Текст книги "Сказания о нартах"

Автор книги: эпос Славянский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

УАРХАГ И ЕГО СЫНОВЬЯ

РОЖДЕНИЕ АХСАРА И АХСАРТАГА

К старости родились у нарта Уархага два сына-близнеца. В час, когда поют первые петухи, родился первый сын, и в ту же ночь, когда утренняя звезда Бонварнон еще не взошла на небо, в час, когда поют вторые петухи, родился второй сын. Заглянули лучи утреннего солнца в сердца Уархага и жены его Сайнагон, и почувствовали родители, как дороги им дети, порожденные ими. Чтобы счастье принес новорожденным день их рождения, Уархаг устроил пир, и, как водилось у нартов, только дичиной, добытой на охоте, потчевали на этом пиру.

Позвал Уархаг на пир небесного кузнеца Курдалагона, повелителя бездны морской Донбеттыра и тестя своего Сайнаг-алдара. Много, почтенных нартов, и во главе их Бора и Алыбег, приглашены были на этот богатый пир. Курдалагон полюбил сыновей Уархага и дал им имена. Старшего назвал он Ахсар, младшего – Ахсартаг.

А почему названы они были Ахсар и Ахсартаг?

Про отважного говорят – ахсар. Таким был первый брат. И так его назвали. Но еще отважнее был второй брат, и назвали его Ахсартаг, что значит «отважнейший».

И в честь наречения новорожденных подарил Курдалагон Уархагу чудесную свирель, которую сам сковал из небесной стали фатыг в небесной своей кузнице. На стол положили нарты эту чудесную свирель, и она звонко и весело запела:

 
Возьми чашу ронга!
Подыми чашу ронга!
И выпей ее
На здоровье!
 

Семь дней и семь ночей пировали гости Уархага, а когда кончился пир, вскочил Курдалагон на гребень огненной бури и, словно крылатый Пакундза, умчался в небеса. Перламутровой огненной рыбой обернулся Донбеттыр и скрылся в морской бездне. Ушел и Сайнаг-алдар в свою крепость. Нарты же, как подобает тем, кто проводит всю свою жизнь в походах, отправились в опасный путь.

Не по дням, а по часам росли Ахсар и Ахсартаг. За день вырастали они на вершок, а за ночь – на целую пядь. Озорными мальчишками были Ахсар и Ахсартаг. Сделали они себе луки и стрелы, и не стало птицы, которая могла бы пролететь над ними: тотчас подбивали они ее, и камнем падала она на землю. Весь мир скоро узнал, что у нарта Уархага подросли отважные сыновья-близнецы – Ахсар и Ахсартаг.

МЕЧ АХСАРА

Выросли Ахсар и Ахсартаг, и настал день, когда решили они на один год отправиться в поход. Снарядились. Двинулись в путь. Дошли до места, где расходились три дороги, и условились так: «Пойдем по двум крайним дорогам, а средняя пусть будет местом нашей встречи. Пусть каждый из нас положит под этот придорожный камень стрелу, им самим выделанную. Кто первый вернется, пусть проверит, на месте ли стрела, положенная братом».

Разошлись Ахсар и Ахсартаг по разным дорогам. Прошел год, вернулся Ахсартаг в условленное место, поднял камень и увидел, что лежит там стрела Ахсара и что покрылась она темной плесенью. Испугался Ахсартаг за брата и пошел по его дороге. Долго он шел по лесам, полям и горам и к вечеру добрался до Черного ущелья. Там и заночевал и увидел во сне, что в плен попал брат его Ахсар.

Вскочил Ахсартаг и пошел дальше. Опять он шел целый день и к вечеру дошел до Белого ущелья. Опять отдохнул он в роще и только заснул, как увидел такой же беспокойный сон, как в первую ночь. И снова вскочил Ахсартаг и в тревоге пошел дальше. С утра до позднего вечера шел Ахсартаг, и вот перед ним Красное ущелье. Но как было ему не проголодаться в столь долгом пути? Не мог он заснуть и обошел всю рощу, надеясь, что в этом ущелье ему попадется дичь. Вдруг увидел он озеро, а на берегу его шатер. В шатре время от времени то появляется, то снова исчезает какой-то непонятный свет.

«Неспроста поставлен этот шатер, – подумал Ахсартаг. – Может, я здесь узнаю о том, что случилось с братом?»

