Текст книги "Чары"

Автор книги: Эприлинн Пайк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Лорел! Как же ты изменилась! – Фея с улыбкой отвесила поклон.

Видимо, Тамани почувствовал, как напряглась девушка.

– Можно не по протоколу. Лорел пришла к нам с частным визитом.

– Очень хорошо. – Фея улыбнулась и, подойдя к ней, тоже расцеловала в щеки. – Добро пожаловать!

На глаза Лорел навернулись слезы. Кроме Тамани и его мамы, ее в Авалоне никто не приветствовал так тепло. Накатила тоска по дому, по маме.

– Спасибо!

– Заходи, не стесняйся! В дом солнце тоже проникает: у нас полно окон. – Фея жестом пригласила ее войти. – И раз уж мы решили обойтись без формальностей, зови меня просто Розлин.

ГЛАВА V

Обстановка в доме напоминала комнату Лорел в Академии, только все здесь было проще. С потолочных балок свисали специально обработанные лютики, дающие по вечерам свет.

«Для этого нужны кора ясеня и эфирное масло лаванды», – тут же всплыли в памяти строки из учебника.

Лютики плавно раскачивались от легкого ветерка, проникавшего в комнату сквозь шесть распахнутых окон. Шторы висели не шелковые, а хлопковые, как и чехлы, наброшенные на стулья. Перед тем как ступить на чистый сосновый пол, не застеленный коврами, Лорел тщательно вытерла босые ноги о циновку у двери. Стены украшали акварели в рамочках.

– Какая прелесть!

Лорел смотрела на рисунок, изображавший множество высоких стебельков, каждый из которых был увенчан готовым раскрыться бутоном.

– Спасибо! – ответила Розлин. – Я стала рисовать, как отошла от дел. Оказывается, это очень увлекает.

Рядом висел портрет Тамани. Розлин очень здорово схватила черты его лица: задумчивые глаза словно смотрели прямо на зрителя.

– У вас талант! – похвалила Лорел.

– Что ты! Летние как-то распродавали старый товар. Вот теперь развлекаюсь. К тому же, когда рисуешь такого красавчика, как наш Тамани, мастерство художника уже не очень важно. – Фея ласково обняла его.

Девушка с завистью смотрела на трогательную семейную сценку: миниатюрная Розлин, гордо глядящая на сына, сам Тамани с малышкой на руках и, наконец, кроха, приникшая к его груди. У него была своя жизнь, отдельная от Лорел! Впрочем, ее жизнь тоже в основном протекала без участия Тамани, поэтому было несправедливо требовать от него больше, чем готова отдать сама.

Лорел улыбнулась, отгоняя мрачные мысли.

– Твоя младшая сестренка?

– Нет.

Розлин засмеялась.

– В моем-то возрасте? Нет. Я и Тэма, своего младшего, родила уже на склоне лет.

– Ее зовут Ровена. – Тамани шутливо ткнул малышке пальцем в живот. – Матерью ей приходится моя сестра.

– О, твоя племянница, – догадалась Лорел. Он пожал плечами.

– У нас нет особых названий для родственников, кроме слов «мама», «папа», «брат» и «сестра». В конце концов, мы все – одна семья, поэтому помогаем друг другу растить детей. – Тамани пощекотал малышку, и она заверещала от восторга. – Может, Ровене и достается чуть больше внимания, так как мы близкие родственники, но на этом ее привилегии заканчиваются. Мы все одна семья.

Слова Тамани вызвали у Лорел двоякое ощущение. С одной стороны, здорово, когда куча народу считает себя одной большой семьей. Но с другой стороны, в маленьких семьях (как и в ее приемной) родственные узы ощущались гораздо сильнее.

Вдруг на плече Ровены, словно из воздуха, возникло существо, похожее на пурпурную белку с розовыми крыльями, как у бабочки. Малышка едва слышно сказала что-то странному зверьку и тихо засмеялась.

– Тамани! – прошептала Лорел, не отрывая глаз от плеча Ровены. – Что это?

– Ее питомец. По крайней мере, на ближайшее будущее. Она их часто меняет.

