Текст книги "Тысяча порезов (ЛП)"

Автор книги: Энн Малком

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Парень выглядел лучше, чем в последний раз, когда я его видела. Гораздо лучше. Даже лучше, чем в первую встречу. Лоренцо длиннее отрастил волосы, собрал в пучок на затылке. Щетина затеняла его лицо. Он похудел, выглядел изможденным, но даже это ему шло.

– Я пришел с миром.

– Думаешь, я поверю? – усмехнулась я.

В отличие от последнего раза, когда мы были наедине, Лоренцо не подошел ко мне.

– Конечно, нет. Ты умная. Реалистка и хорошо подходишь для этой жизни. Я знал, что ты направишь на меня пистолет. И используешь его, если надо. – Он потер затылок единственной неповрежденной рукой. – Я это заслужил. И принимаю это, если ты желаешь мне такой судьбы.

Моя хватка на пистолете не ослабла, несмотря на то, что оценила его искренность. Кристиан не говорил о нем. Я не спрашивала. Но, если бы Кристиан хотя бы заподозрил, что Лоренцо думает причинить мне боль, он бы не дышал, не говоря уже о том, чтобы стоять здесь. Феликс тоже где-то здесь. Я почувствовала его взгляд, когда вошла, почувствовала его присутствие в тени. Но у него не было хорошего опыта общения с девчонками, попавшими в беду.

С другой стороны, я не совсем девчонка.

Я внимательно наблюдала за Лоренцо. Он не был вооружен. У него не было убийственного блеска в глазах, скрытого гневом и горечью, как раньше.

– Я не причиню тебе вреда. – Парень наблюдал, как я оцениваю его.

– Нет, – согласилась я. – Не причинишь. Потому что я тебе не позволю.

Лоренцо ухмыльнулся.

– Кристиан правда нашел себе пару. Я рад.

Я нахмурилась.

– Рад? Во время нашей последней встречи ты совершенно ясно дал понять, что презираешь моего жениха. Еще ты приставал и ударил меня.

Лоренцо заметно вздрогнул, и я была рада. Он заслужил, чтобы совесть мучала его.

– Я ненавидел себя, – признался он почти кротко. – Уже много лет. Гораздо легче проецировать эту ненависть, вместо того чтобы смотреть ей в лицо. Кристиана было легко ненавидеть, – глубоко вздохнул он. – Гораздо труднее признаться, что я люблю его.

– Он отрезал тебе руку, и все же ты любишь его? – Мой голос был пропитан недоверием.

Он усмехнулся. Звук был легким. Почти приятным. Все в нем резко отличалось от человека, который пытался изнасиловать меня всего несколько месяцев назад.

– Когда ты так говоришь, это звучит безумно. – Он посмотрел вниз на крюк вместо своей руки. – Но я и раньше был сумасшедшим. Движимый жадностью, ревностью, горем. Я ненавидел всех, своих родителей, Кристиана… себя. Эта ненависть чуть не погубила меня. Кристиан имел полное право убить меня. Это была бы не его вина. Только моя. Это уничтожило бы моих родителей. А они хорошие люди. Лучшие. Через что они только не прошли, чтобы оправиться после потерянного… – Он замолчал, его глаза остекленели.

Эмоции в его голосе были ощутимыми. Ему было стыдно.

Конечно, это могло быть притворством. В глубине души он мог строить козни, выжидая удобного момента, пока не застанет Кристиана врасплох, чтобы отомстить. Но я сомневалась в этом. Очень немногие люди могли так притворяться. И я знала, что Кристиан видел их насквозь.

Я верила, что он защитит меня. Доверила ему свою жизнь. Такая огромная перемена по сравнению с моими чувствами всего два месяца назад, когда я ненавидела его и была убеждена, что он станет моим концом, хотела его смерти.

Многое может измениться за короткое время. Ненависть не вечна. Хотя вначале она казалось каменной, сейчас быстро рассыпалась, открывая нечто совершенно иное.

