Текст книги "Дымная гора"

Автор книги: Эрин Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА III
ЛУСА

Испуганно охнув, Луса крепче впилась когтями в галечный берег, чтобы не броситься наутек. Взрослые белые медведи, которых она видела на берегу Великого медвежьего озера, были очень большими, но этот казался просто гигантским. Или она уже привыкла к размерам Таккика и Каллик, которые, если честно, до сих пор казались ей чересчур громадными для медвежат?

На миг Лусе почудилось, будто перед ней тот самый медведь, которого она увидела с верхушки дерева, но потом она вспомнила, что там была медведица с медвежонком, а вовсе не исполинский самец. Исполинский, грозный и очень-очень страшный.

Но огромный белый медведь почему-то не торопился вскакивать и нападать на них. Он даже пасти не открыл и не стал рычать, скаля чудовищные клыки. Вместо этого он тоненько заскулил и с усилием повернул голову, чтобы посмотреть на медвежат. Темные глаза его были затуманены болью, а взгляд показался Лусе рассеянным, как будто великан смотрел на них сквозь туман. Белая шерсть его тоже выглядела не лучшим образом – вся грязная, свалявшаяся, в потеках глины.

Теперь Луса поняла, что перед ней просто очень старый и очень усталый медведь. Внезапно глаза старика закатились, длинный черный язык вывалился из пасти, и он застонал, тяжело дыша.

И тогда Луса почувствовала к нему жалость. Точно такой же тусклый и затравленный взгляд она видела когда-то в глазах Оки, матери Токло. У этого белого медведя уже не осталось сил бороться.

В свое время Луса ничем не могла помочь Оке. Она тогда легла возле нее по другую сторону ограды и пролежала так всю долгую ночь, пока не настало утро и плосколицые не унесли Оку прочь. Луса не могла ни дотронуться до Оки, ни накормить ее, ни хоть чем-то заполнить страшную пустоту, оставшуюся в сердце медведицы, потерявшей обоих своих медвежат. Может быть, сейчас ей удастся хоть чем-то помочь этому белому медведю?

Подойдя ближе, Луса остановилась позади Таккика. Белый медвежонок в недоумении смотрел на свою неожиданную находку и молчал.

– Будь осторожна, Луса, – предупредил Токло.

– Все нормально, – прошептала она в ответ и, присев возле огромного медведя, обнюхала его. Пахло от него жутко – гнилой рыбой, илом и очень грязной, горячей шерстью. Луса едва сдержалась, чтобы не сморщиться. Она не хотела обижать и без того несчастного медведя, но попробуй выдержать такую вонь!

– Здравствуйте, – робко сказала она. – Меня зовут Луса. А вы кто?

Старый медведь, поморгав, уставился на нее.

– Я… Меня зовут Квопик, – прошипел он. Его блуждающий взгляд остановился на Таккике.

Белый медвежонок испуганно попятился, а остальные трое медвежат во все глаза уставились в куст. Каллик первая подошла поближе и остановилась, стараясь не приближаться к огромным лапам медведя, каждая из которых была величиной с голову Лусы. Если у этого медведя осталось хоть немного сил, он мог бы одним ударом расплющить Лусу об землю. Но сил у него уже не осталось. Об этом говорили исходящий от него отвратительный запах, истощенное тело и тусклые глаза.

– Что с вами случилось? – шепотом спросила Луса.

Квопик судорожно втянул в себя воздух – этот звук напомнил Лусе скрежет когтей по коре дерева.

– Смерть… – выдавил он. – Смерть пришла… Вдалеке… Вдалеке от льда.

Лусе показалось, будто ее с головы до лап обдало холодной водой.

– Смерть? Что вы такое говорите?

– Я умираю, – проскрежетал Квопик. – Всю жизнь я мечтал добраться туда, но теперь уже поздно. Слишком поздно.

– Нет! – отчаянно воскликнула Луса. – Не говорите так! Мы вам поможем. Уджурак знает все-все травы, он разыщет такие, которые вас вылечат. А я буду приносить вам еду. И нарву мягкой травы, чтобы вам удобно было лежать. – Она с отвращением обнюхала смятые кусты под боком медведя. Они пахли так, словно он целый месяц провалялся тут, не вставая.

– Поздно, – старый медведь с тяжелым вздохом закрыл глаза.