– Я все равно ничего не понимаю. Отпустив малышку, Тамани уселся в кресло и вытянул ноги.

– Считай, что видишь перед собой не очень воображаемого, но все-таки ненастоящего друга.

– Так он ненастоящий?

– Это иллюзия. Ловкий трюк.

Лорел по-прежнему растерянно смотрела на малышку, и Тамани с улыбкой объяснил:

– Ровена – Летняя фея. Девчушка смущенно улыбнулась.

– Мы ею очень гордимся, – просияла Розлин.

– Магическая способность создавать воображаемых питомцев проявляется у Летних фей одной из первых. Ровена творит их с двухнедельного возраста. У детей бывает любимое одеяло или любимая игрушка, но живое существо гораздо интереснее.

Лорел опасливо взглянула на пурпурную «белку».

– Так она настоящая или нет?

– Чуть более настоящая, чем у других фей.

– Потрясающе!

– Это еще что! Видела бы ты, каких героев-спасателей создала Ровена, чтобы они защитили ее от чудовища, живущего под кроватью… – Чуть погодя Тамани добавил: – Она его сама же и наколдовала.

– А где ее родители?

– На Летней площади, – ответила Розлин. – Ровена скоро пойдет в школу, вот они и поехали знакомиться с директором.

– Такая малышка – в школу?

– Ей уже почти три, – сказал Тамани.

– Правда? – Лорел недоверчиво посмотрела на девочку. – Она выглядит намного младше… А соображает как совсем большая. Я как раз хотела спросить почему.

Ровена уставилась на нее.

– Я нормальная. Все феи в моем возрасте такие. Или нет?

– Ты просто идеальна!

Тамани усадил девочку к себе на колено, а пурпурный чудо-зверек вспорхнул ему на голову.

Лорел усилием воли отвела глаза от иллюзорной белки. Хотя, наверное, пялиться на существо, которого на самом деле нет, довольно странно.

– Послушай, – начал Тамани, обращаясь к Ровене. – Лорел – очень необычная фея. Она живет в мире людей.

– Совсем как ты, – заметила малышка.

– Не совсем. Она живет в семье людей. Ровена вытаращила глаза.

– Правда?

– Да. Лорел даже не знала, что она фея, пока в прошлом году не зацвела.

– А кем же ты себя считала? – спросила девочка.

– Думала, что я человек, как и мои родители.

– Ну и глупая. Как фея может быть человеком?

Люди странные. Я их боюсь, – подумав, добавила она. А затем прошептала, словно выдала страшную тайну: – Они ведь животные!

– Не такие уж они и страшные, – возразил Тамани. – Внешне люди очень похожи на нас. Если бы ты ничего не знала про фей, то запросто могла бы принять себя за человека.

– Нет, только не я! – по-взрослому серьезно ответила Ровена.

– И не надо, потому что ты станешь самой красивой Летней феей в Авалоне, – успокоил ее Тамани и, похоже, попал в точку: малышка улыбнулась и с притворной скромностью потупила глаза.

Рассматривая мягкие темные кудряшки и длинные ресницы Ровены, Лорел не сомневалась, что Тамани прав.

Вдруг малышка открыла ротик, похожий на розовый бутон, и широко зевнула.

– Пора бай-бай, – вмешалась Розлин. У Ровены вытянулось лицо.

– Но я хочу поиграть с Лорел, – заныла она.

– Она обязательно придет к нам еще раз. – Розлин выразительно посмотрела на гостью, словно ища поддержки. Лорел быстро кивнула, не зная, выполнит ли свое обещание. – Хорошо, можешь лечь на кровать Тэма, – в качестве финального аргумента добавила фея и обратилась к сыну: – Надеюсь, ты не против?

Тамани тут же отрицательно покачал головой. Розлин увела просиявшую малышку, оставив приятелей вдвоем.

– Неужели ей всего три? – спросила Лорел.

– Ага. Для феи ее возраста у Ровены совершенно нормальное развитие, – ответил Тамани, откинувшись на спинку кресла.

Лорел удивленно подумала, что никогда еще не видела его таким расслабленным.

