Текст книги "Тайна Драконьего Источника (СИ)"

Автор книги: Эрика Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 38. Горький вкус победы

Эрик и Райнар заночевали в Грейден-холле, разместив дружинников в окрестных селах. Совершенно седая Грета бросилась им на шею, расцеловав каждого и смотрела на них, утирая крупные слезы передником. Парни не узнавали вотчину, в которой бывали в детстве: замок напоминал птичье гнездо, разоренное лисой. Всюду были видны отвратительные след пребывания в нем варваров. Разбитая мебель, выломанная дверь в библиотеку, разорванные книги, сорванные и растоптанные шторы…

– Ничего, дей Эрик, – погладила его по плечу старая служанка, – мы с Мартой, ее дочурками и Индриком, наведем порядок, как встарь. Да и мой старик еще не потерял сноровку.

Эрику было больно смотреть на Грету, которая то ли заговаривалась, то ли не хотела признаваться себе в гибели Ольгерда и Фиры.

Грета вновь заплакала, уткнувшись в плечо принца. Потом подняв залитое слезами постаревшее лицо, спросила:

– А где дей Ингвар? Что ж он не зашел?

Эрик судорожно сглотнул воздух и едва нашел в себе силы ответить:

– Его больше нет, Грета…

– Так тот дракон, который погиб?… – глаза служанки округлились от ужаса.

– Да, Грета, это был мой отец, наш конунг.

Пожилая женщина плакала, а Эрик гладил ее по содрогающимся от всхлипываний плечам, и сам не до конца верил в то, что говорил. Райнар угрюмо молчал, он мысленно пытался подобрать слова, которыми расскажет старому отцу о гибели его сына Ингвара – его, Райнара, старшего брата, и не находил их.

Поутру, собрав уцелевших дружинников, Эрик повел их в обратный путь. В повозках везли раненых и погибших. Среди последних был и герцог Ангус Лидинг эр-Креймод. Эрик ехал на коне рядом с повозкой с мертвым телом отца своей невесты и смотрел на его холодное мраморное лицо, размышляя о превратностях судьбы. При жизни герцог не жаловал ни его, ни семейство Бриггенов и вообще не был особенно приятным человеком. А погиб, закрыв своим телом жениха своей дочери…

Эрик смотрел на светлые длинные волосы герцога, в беспорядке свесившиеся с телеги и не отдавая себе отчета поправил их, словно для герцога это могло иметь какое-то значение. И тут Эрика накрыло ощущение вселенского горя, которое он держал под контролем, чтобы не расслабиться! Отец, оставшийся лежать на дне Варг-озера каменной статуей, герцог, пожертвовавший собой ради них с Айвеной, Ольгерд, Фира, безымянные воины… Принц пришпорил коня и вновь оказался впереди войска. Горло Эрика сжал мышечный спазм, и слезы покатились градом. Но никто их не видел. Прохладный встречный ветер, дующий с Глиссенского моря, высушил их и освежил голову Эрика.

Дома победителей встречали цветами. Девушки и женщины забрасывали воинов астрами и маргаритками, кто-то кидался к своему близкому, которого сумел разглядеть среди других дружинников. Центральные улицы Лоргрина, по которым возвращалась домой армия победителей, наполнялись радостными возгласами. Кое-где раздавался жалобный плач узнавших о гибели родных.

Эрик чувствовал себя постаревшим лет на десять, а то и больше. Он обернулся назад, встретился глазами с Райнаром и понял, что тот чувствует то же самое. Рядом с ним ехал Йоран Валлен с посеревшим лицом, с которым Райнар время от времени перебрасывался фразами.

Эрик смотрел на радостные лица горожан, чувствуя на плечах непомерный груз: ему предстояло сразу двум семьям сообщить о гибели их мужей, сына, отца. И всему народу о подвиге конунга и его гибели.

К нему подъехал Райнар на своей каурой.

– Эрик… – осторожно начал он.

– Да, брат, – Эрик поднял на него глаза, в которых плескалась боль.

– Я тут подумал, – Райнар немного помялся, но потом заговорил решительно. – Тебе и так предстоит тяжелый разговор со своей матерью, а еще с Айвеной. Давай Харальду о гибели Ингвара сообщу я? Передохну пару часов и отправлюсь в Бригген-холл.

– Спасибо, брат, – Эрик был благодарен Райнару за то, что он снимает хотя бы часть тех тяжелых обязанностей, которые на него легли. – Я разберусь здесь с делами и тоже приеду к деду поддержать его.

Парни обменялись крепким рукопожатием и по-братски обнялись.

Впереди у них нелегкие часы горя, которые они оба разделят со своими близкими: Эллой, Ирмой, Айвеной, Харальдом с Гвендой… Но именно так и закаляется настоящий мужской характер – в бою, в поддержке близких в трудный час. А Эрику предстояло взвалить на свои плечи еще и заботу о целом народе. Отныне ему предстоит стать конунгом Дрокенсвёрда.

А в это время на берегу Варг-озера, которое отныне зовется Драконьим, на валуне сидела старая женщина. Седые спутанные прядки выбились из-под ее чепчика, но уже некому сделать ей замечание. Старик ее лежал в могиле, зарубленный викиями. Она смотрела на прозрачную воду, и ей казалось, что она видит там окаменевшего конунга…

– Ингвар, Ингвар, спи спокойно, наш храбрый дракон… Отдохни в лучшем мире, где нет зла, нет жестокости, нет смерти… Скоро сюда приедут твои родные, не скучай, наш родной. А я буду приходить к тебе каждый день, ладно?

Волна выплеснула к ногам старой служанки несколько ракушек, облепленных водорослями. Она подняла одну из них и пошла домой, приговаривая:

– Я приду, а мой Ольгерд спросит меня: «А где это ты была, старуха?» А я скажу: «Сам ты старик! А была я у Драконьего озера, навещала нашего конунга.» А потом испеку пирожков с черникой и так уж и быть, угощу своего старого обжору!»

Глава 39. Будем жить дальше!

Прошла трудная неделя, которая потрясла весь Дрокенсвёрд. Семьи уже отпели и похоронили своих погибших, но горечь утраты никуда не делась. Слишком свежа рана от потерь дорогих людей.

Элла после известия о гибели мужа несколько часов сама была словно окаменевшей, не реагировала ни на что. Она только сидела молча у окна и смотрела на портрет Ингвара. Эрик не отходил от матери, пока она не пришла в себя. Она вдруг повернулась к сыну и тихо произнесла:

– Он там, на дне озера, один… Ему холодно…

И упала сыну на грудь, сотрясаемая рыданиями. Эрику было тяжело от слез матери, но он понимал, что лучше пусть она выплачет свое горе, нежели замкнется в себе.

– Мама, отец спас целое войско, столько людей… – неловко пытался он успокоить мать. – Он настоящий герой, о нем еще сложат легенды. Я горжусь, что я его сын!

Элла сквозь слезы посмотрела на сына: вылитый Ингвар! И чувствовала всем сердцем, что из него выйдет настоящий конунг, не хуже его отца.

Райнар несколько дней провел в Бригген-холле, потому что старый Харальд слег от известия о страшной кончине старшего сына. И младший сын вернулся в столицу только тогда, когда отец снова начал говорить с ним и Гвендой.

Вдова герцога Ангуса встретила весть о гибели мужа стойко. А вот Айвена долго не могла перестать плакать, как ни пытались ее успокоить Эрик и Лили. У Лили и самой были глаза на мокром месте: все-таки Ангус был и ее отцом тоже.

Уже после похорон стоило Айвене вспомнить, что отец закрыл собой Эрика и благословил их перед смертью, как ее сердце сжималось, и слезы снова наворачивались на глаза.

– Знаешь, Эрик, я даже представить себе не могла, что отец способен на такое благородство, – Айвена словно оправдывалась, – в последние годы мне казалось, что он соткан совсем из других качеств. А он…

– Айви, любимая, на войне люди раскрываются часто с неожиданной стороны, – Эрик обнял невесту, – Твой отец, наверное, понял для себя что-то главное. Понял, что бессмысленно соревноваться с родными, по сути, людьми. И наш с тобой союз примирит Креймодов с Бриггенами. Черт, все это трудно объяснить словами, у людей в душах столько всего намешано, и что когда выскочит на свет Божий, мы не знаем сами.

Айвена доверчиво прижималась к жениху и затихала.

Близилось очередное полнолуние, и четверка друзей снова собралась на берегу Ольдрима.

– Мне кажется, что с прошлого полнолуния, когда я проходила свое испытание, прошла целая жизнь, – задумчиво произнесла Лили. – Сколько всего случилось, столько горя на нас обрушилось, что наши приключения уже кажутся мне нелепой детской игрой!

– Да, пережить пришлось многое, – согласился Райнар, – и даже не знаю, стоит ли в таких обстоятельствах Айвене идти на свое испытание…

Эрик взглянул на Айвену, сидевшую рядом на их любимом поваленном дереве. Она смотрела перед собой неподвижным взглядом и теребила складку черного траурного платья:

– Айви, дорогая, – начал он осторожно, – готова ли ты к испытанию?

Айвена, словно, очнувшись, посмотрела на ребят, ее щеки пылали гневным румянцем:

– Вы решили, что я могу бросить и обесценить все из-за личного горя?! Нет, я не посрамлю имя своего отца, он был бы недоволен таким решением! Как бы там ни было, а в полнолуние я отправлюсь к Башне Стража Запада!

– Я с тобой! – быстро сказал Эрик и упреждая возражение Айвены добавил – Только сопровождение до Башни. И буду ждать, когда ты закончишь. В Башне ты останешься одна.

Айвена молча кивнула и уткнулась лицом в плечо Эрика.

– А пока, Эрик, тебе предстоит подготовиться к коронации, – напомнил Райнар. – Не думал я, что это случится именно так. Почему-то в моих мыслях я видел тебя конунгом уже солидным, с брюшком и седыми висками. А тебе предстоит надеть корону уже в двадцать четыре года…

– Да, и я не думал, что это случится так рано, – задумчиво ответил Эрик брату. – И тоже если и видел себя конунгом, то ближе годам к пятидесяти. Но – чур! – без брюшка!

А ребята впервые улыбнулись за эти дни горя и печали.

– Ребята, неужели свадьбу теперь придется отложить на год из-за траура? – озабоченно поинтересовалась Лили.

– Мы с Айви тоже так думали, – ответил Эрик, – но наши матери категорически против того, чтобы откладывать свадьбу. Они за то, чтобы мы сыграли свадьбу в тот день, который нам вычислил звездочет. Мол, такой удачный день выпадет потом только через пять лет, а они не хотят ждать внуков так долго. Да и наши отцы, по мнению мам, не хотели бы, чтобы их смерть расстроила наши свадебные планы.

– Мы решили с мамами не спорить, – поддержала жениха Айви.

– Да уж, с мамами лучше не спорить в таком деле, – улыбнулась Лили, вспомнив, как кая Агнита убеждала ее, что лучшей партии, чем Йоран Валлен ей не найти. И девушка уже сама начинала так думать. Но сейчас, глядя на Райнара, так возмужавшего и окрепшего после битвы, она чувствовала, как гирьки наполняют его чашу весов. Бархатный взгляд его карих глаз стал смелее и откровеннее. И девушка стала надеяться, что, может быть, Райнар объяснится с ней вскоре, откроет ей свои чувства.

– Если честно, то я не ожидала, что наши мамы будут настаивать на этом, – Айвена удивленно приподняла брови. – Но что-то в них изменилось с тех пор, как они овдовели.

– Когда вокруг много горя, – задумчиво произнес Райнар, – хочется больше жизни и ее радостей. Уныние не должно порождать уныние. Будем жить дальше!

Глава 40. Коронация

Шли дни, в жизни молодых происходили изменения. Эрик готовился к коронации, которая должна была состояться на днях. Райнара назначили помощником верховного жреца культа Деваса, и он должен был посвятить своего друга во все церемониальные тонкости коронации.

– Не люблю я весь этот церемониал, – ворчал Эрик. – Устаю от всех этих ненужных поклонов-наклонов, не вижу в них никакого смысла.

– Ты не прав Эрик, – улыбнулся Райнар, поудобнее усаживаясь рядом с братом. – Ты вспомни наше детство! Сколько радости и гордости мы испытывали, когда проходили государственные торжества с участием наших отцов-конунгов! Понимаешь, жизнь идет вперед, меняется многое.

Но должно оставаться что-то вечное, незыблемое. Поэтому все эти церемониальные традиции – своего рода внешний остов, на который нанизаны прочие института государства. Людям нужны эти традиции. Представь, что не было бы никакой торжественной церемонии. И ты просто вышел бы на балкон королевского дворца в короне конунга и помахал толпе рукой. Ты, конечно, парень видный, и корона будет сидеть на твоей голове, как родная. Но для того, чтобы люди запомнили этот день, нужно больше торжества, освященного традициями.

Эрик недовольно сдвинув брови, слушал Райнара и понимал, что тот, как ни крути, прав. Он вспоминал деда Харальда, как красиво он объезжал строй дружин на своем белом жеребце во время праздников. Как то же самое делал отец Эрика, Ингвар. Народ, который собирался на дворцовой площади поглазеть на происходящее, ликовал и встречал выезд конунга радостными возгласами.

– Знаешь, Райнар, когда белый конь отца гарцевал перед строем, – вспоминал Эрик, – я чувствовал себя более защищенным что ли. Ощущал, что передо мной, мальчишкой, стоят надежные спины наших воинов, которых отец поведет, если что, в бой, чтобы защитить своих подданных. Так ведь и случилось.

– Видишь, Эрик, ты и сам все понимаешь, – Райнар положил ободряюще руку на плечо брата. – Просто теперь для тебя не может быть слов «не могу», «не хочу», «мне лень». У конунга не бывает выходных и поводов для отлынивания от своих обязанностей. Собственно, у меня как священника – тоже. Нас готовили к служению Родине, и время развлечений прошло. Настало время долга.

– Понимаю, брат, – Эрик стал и прошелся по залу. – Война изменила и меня, и тебя. У меня не стало отца, а у тебя старшего брата. А у государства не стало конунга. Я просто физически ощущаю пустоту, возникшую передо мной там, где раньше была надежная спина отца, закрывавшая меня и государство от любых напастей. Мысль о том, что именно мне надлежит заполнить эту пустоту, немного страшит. Смогу ли? Достоин ли? Эти мысли меня не покидают.

– И сможешь, и достоин, – улыбнулся Райнар. – Ты не зеленый сопляк, совсем не знающий жизни, ты даже успел пройти боевое крещение. А это стоит многих лет спокойной размеренной жизни.

– Повезло мне, что у меня такой умный дядя, – рассмеялся Эрик.

Тот факт, что дядя моложе племянника, всегда веселил парней. А сегодня это показалось им особенно уморительным.

Может, просто потому, что они учились заново смеяться после страшной битвы.

++++

Коронация, как и предрекал Райнар, прошла торжественно и без сучка и задоринки. На ярком осеннем небе белыми птицами плыли облака. Солнце золотило начавшие желтеть деревья, но было довольно тепло. Люди, собравшиеся на дворцовой площади, надели свои лучшие наряды и выглядели взволнованными.

Эрик смотрел на нарядную толпу, и сердце его гулко билось. «Это мой народ, – думал молодой дракон. – Отныне я для них и закон, и защита». Он надел парадный костюм, посмотрел в зеркало и не узнал себя. За эти несколько дней он сильно возмужал, а на переносье пролегла морщинка.

– Волнуешься, сынок? – он обернулся на голос матери. На ее исхудавшем лице, бледность которого подчеркивало траурное платье, остались одни глаза. Но они лучились любовью и одобрением.

– Да, мам, немного волнуюсь, – смутился Эрик. – На плечи ляжет такая ответственность. Стать конунгом! Ведь до меня им были дедушка Харальд и мой отец, которые достойно прошли свой путь. И мне предстоит не посрамить род Бриггенов.

– Сынок, помнишь, я рассказывала тебе, как твой отец нашел меня в избушке Хранителя Леса? – улыбнулась Элла.

– Конечно, помню! – Эрик вспомнил, как они с Райнаром в детстве ходили искать этого Хранителя.

– Я ведь тогда уже носила тебя под сердцем, и Хранитель знал об этом. А твоя душа приходила ко мне, когда я была в заточении, оберегала в лесу, пока не пришел за мной твой папа. И знаешь, что нам сказал Хранитель Леса?

– Что? – Эрик почувствовал, что это именно то, чего он ждал весь день.

– Он сказал, что ты будешь прекрасным конунгом, бесстрашным и справедливым, который сделает много для нашего народа.

– Спасибо, мам! – растроганный Эрик приник к материнской руке губами. – Это именно то, что мне сейчас нужно!

– Иди, сынок, тебя ждут! Все будет хорошо!

Когда верховный жрец возложил на его голову королевскую корону, Эрик почувствовал, как сильно волнуется. Но поймав улыбку Райнара, он стал успокаиваться. Поискал в зале глазами мать, Айвену… Все близкие, самые родные люди были здесь, рядом. Мать смахивала слезы радости. Айвена же сияла и тайком показала Эрику их знак, который означал «люблю тебя».

Выйдя к народу на балкон, он уже ощущал не волнение, а восторг, который передался ему от толпы. Воины, выстроенные на дворцовой площади, в нарядных праздничных мундирах, приветствовали его дружным возгласом «Слава конунгу!» Подданные на радостях махали платками и шарфиками.

Когда молодой конунг на своем любимом белом жеребце объезжал военный строй, а затем прогарцевал мимо толпы, на него посыпался ароматный цветочный дождь. Люди приветствовали нового короля.

Над площадью витало облако новых надежд и чаяний.

Глава 41. «Секрет»

Лили вернулась домой после коронации молодого конунга в приподнятом настроении, с ощущением, что жизнь начинается заново. Тем более, что сегодня она впервые увидела сестру хоть и в траурном платье, но с улыбкой на лице.

Конечно, она, как и Айви, была потрясена гибелью герцога: все-таки он и ее биологический отец тоже. Немного горько от мысли, что она не успела с ним поговорить, найти общий язык. С другой стороны, может, оно и к лучшему: семья Креймодов и семья Лундсенов продолжали жить каждая своей жизнью.

«Но спасибо герцогу за то, что подарил мне сестру!», – с улыбкой думала Лили, возвращаясь домой.

Около дома она увидела знакомую двухместную коляску, в которой Йоран возил ее на стройку больницы, чтобы показать, как продвигаются дела. «Наверное, позовет на прогулку», – Лили с удовольствием подумала о том, что сейчас увидится с другом.

Лили хотелось увидеть Йорана, вернувшегося живым после страшной битвы. Сегодня она Райнара видела только на коронации. Он встретился с ней глазами, улыбнулся и кивнул, но поговорить им не удалось. Конечно, девушка понимала, что и после церемонии не получится увидеть Райнара: верховный жрец займет его в храме во время праздничного богослужения. Поэтому встреча с Йораном должна была удовлетворить ее желание узнать о том, что случилось при битве с викиями.

Дома ее ожидал сюрприз. Навстречу ей выбежал светловолосый вихрастый мальчуган, который с любопытством рассматривал ее чистыми, голубыми глазами, точно такими же, как у Йорана.

– Привет! Ты кто, малыш? – спросила Лили, хотя уже знала ответ.

– Здравствуйте! – мальчик протянул крепкую маленькую ладошку и деловито доложил, – Меня зовут Йен Валлен, я сын Йорана Валлена из Феррстада.

Лили улыбнулась основательности ребенка и пожала его ладошку.

– А я Лили Лундсен. Я здесь живу.

– А я сразу догадался. Папа сказал, что мы идем в гости к Лили, и что вы очень красивая.

– Так и сказал? – слегка смутилась Лили.

– Да, – просто прозвучал ответ мальчика. – Мой папа всегда говорит правду, вы красивая. У вас такие же рыжие волосы, как у моей мамы. Она давно на небесах, но я помню, что она была, как солнышко.

У девушки сжалось сердце: ведь мальчуган был лишен материнской ласки. Сама она была взлелеяна родителями и не представляла, как жила бы на свете без улыбки своей матери.

– А где сейчас твой папа?

– Он в саду с дедушкой, который курит трубку, – мальчик округлил глаза и прошептал, – А я гулял по саду один и нашел клад.

– Да ты что?! – удивилась Лили, сомневаясь, что в их саду может быть закопано какое-то сокровище.

– Пойдем, я тебе покажу, – мальчик потянул ее за руку к выходу во внутренний двор.

Йорана и отца не было видно. Видимо, они углубились в другую часть сада. Йен повел ее в южную сторону, туда, где в детстве Лили любила играть с куклами в дочки-матери у летней беседки.

Йен потянул ее как раз к этой беседке, присел на корточки и слегка смахнул верхний слой земли.

– Смотри! – радостно показал он на что-то в углу, где беседка примыкает к ограде.

Лили смахнула остатки земли и почувствовала под пальцами холодное стекло. Это был ее детский «секрет». Она уже и забыла, что маленькой любила выкапывать в земле ямки, прятать туда блестящие безделушки и накрывать эту незамысловатую «композицию» стеклом. Иногда стекло было цветным, что приводило девочку в неописуемый восторг.

Время от времени маленькая Лили вспоминала про какой-нибудь из «секретов», осторожно убирала со стекла землю и любовалась увиденным. В одних лежали яркие обертки от конфет из кондитерской лавки, в других – цветные стекляшки от разбитых чашек с розами и фиалками. Да мало ли что детская фантазия могла превратить в настоящее богатство!

– Видишь, тут, наверное, лежит сокровище, – взволнованно сообщил мальчуган, взлохматив светлые вихры. – Но я не стал ничего трогать, это же чужое!

– И правильно! Но мне можно трогать, потому что этот «секретик» сделала я.

– Ты?! – удивился мальчик. – Но ты же взрослая!

– Тогда я была девочкой, может, даже младше тебя, – усмехнулась Лили.

– Давай посмотрим, что там? – осторожно предложил Йен.

– А давай!

Лили аккуратно убрала стеклышко, покрывавшее ямку и стала брать в руки предметы, которые там лежали, чтобы рассмотреть. Вот разноцветные камешки с берега Галенского моря, она с родителями там отдыхала, оттуда и привезла на память о счастливом времени. А вот засохшие цветы с лугов в окрестностях Бригген-холла, где она провела детство и училась разговаривать с травами. Вот блестящие обертки от шоколадных конфет, купленных отцом на Лиссбергской ярмарке. Она тогда ими объелась и у нее болел живот. Отец страшно перепугался и носил ее на руках, качая, пока боль не прошла.

А вот что это за бумажка, девушка не помнила. Она развернула хорошо сохранившийся бумажный листок, сложенный вчетверо и прочитала вслух: «Это сикрет Лили Лундсен. Я лублу маму и папу».

Это послание из прошлого, написанное неуверенным детским почерком, растрогало девушку до слез. В груди зажглось ласковое тепло, желание охватить своей любовью весь мир. Или хотя бы его часть!

– Нуууу, – разочарованно протянул Йен, надув губы. – А я думал, что там сокровище…

– А это и есть самое настоящее сокровище! – весело откликнулась Лили. – Когда-нибудь ты это поймешь, Йен.

Мальчик посмотрел на Лили недоверчиво, но потом несмело спросил: «А ты научишь меня делать «секреты»?

– Конечно, научу, малыш!

– А что вы тут прячете, господа любезные? – раздался голос Йорана у них над головами.

Лили и Йен заговорщицки переглянулись. Лили подмигнула мальчугану, и тот ответил отцу: «А это наш с Лили «секрет»!