355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Эрика Ридли » Греховный поцелуй » Текст книги (страница 9)
Греховный поцелуй
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 13:43

Текст книги "Греховный поцелуй"


Автор книги: Эрика Ридли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Откровенно говоря, Эванджелину замутило от этого разговора.

Если бы она солгала и сказала: «Вы избежите наказания», – леди Стентон тотчас же ринулась бы вперед, обвиняя мистера Лайонкрофта в том, что он скомпрометировал ее дочь, а это означало, что через несколько минут он оказался бы обремененным невестой и новым скандалом, а на Эванджелину снова обрушилась бы вся тяжесть его ярости.

Если бы она солгала и сказала: «Да, вы будете качаться в петле», – Стентоны отбыли бы с рассветом, оставив ее одну на первом же придорожном, постоялом дворе, если бы ей было суждено дожить до этого и избежать осуждения в колдовстве, чреватого заточением в сумасшедший дом.

А если бы она сказала правду и пробормотала: «Понятия не имею и никогда не узнаю», – то потеряла бы ценность в глазах леди Стентон и у той не было бы оснований не возвращать ее отчиму, как она и грозила.

Будучи не в силах предпринять действий, способных умиротворить всех и обеспечить ей защиту от отчима, Эванджелина сделала единственное, что ей оставалось: притворилась, что потеряла сознание.

Глава 14

Видевший мисс Пембертон, свалившуюся без сознания и имевшую безжизненный вид после соприкосновения с трупом Хедерингтона, Гэвин заподозрил, что ее теперешний обморок и то, как она медленно опустилась на пол, всего лишь притворство.

Но чем это было вызвано? Неужели его прикосновение дало ей возможность увидеть его на виселице, а она вовсе не захотела это признать и рассказать об этом?

В свои двадцать восемь лет он совершил свою долю ошибок, но ему отнюдь не хотелось расплачиваться своей жизнью за преступление, совершенное кем-то другим.

– Эванджелина! – задыхаясь и всхлипывая, позвала мисс Стентон, тыча ее в плечо носком ноги в домашней туфле. – Она мертва?

Ответ, что она, всего лишь притворяется, уже висел на кончике языка, но, не будучи полностью уверенным в этом, Гэвин предпочел не отвечать на вопрос и сделал Милтону знак принести нюхательные соли.

Лакей резво побежал исполнять поручение: потому ли, что мисс Пембертон казалась всего в одном шаге от смерти, или потому, что слуги в Блэкберри-Мэноре жили в постоянном страхе и ожидании, что хозяин проявит свой бешеный темперамент, – Гэвин не был уверен.

Он присел на корточки и просунул ладони под ее плечи. Пальцы его обвились вокруг ее тела, обтянутого мягким шелком. Медленно и осторожно он потянул ее безвольное тело к себе на колени, потом ощутил ее тепло на своих бедрах, и наконец ее голова оказалась прижатой к его груди.

– Мисс Пембертон? – тихонько окликнул он ее.

Она не ответила.

– Она умерла! – воскликнула девица Стентон, и глаза ее расширились.

Леди Стентон фыркнула и стала обмахиваться веером, будто опасность вспотеть была гораздо важнее человеческой жизни.

– Сука, – пробормотал Гэвин себе под нос.

Мисс Пембертон вздрогнула.

Гэвин устремил на нее пристальный взгляд. Она притворялась. Он понял, что она притворяется!

Он опустил голову так низко, что его губы коснулись ее виска.

– С этой точки, – выдохнул он в мягкие завитки ее рассыпавшихся волос так тихо, что она едва расслышала его, – мне представляется отличная панорама – вид ваших сосков. Могу я их потрогать?

Случилось сразу несколько неожиданных вещей.

Сначала якобы бесчувственная леди саданула его локтем в пах, потом, когда лакей сунул нюхательную соль ей под нос, она так стремительно рванулась вверх, и подбородок Лайонкрофта врезался в ее голову с такой силой, что зубы заскрежетали.

Тут в комнате появились новые лица.

Сначала явилась Франсина Радерфорд, выглядевшая больной. Вслед за ней в комнату вошел ее муж Бенедикт и, окинув собравшихся взглядом, тотчас же закашлялся, прижимая к губам свежий платок. Следом появившийся Эдмунд Радерфорд разразился смехом.

