Текст книги "Осколки тебя (ЛП)"
Автор книги: Энн Малком
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
ГЛАВА 12
«Сегодня вечером слишком холодно, чтобы стоять и смотреть. Она была с ним, так что время было неподходящее. Нужно набраться терпения. Подождать. Пока что он мог. Только один мужчина мог обладать ею вечно»
Сент вымыл посуду. И снова я не предложила помощь, выставив себя гадиной.
Он, похоже, не возражал, поскольку уложил меня на диван, опустился сверху, а чуть позже я ответила ему тем же. Я любила быть сверху. Мне нравился контроль. Власть. Именно поэтому меня злило, что достаточно часто я не позволяла себе подобного. У меня была политика не уделять чрезмерного внимания мужчинам, не отвечавшим мне взаимностью. И несмотря на то, что романтические книги говорили каждой, искавшей надежду, что многим мужчинам не нравится выполнять какую-либо работу для женщины, потому что они были озабочены только собственным членом и удовольствием, Сенту это нравилось.
Очень.
Мы мало разговаривали. Конечно, мы издавали явные звуки, ворчание, проклятия при оргазме, но больше ничего. Я не хотела говорить, потому что боялась, что слова все испортят, заставят подумать слишком о многом. В этот раз мне не хотелось думать. Я хотела просто побыть женщиной, способной позволить себе то, что происходило между нами.
Сент сел рядом со мной, после того как налил вина в бокалы и развел огонь в камине.
– Ты испортишь свою репутацию, – сказала я, потягивая вино и глядя на пламя.
Он уставился на меня. Его взгляд ничуть не изменился, был все таким же холодным, жестким и безэмоциональным. Многие женщины считали, что после секса отношение мужчины должно измениться. Что все между ними должно измениться. Но между нами был всего лишь секс. Не близость. Мы были двумя сильными, израненными людьми. Секс – даже самый лучший в моей жизни – не мог этого изменить. Ничто не могло изменить.
– Моя репутация уже испорчена, – ответил Сент, потягивая вино.
– Ну так попытайся восстановить ее, например, разжиганием камина и кормлением тех женщин, которых трахаешь.
Его взгляд слегка ожесточился.
– Не делал подобного ни для какой женщины, которую трахал.
Я наклонила голову.
– Я особенная?
– Вроде того, – пробормотал Сент.
На минуту между нами снова возникло молчание. Я погрузилась в мысли о своей книге. Об Эмили.
– Ты хорошо знал Эмили? – спросила я, внезапно заинтересовавшись тем, почему Сент так хорошо знал местность возле моего дома.
Сент стиснул зубы и не сразу ответил.
– Вроде того.
Я все поняла, потому что это было несложно. Сент почти все время вел себя спокойно, так что даже самое незначительное изменение в его настроении говорило мне о многом. Его ледяной тон, то, как он весь подобрался.
– Вы с Эмили…?
– Трахались, – хрипловато закончил он.
Я проглотила неожиданный приступ ревности к мертвой женщине, хотя уже догадывалась что между ними что-то было. Я видела ее фотографии. Эмили была сногсшибательной красоткой. Разумеется, до ужасного убийства.
Что касается Сента, я не задумываясь, задала вопрос, который пришел мне в голову после раздражающего приступа ревности, конечно.
– Это ты ее убил?
Его поведение не изменилось. Он даже бровью не повел. В то время как большинство людей притворились хотя бы обиженными, задай им практически незнакомый человек вопрос, а не совершили ли они убийство. Сент, казалось, почти ожидал, что я спрошу. Он не спешил отвечать. Конечно, намеренно. Я знала, что мужчина пытался запугать меня, потому что делал это с того самого момента, как я впервые его увидела. Я догадалась что таков был его защитный механизм или система раннего предупреждения.
– Нет.
Сент больше ничего не добавил.
Я пожевала губу. Конечно, этот мужчина определенно был способен на убийство, но ведь то же самое можно сказать о каждом человеке. Вполне возможно, что он уже убил кого-то, ну или ввел в кому. Кроме того, Сент не показался мне глупым. А убить свою соседку, с которой занимался грязными делами, было бы глупым поступком.
