Текст книги "В тени красных жасминов"

Автор книги: Энн Мэтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Ребекка наклонила голову.

– О да, Роза, – сказала она тихо. – Да. Я так думаю.

В своей комнате она сняла бикини, и так как она не купалась, то было легко надеть белье и простенькую белую хлопчатую сорочку, которая хорошо подходила к ее золотистой коже. Как она похудела, подумала она некстати, и Ребекке стало интересно, лежала ли в основе осмотра Пьера попытка заставить ее дважды подумать, прежде чем отказаться от виллы. Она беспомощно покачала головой. В случае Пьера Сент-Клера не могло быть неприятия его действий. Он был непредсказуем.

Когда она вошла в комнату для отдыха, то увидела, что он уже был там, стоял у окна, не пытаясь налить себе что-нибудь из подходящего набора спиртных напитков, находившихся в шкафчике. Непроизвольно она подошла к шкафу и сдержанно сказала тихим, напряженным голосом:

– Что будешь пить?

Пьер пожал плечами. Она подумала, что он выглядел особенно привлекательным в темном костюме и белой рубашке, ему очень шел загар, хотя теперь на свету она отчетливо могла видеть следы напряжения на его лице, которых раньше не было, и он также казался более худым, чем она помнила. Но затем она вспомнила про его зараженную руку и решила, что это и лежало в основе его намерений.

– У тебя есть бренди? – спросил он.

Ребекка посмотрела на бутылки.

– Конечно, – сказала она, доставая бутылку коньяка. – Ты должен знать… – Затем она сжала губы. Ей надо прекратить вести себя так сварливо. Какими бы ни были его причины прихода сюда, она не должна показывать ему так явно, насколько сильно он причинял ей боль.

Она осторожно дала ему напиток – так, чтобы их руки не коснулись, и он большим глотком отпил половину. Затем он критически и внимательно изучал оставшееся.

– Для начала, – тихо сказал он, – я хочу, чтобы ты знала, что сиделка Стифенс за неделю до смерти Адель была уволена со своей работы.

Ребекка сложила руки вместе, не налив ничего себе. Она чувствовала, что бренди у нее застрянет в горле.

– Я понимаю, – сказала она.

Пьер взглянул на нее несколько раздраженно.

– Ты не хочешь знать почему?

Ребекка сжала губы.

– Если ты хочешь мне сказать…

У Пьера вырвалось сердитое восклицание.

– Ради Бога, Ребекка, постарайся ненадолго стать объективной. Тебе еще предстоит так много узнать, а мне кажется достаточно трудно находить слова, чтобы выразить то, что я хочу тебе сказать. – Его темные глаза пробежали по ней. – Поверь мне, что в своем обычном состоянии я не так терпелив. – Затем он вздохнул. – Мне жаль, как ты видишь, из меня получается плохая пародия на адвоката, даже когда я говорю сам с собой.

Ребекка покачала головой.

– Продолжай. Мне… мне трудно понять, почему ты здесь, вот и все. Когда я была в Сан-Суси…

– Когда ты была в Сан-Суси, я хотел причинить тебе страдания, как ты причиняла мне, – резко высказал он. – Я не знал тогда, что пройдет так много недель, пока я снова смогу увидеть тебя и объяснить.

Ребекка уставилась на него.

– Ты хочешь сказать, что не имел в виду то, что сказал?

Пьер сжал кулаки.

– Да, я это имел в виду. Но не совсем так, как ты представляешь, – ответил он, небрежно допивая свой напиток.

Он почти рывком приблизился к ней, взял ее руки в свои, сцепив свои и ее пальцы. Он внимательно посмотрел вниз, на ее лицо, его темные глаза смотрели ласкающе, и она слабо качнулась к нему. Он наклонил голову и нежно поцеловал ее глаза и затем позволил своим губам ласкающе двинуться по щеке к уху, прикусывая мочку зубами.

– Ты видишь, – сухо прошептал он, – мне нельзя верить, когда ты рядом.

Он страстно поцеловал ее в губы, но тут же резким движением отодвинул ее от себя.

– Еще нет, – неровно сказал он. – Я должен продолжать.

