Текст книги "Сон Смерти (ЛП)"

Автор книги: Эприлинн Пайк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Вот в чём проблема, – шепчу я. – Он очень этого стоит.

Она хочет спросить; Я вижу это в её глазах. Однако, то, что я считаю актом предельной дружбы, она закрывает рот, прижимает меня к себе и прислоняет щёку к моей голове.

– Ну, ты тоже.

Я не буду плакать в школе. Я не буду плакать в школе.

***

– Итак, – говорит Софи, деловито укутываясь в пальто плотнее. Мы за нашим столом – снаружи – и, если уж на то пошло, приближение весны, похоже, только ухудшило погоду. – Как ты думаешь, у нас есть ещё одна ночь, прежде чем это произойдёт?

Я сжимаю губы.

– Возможно? – говорю я, скорее это вопрос, чем заявление. – По-прежнему не идёт снег, и тропинку нужно было очистить, прежде чем лечь спать.

– Ты видела лопату? Может быть эта тропинка с подогревом, – размышляет Софи, и я даю себе мысленный удар. Она гораздо более ориентирована в деталях, чем я. – Тем не менее, нет снега, значит нет снега.

Я киваю.

– Я думаю, мы должны придумать сценарий и позвонить завтра. Мы позвоним утром, чтобы звонок не замели под стол под конец дня. Серьёзно, – говорит она, прежде чем я смогу начать спорить. – Мы не будем звонить после школы в три тридцать. Ближайший отдел по защите детей находится в Dry Bend, поэтому им нужно будет некоторое время, чтобы добраться сюда. Я сомневаюсь, что местные полицейские смогут быть полезны.

Я медленно киваю.

– Ты права. Вероятно, в этом случае у нас есть только одна попытка – и, если мы хотим, чтобы в дом пришли настоящие эксперты, чтобы увидеть, что родители Дафни сделали с её жизнью. И люди из Dry Bend будут экспертами, не так ли? Они обучены видеть, что имеет место плохое обращение, даже когда все это скрывают?

Софи кивает.

– В этом смысл. Теперь, я думаю, мы должны притвориться уборщицей миссис Уэлш. Это даст нам повод говорить о таких деталях, о которых может знать только тот, у кого имеется такого рода степень близости.

– Откуда ты знаешь, что у неё есть уборщица?

Софи закатывает глаза.

– У богатых сук в больших домах всегда они есть. Но даже если и нет, детали очень важны. Если они решат, что это достаточно серьезно, чтобы зайти и осмотреть вещи, они не остановятся у двери, потому что миссис Уэлш скажет, что у неё нет уборщицы. На самом деле, – говорит Софи, наклоняясь вперёд на локтях, – если она будет это отрицать, это, вероятно, будет более подозрительно.

– Чёрт, это умно.

Я бы в целом не так подошла к проблеме, но Софи хорошо все придумала. План имеет смысл, и я думаю, что у него есть достойный шанс на то, чтобы сработать. Это может не остановить убийство, но, по крайней мере, мы можем убедиться, что похищение теперь вне игры. Одна вещь за раз, делая всё возможное, мы можем делать то, что знаем, точно так же, как сказала Софи. – Ты уверена, что сегодня мы не можем позвонить? Например, прямо сейчас?

– Нет, пока не купим анонимный сотовый, – говорит Софи. – Они могут мгновенно отслеживать стационарные линии, а личные сотовые телефоны ненамного лучше. Это приводит к неудобным вопросам. Есть ли шанс, что завтра ты могла бы прогулять час другой?

– Мне не нужно прогуливать, – говорю я. – Я просто опоздаю. И у меня есть встроенное оправдание.

– В самом деле?

– В течение многих лет я рассказывала людям, что у меня тяжёлые мигрени, которые происходят очень быстро. Объясняя трансы, когда у меня есть видения.

Она смотрит на меня какое-то мгновение, и мне интересно, что я сделала неправильно, пока она не начинает смеяться.

– Это блестяще. Блин блестяще. Хорошо, давай составим список.

– Ладно, – говорю я, чувствуя, как мурашки бегут вверх по позвоночнику. – Время, чтобы спасти несколько жизней. Софи улыбается мне и выглядит такой здоровой, какой я еще никогда её не видела.