– Хорошо, – сказала я наконец.
У меня получилось добиться от него реакции. Сент слегка вскинул бровь.
– Хорошо?
Я кивнула.
– Больше никаких вопросов?
– Ты был влюблен в нее?
Сент нахмурился. Разозлился.
– Я трахал ее, – повторил он, как будто его ответ все объяснял.
Впрочем, действительно объяснял.
– Тогда хорошо, – сказала я, поворачиваясь.
Крепкая хватка на моем запястье заставила меня остановиться.
Меня настолько удивило его прикосновение, его жестокость, что я даже не подумала сопротивляться. Да и удивляться по идее не имело смысла. Неужели в какой-то момент я подумала, что этот мужчина будет со мной хоть сколько-нибудь нежен?
– Ты просто веришь мне на слово? – прошипел он, притягивая меня к себе, достаточно близко, чтобы я смогла ощутить на лице его горячее дыхание.
Мое тело, конечно же, отреагировало, мысли, к счастью, не разбежались.
– Да, я верю тебе на слово.
Его глаза потемнели.
– Не следует верить человеку на слово, когда он говорит, что никого не убивал.
Я закатила глаза.
– Ну знаешь, – пробормотала я, – не слова убедили меня в том, что ты не убивал Эмили. Ты не любил ее.
Сент молчал, как будто ему требовались пояснения. Кажется, он был не настолько умным, как я считала.
Я вздохнула.
– Похоже, ты вообще никак на нее не реагируешь, – продолжила я. – Ты грубый, резкий человек, способный хорошо скрывать все, что напоминает чувства, но я хорошо разбираюсь в людях. Эмили тебе нравилась. Насколько слышала, она нравилась всем.
Я проглотила комом вставшую в горле еще большую ревность к мертвой женщине, которую обожал и оплакивал весь город. С отличным вкусом. И с этим мужчиной, который согревал ее постель каждую ночь.
Внезапно я страстно возненавидела Эмили с прекрасными навыками декорирования интерьера и захотела найти в ней недостатки.
– Полагаю, тебе с ней было хорошо, – продолжила я, закрепляя свою репутацию стервы, потому что позволила себе неуважение в отношении умершей женщины.
Никакой реакции. Кажется, даже этот ворчливый и, возможно, кровожадный дикарь не собирался распространяться о сексуальных достоинствах мертвой женщины.
– Было.
Я вела себя грубо и отвратительно и Сент явно собрался сравняться со мной в этом. Мне стала интересна мысль каково им было вместе. Я не знала Эмили, совсем, но по моему мнению она совершенно не подходила Сенту. Ей нужен был мужчина по имени Тревор, зарабатывавший на жизнь изготовлением мебели, с простыми мечтами и добрым сердцем.
Чего же Сент хотел от нее?
Возможно, того же самого, чего я хотела от всех своих «Тоддов».
– Ты трахал ее.
– Мы это уже выяснили. – В его голосе отсутствовали ноты раздражения, хотя мне еще не приходилось видеть его даже немного раздраженным.
Сент казался невозмутимым, но я знала, что в нем кипела ярость. Кипела и ждала выхода.
Мне хотелось довести его до взрыва. Вытащить наружу все уродство внутри него. Конечно, он должен был испытывать какие-то эмоции из-за того, что женщину, которую он трахал, убили в его лесу. Ведь Сент был из тех мужчин, у которых на лбу написано: «Задержишь взгляд на моей женщине дольше, чем на секунду, и я убью тебя на хрен».
– У тебя неприглядное прошлое, – продолжала я.
– И это мы тоже выяснили.
– И ты ни разу не захотел вспомнить былое, чтобы….
– Найти того, кто убил ее, и самому свести его в могилу? – Сент закончил за меня предложение ровным, почти дрязнящим тоном.
– Вроде того.
– Конечно хотел.
