Текст книги "Ритуальные грехи"
Автор книги: Энн Стюарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Глава девятнадцать
К тому времени, когда Кэтрин покинула комнату Люка, Рэйчел успела скрыться. Сделать это было непросто – все обитатели Братства Бытия двигались очень медленно, и неудивительно – ведь им некуда было спешить, к тому же они носили мягкую обувь. Однако последние дни Рэйчел усердно оттачивала мастерство подслушивания, поэтому сейчас ей снова удалось улизнуть незамеченной.
К сожалению, значительно трудней удавалось сдерживать свой нрав, казаться спокойной и покорной. Ей казалось, что она неплохо вошла в образ, прикинулась этакой смирной овечкой – опущенный взор, тихий голос, сдержанные манеры. Однако хватило одной минуты в обществе Люка, чтобы все благие намерения развеялись прахом. Ею снова овладели страстные чувства – гнев и отчаяние, презрение и яростное, злобное удовольствие. Помимо этого, было и кое-что другое, но эта борьба еще не закончилась. Именно по этой причине Рэйчел вернулась в Санта Долорес.
По крайней мере, несколько дней назад она думала именно так, а потом вдруг поняла, что в целом мире не найдется места, куда бы она могла спрятаться. Ее тело исцелилось – она смыла с него даже намек на прикосновения Люка, а царапины, ссадины, еле заметные припухлости и синяки прошли так быстро, что она и не заметила. В общем, не осталось никаких следов того, что жизнь Рэйчел, равно как и ее тело, пережили мощное потрясение. Только с ее аппетитом стали происходить странные вещи.
Нет-нет, ничего особенного. Просто она стала регулярно питаться. Как только в ней просыпался аппетит, она садилась и ела. Она не всегда полностью очищала тарелку, но следила за тем, чтобы желудок был полным.
Два дня она уверяла себя, что беременна, потому что внезапно появившийся аппетит свидетельствовал о том, что она ест за двоих. Затем пришли месячные и развеяли эту теорию в пух и прах, но привычка нормально питаться осталась. Казалось, Люк отобрал у Рэйчел абсолютно все: и мать, и наследство, и душевный покой, и даже ее неврозы. Она даже не знала, чего ей особенно жаль.
Если бы она могла забыть о Люке и Братстве Бытия – она бы так и сделала. Ведь здесь ее ничего не держало – она давно потеряла надежду примириться с матерью. А Люк преподал Рэйчел хороший урок, и теперь она знала, насколько он опасен. Безусловно, ей нужно было держаться от него как можно дальше.
Но как она могла забыть о Бобби Рэе с лицом ангела и письмом, в котором он предупреждал об опасности? А как быть с загадочной смертью матери, гибелью Анжелы Макгинесс и странным ощущением, что в Братстве Бытия творилось что-то недоброе? Тело ее матери кремировали, поэтому нельзя было доказать, что она, дйствительно, умерла от рака. Оставалось найти Бобби Рэя и заставить его рассказать все, что он знал.
Рэйчел до сих пор не нашла никаких доказательств тому, что ее предчувствие о надвигающейся беде не лишено основания. Она носила одежду, которую дала ей Кэтрин, с завидным аппетитом поглощала чечевицу, хлеб и овощи, делала все, о чем ее просили. А еще она слушала и наблюдала. По коридорам ходили Старейшины, как правило, группами по три-четыре человека, их унылые лица прекрасно сочетались с серой одеждой; говорили они тихо, почти шепотом. Добрая Кэтрин вела себя сдержанно, но радушно. Рэйчел спала в ее комнате, на подстилке возле узкой кровати Кэтрин. Часто по ночам, когда не спалось, она лежала, прислушиваясь к тихому дыханию Кэтрин, и размышляла о том, что никому не верит. Даже такой славной, отзывчивой женщине, которая всеми силами старалась помочь Рэйчел обрести равновесие духа.
Она находилась в Нью Мексико четыре дня. Четыре долгих дня она ожидала возвращения Люка. И все это время она и боялась, и надеялась. Сейчас она чувствовала облегчение, потому что время ожидания закончилось. Пришла пора действовать.
