Текст книги "Весь жар"

Автор книги: Энн Мэтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава девятая

Солнце приближалось к зениту. Джоанна села и просунула руки в рукава полосатой махровой пляжной куртки, лежащей на песке. Мариса одолжила ей эту куртку, и со времени приезда Джимми она часто ею пользовалась. Джоанна обхватила руками поднятые колени и взглянула на жениха, вытянувшегося на полотенце рядом. Глаза его были закрыты темными очками. Кожа нездорово-белая, когда он только приехал на Дионисиус, постепенно покрывалась ровным загаром. Обычно он загорал очень плохо, получая солнечные ожоги, и в этот раз мучился, пока Андреа не дала ему крем, хорошо защищающий кожу. Он радовался каждой минуте, проводимой на острове, и быстро поладил со всей семьей.

Ее отец, вооружившись присущим ему обаянием, помог молодому человеку быстро освоиться; оба увлекались игрой в шахматы, и Мэт с удовольствием использовал их общее увлечение в длинные вечера. Андреа обращалась с ним так же, как с Константине, с чуть заметной ласковой насмешливостью, и держалась просто, чтобы Джимми не смущался. Мариса тоже нашла жениха своей сводной сестры чрезвычайно приятным, а так как Джимми знал о глубоководном нырянии гораздо больше Джоанны, они отлично поладили.

Одна Джоанна чувствовала себя в стороне от всей семьи, что, как она говорила себе, просто глупо, ведь единственной причиной, приведшей сюда Джимми, было желание угодить ей.

Она отвернулась от него, лениво скользнув взглядом к самому горизонту, где все так же белела тонкая полоска морского песка. Стоял как всегда чудесный день, на небе ни единого облачка. Ей следовало быть довольной в окружении людей, которых она так любила. Но девушка испытывала грусть и беспокойство, все ее раздражало. Ей с трудом удавалось сохранить веселость, в то время как ее единственным желанием было бежать, скрыться от посторонних глаз, остаться одной и забыть обо всем. Ее отец уверен, что очень порадовал ее тем, что пригласил Джимми, и потому она не могла поделиться с ним своими сомнениями, а больше ей не с кем поговорить. Джоанна в глубине души возмущалась собственной глупостью: почему она недовольна будущим, которое выбрала сама? Она с раздражением оглянулась на Джимми. Со времени своего приезда неделю назад он очень мало говорил о своем отношении к ее отцу, Джоанна знала, что он уверен в ее возвращении в Англию вместе с ним, Джимми, через десять дней, когда на остров прибудет пароходик. Ее особенно угнетала мысль, что Джимми с готовностью принял приглашение отца, вопреки своим так называемым принципам, но вместе с тем ей было неловко его осуждать. Димитри не появлялся со дня приезда Джимми, и, если она хотела быть честной с собой, в этом заключалась главная причина ее подавленности. Неважно, что она без конца повторяла себе, что он просто животное и нисколько ее не уважает, его образ занимал ее мысли и заставлял страдать. Может, если бы тут не было Джимми, она снова увидела бы его и успокоилась. Но при действительном положении само присутствие Димитри на острове, так близко и в то же время далеко, лишало ее покоя. К тому же Константине получал огромное удовольствие, рассказывая при Джоанне, как проводил время его старший брат, и Джоанна понимала, что таким образом он расплачивался с ней за то, что она не удостоила его своим вниманием. Возможно, если бы Димитри уехал с острова и вернулся к своей работе в Афинах, Джоанне стало бы легче, но он, очевидно, не торопился делать это.

Как будто почувствовав ее взгляд, Джимми неожиданно открыл глаза и улыбнулся.

– Который час? – лениво поинтересовался он.

Джоанна, пожав плечами отвернулась.

– Почти полдень, пойдем окунемся.

Джимми вздохнул, потянулся и сел.

– А тебе хочется? – поинтересовался он, небрежно обнимая ее за плечи.

Джоанна равнодушно повела плечами, потом неловко поднялась на ноги, оставив его удивленно смотреть на нее снизу вверх.