– Но мы все равно попробуем! Чего бы вам хотелось?

Квопик попытался повернуть голову к озеру, но шерсть его запуталась в колючих плетях ежевики, поэтому он только сморщился от боли и снова замер. Пасть его снова открылась, и язык вывалился наружу.

– Воды? – догадалась Луса. – Уджурак, принеси немного воды!

Уджурак, с болью смотревший на раненого медведя, молча кивнул и побежал к берегу.

– Надо оставить его подыхать, – проворчал Токло. – Если бы мы помирали, он бы и когтем не пошевелил. И был бы прав.

– Откуда мы знаем? – возразила Луса. – Если ему можно чем-то помочь, нужно попытаться.

Таккик недовольно царапнул лапой по земле, оставив глубокие борозды в пыли.

– Это не наше дело! – рявкнул он.

– А вот Токло не возражает против того, чтобы я помогла Квопику! – с вызовом заявила Луса. – Правда, Токло?

– Делай, как хочешь, – проворчал Токло, злобно покосившись на Таккика. – Я пойду охотиться.

Развернувшись, он молча побрел в чащу.

Уджурак вернулся, неся в пасти смоченную в воде охапку мха. Бросив мох к лапам медведя, он вопросительно посмотрел на Лусу.

– Сейчас, – сказала она, выжимая воду прямо в пасть медведю. Тот шире разинул рот и принялся жадно сосать влагу. Луса крепче прижала мох к его морде, и медведь еще быстрее заработал языком, почти касаясь лап Лусы.

Она старалась не думать об огромных клыках, разинутых в каком-нибудь когте от ее бока.

«Не думай об этом, вот и все. Не думай. Не думай о больших… огромных… гигантских… чудовищных клычищах!»

Когда Квопик перестал лакать, Луса пододвинула мох Уджураку. Старый белый медведь посмотрел на ветки, переплетавшиеся над его головой на фоне ярко-голубого неба.

– Самый Долгий День… – прохрипел он. – Я уже там?

– Вы… вы путешествовали к озеру? – воскликнула Луса. – Мы как раз идем оттуда!

– Нет, нет, – помотал головой Квопик. – Я отправился в путешествие… Но подумал, что стоит ненадолго посетить общее собрание на озере… Я заблудился…

– Церемония была вчера, – подала голос Каллик. – Мне очень жаль, но вы опоздали.

– И ничего не потеряли! – фыркнул Таккик. – Кому нужно это собрание? Пустая болтовня, и только. Старые жирные медведи чесали языками о духах и хныкали, как они соскучились по льду. Бла-бла-бла, да…

Луса свирепо посмотрела на Таккика, и он заткнулся.

– Это было бы мое последнее собрание, – глухо проговорил старик. – Я так хотел… рассказать им… обо всем, что узнал.

– Да вы что? – снова не удержался Таккик. – Какая жалость, что мы не услышали вашу историю! Вы бы побаловали нас старыми байками о том, как ловили рыбу в юности, а потом напомнили бы, что раньше все было прекрасно, а теперь стало совсем ужасно. Раньше и лед был ледянее и трава зеленее, правда? Не волнуйтесь, остальные старики нас уже просветили.

– Прекрати, Таккик, – прошипела Каллик. – Как тебе не стыдно? Он такой же, как мы!

– Вы можете рассказать нам, – предложила Луса, ласково дотрагиваясь носом до шерсти медведя. – Мы вас выслушаем!

Она улеглась, положила морду на лапы и приготовилась слушать. Она уже поняла, что этому медведю слушатели были нужнее еды и отдыха. Что ж, это было самое простое, что она могла для него сделать.

– Ну уже нет! Может быть, ты и рада слушать старческую болтовню, но я пока в своем уме! – рявкнул Таккик. – Пойду в лес, покажу этому болвану Токло, как охотятся настоящие медведи.

С этими словами он тоже развернулся и с шумом зашагал в лес, ломая кусты, осмелившиеся вырасти у него на пути. Луса подумала, что Токло вряд ли обрадует необходимость делить свой улов с Таккиком, но, по крайней мере, она сможет спокойно выслушать рассказ умирающего.

Квопик посмотрел на трех медвежат, оставшихся возле него. Одна черная, один гризли и одна белая. Луса только сейчас поняла, как странно, должно быть, они выглядят вместе! Но Квопику, похоже, было все равно.

