Текст книги "Предначертание"

Автор книги: Эприлинн Пайк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 21

– Покажи! – Лорел бросилась к Тамани и протянула руку к плечу.

– Не трогай, – тихо, но твердо сказала Юки. – Не то яд перекинется на тебя. – Она стояла на четвереньках; вокруг ее цветка образовалась такая же черная паутина, с лепестков капал сок.

Клеа злобно взглянула на Юкки:

– Годы стараний насмарку из-за одного идиотского приманщика!

Лорел с ужасом смотрела, как разрастается зловещая черная сеть вокруг раны Тамани. Неизвестное вещество выглядело смертельно ядовитым – как красный дым, которым Клеа травила Академию. Еще один повод порадоваться, что Челси по-прежнему на безопасном расстоянии. Джеймисон тоже, хотя толком и неясно, что с ним.

– Этой смесью я особенно горжусь, – самодовольно заявила Клеа. – Берегла ее на крайний случай, такой, как сейчас.

– Что это? – Тамани с ненавистью взглянул на нее.

– Что-то вроде красной отравы в Академии? – дрожащим голосом спросила Лорел.

– Вот еще, – издевательски фыркнула Клеа. – То зелье – детский лепет по сравнению с нынешним. На твоем месте я бы сильно не дергалась. – Она насмешливо вскинула брови. – Сядь и расслабься, иначе яд будет распространяться быстрее.

– Ты же сама отравлена. – Лорел видела, что от пореза на шее Клеа расходятся темные нити.

Клеа скривила губы в злорадной ухмылке:

– В отличие от вас у меня есть противоядие.

Клеа разжала кулак – на ладони лежали два стеклянных пузырька с сывороткой. Воспрянув духом, Лорел бросилась к ней и протянула руку.

– Не так быстро. – Клеа снова сжала кулак. – Сначала выслушай меня. Вряд ли ты сама приготовишь лекарство. От этого яда может спасти только виридевиталис, а он тебе не по зубам, – хохотнула она. – Да и любому химику из Академии.

Виридевиталис. Это название Лорел услышала позапрошлым летом, на первом же уроке в Академии. Секрет этого целебного зелья давно утерян – его не знает даже Ярдли.

– Чего ты хочешь? – спросила Лорел.

– Хочу, чтобы ты помогла мне, – беззаботно сказала Клеа, ловко вертя пузырьки между пальцами. – Стала моей посланницей.

– Зачем это мне? – возмутилась Лорел. Клеа проиграла! Она умирает! Откуда такая самонадеянность?

– Кроме того, что это спасет твоего дружка? Затем, что по большому счету у нас с тобой одна цель.

Лорел прищурилась и скрестила руки на груди:

– Очень сомневаюсь.

– Наивное дитя, – хмыкнула Клеа. – Ты видишь только то, что на поверхности; тобой легко манипулировать. И мне, и ему. – Клеа кивнула на Джеймисона, распростертого на траве у обочины.

Лорел поджала губы.

– С другой стороны, я самый талантливый химик за все время существования Академии. Даже тебе нечего на это возразить. Я создавала рецепты, которые не снились этим бесхребетным тупицам! Не всегда безобидные. Например, яды. – Клеа указала на свою шею. – В их закостенелых мозгах не укладывалось, что без досконального изучения ядов нельзя создавать противоядия. Что бы ты ни думала о зелье, которое меня заставили сделать для твоей матери, работая над ним, я открыла формулы снадобий для людей, аналогичные нашим. С их помощью можно победить любой недуг, исцелить любую рану – даже остановить старение! Авалон забыл, сколько ценного могут предложить нам люди, и предпочитал не замечать их существования, не говоря уж о том, чтобы готовить для них зелья. Члены Совета взбесились – мол, я перешла все границы. Меня объявили неблагой и отправили в изгнание. – Она наклонилась вперед. – Ложь, двойные стандарты… Ничего удивительного. Авалон построен па обмане – обмане и предрассудках.

Но Лорел не доверяла красивым словам и недомолвкам; даже если Клеа осудили незаслуженно, это не оправдывает учиненных ею злодеяний.

– И ты решила всех уничтожить? По-твоему, так лучше? Солдат в саду, фей в Академии? – «Тамани, Юки», – добавила она про себя и немедленно отогнала эту мысль, чтобы не поддаться отчаянию. Пусть говорит дальше. Нужно завладеть противоядием.