Ребекка отодвинулась от него и, поискав низкое кресло, без сил опустилась в него. Осознание того, что он понял, что не может в ее присутствии сдерживать себя, пугало ее. В конце концов, все, что он сказал, лишь усиливало ее во мнении, почему он передал ей виллу, и ей следовало бы больше полагаться на разум, чем давать волю эмоциям. Здесь они были одни, если не считать Розы, и он мог так же, как и она, прекрасно понимать, что мог бы совратить ее без особых усилий со своей стороны. От сильного отвращения к себе она сильно сжала губы. Была ли она такая глупая, что позволила ему поверить, что отличается чем-нибудь от девушки, которой всегда была?

Пьер налил себе еще и пил бренди с явным удовольствием. Затем он повернулся и взглянул на нее, опершись о стену с небрежным изяществом.

– Итак, – сказал он, – о чем я говорил? О да, сиделка Стифенс. – Он нахмурился. – Это было, когда я болел и она перевязывала мне рану. И тогда я обнаружил, что она – как это сказать? – имеет интерес ко мне. – Он покачал головой. – Я не совсем понимаю, как она приобрела эту безрассудную страсть ко мне, но тем не менее это было, и мне пришлось дать этому отпор. – Он задумчиво посмотрел на Ребекку. – Это звучит высокомерно? Я не имел это в виду. Но я любил только одну женщину, и это не Шейла Стифенс.

Ребекка покраснела.

– Я все еще не понимаю: при чем тут Адель?

Он изучающе тронул пальцем рюмку.

– Не понимаешь? Нет, возможно, я не совсем ясно выразился. Было похоже, что мисс Стифенс устроилась на работу по несколько иным причинам, чем мы предполагали. В любом случае, она предпочла излить свое негодование по случаю этой неудачи на Адель. В результате Адель перевозбудилась, и, к моему сожалению, у нее случился сильный приступ. Конечно, я сразу же уволил мисс Стифенс. Миссис Гиллен слышала, как они кричали, и обратила на это мое внимание. – Он вздохнул. – К несчастью, хотя мы наняли другую сиделку для моей свояченицы, нервное переутомление было таким сильным, что второй приступ оказался фатальным.

Он отпил немного своего бренди. Ребекка прижала руку к своему горлу. Она и подумать не могла, что у Шейлы была еще какая-то причина, чтобы написать ей письмо, отличная от попытки разрушить со счастье. Похоже, что у нее были личные мотивы.

Пьер достаточно беспокойно ходил по комнате.

– Естественно, я виню себя, – продолжал он, – В конце концов, не будь я с этой девушкой столь жесток, она, может быть, и не повела бы себя так безответственно. Но беседа с врачом Адель убедила меня, что после возвращения Адель в Англию состояние ее здоровья так ухудшилось, что никто ничего не мог с этим поделать.

Ребекка спрятала под себя ноги и сказала:

– Почему она вернулась в Англию? Ты за ней посылал?

Пьер печально смотрел на нее.

– А на это похоже? Я что, похож на мужчину, который пригласил бы такую женщину в свой дом? Нет, конечно, я за ней не посылал. Но она настояла на своем присутствии на похоронах Дженифер и с тех пор осталась. – Он поднял плечи и затем опустил их, – Тогда я и начал понимать, насколько был глуп, что вообще позволил ей приехать.

Ребекка покачала головой.

– Она, похоже, получала некое заменяющее ей что-то удовольствие, когда мешала попыткам других людей стать счастливыми, – прошептала она почти сама себе.

Пьер взглянул на нее.

– Например, твоим, – согласился он.

Ребекка покраснела.

– Мои дела не так важны.

– Не для меня! – Пьер был резок. – Никогда не для меня!

Ребекка откинула назад тяжелый занавес своих волос.

– Как ты можешь так говорить, когда до моего приезда в Сан-Суси ты вообще забыл о моем существовании!

– Это не так! – Пьер теперь был зол, – Разве я не спрашивал тебя о Халлидее?..

– О да! – Губы Ребекки искривились, – Твой сыщик!

С восклицанием Пьер подошел к ней и вытащил её из кресла, держа перед собой, его руки крепко и жестко впились в ее плечи.