Подошел он поближе к шатру и стал его разглядывать. И вот видит Ахсартаг, что с одной стороны вделана в шатер железная дверь, сама собой то закрывается, то открывается, и каждый раз, когда она открывается, изнутри виден свет. Удивился Ахсартаг: что за чудо? И только дверь открылась, Ахсартаг пустил стрелу на свет. И тут же послышался пронзительный крик – такой, что деревья погнулись, забурлило озеро и волны хлынули на берег, а звери, заночевавшие в роще, испугались и, толкая друг друга, пустились бежать. Прошло некоторое время, и все стихло. Озеро снова вошло в свои берега, деревья выпрямились, и звери потихоньку вернулись в свои логовища.

Стало светать. И только совсем рассвело, Ахсартаг увидел, что из шатра выходит старуха. Она была крива на один глаз, а в другом, зрячем, застряла стрела Ахсартага. Стонет старуха. Ахсартаг подошел ближе и вдруг увидел в руках у старухи полотенце своего брата. И сразу спросил ее Ахсартаг:

– Кто ты такая? И откуда у тебя полотенце брата моего Ахсара?

– Эх, юноша, я не знаю, кто ты, но если ты назвал себя братом Ахсара, то ты и мне брат: я из нартов. Когда недавно посетил это место твой брат, я узнала, что и он из нартского рода. Отправляясь к подводным жителям быценагам, он оставил мне свое полотенце и завещал: «Следи за ним, сестра моя. Если выступит кровь на полотенце, значит, пришлось мне тяжко, а если крови нет, за меня не опасайся». И вот вижу я: выступила кровь на полотенце, значит, тяжко приходится брату Ахсару, попал он в плен к быценагам. А теперь, когда я совсем ослепла, не знаю, что мне делать.

– А разве нет средства, чтобы ты прозрела хотя бы на один глаз? – спросил Ахсартаг.

– Если бы кто собрал капли утренней росы, смешал бы с оленьим молоком и капнул на мою рану, тогда бы я стала видеть опять.

Побежал Ахсартаг в лес, изловил олениху, подоил ее, смешал молоко с каплями утренней росы и, вытащив стрелу из глаза старухи, влил туда приготовленное лекарство. Тут же прозрела старуха и обрадовалась, что видит Ахсартага.

– Как же мой брат попал к быценагам? – спросил ее Ахсартаг.

– Расскажу тебе с самого начала. Быценаги охотились, а тут вдруг на небе раскрылись ворота, и упал оттуда обломок небесной руды прямо на голову старшего из быценагов и пробил ее насквозь. Быценаги унесли этот обломок небесной руды к себе под воду. Ахсар узнал об этом и задумал отобрать у них этот обломок. Но тут они его окружили, связали и увели к себе. Как раз сегодня я собиралась напасть на них, но по твоей вине не смогла это сделать.

– А кем ты приходишься нартам и почему называешь себя нашей девушкой? Кому из нартов приходишься ты сестрой? И потом объясни: когда ночью смотрел я на шатер, то я видел, что в нем то появляется, то снова исчезает какой-то непонятный свет.

– Прихожусь я сестрой Уархагу, но уже издавна проживаю здесь. Мой муж был сотрапезником Солнца, и оно ему подарило бусину из белого камня. Эту бусину я каждый раз одевала себе на шею, и она освещала мне дорогу. То, что ты видел, и был свет, излучаемый бусиной.

– А куда делся твой муж?

Старуха указала на дверь, вделанную в шатер, и сказала:

– Эта дверь ведет в подземную пещеру, и вечером, под субботу, она открывается. Быценаги выходят оттуда, чтобы похитить хотя бы одного живущего на поверхности земли человека. Если они этого не сделают, один из них умрет. Вот и похитили они моего мужа. Но что с ним случилось, я не знаю, так же как и о брате нашем Ахсаре.

Дождались Ахсартаг и старуха вечера под субботу. Когда дверь в подземелье раскрылась, подпер Ахсартаг дверь плечом, не давая ей закрыться, вырвал ее вместе с петлями и отшвырнул в сторону. После этого они со старухой из рода нартов вошли в пещеру и в ужасе видят: лежит там мужчина, руки и ноги его растянуты во все стороны и привязаны, из бороды и усов его сплетена волосяная лестница, и тянется она до поверхности земли.

– Видишь, это мой муж, хозяин моей головы! – воскликнула старуха.

Ахсартаг выхватил меч, обрезал веревки, которыми связан был мужчина, и быстро обрил ему голову и лицо. Мужчина встал, поблагодарил Ахсартага. Тут пошли они вместе в глубь подземелья и вдруг увидели распятого на стене пещеры Ахсара. Пускают в него стрелы быценаги, бьют его мечами. И увидев это, Ахсартаг набросился на них, стал их истреблять, а сестра Уархага и ее муж догоняли убегавших и убивали их.

