Текст книги "Сохраняя веру (Аутодафе)"

Автор книги: Эрик Сигал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)

ЭПИЛОГ

81
Тимоти

Второй епископ Чикагской епархии – крупнейшей католической епархии Америки, смотрел из окна кабинета на серые улицы. Он диктовал какой-то текст молодому выпускнику коллегии Святой Марии Озерной, а тот судорожно водил карандашом, едва поспевая за быстрой речью.

Зазвонил телефон, и молодой священник снял трубку.

– О-о… – Он онемел. – О, мой Бог…

– Кто это? – спросил епископ.

– Из Рима, Ваше Преосвященство, – не дыша прошептал молодой человек. – Поверить не могу, что говорю с самим Ватиканом, пусть даже и с оператором.

– Ну-ка, уточните, кто звонит, – распорядился Джордж Каванаг, стараясь держаться так, словно ничего особенного не случилось.

Секретарь спросил и тут же повторил услышанное:

– Некто по имени Тимоти Хоган.

– Мой дорогой Ежи! – воскликнул Джордж с деланным негодованием. – Вы говорите о выдающемся архиепископе и папском нунции. – Он взял трубку. – Salve, Ваша честь. Чему обязан этим звонком?

– У тебя есть для меня пять минут? – спросил Тим.

Джорджу показалось, что голос звучит как-то сдавленно, но он отнес это на счет плохого качества связи.

– Для тебя, Тиммо, у меня есть целых шесть. Что там у тебя?

Первым делом Тим сообщил о кончине Аскарелли.

– Искренне соболезную, – сказал Джордж. – Я знаю, как много он для тебя значил.

– Спасибо, Джордж. Мне надо обсудить с тобой один важный вопрос, – серьезным тоном объявил Тим. – Ты там один?

Второй епископ Чикаго поднял глаза и вежливо попросил:

– Ежи, ты не мог бы выйти ненадолго? Нам надо поговорить без свидетелей.

Молодой человек нагнул голову и удалился.

– Да, Тиммо. Если мои враги не напихали мне «жучков», мы можем говорить свободно.

– А-а, – ответил Тим. – Насчет врагов ты серьезно?

– Еще как! Если бы их у меня не было, можно было бы считать, что я плохо делаю свою работу. А теперь выкладывай, чем я могу тебе помочь.

– Я где-то читал, что ты входишь в состав Консультативного совета некоей ассоциации под названием Католическая пресса Америки. Я прав?

– Да, – подтвердил Джордж. – Правда, это называется Новая католическая пресса Америки. Только не говори, что ты написал книгу!

– Бери выше! – ответил Тим. – Что бы ты сказал, если бы тебе предложили издать английский перевод трактата Эрнешту Хардта о браке духовенства?

– Эрнешту Хардта? – В голосе Каванага появились почтительные нотки. – И когда я смогу увидеть рукопись?

– Видишь ли, – сказал Тим, – на тот случай, если ты, несмотря на высокое положение, остался верен своим принципам, я уже выслал тебе несколько дискет по «Федерал-Экспресс». Они на португальском, а английский перевод я думаю закончить через месяц.

– Я правильно понял, что переводчик назван не будет?

– Напротив, Джордж. Если мой перевод покажется тебе приемлемым, можешь поставить под ним мое имя.

– Не обижайся, дружище, но в благодарность за такое сокровище я обязан тебя предупредить: это не очень умный шаг с точки зрения твоей карьеры.

– Это тебя пусть не беспокоит, – ответил Тим. – Никакой карьеры у меня больше нет.

– Что? – изумился Джордж.

– Ты лучше сядь. Это долгая история.

Джордж внимательно выслушал рассказ Тима о его поездке по Бразилии с Хардтом в роли гида. Он был глубоко тронут.

– Если честно, даже не знаю, что тебе сказать. В глубине души я рассчитывал увидеть тебя на престоле святого Петра. Но в то же время готов признать, что за твою нынешнюю деятельность тебя можно причислить к лику святых. Хочешь, я помогу тебе найти преподавательскую работу в Штатах?

– Нет, Джордж. Я решил отдохнуть от церкви.

– И чем займешься?

– Прошу меня извинить, Ваше Преосвященство. Могу только намекнуть, что моя мотивация сродни той, что есть в восьмом стихе четвертой главы Первого послания от Иоанна. Спасибо тебе за все. Храни тебя Господь, Джордж.

В трубке раздались гудки, и Джордж Каванаг вполголоса процитировал упомянутые Тимом строки из Писания: «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь».

Он задумался. «Надеюсь, она не менее мила и добродетельна, чем та, с которой ты был тогда в Иерусалиме».

82
Дебора

Эли недоверчиво изучал гостя, нагрянувшего в шриф.

– Ты – ее сын? – спросил незнакомец.