Мне следовало выдать какую-нибудь язвительную или саркастичную фразу на такое очевидное клише токсичной мужественности, в виде его желания отомстить за смерть женщины. Словно Эмили являлась его собственностью, и он был обязан найти и покарать ее убийцу. Эти размышления должны были стать простым внутренним монологом, ведь я достаточно практична, но нет. Меня привлекала и радовала идея, что Сент будет жаждать насилия, желать убить человека, который что-то у него отнял.
Внутри поднялось разочарование. Я совершенно не стремилась раскрыть убийство Эмили, считая, что этим должна заниматься местная полиция. Но чем больше узнавала об этой женщине, чем дольше жила в ее доме, чем сильнее запутывалась в ее истории, тем сильнее жаждала найти того, кто ее убил. Мне хотелось посмотреть ему в лицо, заглянуть в его мысли, поговорить, понять. Нездоровые желания, я знала об этом и мне было все равно. Я чувствовала с ним связь. И все же не считала себя настолько глупой, чтобы воспользоваться своим прекрасным умом и попытаться найти того, кому нравилось пытать женщин. Но и бросать свою книгу или исследования тоже не собиралась. Я продолжу трахаться с Сентом и пытаться выяснить что его связывало с Эмили. Продолжу поиски.
Сент смотрел на меня, не отводя взгляда и ни капли не смущаясь своего поведения. Мужчину не напрягал разговор о его мертвой подружке по траху с нынешней подружкой по траху. Даже то, что его обвинили в ее убийстве.
Мне захотелось встряхнуть его, поколебать его контроль, чтобы он взорвался.
– Ты склонна к суициду? – спросил Сент, нарушив наше молчание.
Им двигал интерес, а не беспокойство. Как будто я была объектом для научного исследования. Как будто ему было безразлично, каким будет ответ. Как будто я ему была безразлична.
Это освежало.
– Нет, – ответила я, поразмыслив.
Я знала, почему Сент задал этот вопрос и удивлялась почему не спросил раньше. Он был наблюдателен и скорее всего заметил, что моя лодыжка пострадала не настолько, что смогло бы объяснить то, почему я несколько часов пролежала на холоде. Ведь я не ударилась головой и не лишилась конечностей. Временами я глубоко задумывалась о том, почему не боролась.
– Я не пыталась умереть. Просто… устала.
Впервые я призналась в этом. В своей слабости.
– Настолько устала, что не смогла встать и дохромать до дома?
И снова любопытство, а не беспокойство. Не то чтобы Сент был обязан помогать мне или предлагать поместить меня в какое-нибудь учреждение с запертыми дверями и маленькими стаканчиками с таблетками.
Я пожала плечами.
– Наверное, в тот момент мне так казалось.
Я ждала большего. Больше вопросов, предположений, суждений.
Но не дождалась.
~ ~ ~
Голова пульсировала, а место за левым глазом – хуже всего. Несмотря на то, что я зарабатывала миллионы, чертовски хорошо описывая вещи, никогда не могла объяснить причину этой боли. В череп словно вогнали раскаленный нож, затем на смену приходила тупая боль, переходящая в пульсацию. Какое-то время даже начала думать, что у меня опухоль мозга. Конечно же я прошерстила весь интернет в поисках диагноза. Что ж, у меня была подобная склонность – тратить часы, пытаясь сопоставить свои симптомы с неизлечимой болезнью. И пусть я до сих пор не умерла ни от одной из тех болезней, что сама себе приписала, это меня не разубедило. Жизнь научила, что со мной может случиться самое худшее. Я не была настолько глупой и наивной, чтобы считать иначе.
К врачам не обращалась, потому что мне нравилось доводить себя до истерики, а потом забывать о том, от чего должна была умереть.
Головная боль в отличие от других симптомов не исчезла и времена давала о себе знать. Хотя голова могла заболеть от семичасового сидения за компьютером в сочетании с обезвоживанием, избытком кофеина и вчерашним виски.