– Послушайте, – вымолвил он, не выпуская из рук бокала с жидкостью, очень напоминавшей портвейн Гэвина. – Каждый раз я вижу мисс Пембертон, распростертую у тебя на коленях. Когда я попытался посадить ее на колени к себе, она проявила пуританское целомудрие.

Гэвин был почти уверен, что услышал шепот мисс Пембертон:

– Идиот!

– Подержите-ка это, – сказал Эдмунд, впихивая опустевший теперь бокал в руки мисс Стентон, очевидно, столь изумленной, что она и не подумала не принять его. Он вытянул вперед руку, стараясь дотронуться до мисс Пембертон, все еще покоившейся на бедре Гэвина, и его ладонь коснулась ее головы.

– Позволь мне помочь тебе, Гэвин.

Сказать, что мисс Пембертон отпрянула от Эдмунда, было преуменьшением самого серьезного рода.

Она резко отшатнулась от него и вскочила с колен Гэвина с энергией разогнувшейся пружины.

– Что, черт возьми, происходит? – вопросил Эдмунд.

– Эванджелина, – обратилась к ней Сьюзен, сунув пустой бокал обратно Эдмунду. – Вам неприятно, когда к вам прикасаются?

Эдмунд фыркнул.

– В таком случае, что она делала на коленях Лайонкрофта? Она позволяет этому распутнику сажать ее к себе на колени когда угодно.

Мисс Стентон пожала плечами:

– Но ведь он Лайонкрофт.

Франсина бросила на него внимательный взгляд, будто заново взвешивая его ценность.

Скрежеща зубами, Гэвин поднялся на ноги. Да. Он был Лайонкрофтом, человеком со скандальной репутацией. Но не собирался позволить снова заклеймить себя как убийцу и отвечать за чужие преступления.

– Прежде всего… – начал он и тут же замолчал, осознав, что начинать речь с этих слов, имея в виду убийство Хедерингтона, не имеет смысла, потому что взоры всех присутствующих были устремлены на чудом восставшую мисс Пембертон. – Теперь с вами все в порядке?

Она ответила только жестом, скрестив руки под корсажем.

– Отлично!

Он повернулся к лакею:

– Милтон, не соблаговолишь ли подать мне вон ту тряпицу? Благодарю.

Гэвин сел за письменный стол.

– Раз вы все собрались тут, я хочу воспользоваться удобным случаем и указать, что любой из моих гостей может быть заподозрен в убийстве Хедерингтона.

По выражению их лиц, по тому, как они моргали, уставившись на него, он понял, что следовало изложить свои мысли по порядку. Решив действовать прямо, раз уж он затронул эту тему, Гэвин продолжал:

– Мы все согласны насчет того, как он умер. Верно?

Франсина подняла бровь:

– Его задушили?

– Его придушили подушкой, – поправила ее мисс Стентон.

– О, верно, – согласился Эдмунд, извлекая из кармана фляжку. – Ведь мисс Пембертон побеседовала об этом с Господом.

Эванджелина замерла, потом поднесла кончики пальцев к вискам, она старалась не смотреть ни на Гэвина, ни на леди Стентон, вне всякого сомнения, в ужасе оттого, что кто-то из них может выложить Эдмунду, Бенедикту и Франсине правду насчет ее видений.

И как после этого можно будет не прослыть ведьмой? Теперь Гэвин знал, что она обманщица и шпионка самого низкого пошиба, но все еще желал раздавить ее в объятиях и завладеть губами. Какое еще объяснение этому могло существовать?

Он повернулся так, что лицо его было обращено ко всем, кроме нее.

– И что же Господь сказал снова? – спросила Франсина, поглаживая живот.

– Сказал, что Хедерингтона удушили, – вступил в разговор Бенедикт, вытаскивая из кармана мятый носовой платок. – Удушили подушкой.

Эдмунд понюхал остатки напитка в своей фляжке:

– И Господь представил доказательства этого?

– Действительно, – сказал Гэвин, дожидаясь, пока слуга выйдет из комнаты. – Он это сделал.

– Что это? – спросила леди Стентон, убыстряя движения своего веера.

– Это наволочка с подушки, матушка, вся в пятнах.

