Текст книги "Сказания о нартах"

Автор книги: эпос Славянский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

А Сослан ответил:

– Эй, старейшие нарты, неужели испугались вы пустого крика?

Хлестнул Сослан своего коня, погнал его вперед, и другие последовали за ним.

Сколько проехали, кто знает, как вдруг опять тот же голос во всю мочь закричал из тумана:

– Куда вы едете? Мы – три сына Телберда, а вы нам дань еще не уплатили!

Земля оледенела от этого крика, и Урызмаг опять спросил товарищей:

– Вы все еще не согласны вернуться?

– Клянусь именем отца, не согласны! – сказал Сослан. – Нам не впервые встречаться с врагами.

А потом обращается к Сыбалцу, который правил арбой:

– Давай погоняй своих волов!

Опять тронулись нарты. Кто знает, сколько они ехали, как опять услышали устрашающий голос:

– Который раз приходится на вас кричать? Мы собираемся к вам за семилетней данью, и вам надлежит сейчас же вернуться!

Так закричал младший из трех братьев, и, как от мороза, потрескалась земля от пронзительного его голоса.

Снова спросил Урызмаг:

– Ну что, мы теперь возвратимся домой?

– Что ж, возвратимся, – ответил Сослан. Вернулись они в свое селение, и каждый пошел к себе домой. Весть о случившемся с ними распространилась по селению, и нарты забеспокоились. Шатана сказала Сослану:

– У сыновей Телберда лошади крылатые, и летают они между небом и землей. Братья эти и вашим предкам не давали покоя. Последнее время боялись они вас, но теперь снова подняли голос. Но их можно одолеть. За горами есть такой родник, куда нет доступа скоту. Доберись до этого родника и выдолби себе корыто из дерева. Ложись в это корыто и жди. Сыновья Телберда каждое утро водят лошадей купать в роднике. Они прилетят к роднику, а ты притворись мертвым, но положи под себя свой лук и стрелы.

Сослан так и поступил. Первым прилетел старший сын Телберда. Стоит поодаль, боится приблизиться.

– Очень похож ты на Сослана и мертвым притворяешься!

Три раза подходил он и отходил. А когда осмелился приблизиться, Сослан тут же убил его из лука, поймал его коня, а тело спрятал. Потом прилетел второй брат. И тоже не сразу осмелился подойти.

– Ты ведь Сослан и только мертвым притворяешься!

Но вот он приблизился, и Сослан убил его, прибрал его лошадь, а труп спустил в яму.

Под конец появился и младший брат.

– Ты же Сослан и притворяешься мертвым! – говорил он, боясь приблизиться к Сослану. – Пустил бы в тебя стрелу, да поклялся не стрелять по мертвым.

Долго он так говорил, но под конец все же приблизился к Сослану на расстояние полета стрелы, и его тоже убил Сослан.

Зачем теперь нужно было прятать его труп? Всех трех лошадей согнал Сослан в одно место.

Когда наступила пятница, нарты собрались платить дань сыновьям Телберда. А Сослан не пришел вместе со всеми.

– А где же Сослан? – спрашивают нарты.

Сырдон сказал насмешливо:

– Где Сослан! Как где? Спрятался опять куда-нибудь!

А тем временем Сослан собрал оружие трех братьев, привязал их к хвостам коней и приехал домой. Коней выгнал на середину нартского нихаса, а сам не показался. Удивились нарты: кто бы это мог убить сыновей Телберда?

Все нарты, кроме Сослана, были на нихасе, и потому догадались они, кто убил всех трех сыновей Телберда.

Так благодаря Сослану нарты перестали платить дань сыновьям Телберда.

ПОХОД СОСЛАНА

Задумал Сослан на год поехать в поход. Сел на своего коня и уехал. Много ли, мало ли проехал – кто может это знать, кроме него самого? – но выехал он на большую равнину. Огляделся вокруг – нигде ничего не видно, ни зверя, ни всадника. Поехал он дальше и вот на опушке леса приметил след оленя. И спросил он себя: «Что это за олень, который оставляет на земле след по самую свою щиколотку?»

Двинулся он по следу, миновал семь перевалов, на восьмом перевале догнал этого удивительного оленя. Олень пощипывал траву на перевале. Как подует на него ветер, каждый волос его звенит, как бубенчик. Сослан пустил стрелу в оленя, и раненый зверь убежал. Сослан поднялся на перевал, где пасся олень, и увидел там брызги крови. Бережно собрал он эти брызги, затем отправился по кровавому следу, который привел его в какое-то ущелье. Там Сослан увидел дом, подошел и крикнул:

– У дверей ваших гость, хозяева!