Прошлая ночь – вот причина всех этих слов, смотрящих на меня с монитора. Они обвиняли меня. Обвиняли в том, что я использовала мужчину, чтобы разжечь свою страсть, чтобы творить. Но я отмахнулась от этого. Возможно, Сент и помог разжечь искру, вдохновить на что-то, но не он мучился сейчас от обезвоживания, усталости, голода и мигрени. Нет, это я создала историю. Именно в нее и превращалась слова на мониторе. И создаваемая история станет самой лучшей, я знала это, пусть и не признавала вслух. Хотя я не была суеверной, мне казалось дурным предзнаменованием объявлять о чем-то подобном всей Вселенной. К тому же, я не нуждалась в заявлениях; книга скажет все сама за себя. Скажет за многих и о многом. В том числе о жертвах этого серийного убийцы. А главное, о самом серийном убийце. Конечно, я не знала поймают ли его к моменту выхода моей книги, что произойдет не раньше, чем через год, так что шансы определенно не в его пользу. В наши дни трудно избежать наказания за убийство.
Просматривая различные новостные статьи, я узнала, что между его убийствами была связь, о чем в национальных новостях не сообщили. В основном, это заявление сделало несколько независимых новостных интернет-изданий и в Твиттере, те кто успел прочитать их статьи, возмущались. Могу представить, что история станет по-настоящему громкой, когда будет убита следующая женщина.
Количество трупов уже достигло пяти. Так что шесть окажется счастливым числом, правда не для того, кто будет этим номером шесть.
Мой домашний детектив оказался полезен. Правда его отношение изменилось, когда стало ясно, что я не собираюсь ни спать с ним, ни возвращаться в Нью-Йорк в ближайшее время. Что меня вполне устраивало, поскольку я получала от него то, что хотела.
До сих пор маньяк убивал женщин за тридцать. Успешных, но не богатых. Красивых в хорошем смысле этого слова. Миниатюрных, но с разным цветом волос. То ли это был его осознанный выбор, то ли просто потому, что с теми женщинами было легче справиться. Скорее всего убийца не отличался большой физической силой, что весьма вероятно, так как большинство маньяков всегда компенсировали убийствами что-то, чего сами не имели. Они жаждали власти, которой у них не было бы, если бы они не пытали и не убивали молодых женщин.
Жертвы не подвергались сексуальному насилию, что, полагаю, было небольшим благословением, по крайней мере, для них. Но, опять же, перед убийством их несколько часов пытали, значит, ни о каком благословении речи не шло.
На месте преступления не нашли никаких улик. Ни отпечатков пальцев, ни волос, ни жидкостей. У одной из женщин нашли частички кожи под ногтями, видимо она отбивалась, но кому бы она ни принадлежала, в системе его не было. Значит, убийца был хорошим мальчиком, пока не сорвался.
Никто из остальных женщин не боролся. Всех убили в собственных домах. И каждая из жертв сама впустила своего убийцу, потому что замки никто не взламывал.
Я выглянула в окно.
Из большинства окон в доме Эмили открывался беспрепятственный вид на озеро, только окна маленькой комнаты для гостей выходили на подъездную дорогу. Найти подъездную дорогу можно было, только если знаешь, куда едешь. Только если знаком с этой местностью. В любом случае если кто-то подъезжал к дому, его можно было услышать, потому что природа не любит, когда ее беспокоят. И в отличие от меня Эмили навряд ли запирала входную дверь. Почему-то мне так казалось. Даже несмотря на незапертую дверь у нее было бы достаточно времени, чтобы позвать на помощь, почувствуй она угрозу, но Эмили ее не почувствовала. Пока не стало слишком поздно.
Значит убийца пришел через лес. Опять же, он должен был быть знаком с ним или же настолько уверенным в себе или достаточно безумным, чтобы прийти средь бела дня, поскольку время смерти Эмили наступило между двумя и тремя часами пополудни.
В ее организме не нашли никаких химических веществ, и, несмотря на многочисленные травмы, ничто не указывало на то, что ее вырубили.
Итак, по моим предположениям, у убийцы было дружелюбное, обычное лицо и телосложение, достаточно харизмы, чтобы завести его так далеко, как ему нужно, и некоторые явно глубоко укоренившиеся психологические проблемы.
