случилось?

– Уджурак! – завопил Токло, в изнеможении бросаясь на кучу листьев. – Ты жив!

– Жив? – озадаченно переспросил Уджурак. – А с какой стати мне умирать? Я просто бродил тут в окрестностях.

Взъерошенная Каллик оттащила брата от дерева и теперь что-то с жаром втолковывала ему, понизив голос. Таккик тяжело дышал, сердито сверкая глазами.

У Токло ныли мышцы и страшно болели царапины, оставленные когтями Таккика, но это все были пустяки. Главное, Уджурак жив!

– Я подумал… подумал… – пробормотал он и замолчал, подыскивая слова. Задрав голову, он вдруг увидел ужас в глазах притаившейся в ветвях Лусы. Она смотрела на него так, словно он внезапно превратился в огнезверя!

– Да ты совсем спятил из-за этой дурацкой белки! – заорал Таккик. – Я что, урод какой-нибудь? Разве я бы не поделился с тобой?

– Он просто… Просто вы оба разгорячены из-за битвы с собаками, – сказала Каллик. – Успокойтесь, все уже позади, – пробормотала она, кладя лапу на плечо Таккика, но тот раздраженно сбросил ее прочь.

– Вот именно, собаки! – заорал Таккик. – Я бы сам с ними справился! Я бы и без тебя разбросал их, расцарапал когтями и порвал бы в клочья! Ты вечно лезешь, куда тебя не просят! Вечно говоришь, что делать и чего не делать, будто ты тут самый умный. Тоже мне, нашелся медвежий царь! Да кто ты такой? Ты даже не белый медведь, а всего лишь глупый гризли!

Чувство вины прожгло шкуру Токло. Он молча посмотрел на мертвую белку, валявшуюся под деревом. Белка была мертва, но это не был Уджурак!

Но помимо вины в нем бушевала ярость. Разве он виноват, что все получилось так глупо? Разве какой-нибудь другой медведь должен постоянно бояться раздавить или проглотить своего лучшего друга?

– Я думал, что это Уджурак, ясно? – взревел он. – Я подумал, что ты убил Уджурака!

Несколько мгновений Таккик молча смотрел на него, раздувая бока. Потом, очень медленно, словно разговаривал с сумасшедшим, произнес:

– Что… ты… такое… говоришь?

Токло кивнул на белку. Он и сам не знал, зачем пустился в объяснения, но что сделано, то сделано.

– Это белка, – все так же медленно сказал Таккик. – Это не медведь. Бел-ка, понимаешь? Маленькая, проворная, съедобная. Она ничем не похожа на Уджурака.

– Без тебя знаю, – проворчал Токло.

– Таккик, – пришла на помощь Токло Каллик. – Мы должны рассказать тебе кое-что об Уджураке.

Таккик повернулся к сестре.

– Ну-ну, – насмешливо протянул он. – Хочешь сказать, что иногда он бывает похож на белку?

Повисло неловкое молчание.

– Ну… В общем-то да, – ответила Луса.

– Но нечасто! – поспешно заверил Уджурак.

– Иногда он птица. А иногда медведь. Или плосколицый, – хмуро добавил Токло, наслаждаясь глупым выражением, появившимся на морде Таккика. – Однажды он даже комаром был. Мне это меньше всего понравилось.

– Мне тоже, – согласился Уджурак.

Таккик расправил плечи, вздыбив загривок.

– Вы все чокнутые, – сказал он. – Медведи не превращаются в других зверей.

Каллик умоляюще посмотрела на Уджурака и Токло.

– Но мы же точно не знаем, правда? – пролепетала она. – Мы же мало медведей видели, может быть, среди них много таких, как Уджурак.

– Что-то не верится, – процедил Токло.

– Но зачем? – взорвался Таккик. – Зачем ты превращаешься в других зверей? Зачем быть кем-то, кроме медведя? – Он дотронулся лапой до носа и с искренним недоумением спросил: – И потом, если ты можешь быть кем угодно, то почему не станешь белым медведем?

– Полегче, – проворчал Токло.

– Я не знаю, – честно признался Уджурак. – Это просто происходит со мной – и все. Сначала я не делал этого нарочно, оно само так получалось… Но теперь я стараюсь превращаться только когда нужно.

– Как сейчас? – буркнул Токло.