– Очень хорошо, – сухо сказал он. – Ясно, что без возражений принимать мои объяснения ты не можешь, поэтому теперь я должен прояснить, что мои намерения прийти сюда были целиком – как вы это говорите? – благородными! Я не такое, как ты представляешь, чудовище, которое не думает, что может заполучить тебя иным путем, чем предложить взятку за твою любовь! В своей жизни я сделал много вещей, за которые мне стыдно, но в отношении того, о чем ты беспокоишься, у меня для этого нет причин. Конечно, у нас были трудности, конечно, ты бросила меня и вернулась в Англию со своими поруганными, столь чопорными нравственными ценностями, и я ненавидел тебя! А почему нет? Я любил тебя, я хотел тебя. Для тебя я бы сделал все на свете! Единственным моим грехом было то, что я не мог на тебе жениться. И к тому же это был небольшой грех, так как Дженифер никогда не была мне женой!

Ребекка отвернула лицо.

– О Пьер! – воскликнула она.

Он крепко держал ее в своих объятиях.

– Я хочу, чтобы ты знала, как поранила меня тогда, потому что по этой причине я не последовал за тобой тогда в Англию и не заставил тебя подчиниться мне. И я мог бы это сделать, но потом ты презирала бы меня, это я точно знал. Поэтому я с головой погрузился в свою работу, чтобы исключить, что бы то ни было еще, но это было бесполезно. Том подтвердит, если ты мне не веришь. Он знал, что что-то было не так, но я не мог сказать даже ему – до такой степени я был разбит. – Он на мгновение закрыл глаза и продолжал: – Но я понимал, что должен знать, где ты была и все ли у тебя было в порядке. Так я нанял Халлидея, чтобы он обнаружил твое местонахождение, в своих поисках он вышел на госпиталь, где еще работала сиделка Стифенс. Теперь кажется очевидным, что она использовала его так же, как и он использовал ее. И когда Дженифер умерла, и Адель приехала в Англию, и дала объявление о найме сиделки, то она сразу же предложила свои услуги. У нее были хорошие рекомендательные письма, и, в конце концов, она была хорошей сиделкой. Только потом я понял, что они с Адель очень доверительно сблизились, и история с Халлидеем отошла в сторону. – Он вздохнул. – Случилось так много вещей, Ребекка, моя жена только что умерла, и для меня невозможно было тогда искать тебя. Вместо этого, когда Пол захотел получить медицинскую специальность, я устроил так, что вошел в штат госпиталя Сент-Бартоломью, и в связи с этим у меня появилась бы заинтересованность в их делах. Ты не можешь представить тот ужас, который охватил меня, когда я узнал, что у моего сына возникли отношения с молодой медсестрой по имени Ребекка Линдсей.

Ребекка приложила руку ко лбу.

– Итак, ты все это время знал…

– Конечно. Я знал все о тебе. В мои намерения входило по прошествии определенного периода времени найти тебя и предложить свою жизнь, как есть. К несчастью, опять обстоятельства предпочли этого не допустить, и после смерти Адель я не мог найти лучшего способа помочь тебе и мне. Вилла была моя. Я купил ее у Адель, когда стало ясно, что она уже не вернется на Фиджи. Я хотел, чтобы она была твоя. Я не мог бы позволить, чтобы ее купил кто-нибудь еще после того, как мы там встретились…

– Но ты отправил меня на Фиджи, когда сам был в Англии! – Ребекка уставилась на него, сдерживая порыв, убеждающий ее поверить, что это все происходило именно с ней!

Пьер вздохнул.

– Ты помнишь, когда ты была в Сан-Суси, Том упоминал о той работе, которую мы намерены были начать в Австралии?

Глаза Ребекки прояснились.

– Ты имеешь в виду… ты хочешь сказать, что вы собирались побывать в Австралии?

– Я хочу сказать, что хотел, чтобы ты была здесь, около меня, настолько близко, чтобы можно было заехать в гости, повидать и показать, что мои намерения в отношении тебя были не такими, чтобы сделать из тебя свою любовницу!

Щеки Ребекки горели.

