Текст книги "Сон Смерти (ЛП)"

Автор книги: Эприлинн Пайк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Дрожь беспокойства проходит сквозь меня, когда мы из-за угла дома видим то место, где я пробиралась через линию деревьев с пропитанной кровью Дафной в своих руках.

Дафни прыгает через снег, на несколько шагов впереди меня, и я с трудом сглатываю. Только она и я. И один шанс сделать всё правильно. Может быть, каким-то образом я смогу узнать, что здесь происходит.

Глава 17

Дафни показывает мне переключатель на одной из вертикальных балок беседки, и электрические нагреватели начинают излучать тепло почти мгновенно, напоминая мне о подобной установке на Рождественской вечеринке семьи Линдена, когда мы сбежали на заднее крыльцо, чтобы спрятаться от толпы. Я позволяю себе три секунды приятных воспоминаний, прежде чем прищурить глаза и оттолкнуть их.

Я сажусь на одну из деревянных скамеек и разворачиваю своё фруктовое мороженое – апельсиновый крем, отлично – я облизываю его несколько минут, пока я пытаюсь выяснить, что делать; что сказать. Я спрашиваю праздные вопросы о её любимых вещах; её ответы в основном односложные. Тебе нравится телевидение? Да. Какое твоё любимое шоу? Пожимает плечами. Часто ли к вам приходят гости? Нет. Боишься кого-либо? Пожимает плечами.

Вскоре она доедает шоколадное мороженое и пристально смотрит на меня. Волнуясь, что я слишком высокая для неё, я подвигаюсь ближе и сажусь на пол, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

– Итак, я знаю, что ты не знаешь меня, Дафна, но я на самом деле знаю немного о тебе, – начинаю я. – Я хотела бы, чтобы мы были друзьями. Тебе бы это понравилось?

Она изучает свою палочку от мороженого и пожимает плечами.

Наверное, мне просто нужно прыгнуть с разбега.

– Дафни, почему у тебя две спальни?

Голубые глаза мерцают, и я вижу страх, которого ожидала ранее.

– Всё в порядке, – быстро говорю я. – Твоя мама не знает, что я знаю. Обещаю. Ты можешь сказать мне, почему у тебя две комнаты?

Она снова пожимает плечами, и она больше не смотрит на меня.

– Я выхожу ночью.

– Ты ... лунатик? – спрашиваю я. Я знаю, что это не правильный ответ, но, может быть, я могу заставить её признать правду, заставив её исправить мои неправильные ответы.

Разумеется, она качает головой.

– Я просто просыпаюсь и хожу вокруг дома. Поэтому они запирают меня.

– Знаешь ли ты, что большинство родителей делают не так?

Взгляд, который она посылает мне на этот раз, определенно подозрителен.

Но уже слишком поздно давать задний ход.

– Это действительно не так, как они должны относиться к маленьким детям, запирать их в такие комнаты. Это тебя огорчает?

Её брови нахмурились, но она отвечает категорически:

– Это меня злит. Не всегда. Но иногда.

– Дафни, я знаю, что на это может быть трудно ответить, но твоя мама делает тебе больно?

Она так сильно качает головой, что лучше всего к этому подходит слово неистово.

– Я люблю её.

– Я знаю, что это так. Конечно, любишь. – Я смущаюсь. Мне нужно идти до конца и рискую предположить. – Слушай, Дафни, я не хочу, чтобы это тебя пугало, но я знаю, что случилось вчера со стенным шкафом.

– Это был несчастный случай, – протестует она, ледяное спокойствие начинает взламываться. Я хочу думать, что это хорошо, но я чувствую себя виноватой, так как ребенок расстраивается.

– Конечно, так и было, – говорю я, и мои руки тянутся к её рукам, растирая вверх и вниз. Но это заставляет Дафни больше взволноваться, поэтому я останавливаюсь и забираю руки. – Все, что я говорю,что я знаю о том, что происходит с тобой. И если...если ты хочешь, чтобы я позвонила кому-то, я могу.

– Кому бы ты позвонила?

Я вскакиваю на её возможное сотрудничество.

– Люди, которые могут тебе помочь. Кто может забрать тебя у неё.

Я не смею сказать их, если отец не участвует.

Дафни вскакивает на ноги.