– Ты слишком впечатлительна.

Лорел подумала о словах Ярдли и о крохотном красном цветке в кармане:

– В самый раз – как и положено любой Осенней.

– Тогда нелогична. По-твоему, я чудовище? Убиваю всех подряд ради забавы? – Клеа с улыбкой покачала головой. – Мне не нужны бесполезные жертвы. Осенние феи сильнее всех сопротивлялись бы изменениям. Они не чувствуют себя угнетенными, напротив – стремятся быть выше остальных и уверены, что это справедливо. После их смерти Авалон не сможет обойтись без моего таланта, а Весенние и Летние охотнее примут неизбежные перемены.

– Ты разрушила Академию, лаборатории, сады с образцами растений; твой талант химика мало на что годен без всего этого.

– Думаешь, я совсем спятила?

Лорел заставила себя промолчать.

– Мой конек – отложенный эффект. Я годами скрывала результаты опытов – готовила зелья, на первый взгляд бесполезные, – зато позже, когда они срабатывали, последствия приписывали неудаче совсем других опытов. Мгла, которую я наслала на башню, действует кратковременно – прямо сейчас она становится безвредной. Благодаря противопожарным перегородкам здание не сильно пострадает – не говоря уж об ингредиентах. Конечно, ущерб от пожара и дыма серьезен, но через четверть часа лаборатории станут вполне пригодны для работы. У меня будет все необходимое, чтобы восстановить Авалон.

– А тысячи погибших? – спросила Лорел.

– Даже с учетом их смерти, в целом я оказала Авалону неоценимую услугу. Благодаря моей сыворотке и всеобщей мобилизации во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе не осталось в живых ни единого тролля.

– Так это твоя сыворотка! – Лорел вспомнила, как тролли внезапно падали замертво. – Они погибли от нее?

– Как я и говорила. – Клеа удовлетворенно улыбнулась. – Отложенный эффект.

– Зачем же убивать их так рано? Для переворота нужна армия.

– Доверять троллям? – засмеялась Клеа. – Гнусные твари хотели только одного – разграбить Авалон. Думали, что используют меня для своих целей, и собирались меня убить – но я успела первой. С той секунды, когда тролли прошли во врата, они не защитили бы меня даже от ребенка, не говоря уж о деспоте. Рассчитать время было трудно – ваш дурацкий бал чуть не спутал мне все планы, но рано или поздно их ждала смерть.

– Ужасно, – сказала Лорел.

Клеа пожала плечами:

– Нельзя сделать омлет, не разбив яиц.

– Часовые – тоже яйца? – спросил Тамани. – Ты хоть знаешь, сколько фей сегодня погибло?

– Тысячи, – с убийственной серьезностью ответила Клеа. – Их жертва – это фундамент, на котором я построю новый порядок. – Она помолчала. – Признаюсь, могло быть лучше. Я не ожидала увидеть Эскалибур, пока на троне Марион, поэтому пришлось перестроиться на ходу и применить у врат усыпляющий газ.

О чем она сожалела? Об изменении планов? Эта женщина и впрямь безумна.

– Но что сделано, то сделано. У меня нет времени на размышления. Дым из Академии отвлечет трюкачей и приманщиков от нашей скромной компании, однако, вероятно, выманит деспотов раньше, чем я буду готова. Лорел, взгляни сюда. – Клеа снова показала пузырьки – один с темно-зеленой жидкостью, другой – с темно-фиолетовой. – В первом пузырьке сыворотка, которую я ввела троллям. Во втором – виридевиталис. Выполни мою просьбу – и получишь зелье. Откажись и… – Она осторожно сжала кулак, чтобы не раздавить сахарное стекло. – Сыворотки смешаются, нейтрализуют друг друга и станут бесполезными.

Лорел медлила. Пожалуй, стоит хотя бы узнать условия:

– И чего ты хочешь?

– Лорел, не помогай ей! – отчаянно крикнул Тамани.

– Думаешь, на кону только твоя жизнь? – рявкнула Клеа. – Прямо сейчас, пока мы сидим на траве и болтаем, такие невинные и жалкие, яд проникает за пределы твоей кожи – в траву рядом с тобой, в корни, которыми Юки любезно нас опутала. В деревья, в Джеймисона, который и без того одной ногой в могиле. Для яда нет преград – со временем он превратит Авалон в голую каменистую пустыню. А без моей помощи вы не успеете приготовить противоядие.