– Что случилось, Джо? – с любопытством спросил он, и Джоанна виновато подумала, что ей неприятно его прикосновение.

С особенно ласковой улыбкой она извинилась и сказала:

– Ничего не случилось, родной! Просто я устала сидеть. Пошли! Искупаемся последний раз перед обедом.

Джимми некоторое время смотрел на нее внимательно, потом тоже поднялся на ноги.

– О'кей, – добродушно согласился он. – Наверное, все из-за того, что у тебя сейчас нелегко на сердце, а я все время забываю об этом.

– Что именно? – резко спросила Джоанна, широко раскрыв глаза.

Джимми нахмурился.

– Как что?... Разумеется, я говорю о твоем отце, – объяснил он, и Джоанна страшно покраснела.

– Да, конечно, – сказала она неуверенно, снимая куртку и чувствуя, как на нее нахлынула волна отвращения к самой себе. – Пошли же! Ну, кто быстрее?

Они играли в воде, как дети, пока Джимми не поднял ее на руки и не вынес на песок. Ставя ее на ноги, он сказал взволнованно:

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, Джоанна?

Джоанна не посмела отвернуться, как ей ни хотелось. Вместо этого она позволила ему поцеловать себя со все возрастающей страстностью, а потом отстранилась, небрежно сказав:

– Ну же, Джимми. Нас видят из дома.

Джимми пнул босой ногой песок.

– Ну и что? – воскликнул он, но наклонился и поднял полотенца, прежде чем пойти за ней к вилле.

В своей комнате Джоанна сняла купальник и приняла душ, потом надела синие легкие брюки и вязанную крючком блузку в тон. Она почти досуха вытерла волосы, закрепила их эластичной лентой и наложила на веки тени. Потом, довольная тем, что ей не нужно пользоваться никакой другой косметикой, она вышла из комнаты и направилась в гостиную.

Ей показалось, что там никого нет и она, пройдя к бару, взяла банку с охлажденным лагером [10]10
  Один из видов пива ( примеч. перевод.).


[Закрыть]из холодильного отделения и только тогда заметила в одном из глубоких кресел мужчину. Он находился в тени, и поэтому Джоанна не могла его узнать сразу. Сначала, до того, как ее глаза успели привыкнуть к полумраку, Джоанна подумала, что это Константине. Но когда он поднялся на ноги, Джоанна поняла, что это вовсе не Константине, а Димитри.

Она растерялась и от неожиданности повернулась к нему спиной, чтобы, пока она возится с крышкой банки и наливает лагер в высокий бокал, скрыть свое волнение. Потом, пригубив напиток и кое-как собравшись с духом, Джоанна повернулась к нему лицом, сумев, как ей хотелось верить, принять независимый вид.

– О, привет! – сказала она, как бы между прочим. – Давно не встречались.

Димитри лениво направился к бару, и на мгновение у Джоанны замерло сердце – она подумала, что он хочет дотронуться до нее, но он только потянулся за бутылкой шотландского виски и плеснул немного в свой пустой бокал, добавив еще несколько кубиков льда. Потом он стоял и серьезно смотрел на Джоанну, отхлебывая понемногу из бокала и давая ей время рассмотреть его. Одетый сегодня в красивый и легкий шелковый костюм довольно приятного темно-бронзового цвета, он выглядел очень элегантно и изысканно, и Джоанне трудно было представить, что этот холодный, как бы отстраненный, человек – тот самый мужчина, который страстно ласкал ее на пляже десять дней назад. И все же это тот самый человек, и, встретившись на миг с ним взглядом, Джоанна поняла, что он тоже ничего не забыл.

Он молчал, и Джоанна смутилась и, заикаясь, сама повела разговор, готовая на что угодно, только бы рассеять охватившее их напряжение.

– Что вы? Чем вы занимались? – поинтересовалась она. – Еще не надумали вернуться в Афины?

Димитри допил виски, поставил пустой бокал на бар и вытащил из кармана портсигар. Потом, взяв в рот тонкую сигару и прикурив ее от зажигалки, ответил:

– Ваш отец пригласил меня сегодня на обед. Что касается моего отъезда, то поспешу вас обрадовать, что уезжаю завтра. Константине довезет меня утром до Акримии, а оттуда я смогу добраться до материка на самолете, который принадлежит одному из моих друзей.