– Ты мне не нравишься, – говорит она, и начинает идти к ступеням.

– Дафни, подожди, – умоляю я, хватая рукав её пальто и останавливая её. Я съёживаюсь внутри, когда лгу: – Я не сделаю ничего, если ты этого не хочешь. Может быть, может быть, я ошибаюсь. Возможно, всё в порядке. Ты скажи мне. – Теперь мои руки на обеих рукавах, и я потянула её, чтобы она посмотрела на меня. – Ты скажи мне, – повторяю я. – Ты счастлива здесь?

– Да, – говорит она, с большей убеждённостью, чем большинство детей, которых я знала когда либо.

Взглянув в эти решительные глаза, я не знаю, что думать. Кажется, что ребенок умный, и она выберет лёгкий путь к отступлению, если он будет дан ей. Но, может быть, она так боится, что они узнают, что не осмеливается.

– Вот, – говорю я, копаясь в кармане пальто и нахожу клочок бумаги. Быстрым роюсь в сумочке и обнаруживаю ручку, и я царапаю номер моего телефона на бумаге, поместив её в руку Дафни и сжав её пальцы вокруг неё. – Это мой номер телефона, – говорю я, глядя ей в глаза. – Если тебе когда-нибудь понадобится кто-то, чтобы забрать тебя, позвони мне. И я снова приду увидеться с тобой.

Когда хмурый взгляд пересекает её лицо, я спешу добавить: – И я никогда не буду говорить об этом снова, с того момента как ты положишь это в карман и пообещаешь мне, что ты будешь держать его в безопасном месте, когда зайдёшь внутрь.

Теперь она выглядит неловко, и мне интересно, я добралась до неё.

– Обещаешь?– спрашиваю я.

– Обещаю, – бормочет она.

– Хорошо. И ты можешь позвонить мне в любое время. Даже посреди ночи. Особенно посреди ночи. Хорошо?

Она молча кивает, и я решаю, что достаточно испытывать удачу.

– Хочешь поиграть в догонялки?

Дафни отклоняет моё приглашение, но вскоре мы отслеживаем картинки на снегу с помощью наших палочек от мороженого. Я безуспешно пытаюсь придумать, как я ещё могу подготовиться к сегодняшним событиям.

Мы с Дафни оглядываемся назад, когда слышим звук двигателя. Большой серый пикап поднимается на подъездную дорожку и скользит в гараж. Лицо Дафны загорается.

–Папа! – Она подходит к дому.

Конечно, папа вовлечен в это, если Дафни выглядит счастливой увидев его. Она тоже очень защищала свою мать, но мне не понравился её взгляд, когда она настаивала на том, что случай со шкафом был случайным. Разве это не то, что сказал бы ребенок, подвергающийся насилию?

Возможно, это был единичный случай.

Но ... я даже не знаю, что думать. Дафни подтвердила, что это произошло – то, что увидела Софи, было реально. Я заталкиваю руки в карманы, когда я достигаю угла, чтобы увидеть, как отец обнимает Дафни а она кладет голову ему на плечо.

– Привет, – говорит он, осторожно глядя на меня. Я, шестнадцатилетняя девочка. Серьёзно, я не знаю точно, что здесь происходит, но я знаю, что эти люди странно реагируют.

– Я Кенди, – говорю я, наклеивая свою лучшую Софи-улыбку. – Я проводила некоторое время на заднем дворе с Дафни, пока ваша жена отдыхает.

Он кивает, но его улыбка кажется нервной.

– Тогда ты ходишь в Новый рассвет?

– Новый рассвет?

– Наша церковь. Я понимаю, что нет.

– О! – говорю я, затем начинаю лгать. – Нет, я в команде чирлидеров школы Уильяма Телля, мы с подругой были здесь вчера для сбора средств и, – я пожимаю плечами и усмехаюсь, – Дафни и я как бы подружились.

– Да? Ну, тогда ты находка.

Папа толкает Дафну, пока она не смотрит на него. – Ты нашла друга, Мышка?

Она смотрит на него, и на секунду я боюсь, что она скажет "нет", но когда она открывает рот, она просто говорит:

– Мы оставили нагреватели включёнными в беседке.

– Хорошо, тогда тебе лучше выключить их.