– Да, ты говорил, что феи взрослеют по-другому, но я…

– Не поверила?

– Нет, поверила. Просто одно дело услышать, а другое – увидеть. А у фей вообще бывает младенчество?

– Нет, если я понял, о чем ты.

– Я была старше, чем Ровена, когда меня отдали людям?

Тамани с улыбкой кивнул.

– Тебе только исполнилось семь.

– А мы… вместе учились? Он тихо рассмеялся.

– Зачем мне школа для Осенних?

– Тогда как же мы познакомились?

– Я часто приходил к маме в Академию.

Словно почувствовав, что о ней говорят, в комнату вошла Розлин с чашками теплого нектара геликонии. В Академии Лорел однажды пробовала этот сладкий напиток, весьма любимый жителями Авалона, и знала, что это большая редкость. Девушка поняла, что ей оказывают честь.

– А все-таки чем занимается садовник у фей? – На сей раз она адресовала вопрос Розлин. – По словам Тамани, это чуть ли не повитуха.

– Ох, опять эти людские словечки… К сожалению, я не знаю, что такое повитуха, но садовниками у нас называются няни, которые ухаживают за ростками.

– А где же их родители?

– Они бы просто не сумели: росткам постоянно нужен особый уход. У всех нас есть свои ежедневные дела, и если мать на год уйдет с работы, чтобы ухаживать за своим ростком, то жизнь в Авалоне встанет. Кроме того, пары создавали бы семена только для того, чтобы получить возможность целый год отлынивать от работы. Семя, несущее в себе будущую фею, слишком ценно и не появляется ради легкомысленной забавы.

«Интересно, как бы среагировала Розлин, узнай она, что в мире людей дети появляются зачастую именно вследствие легкомысленных забав», – пронеслось в голове у Лорел.

– Как и другие ценные растения и цветы, ростки находятся в специальном саду при Академии, – продолжала фея. – Весенние и Летние малыши учатся работать на примере взрослых, зачастую собственных родителей. Вот и Тамани проводил много времени со мной.

– А я там была?

– Конечно. С того самого момента, как проросло твое семя.

– С самого первого дня, – добавил Тамани. – Я же говорил, предки и в глаза тебя не видели. Лорел никак не может смириться с тем, что она не знает своих настоящих родителей, – тихо объяснил он матери.

– Не переживай, – сказала фея Лорел. – Разлука – необходимый этап воспитания. Все равно от родителей никакого толку.

– Как? Почему?

Лорел возмутило, как Розлин (сама, между прочим, мать!) говорит о бесполезности родителей в процессе воспитания новорожденного ребенка.

– Скорее всего, твои родители – Весенние феи. Они бы никогда в жизни не смогли выучить Осеннюю фею. Да и вообще, случайные связи с низшими рангами Осенним вообще ни к чему, – спокойно произнесла Розлин, словно говорила не о себе. – Их разум должен быть готов к работе, которая ждет их в будущем. Осенние феи очень важны для нашего общества – ты наверняка уже успела это понять.

Выражение «случайные связи» не укладывалось у Лорел в голове. Родители для ребенка значат гораздо больше! По крайней мере, в идеале.

Несмотря на уютную обстановку, Лорел захотелось как можно скорее закончить неприятный разговор.

– Ну, мне пора. Впереди долгий путь обратно: как бы не опоздать в Академию.

– Не опоздаешь. Я провел тебя по кругу, лишь по окраинам поселков. Сейчас мы рядом с королевским лесом, который граничит с территорией Академии, – ответил Тамани и обратился к матери: – Нам действительно пора. Я пообещал, что заберу Лорел ненадолго.

Лорел поспешно отвернулась.

– Конечно, – ласково сказала Розлин, даже не подозревая, какой эффект возымели ее слова. – Лорел, заходи в любое время. Буду очень рада снова тебя увидеть.

Девушка с трудом улыбнулась. Тамани взял ее за руку и потянул к двери.

– Тэм, ты вернешься? – крикнула вдогонку фея.

– Да. Я заступаю к вратам завтра на рассвете, так что переночую здесь.