Я использовала все это, добавив сверхъестественную болезнь, пробудившую в нем глубокие, жестокие желания, которые он мог исполнить, а мог и не исполнить. Моральной основы на данном этапе не существовало, но я подумаю об этом позже после того, как книга будет закончена и опубликована.
А может быть, и нет.
Меня интересовало что будет происходить дальше. Погибнут ли еще женщины. Я не хотела, чтобы они погибли, но и предотвратить их убийство не могла. Мне оставалось только наблюдать. С болезненным восхищением, благодаря которому, конечно же, отправлюсь в ад.
Что-то привлекло мое внимание к улице. Затылок защекотало, но дело было не во вдохновении. Пробудились мои инстинкты.
Кто-то наблюдал за мной.
Я знала, что «глок» лежал в ящике стола снятый с предохранителя еще до того, как посмотрела в сторону окна.
Снаружи никого не было.
Моя машина стояла на подъездной дорожке, пустая. Лес теснился вокруг маленькой дороги. Промежутки между деревьями были достаточно широкими, чтобы через них мог пройти человек, если бы захотел, но среди деревьев никто не стоял. Я все видела и должна была доверять своим глазам, потому что меня настолько захватила будущая история, что я вполне могла увидеть то, чего на самом деле не было.
И все же я долго смотрела в окно, сжимая пистолет, и ждала, когда монстр вынырнет из-за деревьев.
~ ~ ~
Я решила, что смена обстановки может помочь мне справиться с галлюцинациями. Дом казался слишком пустым, а лес – слишком густым. Я была не из тех, кого легко напугать, и смогла бы защитить себя, если того потребует случай, но мне нужно было отвлечься от своего ноутбука. От слов в нем – будущей книги, которой гордилась и боялась одновременно.
Поэтому я долго лежала в ванной, смывая с себя грязь и не задвигая жалюзи, которые открывали мне вид на лес, а из леса – вид на меня. Я хотела показать ему, что не боюсь его. И себя тоже. Но задерживаться в ванной не стала, сказав себе, что мне просто не терпится выпить виски и испытать все, что ждет меня в баре Дикона.
Мы не разговаривали после ссоры на прошлой неделе. Если честно, я даже не удосужилась написать ему или позвонить чтобы извиниться. Потому что мне было не до извинений. Он не был глупым, а я не скрывала, кто я. Дикон был барменом, пусть и в крошечном городке на краю леса. Он знал людей, понимал их мотивы. Наивным он не был.
Будет интересно посмотреть, сможет ли он затаить обиду. Держать в себе тот гнев, который меня удивил и немного напугал в нем. Жестокая ярость, из-за которой ему было все равно, женщина я или нет, бывший морской пехотинец или кто там еще. Все, что Дикон видел – по крайней мере, в тот момент – это человека, которому ему хотелось причинить боль.
Его вспышка ярости стала поводом задуматься, было ли спрятано в нем что-то еще? Чем я задела его за живое? Неужели женщины, обладающие преимуществом, злили его до белого каления? Вызывали отторжение?
Конечно, я не думала, что днем Дикон разливает виски, а в свободное от работы время убивает женщин. Хотя это могло бы послужить поводом для истории, он не совсем подходил под описание. Привлекательный. Мускулистый. Сильный. Уверенный в себе. Сексуальный.
Но я и раньше ошибалась.
Тем не менее, я высушила волосы феном, надела кожаные брюки, такие узкие, что они казались второй кожей, сапоги на шпильках, кашемировый свитер – тоже черный – сильно подвела глаза, опять же черной подводкой, и дополнила образ тяжелым пальто.
Прошлой ночью выпал снег. Немного, но достаточно, чтобы обещать лютую зиму и заставить воздух кусать тебя, как только ты выходишь на улицу.
Мне это нравилось, а вот моей машине – нет.
Возвращение из дома Сента этим утром было невеселым. Ему не понравилось, что я наотрез отказалась, чтобы он меня подвез, а затем он предложил мне купить новую машину. Пожалуй, его предложение насчет другой машины было разумным, но вслух я об этом говорить не собиралась.