– Это далеко… – просипел он. – Очень далеко. Разве маленькие медвежата смогут туда добраться? Нет-нет, это слишком опасно… Если бы я только мог отвести вас туда… взять вас с собой… – Голос его оборвался. Луса схватила мох и выжала несколько капель в пасть медведю.

Уджурак пошевелил ушами.

– Куда? – спросил он. – И что очень далеко?

– Последняя… великая… глушь… – раздельно выговорил Квопик.

Луса переглянулась с Каллик. Последняя великая глушь? Она никогда не слышала о таком месте, даже Уджурак о нем не говорил.

– Что это такое? – спросила она.

– Я знаю об этом месте только понаслышке, – признался Квопик. – Говорят, там леса полны дичи и нет ни одного плосколицего. Говорят, там могут жить все медведи – белые, черные и гризли. И еще говорят, что там море всегда покрыто льдом, который никогда не тает… – он тихо вздохнул.

– Мы идем в это место! – воскликнул Уджурак, сверкая глазами. – Теперь я точно знаю, что мы ищем!

– Вы знаете, как туда добраться? – спросила Луса у Квопика. Ей хотелось запрыгать от радости, но она заставила себя оставаться неподвижной.

Каллик подползла поближе и уткнулась носом в свалявшуюся шерсть белого медведя. Она тихонько привалилась к его боку, и Луса вдруг представила, как Каллик когда-то лежала возле матери и слушала ее рассказы о вечном льде и танцующих в небесах духах умерших медведей.

– Я знаю, как туда добраться, – проскрипел Квопик, уставившись невидящим взглядом на плети ежевики. – Но это очень опасный путь. Мало кому удается живыми перейти через Дымную гору.

– Дымная гора? – переспросила Луса и посмотрела на Уджурака. Шерсть маленького гризли стояла дыбом, и он так вытаращил глаза, что стали видны белки.

Каллик теснее прижалась к Квопику.

– Какое страшное название, – прошептала она.

– Что там такого опасного? – спросила Луса. – Что там, Квопик? Чем опасна Дымная гора?

Веки Квопика упали, и он еле слышно прошептал:

– Дымная гора… Огромный огненный зверь…

Тут голова его завалилась набок, а лапы обмякли.

– Квопик! – вскрикнула Луса. – Постой, расскажи нам дальше!

– Ш-шшш, – покачала головой Каллик. – Он уснул. Дай ему отдохнуть.

– Ой, – смутилась Луса. – Извини, Квопик.

Стараясь не шуметь, она отошла в сторонку.

– Он так устал, – прошептал Уджурак, и все трое посмотрели на огромного медведя. Грязные бока его вздымались и опадали.

– Можно нам остаться здесь на ночь? – спросила Каллик у Уджурака. – Чтобы побыть с ним?

– Пожалуйста! – взмолилась Луса. – А завтра, когда Квопик как следует отдохнет, он мог бы пойти вместе с нами. Он показал бы нам дорогу в Последнюю великую глушь!

Уджурак встал, и ветки хрустнули под его тяжестью.

– Думаю, это правильная мысль, – решил он. – Если Токло поймал что-нибудь, мы могли бы угостить Квопика.

– Таккик тоже мог поймать дичь, – напомнила Каллик.

– Я принесу ему еще воды, – решила Луса и, подхватив с земли охапку мха, побежала к озеру. Листья таинственно перешептывались над ее головой. Наверное, духи медведей одобряли ее решение позаботиться о Квопике, хотя он и не был черным медведем.

Луса окунула мох в чистую ледяную воду. Солнце медленно клонилось к горизонту, бросая длинные тени на гладь озера. Луса пошевелила ушами, прислушиваясь. Доносившийся из леса громкий топот лап, хруст ломаемых сучьев и свирепое бормотание подсказали ей, что Таккик опять потерпел неудачу.

Сзади хрустнула ветка и, обернувшись, Луса увидела выходящего из кустов Токло с зажатым в пасти зайцем.

– Отличная охота! – воскликнула она. – Я знала, что ты непременно что-нибудь поймаешь!

– Поймал бы больше, если бы мне не мешали некоторые криволапые охотники, – проворчал Токло, закатывая глаза.