Он опускает её вниз, и она убегает во двор, оставляя меня в неловкости с её отцом.

– Она милая, – я говорю, есть что сказать, не потому, что я хочу поболтать.

Он кивает, потянувшись за кошельком.

– Ну, я уверен, что жена ценит помощь, пока я ухожу. Сколько мы тебе должны?

– О, нет, я не могу взять ваши деньги, – возражаю я, всё ещё чувствуя себя виноватой за двадцатку и за нашу ложь придуманную Софи и мной.

Дафни возвращается, и её отец целует её в макушку, затем говорит:

– Иди, Милая. Скажи маме, я сейчас буду. – Он смотрит на меня. – Кенди, останешься на ужин?

Я начинаю говорить ему нет, но Дафна опережает меня.

– Нет. Теперь она уходит. Она пообещала.

Она присылает мне взгляд, который, хоть и не совсем злой, но определенно не дружелюбен. Напряжённый, я думаю. Затем она вихрем бежит и врывается в дом, хлопнув дверью позади себя.

– Извини за это, – говорит её отец, и теперь он выглядит усталым таким же, как и миссис Уэлш. – Она может быть трудной, как я уверен, ты знаешь.

– Нет проблем. Я действительно должна уйти. – Думай, Шарлотта, думай! Я поворачиваюсь на полпути вниз. – Мой дядя – полицейский, и когда он узнал, что хм – Минди и я пришли в этот район на днях, он сказал мне, чтобы я уходила до темноты, потому что они получали сообщения о воре в этой округе.

– В самом деле? Ну, люди могут быть пугливыми. Наверное, просто еноты. Тем не менее, нет смысла искушать судьбу. Ещё раз спасибо за то, что ты пришла.

Я киваю, надеясь, что моё лицо не так красное, как кажется.

– Я вернусь и увижу Дафну через пару дней. Вы скажете ей?

– Конечно, – говорит он с искренней улыбкой. В любом случае, он действительно выглядит искренним. Но идя по снегу обратно в свою машину, я не могу не думать, что всё, что я вижу и слышу, находится в полном противоречии. Ни один из моих выводов не вписывается в это.

Но на данный момент я сделала всё, что могла. Я не могу заставить Дафни доложить о своих родителях – предполагая, что есть что сообщить, – и я предупредила их о злоумышленнике. Я не уверена, что ещё могу сделать. Я снова позвоню Софи, но её мама сказала предельно ясно.

На данный момент я персона нон грата.

Кроме того, я даже не знаю, в сознании ли она, или когда будет. Между тем у Дафни есть мой номер. Это не так много, как я надеялась, но это уже что-то.

Глава 18

– Итак, кто-то был занят, – говорит Сиерра, закрывая дверь машины.

Мой взгляд поднялся вверх, чтобы увидеть, как она сидит на крыльце, завернутая в самое тёплое свое пальто. Её нос был красным, и похоже, что она замёрзла. В её глазах – укоризна, и я не могу сказать ни слова, потому что я полностью заслуживаю этого.

– Кое-что смешное случилось со мной, – сказала Сиерра после того, как сделала глоток из своей дымящейся кофейной чашки, – я крепко спала, когда внезапно наступила середина дня, и я снова сидела за своим столом.

Она смотрит на оранжевый закат, как будто это был самый обычный разговор в мире.

Дерьмо. Я надеялась, что Сиерра слишком далеко от меня, чтобы почувствовать влияние колдовства Софи. Не тут-то было.

– Это было вдвойне раздражающе, потому что я достигла большого прогресса в редактировании моей новой книги, и теперь мне придётся делать это снова. Я решила, что мне определенно не нравится жить в близости с чародейкой.

Она останавливается, затем поворачивается и смотрит мне в лицо. В ее глазах так много волнений, что я даже не могу их считать.

– Хочу ли я знать, чем именно ты занималась?

– Наверное, нет, – хриплю я. Я так, так измучена. И Сиерра– последний человек, которому я хочу лгать.

– Я думала, что твоя подруга недостаточно сильна, чтобы делать такие вещи.

– Это была чрезвычайная ситуация.

Единственный ответ Сиерры есть закрытие век на долгий, медленный миг.

– Всё улажено? – спрашивает она голосом, который звучит сдавленно. – Это проблема?