Из комнаты не доносилось ни звука, но это абсолютно ничего не значило. Люк двигался бесшумно – значит, с равным успехом он мог как ходить, так и спать. Рэйчел была уверена в одном – она не готова с ним увидеться, во всяком случае, не так скоро. К тому же Кэтрин будет беспокоиться, куда она подевалась.
Рэйчел обещала быть послушной, исполнять все поручения Кэтрин, и до сих пор ей удавалось сдержать обещание. Но теперь, когда объявился Люк, она не знала, как долго это будет продолжаться.
Она шагнула вперед, из темного закутка. В коридоре было тихо и пусто, медитационный центр закрылся на ночь, погрузившись во тьму и сон точно так же, как днем он наполнялся светом и спокойствием. Тихо, словно призрак, Рэйчел проскользнула мимо двери, которая вела в сад камней.
На мгновение она остановилась и посмотрела в окно, за которым царила черная ночь. Внезапно вспыхнул огонек, затем раздался крик, и Рэйчел, не раздумывая, прикоснулась к двери, готовая выйти наружу. Но тут крик раздался снова, и Рэйчел поняла, что это звук страсти. В саду кто-то занимался любовью. Сексом. У Рэйчел похолодело внутри, когда она подумала, что этим кем-то мог быть Люк.
Она не могла сдвинуться с места. Она почти видела тех, кто был снаружи, различала бледную кожу, до ее ушей доносились слабые, пыхтящие звуки. Рэйчел чуть не стошнило, ей хотелось бежать, но ноги будто приросли к полу. Еле дыша, она застыла на месте, не зная, что делать дальше.
– Если бы я знал, что тебе нравится наблюдать, я бы придумал что-нибудь интересное, – раздался у нее за спиной тихий, насмешливый голос. Рэйчел мгновенно развернулась и уставилась на Люка широко раскрытыми глазами. Она испытала такое огромное облегчение, что едва не грохнулась в обморок. Ей до смерти хотелось дотронуться до Люка, прижаться к нему. Но она не двинулась с места.
– Кто это может быть? – она с трудом обрела дар речи.
– Не имею малейшего понятия. Мне все равно – ведь они никому не мешают. В любом случае, мне больше нравится быть активным участником, чем сторонним наблюдателем.
Она отшатнулась от него, прижавшись к металлической двери, которая издала при этом громкий лязгающий звук. Голоса, доносившиеся из сада, внезапно смолкли, видимо, любовники испугались. Рэйчел показалось, что она сама дрожит как осиновый лист.
Люк надвигался прямо на нее, теперь он стоял настолько близко, что Рэйчел уже и не помнила, почему его боится.
– Ты все еще не ответила на мой вопрос, – тихо сказал он, его голос приобрел бархатный тембр, в нем послышался южный диалект, чарующая манера лениво растягивать слова, как и подобало коренному жителю Алабамы, и которую она никогда не слышала от него здесь, в Нью Мексико. – Почему ты вернулась?
Рэйчел подняла глаза на Люка, и вдруг поняла, что знает ответ на этот простой вопрос. Она вернулась из-за него.
Мысль показалась настолько шокирующей, что у Рэйчел душа в пятки ушла. А вдруг Люк догадается обо всем по выражению ее лица?
– Ты должен мне пятьсот тысяч долларов, – ляпнула она первое, что пришло на ум. – Мы заключили сделку.
Он не двинулся с места.
– А я и забыл, – мягко сказал он. – Возьмешь наличными или дорожными чеками?
Ему удалось снова сбить ее с толку. Рэйчел моргнула и молча уставилась на Люка.
– Да в общем-то, я… – промямлила она, наконец, но было уже поздно.
– Значит, ни то, ни другое, – сказал он. – Ведь ты приехала не из-за этого, верно?
Внезапно она почувствовала прилив сил. Рэйчел не знала, откуда они появились, но разве это имело значение?
– Конечно, нет, – едко сказала она. – Я вернулась из-за секса. Жду не дождусь твоих объятий.
– Это можно устроить… – он потянулся к ней, но напускная бравада уже покинула Рэйчел.
– Нет!
Она не хотела, чтобы Люк видел ее страх, она не собиралась удирать от него, но у нее за спиной была металлическая дверь, и отступать было некуда. И он об этом знал. Люк оперся о дверь руками, по обе стороны от от лица Рэйчел, и придвинулся еще ближе. Он все еще не касался Рэйчел. И от этого она чувствовала себя еще хуже.