– Мы решили заночевать тут, – сообщила Луса, вытаскивая мокрый мох из воды. – Квопик знает дорогу в Последнюю великую глушь. Уджурак говорит, что это и есть то место, куда мы идем. Здорово, правда? Квопик может отвести нас туда!

– Лучше не бывает, – скривился Токло. – Мало нам своей обузы, так теперь еще больного старика за собой тащить!

– Он может оказаться полезен, – вступилась за Квопика Луса. – Он всю жизнь мечтал попасть туда, а мы ему поможем!

Ей было неприятно, что Токло оказался таким эгоистом. Разве Квопик меньше, чем они, заслуживает исполнения своей мечты?

Подхватив мокрый мох, она побежала к зарослям ежевики, а Токло поплелся следом. Каллик по-прежнему лежала возле Квопика, но теперь глаза ее были закрыты, а шерсть шевелилась в такт сонному дыханию старика.

– Ш-шш, – шикнул Уджурак, кивая на спящих. Кивнув, Луса молча положила мох возле носа Квопика.

Токло разгреб лапами листву под деревом и уселся подкрепиться.

– Мы им оставим, – пробурчал он.

Луса едва успела откусить кусок, как из чащи с треском и шумом выкатился Таккик.

– В этом паршивом лесу вообще нечего есть! – проревел он. – Лес – не место для медведей. Тут им не на кого охотиться.

Луса опустила глаза.

«Вот как? – хотелось спросить ей. – Тогда зачем вы пытались отнять лесную территорию у черных медведей? Да еще уговаривали взрослых белых медведей дружно собраться и переселиться в лес! Ну не дураки вы после этого?»

– Конечно, Таккик, – спокойно ответил Токло. – В лесу совершенно не на кого охотиться. Разве что на белок, птиц, лис… зайцев, – он кивнул на лежавшую перед ними дичь.

Таккик посмотрел на Токло с такой злобой, словно был бы не прочь сожрать его самого. Оторвав кусок мяса, он быстро огляделся по сторонам и принялся жевать. Потом возмущенно уставился на спящую Каллик.

– Что она делает? – зарычал он. – Он чужой! Он не из нашей семьи! Неужели она будет ластиться, как дура, к каждому косматому старику?

– Оставь ее в покое, – прорычал Уджурак. Луса подумала, что никогда еще не видела его таким сердитым. Глаза маленького гризли засверкали, как две маленькие ягодки.

Таккик пошевелил ушами и ничего не ответил. Он лишь крепче зажал мясо между передними лапами и принялся за еду.

Закончив есть, Луса вскарабкалась на дерево. Устроившись в уютной развилке между веткой и стволом, она с наслаждением опустила голову на усталые лапы. Отсюда ей было видно, как Токло и Уджурак тоже укладываются на ночлег. Таккик еще долго с ворчаньем топтался по земле, царапая когтями песок, но наконец со вздохом улегся.

«Интересно, что снится сейчас Каллик?» – подумала Луса. Может быть, теплый бок Квопика напоминает ей то, как она когда-то спала в снегу рядом с мамой? Бедная Каллик, как ей, должно быть, было грустно и страшно после смерти матери! Луса тоже была одна, но она хотя бы знала, что ее мама жива, сыта и здорова. В Медвежатнике ее хорошо кормят, там у нее друзья… Порой Луса ужасно скучала по маме, но она даже подумать боялась о том, как чувствовала бы себя, если бы Аша умерла.

Незаметно для себя она уснула, и ей приснились духи медведей. Она слышала их голоса в шелесте ветра, перебиравшего ее шерсть. Один из духов говорил маминым голосом: «Спи спокойно, малышка. Я с тобой».

ГЛАВА IV
ЛУСА

На следующее утро Лусу разбудило приглушенное перешептывание снизу. Свесив голову между веток, она увидела, что Квопик уже проснулся и о чем-то негромко беседует с Уджураком и Каллик. Куча листьев, на которой ночью спал Токло, была пуста.

Луса сонно посмотрела на бледное небо. Когда же ночь наконец начнет удлиняться? Сейчас Луса с удовольствием обменяла бы дневное тепло на долгую ночь, чтобы хоть немного выспаться.

Спустившись с дерева, она обогнула сопевшего под корнями Таккика и заторопилась к друзьям.