– Нет, сейчас я ни в кого не превращался. Я просто спустился вниз по ручью, чтобы посмотреть, можем ли мы пройти под Черной тропой вместе с ним, – ответил Уджурак, кивая на место, где ручей исчезал под Черной тропой. – Но там очень узко и все заросло колючками. Никак не протиснуться. Придется переходить поверху.

– Попробуем, когда совсем стемнеет, – буркнул Токло. – Огнезвери днем активнее, чем ночью.

– Стойте, стойте, – прорычал Таккик. – Это все подождет! Мне кажется, вы все врете про Уджурака.

– Нет, не врем, – серьезно ответила Каллик.

– Покажи ему, Уджурак, – предложила Луса, спускаясь с дерева. – Это быстрее, чем объяснять.

Это была правда, но Токло это все равно не нравилось. Каждый раз, когда Уджурак превращался, Токло боялся, что его маленький друг забудет, как быть медведем, и никогда не станет прежним. Быть медведем и так очень трудно, а они еще все устали, проголодались и измучились. Что если Уджурак выяснит, что другим зверем быть проще?

Уджурак задумчиво поднял голову. Внезапно шерсть его всколыхнулась, словно трава под ветром, а потом превратилась в перья, усеянные темными крапинками. Он взмахнул передними лапами – и они стали крыльями. Вот тело его съежилось, шея вытянулась, а на месте носа вырос острый клюв. В следующий миг Уджурак исчез, а на его месте оказался длинношеий гусак.

С громким гоготаньем гусак-Уджурак захлопал крыльями и поднялся в небо. Не успел Токло глазом моргнуть, как он уже скрылся в темнеющем небе.

Каллик и Луса провожали его сияющими взглядами. Способности Уджурака приводили их в восторг, а Токло хотелось прыгнуть на гусака, спустить его на землю и как следует встряхнуть, чтобы он поскорее превратился обратно в медведя. Он сердито царапнул когтями землю. Почему Уджурак не может быть обычным медведем?

Таккик прижался спиной к дереву. Губы его разъехались в стороны, и он быстро-быстро замахал лапами, словно боялся, что Уджурак его клюнет.

– Мне это не нравится, – проворчал он. – Почему вы до сих остаетесь с ним? Он чужой!

– Как ты можешь так говорить? – поразилась Каллик. – Разве ты не видишь, какой он удивительный? Он необыкновенный! Теперь ты веришь, что он сможет привести нас в Последнюю великую глушь?

«Да уж, он необыкновенный, – подумал про себя Токло. – Необыкновенно глупый и неосторожный медвежонок!» Но в глубине души он был согласен с Каллик. Просто ему хотелось, чтобы Уджурак поскорее вернулся и они смогли отправиться дальше.

– Это ненормально, – упрямо сказал Таккик, качая головой. – Это неправильно и опасно. Что если он вздумает превратиться в моржа и нападет на нас?

– Он этого не сделает, – отрезал Токло и добавил: – Как и мы не причиним ему вреда, когда он обернется белкой.

– А не проще было предупредить меня, вместо того чтобы драться? – хмыкнул Таккик.

Тут над головой у медвежат снова послышалось хлопанье крыльев, и Уджурак, приземлившись на поляну, снова превратился в медведя. Несколько серых перьев остались лежать на траве, где только что сидел гусь. Таккик подозрительно обнюхал их, а потом посмотрел на Уджурака.

– Они пахнут гусем! – прорычал он. – Как же нам тебя узнать, когда ты не медведь?

– Я стараюсь не превращаться без крайней необходимости, – виновато вздохнул Уджурак.

– А мы должны вести себя очень осторожно, когда он исчезает, – добавила Каллик.

– Ладно, идем, – рявкнул Токло. Один из огнезверей, спавших перед берлогой, проснулся и зарычал. Чем скорее они уберутся отсюда, тем будет лучше!

Когда медведи начали спускаться с холма, Луса слезла с дерева и подбежала к Токло.

– Ты в порядке? – негромко спросила она.

– Да, – ответил он и тут же сморщился от боли в расцарапанном плече. Струйка крови сбегала у него по шее, но он не мог даже остановиться, чтобы зализать рану. Не хватало только, чтобы Таккик догадался, как ему больно! Белый медвежонок бодро шагал вперед, словно не замечая ран, оставленных когтями Токло.

Токло тоже хотел быть первым. Он не собирался позволить Таккику оспорить его место вожака стаи. Значит, нужно было во что бы то ни стало обогнать белого медвежонка, и Токло прибавил шагу, превозмогая боль.