– Ты пришла ко мне, – сказал он низким, проникновенным голосом, который растопил страхи и решимость Рэйчел. – Рано или поздно ты прекратишь борьбу. Теперь ты знаешь, что я могу тебе дать, и ты этого хочешь.
С большим трудом Рэйчел взяла себя в руки.
– Да я могу найти сколько угодно мужчин, который дадут мне секс и доведут до оргазма, – огрызнулась она.
– Конечно, можешь, – он слегка коснулся щекой ее лица, и Рэйчел ощутила запах шампуня на длинных влажных волосах Люка, лосьона для бритья на его коже, мятный запах зубной пасты. – Ты можешь найти себе приличного, достойного мужчину, который бы тебя любил, уважал, носил на руках. Кого-нибудь честного, с хорошей работой и большим будущим. Тебе кажется, что ты хочешь именно этого, правда, Рэйчел? Тебе не нужен голодранец из Алабамы. Бывший зэк, жулик и обманщик. Ведь ты у нас такая хорошая и правильная, тебе и думать обо мне противно. Разве не так? – его низкий, чарующий голос мягким покрывалом окутывал ее сознание.
Она собралась с силами и бесстрашно посмотрела ему в глаза.
– Ты прав, – прошептала она.
– Тогда ответь мне, Рэйчел, – спросил он, поглаживая пальцем свободный вырез ее туники. – Почему сейчас ты не трахаешься где-то там со своим маленьким джентльменом? Почему ты здесь, со мной, стоишь и дрожишь от моих прикосновений? – Он скользнул губами сначала по ее щеке, потом коснулся мочки уха, его завораживающий голос снизился до шепота. – Посмотри, Рэйчел, какая нынче горячая ночь. Почему твои соски набухли?
– Ты чудовище, – прошипела она.
– Нет, это неправда. Я обычный мужчина. Хотя ты привыкла думать о мужчинах, как о чудовищах.
Это было последней каплей. Люк слишком хорошо ее знал. Груди Рэйчел налились, стали чувствительными, их будто обдало жаром, желудок свело судорогой, между ног разлилось влажное тепло. Можно было бороться дальше или сдаться на милость врагу. Но всю свою жизнь Рэйчел была прирожденным борцом.
Она положила руки на грудь Люка и внезапно толкнула его изо всех сил. Он упал на спину, а она кинулась бежать без оглядки, ожидая, что Люк вот-вот ее окликнет. Он не сказал ни слова, но лишь дважды повернув за угол длинного узкого коридора, Рэйчел почувствовала себя в безопасности.
И вовсе она не сбежала – просто не хотела, чтобы Люк догадался о том, что напугал ее до смерти. Рэйчел постепенно замедлила шаги, сделала глубокий вздох и подумала о том, что Люк не станет за ней гоняться, что на самом деле она ему вовсе не нужна. Все дело в том, что ему нравится огорчать ее, нервировать и выводить из равновесия.
Рэйчело снова свернула за угол и вдруг остановилась как вкопанная, сраженная внезапной догадкой. В конце коридора виднелась одна-единственная дверь, значит, выбора у нее почти не было. Она могла повернуть обратно, рискуя снова встретиться с Люком. Или она могла открыть незнакомую дверь и оказаться Бог знает где.
Она валилась с ног от усталости, и повторная встреча с заклятым врагом обязательно ее доконает. Если окажется, что массивная металлическая дверь в темном коридоре заперта на ключ, то Рэйчел просто ляжет возле нее и постарается уснуть.
Дверь оказалась незапертой. Да это было и не нужно. На ней виднелась табличка, где тонким аккуратным почерком было написано: ВХОД ВОСПРЕЩЕН. ОПАСНЫЕ МАТЕРИАЛЫ. Послушные обитатели Братства Бытия никогда бы не посмели ослушаться приказа, от кого бы он ни поступал – от самого Люка, Старейшин или анонимной таблички.
Рэйчел не боялась угрызений совести. Тяжелая металлическая ручка повернулась довольно легко, и девушка прошмыгнула внутрь, в темноту, закрыв за собой дверь.