Джоанну охватило глубокое чувство отчаяния и безнадежности, едва она услышала его сообщение. Страшно много стал этот человек для нее значить, а она даже не заметила, когда это произошло. Легко было желать его отъезда и рассчитывать на обретение покоя, но легче ли ей будет от сознания, что он в Афинах и, возможно, с другой женщиной? А другая женщина непременно будет: такой мужчина, как Димитри Кастро, слишком привлекателен, чтобы проводить свободное время в одиночестве.

– Понимаю, – сказала она бесцветным голосом, изо всех сил стараясь держаться с достоинством. – Наверное, мы уедем до того, как вы вернетесь на остров.

Димитри задумчиво смотрел на нее.

– Очень твердое заявление, – сухо заметил он. – Вы уезжаете через неделю с небольшим, верно?

– Да. – Джоанна поставила свой бокал, который остался почти полным, и отвернулась. – Погода... погода была чудесная. Вообще, поездка сюда оказалась полной самых... разных... впечатлений, в любом смысле.

– Полагаю, и вашему жениху здесь понравилось, – небрежно заметил Димитри.

– Джимми? О да, он просто в восторге. – Джоанна до боли прикусила губу. – Думаю, мы никогда не забудем, как добры были здесь все к нам.

– Даже я? – спросил он хрипло, и Джоанна резко развернулась к нему, нахмурив брови.

Крепко сжав руки, она сказала:

– Мне следовало бы извиниться... Я имею в виду... ну, я довольно глупо вела себя в тот день на берегу, да?

Димитри задумчиво провел рукой по густым волосам.

– Надеюсь, от меня вы не ждете извинений! – заметил он натянуто, и Джоанна страшно покраснела.

Подняв голову, она уничтожающе – по крайней мере, ей хотелось верить в это – взглянула на него.

– Я научилась ничего не ждать от вас! – холодно ответила она, но он только улыбнулся.

– Вы хотите сказать... что никогда не знаете, чего ожидать, – насмешливо поправил ее он. – Однако скоро вы сможете забыть о моем существовании, и это должно вас порадовать!

Джоанна промолчала, Он, как всегда, удачно отразил все ее попытки унизить его. Казалось, он способен разрушить любые преграды, воздвигаемые ею для того, чтобы скрыть непонятные чувства, превращающие ее в комок нервов.

Словно почувствовав ее слабость и сжалившись над ней, он сменил тему разговора.

– Как сегодня самочувствие отца? Боюсь, в эту неделю я мало ему уделял внимания.

Джоанна с трудом перевела дыхание, схватила свой бокал лагера, чтобы чем-то занять руки, и ответила:

– Думаю, он чувствует себя неплохо. Наверное, он отобедает вместе с нами. – Она с облегчением услышала, что голос ее больше не дрожит.

Димитри задумчиво кивнул.

– Это была замечательная идея, правда? Привезти сюда вашего жениха.

Джоанне снова стало неловко.

– А чья это идея? – вяло поинтересовалась она.

Димитри нахмурился.

– Вашего отца, разумеется.

Джоанна отпила немного лагера и лизнула верхнюю губу.

– Я подумала... вы имеете к этому какое-то отношение, – неуверенно пробормотала она.

– Я? – казалось, подобная мысль позабавила Димитри. – С чего это я должен был подать такую идею? Какое отношение ко мне имеет ваша платоническая интрижка?

Джоанна с горечью взглянула на него, презирая себя за то, какую власть он имеет над ней, какую боль он может ей причинить. Ей хотелось наброситься на него с кулаками за то, что он так откровенно смеется над ней. Но шум колес в холле привел ее в чувство, Джоанна заставила себя улыбнуться и пошла навстречу отцу. Мэтью ласково посмотрел на нее, взял ее руку в свою и пожал. Потом взглянул на Димитри с явным удовольствием.

– Итак, ты пришел, – сказал он удовлетворенно. – Константине сказал, что ты завтра уезжаешь.