Он был высокий и загорелый. Волосы от солнца совсем выгорели. Несмотря на все это, чувствовалось, что он не из здешних, так как на иврите он говорил немного неуверенно, со смешным американским акцентом.

– Если хотите, мы можем разговаривать по-английски, – предложил Эли.

– Да, хорошо. Спасибо, – сказал мужчина. – На иврите я коряво изъясняюсь. Можно мне войти?

При всей его подростковой строптивости, Эли никак нельзя было упрекнуть в невоспитанности. И все-таки в госте было нечто, раздражавшее и даже тревожившее его. Чтобы сбить с незнакомца спесь, он угрюмо буркнул:

– Мамы сейчас нет. Она приходит с занятий не раньше пяти.

– Так она преподает? – спросил приезжий.

– Зачем вы все это у меня выпытываете? – возмутился Эли.

– Затем, что я ее старый друг, – заявил американец. – И приехал издалека, чтобы с ней повидаться.

– А «издалека» – это откуда? – уточнил мальчик.

– Бразилия тебя устроит? – Гость улыбнулся.

– Смеетесь?

– Нисколько. Если я скажу «пожалуйста» по-португальски, пустишь меня в дом? А то ты не слишком гостеприимен.

– Да, – сдался Эли, – вы правы. Извините. Я просто… Я никого не ждал. Хотите кофе или колы?

– А покрепче ничего нет?

Мальчик саркастически хмыкнул.

– Если хотите действительно крепкого, то пиво продается в столовой.

– Ничего страшного. Выпью кофе, если это тебя не затруднит.

Эли вызывающе отвернулся и включил электрический чайник, одновременно пытаясь взять себя в руки. Он надеялся, что ему это удалось, но, поглощенный своими эмоциями, он не замечал, с каким любопытством его разглядывает незнакомец.

И тем более он понятия не имел, что нежданный гость говорит себе: «Я узнаю этого парнишку. Он похож на Дебору, но и на кого-то еще. Мне знакома эта манера».

Эли полез в шкафчик за банкой растворимого кофе, одновременно скосив глаза на пожелтевшую газетную вырезку, которую Дебора приклеила на дверцу с внутренней стороны. Со временем бумага стала похожа на хрупкий осенний лист.

Он вгляделся в снимок. Подозрения подтвердились. Не поворачивая головы, Эли спросил:

– С сахаром, святой отец?

– Одну ложечку, спасибо. Как ты узнал, что я священник? Неужели это так заметно? Даже в спортивной майке?

Эли резко повернулся.

– Нет, на простого священника вы не похожи, – объявил он, смерив приезжего взглядом с головы до ног. – По мне, вы больше тянете на архиепископа.

– Неужели? – Гость опешил, но решил подыграть юному нахалу. – К вам в кибуц небось архиепископы что ни день заскакивают?

– Нет! – отрезал парень. – Вы – первый. Просто у меня отец по этой части.

У приезжего вытянулось лицо. Он с трудом вымолвил:

– Ты шутишь.

– Нет! – В голосе Эли слышалась горечь. – Это вы, наверное, пошутили.

Теперь оба уставились друг на друга одинаковыми синими глазами.

– Она мне ничего не говорила… – пролепетал Тимоти.

– А это что-то бы изменило?

– Да! – Ответ прозвучал из самой глубины сердца. – Это изменило бы очень многое.

– Что ж, ваше преподобие, вы немного опоздали. Вы даже пропустили мою бар-мицву. Хотя к Торе вас все равно бы не подпустили…

«Ладно, – подумал Тим, приходя в себя, – как ты со мной, так и я с тобой».

– Ну, вот что, бойчик, я не хуже тебя могу цитировать Библию.

– На иврите?

– И на арамейском. И на сирийском, если потребуется. А раз уж мы об этом заговорили, когда ты в последний раз заглядывал в Свитки Мертвого моря?

Эли вдруг растерялся.

С минуту оба размышляли, что дальше.

– А мама знает, что ты должен приехать?

– Нет. Я сам только несколько дней назад об этом узнал.

Только сейчас, произнеся эти слова, Тим вдруг понял весь их глубинный смысл. Семьдесят два часа назад он еще стоял на перепутье. Всю жизнь он беззаветно служил Господу, но так и не смог заполнить пустоту в своей душе надеждой на грядущее Царствие Небесное. Ему нужна была Дебора. Она всегда была ему нужна. Но разве не самонадеянно теперь, спустя столько лет, рассчитывать, что она испытывает те же чувства?

– Надолго приехал? – спросил мальчик.

– По обстоятельствам.

– Каким?

– Посмотрим, обрадуется ли мне твоя мама.

– Не обрадуется! Если у нее есть хоть капля здравого смысла. Она достойна настоящего мужа, а не какого-то астронавта христианина, который прилетает на землю раз в десять лет, а то и реже.