Клеа снова повернулась к Лорел:

– Иди к Марион и Ясмин.

– Откуда ты знаешь Ясмин? – удивилась Лорел. – Она проросла, пока ты была в Японии.

– Сколько раз ты вспоминала ее, думая, что никто не слышит?

Лорел стиснула зубы.

– Часовые тебя пропустят, – продолжала Клеа. – Расскажи Зимним о яде, о том, что Авалону грозит гибель. Они могут спасти свой драгоценный оазис, если придут сюда и отдадут свою жизнь за мою помощь.

– А если они согласятся?

– Их казнят на Весенней площади – как публичное подтверждение заката жалкой династии деспотов. Авалон выживет, и править им буду я.

– Ясмин еще совсем ребенок. – Лорел содрогнулась при мысли от такой жестокости.

– Жертвы, Лорел. Без них не обойтись.

– А Джеймисон?

– Я уничтожу всех деспотов.

Лорел задохнулась от ужаса.

Клеа продолжала:

– Марион – плохая королева. Я сильно сомневаюсь, что ее воспитанница будет лучше. Деспоты должны уйти. Авалону нужны перемены. С твоей помощью я смогу их воплотить.

Приведи Зимних, и я дам тебе противоядие для Тамани.

Лорел не ожидала, что способна ненавидеть эту самонадеянную фею еще сильнее.

– Более того – в знак доброй воли я научу тебя его готовить. Пригодится на будущее. В этом пузырьке, – она подняла руку, – хватит зелья максимум на двоих.

– А если я выберу их? – Лорел указала на Тамани и Юки. – Что тогда? Ты погибнешь.

– А где ты возьмешь зелье, чтобы спасти Авалон?

Лорел хотелось кричать от бессилия. Что бы она ни выбрала, кто-то все равно умрет.

– Ты готова уничтожить Авалон, лишь бы добиться своего?

– Выбор не за мной, Лорел. Решать тебе. Ты готова уничтожить Авалон, лишь бы добиться своего?

Лорел стало трудно дышать. Положение безвыходное. Не поможет ни Ярдли, ни Джеймисон. Если она не выполнит просьбу Клеа, Тамани умрет.

И все вокруг тоже постепенно погибнет.

Если она приведет Марион и Ясмин, Тамани выживет.

Все выживут.

Три жизни против существования всего Авалона.

И Тамани.

Выход один.

– Хорошо, – медленно сказала Лорел, пристально глядя Клеа в глаза. – Я приведу к тебе Зимних.

– Лорел, нет! – Тамани приподнялся на одном колене.

– Не двигайся. – Лорел и сама слышала отчаяние в своем голосе. – Я хочу застать тебя живым.

– Не делай этого, – взмолился он. – Лучше я умру, чем буду жить под ее господством.

– Речь не только о тебе, – шепнула Лорел.

– А Клеа? – Тамани машинально рванулся к ней, но тут же отпрянул, сжав кулак.

Лорел покачала головой.

– Я не могу отойти в сторону и наблюдать, как Авалон гибнет. – Осознав, что кричит, она сделала глубокий вдох. И каким-то чужим голосом добавила: – Не могу и не буду.

– Лорел.

Она повернулась к Дэвиду.

– Я пойду с тобой.

– Полегче, – вмешалась Клеа. – Она пойдет одна, иначе я раздавлю пузырьки.

– Оставайся. – Лорел потянулась к Дэвиду, но рука соскользнула с его плеча. – В случае чего… помоги Джеймисону. Сделай для него все, что можешь. – Она чуть повысила голос. – Я пойду по широкой дороге – которая ведет во дворец.

Она серьезно посмотрела на Дэвида, умоляя довериться ей еще раз. Помолчав секунду, он кивнул.

– Поторопись, – сказала Клеа. – Кто знает, как скоро приманщики и трюкачи обнаружат нас и явятся выяснять, в чем дело, или того хуже – случайно забредут сюда и заразятся. Думаю, в лучшем случае у твоих друзей в запасе час. Может, меньше. И конечно, желательно застать в живых меня. – Клеа злорадно усмехнулась, и Лорел захотелось дать ей пощечину. – Я верю, что ты успеешь убедить двух трусливых деспотов.