Комната оказалась чем-то вроде подсобного помещения с мерно гудящими механизмами.
Вдоль бетонных стен тянулись полки с коробками и пластмассовыми канистрами, металлическими ящиками, на которых виднелись предупредительные надписи. Рэйчел огляделась вокруг и решила, что огромная машина с воздушным фильтром, видимо, служила кондиционером для охлаждения воздуха, благодаря чему можно было пережить знойное лето в Санта Долорес. Другой сложный механизм, скорей всего, служил для очистки воды.
Она медленно шла мимо машин, стараясь в сумраке отыскать другой выход. Резервные лампочки, размещенные то там то сям, давали тусклый свет, но Рэйчел не осмелилась искать чего-нибудь поярче. Уж дверь-то она обнаружит и так, в полутьме.
Если бы в помещении было светло, то она бы не споткнулась о пластмассовую канистру, коварно затаившуюся в потемках. Если бы она не растянулась на полу, то не заметила бы наклейку, на которой было написано, что в канистре находятся ядохимикаты. Она пожала плечами, поднялась на ноги и отмахнулась от внезапно охватившего ее странного ощущения. Что-то было не так, что-то не вписывалось в привычную картину.
Но в этом не было ничего нового. С самого первого дня, как только она очутилась на территории Братства Бытия, ее не покидало это тревожное чувство. Неправда, оно появилось еще раньше, когда она искала информацию о Санта Долорес. Снаружи все казалось таким мирным, спокойным, радушным. Но за добрыми, улыбающимися лицами таилось нечто темное, порочное.
Ей всегда хотелось приписать это безликое зло Люку. Он был центральной фигурой Братства, его разумом и душой. Если здесь на самом деле притаилось зло, откуда ему еще черпать силы?
Когда Рэйчел вернулась в Санта Долорес, ощущение присутствия злых сил усилилось. Но она-то знала, что тогда Люка не было здесь и в помине.
Все это время она почти никого не видела. Кэтрин пояснила, что большинство последователей приезжают сюда на два месяца, чтобы очиститься душой и телом. Рэйчел подозревала, что банковские счета бедолаг тоже очищаются самым скрупулезным образом. После этого последователи возвращаются во внешний мир, чтобы продолжить зарабатывать деньги на благо общины. Только Старейшины и несколько старожилов-последователей не покидали стен Братства. Рэйчел хотела немного пошпионить за Кальвином, хотя бы издалека, но не сумела. Странно, но за все это время она не встречала Бобби Рэя Шаттни.
Рэйчел уже собралась с духом, чтобы снова вернуться в пустой коридор, рискуя натолкнуться на Люка, когда услышала голоса. Она тут же нырнула под полку с коробками, скорчилась на холодном бетонном полу и затаила дыхание.
Рэйчел совершенно не понимала, чего именно боялась. Она только знала, что напугана до смерти. Услышав мягкий голос Кэтрин, она встрепенулась и чуть было не вскочила на ноги, чтобы встретиться с теми, кто только что вошел в помещение. Но тут послышался властный голос Альфреда Уотерстоуна. Рэйчел не понимала, о чем он говорил, а Кэтрин в ответ бормотала что-то невразумительное.
– Мы не будем больше брать новых больных раком, – тихо сказал Уотерстоун. – Троих мы недавно отправили на тестирование, поэтому финансовых проблем пока не предвидется. Ты, наверное, удивилась, почему я распустил большую часть персонала. Медсестер и сиделок нужно заменить. Мы не можем работать и дальше, надеясь, что они ничего не заметят. Глупо недооценивать умственные способности своих работников. Некоторые из них чертовски сообразительны. Они сразу же видят липовые результаты анализов, к тому же они вдоволь насмотрелись на настоящих жертв болезни. Мне ни за что не убедить их в том, что каждый случай в Санта Долорес – это отклонение от нормы.
– Альфред, поступай так, как считаешь нужным, – пробормотала Кэтрин.
– Мы поступим мудро, если повременим месяц-другой. Не нужно жадничать. К тому же эта девчонка Коннери приносит одни неприятности. Не понимаю, зачем ты пустила ее обратно.
