Текст книги "Возродившиеся из пепла (ЛП)"
Автор книги: Энн Малком
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
Он впечатал меня в стену, и я застонала ему в рот, обвив ногой его бедро и притягивая его ближе к себе. Одной рукой он сильно мял мою задницу, толкаясь мне между бедер твердой эрекцией. Другой рукой грубо обхватил мою грудь, надавливая на сосок сквозь ткань платья.
Внезапно его губы оторвались от моих, и он резко сдернул верх платья, а вместе с ним и чашечку лифчика. Его рот оказался на моей обнаженной плоти, посасывая сосок, царапая его зубами.
Я вскрикнула и обхватила его голову руками. Клитор дико пульсировал, а давление между бедер росло в геометрической прогрессии. Если он продолжит в том же духе, я кончу только от его рта на моем соске.
– Зейн, – простонала я, нуждаясь в нем внутри себя.
Прохладный воздух защекотал грудь, когда его рот покинул ее.
Яростные черные глаза встретились с моими, и в его взгляде была животная потребность, смешанная с человеческой яростью.
– Заткнись, нах*й, – грубо, почти жестоко скомандовал он.
Резкий, холодный приказ не ослабил раскаленного добела возбуждения, охватившего каждую частичку меня; он лишь заставил меня воспламениться сильнее, а трусики намокнуть еще больше.
Его рот впился в мой с еще большей яростью, чем раньше; мозолистые ладони задрали подол платья и сорвали трусики. Я едва заметила, как рвутся тонкие стринги. Была слишком занята, лихорадочно возясь с ширинкой его джинсов, отчаянно пытаясь расстегнуть ее, чтобы его твердая длина оказалась внутри меня. Я чувствовала, как схожу с ума от нужды. Зейн зарычал мне в рот, когда я просунула руку ему в джинсы, касаясь его пульсирующего члена. Но я тут же потеряла его, когда он оттолкнул мои руки в сторону, чтобы полностью освободиться.
Без предупреждения он вошел в меня, наполнив полностью. Я ахнула от вторжения и от разряда удовольствия, пришедшего с его прикосновением. Зейн крепче сжал мою задницу, поднял меня и теснее прижал к стене, а я обвила ногами его бедра. Другой рукой он крепко обхватил мою шею, и врезался лбом в мой лоб, а его губы оказались в нескольких дюймах от моих.
Я не могла оторвать взгляда от черноты его глаз, горящих голодом, нуждой, опасностью. Наши взгляды оставались прикованы друг к другу, когда он начал врезаться в меня. Я кричала, пока он жестоко трахал меня у стены, наслаждаясь каждой секундой. Мои ногти царапали его голую спину, вырывая из него шипение удовольствия, когда я разрывала его кожу, и это все быстрее приближало меня к краю.
– Сильнее, – прохрипела я, чувствуя себя не в своей тарелке, нуждаясь в том, чтобы грубое трение нашего единения было еще более жестким.
Его рука на моей шее сжалась, хватка граничила с болью, но и с утонченным удовольствием.
– Ни. Гребаного. Слова, – прорычал он между толчками.
Он обеспечил мое молчание, снова захватив мой рот, совместив свой поцелуй с бешеными толчками, бьющими меня о стену, и готовящими к тому, что, как я знала, будет самым сильным оргазмом в моей жизни. Я грубо прикусила его губу и снова вонзила ногти ему в спину. Я чувствовала себя одержимой.
Внезапно оргазм захлестнул меня, и я не смогла сдержать крик, разлетаясь на тысячу осколков, пока Зейн продолжал вколачиваться в меня. Каждый жесткий удар, казалось, уводил меня все дальше в забвение.
Достигнув пика оргазма, моя киска сжалась вокруг него. Он застонал от собственного освобождения, и я почувствовала, как он опустошается в меня.
Тяжело дыша, я изо всех сил пыталась вернуться к реальности. Мои ноги все еще обвивались вокруг бедер Зейна, руки цеплялись за его спину. Я беспокоилась, что он был единственным сдерживающим фактором, мешавшим мне погрузиться в посткоитальное оцепенение.
Его рука по-прежнему крепко держала меня за шею, а другая впилась мне в задницу так, что я знала, останутся следы.