Так Ахсартаг освободил Ахсара.

– Вы с мужем возвращайтесь к себе домой, а мы с Ахсартагом тоже скоро придем к вам, – сказал Ахсар.

Жена с мужем ушли к себе домой, братья же Ахсар и Ахсартаг разыскали ту кладовую, где быценаги хранили свою руду. Нашли они обломок небесной руды, спрятанный быценагом, и отнесли небесному кузнецу Курдалагону. Из этого обломка сделал себе Ахсар обоюдоострый меч – такой, что от удара его любой камень, любой металл пополам распадались, а сам меч не тупился.

Когда Ахсар и Ахсартаг спустились на землю из кузницы Курдалагона, их поджидал предводитель быценагов Карамаг. Ахсар и Ахсартаг вступили тут в бой с Карамагом. Но Карамаг сумел так ловко ударить Ахсартага, что тот упал замертво, и меч выпал из его рук. Но тут вдруг неведомо откуда появился один из донбеттыров и шепнул Ахсару:

– Смажь лезвие своего меча авадз-мазью – и сразу осилишь врага.

Ахсар мгновенно смазал лезвие своего меча авадз-мазью. И когда Карамаг занес над ним свой меч, Ахсар отбил удар, и меч Карамага разлетелся на мельчайшие, мельче гвоздика, осколки.

И тут Ахсар перебил всех быценагов. А тот из донбеттыров, который дал совет Ахсару, унес Ахсартага к молочному озеру, искупал его в волнах, и Ахсартаг сразу ожил.

Молва о мече Ахсара разнеслась среди нартов. Все они собирались подивиться на этот грозный меч. И с тех пор, когда у нартов наступало тяжелое время, Ахсар со своим мечом шел впереди на врага. За непобедимую твердость меч Ахсара получил имя: его и по сей день называют ахсаргард, что значит «меч Ахсара».

После смерти Ахсара меч его унаследовал старший сын. С тех пор так и повелось у нартов: старший сын наследует меч, младший – коня.

ЯБЛОКО НАРТОВ

Яблоня росла в саду нартов. Небесной лазурью сияли ее цветы, но за день только по одному яблоку созревало на ней. Золотое было то яблоко, и, подобно огню, сверкало оно. Живительной силой обладало яблоко, исцеляло людей от всяких болезней и залечивало любые раны. Только от смерти не спасало оно. Целый день зрело яблоко, сверкая на верхушке дерева, но ночью кто-то его похищал. Нарты по очереди стерегли свое яблоко, но никто из них ни разу не видел вора, а яблоко каждую ночь исчезало.

Пришел черед сторожить сад Уархагу. Призвал он своих сыновей Ахсара и Ахсартага и сказал им:

– Идите, солнышки мои, постерегите золотое яблоко. Вся надежда моя на вас. Если не устережете, то знайте – все три нартских рода соберутся сюда. По одному человеку от каждого дома пришлют они; одному из вас отрубят голову, другому отсекут руку и, на позор мне, наденут на колья голову одного и руку другого. Один останусь я на старости лет, без защитников и кормильцев.

– Не бойся, отец наш, уж мы-то устережем это яблоко, и вор не уйдет от нас, – ответили ему сыновья.

– Пойти вы пойдете. Знаю я, что вы ничего не страшитесь, но сам я страшусь за вас. Ведь если не устережете яблока, тогда не вернуться вам ко мне, – сказал отец.

Забором из оленьих рогов огорожен был сад нартов, и так высока была эта ограда, что даже птица не могла перелететь через нее. Сели братья под чудесной яблоней, поужинали, и младший, Ахсартаг, сказал старшему, Ахсару:

– Будем стеречь по очереди. Ты ложись сейчас и спи до полуночи. А с полуночи до утра будет твой черед.

Согласился Ахсар, лег и заснул. Проснулся он в полночь и говорит брату:

– Пусть бог простит мне, Ахсартаг. Я, кажется, проспал…

– Пока нет полуночи, поспи еще, – ответил ему Ахсартаг.

Ахсар со сна и не разобрал, сколько времени, лег и снова уснул.

Не спит Ахсартаг, сидит под яблоней, держит наготове лук и стрелу. И в час, когда ночь сменяется днем, словно птица какая-то прилетела в сад.