– Все дело в том, Альфред, что у тебя не хватает воображения, – спокойно ответила Кэтрин. – Мы должны знать, где она находится и о чем думает.
– А ты знаешь, о чем она думает?
– Догадываюсь. Люк сумел подобрать к ней ключик.
– И что в этом удивительного? Рано или поздно он подбирает ключик к каждому.
– Но сейчас он не закончил того, что начал. Может, она и думает, что влюблена в Люка, но ненавидит его пуще прежнего. Я уверена, что нам удастся использовать это в своих интересах.
– Ты всегда все используешь в своих интересах, – проворчал Альфред, и в его голосе прозвучали странные нотки. Любопытная Рэйчел приподняла голову. Каково же было ее удивление, когда она увидела, как почтенный доктор Уотерстоун тискает Кэтрин!
Было заметно, что та встречает знаки внимания Альфреда без особого восторга, но и здесь Кэтрин сумела выйти из затруднительного положения со свойственным ей тактом.
– Альфред, – мягко сказала она. – Я думала, что мы встретились здесь по делу.
– Мне хотелось побыть с тобой наедине.
– Это опасно, – пожурила его Кэтрин.
– Я еле тебя нашел! Кстати, а чем ты занималась в саду с этим больным юношей?
– Билли Рэю не хватает материнской ласки.
Альфред фыркнул носом.
– Советую быть осторожней, – сказал он. – Не забывай, что он сотворил с собственной матерью.
– Я в состоянии справиться с Бобби Рэем.
– И с Рэйчел Коннери тоже?
– Разве ты не заметил, какой послушной стала эта малышка? Ведь мы добивались именно этого. Может быть, она по-прежнему ненавидит Люка, но Братство пришлось ей по нраву. Она так же усердна, как и другие последователи.
– Тогда избавься от нее. Нам она здесь ни к чему. Чем меньше свидетелей, тем лучше.
– А вот здесь ты ошибаешься, – твердо сказала Кэтрин. – Страдания за веру полезны вдвойне, когда они происходят у всех на виду. Рэйчел останется. У меня насчет нее большие планы.
– Делай, как знаешь, – раздраженно сказал Альфред. – Может, мы уговорим ее нанести Люку смертельный удар. История может получить славную драматическую окраску.
– Мне не хочется, чтобы Люк умер от руки отвергнутой любовницы, как тут же напишет об этом пресса. Нужно, чтобы смерть Люка была обставлена, как акт религиозного экстаза.
– И как нам это устроить?
– Оставь это мне, Альфред. Ты всегда доверял мне практическую сторону дела, в то время как сам занимался изысканиями в области онкологии.
Альфред гадко захихикал.
– Изысканиями! Как хорошо ты сказала!
– Альфред, постарайся быть терпеливым. Доверься мне. У меня все под контролем.
– Я тебе верю, дорогая, верю.
Рэйчел почти не заметила, как они покинули комнату, закрыв за собой тяжелую металлическую дверь и оставив ее снова в тишине. Она лежала, уткнувшись носом в бетонный пол, не в силах прийти в себя от ужаса и удивления.
Бобби Рэй оказался прав. Больных убивал вовсе не рак, их убивал почтенный Альфред Уотерстоун, всемирно известный онколог. Стоит ли удивляться тому, что никому и в голову не пришло заподозрить неладное. Только Бобби Рэй обо всем догадался, после чего его стали накачивать сильнодействующими лекарствами.
Подумать только – в этом участвовала и Кэтрин, славная Кэтрин, воплощенная доброта с благородными сединами! И Кэтрин задумала убить Люка.
Испуганная Рэйчел лежала на полу и дрожала, она боялась даже пошевелиться. Боялась выйти из комнаты и кого-нибудь встретить, неважно кого. Здешние обитатели что-то знали, и она никогда не сможет смотреть им в глаза и делать вид, будто ничего не случилось. Они собирались убить Люка. Она бы нисколько не удивилась, если бы они задумали убить и ее тоже. Оставалось только узнать, где и когда это случится.
А еще ей хотелось бы знать, зачем представителям общины нового поколения, вегетарианцам, практикующим здоровый образ жизни и садоводство с применением органических удобрений, понадобилось огромное количество цианистых инсектицидов, спрятанных в кладовой медитационного центра?
Рэйчел с трудом поднялась на ноги, чувствуя, как по телу разливается непонятная боль. Она медленно поплелась к тяжелой металлической двери, стараясь подавить возрастающее чувство страха. Кэтрин и Альфред давно уже ушли. Ей нужно было выбраться из кладовой и где-нибудь искать помощи.
Она взялась за холодную металлическую ручку и толкнула дверь. Как и следовало ожидать, та оказалась запертой на ключ.
Тихо застонав от отчаяния, Рэйчел медленно осела на пол и прижала кулак ко рту, стараясь подавить смертельный ужас. Она не выберется отсюда до тех пор, пока кто-нибудь ее не найдет. Но тогда Альфред и Кэтрин догадаются, что она все слышала, и убьют ее. А Рэйчел не хотела умирать.
Глава двадцать
Люк никогда не был глупцом. Если бы не врожденная смекалка и наблюдательность – не дожить бы ему и до пятилетнего возраста. Он знал, что паническое бегство Рэйчел приведет ее в главный технический отсек, откуда не было другого выхода. Рано или поздно ей придется вернуться туда, откуда она пришла, и ему не терпелось увидеть, как она справится с поражением. Интересно, станет ли она снова задирать нос и смотреть на него с видом оскорбленной королевы?
Когда появился Альфред, Люк притаился в темном углу. Ему не хотелось выслушивать нудные рассуждения о правах собственности, открытых фондах и тому подобной чепухе, потому что эти проблемы его не интересовали. Альфред не знал, что имеет дело лишь с сорока процентами от огромных денежных потоков, текущих рекой в Братство Бытия. Все остальное уже благополучно осело в бездонных карманах Люка.
Он удивился, увидев, что из сада вошла Кэтрин, отряхивая с седых волос приставшие веточки. Значит, вот кто вопил, словно дикая мартовская кошка. И кто бы мог подумать, что столь неприличные звуки могла издавать одна из представительниц достойного рода филадельфийских Бидди? Губы Люка скривились в циничной усмешке. Кэтрин вовсе не походила на особу, получавшую наслаждение от телесных утех, к тому же в криках экстаза слышалась нескрываемая боль. Интересно, лениво подумал Люк, с кем это Кэтрин проводила время в саду?
Некоторое время он вслушивался в разговор Старейшин, но потом решил, что тот не представляет для него интереса. Речь шла о медицинском оборудовании, которым ведал всезнающий Альфред. Люк слышал, как Кэтрин говорила что-то о системе снабжения водой, но это он тоже пропустил мимо ушей, как делал всегда, когда дело касалось повседневных забот. Все мысли Люка были заняты тем, что Старейшины идут в ту сторону, куда убежала Рэйчел.
Ему хотелось послушать, как Рэйчел начнет оправдываться. Она только при нем болтала всякие глупости, видимо, присутствие Люка сказывалось на ней таким странным образом. Наверняка, Рэйчел придумает какую-нибудь убедительную причину, по которой она оказалась в запретной зоне рекреационного центра. Кэтрин мягко ее пожурит и назначит легкое наказание, после чего Рэйчел спокойно вернется в свою келью.
Люку нетерпелось узнать, где она спит.
Нет, так дело не пойдет! Вместо того, чтобы думать о сексе, нужно срочно решить, каким образом выбраться из Санта Долорес. Деньги лежат в безопасном месте, сбежать будет относительно просто. Правда, он обещал Кальвину повременить, чтобы тот успел привести в порядок свои дела. Но теперь, когда Люк твердо решил покинуть Братство, каждая минута казалась ему вечностью.
Он заберет Рэйчел с собой. И неважно, пойдет она добровольно или будет брыкаться и орать, словно дикая кошка – он не собирался отставлять ее здесь. Нет, он откажется от Рэйчел только тогда, когда будет к этому абсолютно готов. На этот раз он не позволит ей сбежать от него. Он возьмет ее с собой, будет успокаивать и приручать до тех пор, пока она не наберется сил и мужества, чтобы покинуть его без всяких сожалений.
Интересно, куда пропал Кальвин? Люк прошел в дальнюю комнату, сел и молча уставился на экраны мониторов. Он видел, как Кэтрин и Альфред вернулись из машинного отделения, но Рэйчел будто в воду канула. Наверное, ей удалось спрятаться от Старейшин, хотя Люк не понимал, зачем она это сделала. Он знал, что ей очень нравится Кэтрин. А Альфред Уотерстон, несмотря на некоторое высокомерие, в сущности, был очень добрым стариком, который, хотя и знал себе цену, с удовольствием заботился о других.
Все происходящее представляло для Люка немалый интерес. Однако самый большой сюрприз ожидал его впереди, когда он увидел, с кем развлекалась Кэтрин в саду. Эта новость огорошила даже его, немало повидавшего на своем веку. Воистину, в Братстве Бытия происходили очень странные, непонятные вещи. Может, нужно сказать Кальвину, что он сбежит уже сегодня ночью.
Через час Люк понял, что ждать дальше нет смысла. Пошел уже десятый час, а Рэйчел так и не появилась. Система безопасности, которую они установили с Кальвином, не давала возможности следить за тем, что происходит на всей территории рекреационного центра. Тем не менее, Люк увидел достаточно для того, чтобы понять, что Рэйчел все еще не вернулась после своего трусливого бегства. Делать нечего, нужно было отправляться на поиски своенравной девицы.
Как и следовало ожидать, в узких полутемных коридорах, ведущих к машинному отделению, не было ни души. Люк очень удивился, обнаружив, что дверь в кладовую заперта на ключ. А он и не знал, что в центре имеются замки, за исключением его собственных комнат, о чем знали лишь он да Кальвин. Если бы у него было что-нибудь под рукой, он мигом открыл бы замок. К сожалению, в его просторных штанах и тунике отсутствовали карманы, к тому же он был босой.
Однако он был очень сильным мужчиной и чувствовал, сам не зная почему, что Рэйчел сидит сейчас взаперти за этой тяжелой железной дверью. Поэтому он просто-напросто ударил что есть силы в дверь, и та с грохотом открылась.
В комнате было темно, но свет, лившийся из коридора, рассеял сумрак, и позволил Люку увидеть Рэйчел. Свернувшись клубочком у стены, она смотрела на Люка. В полутьме он не видел выражения ее лица; со стороны он, наверное, казался ей разгневанным божеством, возникшим невесть откуда и сорвавшим дверь с петель.
Несмотря на жестокую боль в босых ногах, он подошел к Рэйчел и бросил на нее укоризненный взгляд.
– Любопытство сгубило кошку, – сказал он.
– Ты пришел меня убить?
Что заглупый вопрос? У него зачесались руки, чтобы хорошенько ее встряхнуть, но он, конечно же, сдержался. За всю свою жизнь Люк ни разу не поднял руки на слабых и беззащитных, не собирался он этого делать и сейчас. Довольно с него насилия, он был сыт им по горло. И все же Рэйчел, как всегда, сумела довести его до белого каления.
– Не в данную минуту, – язвительно сказал он. – Останешься спать на бетонном полу или пойдешь со мной?
– Ты можешь предложить что-нибудь другое? – голос Рэйчел лишь чуточку дрогнул, однако Люк догадался, что она смертельно напугана. Еще бы – одна, ночью, в запертой комнате!
На его лице расплылась довольная улыбка.
– Узнаю мою Рэйчел! – проворчал он. – Никогда не сдается, борется до победного. Пойдем со мной, я провожу тебя до твоей комнаты, как подобает истинному джентльмену с Юга. Я и пальцем тебя не трону. Ну, как, звучит заманчиво?
Она промолчала. Люк не стал рассчитывать на то, что Рэйчел обдумывает другие возможные варианты.
– А я могу спать где-нибудь в другом месте? – тихо спросила она.
– Сейчас здесь почти никого нет, можешь выбирать любую комнату. А чем тебе не нравится комната, которую выбрала Кэтрин?
– Вообще-то я спала у нее. Я просто подумала, что неплохо бы иметь собственную комнату, да и Кэтрин, наверняка, хочется побыть одной.
Доводы Рэйчел звучали очень убедительно, и все же она лгала. Люк склонил голову набок, чтобы лучше присмотреться к девушке.
– Рэйчел, что тебе известно? – мягко спросил он проникновенным голосом. Услышав этот голос, взрослые мужчины буквально рыдали, стараясь получить от него знак одобрения. – Что ты скрываешь от меня?
Но Рэйчел была сильней, чем сотня мужчин.
– Ничего, – ответила она и ослепительно улыбнулась. – Абсолютно ничего.
Посмотрев на нее долгим взглядом, он кивнул, больше для себя, чем для нее. Наклонившись к Рэйчел, он схватил ее за руку и помог подняться на ноги. Люк не поддался искушению прижать ее к себе. Может, тогда он смог бы раскрыть ее тайну. Или наоборот, Рэйчел еще больше замкнулась бы в себе.
– Рэйчел, не улыбайся, когда говоришь неправду, – сказал он, отпустив ее руку. – Сразу видно, что ты врешь. Ты будешь искренне улыбаться только тогда, когда тебе преподнесут мою голову на блюдечке с голубой каемочкой. Но ты уж извини, здесь я тебе не помощник.
– Ну что ж, будем надеяться, что кому-то повезет больше, чем мне.
Он чуть было не расцеловал ее за эти слова. Грустно, конечно, сознавать, что фантазии женщины о его отрубленной голове очень его возбуждали. Но что поделать, Рэйчел действовала на него именно так! Она была совершенно непредсказуемой, и поэтому Люку хотелось прижать ее к стене и поцеловать.
– Можешь пойти в свою старую комнату, – сказал он. – Там никого нет.
– А ты откуда знаешь?
– Просто знаю, и все.
Они шли молча по пустынным коридорам. Было поздно, и через окна, расположенные почти у самого потолка, Люк видел яркое свечение луны пустыни. Ясная ночь, подумал он. В такую ночь волки выходят на охоту.
Он остановился у двери прежней комнаты Рэйчел. Хорошо, что она находится недалеко от его апартаментов, горадзо ближе, чем комната Кэтрин.
– Хочешь, я скажу Кэтрин, где ты находишься? Она, должно быть, волнуется.
– Да, пожалуйста.
– Должен ли я сказать, где тебя нашел?
Неподдельный страх, отразившийся в ее глазах, не столько удивил Люка, сколько заинтриговал. Значит, вот как все обернулось. Сейчас она боялась Кэтрин, самой тихой и радушной из представительниц разношерстной толпы его последователей. Да что такого случилось в этой проклятой кладовой?
– Пожалуйста, не говори, – попросила она тихим голосом. – Когда она разрешила мне вернуться, я обещала быть послушной ученицей. В эту комнату вход запрещен.
– А что ты ожидала там увидеть? Моих мертвых жен?
– Нет, я думала, что найду их в Коффинз Гроув, – попробовала съязвить Рэйчел.
Он посмотрел вниз, на ее губы, такие бледные, такие нежные. Они еще ни разу не касались его тела, а ему так этого хотелось…
– Ничего не осталось в Коффинз Гроув, – отрезал он и оставил ее одну.
Бобби Рэй ждал, когда вернется Рэйчел. Кэтрин подозревала, что затевается что-то недоброе и просила его держать ухо востро. Он гордился тем, что умел шпионить за другими. Черт, да он был мастером в этом деле!
Кэтрин забрала у него лекарства, но сказала, чтобы он говорил по-прежнему медленно и сохранял взгляд рассеянным. Она сказала, ей не нравится, когда он ведет себя слишком спокойно.
Он уже давно не был спокойным.
Кэтрин любила боль. Она просто тащилась, когда он причинял ей боль. Чем больше, тем лучше. Ему тоже нравилась боль, но смерть он любил больше. К сожалению, с ранних лет он усвоил урок о том, что после убийства удовольствию тоже придет конец.
Может, она разрешит ему убить дочь Стеллы. Ведь Кэтрин обещала заботиться о его нуждах, к тому же он знал, что смерть Рэйчел очень важна. А уж он постарается, чтобы она умирала как можно дольше.
Она вернулась в свою старую комнату. Кэтрин думала, что она так и сделает. А это значит, сказала Кэтрин, что девчонка знает то, о чем знать не следует. Поэтому можно рассказать ей много другого, все равно ей отсюда ни за что не выбраться.