– Луса! – возбужденно окликнула ее Каллик. – Иди сюда скорее, Квопик рассказывает нам, как добраться до Последней великой глуши!

Старый белый медведь с трудом уселся, подобрав под себя задние лапы. Этим утром глаза его блестели ярче, чем накануне. Судя по остаткам зайца, валявшимся у него под лапами, еда придала ему сил. Устроившись рядом с Каллик, Луса вопросительно посмотрела на старика. Тот кивнул ей и приглашающе похлопал лапой по мху, который Луса принесла ему накануне.

– Вы говорили что-то о Большой реке, – напомнил старому медведю Уджурак.

– Да, – кивнул Квопик. – Там вас подстерегает первая опасность на пути к Последней великой глуши. Я видел эту реку своими глазами, но никогда сам не переходил ее. Река эта в небо шириной, а течения там такие быстрые, что просто жуть берет. Даже тебе с ними не справиться, белая звездочка, – добавил он, ласково посмотрев на Каллик.

Маленькая белая медведица растроганно потупилась, а Луса радостно улыбнулась. Мама Аша называла Лусу «черничинкой», но «белая звездочка» тоже звучало здорово и очень подходило Каллик.

– Как же нам перебраться? – спросил Уджурак.

– Я знаю место, где это можно сделать, – ответил Квопик. – Переплывать надо прямо от места гнездовья мягколапых, там река мельче и спокойнее. Только будьте осторожны, потому что река и там очень широкая, а течения быстрые. Если вам повезет благополучно переплыть на другой берег, следуйте за Путеводной звездой к Дымной горе, – Квопик задрал голову и кивнул в сторону горизонта.

– Вчера вы уже говорили об этой горе, – воскликнула Луса. – Вы сказали, что она опасна.

– Так и есть, – Квопик закрыл глаза и судорожно вздохнул. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он снова поднял веки и с изумлением осмотрелся кругом, словно забыл, где находится. Огромная грудь его ходила ходуном, борясь за каждый глоток воздуха.

– Дымная гора, – терпеливо напомнила Луса. – Что в ней такого страшного? Почему она опасная?

– Я сам ее не видел, знаю только понаслышке, – просипел Квопик. Груда его грязной белой шерсти тяжело всколыхнулась, и медведь с усилием вытянул переднюю лапу. – Однажды я повстречал медведя, который говорил, будто бы он побывал в Великой глуши и вернулся обратно. Никто ему не верил, все только смеялись и говорили: если там так хорошо, зачем же он вернулся обратно? Что ж, это и впрямь было странно… – Старый медведь опустил голову и провел лапой глубокую борозду в пыли. – Но я ему сразу поверил. Его рассказы были слишком правдивыми, такое нарочно не выдумаешь, хоть голову сломай! Этот медведь рассказал мне о Дымной горе, о горящих скалах и об огне, полыхающем глубоко под землей. Он сказал, что небо над этой горой густо затянуто дымом и пеплом. Гарь ест глаза, оседает черной пылью на шкуре и толстым слоем покрывает землю. И она такая густая, что даже дождем не смывается, вот как! Вокруг Дымной горы до самого горизонта тянутся черные камни, да такие острые, что лапам ступать больно. Воздух там густой и удушливый, от него кружится голова, и можно легко сбиться с пути.

И еще там притаилось нечто… Нечто ужасное. Оно лежит и ждет…

Каллик, Луса и Уджурак в немом страхе уставились на медведя. Эта жуткая картина нисколько не вязалась с мирными соснами, окружавшими их на этом тихом берегу! Утренняя роса сверкала на траве, и даже оглушительный храп Таккика не мог заглушить веселой песни ручейка. Не может быть, чтобы на свете были такие ужасы!

– Что оно такое – это нечто? – наконец выдавила из себя Каллик. – Какое оно?

– О нем говорится в легенде, – негромко ответил Квопик. – В легенде об огромном мягколапом, ростом выше семи самых высоких деревьев.

Луса и Каллик дружно охнули.

– Много-много лун тому назад он жил на Дымной горе, – продолжал Квопик. – Каждый его шаг был величиной с небо, и самые могучие деревья трепетали от страха, когда он проходил мимо. И еще он был голодным – вечно голодным. И вот однажды наступила пора очень долгого Снежного неба. Лютый холод пришел на землю и не спешил покидать ее. Мягколапый очень долго ничего не ел и в конце концов рассвирепел от голода. Когда Снежное небо все-таки закончилось, он отправился в горы и стал убивать всех медведей, встречавшихся ему на пути.