Машина выдержала поездку в город, за что я была ей бесконечно благодарна.
Припарковавшись, я изо всех сил понадеялась, что переживу эту поездку в бар.
ГЛАВА 13
«Ему нравилось смотреть как она работала и полностью погружалась в то, что делала. Настолько, что не замечала, что он был рядом и наблюдал. Представлял, как разрезает ее кожу, как звучат ее крики, отражаясь от деревьев. Никто их не услышит. Кроме него. Придет ее время. Скоро. Он ненавидел себя за все это. Но не настолько, чтобы остановиться»
В городе было намного оживленнее, чем утром. Я сморщила нос, пытаясь вспомнить какой сегодня день. Выходной? Именно поэтому на улице столько людей, которые улыбались мне, здоровались и вообще вели себя отвратительно дружелюбно?
Как правило, я забывала какой сегодня день недели, потому что меня это не интересовало. Я не писала книги по графику и не работала ровно с девяти до пяти. Слава богу. Временные рамки могли бы убить меня. Именно поэтому я регулярно пропускала назначенные встречи и конференции, пока не наняла компетентного помощника, похожего на сержанта по строевой подготовке. Именно он занимался всеми моими делами в Нью-Йорке. Он знал, что я ненавижу переписываться с кем бы то ни было, поэтому присылал мне не больше парочки писем с уведомлениями о самых важных делах. Вот почему я неприлично много ему платила и планировала предоставить любые органы для пересадки, если они ему когда-либо понадобятся.
Я нахмурилась, глядя на стул у бара, который считала «своим», и на человека, сидящего на нем. Конечно, я прожила в этом городе всего месяц, но определенно уже могла претендовать на этот стул. Если честно, не только на него, но и на весь бар в целом.
Этот бар не был похож на остальные в городе, украшенные сувенирами, уютные и гостеприимные. Здесь было темно, грязно и посещали его зависимые и проклятые. Вот почему мне так чертовски нравилось приходить сюда.
Сейчас же лампы внутри заведения горели ярче, звучала более веселая музыка, а в воздухе разлились смех и счастье. Между столиками даже сновали официантки. Никогда раньше не видела здесь молодых официанток с пышной грудью, разносивших подносы с пивом и жареной едой.
Мне почти захотелось развернуться и уйти прочь, но других дайв-баров в этом районе не было. К тому же мне не хотелось возвращаться в пустой дом, полный призраков и ненаписанных рукописей. А если бы решила не возвращаться, то могла бы еще больше поцарапать свою машину, поехав к дому Сента. Вполне логично предположить, что сам факт приезда к этому мужчине все испортит.
Итак, я нахмурилась и потащилась к единственному свободному месту в конце барной стойки. Солнце, льющееся через окна, светило прямо в лицо, а ведь я пришла сюда точно не за витамином D. Я приехала, чтобы спрятаться от солнца и всех этих витаминов.
Дикон бросил на меня взгляд, когда снимал крышку с бутылки пива. Его глаза сузились, но взгляд не был откровенно убийственным, что, возможно, было связано с тем, что мужчина достаточно остыл. Или же потому, что вокруг толпилось слишком много свидетелей. Какова бы ни была причина, он не стал бросать все чтобы обслужить меня. Меня его поведение разозлило, но я уважала его выбор.
Пока ждала, внимательно осмотрела бар. Обстановка внутри полностью изменилось. Посмотрев на телефон, увидела, что сегодня суббота, так что в изменениях был смысл. Очевидно, все эти здоровые люди вокруг позволяли себе пить только в социально одобряемые дни недели.
Я старалась ни с кем не встречаться взглядом, чтобы не создавать впечатления, что пришла в бар пообщаться. Успеха не добилась.
Ко мне подошел довольно привлекательный мужчина. Достаточно молодой, с автозагаром и мускулистый настолько, что, судя по всему, злоупотреблял стероидами. Белая футболка на нем была на размер меньше, чем положено. То же самое с джинсами. Либо он приехал в город на праздники – кажется по календарю должен быть День благодарения? – либо жил здесь и мне посчастливилось до сих пор не встречаться с ним.