Глава 14

Но план не помогает мне заснуть. Я ложусь спать в десять, потом лежу, запутавшись в одеяле, часами смотрю в потолок, едва ли в состоянии сомкнуть веки.

Без обнадёживающей уверенности Софи, легко вернуться назад, теряясь в догадках – беспокоясь о родителях Дафни сейчас, когда у нас есть план по обеспечению безопасности Дафни. Просто потому, что миссис Уэлш может быть жестокой, это не значит, что она заслуживает того, чтобы её убили в её же постели. И из того, что я знаю, если увести из дома Дафни, ничего не изменится; её никогда не было в моем видении. Просто не закрытая входная дверь, очищенные дорожки и никаких следов проникновения.

Может быть, кто-то наблюдает за ними – преследует их – кто каждую ночь пытается открыть дверь, ожидая, что кто-то допустит ошибку.

И одну из этих ночей, кто-нибудь это сделает.

Я чувствую, что моя комната необычайно яркая, а мои простыни неудобно тёплые, я ворочаюсь и поворачиваюсь, тщетно пытаясь хорошенько выспаться, одержимая размышлениями о проблеме по всем возможным точкам зрения. Было бы более продуктивно смотреть на вещи из моей сверхъестественной области; по крайней мере, тогда я получаю некоторый физический отдых. Но сначала мне нужно будет уснуть, что кажется все менее вероятным, поскольку поздняя ночь измельчается ранним утром.

Вскоре тяну свои одеяла и отбросив их назад, возможно, в миллионный раз, я вылезаю из постели и спотыкаюсь в ванной пытаясь быстро попить. Когда я спотыкаясь возвращаясь в свою комнату, я понимаю, что яркость не была моим воображением; в моё окно просачивается необычное количество света.

В панике я тороплюсь и вглядываюсь через жалюзи, уже зная, что я увижу.

Снег.

Падая с неба, покрывая землю, освещая ночь постоянным отражённым свечением уличных фонарей – снег.

Уэлши лежат в постели. Они должны быть. Кто чистит снег в два часа ночи? Не богатые люди, это точно. И даже богатые люди имея тропинки с подогревом не оставят их включёнными на всю ночь...

Или оставят?

Я сопротивляюсь желанию написать сообщение Софи. Нет смысла будить её, предполагая, что её телефон может быть включён. Я должна что-то сделать, но я могу сделать это сама. Не похоже на то, что мне удастся выспаться.

На цыпочках я спустился по коридору мимо спальни мамы, а затем осторожно выхожу через входную дверь. Снег идёт не так уж сильно. Если он полностью остановится, это может быть той самой ночью. Впервые за всю жизнь я рада, что у нас нет гаража. Открытие двери гаража наверняка привело бы к тому, что меня бы поймали. Тем не менее, я включаю нейтралку и спускаюсь по нашей дороге, а затем выезжаю на улицу, прежде чем мне придётся завести двигатель. Я спускаюсь по улице в беззвучном режиме половину квартала, прежде чем включаю свет и направляюсь на автостраду, сопротивляюсь желанию прокатиться по свежевыпавшему снегу.

Я дважды почти поворачиваю назад.

Теперь, когда я на дороге, уличные фонари с перерывами мигают мне в лицо, я не совсем уверена, что, по-моему, я собираюсь сделать в ранние утренние часы в доме Уэлшей. Ворваться и совершенно безоружной посмотреть, может быть, может быть в доме есть убийца, который не против, чтобы его испугала шестнадцатилетняя девочка? Вряд ли.

Я думаю о том, что Дафна спала в той пустой комнате, запертой снаружи. Я ненавижу это. Это так несправедливо. И они должны были думать, что они чертовски в безопасности, установив так явно этот крюк за дверью на уровне глаз. Не говоря уже о решётках, стратегически повёрнутых на улицу. Красная горячая ненависть к этим родителям, которая, как я думала, должна была обжечь меня изнутри, пока, к тому времени, когда я выйду на их дорогу, я полна решимости что-то сделать.

Но я не знаю, что.