Не говоря ни слова, Лорел подошла к опутанным корнями солдатам Клеа. Они вели себя на удивление покорно; никто не сопротивлялся, когда Лорел ощупала их пояса. У третьего обнаружился шестидюймовый нож.

– Что ты делаешь? – спросила Клеа.

Лорел невинно взмахнула ресницами:

– Мне предстоят переговоры с королевой. Без ножа тут не обойтись.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и зашагала по длинной крутой тропе к Зимнему дворцу.

ГЛАВА 22

Когда Лорел скрылась за деревьями, Тамани обернулся к Клеа. Ему стоило огромных усилий не схватить копье и не прикончить ее на месте. Но она загнала их в угол и, похоже, прекрасно это понимала. Клеа раскинулась на спине, подсунув руку под голову, и всем своим видом напоминала рассеянного мечтателя, если бы не сжатый кулак на груди. Она даже не пыталась вырваться из пут, которые, с удовлетворением отметил Тамани, надежно ее связывали.

Дэвид присел рядом с Джеймисоном, пытаясь уложить старика в более естественную позу. Прижав ухо к его груди, он поднял большие пальцы вверх, но даже то, что Зимний фей был жив, не отменяло их бедственного положения.

Тамани не спускал глаз с Клеа, всерьез опасаясь, что она выпьет виридевиталис, как только он отвернется. Однако Клеа, судя по всему, была намерена ждать.

Свита вела себя еще более кротко, чем их госпожа. Глаза телохранителей были пусты, а сами они безвольно обвисли в путах. Странные феи давно не давали Тамани покоя.

Взглянув на Клеа, он сухо спросил:

– Что с ними?

– С ними все хорошо. Они безупречны.

– Они не живые, – догадался Тамани. – Пустые оболочки.

– Как я и говорила, безупречные.

– Это твоя работа?

– Генетика, Тамани. Увлекательная наука. – Клеа отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

– Неважно, когда Лорел вернется, – тихо сказал Дэвид. Оставив Джеймисона, он подошел к Тамани и указывал на землю, куда упал нож Клеа; от яда, оставшегося на лезвии, трава почернела, и по земле расползалась зловещая паутина. – Если мы не остановим это, не уверен, что пузырька Клеа хватит.

– Я не знаю, что делать. – Тамани опустил глаза.

Он сдерживал порыв вскочить на ноги и помчаться за Лорел. Ведь она не собирается выполнять ее условие?

Конечно же, нет. Она поступит правильно.

Если это вообще возможно.

Отойдя на несколько футов, Дэвид вогнал Эскалибур в землю по самую рукоятку и потащил вдоль, словно плуг.

– Что ты делаешь? – удивился Тамани.

– Копаю ров.

– Ров? – растерянно переспросил Тамани.

– Распространение яда не прекратится, – Дэвид продолжал копать, – но по крайней мере через корни он будет ползти медленнее. Какая-никакая отсрочка.

Тамани позволил себе слабо улыбнуться:

– Блестящая идея.

– Тэм? – тихим осипшим голосом позвала Юки.

Она с трудом поднялась, однако смогла пройти лишь несколько шагов. Тамани перекатился навстречу, подхватил ее и бережно положил на землю. Удивительно, сколько усилий потребовало даже такое простое движение.

«Да уж, яд нешуточный», – подумал Тамани. И ведь он получил неглубокую царапину. Рана Юки была гораздо опаснее – и, возможно, сама по себе угрожала жизни.

– Тэм, я очень сожалею. Обо всем. – По белоснежной щеке скатилась одинокая слезинка, блеснув в сумеречном свете. Юки всхлипнула и робко отвернулась, прерывисто дыша. – Я не понимаю, как она…

– Юки…

– Когда я увидела пожар в Академии, то подумала… Я так испугалась…

– Юки, прошу тебя. – Он не хотел заново переживать тот ужас.

– Я просто… не хочу умирать, зная, что ты меня ненавидишь.

– Тс-с! – Тамани поднес ладонь к ее лицу, вытирая слезинку. На щеке Юки осталась тоненькая дорожка пыльцы. – Юки, я не ненавижу тебя. Я…

– Помнишь, после бала? Когда ты привел меня к себе?

Тамани захотелось крепко зажмуриться. Когда он солгал ей? Так низко и отвратительно предал? О да, он помнил.

– Я собиралась все рассказать. Хотела перейти на вашу сторону и бороться с Клеа. Ты был прав – я всегда ее боялась. Но той ночью, с тобой, я почувствовала себя сильной. Всемогущей. И я хотела попытаться.

– Да. – Тамани притянул Юки к себе, как на зимнем балу. Только сейчас он обнимал ее искренне. – Прости, что не дождался.

– Ты выполнял задание, – прошептала она. – Когда Дэвид втолкнул меня в тот круг, я рассвирепела… Мне надо было сделать то же самое. Сотрудничать с вами. Даже сидя в кругу, я могла поговорить с тобой. А я не стала, потому что была в бешенстве.

– И не мудрено. Я знал, что ты влюбилась в меня, и использовал это против тебя. Это самый ужасный поступок в моей жизни.

– Тс-с. – Юки прижала палец к его губам. – Не надо извинений. – Она говорила совсем тихо: видимо, берегла силы, а может, их совсем не осталось. – Я хочу, чтобы ты просто лежал тут, как будто я все сделала правильно с самого начала. Как будто я доверилась тебе и перешла на твою сторону, и ничего этого не случилось. Я хочу представить, что сотни фей не погибли из-за моей слабости и нерешительности. Что… что у нас с тобой был шанс.

Скрепя сердце, Тамани погладил Юки по темным блестящим волосам. Даже обнимая ее, он думал о Лорел. Увидит ли он ее вновь? Будет ли целовать и ласкать, как тогда в старом доме? Но нет – даже если он доживет до ее возвращения, то ни за что не прикоснется к ней.

Он не заметил, что мурлычет мелодию, пока Юки не отстранилась.

– Что это?

– Что? А, это… колыбельная. Ее пела моя мать.

– Колыбельная фей?

– Когда-то я так думал, – грустно улыбнулся Тамани.

– Спой мне. – Юки свернулась калачиком у него на груди.

Дэвид, Клеа и ее солдаты словно растворились в непроглядной ночи, и только Тамани тихо и немного сбивчиво пел песнь о Камелоте, которую заучил, сидя на руках у матери.

Иль в час, когда луна взошла,

Селяне, завершив дела,

Вздохнут: «Знать, песню завела

Волшебница Шалот»

Он заглянул в светло-зеленые глаза Юки, полные слез. Ее подбородок дрожал от боли, причиняемой ядом и раскаянием. Тамани прекрасно понимал, что она чувствует. Ему хотелось убаюкать ее по-настоящему, чтобы она ушла из жизни во сне, не страдая. Смерть была ему не в новинку, но, хотя он переживал гибель друзей – чаще, чем мог даже вспомнить, – никто не умирал у него на руках. И сейчас ему было очень страшно.

Но он не оставит ее до конца.

Лишь рыцарь Ланселот

Сказал, шагнув за круг людей:

«Она была всех дам милей.

Господь, яви же милость ей,

Прекраснейшей Шалот!»

– Альфред, лорд Теннисон, – сказала Клеа, когда Тамани умолк, и от ее голоса словно разрушились неведомые чары. Даже Дэвид застыл, слушая песню. Он смерил Клеа суровым взглядом и снова продолжил копать ров. – Не сомневаюсь, трюкачи переделали ее на свой манер, – безучастно добавила она. Юки лежала с закрытыми глазами на плече Тамани. Если она и слышала язвительное замечание Клеа, то не подала виду.

– Тэм?

– Да?

– А у нашей истории может быть счастливый конец?

– Надежда есть всегда, – через силу сказал он, не веря, что Юки доживет до завтра: яд был слишком силен.

Юки слабо улыбнулась и покосилась на Клеа, которая снова уставилась на звездное небо. Тамани чувствовал, как девушка сжимается от страха при виде своей наставницы.

– Я больше не хочу ее победы. И я могу ей помешать.

– Нельзя убивать Клеа, – сказал Тамани, втайне желая этого. Но он все еще верил в Лорел.

Юки покачала головой:

– Ее план сработает, только если она подчинит себе Зимних. Когда я умру, она убьет остальных, и вы все останетесь тут навеки. И даже если Лорел найдет способ… Вы всегда будете зависеть от них. Это несправедливо. Я… я должна была кое-что сделать… раньше. Быть может, так я искуплю свою вину. – Она вгляделась куда-то вдаль, потом снова повернулась к Тамани. – У тебя есть что-нибудь… металлическое?

– Металлическое? – растерянно переспросил он.

– Вещество должно совпадать, – ответила она, как будто это что-то объясняло.

– М-м… сейчас. – Поддерживая ее одной рукой, он закатал брючину и вынул небольшой метательный нож из ножен на ноге. – Подойдет?

Юки взяла клинок.

– Прекрасно. – Она поверхностно и часто дышала; по ее щекам катились слезы, а голос дрожал. – Мне потребуется много сил. Я… я не знаю, долго ли протяну, когда закончу.

– Не говори так, – шепнул Тамани.

– Нет, я это чувствую. – Юки затряслась в рыданиях. – Пожалуйста, не бросай меня. Обнимай, пока я не уйду.

– Что ты?

– Сокузай. – Юки положила ладони на лезвие. – Искупление.

Из-под ее пальцев стало разливаться теплое сияние. Клеа, прищурив глаза, молча наблюдала за ними. Тамани был уверен, что за его спиной ей ничего не видно, но на всякий случай накрыл пальцы Юки рукой.

Юки резко вдохнула, и Тамани прижался лбом к ее виску. Нахмурясь, она сжала ладони еще сильнее. От нее исходил такой мощный поток силы, что Тамани невольно вспомнил верхние залы дворца: ему захотелось вскочить на ноги и бежать, но он заставил себя перебороть страх. Свет стал понемногу гаснуть, и вскоре его затмили звезды.

Тамани отстранился и посмотрел на Юки: мертвенно-бледная, она лежала с закрытыми глазами. Он испугался, что она уже умерла, но Юки медленно, с усилием, подняла ресницы:

– Дай мне обе руки.

Тамани повиновался, и, хотя ему удалось не дрожать, внутри он трясся от ужаса. Что она сделала?

Юки положила ему в ладонь что-то теплое – совсем не похожее на нож. Тамани всмотрелся, закрывая таинственный предмет от Клеа:

– Я не понимаю.

Юки провела пальцами по его щеке, наклонилась к уху и тихо зашептала. Осознав, какие бескрайние возможности открывает бесценный дар, он ахнул и сжал его в кулаке.

И тут же нахлынула волна отчаяния.

– Я не успею его применить. – Тамани сжал ее руку. – Я умру через час.

Юки покачала головой.

– Лорел спасет тебя, – твердо сказала она сквозь слезы. – Это я не доживу.

– Погоди. – Тамани обнял ее крепче. Хотел бы он верить в свои силы!

– Нет, – с грустной улыбкой сказала Юки. – Мне незачем больше жить. А тебе – есть.

– Не надо… – Не надо что? Тамани даже не знал, как закончить фразу. Слова были неуместны.

– Айситэру, – вздохнула она и затихла.

– Юки. Юки!

Но Юки не отвечала.

Тамани со страхом посмотрел на Клеа и ее солдат, ожидая, что их путы спадут. Однако все оставалось по-прежнему. Юки позаботилась, чтобы после ее смерти Тамани ничего не угрожало. Пожалуй, иногда она не уступала Клеа в расчетливости.

Тело Юки скользнуло вниз; голова упала ему на колени. Тамани не стал перекладывать ее на землю. Ему некуда идти, нечего делать до возвращения Лорел. Если он протянет до ее возвращения.

Протянет ли он? Нужно хотя бы попытаться.

От чего погибла Юки – от яда или от колоссального напряжения? Ведь она создала шедевр, способный тягаться с золотыми вратами, ради которых Оберон пожертвовал жизнью. Так или иначе, Тамани знал, что у него мало времени. Он всегда считал, что погибнет в бою – на острие вражеского клинка. Или, если доживет, соединится с отцом в Древе мудрости. Но не умрет, сидя на траве и покорно ожидая конца.

И все-таки он здесь: держит на коленях обмякшее тело Юки, рассеянно гладя ее волосы, и наблюдает за Дэвидом, который уже вырыл половину канавы вокруг отравленных фей.

Осторожно, стараясь не привлекать внимания, Тамани опустил руку в карман и глубоко спрятал драгоценный подарок. Он не должен его потерять и не должен никому говорить о нем.

Во всем Авалоне не существовало магического артефакта – включая меч Дэвида – опаснее последнего дара Юки.