– Она из гостевой спальни Хедерингтонов, – подтвердил Гэвин.

Мисс Стентон подошла ближе и уставилась на тряпицу:

– Убийцы часто пользуются теми орудиями, что окажутся под рукой. А что может быть удобнее, чем перьевая подушка, когда жертва крепко спит в своей постели?

– Послушайте, – сказал Гэвин, осторожно встряхивая запятнанную ткань, чтобы разгладить складки и морщины. На пол с нее упало несколько чешуек запекшейся крови.

– Кровь!

Мисс Пембертон заправила за ухо непокорную прядь.

– У лорда Хедерингтона была ранка на лбу. Не так ли? Кровь попала на наволочку, когда убийца прижал подушку к пораненному лицу графа.

Эдмунд снова наполнил пустой бокал золотистой жидкостью из фляжки.

– Откуда нам знать, что Лайонкрофт не сам размазал кровь Хедерингтона по наволочке после общения мисс Пембертон с Богом?

Гэвин рявкнул:

– Я высоко ценю твою несокрушимую веру в мою неисчерпаемую отвагу и дерзость, но я не мог этого сделать.

Франсина подняла тонкую выщипанную бровь:

– Почему же?

– Потому что, – медленно возразила мисс Пембертон, – когда вчера мы вошли в спальню, кровь уже свернулась и засохла. Помните? Повязка на его голове была покрыта запекшейся кровью. Она была темной и заскорузлой, и след крови на крыле его носа выглядел так же, и его оттенок был…

– Довольно, мисс Пембертон, – сказала леди Стентон, со щелчком складывая веер. – Вы высказали свою точку зрения. Кровь могла попасть с одного места на другое еще при жизни Хедерингтона.

Гэвин положил наволочку на письменный стол так, чтобы окровавленная поверхность была видна всем.

– Ба, – фыркнул Бенедикт. – Мы видим кровь, но она может принадлежать кому угодно.

– И да и нет, – возразила мисс Пембертон. – Если бы это была чья-то чужая кровь, то она не могла бы попасть на подушку и наволочку лорда Хедерингтона. У меня, например, нет ни ран, ни царапин. Как и у леди Стентон и ее дочери. Как и у мистера Лайонкрофта.

В это краткое мгновение Гэвин осознал, что главным благоприятным для него качеством этой женщины была ее способность рассуждать здраво. Он улыбнулся мисс Пембертон, которая внимательно смотрела на Бенедикта. Она не только заметила изъян в логике новоиспеченного лорда, но и заявила о своей уверенности в потенциальной невиновности Гэвина. И, возможно, теперь все внимание будет перенесено на настоящего убийцу.

– Ни у кого из нас, – со вздохом заявила Франсина.

– Похоже, что так, – согласился Бенедикт. – Значит, это должна быть кровь Хедерингтона. Другого объяснения я не вижу…

Его платок снова взлетел к лицу, потому что Бенедикт разразился новым приступом отчаянного лающего кашля.

– Мне кажется, – промямлил Эдмунд заплетающимся языком, – ты сам, старина, мог уронить на него пару капель крови. Твой носовой платок покрыт пятнами. Возможно, ты сам удушил этого себялюбивого негодяя прошлой ночью и при этом закашлялся.

Бенедикт замер.

– Нет, – покачала головой мисс Пембертон. – Крови на его носовом платке очень мало по сравнению с наволочкой. К тому же платок еще покрыт слизью. А на наволочке слизи нет.

– Право же, мисс Пембертон это так, – вступила в разговор Франсина, прижимая ко рту кулачок. Ее узкое лицо под слоем румян, казалось, побледнело еще больше.

Эдмунд вертел в руке свой бокал.

– Значит, мы возвращаемся к исходной точке, к Лайонкрофту? Верно?

– Нет, – возразила мисс Пембертон, – мы возвращаемся к мнению, что это мог совершить любой.

– Хотя мы пришли к согласию относительно того, что все могли быть заподозрены, Лайонкрофт, похоже, самый вероятный преступник, – вступила в разговор мисс Стентон. – У него был мотив, средства и возможность совершить преступление. Мы все видели, как эти двое, он и Хедерингтон, бранились за ужином, и сам Лайонкрофт признал, что был настолько разгневан, что… О Господи! Вы наступили мне на ногу, Эванджелина!