– Я навлек позор на свою семью, – голос Лоренцо стал более твердым. – Моей сестре было бы стыдно за меня. Из-за того, как ее смерть повлияла на меня, – его глаза встретились с моими, непоколебимые, – ей бы не понравился человек, в которого превратился Кристиан, но она бы поняла, что для него не было другого пути. Она была бы счастлива, что у него есть ты. Ты хороша для этой семьи. Хотя я и не жду, что понравлюсь тебе или ты простишь меня, надеюсь, что со временем ты сможешь понять меня. – Его губы изогнулись в слабом подобии улыбки. – У тебя есть на него влияние. Я это вижу. Если ты захочешь, он убьет меня. Прогонит. Но я хочу присутствовать на вашей свадьбе. Чтобы найти способ вернуться в семью. Я не буду угрожать титулу Кристиана. Я этого не хочу, – Лоренцо метнул взгляд в сторону. – Я не заслуживаю доверия. Но все понимаю. Я в твоей власти.

На нас опустилась тишина, густая и тяжелая от ожидания. Я могла бы выстрелить ему между глаз – у меня неплохо получалось благодаря трехразовым еженедельным тренировкам на стрельбище, – и никто бы не стал задавать вопросов. Или обижаться на меня. Он показал себя негодяем.

Не думала, что в этой жизни можно получить второй шанс, но подозревала, что у Лоренцо их было много. А я не особенно милосердна.

– Если ты сделаешь что-нибудь, что будет угрожать этой семье, я убью тебя сама, – пообещала я.

Он снова улыбнулся, выглядя довольно милым.

– Я бы не ожидал ничего меньшего.

На следующий день

Я стояла в свадебном платье и дрожала.

Страх не имел никакого смысла. Я не была какой-то девственницей, к которой не прикасался жених. Мой жених прикасался ко мне, трахал меня так, как только можно трахать женщину. У меня не осталось невинности.

Брак был всего лишь листком бумаги. Я верила в это, не так ли? В моей жизни нет места романтике. Мы с Питом были помолвлены несколько лет, а я даже не взяла в руки свадебный журнал. Не было ни одной мысли о свадьбе, и всякий раз, когда я думала об этом, меня охватывал ужас и начиналась чесотка.

Если бы я так мало думала о браке, у меня не было бы такой реакции. Что-то внутри меня знало, что жизнь с Питом – это смертный приговор.

За месяц, предшествовавший этой свадьбе, не было ничего такого. Никакого страха. А какой смысл, ведь именно эта свадьба вполне могла стать смертным приговором.

Как я могла чувствовать себя лучше на свадьбе, на которую меня принуждали, чем на той, которую я выбрала?

Вот почему я стояла там, полностью одетая в свое платье, и дрожала. Потому что знала – это правильно. К лучшему или к худшему, это навсегда.

– Я должна бежать, – прошептала я своему отражению.

Платье, на которое я много раз смотрела, сидело на мне идеально, как и ожидала. Я не мерила его, несмотря на протесты дизайнера. Как будто отказ надевать его, – мой последний акт неповиновения. Мне не хотелось, чтобы оно подчеркивало каждый изгиб моего тела, не хотелось чувствовать, что это именно то свадебное платье, которое я бы себе представила, будь я из тех женщин, которые воображают свой самый лучший день.

Стилисты только что закончили. Мои волосы были собраны в затейливый пучок, который я никогда и за миллион лет не смогла бы воссоздать. Мягкие завитки ниспадали спереди, обрамляя лицо. Стилист пообещала, что вернется, чтобы приколоть фату к волосам. Потому что это дерьмо, которое люди делали в день свадьбы.

Гребаные глупые традиции. Джессика, с другой стороны, посвятила себя большинству традиций в качестве моей подружки невесты. Я делала все, что могла, лишь бы дистанцироваться от нее. Потому что она была в блаженном неведении, что их с Илаем жизни висели на волоске от того, что я либо проведу эту свадьбу, либо получу достаточно улик, чтобы полиция упрятала Дона навсегда.

Я стояла здесь в свадебном платье, которое было сшито специально для меня, и на меня накатила паника. Поэтому выгнала Джессику из комнаты, потому что она начала плакать, и я не могла с этим справиться. Надеялась, что они с Эйденом трахаются в шкафу или в одной из многочисленных спален. Хоть кто-то заслужил простого счастья.