– Вот и славно. К твоему приходу Ровену уже заберут, и я постелю тебе.

– Спасибо.

Попрощавшись, Лорел двинулась к главной дороге, по которой проходила всего лишь час назад. Тамани отпустил ее руку и занял свое привычное место на два шага сзади. Лорел скрестила руки на груди и проворчала что-то себе под нос.

– Пожалуйста, не начинай, – тихо попросил он.

– Не могу. Как она могла сказать такое…

– Непривычно, я понимаю, но в мире фей такие законы. Уверен, что ни один из твоих одноклассников об этом даже не задумывался.

– Они не видели другой жизни. В отличие от тебя.

– При чем тут я? Потому что я наблюдаю за людьми? Выходит, ты решила, что человеческие семьи лучше?

– Да! Лучше! – выпалила Лорел, резко повернувшись к нему.

– Для людей, может, и лучше, – решительно сказал Тамани. – Но феи – не люди: мы устроены по-другому.

– То есть ты считаешь, что разлучать новорожденных с родителями – правильно?

– Я пока ничего не считаю. Я плохо знаю людей и не могу судить, какой вариант воспитания лучше. – Тамани положил руку ей на плечо, словно желая смягчить резкий тон. – Представляешь, что начнется, если в Авалоне станут жить по законам мира людей? Например, у Весенней пары рождается ребенок и живет с ними. Растить малыша придется родителям. Но дитя по двенадцать часов проводит вне дома, на уроках в Академии. Родители не видят своего ребенка, не понимают, что он делает. Более того, у них нет даже своего сада, который нужен малышу для выполнения домашнего задания: в итоге ребенок отсутствует уже по четырнадцать – шестнадцать часов в сутки. Родители скучают по ребенку, он – по ним. В конце концов они становятся друг другу чужими, но с той разницей, что родители знают, кто их ребенок и скучают по конкретной личности. Это очень тяжело – и взрослым, и малышу. Вот и ответь: чем твой вариант лучше?

Лорел стояла как громом пораженная. Логика Тамани была неоспорима. Неужели он прав? Даже думать об этом не хотелось. Неужели суровые законы фей все-таки оправданны?

– Я не говорю, что лучше растить детей по-нашему. Главное, не считай фей жестокими лишь из-за того, что мы отделяем высших от низших. Всему есть свое объяснение.

– А какую роль играют в семье фей отцы? Вот у тебя есть отец?

Тамани опустил голову.

– Был.

Лорел стало ужасно неловко.

– Прости, я не хотела… Прости, пожалуйста! – Лорел тронула его за плечо.

Юноша вымученно улыбнулся.

– Все в порядке. Просто мне его очень не хватает. Отца не стало месяц назад…

Месяц назад! Тамани так ждал, а она не пришла…

Лорел почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.

– Я… не знала.

– Ничего страшного. Правда. Мы все знали, что отцу осталось недолго.

– Серьезно? А отчего он умер?

– На самом деле он не совсем умер, а вроде как наоборот…

– В смысле?

Тяжко вздохнув, Тамани сделал над собой усилие, и его лицо снова приобрело обычное выражение.

– Я тебе потом объясню. Ты не поймешь, пока не увидишь собственными глазами.

– А нельзя ли…

– Нет, сейчас нет времени. Пошли. Надо вернуться вовремя, иначе мне больше не разрешат забирать тебя на прогулку.

– На следующей неделе? – с надеждой спросила Лорел.

– Во-первых, частых отлучек в Авалон мне не позволят, а во-вторых, тебе надо заниматься. Наверное, через несколько недель.

Узнав, что Тамани приедет не скоро, Лорел расстроилась. Впрочем, перспектива сидеть взаперти неизвестно сколько огорчала еще сильнее. Через несколько недель? С тем же успехом он мог бы сказать «никогда». Оставалось надеяться, что следующий этап обучения окажется более интересным, чем чтение учебников в одиночестве.