– Ты Магнолия Грейс? – спросил он с улыбкой, удерживая стакан пива в той уверенной небрежной манере, которая, казалось, свойственна всем подобным мужчинам.
Я стиснула зубы. Сколько реплик он способен придумать, тратя мое время? У меня возникло искушение солгать, сказать «нет», отвернуться в надежде заставить его уйти, но я никогда не стала бы отрицать то, кем являлась. Сам факт, что этот качок знал меня в лицо раздражал, но свидетельствовал о моем успехе и хорошей рекламе. Именно этого я и хотела, не так ли?
– Да, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал неприветливо и раздраженно.
Я также не стала утруждать себя дружелюбной улыбкой и теплом во взгляде.
Конечно все это не подействовало. Кто бы сомневался.
– Вау, я слышал, что ты переехала сюда, но думал, что Чарли просто сошел с ума.
Все возможно.
Я ничего не ответила на это заявление.
– Я Трой, – представился мужчина.
– Конечно.
Его улыбка потускнела, совсем чуть-чуть.
– Моей маме нравятся твои книги.
Я не улыбнулась.
– Тогда обязательно расскажи ей эту историю.
Я не сдержала ехидства в своем голосе и Трой начал понимать, что его обществу не рады. Он занервничал, уверенности в нем поубавилось, даже начал переминаться с ноги на ногу.
– Э-эм… – Он прочистил горло. – Не думаю, что здесь у тебя много знакомых. В нашем городе вообще не так уж много людей. Так что может захочешь присоединиться к нам?
Трой жестом указал на стол в центре комнаты, за которым сидели мужчины, похожие на разные версии его самого. Они старались не показывать, что наблюдали за нашим диалогом, а женщина среди них совершенно не скрываясь бросала в нашу сторону яростные взгляды. Кажется, она привыкла быть единственной девушкой в группе. Простая, красивая в скучном смысле этого слова и видящая во мне угрозу своему положению.
– Какое заманчивое предложение, Трой, – сказала я, сосредоточившись на мужчине. – Но я не заинтересована в том, чтобы заводить здесь знакомых. Предпочту просто сидеть и пить. В одиночестве.
Трой быстро моргнул. Судя по его удивлению ему редко отказывали, а если и отказывали, то, скорее всего, мягко, вежливо и с кучей извинений. Женщины, как правило, так и поступают. Извиняются, когда им не жаль, потому что им неудобно быть напористыми.
Вот только я не их таких.
Трой нервно кашлянул.
– А, ладно. Ну, если передумаешь…
– Не передумаю, – твердо сказала я.
Он кивнул.
Я ждала бормотания «стерва» себе под нос. Или откровенной враждебности, обычно исходящей от отвергнутых мужчин. Я привыкла ожидать всего этого, поскольку часто отшивала мужчин без всякого притворства и потакания их самолюбию. Но шутки в сторону, это было опасным занятием. Мужчины, чувствовавшие, что их гордость или мужественность задета женщиной, были готовы пойти на все, чтобы вернуть ее. В том числе прибегнуть к насилию. В качестве примера можно привести одного серийного убийцу, вдохновившего Магнолию Грейс на создание очередного бестселлера.
Трой вряд ли отличался от других, и вместе с аудиторией из его «братков» я ждала слов в защиту этой запатентованной мужской силы.
Но не получила ни того, ни другого. Трой лишь вежливо улыбнулся и стыдливо ушел к своему столику, где друзья похлопали его по спине, несомненно, подшучивая над ним. Судя по всему, мать научила его действовать в таких ситуациях правильно.
Это было забавно. Вплоть до того момента, когда затылок снова защекотало. Холод. Тот же самое ощущение что возникло в кабинете. Что на меня смотрят. Не только любопытные посетители бара.
Я огляделась, пытаясь найти кого-нибудь подозрительного. Одинокого. Жуткого. В любой другой день у меня был бы прекрасный выбор мужчин, подходящих под это описание.