– Но…

– Но ничего. Тебе предстояло провести несколько недель здесь и снова набраться сил, и затем я бы появился. Вчера, в Канберре, я получил из Лондона от Тома срочное послание. Он совершенно случайно обнаружил, что Шейла Стифенс узнала от Пола о моем намерении передать тебе виллу. Зная ее так, как я ее узнал, я решил, что она могла бы попытаться все испортить. Так же, как она пыталась испортить мое мнение о тебе, рассказывая о твоих отношениях с Питером Фельдманом.

Ребекка ужаснулась.

– Но отношений там не было…

– Я это знаю! – Пьер слегка улыбнулся. – Мне жаль признавать, что я знал слишком мало о сексуальной стороне твоей жизни, и я совершенно уверен, что, когда речь идет о вопросах секса, эта тема для тебя еще совсем не затронута…

Ребекка сейчас отдалилась бы от него, смущенная его прямотой, но он, наоборот, притянул ее к себе еще сильнее, так, что она могла чувствовать силу его крепкого тела.

– Итак, ты видишь, что вот поэтому я здесь, – произнес он. – Я знал, что ты не позволишь себе такой роскоши, чтобы принять что-нибудь от меня, и мне надо было увидеть тебя и поговорить…

Он прижался своим лбом к ее лбу, ощущая ее трепет, который передавался от того, как она дрожала в его руках.

– И теперь? – прошептала она сухо, она не могла более трезво рассуждать, да и не хотела.

– Это зависит от тебя, – тихо сказал он. – Я выложил – как вы это говорите? – карты на стол. У тебя есть желание поднять их?

– Ты сказал… ты сказал, что Пол говорил с Шейлой. Что, что он знает? Знает о нас?

Глаза Пьера сузились.

– Все. Я вынужден был ему сказать. Это было единственно правильно – чтобы он знал.

Ребекка беспомощно покачала головой.

– Однажды ты сказал мне, что я не могу любить без предосторожностей. Ты поэтому делаешь мне предложение сейчас?

Пьер вздохнул.

– Единственная предосторожность – это сама любовь, – нежно ответил он. – Без нее все остальное – ничто.

Ребекка изучающе коснулась его щеки своими пальцами.

– Я завтра собиралась уезжать, – сказала она.

– Да? – Он в упор рассматривал ее.

– Я думала, что ты меня жалел.

– Жалел? – Пьер почти в порыве прижался своими губами к ее шее. – Я люблю тебя. Ты мне нужна. И поверь мне: я никогда никого не любил. О, я занимался любовью с другими женщинами: я не святой – я мужчина со всеми недостатками и сложностями, но с тобой я снова молод, я – мальчишка и витаю в облаках. – Он нежно улыбнулся. – В моем сумасшедшем мире ты – единственное, что имеет значение, и я хочу, чтобы ты всегда в нем была в качестве моей жены, которая может носить мое имя, делить со мной мою судьбу и ложе…

Ребекка обняла своими руками его шею. Ей нравилось чувство, охватившее ее, что она принадлежит ему.

– Пьер, – прошептала она дрожащим голосом, – ты знаешь, что я люблю тебя. Если ты можешь, забудь все, что я тебе наговорила, я ничего от тебя не буду требовать. У тебя была одна ужасная женитьба, я не стала бы подвергать тебя риску еще раз.

Но теперь лицо Пьера изменилось, и его глаза ярко сверкнули.

– С тобой нет риска, – сказал он свысока. – Без тебя я – лишь половина человека, оболочка без сердца или души. Ты приговоришь меня, чтобы я жил половинной жизнью только потому, что время так распорядилось?

Ребекка беспомощно покачала головой.

– Но Пол…

– Пол привыкнет к этой мысли, – сказал Пьер. Его руки скользнули по ее талии на бедра. – Он молод. Мы потеряли столько времени! Ты выйдешь за меня? Я уверен, что смогу все устроить, и затем мы можем пожениться, чтобы весь мир видел, но это будет для нас. Я просто не могу представить долгой помолвки…

Ребекка прижалась лицом к его шее. Ее голову переполняло такое множество мыслей, представлялось так много прекрасных перспектив!.. Она с сожалением подумала о Шейле и ее неудачных попытках все испортить. У Ребекки было чувство, что ей следовало бы поблагодарить ее, ведь без ее вмешательства прошло бы еще несколько недель, пока она попала бы в этот рай…