– Я....– Я начала процесс. У меня есть ещё одна вещь, которую я планирую сделать. И тогда... Я должна буду видеть, что произойдёт после этого. Но всё, что я могу сказать, это: – Наверное, я не знаю. Там нет... копии меня, в моей комнате, что делает домашнее задание, не так ли?

– Нет, – слабо улыбается Сиерра. – И я не думаю, что кто-нибудь видел, что машина тоже исчезла; твоя чародейка знает своё ремесло, я должна отдать ей должное.

Затем Сиерра вздыхает, и её плечи опадают. Мгновенно она выглядит менее угрожающей и больше похожей на тетю, которую я обожаю. Она постукивает по ледяной ступени рядом с ней, и, хотя я знаю, что холодный бетон отморозить мне задницу, я сажусь и наклоняюсь к ней, когда она кладет руку мне на плечи.

– Мне не стыдно говорить, что мне сложно с этим справиться, – говорит она.

Её щека лежит на моей голове, и я чувствую, как её голос резонирует в моём черепе. Это очень приятно. И Господи, я нуждаюсь в чём-нибудь приятном после последних нескольких часов.

– Я доверяю тебе, и я хочу, чтобы ты принимала свои собственные решения, но от этого всего мне так нехорошо. Особенно, когда речь идёт о Чародейке, – добавляет она.

– Вот почему я стараюсь изо всех сил держать тебя в стороне, – говорю я, честно. – Я не знала, что она собирается использовать свои силы, и я, конечно же, не знала, что ты почувствуешь это, если она это сделает. Я имею в виду, я предположила, что существует какой-то ограниченный диапазон колдовства, или я бы чувствовала это раньше.

– Имеется, но я не очень хорошо себя понимаю. Мои исследования сосредоточены на... на нас, – говорит она, избегая реального слова Оракул. Как табу, она не может даже сказать это вслух, здесь, одна на нашем собственном крыльце. – Моя роль как историка очень конкретна и тщательно сформулирована. Я не должна быть связана с чем-то подобным вообще. Никто из нас, но я особенно.

Я усмехаюсь над ее маленьким само-выговором, так как знаю, что она не может видеть моё лицо.

– Хорошо, я заранее извинюсь за всё, что могла сделать Софи. С или без меня, – добавляю я, – потому что я тоже не могу её контролировать.

– Глупенькая, – говорит Сьерра, поглаживая моё бедро.

– Мне жаль, что это тяжело для тебя, – говорю я после минуты спокойной тишины. – Но как бы то ни было, я действительно ценю это. Всё. Позволив мне читать, задавать вопросы. Иметь выбор.

Она встаёт и потягивается, и, хотя её улыбка напряжена, по крайней мере, она есть.

– Что ж, я с трудом могу возразить – ты знаешь, насколько я соблюдала любые правила, когда я была в твоём возрасте.

– Правда, – говорю я, но ни одна из нас не может быть абсолютно легкомысленной. Джейсон Смит охотился на нас обоих. Различные обстоятельства, по разным причинам, с разными последствиями, но монстр, который преследует наши отдельные кошмары, один и тот же. Это сблизило нас, но это был ужасный опыт. Я бы не выбрала его, даже для пользы, для любой из нас. И я уверена, что Сиерра чувствует так же.

– Софи не похожа на него, – наконец сказала я.

– Я уверена, что это не так. Но Джейсон когда-то сильно отличался от того, кем он стал. Я верила всей своей душой, что он был кем-то, кому я могла доверять, и даже сейчас я не думаю, что я всегда ошибалась. Это всё, что я хочу сказать.

– Я слушаю тебя, – говорю я. – Честно. Даже если это похоже на то. Я не позволю ей получить доступ к моему разуму или моему куполу. Как бы мы ни были близки.

– Я думаю, это очень мудрое решение.

Это огромное преуменьшение – я вижу это в её глазах, но она делает всё возможное, чтобы советовать, а не приказывать.

– И я не скажу ей о тебе. Я уже один раз солгала, чтобы избежать тебе этого.

– Я ценю это, – шепчет она. Затем она сжимает мою руку и поворачивается к входной двери. – Пойдём. Здесь очень холодно. Я просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке.