ГЛАВА VI

Лорел придирчиво смотрелась в зеркало, гадая, как именно должен выглядеть ученик, достигший уровня аколита. После промаха с одеждой на первом ужине она стала уделять своему внешнему виду больше внимания. Впрочем, стоило спросить кого-нибудь, что именно лучше надеть, как раздавался неизменный ответ: «То, в чем тебе будет удобно». Лорел распустила волосы, и они мягко рассыпались по плечам.

Раздался стук в дверь – на пороге стояла улыбающаяся Катя.

– Решила проводить тебя на твой первый урок.

– Спасибо!

Оценивающе оглядев наряд подруги (длинная юбка из струящейся материи и топ с круглым вырезом), Лорел решила, что не будет выглядеть белой вороной в сарафане из легкой шуршащей ткани.

– Готова? – спросила Катя.

– Да. Только сумку прихвачу.

Та покосилась на рюкзак Лорел – стопроцентный нейлон, крупные молнии, да еще и термонаклейки с «Трансформерами», которые несколько месяцев назад в шутку прилепил Дэвид, – полная противоположность Катиной холщовой сумке. Кроме рюкзака, Лорел не в чем было носить карточки. К тому же знакомая вещь согревала душу.

Выйдя из комнаты и миновав несколько поворотов, они очутились в длинном коридоре с большими окнами из сахарного стекла, на которых сверкали рассветные лучи и отражались фигуры самих девушек. В какой-то момент Лорел даже не смогла отличить, где чье отражение: обе примерно одинакового роста, обе блондинки – правда, у Кати короткие кудряшки.

У жителей Авалона цвет волос и глаз зависел от питания, поэтому феи с красными, зелеными и синими волосами попадались гораздо чаще блондинов и брюнетов. При других обстоятельствах Лорел обязательно попробовала бы поэкспериментировать с цветом волос и глаз, однако сейчас ей было не до этого – слишком много внимания отнимали многочисленные нюансы свободного стиля одежды.

Впереди показались распашные двери, от которых исходил насыщенный запах влажной земли.

– Сегодня мы встречаемся здесь, – сказала Катя. – Вообще нас собирают в разных местах, в зависимости от заданий, но половину времени проводим тут, в классе.

Она потянула дверь на себя, и изнутри донесся гул голосов.

Учебный класс фей больше напоминал теплицу: по периметру помещения стояло несметное количество ящиков с рассадой, а место стен и двускатной крыши занимали огромные окна. В теплом и влажном воздухе помещения Лорел оценила дышащий материал сарафана – стало понятно, зачем в шкафу повесили множество вещей из похожей ткани. Парт в классе не было, как в старые добрые времена, когда она училась с мамой дома.

Больше всего Лорел переживала из-за нынешних одноклассников. Гудение голосов слегка приглушалось росшей повсюду пышной зеленью. Около сотни фей стояли группами и болтали. Если верить Авроре, возраст аколитов, с которыми предстояло учиться Лорел, разнился от пятнадцати до сорока, в зависимости от одаренности и упорства.

«Интересно, я сильно отличаюсь от одноклассников?» – задумалась девушка.

Окинув взглядом помещение, она не обнаружила никого знакомого, кроме пары фей, мельком замеченных в обеденном зале. Это ставило Лорел в довольно невыгодное положение – ведь бывшие одноклассники прекрасно помнят ее, а она их – нет.

Пока Лорел как вкопанная стояла на влажном каменном полу, не решаясь пройти дальше, Катя махнула группе девушек, собравшихся возле большого гранатового дерева.

– Сейчас войдут преподаватели, а я еще не проверила свою грушу. Ты не против быстренько взглянуть, как там она?

«Не против ли я? Конечно нет! Чем мне еще заняться?» – пронеслось у Лорел в голове.

Они подошли к одному из ящиков, в котором росло маленькое, но пышное дерево. Катя достала из сумки тетрадь.

«Груша, используется как лекарственное средство: нейтрализует яды; сок из соцветий защищает от обезвоживания», – тут же вспомнила Лорел.

– А что ты с ней делаешь?