Негромкий стук стекла по дереву заставил меня переключить внимание на барную стойку, стакан виски на ней и мужчину, подающего его. Дикон не улыбался, но в его глазах светился огонек, говоривший, что он наблюдал за моим обменом репликами с Троем и наслаждался им.
– Ты не мог подойти на три минуты раньше? – рявкнула я, выхватывая стакан и глядя на него.
Уголок его губ приподнялся, но не в улыбке. В его взгляде все еще была враждебность, но неглубокая, временная. Дикон вел себя так, чтобы помучить меня, а не для чего-то другого. И обычно, когда мне было не все равно злится на меня кто-то или нет, я чувствовала какое-то раздражение. Меня волновало, что думал обо мне этот мечтательный, возможно, опасный бармен. Наверное потому, что мне казалось, будто он может быть жестоким убийцей?
– Думаю, ты это заслужила, не так ли? – спросил Дикон, смешивая коктейль, слишком сладкий и девчачий на вид, чтобы подавать его здесь.
Я сделала глоток.
– За то, что я одета, за то, что привлекательная женщина или потому что сука?
Теперь Дикон улыбнулся как следует.
– Я не согласен с тем, что женщины заслуживают чего-либо из-за первых двух причин. Что касается последнего, то это ты сказала, а не я.
Он поставил напитки на поднос, затем передал его официантке, подмигнув ей. Она улыбнулась ему, а затем мне с дружеским интересом. Либо я ей не угрожала, либо девица успела избавиться от мысли, что мы по умолчанию должны ненавидеть других привлекательных женщин.
Чем бы она ни руководствовалась, я почти улыбнулась в ответ.
– Ты ведь не добавлял сюда мышьяк, правда? – спросила я, подняв стакан.
Дикон усмехнулся.
– Не-а, слишком очевидно. К тому же, боль жизни – как раз то, чего ты заслуживаешь.
Трогательно.
– Я не собираюсь извиняться.
Он полировал бокалы.
– И не ждал этого. Ты не из тех людей, которые извиняются за то, что они сами по себе.
Меня немного удивило то, как хорошо Дикон меня изучил. Не то чтобы мне следовало удивляться.
– Я не сама по себе, – ответила я.
Он кивнул.
– Буду честным, Магнолия. Ты меня заинтересовала. Очень сильно. Я ясно дал понять, что ты меня привлекаешь, но быть твоей игрушкой не собираюсь. Не позволю тебе вытягивать из меня все плохое, чтобы поиграть с этим.
Дикон склонился над барной стойкой.
– К тому же уверен, что ты хочешь поиграть точно не со мной. Я не собираюсь превращаться в мудака просто потому, что я не он. И, как уже сказал, ты мне нравишься. А тебе, мне кажется, трудно найти людей, которым ты нравишься такой, какая ты есть. Так что я буду наливать тебе выпивку, чинить раковину и болтать с тобой. Но я не стану играть в твои игры. – Он выпрямился. – Все ясно?
Я медленно кивнула. Дикон был прав. Мне больше нравилось играть с Сентом. Намного больше. Но и игра с Диконом была чертовски привлекательной. В другой жизни, в другом теле… я бы поиграла с ним. Эмили действительно была слепа.
– Ясно, – ответила я, решив остаться верной своему слову в этом вопросе, потому что уважала Дикона. Очень.
Я не стану играть с ним, не стану манипулировать. Но он все равно будет в моей истории. От этого никто не был застрахован.
Зажужжал телефон. Он лежал рядом со мной на барной стойке. Не потому, что ждала звонка от Сента; я не была настолько жалкой или оторванной от реальности. Во-первых, у него не было моего номера. Конечно, это не остановило бы его, если бы он захотел позвонить мне. Но он бы не захотел мне звонить. Не такие у нас были отношения. Я вообще не думала, что у нас есть «отношения». А если бы и были, и если бы Сент захотел связаться со мной, то, скорее всего, он просто бы пришел и все.