Я медленно открыла глаза, восстанавливая некоторое чувство равновесия. Зейн смотрел на меня. Нет, смотрел не на меня, а в меня. Его взгляд, казалось, обжигал мою душу, будто он трахнул меня до самых ее глубин. Он мог видеть все. Выражение его лица было странным. Ищущим, каким-то благоговейным.
В одно мгновение, будто щелкнул выключатель, и оно стало пустым. Все стерлось из этих глаз, и в них вернулась холодная ярость. Он быстро вышел из меня и поставил на дрожащие ноги. Я чувствовала, как его семя вытекает из меня.
Вашу ж мать. Без презерватива.
У меня не было времени оценить все возникшие вопросы, так как грубый голос лезвием полоснул по моим мыслям.
– Вон, – скомандовал он.
Я моргнула, пытаясь поправить свою растрепанную одежду.
– Что? – спросила я слабым голосом.
У нас только что был секс, буквально несколько секунд назад. Нет, не секс. А трах. Чистый, настоящий, грубый и плотский трах. Но в сторону семантику. Он только что был внутри меня, его сперма буквально сейчас стекает по моей ноге. Он не мог меня выгнать. Нам нужно поговорить об этом. На самом деле поговорить. Я не думала, что с момента нашей встречи у нас хоть раз состоялся нормальный разговор. Нам нужно было поговорить, а ему нужно было произнести больше одного слога, чтобы я не чувствовала себя грязной шлюхой, которая только что занялась сексом с кем-то, от кого даже не услышала полного предложения.
Он смотрел на меня холодно.
– Ты должна, нахрен, уйти. Сейчас же, – процедил он жестко и бесстрастно.
Я слегка вздрогнула от стального тона и столь же стального взгляда. Я чувствовала себя униженной. Использованной. Запятнанной. У меня не было сил пробуждать в себе ярость, кричать, спорить или называть его женоненавистническим мудаком. Я просто еще секунду посмотрела на него и выскочила за дверь. Потом побежала, на всех парах промчалась через улицу и влетела в свой дом. Я очень надеялась, что соседи сейчас не решат полить свои сады и не увидят этого зрелища, но, опять же, я была слишком вне себя, чтобы волноваться об этом. Мне просто нужно было вернуться домой.
Захлопнув за собой дверь, я рухнула на пол и уткнулась головой в колени. Я не заплакала. Я не позволяла мужчине доводить меня до слез целых шестнадцать лет. И не собиралась начинать это сейчас. Кроме того, за шестнадцать лет меня не обижал ни один мужчина, и я боялась, что только что открыла эту дверь. На этот раз не кулаками и пинками. А холодными взглядами и резким отвержением. Но боль была точно такой же.
Булл
Булл расхаживал по гостиной, крепко сжав кулаки по бокам. Он боролся. На самом деле боролся. На этот раз он сражался не с демонами, одержимыми его уничтожением. Нет. На этот раз он сражался с самим собой. С ней.
Каждая клеточка его существа уговаривала его выйти в гребаный коридор и последовать за ней, затащить ее обратно сюда, извиниться, а затем снова трахнуть. У стены. Затем в своей спальне, пробовать на вкус ее киску, заставить кончить ему в рот, а потом трахнуть в третий раз. Его член затвердел при мысли о том, что ее медовый вкус окажется на его языке. Что он снова проникнет в ее тугой жар. Булл с такой силой ударил кулаком по стене, что пробил дыру. От гнева, разочарования. Но в основном, чтобы отвлечься. Однако боль не сильно отвлекла его от мыслей о ней. Боль была привычной. Его постоянным спутником. Желанным другом.
Опасно было не чувствовать боли. Чувствовать ее горячее упругое тело. Пробовать ее рот, чувствовать ее стон, когда он вколачивался в нее. Опустошаться в нее, когда она выжимала из него удовольствие до последней капли. Вот это было опасно.
– Бл*ть! – взревел он, качая головой.
Он облажался. И сильно. Господи, он же клялся себе, после тех двух мучительных часов в кинотеатре, он, черт возьми, поклялся, что сделает все, чтобы больше никогда не оказаться рядом с ней. Никогда не быть достаточно близко, чтобы почувствовать аромат ванили, исходящий от ее волос. Чтобы не почувствовать искру от соприкосновения с ее кожей.