Мисс Пембертон бросила язвительный взгляд на Гэвина: он мог бы поцеловать ее.

Леди Стентон хлопнула дочь сложенным веером по плечу:

– Следите за своей речью, юная леди!

– Я просто высказываю то, что…

– …что у остальных на уме, – перебила Франсина. – Прошу меня простить, Лайонкрофт, но вы знаете, что это правда. Мы можем облечь наши подозрения в слова.

Гэвин стиснул зубы. Он знал, что это так – все они приняли как данность его вину с момента, когда обнаружили, что Хедерингтон мертв. А, судя по выражению их лиц, ничего иного они от него и не ожидали.

И единственной причиной, почему они снизошли до визита в его дом и все еще оставались под его кровом, было то, что все они, ярые любители скандалов, гораздо больше желали залезть к нему в карман, чем избавиться от его общества.

Будь он человеком бедным и без связей, здесь не осталось бы ни одного из них.

Но при наличии богатого стола и неиссякающей выпивки, а также безотказного угождения его слуг, все это общество было готово не обращать внимания на столь досадный инцидент, как убийство. Во всяком случае, до поры до времени.

Однако даже они, эти отъявленные светские паразиты, должны были видеть предел своих возможностей.

– Ну, – заметил Эдмунд, будто прочитав мысли Гэвина. – Если облечь наши подозрения в слова, следует ли перейти от слов к действиям?

– Действиям? – повторил Гэвин, нимало не заботясь о том, что слова его прозвучали настолько угрожающе, что даже пьяный Эдмунд отшатнулся и отступил на несколько шагов назад. – И что это за действия?

– Я уверена, что он имел в виду виселицу, – пискнула девица Стентон. – По правде говоря, я готова держать пари, что… О, черт возьми, Эванджелина! Если вы снова это сделаете, я… О! Ладно, матушка! Не надо ставить синяки на моем плече. Я буду держать язык за зубами.

Она скрестила руки на груди и яростно уставилась на собравшееся общество.

Гэвин поднялся со стула и вытянулся во весь рост.

– Не может быть убеждения без доказательств. А доказательств у вас нет.

Леди Стентон бросила выразительный взгляд на мисс Пембертон:

– Мы скоро сорвем маску с убийцы. Я не сомневаюсь в этом.

Девица Стентон подвинулась к матери. Франсина и Бенедикт обменялись понимающими взглядами. Эдмунд фыркнул, прикрывая рот бокалом. А это означало только, что все общество давно избрало виновного и теперь оставалось только найти доказательства его вины, чтобы вздернуть его.

Внезапно Гэвину показалось, что шейный платок душит его.

Пообедав в одиночестве в своей комнате, потому что у него не было ни малейшего желания возобновлять разговор о вероятности своей вины в безвременной кончине графа, Гэвин почувствовал все нарастающее беспокойство. Обычно это время он проводил в библиотеке за книгой или гулял за пределами поместья, а иногда отправлялся верхом в ближайший клуб, где можно было побоксировать.

Но любой из его своенравных подозрительных гостей мог забрести в библиотеку, когда на небе не было ни одной звезды, полный мрак царил в полях, и у него не было ни малейшего желания объяснять, почему он оставил своих «гостей» ради поездки в ближайший городок и тренировок по боксу.

Когда наконец желание двигаться пересилило его склонность к уединению, Гэвин покинул свою спальню через обычную дверь, вместо того чтобы воспользоваться той, что скрывалась за зеркалом, и вышел в холл.

И тут, подняв глаза на лестницу, он увидел свою племянницу. Сжимая руками перила, Нэнси бездумно и пристально смотрела на мраморный вестибюль внизу. Она даже подалась вперед. Еще ближе. Еще ниже. Розовые ленты и светлые локоны развевались перед ее лицом. Ее поза была опасной.

В одну секунду Гэвин оказался рядом с ней.

– Пожалуйста, дай мне слово, что ты не собираешься прыгать, – сказал он тихо, кладя руку на ее побелевшие от напряжения пальцы.

– Я… нет. – Она выпрямилась, сглотнула и покраснела. – Это только фантазия и глупость. Я никогда не смогла бы… Я не стала бы усугублять мамины беды.

Лицо Нэнси было смертельно бледным.