– Мне жаль, что я тебя побеспокоила. Если это случится снова, я пришлю тебе сообщение или что-то, что поставит тебя в известность.

У её на губах появляется улыбка.

– Полагаю, я была бы признательно. Спасибо.

***

Я достаточно истощена, чтобы спать наполовину, я имею полное право лечь в постель рано, но в час ночи жужжание телефона возвращает меня к бодрствованию. Я сажусь и звоню 911, мой палец дрожит над последней цифрой. Как бы то ни было, хотя я не в доме Уэлшей, часть моего мозга уверена, что ужасная, ужасная сцена случится снова, если я сделаю этот звонок.

Но я должна это сделать. Софи всё ещё не отвечает на мои звонки или сообщения, и в каком бы состоянии она ни была, это моя вина. Я должна это сделать.

– Привет, – говорю я чуть более низким голосом, чем обычно, когда отвечает персонал из службы спасения. – Я живу на Уолден-стрит в нескольких милях к западу от города. Я смотрела в окно, и я увидела кое-что в кустах возле дома моих соседей. Это номер 6486.

– Ты уверена, что это не олень? У нас действительно много диких животных, блуждающих вниз, ища пищу в эти холодные месяцы, – говорит оператор, звучащий почти скучно.

– Может быть, я думаю, – говорю я. – Но у него был фонарик, и что-то ещё похожее на нож.

Оператор мгновенно настораживается.

– Как близко этот человек к дому? – говорит она, и я дрожащими пальцами вешаю трубку.

Это привлекло её внимание. Конечно, она пошлёт кого-нибудь, чтобы проверить это. Это лучшее, что я могу сделать, если не бросить камень через окно спальни Уэлшей или что-то в этом роде. И после последнего раза я не поеду туда снова.

Мне жаль, что не было времени чтобы приобрести одноразовый сотовый телефон, но я не думала об этом, пока не вернулась домой, и после этого не было никаких хороших оправданий, чтобы снова выйти. Не то чтобы я даже знала, куда идти, чтобы купить его. Есть ли у них такие вещи в Gas-N-Grub? Буду ли я выглядеть дискредитированной спрашивая об этом? Но я удаляю вызов из своих журналов; если кто-нибудь обнаружит, или будут искать владельца номера, я буду играть в немую, и они, вероятно, посчитают это ошибкой в системе.

Надеюсь.

Кроме того, если бы диспетчер собирался перезвонить мне, она уже сделала бы это. Я думаю.

Истощённой, мне удается быстро добраться к своему куполу. Там все возможные варианты показывают, что мистер Уэлш, сонный, разговаривает с полицейскими на крыльце, а затем возвращается в постель и бодрствует утром. Я не вижу, чтобы они ловили каких-то потенциальных убийц, но...

Одна проблема за раз.

После этого я пытаюсь по-настоящему заснуть. И в основном терплю неудачу. Часы проходят медленно, и время ползает, как пролитая потока. Но, несмотря на то, что я вымотана, когда наступает утро, солнце постепенно встаёт.

Всё точно также, как было вчера.

Глава 19

Я чувствую себя виноватой, появляясь в доме Софи. Я понятия не имею, чего ожидать. Я имею в виду, она выглядела очень измотанной и худой, когда я впервые встретила её меньше недели назад – насколько она плоха?

Нет, вот настоящий вопрос: насколько я заставила её зайти?

Потому что я сделала это.

Я ухожу в школу на полчаса раньше чтобы в основном избежать мамы.

– Встреча хора ранним утром, – говорю я, хватая крекер и мчась мимо. – И я пообещала подруге, что я её заберу.

Честно говоря, мне, наверное следует взять кофе, независимо от того, что все думают, моё тело знает, что за последние двадцать четыре часа я слишком мало спала.

– Кого? – Спрашивает мама, явно нуждаясь в первой дозе кофеина.

Я покрываюсь румянцем, я говорю:

– Её зовут Софи. Я приведу её к нам.

Потому что я это сделаю. Независимо от того, что происходит с Дафни или кем-то ещё, у меня есть Софи. И у неё есть я. И, хотя я думаю, что знала, ещё до того, как она пожертвовала так много для меня прошлой ночью, сегодня я знаю это с уверенностью, что горит в моей душе. Сиерра может быть осторожной, но я знаю, что для остальной части средней школы и, возможно, за её пределами, будет Софи и я. Я и Софи.