Он серьезно подумывал продать свой дом. Уже три ночи провел в клубе, пытаясь выкинуть ее из головы. Трахнул единственную клубную сучку, которую мог выносить, которая знала правила, знала, что делать. Даже это не помогло. Он кончил, только представив себе Мию. Обычно, трахая клубных сучек, он делал все возможное, чтобы не думать о золотистых волосах. Вот почему Уит была лучшим выбором. Темные волосы, темные глаза. Пышнотелая. Полная противоположность. Он трахнул ее в день провала с кинотеатром. С тех пор не прикасался к ней; вместо этого искал утешения в бутылке виски.
И вот, спустя гребаные часы он вернулся домой, и сучка объявилась на его пороге. С тортом, мать его. Она болтала. Нервничала. И была чертовски неотразимой. Ему пришлось физически сдерживать себя, чтобы не затащить ее в дом, в тот момент, когда он открыл дверь.
И когда он, наконец, проиграл битву, притянув ее к себе и, наконец, попробовав ее рот, он ожидал, что она окажет сопротивление. Отшатнется с отвращением. Черт, он чертовски надеялся на это. Но вместо этого она слилась с ним воедино, впившись ноготками в его долбаную спину. Дикая кошечка лишила его разума. В тот момент, когда он был внутри нее, прикасался к ней, пробовал на вкус. Все исчезло. Воспоминания, демоны. Все. Была только она.
Когда они закончили, он посмотрел на нее. Глаза ее были томными, на лице застыло мечтательное выражение. Она была чертовски красивой. На самом деле ему пришлось сдержаться и не оставить нежный поцелуй на ее распухших губах. Не отвести золотистые локоны с лица.
Вот что его доконала. Волосы. Золотистый цвет. Не такие же, даже близко нет. Но их блеск возобновил битву. Нахлынули воспоминания. Боль в глубине живота. Итак, он прибег к жестокости. Он был к ней безжалостен. И знал это. Он знал это по тому, как она вздрогнула от его жестоких слов, вздрогнула, черт возьми. Но это было необходимо. Жизненно важно. Ей нужно держаться от него подальше. Ради собственной безопасности.
Глава 5
Мия
– Мама, мне нужно тебе кое-что сказать, – заявила Лекси, перегнувшись через стойку администратора и умыкая мятную конфетку из тарелки.
Я не отрывалась от компьютера.
– Пожалуйста, не говори, что ты беременна. Я слишком молода, чтобы иметь дочь-подростка, не говоря уже о внуках. Меня покажут в новостях, – рассеянно пробормотала я.
Я устремила на нее мрачный взгляд.
– Или все еще хуже? Ты стала, – я сделала паузу для пущего драматического эффекта, – белибером? – закончила я с ужасом (прим.: «белиберы» – поклонники американского певца Джастина Бибера, придумавшие имя своему фандому, скрестив слово «believer» («тот, кто верит») и фамилию кумира).
Сегодня была среда. Прошла неделя после того, что я теперь называла инцидентом. Я просидела на полу у входной двери ровно час, погрязнув в жалости к себе и стыде. Затем взяла себя в руки, записалась на прием к врачу, чтобы провериться на ЗППП, и поблагодарила Бога, что принимала противозачаточные. Не из-за своих похождений. Я была матерью-одиночкой, пытавшейся дать дочери жизнь с крышей над головой и возможностью получить высшее образование. У меня не хватало времени на романтические развлечения. Мало того, я не хотела устраивать перед Лекси парад мужчин. И еще существовал маленький пунктик того, как ее замечательный папаша поступил со мной в прошлом. Благодаря этому прекрасному коктейлю событий, на фронте моих сексуальных контактов практически стояло затишье. Эпизодически они у меня случались, но Лекси о них не знала. Но тот последний катастрофический эпизод стал отличной причиной тому, чтобы держаться подальше от мужчин на неопределенный срок.
– Я в группе! – объявила она взволнованно, будто я вообще ничего не говорила. – Кое-кто из учеников услышал, как я играю во время занятий, завязалась беседа и… бум! – Она сделала руками жест. – Родилась группа.
Я молча смотрела на нее секунду.
– Скажи, что это кавер-группа TLC, – взмолилась я с невозмутимым видом (прим.: TLC – американская женская хип-хоп и R&B группа, образованная в 1991 году, в Атланте, штат Джорджия).