– Ой! – вскрикнула Луса. – Мне страшно!

– Так он убил тридцать медведей, – мрачно произнес Квопик. Съежившись от страха, Луса уставилась на свои лапы. Она знала, что лап у нее ровно четыре. А тридцать – это сколько? – А потом он стал жечь их, по обычаю мягколапых, которые могут есть только горелую еду. Он развел огромный огонь под скалой и подвесил над ним убитых медведей. Тот медведь, от которого я услышал эту историю, говорил, будто своими глазами видел эту скалу, и называется она Медвежья скала. Возле этой скалы огромный мягколапый съел тридцать медведей.

– Я никогда не слышала, чтобы мягколапые ели медведей, – прошептала Каллик.

– А вот он ел! – веско ответил Квопик. – Легенда гласит, будто дух этого мягколапого до сих пор обитает возле Дымной горы. Говорят, что время от времени дым из горы становится гуще… Сказать вам, что это значит? Это огромный мягколапый вновь зажигает свой костер и ищет медведей, чтобы поджарить их и набить свое огромное брюхо!

Не выдержав, Луса зарылась мордой в бок Каллик, пытаясь заглушить звеневшие в ушах вопли несчастных медведей.

– Это просто ужасно, – пробормотал Уджурак, морща черный нос. – Но должен жебыть какой-то другой путь в Последнюю великую глушь!

– Что ж, слыхал я и о таком пути, – раздумчиво ответил Квопик, опуская голову. Трое медвежат придвинулись к нему ближе. – Но он намного длиннее. И тоже очень опасен.

– Расскажи нам о нем, – попросил Уджурак, легонько пихнув старика носом.

– Как перейдете Большую реку, так идите сразу к Ледяному морю, – проскрипел Квопик. – Если сумеете пройти сквозь зыбучие пески и одолеть волны, грозящие унести вас в океан… Если выживете в этом долгом и трудном пути, то сможете добраться до Последней великой глуши по суше.

Тут Квопик снова судорожно втянул в себя воздух и устало лег. Ветки и листья хрустнули под его тяжестью, когда он уронил голову на лапы. Глаза старика закрылись.

Луса подползла ближе и прижалась к нему боком.

– Я так рада, что вы отправитесь в этот путь вместе с нами! – прошептала она на ухо Квопику. – Вы укажете нам дорогу, а мы будем помогать вам в пути!

Квопик ничего не ответил. Грудь его еле заметно поднималась и опускалась вместе с дыханием. Луса подгребла к нему побольше сухой листвы и тихонько отошла.

– Пусть спит, сколько захочет, – пробормотала Луса. – Ему понадобится много сил, чтобы отправиться в путь.

Каллик заморгала, растерянно глядя на сопящего медведя:

– Надеюсь, у него не все истории такие страшные?

Подобрав с земли мох, Луса побежала к озеру за водой. Она была уже возле самого озера, когда заметила, что Уджурак стоит за ее спиной.

– Мне не хочется тебя огорчать, – тихо сказал маленький гризли, – но Квопик не пойдет с нами.

– Нет, пойдет! – запальчиво ответила Луса, не выпуская из пасти мох. – Он знает дорогу и покажет нам, как обогнуть Дымную гору. Нам без него не обойтись!

– Он пошел бы с нами, если бы мог, – уклончиво ответил Уджурак. – Но это наше путешествие, а не его.

Это было уже слишком! Обернувшись, Луса смерила маленького гризли недоумевающим взглядом:

– Значит, ты не позволишь ему идти с нами?

– Не совсем так, – покачал головой Уджурак. Поднявшийся ветерок сбросил на землю несколько зеленых листочков, и Уджурак, повернув голову, прижал один из них носом. Глаза его были печальны. – Он слишком стар и измучен, Луса. Его духу пришло время отправиться в долгий путь в одиночку.

Луса в бешенстве впилась когтями в землю.

– Неправда! – рявкнула она. – Ты ошибаешься!

Схватив свой мох, она помчалась к Квопику.