На крик выбежали двое юношей и пригласили Сослана в дом. Накрыли ему ужин, но Сослан не ест, спрашивает юношей, которые показались ему печальными:

– Скажите мне правду, почему вы так печальны?

– Мать наша больна, потому мы печальны.

– А кто ваша мать?

– Мать наша из рода нартов. Была она на примете у алдара Гумского ущелья, и он силой увел ее к себе. Но мать наша была непреклонна, и алдар разгневался на нее, ударил ее войлочной плетью и сказал: «Превратись в золотого оленя, и чтобы не было тебе исцеления от чьей-либо руки, кроме того, чьей рукой будешь ты ранена!» И превратилась наша мать в золотого оленя. Она убежала от гумского алдара и вскормила нас своим молоком. С тех пор мечтает она вернуться к нартам. «Хоть бы, – говорит, – кого-нибудь из них увидеть!» Потому часто уходит она на дальний перевал – там, случается, охотятся нарты. На днях она тоже пошла туда. Кто-то из нартов увидел ее, пустил в нее стрелу, и брызги ее крови остались на перевале. Сама же она насилу пришла домой и теперь умирает.

– А можно ее как-нибудь спасти?

– Если капли ее крови развести в теплой воде и дать ей выпить, то она могла бы выздороветь.

Сослан достал собранные им капли, развел их в теплой воде и дал выпить оленю. И олень поправился. Видно, что обрадовался олень Сослану, но слова человеческого вымолвить не может, и Сослан опять спрашивает мальчиков:

– А как можно превратить вашу матушку в то, чем была она раньше?

– Если ударить ее войлочной плетью алдара гумского, тогда она опять превратится в женщину.

– Тогда поеду я к алдару Гумского ущелья.

Мальчики сказали:

– Сегодня пятница, в следующую пятницу у него будет пир в честь его сына. Ты поезжай к нему и сделай вид, будто ничего не знаешь. Алдар Гумского ущелья будет сидеть среди своих гостей, войлочная плеть его будет у него в руках. Ты возьмись прислуживать гостям. Если алдар ни в чем тебя не заподозрит, то он скажет тебе: «Ты, гость, небом посланный, присядь-ка рядом со мной!» Ты согласись и будь любезен, но остерегайся и не смотри на войлочную плеть: если взглянешь, он заподозрит тебя, и ты погибнешь. Когда на ночь отойдет он ко сну, то войлочную плеть положит в изголовье постели. Ты не трогай плеть: в первую ночь не попадет она в твои руки. Утром он тебя спросит: «Куда ты путь держишь, наш гость?» Ты отвечай: «Ищу я службы, может, кто наймет меня». Он тебе скажет: «Оставайся у меня». Ты согласись.

На второй день, когда народ опять сядет пировать, алдар опьянеет, и, когда он ночью опять положит свою войлочную плеть себе в изголовье, вот тогда ты изловчись и добудь ее.

Отправился Сослан к алдару Гумского ущелья. Алдар чествовал своего сына, угощал народ. Вечером, только народ разошелся по домам, Сослан прибыл к алдару Гумского ущелья. Алдар, держа в руках войлочную плеть, приветствовал Сослана:

– Ты едешь издалека, наверное, устал. Будь моим гостем.

Сослан согласился. Ночью алдар положил войлочную плеть в свое изголовье и заснул. Утром опять собрался народ на пир, сели они за столы. Алдар Гумского ущелья спрашивает Сослана:

– Куда ты держишь путь, наш гость?

– Еду искать службы, может быть, где-нибудь наймут меня.

– У меня нет взрослого сына-помощника, живи со мной, будешь мне помогать.

– Если ты не брезгуешь моим обществом, я согласен, – ответил Сослан.

– Тогда прислуживай гостям так, как если бы был ты моим взрослым сыном. Пусть никто не уйдет от нас недовольным! Угощай их хорошенько.

И Сослан, будто хозяйский сын, прислуживал пировавшим. Аладр Гумского ущелья незаметно для других приглядывался к Сослану и был ему благодарен за его расторопность, но молчал. Ел и пил с гостями алдар, и как было не опьянеть ему? До вечера просидел народ, потом разошелся по домам. И тут алдар Гумского ущелья говорит Сослану:

– Я благодарен тебе за сегодняшнюю службу.