Лекси хмуро уставилась на меня.
Я улыбнулась и похлопала ее по руке.
– Да ладно тебе, малышка, ты же шестнадцать лет испытываешь на себе мой стиль юмора. Могла бы уже знать лучше. Безусловно, это офигенно круто! Жду не дождусь встречи с ними, – искренне восхитилась я.
Про себя же выдохнула с облегчением. Занятия Лекси в новой школе, похоже, проходили успешно; она не возвращалась домой с натянутыми на голову трусами или фингалами, так что все было не так уж и плохо. Но она не слишком много упоминала о новых друзьях и ночевках у них. Однако даже в своей старой школе Лекси не любила ночевки. Она и ее лучшая подруга Эмма в основном тусовались со мной за просмотром фильмов.
– Ну, – осторожно сказала она, – я надеялась, что раз у нас есть гараж, которым мы еще ни разу не воспользовались…
– Потому, что там слишком много вещей, которые я ни морально, ни физически не готова распаковать, – прервала я ее.
– Да, поэтому. И, поскольку он на самом деле не используется по прямому назначению, я подумала, что мы могли бы приспособить его под другие цели, – она замолчала и посмотрела на меня.
– Под какие именно цели? – с подозрением спросила я, не вникая в суть.
Прошло несколько часов с момента моей последней порции кофе. А после инцидента я не очень хорошо спала. Мои мысли вернулись к разговору.
– Пожалуйста, не говори, что это студия пилатеса. Или йоги. Или любой другой студии, связанной с физическими упражнениями.
– Это место для репетиций моей группы, – оборвала она меня, по-видимому, зная, что я начну перечислять все возможные неприятные для себя цели.
Я расслабилась.
– Слава богу, – пробормотала я.
Лекси просияла.
– Очуменно! – обрадовалась она, приняв мое богохульство за «да».
– Кто-то ведь должен определить, суждено ли вам стать суперзвездами. – Я, наконец, врубилась в тему, и у меня над головой вспыхнула лампочка. – Эй, я могла бы быть твоим маманеджером! Находить места для концертов, следить за сценическими костюмами. Сидеть на твоей шее до самого Грэмми. – Мысленно я уже рассчитывала свою долю.
– Мам, мы школьная группа, которая еще даже толком не репетировала. Пока не пиши приветственную речь, – упрекнула она.
– Мхг-хм, – рассеянно промычала я, думая о «Порше», который купила бы на свои доходы.
Мимо прошел Брэд, администратор, на чьем месте я сидела.
– Брэд! – позвала я, останавливая его. – Группа Лекси станет всемирно известной. Хочешь взять у нее автограф сейчас, чтобы через пять лет продать его на eBay и уйти на пенсию богачом?
Он ухмыльнулся.
– Еще бы. А еще я дам эксклюзивное интервью TMZ о том, как знал ее до того, как ее поглотил монстр славы, – не мешкая, ответил он.
Я показала ему поднятый вверх большой палец и с ухмылкой повернулась к Лекси. Она обхватила голову руками.
Я проигнорировала это.
– Итак, когда я смогу встретиться с группой? – спросила я, снова взглянув на список брони на компьютере. – Давай пригласим их на ужин, – предложила я, прежде чем дочь успела ответить. – Под приглашением на ужин, я не имею в виду твою готовку чего-то безглютенового, без сахара и без счастья, содержащее квашеную капусту. Я говорю о заказе пиццы на дом. Мы не хотим отпугнуть их твоими одержимыми здоровьем наклонностями – это может привести к распаду группы еще до ее основания. Кале может оказаться Йоко Оно для твоих «Битлз», – предостерегла я на полном серьезе.
– Как угодно, мама, – скучающим тоном ответила Лекси.
Мои глаза расширились, и я полностью сосредоточилась на ней.
– Бог мой, – воскликнула я, драматично приложив руку к груди. – Я только что получила первое саркастическое «как угодно» от своей дочери-подростка! Это событие века. Я уж думала, мне его не дождаться. Нам нужна фотография, – предложила я, оглядываясь в поисках телефона.
Лекси закатила глаза.
Я отступила на шаг.
– И закатывание глаз? Двойной удар подростковой угрюмости.
Мой телефон зазвонил из-под стопки бумаг. Я указала на Лекси, собираясь ответить.