Было ясно, что я не заслуживаю простого счастья. Да и не хотела этого. Я хотела только его.

Мужчину, открывшего дверь в мою комнату. Он стоял там в костюме от Том Форда, выглядя так, словно он высечен из гребаного мрамора.

Я должна была знать, что Кристиан откажется от традиций и всякого сглаза. Можно сказать, нам вообще не повезло, что мы встретились.

Он был свежевыбрит. Его волосы блестели, обрамляли лицо. Я никогда не видела кого-то более красивого, более грозного.

Полностью отвернулась от зеркала, разглаживая влажными ладонями кружево. Я услышала его резкий вдох с другого конца комнаты. Кристиан не скрывал от меня своей реакции. Своего выражения лица. Там было что-то такое, чего я никогда не видела.

Благоговение.

Это нельзя подделать. Что бы ни было между нами, каким бы ядовитым и неправильным оно ни было, это – единственное, чего я хотела в своей жизни.

Он был единственным, чего я хотела.

Вот почему меня охватил ужас. Потому что это стало реально. Это больше не какая-то дурацкая сделка. Я больше не притворяюсь. Этому не будет конца. Это вся моя оставшаяся жизнь.

Кристиан был всей моей жизнью.

И она будет сложной. Насильственной. Подтолкнет меня к самому пределу возможностей.

Кристиан стоял там, уставившись больше минуты. Мое сердце билось где-то в горле. Он ничего не сказал. Не прокомментировал, какая я красивая, что значит эта свадьба, не признался в своей вечной любви. Он говорил все одним взглядом.

Он знал обо мне все, что только можно знать, и все же я стояла здесь в свадебном платье. Я знала о нем все, что только можно знать, и все же я все еще стояла здесь в свадебном платье.

В конце концов, он преодолел расстояние между нами, хотя и остановился, не дотронувшись до меня. Кислород в воздухе между нами сгустился.

– У меня есть для тебя свадебный подарок.

Я протянула руку, чтобы потрогать драгоценности на своей шее.

– Ты уже подарил мне бриллианты, туфли, машины, деньги. Не думаю, что нужны еще какие-то подарки.

Кристиан, наконец, подошел ближе, обойдя меня так, что пальцами прошелся по моему затылку.

– Этот подарок нельзя купить за деньги.

Я едва могла дышать из-за комка в горле. Что-то не так.

– Ты моя, – пробормотал он, руки двигались к пуговицам на моей спине. Его дыхание было горячим.

– Только моя, – продолжил он.

Мои глаза остановились на темной фигуре в дверном проеме, которую я до сих пор не замечала.

Феликс.

Он тоже был одет в костюм. Черный. Все черное. Без галстука. Колонна его белой шеи резко выделялась на ее фоне. Его глаза светились, когда они скользили вверх и вниз по моему телу.

Он был похож на самого дьявола. Или, по крайней мере, правую руку дьявола.

– Я не делюсь, – прорычал Кристиан, руками все еще работая над пуговицами платья.

Я была парализована, неспособная понять, что происходит, но мое тело отреагировало.

– Любой человек, который поднимет на тебя руку, навлечет на себя ужасную, мучительную смерть. Я приду в нашу постель и трахну тебя, покрытый его кровью.

Я задрожала. Не только от страха.

Мой будущий муж раздевал меня в день нашей свадьбы перед другим мужчиной. Мужчиной, к которому у меня было влечение. Тот, кто выглядел так, словно тоже жаждал меня.

– Я не религиозный человек, – продолжил Кристиан, почти дотянувшись до последней пуговицы внизу. – Но верю в святость брака. Верю в клятвы, которые мы даем. А я человек собственнический. Но я знаю тебя. Как бы сильно ты это ненавидела. Знаю, чего ты хочешь. И я склонен дать тебе это. Один раз. Чтобы показать – я готов отказаться от самой своей природы ради тебя. Потому что в этот день, в день нашей свадьбы, я хочу, чтобы у тебя было все, что ты хочешь.