– Хочу заставить ее расти быстрее, – ответила Катя, разглядывая отметки на стволе деревца. – Ведь элементарное зелье, а сделать никак не могу. – Она взяла пузырек с темно-зеленой жидкостью и поднесла к глазам. – Снадобье от болезни я в момент нахимичу. – Лорел удивленно моргнула, услышав, как та спокойно употребила слово из жаргона Весенних, причем не очень-то и приличное, судя по намекам Тамани. – А вот если надо просто улучшить свойства – мозги вскипают.

Лорел рассеянно смотрела на стоящих в классе фей. Одни встречались с ней глазами, другие отводили взгляд, кто-то улыбался, а кто-то пялился до тех пор, пока Лорел не отворачивалась первая. Лишь во взгляде высокой феи с пурпурными глазами и темными волосами читалась откровенная неприязнь. Темноволосая незнакомка тряхнула длинными локонами и демонстративно повернулась к Лорел спиной.

– Катя, кто это?

– Где?

– Напротив нас, темные волосы и пурпурные глаза.

– Мара. Уже одарила тебя взглядом? Не обращай внимания. Она на тебя зуб точит.

– На меня?! – Лорел чуть не задохнулась. – Мы даже не знакомы.

– Послушай, – прошептала Катя. – Твои пробелы в памяти как кость в горле. Все феи умеют делать эликсир забвения. Это основы, – быстро добавила она. – Я сделала свой лет в десять. Но они рассчитаны на людей, троллей – в общем, на животных. На фей они действуют по-другому.

– То есть у нас иммунитет?

– Не совсем. Если бы на фей не действовала Осенняя магия, мы не смогли бы лечить их своими снадобьями. Дело в том, что у зелья, сваренного для животных, получается совершенно другой эффект, если его дать растению. И потом, кому придет в голову сделать эликсир забвения гя другой феи? Много лет назад, задолго до моего рождения, Осенние изучали опасные для нас вещества, пока одна из фей не зашла слишком далеко… – сказала Катя еле слышным шепотом. – Теперь тема ядов под строгим запретом. Даже книги об этом выдают по особому разрешению. Ты – особый случай. Твои воспоминания уничтожили специально, чтобы важная информация из мира фей даже случайно не просочилась к людям. И все-таки видеть среди нас фею со стертой памятью – ходячий пример применения запрещенной магии – не очень приятно. Не обижайся. – Катя мотнула головой в сторону Мары. – Ей вообще хуже всех. Несколько лет назад Мара подала заявку на изучение ядов для фей, и ей отказали. А ведь она лучшая в классе и большой спец по ядам для животных.

– А я-то тут при чем? – непонимающе спросила Лорел.

– Мара тебя ненавидит, потому что ты – живое доказательство существования зелья, которое она приготовить не в силах. К тому же вы дружили. Почти все мы так или иначе с тобой общались… Говорю сразу, мы не особо дружили, даже после того, как тебя выбрали в качестве привоя. Но с Марой вы были близкими подругами.

– Правда? – Лорел стало неловко оттого, что она не помнила подругу, но с чего бы вдруг Мара злилась на нее?

– Да. Кстати, при выборе привоя ее кандидатуру тоже рассматривали, но в итоге им стала ты. Мара тогда здорово расстроилась. Просто ты лучше соответствовала заданным параметрам, а она сочла это личным поражением. Решающую роль сыграл твой цвет волос. Комиссия сказала, что «людям больше нравятся светловолосые малыши».

Лорел прыснула и закашлялась, тем самым привлекая к себе внимание окружающих. Даже Мара метнула на нее еще один недобрый взгляд.

– Теперь, наверное, из кожи вон лезет, чтобы доказать, что она не хуже тебя, – заметила Катя. – На самом деле Мара очень одаренная: стала аколитом намного раньше остальных. Ее вот-вот переведут в подмастерья. Ох, поскорей бы! – пробормотала она, поворачиваясь к деревцу.

Лорел исподтишка взглянула на изящную и грациозную, как балерина, Мару, которая походила на дремлющую кошку, но, несмотря на внешнюю расслабленность, зорко посматривала вокруг. Неужели они и впрямь были подругами?

В класс вошли старшие феи, и одна из них громко захлопала в ладоши, привлекая внимание учеников.