Я так жду этого.

Хотя я бы чувствовала себя намного лучше, если бы она достаточно хорошо себя чувствовала, чтобы прийти в школу. В которой я уверена, её не будет.

Я нажимаю на её дверной звонок и готовлю себя к тому, чтобы посмотреть её маме в глаза. Если бы я не была так привязана к Софи, то растеряла бы всё мужество и убежала. Но ручка дребезжит, пока её открывают, и я выпрямляю спину и готовлюсь встретить удар.

– Да?

Наверное, мне следовало ожидать, что мама Софи будет такой же яркой и уверенной, как Софи. Такого рода вещи не происходят в вакууме. Она намного выше, чем Софи, и, глядя на меня, не доверяет мне.

– Привет, – нерешительно говорю я.

– Могу я помочь тебе? – спрашивает она, когда я не продолжаю.

– Я Шарлотта, – признаюсь я.

– Ах...

А потом ничего. И в то время как я действительно не ожидала, что она рассердится и пригласит меня, я надеялся, что всё пройдёт немного плавно. По крайней мере, она не накинулась на меня. Пока что.

– Софи проснулась? Возможно, я могла бы её увидеть? – спрашиваю я, чувствуя себя глупо, спотыкаясь между словами.

– Сегодня мне не удастся отдохнуть, если вы этого не сделаете, – говорит мама Софи, подняв бровь. – Входи. Вы можете поболтать, пока я готовлюсь к работе. Затем ты должна уйти отсюда. Ей нужно спать.

– Да, мэм, – говорю я, проскальзывая мимо неё и в дом. Мама Софи указывает мне на прихожую в задней части гостиной, но я скольжу взглядом вокруг, фиксируя всё, пока я иду дальше.

У них всё еще ряды ящиков вдоль стен, чтобы говорит мне, что они переехали недавно, но куча фотографий в рамках уже установлены. На большинстве из них – Софи и её мама, смеясь в камеру на экзотических фонах. Иногда появляются другие люди – друзья, может быть, большая семья, но, безусловно, дети ближе к возрасту Софи.

Но кто действительно бросается в глаза – это Софи в пуантах, в полном величии, в красивом синем тюлевом костюме с цветком в венке. Я знала, что она скорее всего раньше училась танцам, но она настолько невероятно сильная и красивая на этом портрете, что я понимаю, что она не просто училась.

Это не старая фотография, и мне интересно, сколько своей жизни – она должна была оставить, чтобы спасать других людей. Это заставляет меня чувствовать себя виноватой в том, что я борюсь и скрываю свои способности на протяжении многих лет, не говоря о том, чему меня учили. Сколько я могла бы сделать?

Конечно, начиная с путаницы с вещами используя мои способности я точно не делаю положительных изменений. Может быть, так лучше. Может быть, мне всегда нужен был кто-то вроде Софи – кто-то, у кого можно научиться.

– Разве она не прекрасна? – шепчет мама Софи.

Я подпрыгиваю. Я совершенно забыла, что она была там. Но я быстро прихожу в себя и смотрю на фотографию.

– Великолепна, – честно ответила я.

Шумный вздох, затем её мама указала жестом на меня.

– Нужно придерживаться расписания; даже с тобой.

Прихожая темнее, чем гостиная, стены всё еще обрамлены фоторамками. Только с Софи. Детские фотографии, школьные портреты, больше балетных снимков. Все Софи. Это не кажется справедливым. Софи всю жизнь использовала свои способности и посвятила такую часть жизни, помогая людям, но ясно, что у неё была жизнь.

Я никогда не испытывала недостатка в любви и привязанности, так как моя мама и Сиерра упорно трудились, чтобы восполнить то, что мой отец ушёл, но я бросила всю свою энергию на борьбу с моими видениями. У меня не было хобби или друзей. И у меня, конечно же, не было такой страсти, как балет. Увидев все фотографии Софи, я чувствую, что моя жизнь в сравнении, пуста. Во всех отношениях.

Но у меня нет времени останавливаться на этом, потому что мама Софи уже суёт голову в дверной проём по коридору и говорит что-то слишком тихо для меня, чтобы подслушать. Я спешу вперёд, когда она отступает от дверного проёма и строго говорит:

– Двадцать минут.

Я всматриваюсь и обнаруживаю, что Софи выглядит бледной и даже более худой, чем обычно, и ... кроме этого, совершенно восхитительна. Её волосы в косичках свернуты на голове и удерживаются на месте фиолетовым зажимом для волос с перьями. Она прислонилась к кровати примерно с шестью подушками разных цветов, а на её рубашке изображен хрустальный шар, на котором написано: СЪЕМ УДАЧУ. Которое действительно кажется мне весёлым.

– Эй, – говорю я, чувствуя себя вдруг застенчивой.

Софи слабо улыбается, но закатывает глаза.

– Моя мама добралась до тебя? Серьёзно, она просто чересчур заботлива.

Затем она поднимает одну из своих подушек и поглаживает кровать рядом с собой. Она так же полна бравады, как и раньше, но её голос слаб. Вина сжимает мою грудь. Она в плохом состоянии, и это я положила её сюда.

– Похоже, у неё есть причина быть таковой, – говорю нерешительно я, сажусь, а потом почти влетаю в Софи, когда очень мягкий матрас пружинит больше, чем я ожидала.

– Извини, – говорит Софи с усмешкой. – Я спала на этой кровати, так как мне было четыре, и она съест тебя, если ты отвернёшься от неё. Мама постоянно угрожает купить мне новую, но я никогда не позволю ей. Она двигается назад и вперёд, немного скользит по своим одеялам. – Я люблю её такой, какая она есть.

Я встречаю ее глаза, и проходит долгий момент, прежде чем Софи застенчиво отводит взгляд.

– Ты в порядке? – спрашиваю я. Она похожа на жертву рака в конце химиотерапии. Даже вопреки её тёмной коже у неё круги под глазами, а то, как выделяются скулы, напоминает мне больше о голодающих детей, чем о модных моделях.

– Более-менее, – говорит Софи, отрицая доказательства, которые мы можем видеть. – Мне уже лучше, чем когда спасала последнюю девушку, – бормочет она.

– Извини, – говорю я. – Я не знала, что ещё сделать.

– Не извиняйся, – обрывает меня она. Но она сразу раскаивается. – Что случилось?

Я медленно перехожу к этой истории, рассказывая каждую деталь, которую я помню, как можно быстрее. Похоже, что я могу это сделать.

Она одобрительно кивает, когда я добираюсь до звонка, который я сделала в полицию в час ночи.

– Это было идеально, – говорит она, голос её более твёрд, чем это было сегодня утром. – Ты сделала всё, что могла. Я бы не сделала ничего другого.

Она усмехается, и это заставляет её выглядеть сильнее, но и более похожей на скелет. Она протягивает руку и сжимает мою, и странно, что даже в этом состоянии она меня утешает.

Я не могу сдержать улыбку при её похвале, хотя я собираюсь рассказать ей другую ложь, чтобы охранять пределы моих способностей.

– Я не знаю, поймали ли они убийцу, но я ехала этим утром и увидела, что мистер Уэлш шёл на работу, поэтому мы определенно спасли их. Ты... ты думаешь, нам всё равно нужно позвонить кому-нибудь насчёт Дафни?

Софи откидывается назад.

– Я не знаю. Мне не нравится эта комната, в которую они запирают её на ночь. Но она уверена, что она счастлива с ними?

Я киваю.

– Однако я не уверена. Разве это не то, что сказал бы пострадавший ребенок? А что, если это только мама? Дафни выглядела искренне счастливой, увидев своего отца. Если это так, то понятно, что она не захочет оставить его.

– И что? Отец просто не замечает эту комнату? – скептически говорит Софи.

Мои плечи опадают. Я хочу, чтобы кто-то был невиновным. Кто угодно.

–Ты права. Я ненавижу это.

– Я знаю. – Она оглядывается через моё плечо, когда я слышу, как скрипит дверь, открывающаяся в холле. – Это мама. И тебе нужно в школу. Она закатывает глаза и говорит: – Возьмёшь мою домашку?

Я поднялась смеясь.

–Конечно, я возьму.

Я секунду колеблюсь, а затем наклоняюсь, чтобы обнять её. Несмотря на её слабость, она крепко сжимает меня.