Он расстегнул последнюю пуговицу, и мое платье упало на пол.

Я стояла на каблуках и в белом корсете, в комплекте с подвязками и чулками. Корсет, о котором шла речь, был полностью сделан из кружева, и мои твердые, пульсирующие соски были выставлены на обозрение Феликсу.

Выражение его лица почти не изменилось, но я уловила то, как вспыхнули его глаза. Его руки, сжатые в кулаки по бокам. Стиснутые челюсти были видны даже с другого конца комнаты.

Кристиан опустил губы на мою шею, а рукой скользнул между моих бедер и повел ее вверх. На мне не было трусиков, так что никакого барьера. Пальцами раздвинул складочки, нашел мой клитор, открывая меня Феликсу, восхищенно наблюдающему за мной.

Колени задрожали, и я издала стон, когда Кристиан умело исследовал меня.

– Я доверяю Феликсу свою жизнь, – пробормотал он. – Он единственный человек, которому я доверяю на этой земле. Поэтому он – единственный человек, которому я бы доверил тебя. Единственный мужчина, который будет прикасаться к тебе и дышать после этого. Кто будет знать, какова твоя киска на вкус, как твое влагалище сжимается вокруг члена.

Мое тело напряглось от его слов, от того, что он довел меня до кульминации на глазах у другого мужчины. Я впивалась ногтями в ладони, пока боролась с наслаждением. Это должно было быть неправильно. Это то, от чего я убегала до того, как встретила Кристиана.

– Ты многое мне дала, Сиенна. – Его слова были хриплыми, пальцы замерли. – Ты дала мне много частичек себя. И то, что ты не дала, я забрал. – Кристиан повел другой рукой вверх, нащупывая кружево, прикрывающее сосок, затем потянул за край вниз.

Я ахнула, когда он ущипнул чувствительную кожу, наблюдая, как Феликс медленно приближался как хищник.

– Есть еще одна последняя часть тебя, которую ты скрывала. – Кристиан слегка отодвинулся, отпуская меня, чтобы Феликс мог подойти.

Я застыла на месте, когда его руки заменили руки Кристиана. Он прижал меня к себе между ног, его пальцы двигались по моей киске. Мой вдох был резким, отчетливым, колени почти подогнулись. Я бы сдалась, если бы не Кристиан, его сильная и твердая грудь не прижималась к моей спине.

Мой жених держал меня, пока другой мужчина трахал пальцами.

Я не могла дышать. Не могла отвести глаз от Феликса, когда он стоял там, доводя меня до оргазма. Он мастерски работал пальцами, – единственное, что касалось меня. Тело оставалось в нескольких сантиметрах. Он был впереди меня, Кристиан – сзади. Я была зажата между двумя самыми опасными людьми в городе.

Я вскрикнула и откинула голову на плечо Кристиана, когда быстро наступил оргазм. Неожиданно. Жизнь менялась. Двое мужчин оставались неподвижными, пока я приходила в себя, ко мне возвращалось зрение. Тело содрогнулось, когда Феликс убрал от меня свои пальцы, отступил назад и положил их в рот, все это время глядя мне в глаза.

Я была не в состоянии думать, формулировать слова, когда он сбросил пиджак, ботинки, а затем начал расстегивать рубашку. Он раздевался. Я наслаждались видом его кожи. Бледный, испачканный татуировками. Обе его руки забиты, но торс полностью обнажен. За исключением шрамов, которые портили его стройное, мускулистое тело. Они различались по размеру и форме, свидетельствовали о его жестоком прошлом. О времени, когда люди пытались убить его. И потерпели неудачу.

Он расстегнул брюки, показывая четко очерченный пояс Адониса, темные волосы на лобке отчетливо выделялись на фоне бледной кожи.

Значит, он не натуральный блондин.

Его член… Блядь. Я облизала губы, не в силах понять, что происходит, боясь неправильно дышать из-за страха оторвать себя от этой дыры во временно-пространственном континууме.

Кристиан крепко сжимал мои бедра, когда он развернул меня лицом к себе.