– Четырнадцать, – поправил Тим. – А ты достоин настоящего отца.

Мальчик дернул плечами.

– Прекрасно обхожусь! Так чем ты там занимался в Бразилии?

– Ловко ты сменил тему! – восхитился Тим.

– А чего ты ждал? – вспылил Эли срывающимся голосом. – Ты являешься сюда, как пророк Илия, и ждешь, что я кинусь к тебе на шею? Где ты, черт возьми, был, пока я рос?

Он был на грани слез.

Тронутый до глубины души, Тим хотел было его обнять.

– Пожалуйста, – неловко пробурчал он, боясь, что его объятия травмируют ранимое создание, которое оказалось его сыном. – Пожалуйста, не надо плакать!

– Никто и не плачет! – крикнул тот. – Ты что, не видишь, что ты меня достал! Ненавижу тебя! Ненавижу за то, что бросил мою мать! Ты понятия не имеешь, что ей пришлось пережить!

– А тебе? – тихо спросил Тимоти. – Могу поклясться, тебе тоже несладко досталось.

– Откуда тебе знать? – с обидой в голосе спросил мальчик.

– Оттуда, что я знавал одного мальчишку – на тебя, кстати, похож был, – который тоже вырос без отца.

– Тоже твой сынок?

– Нет, я не занимаюсь увеличением народонаселения. – Он помолчал, потом с жаром воскликнул: – Я же не знал, что ты у меня есть! Клянусь, я ничего не знал. Я только сейчас тебя впервые увидел.

– Ничего я у тебя не есть! Я не вещь, чтобы ее можно было оставить на хранение, а потом забрать, когда тебе захотелось. Я человек!

– Между прочим, как тебя зовут?

– Эли.

– Как в двадцать втором псалме: «Эли, Эли лама ацавтани…»[104]104
  Боже мой! Боже мой! для чего ты оставил меня?


[Закрыть]

– Ловко, господин архиепископ. Но если вы явились, чтобы обратить меня в свою веру, – зря стараетесь!

– Я пришел всего лишь выпить чашку кофе.

Ни слова не говоря, Эли повернулся, взял со стола полуостывшую кружку с кофе и подал своему гостю. Тот не сводил глаз с фотографии, на которой Дебора держала на руках полугодовалого малыша. Эли хотел отпустить какую-нибудь колкость, но что-то в лице этого человека его остановило.

– Мама скоро придет? – спросил Тим с дрожью в голосе.

– Не знаю, – ответил мальчик. – Может, через полчаса. Хочешь сбежать до нее?

– Да нет… Я вот подумал – может, нам пока в футбол погонять?

– Если хочешь, – Эли небрежно пожал плечами, – на нашем футбольном поле всегда кто-нибудь играет. За полчаса наберешь своих синяков.

– Не волнуйся, я себя в обиду не даю, – ответил Тим. – Где можно переодеться?

– Вон там. – Эли махнул в сторону спальни. – Тебе что-нибудь дать?

– Нет, спасибо. – Он вдруг улыбнулся. – У меня есть такая форма, что ты сейчас закачаешься.

– Что, архиепископская мантия? – фыркнул Эли.

– Кое-что получше! Увидишь.

Через пару минут Тим вышел в блестящей синей форме бразильской футбольной сборной. Мальчик ахнул, и в этот миг открылась дверь.

– Эли, – с порога спросила Дебора, – что у нас тут происходит? Чья это там машина…

И тут она увидела его.

– Господи…

Они долго смотрели друг на друга. Слова были не нужны. Спустя столько лет каждый мог в точности сказать, что сейчас думает другой.

– Дебора, – наконец прошептал он, – если бы ты знала, сколько раз я мечтал об этой минуте!

– И я, – выдохнула она в ответ. – Только я не думала, что это случится в этой жизни. – Она повернулась к сыну. – Ты познакомился…

– Какая глупость! – оборвал ее Эли, тщетно пытаясь скрыть обуревающие его чувства. – Я лучше пойду, пока вы тут не развели сырость.

И он выбежал из дома, едва сдерживая собственные слезы.

Они остались вдвоем. Снова вместе. После миллиона дней и ночей.

– Дебора, какой он замечательный… Ты должна им гордиться!

– А ты?

– Разве у меня есть на это право? Любовь надо заслужить. Я не больно-то вас баловал своим присутствием.

– Зато ты всегда присутствовал в моих мыслях, – бесстрашно возразила она.

– А ты – в моих, – признался он. – И в конце концов я решил рискнуть…

– О чем ты?

– Смена установок. Что проку надеяться на встречу в загробной жизни? Я бы все отдал за то, чтобы только быть с тобой. – Он неуверенно спросил: – Как ты думаешь, можем мы начать все с нуля?

– Нет, любимый. – Она улыбнулась. – Мы будем считать это продолжением.