– Начинаем, – неожиданно тихо объявила она. В помещении разом настала полная тишина: все замолчали и повернулись к преподавателям.

«Ничего себе, дисциплина! Не то что у нас», – подумала Лорел.

Ученики собрались в центре класса, образовав широкий круг, в середине которого стояли около двадцати преподавателей.

Фея, хлопавшая в ладоши, снова заговорила:

– Кто сегодня начинает эксперимент?

В ответ взметнулось несколько рук. Ученики потеснились, и те, кто тянул руки, вышли вперед. В порядке строгой очереди, либо по одному, либо небольшими группами, феи выступали с кратким докладом о своих экспериментах: цель, планируемый порядок действий, сроки исполнения и другие подробности. В конце преподаватели, а иногда и сами ученики задавали выступавшим вопросы.

Лорел поразилась сложности исследований: речь докладчиков пестрела непонятными терминами вроде «рецепторы монстроциды», «матрицы резистентности эукариотов» и «активность каприловой кислоты». Через несколько минут слушать надоело, и она стала рассматривать остальных учеников, которые стояли не шелохнувшись и ловили каждое слово выступавшего. Если кто-то и перекидывался парой фраз шепотом, то исключительно по делу. Через полчаса рассказы об экспериментах завершились, но в классе по-прежнему было тихо.

Лорел даже стало не по себе.

– Кто вчера завершил эксперимент? – спросила фея.

И опять несколько фей подняли руки и вышли вперед. Пока они выступали, Лорел снова огляделась вокруг. Чего только тут не росло! Разнообразие видов поражало глаз, однако, в отличие от парка Академии, в их подборе не чувствовалось единой системы. Некоторые побеги окружали бумажные или тканевые экраны от солнца, рядом со многими находилось научное оборудование. Это была не теплица, а настоящая лаборатория!

– На прошлой неделе, когда ты отчитывалась о ходе эксперимента, он шел не по плану, – сказал один из преподавателей, мужчина с глубоким зычным голосом, обращаясь к юной брюнетке небольшого роста.

– Да. В итоге у меня вообще ничего не получилось, – без тени стыда ответила фея.

Лорел приготовилась услышать перешептывания и смешки, однако остальные внимательно слушали брюнетку, которая описывала стадии неудавшегося исследования. Это было еще одно приятное отличие от школы, где училась Лорел.

– Что собираешься предпринять? – спросил преподаватель.

– Прежде всего ознакомиться с дополнительной литературой, чтобы понять причины неудачи. А потом я начну все заново. Я хочу вернуть в Авалон давно забытое зелье на основе виридевиталиса.

Он на мгновение задумался.

– Хорошо, даю тебе еще одну попытку. А потом продолжишь учебу.

Сказав «спасибо», ученица вернулась в круг.

– Еще кто-нибудь? – поинтересовалась фея, хлопавшая в ладоши в самом начале, и когда никто не отозвался, продолжила: – Небольшое объявление перед тем, как вы разойдетесь. Думаю, все в курсе, что к нам вернулась Лорел, хотя и ненадолго, всего лишь на несколько недель. – Ученики повернулись к ней: некоторые улыбнулись, но большинство смотрели с откровенным любопытством. – Пожалуйста, позвольте ей общаться с вами, смело отвечайте на вопросы даже самого деликатного свойства. Не ленитесь подробно объяснить, что вы делаете, как и почему. Все свободны! – Она снова хлопнула в ладоши, и ученики разошлись.

– А теперь что? – прошептала Лорел, обращаясь к Кате, все еще не решаясь заговорить в полный голос.

– Идем работать. У меня сейчас два долгосрочных эксперимента, а потом практика.

– Практика?

– Изготовление простейших настоек и сывороток для жителей Авалона. Нас обучают с самого раннего возраста, но настоящие лекарства, которые попадут к населению, делают только старшие ученики. Каждый из нас должен сделать определенное количество снадобий, а я так зациклилась на своей груше, что немного отстала.

– Скажи, а тему эксперимента вы выбираете сами?

– Ну, в особо сложных случаях требуется одобрение преподавателей факультета. Они периодически заходят к нам, чтобы проверить, как идут дела. Но в целом – да, мы сами решаем, над чем работать.

Такая система напомнила Лорел годы домашнего обучения, когда расписание и скорость обучения основывались на ее интересах и способностях. Девушка улыбнулась трогательным воспоминаниям. Впрочем, благодаря Дэвиду и Челси она уже давно перестала умолять маму вернуться к домашнему обучению.

Собственный эксперимент Лорел пока не проводила, а просто слоняться по классу не хотелось. Даже после двух недель зубрежки учебников ей явно не хватало знаний, чтобы задать осмысленный вопрос остальным ученикам.

В класс вошел Ярдли. Лорел и не подозревала, что суровое лицо преподавателя однажды вызовет у нее радость.

– Она готова? – обратился он к Кате.

Та с улыбкой кивнула.

Ярдли подвел Лорел к столу, уставленному лабораторным оборудованием, и без лишних предисловий начал экзаменовать по второй серии книг. Она не чувствовала особой уверенности ни в одном из своих ответов, но, судя по всему, Ярдли был доволен услышанным. Под конец он полез в свою сумку и вытащил оттуда очередную порцию книг.

У Лорел вытянулось лицо.

– Я думала, что прочла все учебники.

– Все учебники прочесть невозможно, – отрезал Ярдли. – У каждой феи есть свое призвание: у Весенних – психология общения; магия Летних невозможна без чувства прекрасного; суть нашей магии – в интеллекте. Знания, приобретенные в результате тщательных занятий, – вот источник, из которого мы черпаем свои силы.

Это уже напоминало не магию, а тяжкий труд.

– Обрати внимание, книги подписаны: они не для тебя, а для меня, – заметил преподаватель.

С ее губ чуть не сорвался вздох облегчения.

– Лорел. – Голос Ярдли утратил суровость, в нем слышалось напряжение, даже волнение, но вместе с тем появилась и некоторая мягкость. – Вообще-то при других обстоятельствах я бы начал обучать тебя приготовлению элементарных снадобий: лосьонов, очищающих сывороток, питательных тоников – всему, что проходят новички. Однако сейчас каждая минута дорога – основами займешься позже. А начнем сразу с защитных трав. Джеймисон очень просил меня перейти сразу к этому курсу, и я полностью с ним согласен.

Лорел кивнула, чувствуя, как ее охватывает волнение. Во-первых, начинались настоящие уроки, а во-вторых, причина такого ускорения была ясна – угроза нападения троллей. Вот ради чего ее сюда пригласили.

– Пока ты не сможешь повторить то, что я буду показывать. Главное – с чего-то начать. Старайся изо всех сил, ради себя, а не ради меня.

– Конечно, – искренне заверила Лорел.

– Ты ознакомилась с растениями и их свойствами. Однако приготовление зелий, сывороток, эликсиров и тому подобного заключается не только в смешивании ингредиентов в определенных пропорциях. Несмотря на общее правило приготовления – рецепт, если хочешь, – одно и то же зелье будет разным в зависимости от того, кто его сварил. Секрет успеха не в рецепте, а в твоей интуиции. Доверься способности, данной тебе от рождения, используй знания о природе, и тогда ты сможешь улучшить жизнь каждого в Авалоне. Ведь самый важный ингредиент любого снадобья – это ты сама, Осенняя фея. Никто не сможет сделать то же, что и ты, даже если они станут тщательно повторять все твои действия. – Ярдли извлек из сумки сосуд, в котором виднелось маленькое растение с плотно закрытыми бутонами. – Научись чувствовать самую суть того, с чем работаешь. – Он вытащил из сумки пузырек и, открыв крышку, капнул жидкость себе на палец. – Между вами должна установиться связь, близкая и доверительная, чтобы ты могла не только подчинить свойства растения своей воле, но и раскрыть его потенциал так, как это можешь только ты. – Ярдли осторожно дотрагивался влажным пальцем до каждого бутона, который тут же превращался в яркий пурпурный цветок.

Он взглянул на Лорел, открывшую рот от изумления.

– Начнем?