Я ожидала увидеть что-то на его лице. Ярость. Его невеста пускала слюни на член другого мужчины в день свадьбы.

Но ничего. Кристиан был возбужден. Его глаза блуждали по мне, пожирая все, что я показывала на своем лице.

– Сними с меня одежду, Сиенна, – потребовал он.

Мои руки дрожали, когда я осторожно снимала костюм Кристиана, вешая его на спинку стула.

Я медленно работала с его пуговицами, пока не почувствовала легкое прикосновение к обнаженной коже моей задницы. Губы на шее. Теплая, твердая, обнаженная кожа на моей спине.

Кристиан не сводил с меня глаз. Он даже не взглянул на другого мужчину в комнате. Его член затвердел под моей рукой, когда я залезла к нему в штаны.

Феликс скользнул рукой вниз, лаская расщелину моей задницы, прежде чем подразнить вход. Я сделала прерывистый вдох, готовая к большему, мои конечности налились свинцом.

Но потом он отодвинулся, и его рука тоже. Я не смотрела, куда он пошел, мои глаза были прикованы к Кристиану. Я пыталась оценить, как это повлияет на нас. Вдруг это все испортит.

В тот конкретный момент мне было все равно. Даже если нет, не думаю, что у меня хватило бы сил что-то остановить.

Кристиан погладил меня по щеке. Нежно. За все время, что я его знала, он никогда не прикасался ко мне так нежно. Он подался вперед и почти поцеловал.

– Соси его член, – прошептал Кристиан мне в рот.

Я уставилась на него, когда моя киска запульсировала от его слов. Команда. Я знала этого человека достаточно хорошо, понимала его тон. Может, он и был ледяной, но не холодный. Несмотря на то, что он сказал раньше, заметно, что все это нравилось моему жениху.

Каким-то образом мне удалось затащить босса мафии еще глубже во тьму.

– Мне повторить? – тихо спросил он.

Я медленно покачала головой, двигаясь к кровати, словно сквозь воду. Где лежал Феликс. Обнаженный. Наблюдал за мной.

Только за мной.

Кристиан тоже смотрел исключительно на меня.

Здесь у меня власть, хотя это двое самых опасных людей, которых я когда-либо знала. Даже если Кристиан выдвигал требования.

Эта сила текла через меня как наркотик, электризуя нервные окончания. Мои глаза впились в Феликса, лежащего там, его член был твердым, красивым.

Мои колени ударились о кровать, затем я поползла к нему, сердце билось где-то в горле. Мое тело уже было готово к оргазму. Он мог бы дотронуться до моей руки, и я бы развалилась на части. Руками провела по его бедрам, кожа была усеяна другими шрамами.

Когда я добралась до его члена, то обхватила его руками, в результате чего он издал грубое шипение. Я подняла глаза. И злобно улыбнулась, чувствуя силу, которую держала в своих руках.

Я дразнила его, медленно проводя языком по кончику, сжимая его у основания члена. Все его мышцы напряглись. Мой рот обхватил его головку, затем взяла целиком в рот.

Когда я начала, руки Кристиана легли на мои бедра, кровать заскрипела, когда он расположился прямо у моего входа.

Я затаила дыхание, член Феликса был в моей руке, Кристиан толкнулся в меня. Мое тело гудело, пока он двигался, находя свой ритм. Полная сенсорная перегрузка. Как только снова обрела контроль над своими конечностями, снова взяла Феликса в рот, двигаясь в тандеме с толчками Кристиана.

Я отчаянно нуждалась в освобождении, поскольку мы двигались все быстрее и быстрее. Отчаянно хотела, чтобы Феликс кончил мне в рот, а Кристиан в меня. Но он не дал мне такого шанса. Несмотря на силу, которую я чувствовала, которая бурлила в моих венах, Кристиан в конечном счете был здесь главным.

Поэтому, когда он остановился, и вышел из меня, мой рот тоже перестал двигаться.