– Когда… все образуется, – начал он в надежде на то, что ему удалось выбрать нейтральную тему, – вы отправитесь в Лондон, чтобы ты могла появиться в обществе в свой первый сезон.

Глаза Нэнси мгновенно налились слезами.

– Нет, – пробормотала она задыхающимся шепотом, но так, будто слова ее рвались прямо из души. – У меня никогда не будет дебюта в обществе, как и у Джейн, как и у близнецов, и никогда больше ничего не наладится.

С придушенным рыданием она помчалась по коридору и скрылась из виду.

Это означало, что все идет скверно. Гэвин повернулся лицом к перилам лестницы, и внезапно ему показалось, что смерть от падения с нее была для Нэнси столь же естественным выбором, как что-либо иное.

И как раз в этот момент у подножия лестницы появился его лакей. Милтон прошлепал по мраморным ступеням холла, держа маленький серебряный поднос с письмом.

Гэвин встретил слугу на полпути, поблагодарил и, сломав печать на конверте, прочел:

«Уважаемый мистер Лайонкрофт!

До меня дошло, что вы укрываете у себя беглянку, а именно мою падчерицу Эванджелину Пембертон. Поскольку она еще не достигла совершеннолетия, ей следует оставаться дома, и я склонен потребовать ее немедленного возвращения.

Мы оба джентльмены, и я рассчитываю получить от вас немедленное подтверждение вашего намерения способствовать ее скорейшему возвращению домой.

Ради этой цели мой человек будет ожидать вашего ответа. Если окажется, что она причиняет слишком много хлопот и с ней нельзя легко поладить, а мне известно, сколько неприятностей может причинить Эванджелина, для меня несложно приехать и забрать ее самому.

Я уверен, что вы разумный человек и не допустите, чтобы простой вопрос, касающийся семьи, перерос в некое драматическое событие. Моя падчерица должна находиться в моем ведении.

Пожалуйста, сообщите мне о ваших расходах во время ее пребывания у вас, и я охотно возмещу их.

Искренне ваш, Нейл Пембертон».

Гэвин перечитал письмо трижды, прежде чем до него дошел смысл, но как только это произошло, скомкал его в кулаке.

Оказалось, что мисс Пембертон еще большая обманщица, чем он предполагал.

Она появилась здесь как особо доверенная подруга мисс Стентон. Разве не так?

Не она ли уговорила леди Стентон взять ее с собой, чтобы присоединиться к этому импровизированному празднеству продолжительностью две недели? Вне всякого сомнения, обладая таким красноречием, она могла околдовать кого угодно.

– Прошу прощения, милорд, – пробормотал слуга. – Но там, внизу, ожидает ответа посыльный. Не должен ли я?…

– Ах, верно.

Гэвин еще крепче сжал в кулаке смятое письмо.

– Я сейчас же напишу ответ.

Такой, что не понравится ни мистеру, ни мисс Пембертон. Потому что он еще не был готов выдать свою прекрасную обманщицу. Принимая во внимание тот факт, что она хотела использовать его самого ради его денег и убежища, она не стала бы возражать, если бы и Гэвин воспользовался в ответ на это ее особым талантом.

В конце концов она одна обладала способностью доказать его невиновность, раскрыв, кто из этих неблагодарных гостей мог быть ответствен за убийство Хедерингтона.

Это было самым меньшим, чем она могла заплатить за свое лицемерие. Он считал ее личностью, способной логически мыслить и видеть правду, невзирая на слухи, способной внушать доверие, но нет… Мисс Пембертон не была способна ни на что, кроме лжи и лицемерия, она терпела его поцелуи не из страсти, а ради пресловутого и питаемого сплетнями желания завладеть его воспоминаниями, проникнуть в его тайные мысли и узнать его слабости.

Но больше этого не будет.

Нейл Пембертон, конечно, сможет получить обратно свою двуличную падчерицу, но не раньше, чем Гэвин закончит с ней свои дела.

Глава 15

На следующее утро Гэвин с влажной кистью в руке повернулся к лакею, нерешительно стоявшему в дверях студии:

– Что-то случилось?

– Только что привезли заказанные вами коробки. Оставить их здесь?

– Думаю, можно их доставить прямо… Впрочем, нет, я предпочитаю сделать это лично. – Он отступил от мольберта: – Где они сейчас?