– Ни с места, юная леди, мы задокументируем этот момент.
Я взглянула на экран и улыбнулась высветившемуся имени.
– Ава! – тепло поприветствовала я. – Ты позвонила вовремя, чтобы стать свидетельницей важной исторической вехи. Первое саркастическое «как угодно» Лекси и последующее закатывание глаз, – сообщила я ей, утирая фальшивую слезу для большего драматического эффекта.
– Мне отправить вам торт? – серьезно ответила Ава.
Я сделала вид, что раздумываю.
– Возможно, небольшой порции пирожных будет достаточно. И под «небольшой» я подразумеваю достаточно, чтобы накормить и Лекси, и меня.
– Значит, две порции?
– Бинго. – Она знала меня так хорошо и, к счастью, разделяла наше с Лекси особое чувство юмора.
– Привет, Ава! – крикнула Лекси через стойку.
– Отпрыск передает привет, – без надобности уточнила я.
– О, я поговорю с ней через минуту, если она не слишком занята уроками, – ответила Ава.
– Неа, не занята. Я не стала устраивать ее в школу, решив, что быть уличным музыкантом принесет намного больше пользы, – невозмутимо ответила я.
– Одобряю. В любом случае, в наши дни школа – пустая трата времени, – согласилась она с улыбкой в голосе. – Итак, как у вас дела? Прости, что не смогла поговорить с тобой раньше, но я думала о вас, – сказала она извиняющимся тоном.
– Не волнуйся, мы были так заняты, что у меня едва хватало времени на просмотр «Ходячих мертвецов», – отмахнулась я, облокачиваясь на стойку рядом с Лекси.
Мы поболтали пару минут, и я с радостью пообщалась с той, кого считала своей второй матерью. На самом деле, учитывая, что женщину, которая меня родила, можно было назвать матерью лишь в общих чертах, и только в чисто биологическом смысле, Ава была моей единственной мамой. И она была единственной бабушкой, которую знала Лекси, хотя она отказывалась называться так. Однако она любила Лекси всем сердцем.
После того, как я передала телефон Лекси, и та удалилась в глубины отеля, чтобы поговорить, я попыталась вернуться к работе и отвлечься от инцидента. Тот факт, что я провела час, уставившись на экран компьютера, фактически ничего не делая, сказал мне, что я потерпела неудачу.
– Напомни-ка еще раз, почему я на это согласилась? – спросила я, сдувая волосы с лица.
Я отпихнула коробку в сторону, пока Лекси прикрывала ковром замызганный бетонный пол гаража.
– Потому что ты любишь меня? – ответила она после того, как выпрямилась.
На мгновение я задумалась, потирая ноющую спину.
– Нет, не поэтому.
– Потому что я твоя единственная дочь? – продолжила она.
Я остановилась и, щурясь вдаль, покачала головой.
– О, вспомнила… потому, что ты станешь богатой и знаменитой и будешь заботиться обо мне в старости, – торжествующе постановила я.
Лекси уставилась на меня.
– Об этом еще предстоит подумать. Если неверно разыграешь свои карты, как только достигнешь преклонного возраста, я сдам тебя в дом престарелых.
Я нахмурилась.
– Не верится, что в выходной занимаюсь физическим трудом, – заныла я. – Сегодня суббота, день отдыха. Мы должны либо наверстывать пропущенные серии «Скандала», либо делать покупки в каком-нибудь малоизвестном винтажном магазине (прим.: «Скандал» – американский драматический телесериал, созданный Шондой Раймс, с Керри Вашингтон в главной роли).
Я потянулась, чтобы затолкнуть коробку на полку. Я отказывалась распаковывать что-то, в чем не нуждалась, поэтому пихала вещи куда попало.
Лекси делала то же самое, но не из лени, как я. Ей не терпелось подготовить место для репетиций. Группа собиралась сегодня вечером за пиццей, поэтому меня завербовали в качестве раба.
– День отдыха – воскресенье, мама, – сказала она мне покровительственным тоном.
Я показала ей язык. Она проигнорировала меня и вернулась, чтобы переставить еще несколько коробок.
От необходимости продолжить работу меня спас звонок мобильного.
– Кто бы вы ни были, я безмерно люблю вас за то, что спасли меня от перелома спины во имя музыки, – поприветствовала я.