Димитри кивнул.

– Это правда, – подтвердил он, погасив сигару в пепельнице. – Возникли кое-какие проблемы с новой вакциной, о которой я тебе рассказывал. Придется проверить условия производства. В лабораторных испытаниях все было в порядке.

Мэтью с интересом слушал.

– А как насчет нового назначения? – спросил он. – В исследовательскую лабораторию в университете? Ты согласишься?

Димитри взглянул в сторону Джоанны, потом, как будто не желая говорить о себе, пожал плечами и небрежно сказал:

– Уверен, что наш разговор не интересен твоей дочери.

Мэтью нахмурился.

– Не дури! Ну, конечно же, ей это интересно, так же как и мне. Не каждый день нашему другу делают столь лестное предложение.

Джоанна, широко раскрыв глаза, вопросительно посмотрела на отца. Димитри сунул большие пальцы рук за пояс брюк и, пройдя к распахнутой двери на веранду, встал там, глядя на море.

– Возможно, я не дам согласия, – наконец сказал он. – Профессорское место означает постоянную работу... Я больше не буду свободен и не смогу работать, когда захочется!

Мэтью издал возмущенный возглас.

– Мужчине необходимо постоянство, рано или поздно! – заявил он. – Управление...

– ... Означает ответственность! – закончил, поворачиваясь к ним лицом, Димитри.

Джоанна посмотрела на него. Раньше Джоанне казалось, что его работа не так важна, теперь же она начала понимать, как в этом ошибалась. Димитри взглянул в ее сторону и Джоанна быстро опустила голову.

– Твоя дочь может подтвердить, что я безнадежно безответственный человек, – заметил он сухо, и Мэтью с любопытством посмотрел на Джоанну. Потом он перевел взгляд на Димитри, и странное выражение мелькнуло в глубине его глаз.

– Очевидно, ты поступишь так, как считаешь нужным, Димитри, – заметил он. – Однако ты знаешь мое мнение, какое бы малое значение оно ни имело. Что говорят родители?

Димитри улыбнулся.

– То же, что и ты, – ответил он.

В холле раздался звук приближающихся шагов, и через мгновение в комнату вошел Джимми Лорример. Одетый в узкие джинсы и футболку, он резко отличался от остальных мужчин. Он вежливо кивнул Мэту и настороженно взглянул на Димитри, прежде чем посмотрел на свою невесту. Джоанна улыбнулась, и он подошел к ней, по-хозяйски обнял за плечи. Последовало неловкое молчание, потом Мэтью сказал:

– Ну как, накупались утром? Кажется, я видел вас на пляже.

– Да, сэр, – весело отвечал Джимми. – А после обеда Мариса попытается научить меня кататься на водных лыжах. Они с Константине часто пользуются лодкой, верно?

– Кажется, – проговорил Мэт довольно рассеянно, и Джоанна задумалась, почему он вдруг стал таким озабоченным. Она поспешила вставить: – На меня сегодня можете не рассчитывать. Я... у меня болит голова.

Джимми был само сочувствие.

– Дорогая! Почему ты мне не сказала раньше? Разумеется, мы не поедем!

Джоанна провела рукой по лбу, отступая от него.

– Ну, что ты, вы, конечно же, должны поехать, – воскликнула она. – В любом случае, мне лучше побыть одной. Поезжай с остальными и хорошенько отдохни. После обеда я прилягу на часок, а к вечеру все будет отлично.

Джимми, казалось, хотел запротестовать, но промолчал, так как вошли Андреа, Мариса и Константине.

– Обед готов! – объявила Андреа, взглянув на Димитри. Потом обратилась к Мэту: – Ты хорошо себя чувствуешь, дорогой?

Мэтью несколько рассеянно кивнул.

– Да, спасибо, – отвечал он. – Димитри, не повезешь ли ты мое кресло?

После обеда Джоанна сразу сбежала. У нее на самом деле начиналась головная боль, но не это было причиной ее отказа от сегодняшней поездки. Она не нашла в себе достаточно мужества, чтобы поехать кататься с Марисой и Константине: несколько часов сидеть рядом с Константине и слушать, как он рассказывает о Димитри, чтобы поддразнить ее, было выше ее сил. Кроме того, их детская болтовня стала уже надоедать, а лодки ее мало интересовали. Итак, она прилегла на кровать и закрыла глаза, про себя благословляя прохладный воздух, – в доме работали кондиционеры. Она слышала, как отец вместе с Димитри вошли в комнату отца, и догадалась, что Андреа где-нибудь отдыхает с книгой или журналами, как она обычно делала в самые жаркие часы дня. Молодежь уехала на машине сразу после обеда, не преуспев в попытке уговорить Джоанну поехать с ними. Мариса упомянула бухту, идеальную для водных лыж и находящуюся недалеко от их дома.

Джоанна старалась успокоиться, но несмотря на царящую тишину, ей это никак не удавалось. Она сняла с себя тонкое белье, полагая, что это поможет, но так и не смогла заснуть. Откровенно говоря, она с удовольствием вышла бы из дома, но ей не хотелось активных движений. Она бы просто прокатилась в горы погулять среди деревьев, наслаждаясь красотой дня.

В конце концов, ею овладело нетерпение, она соскользнула с кровати и оделась в тонкое хлопчатобумажное платье темно-пурпурного цвета, которое очень шло к ее светлым волосам и загорелой коже. Его прямой покрой едва обозначал контуры ее тела, отсутствие же рукавов и довольно большой круглый вырез оставляли открытыми руки и шею. Потом, обув на ноги легкие сандалии, она вышла из комнаты и, бесшумно пройдя по коридору, вышла из дома. На патио все было тихо, доносилось только постоянное бормотание океана и ритмичное стрекотание сверчков. Она вздохнула, и снова к ней вернулось чувство освобождения, которое она испытала, впервые покинув Англию, три недели назад, и которое почему-то исчезло с приездом Джимми.

Оставив патио, она обошла дом и оказалась на дороге, ведущей к холмам позади виллы. Это была та самая дорога, по которой они ездили в Диону и к дому Димитри, и Джоанна знала, что через несколько сот ярдов, прокаленных жарким солнцем, она войдет в прохладную тень деревьев. Не думая об опасности прогулки по такой жаре с непокрытой головой, она начала подъем по дороге. Только темные очки прикрывали ее глаза от ослепительного света солнца.

Было очень жарко, и скоро ручеек пота пробежал по ложбинке между лопатками под платьем. Она остановилась и повернулась, оглядывая величественно раскинувшийся перед ней залив. Панорама была действительно захватывающей, как бы обрамленная рамой из густо покрытых лесом вершин. В воздухе плыла знойная дымка, вдруг на мгновение вид исказился, и Джоанна поняла, что это протестуют ее глаза.

Поглубже вдохнув, она продолжила путь, торопясь поскорее добраться до тени, которая, казалось, была так близко, но никак не приближалась. Она упорно шла, ускорив шаг, но скоро сбилась с ритма и задохнулась, размышляя, не лучше ли ей вернуться к дому. Тяжело дыша, она остановилась на обочине, как раз когда на холм въехала и поравнялась с ней машина.

– Ах ты, взбалмошная, безответственная девчонка... – последний эпитет был проглочен, и Джоанна чуть покачнулась, когда Димитри, громко хлопнув дверцей, выскочил из "лендровера" и, сердитый, подбежал к ней. – Отправиться на прогулку в такую жару, ничем не прикрыв голову! – яростно отчитывал он ее. – Бог мой, девочка, ты, должно быть, и вправду спятила!

Джоанна протянула вперед руку, чтобы оттолкнуть его.

– Я не нуждаюсь в ваших советах... – начала она, но он схватил ее за руку и бесцеремонно потащил к машине, распахнул ближайшую дверцу и почти втолкнул в машину. Потом надежно запер дверцу, обошел капот и уселся с ней рядом раньше, чем она успела выяснить, как открывается замок. Без единого слова он завел мотор и быстро поехал вверх по склону, к прохладе рощицы наверху.

Но даже на открытом месте в машине было изумительно прохладно: воздух свободно проникал в открытые окна и приятно овевал ее разгоряченные щеки. Джоанна вздохнула и, успокоившись, наслаждалась поездкой, не пытаясь думать о том, что будет дальше и куда он ее везет.

Наконец они свернули с дороги, ведущей к его дому, на ту, что вела к озеру, которое Джоанна видела в день своего приезда. Она собиралась как-нибудь прогуляться к нему, но возможность не подвернулась, а после приезда Джимми они каждый день проводили на пляже или в море.

Димитри остановил "лендровер" на полоске гравия, ведущей к кромке воды, и Джоанна впервые увидела вблизи озеро и окружающую природу. Оно было небольшое, но по синеве воды Джоанна предположила, что оно очень глубокое и очень чистое. На случай опасности, Джоанна быстро выскользнула из машины и пошла к воде, носком сандалии переворачивая гальку. Вода оказалась ледяной, так как была скрыта от солнца окружавшими озеро деревьями. Джоанна замерла, вдруг сообразив, что на другой стороне находятся развалины храма Геры, которые ей показывал Димитри более десяти дней назад.

Она оглянулась назад, на машину. Димитри вышел из нее и, лениво облокотясь на капот, курил сигару. С преувеличенным безразличием Джоанна спросила:

– Эта роща находится рядом с храмом? – и указала в сторону озера.

– Верно, – кивнул Димитри. – Насколько я понимаю, по вполне понятным причинам он был специально построен у воды. Возможно, и деревьев в то время было не так много. Большинство святых мест расположено недалеко от воды. Все божества и духи питают слабость к воде, разве ты не знала?

Джоанна нахмурилась.

– Воздух, огонь и вода, – пробормотала она медленно. – Да, я слышала что-то об этом.

Димитри выпрямился и направился к ней.

– Могу себе представить огонь в этом храме, – заметил он, придавливая ногой окурок сигары. – Определенные ритуалы сохраняются во всех религиях. Думаю, свечи играли ту же роль, что и сейчас.

Джоанна взглянула на него.

– Но ведь свечи еще и освещают алтарь, – воскликнула она. – Отождествлять богов Древней Греции с современными религиями – варварство!

– Почему? – прищурившись, осведомился Димитри. – Что в современных верованиях делает их более привлекательными, чем так называемые варварские ритуалы?

– Знаю, вы стремитесь завязать спор, лишь бы взять верх надо мной! – воскликнула Джоанна. Она тяжело вздохнула. – Зачем вы привезли меня сюда?

Димитри серьезно смотрел на нее.

– Потому что это место казалось мне не хуже любого другого, – грустно ответил он. – Если я вижу, что молодой женщине – любой молодой женщине – грозит солнечный удар, я стараюсь ее спасти! – Теперь он говорил уже насмешливо. – К счастью, такое происходит не часто!

Джоанна сжала губы.

– Хорошо, признаю... я поступила глупо, выйдя вот так на солнце, но мне было необходимо уйти с виллы, а другого способа я не нашла.

– Ты могла бы попросить меня подвезти, – сказал он.

Джоанна сердито посмотрела на него.

– Вот уж точно! – сказала она с нетерпеливым жестом. – И что бы я сказала?.. Пожалуйста, мистер Кастро, мне необходим свежий воздух. Не вывезете ли вы меня отсюда? – Она покачала головой.

– Тебя угнетает атмосфера виллы?

– Я этого не говорила.

– Да, но смысл именно таков.

– Я хотела побыть одна, – покраснев, призналась Джоанна.

– Подальше от виллы отца?

– Да.

– Где?

– Это место вполне подходит, – Джоанна развела руками.

– Но ты не одна, – у него вдруг сел голос.

– Да. – Джоанна отвернулась, вдруг остро почувствовав уединение этого места. Она прижала ладони к вспыхнувшим щекам и сказала: – Не надо спорить, Димитри. Не сегодня. Просто поговорите со мной... расскажите мне о вашей работе, о чем угодно! Знаете, мне это интересно. – Она нашла полоску густой травы и опустилась на колени, спугнув стаю птиц.

Димитри пожал широкими плечами, расстегнул и снял пиджак. Он бросил его на сиденье машины, за пиджаком последовал галстук. Потом он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и, не торопясь, вернулся к Джоанне.

– Почему вас интересуют болезни, доставляющие людям столько страданий? – спросил он, садясь с ней рядом, не опасаясь испачкать травой дорогой костюм. Положив руки на поднятые колени, он, недоумевая, покачал головой.

Джоанна взглянула на него.

– Я считаю ваш труд благодарным, – ответила она, настаивая.

Он улыбнулся, и на этот раз в его улыбке не было насмешки.

– Твоя точка зрения, вероятно, объясняется тем, что тебе известны только некоторые крупные открытия Кюри и Александра Флеминга, – сухо заметил он. – В действительности по большей части моя работа однообразна и скучна. Прежде всего, я физиолог и большую часть времени провожу исследуя образцы культур, пытаясь определить, что обеспечивает их жизнедеятельность. Людям неосведомленным, вроде тебя, все это кажется страшно скучным.

Джоанна наклонила голову.

– На самом деле ты хочешь сказать, что мне трудно понять твой профессиональный язык, – сказала она. – То есть, наука меня ослепит! – Она нахмурилась. – В вашем учреждении есть женщины? Способны они разговаривать с тобой разумно, на равных? – В голосе ее прозвучала нотка мечтательности.

Димитри долго смотрел на нее задумчиво.

– Да, есть женщины-исследователи, работающие наравне с мужчинами, – согласился он. – Но если ты воображаешь, что мой коллега-мужчина ищет общества женщины, чья работа параллельна или соприкасается с его работой, то очень ошибаешься, Джоанна. Поверь мне, когда я выхожу из лаборатории, то меньше всего нуждаюсь в, как бы ты сказала, профессиональном разговоре!

– Разговоре о работе, – с улыбкой поправила она его. Потом вырвала травинку и разрезала ее ногтем. – Что же тогда тебе нужно?

Димитри откинулся назад, облокотившись на локти, вытянув ноги вперед.

– Многое, – тихо ответил он.

– И что именно? – Джоанна подняла взгляд от травинки.

Он посмотрел на нее, прищурившись.

– Думаю, это зависит от того, обсуждаем мы наши духовные или физические потребности, – сухо заметил он. – Почему это тебя так интересует? Мне следует показать такую же заинтересованность и задать тебе такие же вопросы?

Джоанна вздохнула, отбросила травинку.

– Расскажи мне об Афинах, – сказала она, делая вид, что не понимает подтекста разговора.

– Ну да? – сердито пробормотал Димитри, и глаза его вдруг потемнели. – И о чем бы ты хотела услышать? О роскошных экспонатах музеев? О торговых центрах? Национальных садах? Или тебя интересуют ночные клубы? – Он сердито взглянул на нее. – Прекрати со мной игру, Джоанна, мы оба знаем, к чему это ведет...

Джоанна вскочила бы на ноги, но обманчивым быстрым движением Димитри поймал ее за кисть одной руки и удержал на месте, рядом с собой. Потом ласково провел кончиком пальца вверх по ее руке до плеча, наблюдая, как кровь приливает к ее щекам. Джоанне казалось, что у нее не осталось собственной воли, и когда он наклонился и поцеловал ямочку у горла, где отчаянно билась жилка, она осторожно дотронулась рукой до его лица. Но он взял ее руку и прижался ртом к ее ладони, потом стал целовать каждый ее палец, пока они все не показались ей обожженными.

– Димитри! – выдохнула она, протестуя, и он вопросительно заглянул ей в глаза: но выражение его глаз оставалось скрытым густыми ресницами.

Он чуть шевельнул плечом и осторожно оттолкнул ее от себя. Пока Джоанна пыталась собраться и взять себя в руки, он лег на спину в траву, одна рука на лбу как бы прикрывала глаза от солнца.

У Джоанны вдруг болезненно заныло тело. Снова он сумел жестоко встряхнуть ее, играя, как хищник со своей жертвой. Он, должно быть, чувствовал, какую власть имеет над ней, знал, что способен взволновать ее так, как никакой другой мужчина, и все же старался унизить ее.

Она крепко сцепила пальцы обеих рук. Какая же она дура! Почему позволила ему такие вольности в обращении? Почему сразу не остановила его? Она обручена с Джимми, а ведет себя как легкомысленная девушка! Ее охватил стыд. Как может она, хотя и мысленно, сердиться на Димитри за то, что он не стал ее ласкать; ей следовало бы только благодарить его за это!

Димитри медленно поднял руку и потянул ее за прядь волос, привлекая внимание. Она с напускной холодностью оглянулась на него, вопросительно подняв брови. Димитри улыбнулся ей своей открытой улыбкой, без малейшего следа насмешки.

– Что за мучительные раздумья омрачают эту головку? – проницательно поинтересовался он. – Не знаю, почему, но я предчувствую изрядную долю самобичевания!

– Ты так умен, что ни в чем не сомневаешься, да? – с горечью воскликнула Джоанна.

– Не особенно, – ответил он, нахмурившись. – Бога ради, Джоанна, прекрати искать объяснения каждому нашему поступку! Есть вещи, не поддающиеся анализу, я испытал это на себе!

– Не сомневаюсь! – Джоанна поникла.

– Джоанна, – нетерпеливо вздохнул он, – у тебя что, совсем нет разума? – И ухватив пальцами ее нежное предплечье, он потянул ее к себе. Джоанна уперлась в его грудь руками, но он был сильнее и, положив другую руку на ее затылок, силой заставил наклониться навстречу его губам. Долгое мгновение Джоанна мужественно старалась не отвечать на поцелуй, но его губы заставили ее приоткрыть рот, и она уже больше не могла сопротивляться.

Димитри со стоном перекатился, прижав ее спиной к траве, в то время как его губы уже искали нежную кожу ее плеч. Он сдвинул ее платье с одного плеча, лаская губами, а рука в это время гладила изгиб ее шеи. Руки Джоанны, оказавшиеся на его шее, притягивали его все ближе, и она вдруг почувствовала дрожь его сильного тела.

– Ну, это уже на грани безумия! – хрипло пробормотал он. – Я ведь всего-навсего человек, Джоанна... это надо прекратить... сейчас же...

Беспощадным усилием воли он заставил себя оторваться от нее, поднялся на ноги и провел рукой по волосам. Не оглядываясь, большими шагами он направился к "лендроверу". Когда через несколько минут она пришла в себя, он раскуривал сигару дрожащими пальцами. Джоанна подняла руки к волосам, с трудом пригладила их, страшась момента, когда ей придется пройти через лужайку и сесть в машину; и тогда, она знала, он отвезет ее на виллу отца и больше она его уже никогда не увидит. Джоанна теперь понимала, что волнует его так же сильно, как и он ее. Но если для него все ограничивалось физическим влечением, для нее, как она начала сознавать, дело обстояло значительно серьезнее.

По дороге на виллу они не разговаривали, и едва Димитри остановил машину позади дома, Джоанна выпрыгнула из нее, даже не попрощавшись. По правде говоря, она боялась, что поставит себя в глупое положение, если попытается сказать хоть что-нибудь. Димитри был странно замкнут и холоден, и она понимала невозможность пытаться вести себя непринужденно, словно ничего не произошло.

Он лишь коротко кивнул ей и, едва она оказалась на земле, рванул "лендровер" задним ходом с такой скоростью, что застонали покрышки, царапая пыльную дорогу. Спустя миг на месте машины осталось только облако серого тумана. Джоанна медленно, с трудом преодолевая каждый шаг, обошла патио и открыла дверь дома.

Андреа сидела на диване, листая журналы; она задержала долгий взгляд на вошедшей Джоанне, отметив ее растрепанные волосы и запачканное травой платье.

– Я хочу с тобой поговорить, Джоанна, – невесело сказала она. – Присядь, пожалуйста.

Джоанна прижала пальцы к векам.

– Это не подождет? – спросила она устало.

– Боюсь, что нет, – холодно ответила Андреа. – Садись!