– Внизу. Только что прибыли.

Знакомый острый запах наполнил комнату, как только Гэвин снял крышку с горшочка со скипидаром, чтобы освежить масляные краски и удалить с них приставшие волоски от кисти. Он собирался писать рассвет, а не сумерки. Что-то новое, иное, что-то более жизнерадостное. Но ничего не вышло. Солнце на небе то появлялось, то исчезало, металось как пьяное, его лучи были лишком яркими и освещали грязь, забрызгавшую покинутый коттедж, и разводы на потрескавшихся оконных стеклах.

– А как мадам Руссо? Она ответила?

– Да, милорд. Она немедленно выезжает.

– Отлично.

Гэвин закрыл крышечкой горшочек со скипидаром и положил кисти высыхать на заляпанную красками тряпицу.

– Что-нибудь еще?

– Нет, милорд.

– Очень хорошо. Благодарю.

Лакей потоптался и вышел.

Гэвин положил на место краски, закрыл дверь в студию и зашагал по коридору. Он гадал о том, что подумал мистер Пембертон, получив непредвиденный ответ Гэвина. То, что он пообещал возвратить ее скоро, но не немедленно, было чем-то из ряда вон выходящим, но едва ли небольшая задержка могла сыграть важную роль. В конце концов, она была сыта, находилась под присмотром и в хорошей компании, и у мистера Пембертона, утверждавшего, что его подопечная причиняет одни неприятности, не было оснований для беспокойства. В ответе не упоминалось о недавнем убийстве и намерении Гэвина заставить мисс Пембертон раскрыть его.

Когда Лайонкрофт добрался до вестибюля под лестницей, две горничные вручили ему коробки. В двух больших находились новые куклы для близнецов, в коробке поменьше – подарок на день рождения Джейн. Он от души надеялся, что тринадцатилетней девочке нравятся драгоценности.

Гэвин повернулся, собираясь подняться по лестнице, однако из-за угла выплыли обе леди Стентон. Проклятие!

Заметив его, мисс Стентон замерла на месте, а мать поджала губы, отчего ее противная родинка снова начала подпрыгивать. Она выступила вперед, явно преграждая дорогу.

– Лайонкрофт, – сказала она, и ее близко посаженные глаза показались ему еще более бесцветными, чем кожа. – Я надеялась встретить вас.

Гэвин перехватил коробки поудобнее.

– Я здесь живу.

– И какой это прелестный дом! Сьюзен как раз говорила об этом. Ведь говорила, Сьюзен?

Девица Стентон была слишком занята тем, чтобы казаться невидимкой. Очень хорошо. Это давало ему возможность нанести удар.

– Мисс Стентон, – сказал он, и то, что он неожиданно обратился к ней, заставило ее пискнуть. – Как давно вы дружите с мисс Пембертон?

Она поправила очки тыльной стороной руки.

– Э-э…

Леди Стентон подозрительно прищурилась.

– А в чем дело?

Гэвин стоял, опираясь бедром о перила лестницы и глядя прямо в ее бесцветные глаза.

– Дело в том, что я только что получил престранное письмо. Некий Нейл Пембертон утверждает, что она его сбежавшая из дома падчерица, и требует ее возвращения.

– Меня это не удивляет. Каждое слово, произнесенное вами, правда. Это я послала письмо мистеру Пембертону, где сообщила ему о ее местонахождении.

– Матушка, вы не могли этого сделать!

– Конечно, могла. Я не то еще сделаю, если она не потрудится помочь нам в нашем деле, а я человек слова.

Гэвин поставил ногу на следующую ступеньку лестницы и теперь поудобнее пристраивал коробки на бедро.

– И о каком деле, смею я спросить, идет речь, и в чем мисс Пембертон должна была вам помочь?

Улыбка леди Стентон напоминала внезапно возникшую трещину на стекле. Девица Стентон имела совесть смутиться и выглядела униженной. А это могло значить только одно. Проклятие! Этим делом был он.

Мисс Пембертон лгала, притворяясь бескорыстной: все ее действия были направлены на то, чтобы заинтересовать его девицей Стентон. Невероятно! Он подавил стон, закусив губу. Каждый гость в его доме так или иначе пытался опутать его – кто петлей палача, кто брачным ярмом.