На другом конце линии раздался мужской смех.
– Ох, детка, ты уже дважды признавалась мне в вечной любви, а у нас даже не было первого свидания. Все выглядит многообещающе.
– О, привет, Лаки.
Нельзя забыть голоса ни одного горячего парня. Особенно, когда этот горячий парень реанимирует твою любимую машинку. А также связан с мужчиной, который трахнул тебя у стены неделю назад.
– Надеюсь, у тебя для меня хорошие новости, – продолжила я, тряся головой, чтобы избавиться от опасных мыслей.
Ремонт моего автомобиля занял больше времени, чем ожидалось. Что меня слегка бесило, но мне было на чем передвигаться, и Лаки дважды звонил мне на этой неделе, сообщая, как продвигаются дела. Моя сексуальная жизнь была дерьмовой, поэтому шутливые разговоры с красавчиком-байкером меня мало-мальски поддерживали.
– Да, она, наконец, готова. Можешь забирать свою Бетти, – сказал он, называя мою машину по имени.
– Потрясающе! Могу я приехать за ней сейчас? – с надеждой спросила я.
Так я бы убила двух зайцев одним выстрелом. Забрала машину и избавилась от оставшейся работы в гараже. Мой взгляд метнулся к дому через дорогу. Дому, пустовавшему больше недели. При мысли о встрече с Зейном желудок скрутило.
– Ну, раз ты звучишь так, будто очень занята, что бы ты ни делала, как насчет того, чтобы я пригнал тебе тачку и посмотрел, могу ли помочь? – предложил он.
– Я не могу просить тебя об этом, – сказала я слабым голоском.
Я до безумия хотела, чтобы он приехал. Тогда я перестала бы поднимать тяжести и пялилась бы на то, как сексуальный парень делает это за меня. Беспроигрышный вариант.
– Тебе и не нужно просить. Я сам предлагаю. И не принимаю «нет» в качестве ответа, – твердо постановил он голосом мачо. – Какой у тебя адрес?
Я даже не стала спорить. Он спасал меня не только от гнева и равнодушия Зейна, но и от оставшейся работы. Я выпалила свой адрес.
На другом конце линии повисла пауза.
– Алло? Лаки, ты передумал? – спросила я с ноткой грусти.
– Нет, прости. Просто не знал, что ты там живешь, вот и все, – сказал он странным тоном. – Я скоро буду с Бетти.
Булл
Сказать, что неделя была дерьмовой, было бы преуменьшением. Единственная причина, по которой Булл выжил, заключалась в утреннем пиве и вечернем «Джеке». Он остался в клубе. Он не мог рисковать. Вернуться домой и видеть ее. Лишь один взгляд на нее разрушил бы его решимость ко всем чертям. Поэтому ему нужно было держаться на расстоянии. Воздвигнуть защиту. Помнить о причинах оставаться в стороне. Не то чтобы ему требовалось напоминание. Оно таилось в глубинах его сознания. Приходило ему во снах. Это были не худшие из его кошмаров. Не образы ее избитого, переломанного тела. Не воспоминания о том, что эти мрази с ней сделали. Нет. Это были хорошие сны. С улыбками. Смехом. Из ее жизни. Из их совместной жизни.
Вот, что преследовало его.
Его мысли вернулись в настоящее, когда Лаки вошел в бокс, ухмыляясь в мобильный телефон.
– Да, она, наконец, готова. Можешь забирать свою Бетти.
Булл оттолкнулся от машины, над которой работал, и выпрямился, когда Лаки оперся на нее.
Наступила пауза; очевидно, он слушал своего собеседника, и его ухмылка стала шире.
– Ну, раз ты звучишь так, будто очень занята, что бы ты ни делала, как насчет того, чтобы я пригнал тебе тачку и посмотрел, могу ли помочь? – Этот блеск в его глазах Булл знал слишком хорошо.
Сжав кулаки, он почувствовал, как внутри забурлила ярость. Он не слышал, что Лаки сказал дальше, потому что изо всех сил старался не вырвать телефон из рук брата и не врезать кулаком ему по лицу.
Ухмылка Лаки быстро исчезла, когда он встретился взглядом с Буллом. Мгновение он смотрел на него, потом опомнился и завершил разговор. Он отнял трубку от уха и повернулся к Буллу.