Старый белый медведь еще дышал, но за время ее отсутствия дыхание его стало заметно слабее, а бока еле-еле шевелились. Лусе показалось, будто тяжелый камень провалился ей в желудок. Теперь она видела, что никакой сон уже не исцелит усталость этого старого медведя. Уджурак был прав – Квопику не суждено покинуть это место.

Каллик сидела, привалившись к боку Квопика, накрыв его лапу своей. На фоне редкой грязной шкуры старика ее пушистая шерстка казалась ослепительно-белой, а поджарый живот выглядел толстым брюшком рядом с торчавшими ребрами Квопика.

– Квопик? – шепнула Луса.

Старый белый медведь с усилием приподнял одно веко, и Луса увидела тусклый глаз, затянутый предсмертной пеленой.

– Пожалуйста, не уходите… – голос его был похож на скрип дерева под ветром. – Я не отниму у вас много времени.

– Прошу тебя, не уходи! – взмолилась Луса. – Останься с нами. Ты нам нужен, Квопик! Мы вместе пойдем в Последнюю великую глушь. Пожалуйста, ну пожалуйста!

Квопик испустил тяжкий вздох, от которого трава перед его носом слабо всколыхнулась.

– Будьте… осторожны, – предупредил он. – Дымная гора гораздо опаснее, чем вы можете себе представить… Но Последняя великая глушь… существует на самом деле! Это не сказка. Вы доберетесь туда без меня, храбрые медвежата… – голос его вдруг оборвался, и глаза закрылись.

Бросившись к Каллик, Луса крепко прижалась к плечу белого медведя.

– Квопик! – прошептала она.

– Он умер, – глухо проговорил стоявший сзади Уджурак.

«Так просто?» – не поняла Луса, растерянно глядя на огромную груду грязного белого меха.

День был теплый, и тонкие шерстинки Квопика весело колыхались на легком ветерке. И все-таки что-то изменилось. Там, где раньше было ощущение усталости и тревоги, теперь была одна лишь пустота. И эта пустота была огромнее молчания и страшнее неподвижности. Дух Квопика покинул его тело.

Луса огляделась по сторонам, в надежде увидеть отлетающую душу умершего. Квопик был таким огромным, наверное, его душа должна переселиться в самое большое дерево на берегу? Или у белых медведей все иначе? Они ведь не рождаются в лесу, может быть, и души их не уходят в деревья? А что бывает, если белый медведь умрет вдали от своих родных ледяных просторов? Найдется ли ему тогда место среди деревьев?

– Что происходит с душой белого медведя после смерти? – шепотом спросила она у Каллик. – Души черных медведей переселяются в деревья. Иногда в коре дерева можно увидеть морду его обитателя. А у вас как?

Каллик опустила голову и посмотрела на Лусу. В глазах ее была тревога.

– Наши умершие уходят в лед, – ответила она. – А когда лед тает, они переселяются на небо. Но я не знаю, что бывает с теми, кто умер вдали ото льда. Может быть, его душа сразу улетает на небо? – Она посмотрела в голубое небо, сиявшее в просветах между листьями.

– Наверное, так и есть, – заметил Уджурак.

Подумав, Луса тоже согласилась с предположением Каллик.

– Все равно это очень грустно, – вздохнула она. – Квопик всю жизнь мечтал дойти до Последней великой глуши и умер, не увидев ее. Это несправедливо!

Каллик встала и обошла мертвого медведя кругом.

– Даже не знаю, что делать, – пробормотала она. – Мне кажется, мы должны что-то сказать, но я не знаю правильных слов. Мама не успела научить меня, – голос ее сорвался, и она уткнулась носом в шерсть Квопика.

– Ты не знаешь, Уджурак? – спросила Луса.

Тот отрицательно помотал головой.

– Гризли забрасывают своих мертвых травой и листьями, – сказал он, – чтобы их духам проще было найти дорогу к Великой лососевой реке. Может быть, нам тоже надо так сделать?

– Не можем же мы просто бросить его! – кивнула Каллик. – Он выглядит таким… таким одиноким!

Луса отлично поняла, что хотела сказать ее подруга. Отломив от ближайшего куста веточку с оставшимися на ней листьями, она бережно положила ее на спину Квопика.

Каллик сгребла лапой целую охапку листвы и засыпала передние лапы умершего.

– Я хотела бы, чтобы это был снег, – прошептала она. – Мне очень жаль, что ты умер, так и не дождавшись льда.

Луса рассыпала листья над головой Квопика, но их было слишком мало, чтобы прикрыть его морду.

– Прощай, – шепнула она. – Надеюсь, твой дух будет смотреть, как мы закончим начатое тобой путешествие. Ради тебя и в память о тебе мы постараемся добраться до Последней великой глуши.

– Будь счастлив, дух Квопика, – торжественно произнесла Каллик. – Надеюсь, ледяные духи разыщут тебя. И еще я надеюсь, что мы увидим тебя снова, танцующего в небесах над краем Вечного льда.

Уджурак положил немного мха на бок Квопика и низко склонил голову:

– Прощай, Квопик. Пусть дух твой невредимым доберется туда, куда стремится.

Подцепив когтями сброшенную ветром ветку с листьями, он с усилием положил ее на тело мертвого медведя.

Луса и Каллик помогли Уджураку аккуратно расправить листья и мелкие веточки.

– Как хорошо, что мы повстречали тебя, Квопик, – сказала Луса.

Склонив голову, Каллик задумчиво посмотрела на Лусу и медленно сказала:

– Если бы мы не спустились к этому озеру, мы никогда бы не встретили Квопика. А если бы мы его не встретили, то не узнали бы о Последней великой глуши!

– И правда, – осторожно заметила Луса, догадавшись, к чему клонит подруга.

– Выходит, хорошо, что мы послушались Таккика? Может быть, ему тоже было предназначено пойти с нами?

Луса поморщилась. Нет, ей вовсе не нравилось это предположение. Более того, ей совсем не хотелось, чтобы Таккик и дальше продолжал во что бы то ни стало настаивать на своем! Если он будет всю дорогу спорить с Уджураком, путешествие превратиться в настоящее мучение.

Услышав сзади шаги Токло, она обернулась. Большой гризли нес в зубах еще одного зайца. Посмотрев на присыпанного травой и листьями медведя, он низко опустил голову и замер. Судя по всему, Токло сразу понял, что произошло.

Тут под деревом послышался шум, и проснувшийся Таккик, широко зевая, поднялся на лапы. Подбежав к остальным, он громко крикнул:

– Эй, этот старый вонючка наконец помер? – Поглядев на неподвижное тело, он кивнул и проворчал себе под нос: – По крайней мере, выглядит он как мертвый. Да и пахнет тоже.

– Таккик! – возмущенно крикнула Каллик. – Как тебе не стыдно? Квопик был добрым и мудрым медведем, он рассказал нам, куда идти дальше.

– С каких это пор старый – значит мудрый? – нагло поинтересовался Таккик. – Иногда старый – это всего лишь выживший из ума медведь с растаявшим снегом вместо мозгов.

– Квопик много знал о нашем путешествии, – напомнила Каллик.

– С какой стати мы должны слушать каждого блохастого пожирателя падали? – парировал Таккик.

– Прошу вас, не надо ссориться над телом Квопика! – взмолилась Луса. – Оставьте его в покое!

Шерсть ее отяжелела от жалости к старому медведю, и ей было невыносимо слушать гадкие слова Таккика. Повернувшись, Луса побрела к озеру.

Возле самой воды ее нагнал Токло. Бросив дичь на камни, он спросил:

– Ты в порядке?

Стоя в воде, Луса задумчиво провела когтем по галечному дну, глядя, как след быстро затягивается песком и водой.

– Да, просто… Просто мне очень грустно, что он так и не закончил свое путешествие. Трудно смириться с тем, что можно умереть на пути к своей мечте и уже никогда не увидеть места, к которому стремился всю жизнь. До сих пор мне никогда и в голову не приходило, что кто-то из нас может… ну, ты понимаешь?

– Мы дойдем, – пообещал Токло. – Все до единого.

– А Квопик уже не дойдет, – всхлипнула Луса. – Как его дух узнает, куда идти? Что если он больше никогда не увидит льда?

Вокруг ее лап тихонько плескалась вода, подкрашенная желтым светом пробивающегося сквозь листву солнца.

– По крайней мере, он умер не один, – глухо сказал Токло. – Может быть, он был рад возможности рассказать нам, куда идти. Он умер, зная, что мы попытаемся завершить начатое им путешествие.