– Понимаю, – сказал он. Он оторвался от перил и поднялся выше. – Боюсь, что матримониальные планы меня не интересуют.

– Дело в Эванджелине? – не сдержалась девица Стентон. – Вас интересует она?

– Она не интересует его в качестве жены, Сьюзен. Разве ты не слышала, что он сказал? Джентльмены не женятся на обычных потаскушках. Самое лучшее, на что эта особа может рассчитывать, – это роль любовницы, но я сомневаюсь, что она преуспеет даже в этом.

Гэвин приостановился, обернулся и в упор посмотрел на нее. Сейчас ему очень хотелось бы держать в руках вместо кукол для близнецов одну из тростей Хедерингтона со встроенным лезвием, чтобы прыгнуть вниз и поразить леди Стентон.

– Было бы разумнее, – сказал он, и его слова отлетали рикошетом от голых стен как пули, – не унижать мисс Пембертон при мне, если вы хотите продолжать оставаться гостьей в моем доме. Я позволяю вам оставаться здесь, делая любезность ей, а не в качестве одолжения вам.

Роуз сидела в середине маленькой софы и читала вслух детям, а одна из близняшек примостилась рядом с ней. Джейн стояла за спиной матери, пытаясь справиться со скукой и в то же время читать из-за ее плеча. Нэнси не было видно.

– Дядя Лайонкрофт!

Джейн спрыгнула с софы и бросилась к нему, младшие сестры поспешили за ней.

– Это все для меня?

– Джейн, – попыталась Роуз усовестить дочь, – прояви немного сдержанности.

– Но ведь это мой день рождения, – радостно улыбнулась девочка, глядя на Гэвина. – Для кого же еще это может быть предназначено?

– Ты права только наполовину, – начал он и вздрогнул, видя, как поблекла ее улыбка. – Эти две коробки предназначены для Рейчел и Ребекки – здесь новые куклы взамен сломанной.

– О-о! – Джейн чуть отступила, в то время как близнецы с визгом принялись разрывать оберточную бумагу. – О! Куклы!

– Да, куклы, потому что они дети, – возразил он серьезно. – Тебе тринадцать. Ты почти взрослая.

– Верно, – согласилась она, выпрямляясь. – Я почти женщина.

– Именно так. И я подумал, что вместо игрушек лучше купить тебе подарок, больше подходящий для молодой леди.

– Для молодой леди? Но у тебя остался только один пакет, и он самый маленький.

– То, что в этом пакете, не нуждается в большой упаковке. Называется это «мадам Руссо».

Джейн уставилась на него:

– Так зовут самую известную модистку в Лондоне, да?

Он нерешительно кивнул:

– Она прибудет через несколько дней, но если ты все еще будешь здесь, она будет рада сшить для тебя новые платья.

Она обхватила его за талию и сжала в объятиях так, что ему стало трудно дышать. Потом бросилась к матери:

– О, мы останемся здесь? Да, матушка? Скажи «да»! Это мой лучший день рождения!

Гэвин перевел дух. Как и с письмом мистеру Пембертону, он попытался вмешаться в их планы. Он надеялся, что, если сумеет убедить Роуз остаться еще на неделю, она перестанет считать его мерзавцем и будет относиться к нему как к брату. Он снова обретет сестру и племянниц. У него снова будет семья, хотя бы на несколько дней.

Роуз закрыла книгу, лежащую на коленях, и выпрямилась.

Ладони Гэвина взмокли от разочарования. Она не хотела оставаться в его обществе. Но почему? Неужели идея пригласить мадам Руссо оказалась недостаточно привлекательной? Возможно, Роуз все-таки подозревает его в убийстве ее мужа. Или, как намекнула мисс Пембертон, Роуз совершила убийство сама и хочет избежать наказания. Едва ли Гэвин мог осуждать ее, даже если это сделала она.

– Не знаю, – произнесла она медленно, не взглянув на него. – Посмотрим.

Джейн вздохнула и повернулась к Гэвину:

– Она передумает.

Но он не был в этом уверен.

Джейн кивнула, указывая на пакет в его руке:

– А что там? Что в этом пакете? Он для меня?

Она вырвала пакет из его рук и, разорвала оберточную коричневую бумагу.