– Это была Мия, – объяснил он.
– Я, бл*ть, понял, – процедил Булл сквозь стиснутые зубы.
Он понял это, когда в разговоре прозвучало дурацкое имя, которым она назвала свою машину. Дурацкое и к тому же чертовски милое. А еще он понял, что брат пытался подкатить к ней. При этой мысли Булл стиснул челюсти.
Лаки посмотрел на него.
– Ты не упомянул, что она живет через дорогу от тебя, – медленно сказал он.
Булл молчал.
– Это как-то связано с тем, что ты, вроде как, выбрал клуб постоянным местом жительства? – небрежно продолжил он.
– Не твое гребаное дело, – отрезал Булл.
Лаки кивнул.
– Достаточно справедливо, брат. Но Мия? Я охренеть как намерен сделать ее своим делом, – начал он непринужденно.
Булл налетел не задумываясь. Внезапно он схватил Лаки за воротник рубашки и прижал к машине.
– Ты, нах*й, ее не тронешь, – рявкнул он.
Глаза Лаки вылезли из орбит, но он не попытался отбиться. И хорошо. Выдержка Булла висела на волоске.
– Какого хрена здесь происходит? Иисусе, Булл, – услышал он восклицание Кейда рядом с собой. Он почувствовал давление на плечо, Кейд пытался его оттащить.
Лаки посмотрел в сторону.
– Не волнуйся, у нас все в порядке. – Его взгляд вернулся к Буллу. – Ты предъявляешь на ее права, брат?
Булл даже не подумал, прежде чем ответить.
– Она моя, – заявил он сквозь стиснутые зубы.
После этого заявления в воздухе повисла тишина. Булл резко отпустил Лаки и повернулся, натолкнувшись на взгляды Ашера и Стега, стоявших у входа в бокс. На их лицах не было ни эмоции. Он проигнорировал их.
Не оглянувшись, Булл направился к своему байку.
– Думаешь, он пристрелит меня, если я отвезу ей машину? – услышал он вопрос Лаки, прежде чем умчаться за пределы слышимости.
Мия
Прислонившись к косяку гаражной двери, я старалась не расплакаться. Не потому, что вымоталась из-за физических нагрузок. Мне пришлось продолжить перемещение оставшихся коробок без помощи мускулистого байкера, так как он так и не появился. Нет, мои слабо укрепленные гидроузлы подвергались давлению совершенно по иной причине.
Мы с Лекси неплохо поработали, превратив гараж в площадку для репетиций группы. С эстетической частью было покончено, а это означало, что Лекси требовалось протестировать акустику, что бы это ни означало.
В настоящее время она пела и играла на гитаре «The Greatest» группы Cat Power. Я и раньше слышала, как поет Лекси. Много раз. Я знала, что она хороша. На самом деле, великолепна. Я понятия не имела, откуда взялся ген певчей птички, учитывая, что мне на ухо медведь наступил, но, черт возьми, у моей девочки был голос.
Но эта песня, этот момент и ее пение – душили меня. Может, потому, что гордость переполняла меня до краев. Ее красивый, чувственный голос, исполняющий прекрасную песню с такими сильными эмоциями, пронзал до глубины души. Я вспомнила времена, когда мои амбиции и надежды на будущее были высоки, когда я верила в сказки и счастье. Когда я наивно полагала, что обрела их. И когда эта мечта треснула вместе с моей челюстью. Когда моя жизнь, наша жизнь, превратилась в шаткий карточный домик, сохранность которого зависела от моей способности исчезнуть.
Голос дочери умолк, и тихое бренчание гитары постепенно стихло.
Лекси уставилась на меня так, будто не она только что заставила мое сердце переполниться гордостью и не пронзила душу словами.
– Ну как? Ничего звучит?
Я изо всех сил пыталась подобрать слова. Боялась, что расплачусь, если скажу сейчас что-нибудь.
– Это было круто, Лекси! У тебя отличный голос, девочка, – заявил низкий голос, находясь под впечатлением.
Я слегка вздрогнула. Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что не услышала, как кто-то подошел. Повернувшись, я увидела двух парней.
Лаки и Киллиан стояли на подъездной дорожке, опираясь на капот одолженной мне машины. Быстрый взгляд на обочину сказал мне, что они привезли Бетти.