Ночью алдар уложил спать Сослана около себя. Как только уснул алдар, Сослан незаметно вытащил у него из-под головы войлочную плеть, вскочил и громко закричал:

– Эх ты, черный осел! Ты думаешь, я действительно ищу себе службу? Я – нарт Сослан! Ты мучил народ, теперь сам испытай мучение!

Ударил он алдара Гумского ущелья войлочной плетью, и алдар превратился в осла. Сослан навьючил на него все сокровища алдара, погнал табуны его скота вместе с пастухами и прибыл в дом, где со своими мальчиками ждал его золотой олень. Ударил Сослан оленя войлочной плетью, и олень опять превратился в женщину.

Глядя на Сослана, не могла нарадоваться женщина. И так как он был из нартов, то называла она себя сестрой Сослана, а детей своих – племянниками его. Войлочную плеть она бросила в костер, и костер с тех пор горит, не погасает. Потом сестра и племянники сделали подарки Сослану, и с богатым добром вернулся он к нартам. Небывалый пир устроил Сослан нартам, угощал он их целую неделю.

НАРТ СОСЛАН И УАИГ БЫЗГУАНА

В поход на три года собрались нарты – как же иначе узнать, кто всех сильнее?

Проехали степи, добрались до дремучего леса, над лесом утес, а на утесе издалека виден замок. Решил Сослан разве дать, чей это замок. Отделился он от нартов и тихо поднялся на утес. Видит: ворота замка открыты, сторожа не видно. Въехал он во двор, привязал коня, а сам заглянул в окно. Видит: спит там уаиг Бызгуана и так храпит, с такой силой выпускает воздух через ноздри, что приподнимаются и опус каются в лад его дыханию плиты крыши.

«Конечно, он насильник, этот уаиг Бызгуана, – подумал Сослан. – А потому надо его погубить!»

Притворился Сослан бедняком и окликнул его жалобно;

– Уаиг Бызгуана! Твой отец и твоя мать да будут мне защитой! Спаси меня от нарта Сослана, хочет он меня зарезать!

Уаиг Бызгуана вскочил со своей постели, выскочил во двор и увидел Сослана. А Сослан ростом ему по щиколотку. Заорал на него уаиг:

– Кто ты? Откуда ты? Как попал сюда?

Сослан ему ответил:

– Человек я бедный, нанялся в пастухи к нартам. Волки задрали у меня в стаде корову Сослана, и он пригрозил меня убить. Все родичи Сослана гонятся за мной. Не знал я, куда деться, и прибежал к тебе. Твоей защите поручаю себя, не выдавай меня Сослану, а то он живым меня изжарит.

– Давно ищу я этого собачьего сына! – заорал уаиг. – А тут, видно, олень сам пришел под топор! Скажи, где ищут тебя нарты?

– Я скажу тебе, где они, но сам с тобой не пойду, живьем проглотит меня Сослан.

– Ладно, ты оставайся здесь и жди моего возвращения. А я погляжу, что за человек Сослан.

– Постой, уайг, не ходи на нартов сам. Лучше угони нартские табуны, и тогда нарты сами придут к тебе, – сказал Сослан.

Уаиг Бызгуана отправился угонять нартские табуны, а Сослан остался в крепости. У уаига Бызгуана жил работник, вот Сослан доверился и спросил его:

– Укажи мне, где его смерть, чтобы я понял, как его доконать.

Ответил работник:

– Нет ему смерти. Только на самой верхней башне замка воткнуты три стрелы. Одна из них – душа его, вторая – смелость его, третья – сила его. Сначала возьми и выведи из подвала замка черного аркан-коня, который там привязан. Если он сразу даст тебе сесть на себя, тогда ладно, если же не даст – схвати его, за задние ноги и крути его вокруг себя сколько сможешь, тогда он признает, что ты его всадник. Потом вскочи на него, и он умчит тебя на небеса. Возвращаясь с небес, пролетит он мимо башни, тут схвати ты эти три стрелы, и тогда уаиг будет в твоих руках.

Сослан вывел черного аркан-коня, но конь не дал сесть на себя. Тогда Сослан схватил его за задние ноги и завертел вокруг себя. Конь смирился. Сослан вскочил на него, и конь понес его до неба и обратно. А возвращаясь с небес, пролетали они мимо башни замка, и Сослан ухватил три стрелы, воткнутые в нее. Затем вошел он в замок и стал ждать возвращения уаига.