Он остановился у края Черной тропы, ожидая остальных. Огромные огнезвери проносились мимо, завывая и рыча на бегу. Свет их круглых глаз ослеплял Токло. Огнезвери озаряли всю землю перед его лапами, и Черная тропа под их взглядами становилась светлой, как днем.

«Как они это делают?» – в который раз поразился Токло.

Подбежавший Уджурак легонько пихнул его в бок, и Токло понял, что тот хочет сказать, что не сердится на него за драку.

– А ты не можешь превратиться в огнезверя? – неожиданно спросила Луса. – Вот было бы здорово! Ты мог бы нам рассказать, о чем они думают и что едят – ой, надеюсь, что не медведей! И еще узнал бы, почему им так нравится бегать по Черной тропе, и где их нету, и еще…

– Хватит, не трещи, – перебил ее Таккик. – И не подбивай его на всякие глупости. Не хватало только, чтобы тут вдруг появился огнезверь!

Токло было противно соглашаться с Таккиком, но он тоже считал, что Уджураку лучше превращаться в обычных зверей.

– Не думаю, что у меня получится, – задумчиво ответил Уджурак. – Понимаете, эти огнезвери… Они как будто не совсем живые. Я не могу учуять в них ничего живого.

– Не живые? – взорвался Таккик. – Что за чушь ты несешь? Разумеется, они живые! Они бегают, и рычат, и нападают совсем как медведи.

– Нет, не как медведи, – возразил Уджурак. – Я не могу объяснить, но точно знаю, что это не так.

– А я их все равно не боюсь! – заявил Таккик и, выбежав на Черную тропу, помчался на другую сторону.

– Идем, – скомандовал друзьям Токло. Он тщательно принюхался и прислушался, но огнезвери были далеко.

– Ты первая, Луса, – сказал он.

Луса осторожно поставила лапу на Черную тропу, глубоко вздохнула – и помчалась вперед.

Кубарем скатившись в траву на другой стороне, она замерла, закрыв нос лапами.

– Ненавижу Черные тропы, – крикнула она друзьям. – Они очень плохо пахнут! И я знаю, что огнезвери убивают тут зверей. Эти Черные тропы все равно что дороги смерти. Почему духи не уничтожат их?

– Потому что у них силенок не хватает, – презрительно фыркнул Таккик, стоявший на самом краю Черной тропы.

– Постойте-ка, – остановил Токло уже собравшихся бежать Каллик и Уджурака. – Мне кажется, огнезверь на подходе.

Теперь он ясно чувствовал слабое дрожание тропы под лапами.

Каллик и Уджурак попятились в кусты, и Токло заметил, как Каллик испуганно проводила взглядом пробежавшего мимо огнезверя.

– Теперь пора! – крикнул он.

Они дружно выбежали из кустов и бросились бежать через тропу. Уджурак первый добежал до противоположного края, и Луса радостно боднула его головой в бок.

Токло не спускал глаз с Каллик: он не знал, доводилось ли ей переходить Черные тропы раньше или это ее первая попытка. Что ж, она держалась молодцом! Бежала рядом с ним и даже не вздрогнула, когда сбоку вновь послышался нарастающий рев огнезверя.

Они вместе спрыгнули в траву и присоединились к остальным.

– Молодец, – похвалил Токло Каллик. – Ты не трусиха. Теперь ты по-настоящему стала одной из нас.

– А Таккик? – быстро спросила Каллик. – Он тоже наш?

Токло не ответил. Он хотел быть терпимым, хотя бы ради спокойствия остальных, но плечо болело нестерпимо, а злость на Таккика никак не хотела успокаиваться. Что бы ни думали остальные, Токло никогда не сможет доверять этому противному выскочке и не станет считать его своим!

Он посмотрел за спину Каллик и даже зажмурился от изумления. Впереди, на сколько хватало глаз, громоздились берлоги плосколицых, полыхающие ненастоящим желтым светом, похожим на горящие взоры огнезверей. Раньше берлоги были скрыты склоном холма, но теперь перед медведями расстилалось настоящее лежбище плосколицых, преграждавшее им путь к Большой реке.

А он-то думал, что огнезвери и маленькая берлога плосколицых были самой большой опасностью на пути к реке! Похоже, настоящие опасности только-только начинаются.