Лекси, очевидно, тоже их не заметила, так как ее щеки вспыхнули красным. Она была не такой уж стеснительной, но предполагаю, данная реакция во многом была связана с минигорячим парнем, чьи глаза, обращенные к Лекси, пылали напряженностью, означавшей опасность.
– Извини за опоздание. Нас немного задержали, – продолжил Лаки, подходя ко мне. – Для подъема тяжестей я привел подкрепление.
Он мотнул головой на Киллиана, все еще прислонявшегося к машине и не сводившего глаз с Лекси. Она, опустив голову, возилась с гитарой.
– Похоже, наша помощь вам не нужна, – постановил Лаки, осматривая гараж.
– Уже нет, по всей видимости, я сильнее, чем кажусь, – ухмыльнулась я.
Лаки ответил мне улыбкой.
– Не сомневаюсь. Вот ключи. – Он вручил мне брелок с разноцветными подвесками.
– Большое спасибо за доставку. Я очень ценю это, – искренне сказала я. – Сейчас принесу ключи от другой машины, – добавила я, хотя и не хотела оставлять Лекси под пристальным взглядом байкеров.
Я пыталась побить рекорд наземной скорости, чтобы войти в дом и забрать ключи. К сожалению, я никогда не оставляла их в одном и том же месте дважды, в результате чего мне пришлось обрыскать весь дом. Существовало несколько причин, по которым на брелке Бетти висело множество разноцветных подвесок.
Когда я, наконец, выбралась из дома, оба байкера болтали в гараже с Лекси. С Лаки я оставила бы ее наедине без проблем, несмотря на его угрожающий вид. Беспокойство вызывал другой парень.
– Простите, – запыхавшись, произнесла я, подходя к ним. – Они прятались от меня.
Я передала ключи Лаки.
– Я же говорила, что нам нужна ключница. – Лекси посмотрела на меня.
Я сузила глаза от того, как близко к ней стоял Киллиан.
– Нам не нужна ключница.
– Где тогда были эти ключи? – мягко спросила она.
Я посмотрела на нее.
– Возможно, в морозилке, – пробормотала я.
Лаки усмехнулся.
Лекси подняла брови.
Я повернулась ко все еще улыбающемуся Лаки.
– Спасибо за все. Полагаю, мастерская пришлет мне счет? – Я старалась казаться взрослой и говорить профессионально, но боялась, что ключи в морозилке испортят все к чертям.
Он странно посмотрел на меня. Не так странно, как будто пытался понять, в какой психушке я наблюдаюсь, а скорее, как будто ему не терпелось что-то сказать.
Этот взгляд исчез, и его глаза смягчились.
– Да, детка, пришлет. – Он кивнул Киллиану. – Уходим, Килл.
– Увидимся, еще раз спасибо. – Я помахала им.
Киллиан кивнул мне на прощание, а Лекси отправил многозначительный взгляд, прежде чем повернуться к машине.
– Увидимся, Мия, Лекси. Уверен, очень скоро, – заявил Лаки и сел в машину.
Вряд ли. Я намеревалась держаться подальше от всех и всего, что могло бы приблизить меня к Зейну.
– Спасибо за пиццу, миссис Спенсер, – сказал Сэм, товарищ Лекси по группе, вставая, чтобы отнести свою тарелку.
Остальные мальчики за столом отозвались эхом благодарностей. Да, мальчики. Все в группе Лекси были мальчиками.
– Буду рада предоставить всем пропитание в виде жареной сдобы с сыром при одном условии, – объявила я всему столу. – Вы не называете меня миссис Спенсер. Остановимся на Мии.
Все ухмыльнулись. Лекси, казалось, попала в хорошую компанию, хотя мальчики, возможно, выглядели немного неотесанными. Сэм был высоким и худым, одетым во все черное, с массивными серебряными браслетами на запястьях и черной банданой, повязанной на его волосах до плеч. На Ное была вылинявшая футболка с надписью Nirvana, рваные джинсы и вязаная шапочка. Черты лица у него была великолепные, еще и высокий рост, а из-под футболки Nirvana выступали впечатляющие мускулы подростка. Светлые волосы Уайатта торчали во все стороны, он был одет в расстегнутую белую рубашку с футболкой под ней и линялые джинсы. С его шеи свисала пара кожаных ожерелий.