Я останавливаю машину в том же месте, где мы с Софи парковались вчера – прямо на наших предыдущими следах, наполовину утопая в мучнистом мягком снегу, и натянув моё пальто на себя я подталкиваю дверь автомобиля, закрыв ее, производя не более, чем глухой стук. Темно, и только когда я в двадцати футах от машины, я понимаю, что действительно нужно было взять фонарик. Но снег прекратил падать, и через редеющие облака появляется полумесяц, его серебристого света достаточно для того, чтобы направлять мои шаги.

Я хочу ударить по своему лбу – луна. Если бы я увидела луну в своём видении, предполагая, что я могу увидеть ее при раннем восходе солнца, я могла бы знать, когда именно произойдёт убийство. В любом случае, через пару дней. Это будет достаточно узкое окно? Несмотря на это, если семья Уэлш всё ещё жива, утром, я обязательно вернусь к своему видению и буду смотреть на луну.

Я ступаю по дорожке, по которой мы поднимались вчера, и пронзительный холодок пробирается сквозь меня. Она выглядит свежеочищенной, даже несмотря на то, что шёл снег менее часа назад. Проклятье, эти дорожки с подогревом. Ещё один момент от Софи. Рада, что она в моей команде.

Мое дыхание становится отрывистым, когда я заставляю поставить одну ногу перед другой, руки сжаты в кулаки засунуты глубоко в мои карманы. Здесь, сегодняшней ночью, я не застрахована от физического вреда, как когда я в видении. Я не совсем беззащитна, но я определенно не непобедима.

Я здесь; это по-настоящему.

И если кто-то выйдет с ножом, он совершенно точно сможет искромсать меня на лоскуты. Итак, что мне делать? Звонить в звонок? Входить и смотрите, если кто-нибудь дома? Если сегодняшний вечер не та ночь, ни одну из этих вещей не будет легко объяснить.

Пройдя так далеко, у меня заканчиваются идей в этот момент, когда они мне больше всего нужны.

Я медлю оглядываясь, осматривая собственность. Нет машин в поле зрения, кроме моей, никаких следов, которые я могу увидеть. Но кто-то мог убивать их прямо сейчас, и я просто смотрю, как турист, и ... На коротких перилах, которые идут рядом со ступенями, ведущими с крыльца в гараж, есть тёмное влажное пятно. Я медленно иду к нему, потому что знаю, что, если я позволю себе быстро двигаться, я полностью потеряю контроль и с ужасом убегу на свою машину. Предположительно я протягиваю один палец, чтобы коснуться пятна, хотя я уверена, что уже знаю, что это.

Кровь.

Моё лицо поворачивается назад к входной двери. Должна ли я войти? Попытаться спасти их? Насколько хорошо я смогу угнаться за вооружённым убийцей? Кроме того, я знаю, что если бы всё случилось так, как я видела их в своём видении, то два родителя наверху находятся вне всякой помощи, и Дафни уже была изъята из дома. Где... вот ещё пятно.

Может быть, в конце этой тропинки я найду Дафни.

Или убийцу.

Или обоих.

Я дрожу, но продолжаю медленно двигаться, моргая в лунном свете, следуя за каплями крови, словно за хлебными крошками в сказочном лесу. Они ведут за угол дома, и, они расходятся от прогреваемой дорожки, и теперь я могу идти по следам. Намного легче. Они идут прямо к большому сараю на заднем дворе, который выглядит ужасно, как сарай, где Николь была убита в будущем, которое я предотвратила три месяца назад. Но каждый раз, когда я вспоминаю эту ужасную сцену, она переворачивает мой желудок, и, ещё хуже, когда сталкиваюсь с похожим сараем в реальной жизни.

Хлипкие грабли прислоняется к двери, наполовину погребены в снегу, но это всё, что у меня есть. Я протягиваю руку и хватаю их, как бейсбольную биту, обе руки готовы размахивать. Комок снега падает позади меня, и я чувствую себя невероятно глупо – не говоря уже о своей беспомощности, но я не могу уйти.

Мое сердце стучит, и я делаю мелкие шаги к двери, которая находится на несколько дюймов приоткрытой. Я почти в пределах досягаемости, я вообще не дышу; моя грудь слишком напряжена, чтобы втягивать воздух. Я даю себе одну секунду, чтобы вспомнить, сколько храбрости потребовалось, чтобы тогда броситься и положить себя между Кларой и нападавшим на вокзале в прошлом году, и я вызываю это чувство снова, я бросаюсь чтобы открыть дверь и сжимаю обе руки на рукоятке грабли.