– Садись на него, пока я буду трахать тебя в задницу, – скомандовал Кристиан, дергая меня за волосы, оттягивая голову назад, чтобы обнажить шею. Наши глаза встретились. Его темные, холодные, бесконечные. В этом был вызов. Он подначивал меня ослушаться его. Умолять. Ведь мое тело уже не могло вынести большего.

Но, несмотря на невесомость в конечностях, легкие горели, когда изо всех сил пыталась набрать в них воздух, я подчинилась. Потому что я могу вынести больше. Мне нужно больше. Больше, чем кислород.

Едва дыша, я поползла вверх, так что оказалась верхом на Феликсе, который пристально наблюдал за мной. Потом опустилась на него, и он издал резкое шипение, когда наполнил меня. И закричала, когда полностью уселась на другого мужчину, хотя только что меня трахал Кристиан. Я пустила его в пространство, которым владел только Кристиан. Пульсировала от желания, даже не двигаясь, но все еще близка к тому, чтобы снова кончить. К разрыву на части.

Феликс прикоснулся ко мне, положил руки на мои бедра. Хотя он был внутри меня, а несколько мгновений назад трахал в рот, прикосновение было интимным. Я разгоралась еще жарче.

Кристиан схватил меня за волосы, притягивая назад, жадно целуя. Небольшое движение, и мое тело напряглось, готовясь к освобождению.

Рот Кристиана оторвался от моего, но он не отпустил меня. Он уставился, блуждая глазами по моему лицу.

– Вот, – прорычал он. – Вот это ты…

Затем отпустил меня, слегка толкнув, так что я упала вперед, руками уперлась в матрас по обе стороны от Феликса.

Жилы на его шее превратились в твердые линии, челюсти крепко сжаты. Наши глаза встретились, губы были в нескольких сантиметрах друг от друга. Я знала, что не поцелую его. Потому что это только для нас с Кристианом. Но мне чертовски нравилось, что он внутри меня, что мы так близко.

Кровать сдвинулась, когда Кристиан встал у другого моего входа, в то время как я поддерживала зрительный контакт с Феликсом, который, кстати, не сказал ни слова. Еще одна вещь, которая мне понравилась. Чертовски понравилась.

Мне не нужно, чтобы он говорил. Ему это тоже не нужно. И, тем более, Кристиану.

Пальцы Кристиана двигались по моей заднице, покрытые смазкой, подготавливая. Мое тело задрожало, когда он вошел внутрь.

Я вскрикнула, но он не успокоился. Он не был нежен со мной. И я не ожидала этого. От жестокости я чуть не кончила. С двумя мужчинами внутри. Но хотела подольше ощущать эту порочность. И это блестящее гребаное удовольствие.

Поэтому снова впилась зубами в губу, чувствуя вкус крови.

Кристиан больше не оставался неподвижным. Он начал двигаться. Жестко трахал меня. И хотя я, возможно, думала, что такая поза будет неловкой, мы действовали синхронно. Идеально. Я боролась с самым сильным оргазмом в моей жизни.

Глаза Феликса больше не были мертвыми. Они светились желанием. Голодом. Благоговением. Для меня. Это заводило еще больше. Это связь, которая никогда не будет разорвана, воспоминание, которое никогда не притупится, хотя мы все знали, что это никогда больше не повторится.

Это делало все еще более особенным.

Более священным.

Я больше не могла сдерживать крики. Когда мое тело достигло своего предела, а удовольствие апогея, была не в силах продержаться больше ни секунды.

Кристиан продолжал качаться, пока я взрывалась, пока я доила освобождение от Феликса, его рычание исходило из горла – из гребаной души – толкая меня дальше через край.

Кристиан был неумолим, он не позволял мне спуститься с небес, оказать милосердие. Это не наказание. Он доводил меня до предела, обнажая до самых обнаженных частей. Претендуя на все это.

Феликс все еще был твердым подо мной, так что у меня не было передышки, когда тело взрывалось снова и снова, пока ничего не осталось. Как раз в тот момент, когда я подумала, что больше не выдержу, Кристиан рыкнул, кончая, в то же время тело Феликса содрогнулось, и я почувствовала его сперму внутри, отчего полностью разлетелась на части.