– Ты знаешь, что всё в порядке, верно? – спрашивает она рядом с моим ухом.

– Это так? – спрашиваю не отрываясь.

– Честное слово. Это моя работа. Моя жизнь.

Она отпускает меня, но вспыхивает злой ухмылкой.

– И прошлой ночью мы спасли двух человек, заслужили они это или нет. Но ты собираешься отплатить мне рассказав о том, что происходит между тобой и Линденом.

Кровь отхлынула с моего лица, и я рада, что не стою, иначе я бы потеряла силу в ногах.

– Что вы имеешь в виду? Я же сказала, что мы больше не вместе. Это была ошибка. Это всё.

– Я нашла его в классе истории, и когда я похлопала его по руке, чтобы одолжить карандаш, – она колеблется, – и потому, что я ещё бесстыдно шпионю, – я заглянула, и он всё ещё помнит, как целует тебя.

Я даже не хочу думать, как смешно смотреть на моё шокированно-побледневшее лицо, меняющееся в свекольно-красное.

Но Софи только наклоняется вперёд и говорит с ухмылкой:

– Парень не закончил с тобой. Если ты хочешь его, он твой. Это всё, что я говорю.

Она жестикулирует в сторону своими руками элегантным взмахом.

– Невозможно хранить секреты от Чародейки.

Я не просто покидаю дом Софи, я убегаю.

Глава 20

Я прохожу через школу в тумане беспокойства, смущения и усталости. В последний раз, три месяца назад, когда я пыталась функционировать при недостатке сна, я думала, что Мэтта могут убить. Двумя днями позже, когда он был убит, я крепко спала.

Три порции кофеина из торгового автомата помогают мне справиться, но это вопрос времени.

Линден на моём последнем уроке. Вообще я стараюсь его игнорировать, но слова Софи всё звенели в моих ушах. Зачем бы он стал зацикливаться на том коротком нашем времени вместе? Наше короткое, секретное время, которое никогда не повторится? Это имело смысл, когда он только что видел меня через холл, но не в классе Софи на четвертом уроке, более чем в часе езды от меня в любом направлении.

Я знаю, почему всё это у меня на уме. Потому что я бы хотела вернуть его. Потому что я любила его, прежде чем случилось это дерьмо, и получила бы его – даже ещё когда-нибудь на краткое время – я бы ничего не изменила. Во всяком случае, это ухудшит ситуацию.

Лучшие и худшие три недели в моей жизни.

Но для него они могли быть только худшими. И это даже не было технически его. Его контролировал Смит. Каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждое сладкое слово, которое он мне сказал, были ложью, навеянной монстром.

И Линден это знает!

Возможно, он с сожалением думал об этом. Или был в ярости. Это единственное логическое объяснение. Я смотрю на его затылок, его светлые волосы идеально лежат сзади, что он не мог видеть в зеркале. Это просто, и я это знаю: он слишком совершенен для меня. Я должна была знать, что с самого начала было что-то неправильно. Парни, как он, просто не интересуются такими девушками, как я.

Он идеален. Я...нет.

Но для него я хуже, чем просто, не совершенна. Девушка, из-за которой он шёл на встречу смерти, и, хотя он этого не знает, это моя вина. Я, объяснение всего, что пошло не так в его жизни за последние три месяца. На земле нет ни одного парня, с которым я могла бы быть менее совершенной. И это убивает меня.

Словно чувствуя мой взгляд, Линден поворачивается и проглядывает назад.

Отвернись! Отвернись! Кричу я на себя. Но хотя у меня есть время, я всё ещё смотрю на него, когда его профиль появляется, и его глаза скользят ко мне.

И встречаются с моими.

Мир вокруг нас останавливается. Почти как будто Софи была тут, замораживая время, вместо того чтобы вернуть назад свои силы. Я позволила себе слишком устать; Я не могу спрятаться. Я уверена, что всё, что я чувствую, что мои глаза, как прожектор, излучают всё, и я знаю, что он будет презирать меня за это.

За исключением....

За исключением, что его выражение отражает моё собственное.

Измученные, опустошённые слёзы начинают жечь глаза, и я быстро моргаю, отказываясь позволить моим одноклассникам видеть мои страдания.