Уаиг Бызгуана унес добро нартов, угнал их скот. Шатана послала за нартами гонца тревоги, и нарты поторопились обратно. Но когда они вернулись в селение, уаиг Бызгуана был уже далеко. Пошли они к Сырдону и спрашивают его:

– Научи нас, где нам искать уаига Бызгуана. Ты, наверное, как всегда, догадываешься об этом.

– Ни о чем я не догадываюсь. Но если кто и знает об этом, то только Шатана.

Спросили Шатану, и она ответила так:

– Если умолите Сослана, он не только отобьет и вернет вам ваш скот, но и скот уаига Бызгуана вам пригонит. Ну, а если среди вас есть кто-либо сильнее Сослана, пусть он сам отобьет наш скот!

– Если бы кто-нибудь из нас мог это сделать, мы бы не спрашивали у тебя совета. Отважнее и сильнее Сослана пока нет никого не только у нартов, но и у чинтов [54]54
  Слово «чинты», обозначающее какой-то народ, который, как видно из сказания, был еще более могущественным, чем нарты, относится к тем словам и терминам, происхождение и смысл которых раскрыть пока не удалось.


[Закрыть].

– Тогда отправляйтесь через Гомдзых-лес, Сослан должен возвращаться той дорогой.

Тут хлынули нарты в Гомдзых-лес, чтобы встретить Сослана. А уаиг Бызгуана в это время возвратился к своему замку и заорал издали:

– Погоди, Сослан, ты все сделал, чтобы спрятаться от меня! А куда ты теперь денешься?

Приблизился уаиг Бызгуана к своему замку. Пустил в него Сослан первую стрелу, и уаиг закачался. Выпустил Сослан вторую стрелу – рухнул уаиг на землю и сказал Сослану:

– Не убивай меня, Сослан, лучше забери все мое добро.

– Такому злодею, как ты, лучше умереть, чем жить!

– Ну, раз так, когда убьешь меня, вырви седой волос на макушке моей, обмотай им свой палец, и к твоей силе добавится дважды столько.

Пустил Сослан третью стрелу в уаига, и умер уаиг Бызгуана. Сослан вырвал седой волос, который рос на макушке уаига, но не сделал так, как просил его сделать уаиг перед смертью. Сначала обмотал он волос вокруг дерева, и дерево раскололось надвое. На второе дерево намотал он волос – то же самое. Так подряд срезал он семь деревьев. Потом намотал он волос на свой мизинец, и силы его удвоились. Потом соединил он скот уаига Бызгуана с угнанными табунами нартов и погнал их, а замок уаига подарил его работнику.

Нарты встретили Сослана в Гомдзых-лесу и воздали ему почести.

С тех пор имя Сослана стало еще прославленней среди нартов.

ПОЧЕМУ СЫРДОН СТАЛ ВРАГОМ СОСЛАНА

Был Сослан в долгом отъезде. И Сырдон сказал тогда нартам:

– Своих семерых сыновей поставлю я мишенью, стреляйте в них из лука, и, если убьете, ничего мне от вас не нужно, а если не убьете и не раните, то дадите мне по одному быку с каждого дома.

– Хорошо, – сказали нартские юноши.

Сырдон обвязал семерых своих сыновей одной воловьей шкурой и поставил мишенью на крыше семиярусной башни рода Бората.

Нартские юноши начали пускать стрелы в сыновей Сырдона. Каждый день стреляли они в них, но никак не могли ни ранить их, ни убить.

Сырдон заговорил своих сыновей, и только от стрелы Сослана могла прийти к ним смерть. Когда нартские юноши в течение многих дней не могли попасть в сыновей Сырдона, Сырдон подсмеивался над ними. Он готовился получить по быку с каждого дома.

Но тут вернулся домой Сослан. Видит, что нартские юноши пускают куда-то стрелы. У околицы селения Сослан встретил вещую женщину и спросил ее:

– Сегодня день не праздничный, почему состязаются в стрельбе из лука нартские юноши?

Вещая женщина ответила ему:

– Сырдон поставил мишенью своих сыновей, и в них пускают они стрелы, но не могут попасть. Сырдон подсмеивается над ними, а завтра получит по быку с каждого дома.

«Я покажу ему сейчас!» – решил про себя Сослан и осторожно, чтобы Сырдон его не увидел, подошел к стреляющим из лука, пустил стрелу в мальчиков и одной стрелой убил их всех. Свалились мальчики во двор дома Бората.

Сырдон сразу же узнал стрелу Сослана по шуму, который издавала она при полете. Но что он мог поделать? Он только воскликнул:

– Пусть Бог не простит тебе этого, Сослан! То, к чему давно ты стремился, сейчас ты достиг!

Вошел он во двор и вынес своих семерых сыновей, вырыл для них семь могил и похоронил их.

Так Сырдон стал врагом Сослана.

СЫН БЕДЗЕНАГА, МАЛЕНЬКИЙ АРАХДЗАУ

В селении Верхние Нарты жила красивая девушка по имени Уацират. Ни по красоте, ни по стройности не было на свете девушки, которая могла бы с ней сравниться. И руки у нее были умелые. Среди нартской молодежи не нашлось бы такого, чье сердце не было бы задето Уацират.

Вот как-то раз на нартском нихасе зашел среди молодежи разговор о красавице Уацират. Один говорит: «Она меня предпочитает», – другой: «Меня». И так долго они спорили.

Сырдон, Гатагов сын, молча слушал их спор, потом встал и пошел к Уацират. Заглянул он в дверь ее дома и увидел, что Уацират одной рукой кроит, а другой рукой шьет. Сырдон перешагнул порог, оперся о свою палку и сказал:

– Добрый день, красавица Уацират!

Уацират на него даже и не оглянулась. Тут второй раз обратился к ней Сырдон:

– Неужели хочешь, чтобы нартская молодежь перебила друг друга? Собрались они на нихасе и спорят. Кто говорит: она меня больше любит, а кто-меня. Дай ответ нартским юношам, разреши их спор.

Красавица Уацират оставила слова Сырдона без всякого внимания. Только глянула с презрением на него через плечо.

Досадно Сырдону, что Уацират ни за что считает его слова, и он сказал ей:

– Гордая Уацират, ведь мы здесь одни, никто нас не видит, подпусти меня к себе поближе.

Уацират в гневе схватила ножницы и сказала ему:

– Уходи отсюда, пока своими булатными ножницами не выколола я тебе глаза.

Вскипел Сырдон от обиды, вышел из дома Уацират и сказал:

– Ну, если так, заставлю я тебя походить в шубе позора.

После этого Сырдон ушел, – как же могло быть иначе! Но он подучил нартскую молодежь сложить песню о красавице Уацират. А в песне той говорилось, будто красавица Уацират стала любовницей бедняка Теувеза из рода Ацата.

Дошла эта песня до слуха отца Уацират.

«Как бы то ни было, а неспроста сложили песню о моей дочери», – подумал отец и запер Уацират в верхнем ярусе башни, а сам с женой поселился в нижнем ярусе; Стали они так жить.

Невзвидела Уацират белого света, не смотрит она на голубое небо, сидит в верхнем ярусе башни и не понимает, за что ее наказали. Но разве бедный Теувез мог не слышать о горе Уацират? Сделал он себе крылья и в одну безлунную ночь взлетел до верхнего яруса башни, к Уацират, сел на окно и снял крылья. Узнала его Уацират, открыла ему окно, и пробыли девушка и юноша вместе всю ночь. Еще не рассвело, как Теувез надел свои крылья и спустился к себе домой.

Сколько прошло времени, кто знает? Но только почувствовала Уацират, что она беременна. И сказала она своему отцу:

– Не могу я больше так жить: не мил мне белый свет и голубизна неба. Не нужны мне богатые одежды, вели мне сшить из овечьих шкур шубу посвободнее и позволить жить в нижнем ярусе нашей башни. Я и ходить никуда не буду и не стану больше наряжаться, и тогда на меня никто и смотреть не захочет.

Выслушал отец просьбу Уацират и сделал так, как она просила.

Сосчитала Уацират дни, и, когда наступил срок, родился у нее сын с золотыми волосами. Тогда встретилась Уацират с Теувезом и сказала ему:

– Будет страшный позор, если об этом деле узнают нарты. А в Нижних Нартах о нашем позоре сложат срамные песни и будут их играть на фандырах. Скорее сделай деревянный ящик.

Теувез сделал крепкий ящик, разукрасил его резьбой. Накормила Уацират грудью своего золотоволосого мальчика, затем положили они его в этот ящик, замазали как следует воском и бросили в реку. И, конечно, понесла его река вниз на равнину.

А внизу на равнине жил Бедзенаг-алдар. Владел он большими стадами. Детей у него не было. У Бедзенаг-алдара в подданстве были рыбаки, и жили они в отдельных селениях у реки.

Как-то днем видят рыбаки – несет река ящик, и выловили они его, и вытащили на берег: вот, мол, какой красивый ящик!

И понесли они этот ящик к Бедзенаг-алдару.

– Снимите-ка с него крышку, интересно, что в нем внутри! – сказал алдар рыбакам.

Открыли ящик и услышали крик ребенка. Бедзенаг-алдар оглядел мальчика. По цвету волос догадался он, что мальчик нартского рода, и обрадовался:

– О, да перейдут на меня его болезни! Мне послано то, о чем я мечтаю всю жизнь.

Он поспешил к своей жене. И жена его обрадовалась, увидев ребенка, и сказала:

– Вот счастливый дар нам и божье благословение!

Накрутив на поясницу тканей, чтобы казаться потолще, она прошла по улице. Шла она мимо нихаса, а там в то время оказался нарт Сослан. Люди дивились: «Жена Бедзенага беременна!»

Когда жена Бедзенага, возвращаясь, опять проходила мимо нихаса, она сказала мужчинам:

– Добрый вам вечер!

И Сослан ей пожелал:

– Чтоб у тебя родился сын! А имя ему дам я, нарт Сослан!

Вернулась женщина домой и передала мужу слова Сослана. Тогда Бедзенаг-алдар сказал:

– Скорее в постель иди, будто ты рожаешь.

Легла жена в постель, а мальчика положили с ней рядом. Бедзенаг-алдар позвал глашатая:

– Оповести весь мир о том, что у Бедзенага родился сын. Кто нас любит, тот пусть на пир к нам приходит, ну, а кто не любит, может прийти посмотреть мальчика.

Оповестил глашатай народ о том, что у Бедзенага сын родился. Дивился народ. Кто говорил: «Я же недавно был у них и ничего такого не заметил», – а кто предполагал другое: «Может, глашатай ошибся, ведь совсем недавно видели мы жену Бедзенага, и была она плоской, как рыба».

Собрался весь народ у Бедзенаг-алдара.

Режет алдар на радостях белых быков, как белых ягнят. Целую неделю пировал народ в доме Бедзенаг-алдара. Много было выпито за здоровье новорожденного, много спето песен. Кончился пир, гости разошлись по домам.

Но откуда у жены Бедзенага быть молоку? И стали мальчику искать кормилицу. Каждому хотелось, чтобы сын Бедзенага был его молочным сыном. Но кто из женщин его ни брал, ни одна не могла кормить его грудью: ребенок так тянул грудь, что женщина чуть Богу душу не отдавала, и приносила его обратно к Бедзенаг-алдару.

Как бы там ни было, обошлось это дело. Мальчик подрос и стал бывать там, где собираются люди. И вот однажды пришел он к Бедзенаг-алдару и спросил его:

– Дада, почему ты не даешь мне имени?

– Не могу я дать тебе имя, пока его не даст тебе мой друг, нарт Сослан.

Что мог ответить на это мальчик?

Прошло еще время. Все рос и рос сын Бедзенага. Однажды решил он как-то пойти на охоту и сказал матери:

– Я на охоту иду, приготовь мне с собой еды.

Мать приготовила ему с собой что надо, и юноша отправился на охоту к подножию Черной горы. И вдруг на охоте Бог свел его с Сосланом.

– Может, вместе будем охотиться? – спросил юноша.

– Найдем себе сначала место для ночлега, а там посмотрим, – ответил Сослан.

Юноша быстро взялся за дело, поставил шалаш и снова спросил:

– Ну как, будем вместе охотиться или нет?

– Давай поохотимся, но только все, что добудем, чтобы общим считалось, – ответил Сослан.

Разошлись они рано утром и охотились до вечера. Когда стемнело, первым пришел на стоянку юноша. Развел он костер, положил шашлыки у огня, приготовил постели из сухой травы. И тут возвратился Сослан. Поужинали они. Тогда спросил юноша у Сослана:

– Пусть мой старший простит мне нескромный вопрос, но хочу знать я: добыл ли ты что за сегодняшний день?

И ответил ему Сослан:

– Хуже сегодняшнего дня не было за всю мою жизнь. Даже зайца не удалось мне убить. А тебе как удалась охота?

– За мою короткую жизнь мало пришлось мне охотиться, но из этих немногих дней сегодняшний был самый для меня неудачный. Только сорок оленей без одного убил я сегодня.

Нахмурил тут брови Сослан, обидно ему стало.

Переночевали они вместе, а наутро, после завтрака, опять пошли охотиться.

Вечером юноша снова пришел первым, развел огонь к приходу Сослана, приладил шашлыки над костром. Вот и Сослан вернулся. Поужинали они, и юноша спросил у Сослана:

– А как сегодня удалась тебе охота?

– Нигде никого, – мрачно ответил Сослан. – Не везет мне эти два дня. А как тебе удалась охота?

– Тоже плохо. Только шестьдесят оленей без одного убил я, – ответил юноша.

И опять в гневе лег спать Сослан.

Утром, после завтрака, опять разошлись они по разным ущельям, и вечером юноша снова пришел первым. Успел он и костер развести, и шашлыки поставить возле огня до возвращения Сослана. Поужинали они, и опять спрашивает юноша:

– А сегодня, мой старший, попала в твои руки добыча?

– Ничего не удается мне в эти три дня. А как твои дела?

– Плохи мои дела. Пожалуй, лучше будет перестать нам охотиться. Мне тоже нет удачи. Целый день бродил я сегодня, а всего только дичи восемьдесят голов без одной удалось мне убить.

Легли они спать, но от жгучей обиды не спится Сослану.

«Будет он завтра делить добычу и мне даст, конечно, меньшую долю. Нет, не снести мне этого, а лучше умереть. Не хочу я опозоренное лицо свое показывать нартам».

Настало утро, позавтракали они, и сказал мальчик Сослану:

– А теперь, мой старший, пойдем делить то, что послал нам Бог.

Видит Сослан: на три равных части разделил добычу молодой охотник. Досадно стало Сослану, отвернулся он от добычи, свел свои брови, и потемнели они. И тут сказал мальчик Сослану:

– Погляди, мой старший, – это тебе доля по старшинству.

Удивленно приподнял брови Сослан и взял свою долю.

– А теперь возьми еще долю, – это доля товарища.

И эту долю взял Сослан.

– А последняя доля останется мне, – сказал молодой охотник, и, взвалив себе на спину тяжелые звериные туши, доставшиеся ему, пожелал он Сослану доброго дня и пошел прочь. Не шевелясь, глядит ему вслед Сослан и удивляется:

«О боже! Ведь я живу среди могучих нартов, но такого сильного мужчины никогда не приходилось мне встречать. Кто же он такой? Я даже имени его не знаю».

И Сослан быстро стал догонять юношу. А тот как раз оглянулся и увидел, что Сослан идет за ним. Тогда он остановился и спросил его:

– Видно, ты что-то забыл, мой старший?

И Сослан ответил:

– Мы с тобой вместе охотились три дня, а я даже не узнал, как тебя зовут. Вот почему я поспешил за тобой.

– Еще нет у меня имени, добрый человек. Когда спросил я у своего отца, почему он не дает мне имени, получил я такой ответ: «Не могу я дать тебе имени, пока не получишь ты его от друга моего, нарта Сослана».

Обрадовался тут Сослан и сказал:

– А ведь это я Сослан, отца твоего друг. Отныне называйся Бедзенагов сын, маленький Арахдзау.

Вернулся домой Арахдзау и рассказал отцу, как он встретился на охоте с одним человеком и охотником, а тот оказался нартом Сосланом, и как от него получил он имя – Бедзенагов сын, маленький Арахдзау. И попросил он тут:

– Отец, у людей только и слышно что о нартах. Хочется мне побывать у них.

– Пусть съем я твои болезни, но если ты у меня вырос настолько, что можешь сам ездить в походы, то что может быть мне приятнее, чем послать тебя в гости к нартам, – ответил ему Бедзенаг. – Если тебе так сильно хочется попасть к ним, то возьми вот уздечку, поймай в нашем табуне коня, который придется тебе по нраву, и в счастливый час поезжай.

Поймал коня удалой Арахдзау, оседлал его и поехал к нартам. У околицы селения увидел он вещую старуху.

– Пусть пряма будет твоя дорога, Бедзенагов сын, удалой Арахдзау.

– Пусть сердце твое радуется, добрая женщина.

– Куда едешь ты, солнце мое?

– Нартов хочу навестить.

– А что это за конь под тобой? Ведь они на таких клячах возят припасы пастухам на пастбище. А что это у тебя – меч? Ведь нартские жены сыр режут такими ножами. А что это за рожок у тебя в руках? Он меньше свирели, на которой играют нартские пастухи. Нет, ты не сын Бедзенага. Не иначе он тебя где-нибудь в бурьяне нашел. Был бы ты родной его сын, дал бы он тебе того коня, которого он в холе для себя бережет и который застоялся и так жаждет скакать, что давно уже грызет стальные свои удила. Восемь ног у коня его и четыре уха. Пожалел он, видно, дать тебе этого коня. В пословицу вошел его меч, лучше которого нет. Синее пламя испускает он в жажде боя.

Повернул тут Арахдзау коня своего обратно.

– Почему ты вернулся, сын мой Арахдзау?

– Не сын я тебе.

– Вот так так!

– Был бы я сын твой, ты дал бы мне того коня, который застоялся и так жаждет скакать, что давно уже сгрыз стальные свои удила. Был бы я сын твой, ты вооружил бы меня тем мечом, который испускает синее пламя в жажде сражения.

– Пусть съем я недуги твои, но если ты уже так возмужал, чтобы сидеть на моем коне и носить мое оружие, то что может быть приятнее для меня? Но ты еще мал, и не справиться тебе с таким конем.

– Это уж будет мое дело, – ответил Арахдзау.

– Тогда спустись в подземелье, увидишь плиту, которую паре быков не свернуть. Под ней ты найдешь и коня, и оружие.

Повел Бедзенаг мальчика в подземелье и указал ему, где находятся его конь и оружие.

Толкнул Арахдзау носком плиту, и сразу перевернулась она. Вывел он коня из подземелья, взял черное мыло, к черному Тереку повел он коня и так отмыл его, что стал конь чист, как пуговица из слоновой кости. Оседлал коня Арахдзау, взял в руки оружие и поехал к нартам. А Шатана говорит Урызмагу:

– Прибудет к вам, нарты, или целое войско, или один человек, который стоит целого войска.

Собрались нарты в большом доме Алагата вокруг своего нартского чана, полного пищи, и пересказал им Урызмаг вещие слова Шатаны.

Немного времени прошло после этого, и вот Урызмаг посмотрел из-под ладони в степь и сказал:

– А ведь что-то неспокойно на нашей равнине. Луна и солнце заблистали на небе, а ниже стелется туман. Стаи птиц густой тучей летят к нам, и глубокая борозда, точно после плуга, пролегла по нашим полям.

Обернулись все нарты туда, куда указал Урызмаг, но никто не может понять, что это за напасть движется на нартское селение.

А Шатана в это время сидела в башне. Послали к ней нарты спросить:

– Будь милостива, Шатана, взгляни в твое небесное зеркало: что за гость незваный появился на нашей земле?

Взглянула Шатана в небесное зеркало:

– Ну, нарты, едет к вам то, о чем я говорила, – не то войско, не то один человек, который стоит целого войска. Всю-то вы жизнь одерживали верх над насильниками, а теперь вот на вас идет тот, кто сильнее вас. То, что туманом кажется вам, – это пар изо рта его коня. То, что кажется вам стаями птиц, – это из-под копыт его восьминогого коня взлетают комья земли выше головы его, и черным воронам подобны они. То, что называете вы луной и солнцем, – это оружие его так сверкает, что слепнут глаза от этого блеска. А глубокую борозду оставляет огромный меч этого всадника потому, что он еще маленький мальчик, по земле волочится меч его и взрывает ее. Глядите теперь на реку: если будет этот всадник искать мелководья, то он нам не опасен, если же он, не ища брода, напрямик через реку будет переправляться, то не смотрите, что он мал, он будет вам опасен!

Так сказала Шатана и взмолилась:

– О Бог мой, если этот всадник будет искать брода, пусть он будет нам врагом. Но если он переправится, не ища брода, пусть он будет нам вечным другом.

Взглянули нарты и видят: подъехал всадник к реке и, не разбирая, где мелководье и где омут, пустил коня через реку, пересек бурное течение с такой быстротой и ловкостью, с какой рыба его пересекает.