Осветилась внезапно яблоня, и увидел Ахсартаг голубку возле чудесного яблока. И только сорвала она яблоко, как пустил стрелу Ахсартаг, и половина крыла голубки упала на землю, сама она, обливаясь кровью, неровно и низко пролетела над землей, а яблоко упало на землю. Тогда Ахсартаг разбудил Ахсара.

– Видишь капли крови? – сказал он брату. – Это я на яблоне нашей подстрелил голубку. Она улетела, но вот половина ее крыла. Низко, над самой землей летела она, оставляя кровавый след. Я должен пойти по этому следу – или поймаю ее, или погибну. Иначе я не могу поступить.

Бережно завернул Ахсартаг в шелковый платок половину крыла голубки. Платок сунул за пояс, яблоко – за пазуху и, когда совсем рассвело, сказал Ахсару:

– Я ухожу искать эту погибельную птицу. Что ты мне скажешь?

– Я тоже пойду туда, куда ты, – ответил Ахсар.

Пошли братья по кровавому следу, привел он их к берегу моря.

– Он под воду ведет, – сказал Ахсар.

Ахсартаг сказал Ахсару:

– Я иду на дно морское. Жди меня здесь. Если волны вынесут на берег кровавую пену – значит, нет меня больше в живых, и ты возвращайся домой. Если вынесут волны на берег белую пену, то жди меня здесь ровно год.

– Хорошо, – ответил Ахсар и остался на берегу.

Запахнул тогда одежду Ахсартаг, туго подтянул ее, ступил на дно моря и скрылся под водой.

КРАСАВИЦА ДЗЕРАССА

Стены дома – из перламутра, полы – из голубого хрусталя, и утренняя звезда светит с потолка.

Переступил Ахсартаг порог дома и увидел: сидят там семеро братьев и с ними две сестры, одна красивее другой.

Словно золото, переливаются волосы девушек.

– Добрый день! Да будет счастье в вашем доме! – сказал Ахсартаг.

– Пусть добро будет долей твоей, – ответили ему. Встали тут семеро братьев и две сестры и усадили Ахсартага. Трое, что постарше его, сели по одну сторону, четверо, что моложе его, сели по другую. Посмотрели они на Ахсартага и сказали:

– Подобного тебе гостя не было в нашем доме и никогда не будет. И надо бы нам радоваться твоему приходу и с честью встретить тебя, да не можем мы этого сделать, потому что в печали мы.

– Пусть Бог избавит вас от печали! Что за печаль у вас?

И ответили ему братья:

– У нас три сестры, и повадилась одна из них, Дзерасса, на беду свою в сад нартов. Там за день созревало на яблоне золотое яблоко. А ночью превращалась в голубку сестра наша Дзерасса и похищала его. Не раз говорили мы ей: «Отважны юноши нартов, даже птицы боятся пролетать над ними. Не летай за яблоками». Но она не послушала нас. И пусть мечами друг друга зарубят нарты Ахсар и Ахсартаг! Они в эту ночь охраняли яблоню и ранили нашу Дзерассу.

Только произнесли они имя сестры, как из соседней комнаты послышался стон.

– Кто это стонет? – спросил Ахсартаг.

– Наша Дзерасса, о которой мы рассказали тебе.

– Есть ли средство ее исцелить? – спросил Ахсартаг.

– Есть такое средство, – ответили братья. – Если приложить ее крылышко к прежнему месту и дать ей отведать чудесного яблока нартов, будет она спасена. Иначе она погибнет.

– Как наградите вы того, кто вылечит вашу сестру? – спросил Ахсартаг.

– Замуж за того, кто спасет ее, выдадим мы любимую сестру нашу Дзерассу. Самим Богом суждена она только ему.

И вот что сказал тогда Ахсартаг братьям:

– Я сын нарта Уархага. Ахсартаг мое имя. Крылышко ее у меня. Ранена она моей стрелой, я и вылечу ее. Приведите ее сюда.

Радостью осветились лица братьев, и ответили они Ахсартагу:

– Тяжело больна сестра наша Дзерасса, не сможет она выйти к тебе. Ты сам переступи порог ее комнаты.

И юноша переступил порог комнаты.

Вот что увидел он.

Лежит в постели девушка, волнами падают на пол ее золотые волосы. Солнце смеется на ее лице, луны блестят на ее груди. Повернулась она к Ахсартагу, и от счастья не сдержал он улыбки. Выхватил он из-за пояса шелковый платок, развернул его и наложил на рану Дзерассы половину ее крыла. Дал ей яблоко, отведала его Дзерасса и стала в семь раз краше, чем была.

Обрадовались семеро братьев и сестры их и выдали Дзерассу за Ахсартага. От одного сегодня до другого сегодня, а всего одну неделю справляли свадьбу Ахсартага и дочери Донбеттыра. Подобно солнцу и луне, сияли на свадебном пиру Ахсартаг и Дзерасса.

Дни шли за днями, недели за неделями.

Ахсартаг и Дзерасса жили в подводной стране Донбеттыра. И вот наступил день, когда вспомнил нарт Ахсартаг о брате своем Ахсаре и загрустил. Сказал он Дзерассе:

– Нельзя мне больше жить здесь, должен я найти брата своего и вернуться домой [41]41
  По старинным осетинским обычаям муж после женитьбы должен был брать жену домой. Оставаться жить в доме жены считалось для мужчины большим позором. Такому человеку давалась кличка «мидагмой» – «домашний муж». К нему относились в обществе с презрением.


[Закрыть].

Услышав такие слова, обрадовалась Дзерасса:

– Если у тебя есть свой дом, то нам надо спешить туда. Не подобает мне дольше оставаться здесь.

Ребенка ждала тогда Дзерасса и хотела, чтобы родился он в доме мужа.

В заветный час выдернула Дзерасса из косы своей золотой волос, обвила им себя и Ахсартага, превратились они в рыб, сияющих перламутровой чешуей, и выплыли на поверхность моря.

* * *

В дремучем лесу, на берегу моря, построил себе Ахсар шатер из звериных шкур и ждал вестей о брате. Однажды увидел он: вынесли волны белую пену. Обрадовался Ахсар: «Живым и веселым возвращается брат мой! Пойду-ка я на охоту, может, что добуду к его возвращению».

И пошел Ахсар на охоту.

* * *

– Где же мои сыновья? Неужели я их никогда не увижу? – так говорил старый Уархаг, и горе сгибало его, и могучая сила его надломилась.

А нартские юноши радовались тому, что не возвращаются Ахсар и Ахсартаг, везде и во всем превосходившие их. Стали они издеваться над сединами Уархага и назло приставили его бессменно пасти скот. Сердился Уархаг. Не раз в отместку угонял он нартские стада и топил их в море или бросал с вершины крутой скалы. И не показывался Уархаг в селении нартов – все горевал по своим сыновьям.

* * *

Вышли со дна морского Ахсартаг и Дзерасса и увидели на берегу шатер из звериных шкур. Вошли туда. Ахсар на охоте, шатер пуст. Заглянула Дзерасса в шатер, и все в шатре осветилось сиянием, исходившим от ее лица. Таким прекрасным показался Дзерассе этот шатер, что она сказала Ахсартагу:

– Пока не посижу в этом шатре, не уйду отсюда.

– Хорошо, – ответил Ахсартаг, – ты посиди здесь, а я пойду поищу брата. А может, и поохочусь: мы, нарты, питаемся дичиной.

И пошел Ахсартаг искать брата.

А тем временем Ахсар возвращался уже к своему шатру.

Разминулись братья.

СМЕРТЬ АХСАРА И АХСАРТАГА

Вернулся Ахсар к своему шатру, открыл дверь и увидел Дзерассу.

«О Бог богов! – сказал он сам себе. – Не отнимай у нас счастья нашего ни в пути, ни дома. Мог ли я думать, что Ахсартаг не только вернется живой, но и приведет в мой шатер свою невесту?»

Взглянула Дзерасса на Ахсара и приняла его за своего мужа. Белокурые, высокие, искроглазые и широкоплечие братья были так похожи друг на друга, что только мать-земля да небожители могли различать их.

– Отчего ты так долго не возвращался? – спросила Дзерасса.

Ахсар ничего не ответил.

– Что с тобой? Или ты не узнаешь меня? Ведь целый год прожили мы вместе под водой, в стране Донбеттыра!

И убедился Ахсар, что перед ним жена его брата Ахсартага.

Долго ходил Ахсартаг, но ни Ахсара не нашел, ни зверя не встретил. А тем временем настала ночь, и он остался в лесу, так как не хотел возвращаться без добычи.

Дзерасса, принимая Ахсара за мужа, стала льнуть к нему, но видит, что тот отворачивается от нее.

Пришло время ложиться спать. Молча постелил Ахсар свою бурку, легли они на нее и накрылись буркой Ахсартага. Но чтобы не было у него близости с женой брата, вытащил Ахсар свой меч и положил его между собой и Дзерассой. Это так рассердило Дзерассу, что, обиженная, она встала с постели и грустная села поодадь.

Дверь шатра открылась, вошел Ахсартаг. Он принес тушу убитого оленя и целое дерево с корнями и ветвями, чтобы разжечь костер.

Увидел он обиженную и печальную Дзерассу и спящего брата, и закралась ревность в его душу: что, если Ахсар совершил насилие над Дзерассой?

И когда Ахсар проснулся, Ахсартаг разговаривал с братом нехотя и сердито. Ахсар понял, в чем заподозрил его брат. Как ему было тут не обидеться?

Выхватил он стрелу, пустил ее вверх и взмолился:

– Боже, пусть стрела моя взовьется двумя и вернется одной и вонзится в то место, которым я коснулся невестки своей, и пусть я умру от этого!

Взвилась стрела, вернулась и попала в мизинец Ахсара. И он тут же умер. Тогда Дзерасса рассказала Ахсартагу все, как было. Отчаяние охватило Ахсартага: из-за него без вины погиб его брат! Выхватил он меч и, поставив его так, чтобы рукоятка упиралась в грудь Ахсара, а острие – в собственное сердце, всей тяжестью опустился на него. Меч вонзился в его сердце, и умер Ахсартаг.

Рвет на себе волосы Дзерасса, царапает свои щеки, бьет себя по голове и по коленям:

– О горе, что за черное горе постигло меня! Из-за меня погибли оба брата!

В голос плачет-рыдает Дзерасса, эхом разносятся по горам ее причитания, и даже звери лесные затихли в глубокой печали, слушая, как она рыдает.

Льет Дзерасса горючие слезы. Горе ее черной тучей низко нависло над телами братьев, подобно теплому дождю льются слезы Дзерассы на тела двух братьев. Села она между ними и до полуночи проплакала над телом Ахсара и от полуночи до утра над телом Ахсартага.

– Что мне теперь делать с ними? Разве могу я оставить их тут, чтобы вороны выклевали их огненные очи, чтобы лисицы обглодали их стройные колена и румяные щеки? Похоронила бы я их, но как самой мне это сделать?

В это время Уастырджи – могучий дух на трехногом коне – с борзой собакой своей опустился с небес на землю. Услышал он голос Дзерассы, узнал из ее причитаний, что случилось. Предстал он пред Дзерассой и сказал ей:

– О солнце солнц, украшение вселенной, о мой светлый мир и краса земли! Давно хожу я по твоим следам и вот застаю тебя в горе. Скажи, о чем льешь ты слезы? Что случилось с тобой?

– Как же не горевать мне! – ответила Дзерасса. – Вот два брата, из-за меня они погибли, и я не знаю, как мне их похоронить.

– О женщина! – ответил Уастырджи. – Я, конечно, похоронил бы их, но ты должна стать моей женой.

И Дзерасса ответила ему:

– Почему бы мне не пойти за тебя замуж, после того как мы похороним мертвых?

Тогда Уастырджи слегка ударил по земле рукоятью плети своей, и тела обоих братьев опустились под землю. Высокое надгробье, из камней сложенное, известью скрепленное, поднялось над их могилой. Обняла тут Дзерасса последний раз их надгробье. И над ним поднялся красивый дворец. Потом подошел Уастырджи к Дзерассе:

– Ну, теперь поедем. Садись на коня позади седла.

И Дзерасса сказала тогда Уастырджи:

– Посиди-ка ты здесь, а я пойду умоюсь вон там, на берегу моря. А то как пойду я с тобой? Ведь кровь запеклась у меня на щеках.

Уастырджи поверил Дзерассе, и она, достигнув берега моря, кинулась в волны и ушла вниз, в отцовский край, в страну Донбеттыра.

Ждет Уастырджи, и какие только мечты и желания не бродят в его голове! Но где же та женщина? Нет красавицы Дзерассы! Обманула она Уастырджи, и он запомнил этот обман.

– Подожди же, беда твоему очагу! – сказал Уастырджи. – В этом мире мне тебя не поймать, но куда ты денешься от меня в Стране мертвых?

Разозлился Уастырджи, вскочил на своего трехногого коня и с борзой собакой своей поскакал по берегу моря. Стал он охотиться и разогнал свою досаду.

РОЖДЕНИЕ УРЫЗМАГА И ХАМЫЦА

Дзерасса жила под водой, в доме родителей своих Донбеттыров. Когда мать ее узнала, что Дзерасса ждет ребенка, сказала она Дзерассе:

– Иди, дочка, в Страну нартов. Кто не родится на их земле, того они своим никогда не признают.

И бедная женщина так поступила, как мать ей сказала. Поникнув головой, отправилась она в дальний путь. Тяжкие заботы одолевали ее.

«Если даже и дойду я до нартского селения, то кто приютит меня там?» – так думала она.

Вот и селение нартов. Идет Дзерасса по улице мимо ныхаса – того места, где собираются почтенные нарты. Как положено невестке, проходит мимо стариков Дзерасса: низко опустив голову, не поворачиваясь спиной к старикам.

И удивились почтенные нарты:

«Кто она такая? Почтительна к нам, словно невестка наша. Но все невестки наши здесь, в селении. Нет ни одной, которая гостила бы у родителей или из-за обиды совсем ушла бы к ним».

И старшие нарты сказали младшим:

– Подойдите к женщинам нашим и скажите им, пусть узнают: кто она такая, эта гостья?

Пошли младшие нарты и сказали нартским женщинам:

– Слушайте, невестки наши, благонравные, молчащие при старших, расспросите эту женщину: оттого ли молчит она, что она – наша невестка? И вы, наши почтенные матери, если она такая же почтенная мать, как и вы, то узнайте и скажите нам: кто она?

Окружили молодые женщины Дзерассу и стали спрашивать:

– Скажи нам, кто ты такая?

Ничего не ответила им Дзерасса и подумала про себя:

«Я сказала бы им, кто я такая, но тогда старшие не услышат моего ответа от меня самой».

И старшие женщины, видя, что она ничего не ответила младшим женщинам, подошли к ней, спросили:

– Скажи нам: кем ты доводишься нартам?

И ответила им Дзерасса:

– Не спрашивайте меня все сразу. Если хотите узнать, кто я такая, пусть спросит меня одна из вас, и я отвечу ей.

И тогда отвела ее в сторону одна из почтенных женщин и сказала ей:

– Солнце мое, скажи мне: кем ты доводишься нартам? Доверяют мне в нартском селении, и ты тоже можешь довериться мне.

Взглянула Дзерасса на женщину и сказала:

– Неловко рассказывать мне, чья я и откуда. Стыдно мне нартской земли и перед вами стыдно, невестки нартов, – ведь старшими снохами приходитесь вы мне. Об одном прошу: отведите меня ко входу в родовую башню моего мужа [42]42
  В старину башня являлась необходимой принадлежностью каждой состоятельной осетинской семьи. Строительство башен возникло еще в незапамятные времена и продолжалось до конца XVIII века. Сооружались жилые, боевые и сторожевые башни, имевшие обычно от трех до семи ярусов. Башни складывались из крупных необтесанных камней, скрепляемых известковым раствором. Первый этаж родовой башни служил помещением для скота и домашнего имущества, следующие ярусы использовались для жилья, а самый верхний – для наблюдения. Башни строились наиболее состоятельными горцами. В сказаниях они часто составляют собственность великанов и алдаров-скотоводов, иногда – знаменитых нартских красавиц.


[Закрыть].

– Но ведь ты видишь здесь множество башен. Кто же был тот, чье имя привело тебя сюда?

– Стыдно мне перед вами, – сказала Дзерасса. – Но нет у меня сейчас другого выхода, и приходится самой сказать о себе. Мужем моим был Ахсартаг, и прошу вас – только до нижнего яруса их башни, туда, где зимует скот, проводите меня.

И женщины передали почтенным нартам слова Дзерассы.

– Пришла эта женщина от тех наших родичей, возвращения которых мы ждем. Но с нею их нет.

Обрадовались почтенные нарты и сказали:

– Пусть так и будет. Если сами они не вернулись, то узнали мы об их участи. Не в старую башню Уархага и не только до нижнего яруса, а на самый верх башни Ахсартага, в почетные комнаты, проводите ее.

И тогда сказала Дзерасса:

– Не подобает мне сейчас быть там. Скоро придет время, когда я покажу вам новый отпрыск вашего рода. А пока мне спокойнее будет не на высокой башне, а в темном хлеву.

Отвели ее женщины в хлев, и там родила Дзерасса двух сыновей-близнецов.

Урызмаг и Хамыц – так назвали мальчиков.

КАК УРЫЗМАГ И ХАМЫЦ НАШЛИ ДЕДА СВОЕГО УАРХАГА

За день на вершок, за ночь на целую пядь вырастали близнецы. А когда вышли они первый раз из родного дома на улицу и стали, играя, стрелять из луков, от свиста их стрел нарты попрятались кто куда.

В это время Кулбадаг-ус, вещая женщина, послала по воду свою единственную дочь. Как только завидел девочку Хамыц, пустил он стрелу. В мелкие черепки превратился кувшин девочки, и стрела продырявила ей платье. Плача, вернулась она домой.

– Что случилось с тобой, чтобы матери твоей пережить тебя! Почему ты не принесла воды?

Ответила девочка матери:

– Это озорной Хамыц пустил стрелу, на мелкие черепки разбил мой кувшин и в тряпку превратил мое платье.

Дала женщина дочери другой кувшин и сказала ей:

– Иди снова и без воды не возвращайся. Да пойдет тебе впрок мое молоко и пусть передастся тебе хотя бы часть моего острословия! Но если ты не сумеешь достойно ответить ему – чтоб не видать тебе добра!

Только вышла девочка из дома, Хамыц снова пустил в нее стрелу.

– Легко тебе пробовать на мне свою силу! – крикнула ему девочка. – Любая пичужка лесная сильнее меня. А если уж ты такой силач, так пошел бы лучше проведать деда своего Уархага, который иссох, бродя за нартским скотом.

Услышав эти оскорбительные слова, мальчики в ярости изломали свои луки и стрелы. С шумом и грохотом, словно разбойники, ворвались они в свой дом и сказали матери:

– Мы идем на нихас нартов. Слышали мы, что жив один из наших дедов. Мы пойдем и отыщем его.

Пришли на нихас сыновья Ахсартага. Мужчины всех трех нартских родов сидели там в то время.

– Да будет счастье на вашем нихасе! – сказали юноши.

– Пребывайте и вы в полном счастье! – ответили юношам почтенные нарты.

– Узнали мы, что отец отца нашего, Уархаг, жив и пасет стада нартов. Просим вас, укажите, где он сейчас.

– Пусть проводит вас кто-нибудь из мальчиков, – ответили им нарты.

Идут они к своему деду, Урызмаг и Хамыц, земля дрожит под их ногами, камни осыпаются. Издали услышал Уархаг богатырские шаги Урызмага и Хамыца.

«Что за диво? – подумал Уархаг. – Нет в живых Ахсара и Ахсартага, а мне кажется, что я слышу их шаги».

И вот увидел он юношей.

– Эй, вы кто такие? – спросил он их.

И они ответили:

– Мы сыновья Ахсартага.

– Ближе, ближе подойдите ко мне. Только по тому, как сложены вы, кости ваши ощупав, могу я признать вас.

Подошли Урызмаг и Хамыц к Уархагу, обняли его, и стал Уархаг тихо, самыми кончиками пальцев ощупывать запястья их рук. Слезами наполнились его глаза, и сказал он:

– Погибли сыновья мои Ахсар и Ахсартаг, но радуюсь я, что наш род не прервался.

И юноши со слов матери своей рассказали деду о гибели его сыновей и о судьбе жены Ахсартага Дзерассы.

Повел Уархаг мальчиков в свою старую башню. Впервые поднялись они наверх, в почетные комнаты башни, и видят: невозможно войти туда, так много там мусора.

Тогда взял один из братьев деревянную лопату, другой взял метелку, и они вычистили и подмели хадзар – то священное место, где пылает очаг. Заблестел хадзар, и увидели все, что стал он в семь раз лучше прежнего.

Поддерживая старика под мышки, свели его Урызмаг и Хамыц во двор, побрили его лохматую голову, сбрили ему бороду, и глянуло на внуков молодое лицо. Удивились братья, посмотрели друг на друга и сказали:

– Да он еще совсем молодой, наш дед! Он может еще и нашу мать прокормить. – И приведя деда обратно в хадзар, они сказали ему: – Мы твои сыновья и отныне будем жить с тобой.

Пока Урызмаг и Хамыц искали своего деда, Дзерасса жила в верхней части башни Ахсартага.

Отыскав деда, братья отправились за матерью. Они привели ее в старую башню деда своего Уархага, и старый Уархаг взял Дзерассу себе в жены [43]43
  Еще в XIX веке у осетин бытовал обычай, по которому жена умершего выходила замуж за неженатого члена семьи, чаще всего за брата мужа. Эго было вызвано главным образом огромным выкупом за невесту, который существовал у осетин вплоть до Октябрьской революции. Оставляя у себя жену умершего, семья сохраняла работницу в доме и избавлялась от уплаты ирада (калыма) за невесту.


[Закрыть].