– О-о! – выдохнула она. Глаза ее округлились и засияли. – Смотри, матушка, какая красивая цепочка с самым изящным медальоном, какой я только видела. – Ее пальчики расстегнули застежку, и она посмотрела на него, сдвинув брови: – Но медальон пустой!

– Да, – сказал он, засовывая руки в карманы. – Я подумал… если ты захочешь, пока мы будем ожидать прибытия мадам Руссо… я напишу для тебя миниатюру. Я хочу сказать – твой портрет. Если ты будешь мне позировать.

– Я бы очень хотела! – Девочка прижала медальон к груди. Цепочка свисала у нее с пальцев. – О, матушка, скажи «да»! Скажи «да», скажи «да»!

Роуз молчала.

Гэвин переминался с ноги на ногу.

– Думаю, да, – решила она наконец. – Но после мы тотчас же уедем.

Джейн восторженно вскрикнула и принялась танцевать, кружась по комнате, не обращая внимания на суровость в тоне матери и пустоту во взгляде.

Но не Гэвин. Ее неуверенный тон, напряженная поза и настороженное выражение лица – все это сказало ему больше, чем слова, произнесенные вслух, и подтвердило его худшие опасения. Все подарки на свете не могли бы удерживать их здесь бесконечно. И менее чем через неделю сестра и племянницы покинут его. И не вернутся.

Отправив ответ отчиму мисс Пембертон, Гэвин должен был убедиться в двуличии этой женщины. И не в ее комнате, где их разговор мог быть подслушан кем-нибудь из гостей. И не в разгар праздника Джейн, где на них постоянно были бы направлены любопытные взгляды. Она нужна ему немедленно, сейчас же!

И ему было необходимо остаться с ней наедине. Господи! Она так нужна ему! И что, ради всего святого, эта женщина делала возле двери его кабинета?

Гэвин выступил из тени:

– Вы хотели меня видеть?

Она вскрикнула и повернулась лицом к нему, прижимая руки к горлу, потом обезоруживающе улыбнулась. Но теперь он не доверял ее улыбкам.

– А-а… да. Доброе утро, мистер Лайонкрофт.

Не отвечая на ее приветствие, он проследовал в кабинет. Прошел мимо нее через комнату к письменному столу и опустился на стул.

Эванджелина поколебалась с минуту, прежде чем войти в комнату.

– Закройте дверь.

– Не думаю, что это разумно, – пробормотала она.

– Разумеется, неразумно, – бросил он отрывисто. – Неразумно приходить ко мне без сопровождения. Но прежде это вас не останавливало. Закройте дверь.

Она подчинилась и встала у закрытой двери, опираясь о нее спиной, будто в любой момент была готова убежать.

– Дело в том, – проговорила она вяло, не выпуская дверной ручки… – Я не хочу, чтобы меня хватились.

– Не хотите?

Гэвин откинулся на спинку стула, внимательно глядя на нее.

– Вероятно, не хотите. Хотя кое-кто сказал бы, что девушка, тайком убегающая от своего законного опекуна, едва ли может на это рассчитывать. Вы не согласны?

Она побледнела:

– Я… От законного опекуна?

– Послушайте, вот здесь у меня…

Гэвин расправил письмо, которое уже давно выучил наизусть. Он извлек ненужное ему увеличительное стекло из ящика письменного стола и принялся изучать документ сквозь него просто для того, чтобы ее прошиб пот от страха. Хотя сейчас он не мог видеть мисс Пембертон ясно, он чувствовал ее волнение, потому что дрожь в ее руках была столь яростной, что дверная ручка, за которую она цеплялась, дребезжала.

– Ах да, – сказал Гэвин, услышав, как она судорожно и громко втянула воздух. – Этот Нейл Пембертон требует вашего немедленного возвращения.

– Нет, – выкрикнула она, отделяясь от двери, и, все еще дрожа, приблизилась к его письменному столу. – Нет, вы не можете этого сделать. Я… я не могу. Я отказываюсь.

– Он ваш законный опекун, – повторил Гэвин, четко выговаривая каждое слово. – Вы же, конечно, не рассчитываете, что мы будем держать вас здесь вопреки закону?

Она ударила ладонью по столешнице:

– Давайте нарушим этот закон!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю