355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Энтони Уоренберг (Варенберг) » Закат Аргоса » Текст книги (страница 2)
Закат Аргоса
  • Текст добавлен: 19 сентября 2016, 12:36

Текст книги "Закат Аргоса"


Автор книги: Энтони Уоренберг (Варенберг)



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава III

– Так это что же, Ринальд, – особая королевская милость, что тебя не бросили в тюрьму, а принялись выхаживать, да еще подложив роскошную девку? Полагаю, тебе последнее обстоятельство пришлось особенно по душе! Верно, она отменно хороша в постели, признавайся?

– Обычная шпионка. Ее просто использовали, чтобы вынудить меня наболтать лишнего. Способ, конечно, куда более милосердный и приятный, чем дыба, каленое железо и кнут, зато изрядно гадкий. Боги создали любовь не для того, чтобы с ее помощью вести подлые игры.

– А люди, как всегда, всё испортили. Да, приятель, ты всё никак не можешь примириться с несовершенством мира, хотя за сорок лет мог бы и привыкнуть.

– Много болтаешь, Айган. Конечно, спасибо, что не бросил меня, но если так станешь гнать лошадей, то твои усилия могут оказаться напрасными, я вот-вот концы отдам, – поморщился Ринальд.

– Ничего, уже недолго осталось, потерпи. Скоро будем на месте. Зачем всё-таки ты заставил меня тащить с собой эту девку? Прикончили бы на месте, и всё.

– Нельзя, нехорошо. Она женщина. Я не убиваю безоружных, а ей, к тому же, обязан жизнью. Чего бы ради она это ни делала, но ходила за мною на совесть, – несмотря на резко усиливающуюся боль в груди, Ринальд счел необходимым вступиться за Лю Шен, а не промолчать.

– С этим не поспоришь, – отозвался его друг, повыше лэрда ростом, крепко сбитый мужчина с изувеченным лицом: одна сторона этого лица оставалась нормальной, а другая, с пустою, заросшей глазницей, была рассечена безобразным шрамом ото лба до подбородка и оставалась совершенно неподвижной так что даже говорил Айган, используя только один уголок рта.

Легкая крытая повозка подпрыгивала на каждой неровности дороги, заставляя лэрда сильнее стискивать зубы. Он повернул голову и посмотрел в лицо Лю Шен, руки которой были связаны за спиной. Девушка всё еще оставалась без сознания. Ее бесцеремонно бросили в повозку, точно мешок с мукой.

Хотя Ринальд и сознавал ее вероломство, он не находил в своем сердце ненависти к маленькой кхитаянке и был обеспокоен ее слишком затянувшимся обмороком. В конце концов, Лю Шен выполняла свой долг перед человеком, которому присягнула на верность, и не ее вина, по она не справилась со своей задачей.

Впрочем, как и он. Самозванец по-прежнему жив, здравствует и правит. Он, Ринальд, оказался скверным бойцом и не оправдал надежд тех, что служил законному наследнику трона.

– Айган, ты осуждаешь меня за то, что я не мог победить киммерийца?

– С ума ты сошел, приятель? Я ведь был там и видел, как ты сражался! Вот это была схватка. Ты сделал всё, что мог. Я бы и сам вряд ли крался лучше. К тому же, у самозванца был меч, пропивающий железо, а у тебя – самый обыкновенный. Если бы он не разрубил на тебе доспехи, я бы его прикончил, клянусь!

– А что Эвер? И братья?

– Никто не осуждает тебя, если ты об этом беспокоишься;– нарочито приподнято произнес Айган, но Ринальд уловил в его голосе напряжение. – Говорю же, ты настоящий герой.

– А… Дэйна? Дождаться не могу, чтобы обнять ее!

Айган остановил лошадей.

– Всё, лэрд, мы на месте.

– Так быстро? – удивился Ринальд. – Но до монастыря еще…

– Какой монастырь? Я привез тебя к себе. Ну, друг, давай-ка выбираться…

– Но почему… – снова начал лэрд.

Вместо ответа Айган позвал двоих слуг, которые бережно подняли Ринальда и понесли в дом.

– Подожди, Айган, сначала – Лю Шен, – потребовал гот. – Ее нужно привести в чувство.

– Приведу, не волнуйся, – пообещал его приятель. – Ты всегда думаешь о себе в последнюю очередь, – добавил он и пробормотал под нос: – И ох, как порою напрасно, парень.

* * *

– Они обежали? Как? Поверить, не могу! Ведь Эвер… – Ринальд приподнялся в сильнейшем волнении и тут же с глухим стоном откинулся на подушки.

– Да, скверная новость, но я должен был сказать тебе правду, не мог же я скрывать ее до бесконечности, – Айган сидел на краю постели и старался не смотреть лэрду в глаза. – Когда стало известно, что ты сдал бой киммерийцу и при том не погиб сразу, Эвер принялся орать, что под пытками ты всех выдашь, дело проиграно, и пора побыстрее уносить ноги. Дэйна отправилась с ним, прихватив все твои деньги, вырученные от продажи поместья, а остальные братья охотно составили им компанию.

– Кроме тебя, – бесцветно произнес лэрд.

– Ну, я не мог тебя бросить, – пожал плечами Айган, – Мы слишком много пролили крови вместе, и чужой, и своей. Я стал выяснять, жив ли ты и где тебя держат, и как только узнал, постарался вызволить. Ты бы сделал для меня то же самое, не сомневаюсь! Эти шакалы во главе с Эмиром подставили тебя, Ринальд, придется пришить. Ничего, мы сумеем отомстить, дай срок! А пока – ничего, проживем как-нибудь. У меня еще остались кое-какие сбережения, руки-ноги целы и голова на плечах имеется. Ничего! – ожесточенно повторил он. – И не в таких переделках бывали.

– Киммериец не отдал приказ пытать меня, – сказал Ринальд. – Но даже если бы он это сделал, я бы ничего не сказал.

– Я знаю, – кивнул Айган. – Конечно. Когда и Кхитае тебя держали в клетке и били каждый день, ты смеялся и плевал тем уродам кровью в лицо. А в битве за пограничный форт… если бы не ты, меня бы давно в живых не было!

При упоминании о Кхитае Ринальд вспомнил о Лю Шен.

– Где девушка? Как она?

– Очнулась. За ней присматривают.

– Она в порядке?

– Еще в каком. Кусается и царапается, как волчонок, – он усмехнулся. – Руку мне прокусила, стерва косоглазая. Ее счастье, что ты считаешь себя обязанным ей, а то бы…

– Не бей ее, – попросил Ринальд.

– Не бить? Не бить? Да ее убить мало!.. Ладно, не волнуйся, я пальнем ее не тронул. Я с бабами не дерусь.

– Айган? Ты бы не мог…

– Всё, что попросишь, – он изменил позу, усевшись вполоборота к лэрду и сочувственно поглядев, наконец, ему в лицо.

– Оставь меня. Я один хочу побыть.

– Как скажешь, – Айган поднялся. – Держись, солдат.

…Состояние друга тревожило его всё больше. В несколько последующих дней Ринальд почти не разговаривал и оставался совершенно ко всему безучастным, просто лежал, прикрыв глаза, отказываясь от еды. Айган вроде бы делал для него всё, как надо, менял повязки, заставлял понемногу пить, но всё было бесполезно – жизнь явно покидала лэрда. Он осунулся до неузнаваемости, на неподвижное лицо легли глубокие темные, почти фиолетовые, тени. Всегда такие живые глаза глубоко запали. То, чего не смогли сотворить физические страдания, сделало ясное сознание предательства тех, кому он так безоглядно доверял и ради кого пошел на смерть. Айгану невыносима была мысль, что это благородное, смелое и доброе сердце может вот-вот остановиться навсегда. Впервые на его памяти Ринальд отказывался бороться за свою жизнь, полностью утратив к ней интерес и волю.

Оставалось последнее и единственное средство, к которому можно было прибегнуть, и Айган обратился за помощью к пленнице.

– Иди к нему, – велел он. – Сбежать я всё равно тебе не дам, если попытаешься – учти, я меткий стрелок и бью без промаха, так что даже не думай! Попробуй как-нибудь расшевелить Ринальда. Что-то он совсем плох. Сделаешь, в долгу не останусь. Он, может, и видеть тебя не захочет, но всё-таки…

Лю Шен подумала, странно, что эти люди до сих пор ее не убили. Ведь они знают, что она служит их заклятому врагу? Надеясь умереть побыстрее, она в первое время всячески старалась вывести Айгана из себя и вынудить нанести смертельный удар, но тот отчего-то сносил все ее выходки и не поднял на нее руку даже, когда Лю Шен его укусила. Она отказывалась это понимать. В ее прежнем мире был совсем иной порядок вещей.

А теперь еще ее посылают к Ринальду. Это как раз наиболее понятное из происходящего. Раненому нужен опытный врачеватель, Айган с этим делом не справляется. Ладно же. Она какое-то время станет разыгрывать пугливую покорность, а потом, усыпив его бдительность…

Что именно тогда произойдет, Лю Шен не додумала. При виде лэрда она смогла только ахнуть. Так скверно он не выглядел даже в первые сутки после поединка, а к тому времени, как его Освободили, а ее похитили, и вовсе держался молодцом.

– Что с тобой? – опросила Лю Шен, подходя к нему и чувствуя, как больно сжимается сердце. От его, лэрда, силы ци почти ничего не осталось.

Ее враг, мятежник, бунтарь, изменник умирал, девушка ясно слышала хлопанье черных крыльев смерти над его головой.

И видят боги, вопреки здравому смыслу и долгу, она не желала такого исхода.

Лю Шен опустилась на колени рядом с его постелью, прижала к губам безвольно свесившуюся руку Ринальда и сказала по-кхитайски:

– Мы начнем всё сначала, рыцарь. Не прикидывайся, будто не понимаешь. Теперь-то мне известно, что тебе, внятен мой язык.

* * *

…– Да, было дело. Мы с ним тогда нанялись к одному богатому путешественнику – телохранителями. Мотались везде, потом его понесло в Кхитай. А этому типу взошло на ум похитить один кинжал у тамошнего мандарина, какой-то заговоренный, с рукоятью в виде божка. Его за руку поймали, а ты ведь знаешь, как у вас обходятся с ворами. Ну, мы с Ринальдом кинулись его отбивать, да только ничего у нас не получилось. Хозяина нашего скормили крокодилам, а нас продали как рабов. Ринальд придумал как нам сбежать, но мы внешне там получались уж очень приметными, трудно скрыться – с толпой не смешаешься, хотя у меня тогда еще лицо было вполне человеческое, но за кхитайца никак бы не сошел ни я, ни Ринальд. Ладно! Нанялись на корабль к одному, тоже, изрядному мерзавцу, которому зато люди были нужны без разницы, какого цвета. А Ринальда задело, что он в Хайбории считался за хорошего бойца, а у вас и с мальчишкой не мог один управиться. Из тех грошей, что ему за работу причитались, он стал за нас двоих платить, лишь бы научили биться по-вашему. Я так не мог, жрать очень хотелось, свои деньги проедал, что было, то было! Ты бы тогда видела нашего лэрда – дочерна на солнце обгоревший, чистая головешка, тощий, только что живот к спине не прирастал, жилистый и до того упрямый, если за что зацепился, нипочем не бросит… молодые мы были, что там, сорок зим на двоих, – рассказывал Айган, помешивая угли в камине. – В общем, четыре зимы мы там прожили, много ваших обычаев переняли, и язык – это само собой, в первую очередь. Потом вернулись, причем при деньгах, и хороших. Служили при дворе одного князька, тот щедро платил… В Аквилонии осели, Ринальд купил поместье, разводил лошадей. Потом заскучал, подался в наемники, и я за ним. Э, всего не перескажешь!

– Очень интересно, – вежливо проговорила Лю Шен.

– Мы с ним – как братья, – добавил Айган. – Куда один, туда и другой, даже если… головой в преисподнюю. Я за Ринальда глотку перегрызу хоть самому Нергалу. А вот, видишь как, не сумел его уберечь… И ведь чуяло мое сердце, что этот Эвер не по делу воду мутит. Но у Ринальда свои представления. Законный наследник, честь аквилонского престола… Знаешь, он отличный человек, но очень уж доверчивый. Его вокруг пальца обвести – плевое дело, потому – душа чистая, и он такую же чистоту в других видит, вот как.

– Человек чести, – сказала Лю Шен.

– Что?.. Да, это верно, не поспоришь. Хотя если где погулять, побуянить, баб потрясти – тоже первый. Всё у него через край, до предела! Ты не гляди, что он сейчас такой тихий, будешь тихим, когда вся грудь разворочена. Обычно-то в нем столько силы кипит, девать некуда.

– А он действительно лэрд?

– Лэрд! Голубая кровь. Только из разорившегося рода. Но всё равно, не бастард, как я. Кстати, Ринальд очень ценит свое происхождение, даром что папаша его после себя ничего, кроме долгов, не оставил.

– Почему ты – бастард?

– Потому что у меня матушка – портовая шлюха, а отца и вовсе не было, – засмеялся Айган. – Поняла?

Было похоже, что это обстоятельство его ничуть не смущает. Чем дольше Лю Шен общалась с Ринальдом и Айганом, тем сильнее становилась ее привязанность к ним обоим. Ее давно уже не пугал вид изуродованного лица Айгана, поначалу наводивший Лю Шен на мысль, что человек, который так ужасно пострадал, должен быть жестоким и враждебным ко всему миру. Но ничего подобного она не замечала, наоборот, грубоватый и замкнутый Айган на поверку оказался весьма доброжелательным человеком, а его преданная привязанность к другу вызывала у Лю Шен глубокое уважение. Она уже знала, что Айган в одиночку бросился выручать Ринальда, не пожалев никаких средств, чтобы подкупить часть охраны, и не остановившись перед тем, чтобы вступить в бой с остальными. В этом бою Айган уложил пятерых, о чем, впрочем, сказал лишь вскользь, как бы между прочим, ибо вовсе не считал, будто совершил какой-то особенный подвиг. Но для Лю Шен, которая чрезвычайно высоко почитала проявления подлинной бесстрашной верности, он сразу стал героем. Как и Ринальд, о котором Айган так много рассказывал. Эти люди, насколько она поняла, никогда не теряли лица!

И всё же Лю Шен не оставляла мыслей о побеге. Ее чувство долга вступило в непримиримое противоречие с желанием сердца, но в подобных случаях выбор мог быть только один, и она твердо знала, какой именно. Наверняка король Конан поднял на ноги всех, кого мог, для поисков беглого мятежника. И она обязана сообщить, где скрывается Ринальд! Но при этом Лю Шен надеялась поведать Конану обо всем, что узнала об этом человеке, и вымолить для него смягчение наказания. Ведь Ринальд сам пал жертвой обмана и хитроумной интриги. Конечно, он виновен и заслуживает суровой кары. Однако в то же время он так внутренне похож на самого короля Аквилонии!

Вот если бы удалось как-то убедить его самого сдаться и явиться во дворец короля, присягнуть Конану на верность и попросить права искупить эту вину. Может статься, король не отказал бы лэрду, оценив такой достойный и смелый поступок. А если нет?..

Между тем, Ринальд, благодаря ее неусыпным заботам, уже начал подниматься на ноги, хотя и не вполне уверенно. Рана в груди почти затянулась, если говорить о той, которую нанес ему в поединке Конан.

Что касается другой, едва ли не более глубокой… с этим было куда сложней. Сердце лэрда словно разлетелось на тысячу осколков, когда он узнал о том, как его предали. И для того, чтобы собрать эти осколки и исцелить его душу, требовалось очень много усилий и времени. Особенно учитывая, что в этом деле была замешана женщина, которую Ринальд очень любил.

Лю Шен знала, что ее звали Дэйна.

Лэрд собирался жениться на ней и просил ее руки, но она сказала, что даст окончательное согласие лишь после того, как Эвер, сын Нумедидеса, во многом благодаря Ринальду, взойдет на престол. А в результате сбежала всё с тем же Эвером… и деньгами Ринальда, оставив лэрда нищим. По словам Айгана, у Дэйны хватило цинизма заявить, что мертвецу деньги всё равно ни к чему.

Лю Шен было очень горько сознавать, что Ринальд считает и ее саму чем-то вроде Дэйны. Ведь обе женщины попросту использовали его для своих целей. Конечно же, у него не было никаких оснований доверять кхитаянке и слишком близко подпускать ее к себе. Лю Шен старалась больше ни в коем случае не обращаться с ним так, как могла бы это делать влюбленная женщина. Хотя она находила лэрда очень, очень привлекательным! Его тело притягивало ее, как магнит – железо. Да только разве ему об этом окажешь? И зачем? Всё равно им никогда не суждено быть вместе.

Всё, что могла, девушка для него и так уже сделала. Ринальд ожил, начал двигаться, и его вполне можно было препоручить заботам Айгана. А в тот день, когда лэрд впервые, на памяти Лю Шен, улыбнулся, ее сердце просто растаяло. Боги, что это была за улыбка, прекрасная и чуть застенчивая, озарившая лицо Ринальда, точно солнечный лучик, выглянувший из-за тяжелых грозовых туч. Да она всё на свете отдала бы, только чтобы почаще видеть его таким!

– Он… улыбается, – сообщила она Айгану.

– Ну и прекрасно, – сказал тот. – Ты еще его смеха не слышала.

Девушка, приподнявшись на цыпочки, обняла Айгана и поцеловав прямо в уродливо заросшую пустую глазницу на месте выбитого в бою с пиктами глаза.

– Что это на тебя нашло? – смутился Айган. Из-за его увечья женщины не особенно его жаловали, и он старался пореже общаться с ними, ибо остро переживал, замечая в их глазах испуг и жалость. Так что коротенькая нежность Лю Шен была для Айгана весьма приятной неожиданностью.

– Человек, шрамы которого получены в честной битве, красив вдвойне, – сказала девушка. – И только полные дуры этого не понимают!

…А на утро Ринальд и Айган обнаружили, что она исчезла, заодно украв самую лучшую лошадь. Судя но всему, Лю Шен сбежала глубокой ночью, и к рассвету должна была оказаться так далеко, что преследовать ее не имело никакого смысла.

Глава IV

– Один человек? Всего один? – переспросил Конан с оттенком недоверия и вдруг рассмеялся. – Вот это я понимаю! Да в нем сила десяти демонов, если он сумел уложить пятерых, а остальные клялись, что на них набросилась чуть не целая когорта!

– Бастард Айган, – бесстрастно сказал Просперо. – Когда-то я слышал о нем как об очень достойном бойце, но долгое время считалось, что он погиб. Значит, он заодно с заговорщиками?

– Он кровный брат лэрда Ринальда, – произнесла Лю Шен еле слышно. – Они с юности сражались плечом к плечу.

Конан взглянул на нее, радуясь, что маленькая кхитаянка жива. Он был уверен, что те, кто освободил мятежника, убили ее. Зная натуру Лю Шен, трудно было предположить, что девушка далась им в руки живой, по се рассказ все прояснил.

– А Эвер и иже с ним, значит, скрылись, – произнес он.

– Бросив Ринальда умирать, – добавила Лю Шен. – Хотя он сражался ради них.

– Я понял. Скоты! – Конан с грохотом опустил кулак на стол. – Ну, я их найду! Им не скрыться даже в преисподней. И ведь как было задумано – убив меня, затем воспользоваться растерянностью двора, устроить смуту и возвести на престол этого подлеца.

– Безнадежная глупость, – пожал плечами Просперо. – Войска в два счета подавили бы бунт, объявив королем Конна. Я бы об этом позаботился лично, став регентом до достижения наследником совершеннолетия.

– Не сомневаюсь в тебе, – согласился киммериец, – Ладно! Лю Шен, расскажи теперь, где находятся Ринальд и Айган.

К его удивлению, девушка молчала. Повисла затянувшаяся пауза.

– В чем дело? – не понял Конан.

– Господин, – Лю Шен опустилась на колени, – за то время, которое они удерживали меня в своем доме, я поняла, что это весьма достойные люди, однако сами ставшие жертвой ужасного обмана. Умоляю, выслушай их и позволь искупить вину перед тобой! Лэрд Ринальд не заслуживает смерти.

– А чего же он заслуживает? – язвительно опросил король. – Награды за то, что обнажил против меня меч, так, что ли?

– Нет, конечно, нет, – в замешательстве произнесла кхитаянка. – Но от мертвого толку мало! А живой, он мог бы послужить тебе. И Айган тоже. Они смелы, сильны, опытны и надежны.

– Да, признаться, такими людьми разбрасываться не следует, – поразмыслив, согласился Конан. – Будь по-твоему, Лю Шен, я готов выслушать их объяснения, когда эту пару доставят во дворец.

У девушки камень с души свалился. Теперь она смело могла поведать господину, где искать людей, к которым она успела так привязаться.

– Но кто-то должен за них поручиться, – добавил король, оглядывая присутствующих.

– Я поручусь, – выступил вперед его сын, на которого то, о чем только что поведала Лю Шеи, произвело весьма сильное впечатление.

– Еще?

– И я, – произнесла кхитаянка.

– Прекрасно. Юноша и женщина сказали свое слово. Но мужчины пока безмолвствуют.

– Айган служил под моим началом, – произнес Просперо. – Второго я помню смутно, но Айган был представлен к награде после битвы с пиктами за приграничный форт. Тогда считалось, что посмертно… Я готов поручиться за него.

– Твое слово дорогого стоит, – согласился король.

– Отец, а кто пойдет за этими людьми? – подал голос инфант. – Ты уже решил, кого пошлешь за ними?

– Конечно, – подтвердил киммериец. – Лю Шен. Они ее знают…

Присутствующие растерянно загудели. Уж не повредился ли король в уме? Послать маленькую женщину против двоих опытных бойцов?

– И я сам, – добавил Конан. – Такова моя воля! Я всё сказал.

* * *

– Она вернется, – «утешил» друга Айган. – И не одна, а приведет с собою целую королевскую свору, готовую разорвать нас на куски и скормить псам. Так что надо бежать, пока есть время.

– Беги, – сказал Ринальд. – Ты абсолютно прав.

– Что значит «беги»? Мы уйдем вместе.

– Далеко ли – с такой обузой, как я? Нет, Айган, иди один. Ты выживешь и отомстишь Эверу. Его нельзя оставлять безнаказанным за его подлость. Во имя справедливости, придется так поступить. Что касается меня, я задержу их на какое-то время, а потом… – Он покрутил в руках остро отточенный клинок. – Моя смерть будет быстрой.

– Ага, очень. Я вот как дам сейчас по твоей дурной бритой башке, свяжу, перекину через седло и в таком виде провезу через всю Аквилонию! Думаешь, не оправлюсь? Еще как запросто. Тебе сейчас со мной лучше не тягаться.

– Это низко, Айган, пользоваться тем, что я сейчас не в лучшей форме! Не смей меня унижать!

– И ты меня! Как ты посмел предлагать мне бросить тебя? Повернулся язык, да?! Получается, это только ты у нас такой благородный, что два дня тащил меня на плечах, как мул, после того форта, будь он неладен, когда мне разворотили башку мечом? Через степь! И отдавал мне свою воду! Как же, ты – лэрд, тебе честь рода иначе не позволяла. А я ублюдок, который с радостью, умчится, лишь бы свою шкуру спасти.

– Я этого не говорил! Айган, зачем ты так?

– Зато я вижу, что ты сделал. Готовность к последней битве? По кхитайской традиции? Обрить себе волосы в знак покаяния перед богами за все жизненные прегрешения? Отлично выглядишь, старина. В самый раз – в кхитайский рай. Только тебя туда всё равно не примут, ты недостаточно косоглазый. Зря рассчитываешь проскочить.

Несмотря на шуточки и ёрничанье, в глубине души Айган был очень обеспокоен тем, что его друг еще не настолько силен, чтобы вынести долгий путь и уходить от погони. Они не смогут двигаться так быстро, как того требуют обстоятельства! Преследователи настигнут их в два счета. А если остаться? Это была сумасбродная, дерзкая идея. Но ведь Айган не случайно выбирал расположение своего дома таким образом, чтобы сразу же следом за ним начинался лес, и жил на отшибе. У него было в распоряжении несколько слуг, но однако в основном Айган предпочитал довольствоваться тем, что удавалось добыть на охоте. Он был отменным стрелком, в отличие от Ринальда, у которого если и имелись какие-то недостатки, то в первую очередь не слишком зоркие глаза. Зато Айган клал свои стрелы без промаха, и с охоты возвращался, набив вполне достаточно дичи.

Если посланные Конаном люди сунутся за ними в лес, то в первую очередь наткнутся на хорошо замаскированные арбалеты-самострелы, которые приводятся в действие легчайшим прикосновением к туго натянутым тонким веревкам, сплетенным из медвежьих кишок. Каждый выстрел станет выводить из строя их лошадей, которым стрелы из арбалетов вонзятся в ноги и животы.

А те, кто прорвется дальше, наткнутся на предусмотрительно выкопанные волчьи ямы-ловушки, глубокие, с врытыми изнутри остро отточенными кольями. Да, его и Ринальда голыми руками не возьмешь. Пусть приходят. Сам же Айган рассчитывал воспользоваться укрытием собственного изобретения, откуда легко будет добить еще с десяток, не меньше, воинов короля. Не так уж мало.

А вот йотом они с Ринальдом постараются уйти прежде, чем Конан сообразит, что произошло и пошлет новых людей. Ничего! Это позволит выгадать несколько бесценных дней, за которые лэрд станет хотя бы чуть-чуть поувереннее и сможет дольше продержаться в седле. Он рассказал Ринальду о своем плане.

– Остаться? Безумие, – возразил тот.

– Эй, эй, приятель, полегче. Когда я в лесу, я непобедим, учти это. Лес – не враг, а лучший союзник, если его понимаешь. А я научился его понимать за прошедшие годы, пока живу здесь. В любом случае, попробовать стоит! Ну, решайся.

– Ладно, – неохотно согласился лэрд. – Попробуем.

– Положись на меня, – сказал Айган. – Просто поверь, что я сумею спасти наши шкуры, старик.

* * *

Это случилось на закате спустя еще полтора дня. Айган первым заметил скачущего в их сторону одинокого всадника, а за ним еще одного.

– Ринальд, – окликнул он друга. – Ринальд! Началось. Давай в укрытие. Быстрее. Они приближаются.

Вскоре лэрд тоже различил первого всадника. Тот показался ему каким-то странно маленьким. Ребенок? Подросток? Быть не может!

– Айган, ты видишь лучше, чем я. Кто этот человек? – спросил он.

– Лежи и молчи, – отозвался тот. – Пригни голову, если не хочешь, чтобы нас заметили.

Природная зоркость уже позволила ему понять, кого он видит. Маленькая кхитайская стерва, вот кто это такой. Вернее, такая. Второй всадник следовал за нею чуть позади, и его лицо было закрыто забралом. Ничего, кроме сжатых губ различить было невозможно. Вот они покрутились возле опустевшего дома, и Лю Шен о чем-то поговорила со своим спутником, махнув рукой в сторону леса. Ну идите сюда, мстительно подумал Айган. Давайте. В своих самострелах он не сомневался. Стоит лошадям пересечь невидимую черту, и смертоносные стрелы вонзятся в них, а если повезет, то и в седоков. Он об этом позаботился.

Всадники приближались, и Айган, положив руку на затылок лэрда, старался удерживать его голову опущенной, не желая, чтобы тот узнал кхитаянку. У его друга слишком большое сердце, в котором, вполне возможно, нашлось место даже для вероломной косоглазой шлюхи.

И неудивительно. Ведь и его, Айгана, она каким-то образом заставила себя если не полюбить, то хотя бы считать довольно милым созданием. Он вспомнил, как Лю Шен его целовала, и стиснул зубы от гнева. И ведь как раз перед тем, как…

Ринальд всё-таки поднял голову в тот момент, когда Айган бесшумно потянулся за луком и вложил стрелу в тетиву, решив для верности не полагаться только на самострелы, но прикончить кхитаянку собственным выстрелом. Словно что-то почувствовав, девушка звонко крикнула:

– Ринальд, Айган, не стреляйте! Мы пришли с миром!

Еще чуть-чуть, и ее лошадь должна была пересечь смертельную черту!

– Стой, Лю Шен! Стой! – прокричал лэрд в ответ, вскакивая на ноги и устремляясь к девушке.

– Проклятье, – выругался Айган, – ну, так я и знал. Не видит дальше собственного носа, зато слышит хорошо…

Лю Шен изо всех сил натянула поводья, заставив лошадь встать на дыбы. И остановилась в каком-то дюйме от арбалетов.

– Ринальд! – она поспешно спрыгнула с седла, переполняемая противоречивыми чувствами, главным из которых была радость: девушка и не думала, что всего несколько дней разлуки с ним заставят ее так отчаянно тревожиться и тосковать по этому человеку. – На колени. Мой господин, великий король Аквилонии Конан хочет говорить с тобою.

* * *

В длинном плаще с капюшоном, надетом поверх доспехов, и в шлеме Конан, и без того очень высокий и широкоплечий, казался еще крупнее и величественнее. Квадратный подбородок и прямая линия суровых губ, покамест не размыкавшихся… Он ожидал возможного нападения и готов был отразить его, выхватив меч из ножен. Готовность убить любого, кто встанет на его пути, ясно читалась во всем облике короля и была совершенно очевидна.

Но вот он расстегнул шлем, снял его и передал Лю Шен. Его голову покрывала металлическая сетка подшлемника, по теперь лицо было полностью открыто. Прямые, крупные черты, темная линия бровей подчеркивает выпуклость лба…

Он напоминал боевого коня, стремительного и неудержимого в битве.

Айган подошел и встал рядом с Ринальдом плечом к плечу. Он впервые видел Конана так близко, в отличие от лэрда, которому довелось с ним сражаться, но не мог не признать, что если и не по праву рождения, то по всей стати это – истинный повелитель, настоящий король.

Не то что Эвер, рыхлый, белый, с пухлым капризным, как у женщины, ртом, суетливый и истеричный.

И – Конан пришел один, если не считать кхитаянки. Без телохранителей, без оруженосцев и свиты. Точно так же, как без тени страха вступил в круг на поединке чести, не доверив никому отстаивать собственное достоинство.

Бот – король, которому само сердце велит присягать на верность.

Понимает ли это Ринальд? Чувствует ли? Айган едва успел подумать об этом как лэрд молча опустился на одно колено перед Конаном и с непередаваемым спокойным достоинством склонил голову.

Его друг в точности повторил то же самое.

У Лю Шен вдруг закружилась голова от испытанного чувства облегчения, сменившего почти невыносимое напряжение, В котором она пребывала всё это время. Трое мужчин, одного из которых она считала своим господином, коему обязана жизнью, другого уважала за мужество и верность дружбе, а третьего любила всем сердцем, больше не противостояли друг другу, разрывая ее душу на части.

Пусть Ринальд никогда не узнает об ее чувствах и считает ее кем угодно, это совсем не важно.

* * *

Они долго разговаривали, не допустив Лю Шен присутствовать во время этой беседы.

Зато она успела приготовить для них ужин из мяса оленя, совсем недавно подстреленного Айганом. Девушка всё время прислушивалась к их голосам, не разбирая слов, но стараясь уловить общую интонацию разговора, судя но которым, мужчины хотя еще и не вполне доверяли друг другу, но и не были настроены враждебно.

Перед внутренним взором Лю Шен ярко стояла картина: лэрд Ринальд бежит ей навстречу, чтобы уберечь от смертоносной стрелы, остановить. Значит, ему не только не было всё равно, что с нею будет, но он не хотел ни ее смерти, ни увечья. Настолько сильно не хотел, что покинул свое укрытие, выдал себя, чтобы защитить ее. Ведь он наверняка думал, что ее спутник послан королем, чтобы покончить с ним! В руках лэрда даже оружия не было, и доспехи не закрывали его тело. Он оставался совершенно беззащитным, таким уязвимым на открытом пространстве.

Боги, как Лю Шен боялась за него. И как любила. Теперь-то поздно и глупо было продолжать обманывать себя! На ее глазах выступили слезы нежности к Ринальду, переполнившей до краев всё ее существо. О мой милый, подумала Лю Шен, счастье мое, жизнь моя…

* * *

– Итак, – подвел общий итог разговору король, – вы оба отправитесь на поиски Эвера и его людей и приведете их ко мне живыми.

Айган открыл было рот, чтобы что-то возразить, но Конан властным жестом велел ему молчать.

– Живыми, – настойчиво повторял он. – Мое право судить и казнить негодяев, осмелившихся замыслить бунт против меня! Я хочу, чтобы всё было по закону. Я не разбойник с большой дороги, а Аквилония – не проклятый грязный кабак, где может твориться любое беззаконие, и дела идут между перепившимися идиотами, разрешающими свои споры с помощью тупых ножей.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю