Текст книги "Весь жар"

Автор книги: Энн Мэтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Энн Мэтер
Весь жар

Глава первая

Димитри Кастро сунул руки поглубже в карманы толстой дубленки, воротник которой был поднят: уж слишком непривычен для него холод английской весны. Гнетущая обстановка кладбища казалась еще более мрачной на фоне свинцово-серого неба, начинающего сеять мелкий противный дождь; голые скелеты деревьев в полусумеречном освещении не могли ни улучшить настроения, ни укрыть от пронизывающего ветра. Димитри поежился и с тоской подумал о тепле и уюте своего гостиничного номера и о бутылке ожидавшего шотландского виски. Но со всем этим, разумеется, придется подождать. Он медленно пошел по дорожке к группе людей, одетых в траур, застывших вокруг открытой могилы, и остановился в тени приземистого дуба, мрачно разглядывая каждого, пытаясь догадаться кто из них – Джоанна Николас.

Димитри взглянул на часы. Мэт назначил время встречи на четверть четвертого, а было уже больше половины, но он, кажется, не опоздал. Конечно, следовало подъехать пораньше, но его задержал телефонный разговор и он не смог вовремя выехать из гостиницы.

Димитри снова посмотрел на собравшихся. Их было не много: две женщины среднего возраста, пожилой мужчина и мальчик, Молодой человек, вероятно, лет двадцати пяти и еще девушка; не было сомнения, что это и есть Джоанна Николас. Димитри напряженно вглядывался. С того места, где он стоял, не очень-то все увидишь. Девушка была высокой и стройной, но ему не удавалось разглядеть ее лицо, а волосы закрывал темный шарф. Он представлял себе, что она похожа на Мэта: круглолица, черноглаза и темноволоса, с покладистым характером. Вдруг он почувствовал к ней острую неприязнь и в который раз задал себе вопрос: в чем же истинная причина того, что она решила связаться со своим отцом спустя столько лет. Ведь не только, чтобы сообщить о смерти его первой жены, своей матери? Какое ей дело до отца, которого она не желала знать все эти годы? Димитри совершенно уверен, что на месте Мэта он сам не обратил бы внимания на ее письмо, но Мэт был гораздо мягче его и, несмотря на сомнения Андреа, твердо решил связаться со своей дочерью. Вполне естественно, что Андреа испытывает некоторые сомнения. Она наблюдала, как из года в год растет его горечь, вызванная тем, что все это время дочь не желала его знать. А кроме этого, была еще и Мариса. Неизвестно еще, как девушка воспримет новость, ведь она всю жизнь считала себя горячо любимым и единственным ребенком отца.

Димитри нетерпеливо потоптался на месте. Служба подходила к концу. Священник произнес заключительные слова и бросил на гроб первую горсть земли. Это было единственным знакомым для Димитри знаком во всей церемонии.

Он наблюдал за девушкой, стараясь представить, что она думает. Она стояла, прямо и неподвижно, не выказывая никаких чувств, и Димитри гадал про себя, так ли она холодна, как казалась. Не может скорбная церемония погребения матери не доставлять ей сердечную боль! Он пожал плечами. Англичане непохожи на его соотечественников, они замкнуты и боятся показать свои чувства. Разве они не понимают, что в них заключается истинная жизнь? Что чувствовать, делиться болью и наслаждением и означает жить по-настоящему! Дома, в Греции, никто не боится плакать, громко кричать от горя. Так же, как в веселые минуты не боятся проявить свою радость. Его знойная страна населена пылкими людьми, она не так холодна и скудна, как природа сегодняшней Англии.

Димитри оглянулся. Его автомобиль стоял у ворот; он задался вопросом, есть ли у присутствующих машина. Он не хотел бы ехать к девушке домой. Мэт просил поговорить с Джоанной, а это можно сделать где угодно. Например, в его отеле, который, как казалось Димитри, подходил для этого лучше, чем чья-то гостиная.

Служба закончилась. Священник повернулся и ласково тронул девушку за плечо, потом повел всех между рядами могильных камней к тропинке. Девушка шла за ним, наклонив голову. Димитри двинулся к ней и, пропустив священника, задержал ее, взяв за руку.

– Мисс Николас? – голос его прозвучал глухо, с усилившимся вдруг акцентом, который почувствовал даже он сам.

Девушка остановилась и повернулась к нему лицом, с любопытством глядя широко распахнутыми глазами. Димитри от неожиданности осекся: она оказалась совершенно не такой, какой он воображал. Она вовсе не походила на Мэта, если не считать высокого роста и стройной фигуры. У нее было овальное лицо, нежная безупречная кожа цвета персика, а широко расставленные глаза изумительного фиолетового цвета окаймляли пушистые черные ресницы. Рот у нее был не маленький, но красивой формы, и прекрасно гармонировал с остальными чертами лица, а волосы (скрывавший их до сих пор шарф сползал ей на плечи) были такого редкостного пепельного оттенка, который при определенном освещении казался белым. Они были длинными и прямыми, а теперь, когда шарф упал с головы, рассыпались, волнами обрамляя щеки.

– Да? – отозвалась она. Голос у нее был с легкой хрипотцой, но вызвано ли это переживаемыми волнениями или являлось характерной особенностью он не мог понять.

Димитри пришел в себя и чуть заметно поклонился. Он чувствовал, как остальные участники церемонии собирались вокруг них; ближе всех подошел молодой человек, он по-хозяйски взял девушку за другую руку и, казалось, приготовился решительно прервать все, что ни скажет Димитри. Он был молод, носил длинные каштановые волосы и имел вид самоуверенной юности, чем напоминал студента, принимавшего участие в демонстрациях против властей. Как видно, он считал вмешательство Димитри по крайней мере неуместным. Но Димитри это не волновало, он вполне мог справиться с подобным проявлением враждебности. Он снова перевел взгляд на Джоанну Николас.

– Меня зовут Димитри Кастро, – вежливо представился он. – Я дальний родственник вашего отца, Мэтью Николаса, и нахожусь здесь по его поручению. – Он сделал паузу, не скрывая нетерпеливого раздражения и поглядев многозначительно на любопытствующих лиц, окружавших их. – Мы не могли бы где-нибудь поговорить? Может, в моем отеле?

Джоанна Николас внимательно рассматривала его своими непроницаемыми фиолетовыми глазами.

– Димитри Кастро? – пробормотала она, пожимая плечами. – Мне это ни о чем не говорит.

Димитри сдержал нетерпение.

– А почему это должно вам что-то говорить? – мрачно осведомился он. – Ведь вы написали своему отцу, разве не так, мисс Николас?

– Сообщила ему о смерти моей матери, это так, – кивнула она.

– Джоанна? – нетерпеливо заговорил молодой человек. – О чем речь?

Девушка покачала головой, не желая ничего обсуждать.

– Я написала... своему отцу, – объяснила она неохотно. – Я подумала, что он имеет право знать то, что... что мама умерла! – в ее голосе Димитри услышал нечто похожее на чувство и испытал некоторое облегчение. Она не так уж бездушна, как хочет казаться.

Молодой человек нахмурился.

– Бог мой, да с чего это? – воскликнул он, и, сам того не ведая, задал тот же вопрос, который как раз хотел бы задать и Димитри. – Ему до тебя не было никакого дела, ведь так? С чего бы теперь тебе принимать во внимание его чувства?

Вмешалась женщина средних лет.

– Джоанна, – с упреком заметила она, – ты не сказала нам, что написала отцу.

Джоанна нетерпеливо взглянула на Димитри.

– Я не считала это необходимым, тетя Эмма, – ответила она.

Димитри посмотрел на остальных присутствующих, потом снова на девушку.

– Мисс Николас, – обратился он к ней довольно сухо, – я прекрасно понимаю, что сейчас вам не до меня, но очень важно, чтобы мы с вами поговорили.

Она с сомнением пожала плечами. На ней было темно-синее шерстяное пальто, подол и воротник которого оторочены серебристым мехом, и когда она повела обнаженной головой, в сгущавшихся сумерках светлые волосы показались особенно яркими. В другой обстановке и в другое время Димитри нашел бы ее очень привлекательной, сейчас же он чувствовал только раздражение, от того, что так трудно было выполнить поручение Мэта.

– Может быть, вы зайдете ко мне завтра, мистер Кастро? – снова заговорила она.

Димитри почувствовал, как у него дернулась щека.

– Совершенно невозможно, мисс Николас.

Молодой человек окинул его оценивающим взглядом.

– Разве вы не видите, что мисс Николас расстроена? – сердито осведомился он. – Она не желает, чтобы ей досаждали всякие... иностранцы, тем более сегодня!

Димитри напрягся.

– Думаю, мне должна ответить сама мисс Николас!

– Джимми, я тебя прошу! – вздохнула Джоанна. – Все-таки мне придется побеседовать с мистером Кастро, раз он настаивает, ведь он приехал издалека... – Она обернулась к остальным. – Тетя Эмма, дядя Гарри, Алан, миссис Твейнс! Вы не будете возражать? Я хочу сказать... я не думаю, что это отнимет много времени, к тому же нам осталось сделать не так много... – Она вдруг умолкла.

Женщина, которую она назвала миссис Твейнс, подошла к ней и сочувственно пожала руку.

– Конечно, мы не возражаем, Джоанна, – сказала она. – Вполне разумно с твоей стороны решиться побеседовать с этим джентльменом. Хотя твои родители и были в разводе, это вовсе не значит, что ты не дочь своего отца...

Джоанна нахмурилась.

– Нет, миссис Твейнс. Все вовсе не так. Мы с отцом совершенно чужие друг для друга люди. Это чистая формальность. – Она снова посмотрела на Димитри. – Не правда ли, мистер Кастро?

Димитри неопределенно пожал плечами.

– Если вы готовы... У меня машина...

Тетка девушки презрительно фыркнула.

– Откуда мы знаем, что он тот, за кого выдает себя? – спросила она, вызывающе тряхнув таловой.

Димитри сунул руку в карман и показал им письмо, которое Джоанна написала отцу. Он сделал это молча, и Джоанна так же молча внимательно посмотрела на него.

– Ну, так мы едем? – натянуто спросила она.

Молодой человек, Джимми, поймал ее за руку, но Джоанна только покачала головой.

– Возвращайся домой с остальными, Джимми. Я ненадолго, но предпочла бы сделать это одна. Что бы мистер Кастро ни собирался сообщить, это займет немного времени.

– Ладно, Джо, – отозвался Джимми, явно недовольный ее решением. – Хочешь, чтобы я встретил тебя в городе?

Джоанна вежливо отказалась, потом спросила:

– Где вы остановились, мистер Кастро? – Словно хотела, чтобы ее родные знали, где ее можно найти.

– В "Колоколе", – небрежно сообщил Димитри, она кивнула и повернулась к остальным, чтобы проститься.

Димитри сунул руки в карманы и, предоставив ей следовать за ним, быстро направился к своей машине. Его нетерпение нисколько не уменьшилось от того, что она подчинилась его просьбе. Его удивляло, что она делала это с неохотой. Он думал, она обрадуется возможности поговорить об отце. Иначе зачем было писать ему, если не для того, чтобы извлечь выгоду теперь, когда Элен Николас умерла и не может против этого возражать?

Димитри дошел до шикарного "мерседеса" и обернулся. Джоанна задержалась около остальных, и его нетерпение усилилось. Какого черта! Кем она себя считает, заставляя его тут болтаться? Уж не воображает ли она, что он мальчик на побегушках у ее отца? И не собирается ли обращаться с ним, как обращается с этим длинноволосым мальчишкой, Джимми? Он забрался в машину и нарочно громко хлопнул дверцей; внезапный звук достиг ее ушей и заставил обеспокоенно посмотреть в его сторону.

Протянув руку к ящику для перчаток, Димитри достал портсигар и, взяв в рот тонкую сигару, щелкнул зажигалкой. Глубоко затянувшись, он мрачно уставился в окно на сгущающиеся сумерки. Тепло машины было очень приятным после внешнего кладбищенского холода, но не улучшило его настроения.

Через несколько минут открылась дверца с другой стороны, и Джоанна Николас нерешительно остановилась у машины.

– Садитесь! – холодно приказал он, от гнева акцент его усилился. – Вы впускаете холод!

Она окинула его задумчивым взглядом, потом, пожав плечами, села с ним рядом, так, чтобы находиться как можно дальше от него.

– Сожалею, что заставила вас ждать, – вежливо сказала она.

– Я тоже, – коротко заметил Димитри и машина тронулась с места.

Димитри почувствовал, что она возмутилась его ответом, но не мог взять своих слов обратно. Что-то было в ней, в ее спокойствии, раздражавшее его, и он обнаружил, что ему доставляет удовольствие причинять ей боль. Тонкие пальцы крепко сжали руль; он вывел машину на главную Оксхемптонскую дорогу. Как он будет рад, когда выполнит поручение и сможет равнодушно покинуть эту холодную страну и холодных людей.

Кладбище, где обрела покой Элен Николас, находилось на городской окраине, а его отель был расположен в центре. Однако город был невелик и потребовалось совсем немного времени, чтобы проехать пару миль, разделивших эти два пункта. Димитри не желал начинать в машине серьезный разговор, а так как Джоанна казалась глубоко погруженной в размышления, они промолчали все время поездки.

"Колоколом" называлась небольшая гостиница, но она славилась комфортом и хорошей кухней, и поэтому в ней останавливались особо разборчивые приезжие. Димитри поставил "мерседес" на гостиничной стоянке и, заглушив мотор, дал Джоанне понять, что они приехали. Он не был расположен соблюдать этикет. Мало уважая мотивы, которыми руководствовалась Джоанна Николас, он не имел никакого желания относиться к ней со вниманием. Если она и сочла его грубым и невоспитанным, то никак не выказала своих чувств и сделала то, что он от нее ожидал, – вышла из машины, плотно прикрыла дверцу и остановилась, ожидая, пока он проверит, все ли двери заперты. Потом, когда он направился к отелю, Джоанна молча пошла вместе с ним.

Димитри взглянул на часы. Было чуть более четырех, но по английским порядкам все бары в отеле еще закрыты, и он чертыхнулся про себя. Куда легче поговорить с ней за бокалом вина, теперь же приходилось довольствоваться дурацким послеполуденным чаем.

Расстегивая пальто, он бросил:

– Мы пройдем в гостиную. Не думаю, что в такое время там очень оживленно.

В гостиной не оказалось ни души, но, по крайней мере, тепло, и, когда к ним подошел официант, чтобы принять заказ, Димитри попросил чай, понимая, что не может не предложить девушке хоть как-то подкрепиться.

Джоанна Николас уселась за столиком на самый краешек банкетки. Сняв с себя дубленку, Димитри сел в удобное кресло напротив нее. Трудно было решить, с чего начать, и он вынул свои тонкие сигары и закурил, прежде чем заговорить.

– Сожалею, что не могу предложить вам сигарету, – холодно сказал он, но Джоанна равнодушно покачала головой.

– Я не курю, – спокойно ответила она, и он отметил, что она снова удачно проигнорировала его вызывающую невежливость.

Мгновение он внимательно разглядывал кончик своей сигары, потом заговорил:

– Скажите мне, мисс Николас, с чего это вы решили написать отцу?

Она передернула худенькими плечами.

– Мистер Кастро, – осторожно начала она, – позвольте мне сначала сказать вам несколько слов. Я прекрасно чувствую по вашему... отношению, что вы объясняете мою попытку связаться с отцом корыстными целями. Прежде чем мы продолжим разговор, позвольте мне убедить вас в обратном!

Темные глаза Димитри сузились.

– В самом деле? Тогда ответьте мне, для чего было вообще ему писать? Разве вы не знали, что это нарушит его покой?

Глаза Джоанны широко раскрылись.

– Нарушит его покой? – эхом повторила она едва слышно. – Сомневаюсь, что смерть женщины, с которой он провел менее трех лет своей жизни, могла его расстроить!

Лицо Димитри окаменело.

– Но это только означает, что вы не потрудились узнать хоть что-нибудь о человеке, который является вашим отцом, не так ли, мисс Николас? – безо всякого выражения в голосе осведомился он.

После этих слов она, казалось, рассердилась.

– Думаю, он меня интересовал так же мало, как и я его! – горячо парировала она.

Димитри нахмурился.

– Что вы хотите этим сказать? – угрожающим тоном спросил он.

Но в этот момент вошел официант с подносом и поставил его на стол перед Джоанной. Димитри кивнул, поблагодарив его, и официант удалился, закрыв за собой дверь гостиной.

Девушка явно старалась взять себя в руки. Взглянув искоса в его сторону, Джоанна поняла, что он даже не попытается взяться за заварочный чайник или хрупкие сервизные чашки, поэтому со вздохом сказала:

– Можно, я? – и приняла его молчание за согласие.

Но Димитри отказался от чая, и она налила только одну чашку и нервно стала отхлебывать из нее, не обращая внимания на сэндвичи и тарелки с пирожными. В конце концов ей пришлось ответить ему и она медленно проговорила:

– Вы должны знать, мистер Кастро, что я видела отца в последний раз, когда была двухлетним ребенком.

– Да, я это знаю, – кивнул Димитри.

Она с любопытством посмотрела на него.

– Почему же тогда вы спрашиваете, что означают мои слова? – Она покачала головой. – Послушайте, этот наш разговор не имеет смысла. Причины, заставившие меня написать отцу, очень просты. Я только хотела сообщить, что моя мать умерла, вот и все. Я не ожидала... не ожидаю от него ничего. Если мое письмо заставило его подумать, что я чего-то от него жду, мне очень жаль, – закончила Джоанна, медленно и тщательно подбирая слова.

Димитри внимательно наблюдал за ней. Она казалась достаточно искренней, и все же он не мог поверить, что она говорит правду. Джоанна должна знать о богатстве своего отца. Трудно представить, что ей не пришла в голову простая мысль: теперь, когда она осталась без матери, он в какой-то степени несет за нее ответственность. И не имеет значения, что Джоанна уже не ребенок. Она – дочь Мэтью, а для него это много значит.

Джоанна снова заговорила, и Димитри заставил себя сосредоточиться и прислушаться к словам.

– Если вы только об этом хотели со мной поговорить, тогда, думаю, наш разговор окончен... – начала она, но он нетерпеливо прервал ее, покачав головой.

– Одну минуту, мисс Николас. Причина моего приезда сюда гораздо более важна. Разговор наш получился довольно односторонним, думаю, вы согласитесь с этим. Я допускаю, что отчасти был неправ и мотивы вашего поступка могли быть бескорыстными, хотя разум говорит мне, что это невозможно.

Взгляд Джоанны выразил нетерпение и досаду.

– Мистер Кастро, с первой минуты нашей встречи на кладбище вы непростительно грубы и нетерпимы! И теперь, когда я высказала все, что была намерена, я не собираюсь больше здесь оставаться и выслушивать ваши намеки на мою бесчестность...

Она резко поднялась на ноги, и Димитри, вздохнув, тоже поднялся, загородив ей дорогу, и не позволил уйти.

– Успокойтесь, мисс Николас, – раздраженно сказал он. – Ваше вздорное, глупое поведение не поможет решить проблему!

От волнения Джоанна дышала прерывисто, грудь под черным кашемировым свитером высоко вздымалась. Она расстегнула пальто, когда пила чай, и Димитри не мог не заметить стройные женственные очертания ее фигуры, вполне подходящей красивому лицу и великолепной коже. Поэтому голос его прозвучал резче, чем он хотел бы.

– Вы сами уйдете с дороги, или мне придется звать на помощь? – сердито воскликнула Джоанна.

Димитри без слов шагнул в сторону, и она скользнула мимо него, уверенно направляясь к дверям. "Изумительное юное животное!" – с невольным восхищением подумал Димитри. Как гордился бы ею Мэт! А Мариса? Он нахмурился: Марисе все это совсем не понравится.

Она уже подошла к двери и взялась за ручку, когда Димитри произнес:

– Вам известно, что вашему отцу осталось жить всего около шести месяцев? – его голос прозвучал тихо, но отчетливо.

Джоанна замерла на месте, будто окаменев. Потом медленно повернула к нему лицо, щеки ее заметно побледнели, а в фиолетовых глазах ясно читались и недоверие, и вопрос.

– Вы... вы, должно быть, шутите, – хрипло выговорила она.

– Нисколько, – холодно возразил он, засовывая руки в карманы брюк.

Медленно и нерешительно, она вернулась, вопрошающе глядя на него, будто стараясь заставить признаться, что он просто решил напугать ее. Он выдержал ее взгляд, и она наконец сказала:

– Но почему? Почему? Мой отец еще молод! Ему не более сорока пяти лет!

– Верно.

– Тогда... почему же? – она покачала головой.

– Год назад у него был сердечный приступ, тогда-то и обнаружился врожденный порок сердца. Врачи говорят, что он доживет только до осени!

Джоанна прижала руки ко рту.

– Какой ужас! – потрясенно прошептала она. – Я... никогда... даже не могла предположить...

– Откуда вам было знать? – спросил Димитри насмешливо. – Вы же не провидица, верно?

– Нет, но... мне очень жаль... – ее голос дрогнул.

Димитри повел широкими плечами.

– Нам всем тоже, – мрачно заметил он. – Ваша мачеха... и сводная сестра...

Лицо Джоанны залилось румянцем.

– У меня есть сводная сестра? – воскликнула она изумленно. – Я и не знала.

Взгляд Димитри снова стал недоверчивым.

– Не могу этому поверить, – отрезал он.

Джоанна снова взглянула на него.

– Почему? Мой отец не оповещал нас о событиях своей жизни! – отрывисто сообщила она.

– Разве? – Димитри возмущенно закатил глаза. – Дорогая мисс Николас, кого-то из нас водили за нос.

Джоанна прикусила губу.

– Не понимаю, что вы хотите этим сказать.

– Что ж тут непонятного!

– Прекратите говорить намеками! – вдруг воскликнула она. – Если есть, что сказать, говорите сейчас же!

Димитри насмешливо улыбнулся.

– Прекрасно, – со вздохом начал он. – Ваш отец переписывался с вашей матерью. И не только переписывался: он поддерживал вас материально, даже когда в этом отпала необходимость!

– Неправда! – она едва дала ему договорить. – Моя мать ничего не взяла бы у моего отца... после ... после того, как он нас бросил!

Димитри с трудом сдержал гнев, вызванный ее словами. Он должен был признать, что она оказалась непосвященной во взаимоотношения родителей, чего он не мог предполагать прежде.

– Это правда! – сказал он отрывисто. – И если вы дадите мне время, я могу доказать это.

В глазах Джоанны отразилось недоверие.

– Есть что-то еще? – кусая губы осведомилась она.

– Гораздо больше, чем уже сказано, – прорычал он, потеряв терпение. – Много больше! Так много, что сомневаюсь в собственной способности рассказать обо всем и не выйти из себя!

Расстроенная Джоанна не отводила взгляда.

– Тогда не рассказывайте, – глухо выговорила она. – Наверняка вы столь же субъективно настроены, как и я сама.

Димитри тяжело вздохнул.

– Может, присядете? – натянуто предложил он. – Кое-что из этого все же рассказать необходимо, я настаиваю. Хотя бы ради вашего отца, который пока еще жив. Вашей матери больше нет. Что бы я ни сказал, ей это уже не причинит вреда.

Джоанна, поколебавшись, пристроилась на краешке банкетки.

– Ладно, – тихо сказала она. – Что вы собираетесь рассказать?

– Только вот что, – с трудом выговорил Димитри. – Ваш отец очень любит всех своих родных ... каждого из семьи, включая вас. Что бы ни происходило раньше, он готов простить вас и принять.

Джоанна смотрела на него во все глаза.

– Принять меня? – недоумевающе повторила она.

– Может быть, я выбрал не те слова в данных обстоятельствах, – сказал Димитри, облокотившись о стол и глядя на нее, – но именно этого добивались вы своим письмом, мисс Николас!

У Джоанны не было сил отвечать на вызов, и она спрятала глаза за ресницами.

– Значит, вы вообразили, что именно для этого я написала отцу, – медленно проговорила она. – Ваши опасения напрасны, мистер Кастро.

Димитри выпрямился.

– Что вы хотите сказать? – хмуро спросил он.

Джоанна подняла глаза.

– Новость о болезни моего отца потрясла меня, но, в сущности, это ничего не меняет.

Димитри тихо выругался.

– Вы, кажется, не хотите понять, что я говорю, мисс Николас, – с яростью заявил он, отчетливо выговаривая каждое слово. – Ваш отец прислал меня сюда за вами!

Джоанна казалась изумленной.

– Что сделал мой отец?

– Думаю, вы расслышали мои слова, мисс Николас. Какой еще реакции вы от него ожидали?

Джоанна отрицательно покачала головой.

– Я не ожидала от него никакой реакции, – растерявшись, воскликнула она. – С какой стати, в конце концов, он должен как-то реагировать? Все эти годы он и не думал обо мне...

– Неправда! – резко оборвал ее Димитри. – Вы не должны судить по ложным сведениям!

– Что вы имеете в виду? – Ее юное лицо выражало полную растерянность.

– Именно то, что сказал! Поверьте, мисс Николас, для меня все это так же неприятно, как и для вас, но, кажется, мать во многом вас обманывала. Отец оставил первую семью только твердо убедившись, что о вас хорошо позаботятся. И все годы после развода родителей он держал вас в поле зрения.

Джоанна неуверенно поднялась на ноги и, нетвердо ступая, пошла через всю комнату к высокому окну, выходящему на пустынный парк.

– Я... я не могу этому поверить, – выговорила она дрожащим голосом. – Почему... для чего могла моя мать сделать это?

Димитри пожал плечами.

– Кто знает? Возможно, по той же причине, по которой она противилась каждой попытке Мэта увидеть вас.

Джоанна резко обернулась.

– Он пытался видеть меня?

– Когда вы были ребенком, да. Мать не могла отказать ему наотрез, так как право на встречи с вами было признано судом, но она откровенно дала ему понять, что с неодобрением отнесется к любой его попытке воспользоваться этим правом. И он очень скоро понял, что поддерживать с вами нормальные отношения совершенно невозможно без ее согласия. – Димитри вздохнул. – Кроме того, он считал несправедливым делать из ребенка яблоко раздора. Предполагаю, что позже, когда родилась Мариса, ему легче было уступить, тем более что Андреа, его новая жена, не очень одобряла проявления его интереса к вам, что вполне понятно.

– Та женщина, на которой он женился? – холодно осведомилась Джоанна.

– Да.

Джоанна покачала головой.

– Невероятно. Я всегда считала мать независимой. Она работала, вы же знаете. И наше материальное благополучие я считала основанным только на ее умении вести хозяйство. – Она прикусила губу. – В любом случае, если моя мать считала для нас разумным не встречаться, мне не стоит теперь идти наперекор ее желаниям.

Димитри внимательно вглядывался в ее бледное лицо.

– А не считаете ли вы, что она была несправедлива?

Джоанна теребила ремешок сумки.

– Не имею права судить об этом. Я была слишком мала, когда... когда они расстались.

Димитри удержался от сердитого восклицания.

– Очевидно, нам не стоит обсуждать глубоко личные вопросы, – сказал он резко. – Однако причина моего пребывания здесь далеко не личная, для меня, по крайней мере. Нам необходимо ее обсудить.

– Вы имеете в виду мою поездку к отцу?

– Конечно.

– Но это невозможно! Совершенно невозможно!

Димитри нахмурился.

– Почему?

– Я работаю. Я не могу уехать... просто так! – воскликнула Джоанна.

– Значит, бросьте свою работу. Отец обеспечит вас, – в голосе Димитри явно слышалось презрение.

Джоанна сердито взглянула на него.

– Я предпочитаю ни от кого не зависеть, – тихо возразила она.

Он пожал плечами.

– Кем вы работаете?

– Секретарем у группы практикующих врачей.

– Человеку такой профессии легко найти замену, – сухо отметил он.

– Да. Но мне работа нравится, – горячо возразила Джоанна. – И отпуск у меня назначен на июнь. В июне я выхожу замуж.

– В самом деле? – голос Димитри звучал холодно и сухо. – А в это время ваш отец будет медленно умирать.

Джоанна охнула и склонила голову.

– Это жестоко, – прошептала она.

Димитри набрал в грудь побольше воздуха. Он знал, что говорил с ней жестоко, но он боролся за душевный покой Мэта. Ему до сих пор даже в голову не приходило, что она может отказаться. Возвратиться к Мэту и сообщить о ее отказе было бы немыслимо. Надо как-то заставить ее понять. Он крепко сжал кулаки, сожалея, что не в его силах просто заставить ее подчиниться. Поэтому он использует любые средства, и даже боль в ее взгляде не остановит его и не помешает изменить свой план.

– Вы когда-нибудь бывали в Греции, мисс Николас? – спросил он.

Джоанна подняла глаза.

– Нет. Когда мои родители были женаты, отец работал в Лондоне.

Димитри подумал.

– Полагаю, вы знаете, что ваш отец – грек, – отрывисто осведомился он.

Джоанна насторожилась.

– Конечно.

– Вы послали письмо в адрес фирмы в Афинах. Разве вам не известно, где живет отец?

– А почему я должна это знать? – резко спросила она.

Димитри пожал плечами.

– У него вилла на острове. Под названием Дионисиус. Они с Андреа переехали туда около десяти лет назад.

– Это меня не интересует.

– Да что вы? Неужели вам ни капельки не любопытно узнать что-то о вашем отце? Или о его второй жене? Или о вашей сводной сестре?

– Чего вы добиваетесь, мистер Кастро?

Димитри сжал кулаки.

– Я пытаюсь заставить вас мыслить разумно, мисс Николас, – разъяренно заявил он. – И еще я изо всех сил стараюсь сдержаться и не обращать внимания на ваше вызывающее поведение!

– Что вы хотите этим сказать? – возмущенно спросила она.

– Только то, что вы настоящая эгоистка, мисс Николас, если можете как ни в чем не бывало продолжать свою жизнь, нисколько не беспокоясь о человеке, благодаря которому появились на свет! – его смуглое лицо исказилось от гнева, и Джоанна вздрогнула.

– И чего же вы от меня хотите? – воскликнула она.

– Чтобы вы поехали на Дионисиус! – резко заявил он. – Я бы хотел, чтобы вы сделали счастливым умирающего!

Она прижала ладони к горящим щекам.

– А как же моя семья? Мой жених?

– Я не прошу вас бросить жениха, – нетерпеливо возразил Димитри. – Но ведь до июня можно найти достаточно времени для того, чтобы навестить отца!

Джоанна растерялась.

– А моя работа... – еле вымолвила она.

– Бросьте ее! – холодно приказал он. – В июне вы, наверняка, все равно бросите работать.

Она нахмурилась.

– Почему?

– Вы же сказали, что выйдете замуж, – отрывисто напомнил он ей.

– В Англии жена не обязана бросать работу, – возразила Джоанна немного насмешливо.

Димитри склонил темную голову.

– Очень жаль, – равнодушно прокомментировал он.

Джоанна покачала головой.

– Мне нужно время, чтобы подумать... поговорить с женихом.

– Насколько я понял, молодой человек, которого я видел на кладбище, и есть ваш жених?

– Верно.

Димитри состроил презрительную гримасу.

– Могу себе представить, насколько это будет неприятно, – заметил он. – Не думаю, что он примет мое предложение с энтузиазмом.

Джоанна вздохнула.

– Джимми любит быть хозяином положения, – признала она.

– К тому же он очень глуп, если воображает, что такая независимая женщина, как вы, станет терпеть подобное отношение, – сообщил свои наблюдения Димитри.

Глаза Джоанны потемнели.

– Я не желаю знать ваше мнение, мистер Кастро, – резко отпарировала она. – Джимми и его родители были очень добры к нам с мамой.

Голос ее чуть заметно дрогнул, и Димитри вспомнил о том, что ей пришлось сегодня испытать. И почувствовал собственную усталость.

– Хорошо, мисс Николас, – согласился он. – Вы даете мне слово, что подумаете о моем предложении... о предложении вашего отца?