Грабли падают в снег с приглушённым хрустом.

– Дафни?

Нечеловечески широкие глаза смотрят на меня оттуда, где маленькая девочка присела в углу сарая для инструментов, покрытая кровью. Честно говоря, я в шоке, ей удалось выйти из дома, не оставив больше следа, чем капли, за которыми я следила. Должно быть, она бежала на чистом адреналине, едва касаясь земли с каждым шагом. Спереди ночная рубашка пропитана и выглядит чёрной в темноте. На её щеках, где она вытирала слёзы – видны мазки красного цвета – жуткая маска, нарисованная пальцами.

И сжат в маленькой руке – огромный, кровавый нож мясника.

Глава 15

Моя инстинктивная реакция – бежать.

Но моя первая рациональная мысль – не глупи. Если эта маленькая девочка сорвалась и убила своих родителей, они, должно быть, делали намного хуже, чем закрывали её в шкафу. Почему она пытается убить меня? В этом отношении, как? Она четыре фута ростом; Я могу справиться с ней без проблем.

И если бы я могла справиться с ней, то почему её родители не смогли? Я имею в виду, что люди не умирают в тот момент, когда им наносит удар. Они борются. Я знаю – я не хочу знать, но знаю. Даже если Дафна могла бы успешно убить одного из ее родителей, наверняка другой проснулся и оттолкнул бы её.

Я думаю о подозрениях, которые я утаивала от Софи в течение последних нескольких дней, – очевидно, я была неправа. Я готова предположить, что Дафна нашла способ убить своих родителей? Разве не имело бы больший смысл то, что она бродила в своей спальне, по понятным причинам, травмированная увиденным, схватила нож, чтобы защитить себя от убийцы, и выбежала, чтобы спрятаться в сарае? Это определенно более вероятно.

Кроме того, очевидно будет больше терапии в её будущем.

Я медленно приближаюсь к Дафне, и она не пытается бежать, прятаться или нападать на меня, или делать всё, что я ожидаю от виновного человека. Но когда я пытаюсь вытащить нож, я не могу так сильно зажаты её пальцы. Она не борется; она просто отказывается отпустить ручку. Я не могу найти способа вытащить его из её рук, не причинив ей вреда – или мне. Она, кажется, не боится меня, но при этом до смерти напугана.

Я не виню её.

Осторожно, чтобы случайно не получить ножевое ранение, я отказываюсь от попытки отнять оружие и просто обнимаю её. Только когда я чувствую, как пропитывается влажность через мою одежду, я рассматриваю кровь, которая теперь покрывает нас обоих. Всё тело Дафни дрожит. Встряхиваясь настолько сильно, что должно быть причиняет боль её маленьким мышцам. Как долго она здесь? Некоторая отдалённая часть меня вспоминает, что сильные дрожи это первичный этап гипотермии.

– Дафни, – говорю я, слегка наклоняя голову, чтобы она могла видеть моё лицо. – Ты помнишь меня? Вчера я приходила к вам домой.

Она смотрит, не видя, несколько секунд, прежде чем кивнуть.

– Я позабочусь о тебе, хорошо? Я обещаю. – Но я знаю, что это не обещание, которое я могу честно дать. – Пойдем, тебе надо согреться.

Её глаза расширяются, и визг, который исходит из её горла, разбивает мне сердце.

– Я не поведу тебя домой, – быстро говорю я, понимая, что она должно быть подумать. Я встаю, поднимая Дафни, всё ещё держа ее на своей груди. Она тяжелее, чем я могла бы предположить. Или, может быть, я просто устала. – Мы пойдём к моей машине, – шепчу я, когда наши лица оказываются на одном уровне.

Она кивает, но её глаза фиксируются на доме, над моим левым плечом.

Я прокладываю себе путь сквозь тонкие деревья до машины, и я благодарна, что на них не очень много листьев. Я получаю жалящую царапину на лице от одной из мертвых ветвей, но, по крайней мере, мы это делаем. После короткого сражения с пассажирской дверью я усаживаю Дафни в кресло и съёживаюсь от мысли о том, какую ложь мне придётся рассказать маме об этом. Но сейчас это гораздо менее важно, чем забота о Дафни.

Я обхожу машину и со стороны водителя проскальзываю за руль, запускаю двигатель и включаю обогрев. Затем я сажусь за сиденье в поисках термоодеяла. У меня никогда не было причин использовать его раньше, но сегодня я очень благодарна моей маме за такую предусмотрительность. Дафна уже перестала дрожать – это кажется хорошим знаком. Но я очень надеюсь, что это не знак того, что она впадёт в шок или что-то в этом роде. Мой курс первой помощи в "Девочке-скаутах" – лишь отдалённые воспоминания.

Дафна смотрит на меня.

Это больше, чем немного нервирует, но кто я такая, чтобы судить, какую реакция должна быть у десятилетней девочки после того, как её родителей жестоко убили? Я могу только представить, что вся ночь для неё была настолько запутанной, и я полагаю, есть шанс, что она думает, что я убийца, и теперь я её схватила.

Почему я всегда запутываюсь в таких неприятностях? Почему моя деятельность не может быть похожа на Софи? Ясно и понятно: спаси невинную девушку от насильника и получи его жалкую задницу с возможностью кинуть её в тюрьму. Но нет, я получаю сверхъестественного паразита и жестоких жертв убийства с травмированным ребёнком.

По крайней мере, она жива.

Я завела машину. Я не знаю, куда направиться, в больницу, может быть? Или полицейский участок? Но я определенно не буду слоняться поблизости, чтобы убийца нашёл нас.

Я только начала стартовать, когда полицейская машина поворачивает на шоссе. Он останавливается, в мои глаза бьют лучи дальнего света; Я повернула автомобиль обратно в парк, подняв одну руку, чтобы заблокировать ослепительный блеск.

– Пожалуйста, выйдите из машины, – звучит усиленный голос

Я застыла.

– Выйдите из машины, подняв руки, – говорит голос.

Облегчение граничит с временной паникой, когда я снимаю блок с машины. Почему здесь полиция?

"Мы очень осторожны в вопросах безопасности" Вот что сказала миссис Уэлш. Конечно, великолепный дом с подогреваемыми дорожками будет иметь охранную сигнализацию, которая автоматически вызывает полицейских.

Ну, по крайней мере, мне не нужно беспокоиться об убийце. Объясняя всё это маме и Сиерре, но с другой стороны...

Я выхожу из машины, держа руки в воздухе:

– Дафни, – говорю я. -Тебе тоже нужно выбраться. Все нормально; мы в безопасности. Это полиция. Они будут защищать нас.

– Положите руки на капот автомобиля.

Я подчиняюсь, но я бы хотела, чтобы они перестали относиться к нам, как к преступникам. На шоссе к полицейской машине тянется автомобиль патрульной службы, красные и синие огни, сверкают через заснеженный двор Уэльсов.

Скоро взойдёт солнце.

– Пожалуйста, выйдите из машины, подняв руки, – повторяет громкоговоритель.

– Она просто маленькая девочка, я думаю, что она травмирована! – кричу я, надеясь, что они услышат меня изнутри своих машин. – Пожалуйста...

Два офицера дорожного патруля выходят из своего автомобиля, с оружием наизготовку.

Ох, нет.

После этого всё происходит очень быстро. Четверо вооружённых мужчин в форме бросились к моей машине, Дафни кричит. Кто-то ещё кричит:

– Нож!

– Подождите! – говорю я, снимая руки с машины моей мамы. – Она дочь. Вам нужно, ой! – Один из офицеров схватил меня за руку, мучительно потянув за собой. – Остановитесь, подождите. Дафни!

Дафни кричит, и я слышу отвратительный хруст разбитого окна, а офицер позади меня прижимает меня к машине.

– Она просто маленькая девочка. Что ты делаешь? Ей нужна помощь!

– Твоё имя? – Спрашивает мужчина, держащий меня за руку.

– Я не могу... мне нужно идти...

– Это твоя кровь?

Я знаю, что я должна сотрудничать, но это похоже на то, что каждая часть моего мозга, которая не сосредоточена на Дафни, отключилась. Все это хаос и паника, и я не могу дышать, поскольку чувство полной беспомощности выбивает воздух у меня из легких. Мой мозг одновременно медленный и маниакальный, и я чувствую, что вращаюсь по кругу, одновременно видя фрагменты сцены, но не могу сосредоточиться на какой-либо одной вещи.

Затем в меня врезалась кристаллическая ясность быстрым ударом в кого-то, кого-то ударили с помощью электрошокера.

Я слышу, как Дафна кричит сквозь сильно сжатые зубы, и хотя я не могу её видеть, я знаю: они просто использовали электрошокер на десятилетней девочке.

– Нет.

Слово настолько тихое, что я бы не услышала это, если бы я не была той, кто это сказал. Глубокий, защитный инстинкт возникает во мне, что-то старое, что-то почти материнское. Он открывает память – память о вокзале и паразите делающего выбор вместо кого-то другого. Фокус-камень на моей груди оживает, и я представляю будущее, за считанные секунды, в котором копы все отскакивают от меня и из моей машины, как будто они отброшены невидимыми руками. К тому времени, когда я открою глаза и пожалею о том, что я сделала, уже слишком поздно.

Копы летят в снег, скользят, разбиваются, крики удивления и боли наполняют воздух. Я смотрю с широко раскрытыми глазами, пока мои глаза не приземлятся на Дафну, а офицер полицейского патруля всё ещё пытается удержать её.

Он всё ещё. Смотрит.

Он в ужасе. От меня.

Что я наделала?

Я прыгаю обратно в свою машину, и, хотя снег скользит под моими ногами, мне удается сесть на сидение водителя и хлопнуть дверью, едва не лишив пальцев офицера с хорошими рефлексами. Мой мобильный телефон в моей руке за несколько секунд и, почти не задумываясь, я звоню Софи.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – прошептала я себе под нос. Удары и вопли окружают автомобиль, и я боюсь смотреть, потому что готова поспорить, что у некоторых из них есть оружие, и я знаю, что буду блевать, если увижу это.

– Шарлотта? – Сонный голос Софи чуть ли не приносит слёзы облегчения моим глазам.

– Софи, я не знаю, что делать, – наполовину кричу, чтобы быть услышанной из-за какофонии звуков вокруг себя. -Убийца пришёл сегодня вечером. Я... я не могла уснуть, и я пришла сюда, чтобы проверить всё, и это уже кончилось! Я пыталась помочь Дафни, но пришли полицейские, и она кричала, и я думаю, они думают, что мы это сделали, и ... Софи, я использовал свои силы перед ними. Я не хотела, но они видели и... я даже не знаю, Софи. У меня столько проблем.

Телефон молчит.

– Софи...

– Я думаю.

Её спокойные слова заставляет шум вокруг меня уйти на секунду, прежде чем раздаётся звуковой сигнал, который звучит прямо у меня на голове, и из бокового окна стекает дождь, и я кричу так громко, что у меня болит горло.

Грубые руки вытащили меня с машины; моё лицо хлюпает в снежный сугроб, и я чувствую кровь и грязь. Я поднимаюсь на четвереньки, и сразу перестаю чувствовать свои конечности и вес огромного тела прижимает меня к земле. Кто-то дёргает мои руки за спину, пока мои плечевые суставы горят в агонии, и я чувствую, как холод замерзшей стали закрывается вокруг моих запястий.

Я слышу всё сразу, крики Дафни, бормотание окружающих меня полицейских, кричащих о праве молчать и, над ними, свист в моей голове, который просит меня снова использовать свои силы.

Чтобы спасти себя.

Но что я должна сделать? Сколько вариантов я должна была принять у этих офицеров, чтобы это получилось правильно? Всё моё тело ослабло, моя сила ушла. Я кладу лицо на хрустящий снег и начинаю всхлипывать.

Затем всё исчезает.

Глава 16

Светит солнце.

Копы исчезли.

Всё тихо.

Какого. Черта. Только что. Произошло?

Я смотрю на свою машину. Она прямо там, где я припарковала её, но крови нет.

Ножа нет.

Окно не разбито.

Там также нет Дафни, что беспокоит меня, но не настолько сильно, как тот факт, что мгновенно произошло превращение ночи в день. Я с усилием поднимаюсь на колени, и моё ухо улавливает звук. Голос. Ели слышен. Ноги трясутся, но мне удаётся встать и добраться к машине, где я понимаю, что кто-то кричит в мой телефон.

– П-привет? – Я заикаюсь.

– Кто это! – это женщина. Но я не узнаю этот голос.

– Шарлотта Вестинг, мэм, – отвечаю я автоматически, пытаясь прогнать туман из моего мозга.

Молчание.

– Мэм?

– Шарлотта, я не знаю, что заставило мою Софи перемотать часы для тебя, но сейчас она без сознания на полу.

– Она в порядке? – Я так сильно сжимаю телефон, что боюсь, я могу повредить его, но я не могу заставить свои ноющие пальцы отпустить.

– Она будет жить. Я заставлю её жить. Но слушай меня, тебе лучше исправить то, что ты сделала неправильно. Ты думаешь, что это того стоит?

– Я услышала.

Страх, словно сосулька в моём сердце. Не только за Софи, но и за нависшей ответственности надо мной. Я заканчиваю звонок, не попрощавшись и не изучаю экран.

Сейчас 4:12 дня. Вчера. Вторник. Это отличается от того, когда Софи спасла пастели или не пролила моё молоко. Я всё ещё около дома Уэлшей. У меня всё ещё есть машина. Я хочу, чтобы Софи была здесь, или, по крайней мере, я могла бы поговорить с ней. Что-нибудь придумать. Но, сейчас я одна.

Кроме того, я не смогу смотреть её маме в глаза. Наверное, несколько месяцев. По крайней мере, пока Софи не оправится. Полностью не восстановится. Я не знала, о чём просила, когда позвонил ей; Я была в отчаянии. Я хваталась за любую соломинку. Я не хотела...

Но это то, чего хотела бы Софи. Правильно? Или, по крайней мере, это будет тем, если я смогу справиться, чтобы не испортить это. Она делает так.

Я проверяю свою одежду – на мне джинсы и майка, которые я натянула, когда вышла из дома посреди ночи, но кровь исчезла. Похоже, Софи по существу забрала меня из будущего и бросила в прошлое. Если бы я поехала домой прямо сейчас, была бы ли копия меня в моей комнате? Или я просто вроде... как, исчезла из дома?

Это сейчас слишком сложно уложить в мозгу. Мне нужно спасти родителей Дафни.

По крайней мере, мне нужно спасти Дафни. И не таким образом, где её бьют электрошокером.

Я тороплюсь к порогу и звоню в дверь, прежде чем потеряю самообладание.

Миссис Уэлш открывает дверь, и вместо того, чтобы приветствовать меня, она просто моргает, оглядываясь так же растерянно, как я, когда время повернулось вокруг ко мне несколько минут назад.

– Здравствуйте, миссис Уэлш, – говорю я, направляя мою внутреннюю Софи с большой усмешкой и весёлым тоном. – Я знаю, что вчера была здесь, и я не ищу больше денег, и я знаю, что это странно, но...– Я останавливаюсь, а затем решаю, что лучшая ложь требует сердечной дозы правды. – Вы выглядели уставшей, когда мы заходили вчера. Вы и Дафни обе казались действительно напряжёнными. У меня есть... чутье на такие вещи. Всегда было, – добавляю я и изображаю, надеюсь, самонадеянное пожатие плечами. – Я думала, может быть, вам не помешает небольшая помощь в по работе по дому. Знаете, помощник для матери или что-то в этом роде. Просто на день. Вам не придётся платить мне или что-то ещё, я просто...

– Прости, эм...

О, дерьмо. Какими именами Софи назвала нас?

– Кенди, – говорю я, вспоминая. – Кенди Вестинг.

Я придерживаюсь своей настоящей фамилии, чтобы быть в безопасности. В конце концов, предполагая, что я могу спасти её жизнь, и когда-нибудь она увидит меня в городе или что-то в этом роде, я, возможно, получу убедительный аргумент, что Кенди – прозвище для Шарлотты.

Возможно.

– Всё верно. Кенди. Я не уверена, что это хорошая идея, – говорит миссис Уэлш, и её улыбка выглядит решительно вынужденной. Интересно, случилось ли сегодня что-то хуже, чем история со шкафом, и эта идея заставляет меня тереть руки в поисках тепла. Она кажется ещё более уставшей и разочарованной, чем вчера. Два дня назад. В понедельник.

Это ещё более запутанно, чем видение.

– Я понимаю, – говорю я, стараясь не выглядеть удручённой. У меня нет идей. Если бы здесь была Софи. – Я не хочу навязываться. Но на самом деле вы были очень милы с нами на днях, и я действительно это оценила. Ещё раз спасибо.

Я поворачиваюсь. Может быть, я могу бросить камень в окно в полночь или что-то ещё. Случайный вандализм кажется довольно неэлегантным способом изменить будущее, но теперь, когда я знаю, когда произойдёт убийство, его не слишком сложно предотвратить. Я просто хочу, чтобы был какой-то способ поймать убийцу. Нет особого смысла в предотвращении убийства сегодня вечером, только для того, чтобы это случилось завтра ночью.

– Подожди, – зовет миссис Уэлш за моей спиной. – Это...действительно были трудные дни. Если ты действительно не против занять Дафни на какое-то время, я могу воспользоваться твоей помощью. Но это должен быть выбор Дафни.

Узкое личико Дафни уже находится в промежутке между открытой дверью и локтем её матери. Глаза у неё широко открыты, и я помню, как они странно выглядели прошлой ночью – нет, будущее сегодня, когда её щёки были размазаны кровью и слезами.

Я смотрю на маленькую девочку; Я чувствую, что она должна быть умна и более вдумчива, чем кто-либо думает, что делает эту ситуацию ещё более разрушительной. В этих глазах было так много эмоций после убийства её родителей, но теперь я вижу некоторые из них. Я ничего не могу с собой поделать и начинаю верить, что это очень уникальный ребенок.

– Хочешь пойти и немного провести времени с Кенди, милая? – говорит миссис Уэлш, и её голос звучит так внимательно, так заботливо, что снова заставляет меня сомневаться. Но не Софи. Я не сомневаюсь в Софи. Она рисковала жизнью, чтобы это произошло. Что бы ни происходило в этом доме, миссис Уэлш прямо в гуще событий.

Дафна смотрит прямо на меня, и на секунду, я клянусь, что она может видеть всё, кем я есть. Лгунья, оракул, всё вместе. И это немного нервирует.

– Да, – говорит она.

Не да, не хм-да, а да. Чётко и ясно.

Её мама наклонилась, сложив руки на коленях.

– Почему бы тебе не выбрать два мороженых из морозильника, и устроить пикник с Кенди в беседке.

Улыбка освещает лицо Дафни, и я понимаю, что впервые увидела её улыбку – в любой временной шкале. Как только она сбежала, миссис Уэлш выпрямилась и снова посмотрела на меня, её легкая улыбка исчезла; усталые черты вернулись назад.

– В беседке есть обогреватели в стропилах. Дафни покажет тебе, где находится выключатель. Я просто... – Она останавливается и потирает руки, как будто она замёрзла. – Спасибо.

– Не за что! – Я думаю, что мне удаётся казаться убедительно веселой, потому что миссис Уэлш улыбается своей усталой улыбкой.

– Было бы хорошо, если бы у Дафни был друг. Она на домашнем обучении и не любит общаться. Во всяком случае, не с детьми её возраста. – Она делает паузу, и на секунду я думаю, что она собирается сказать что-то ещё, но она этого не делает. И, честно говоря, может быть, я не хочу это слышать.

Дафна выбирает этот момент, чтобы вернуться, держа два белых пакета и пальто в руке. Я молча стою и наблюдаю за ними. Дафна кажется настолько компетентной и уверенной, следуя указаниям легко. Миссис Уэлш наклоняется и помогает ей надеть пальто, застегивая его и заправляя за ухо прядь каштановых волос. Она не действует так, будь она жестока, и Дафна не уклоняется, как если бы она боялась.

Я беру мороженое у Дафни, и она не оглядывается назад или не цепляется за мать, когда мы выходим из дома, и наоборот, спешим уйти с её глаз. Она просто идёт в спокойном детском ритме по тротуару подальше от входных дверей.

Мы направляемся вокруг дома к заднему двору. Я не уверена, что я должна попытаться протянуть руку и наконец решаю, что десятилетка, вероятно, слишком взрослая для этого. Поэтому мы идём по отдельности и в тишине.