Текст книги "Происхождение"

Автор книги: Энн Леки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– Прошу прощения, светлость, – сказал чиновник. Со своего места Ингрей не могла незаметно разглядеть его, для этого бы пришлось повернуть голову, что выглядело бы большой бестактностью. Она понятия не имела, какое у чиновника выражение лица, но голос его звучал спокойно и бесстрастно. – Одну минуту! Ага, нам сообщили, что возникли определенные сложности с декларацией вашего груза. Как только инспектор сможет подтвердить…

– Инспектор! – взорвался омкемец. – Мой корабль никогда раньше не досматривали. Таможня на Хвай пропустила его, наверное, это что–нибудь да значит.

– Прошу прощения, светлость. Мы находимся на Тир Сииласе, и ваш корабль должен соответствовать тирским законам, а не хвайским. Сожалею, что причинили вам неудобство.

– Позовите вашего начальника!

– Конечно, светлость, – так же спокойно ответил чиновник. – Мой начальник встретится с вами через шесть часов. Будьте добры вернуться в офис к назначенному времени или подождите в приемной.

Ингрей внимательно наблюдала за омкемцем и краем глаза заметила, как погасло изображение на стене. В какой–то миг она испугалась, что он усядется на скамью и будет ждать, пытаясь вовлечь их в разговор, но омкемец развернулся и вышел из приемной.

– Хвай, – сказало не-Палад. – Почему он полетел через Хвай? От Омкема до Хвай два шлюза и еще один до Тира. Летать через Бейт гораздо удобнее. Поэтому омкемцы так за него держатся. Им не нравятся лишние шлюзы, да еще на Хвай приходится платить и подвергаться досмотру. Так гораздо дороже, да еще им все время напоминают, что не они везде главные.

Ингрей поразилась.

– Но шлюз Омкем – Бейт уже десять лет как не работает.

Не–Палад удивилось, и Ингрей окончательно уверилась – это точно не Палад. Иначе оно бы знало.

– Как это произошло? – спросило оно.

– Бейтские повстанцы, – ответила Ингрей. – Они свергли марионеточное омкемское правительство, которое контролировало шлюз, и разрушили шлюз в Омкем. Теперь, если омкемцы хотят попасть в Тир, им приходится лететь через Хвай.

И в Бейт попасть можно тем же путем, если уж на то пошло. Только бейтцы не позволяют омкемцам пользоваться шлюзом Хвай – Бейт.

– Они испортили шлюз? – Оно все еще не пришло в себя. – Это уж слишком.

– Да, – согласилась Ингрей и наконец–то вспомнила, зачем пришла сюда. Она оглянулась, чтобы убедиться, что в комнате нет посторонних. – Послушай, у меня есть фальшивые документы, которые предназначались Палад Будраким. Я отдам их тебе, и мы вернемся назад на Хвай. Кем бы ты ни было в прошлом, с официальной точки зрения ты считаешься мертвым, а это значит, что все записи о тебе деактивированы и возвращение не вызовет никаких проблем. Я отдам тебе половину того, что получу, если план сработает, – выпалила она, хотя у нее и плана–то никакого не было. – Сможешь делать все, что захочешь, уехать, куда захочешь.

– И что со мной будет? Палад из клана Будраким, ведь так? А попало в «Милосердное устранение». И за что, за кражу? За одну кражу туда не посылают, особенно если ты богатый человек со связями. Но если оно совершило что–то серьезнее кражи, то у тебя бы вообще ничего не получилось. То есть либо пролокутор Будраким, самый влиятельный человек на Хвай, очень сильно ненавидит Палад, либо ему все равно, живо оно или умерло. Как ты думаешь, что случится, когда он узнает, что Палад вернулось? Или это его ты собралась шантажировать?

– Вообще–то нет, но полагаю, если дело выгорит, можно и попробовать.

Оно промолчало.

– Если мы все разыграем как надо, то не придется. Корабль, на который я купила билеты, не слишком быстроходный, так что у нас будет несколько недель, чтобы разработать детали.

– Несколько недель наедине с мертвым, с юридической точки зрения, беглым осужденным. Ты даже не знаешь, что я сделало.

Ингрей уже успела об этом подумать. Как о таком не думать?

– Если ты причинишь вред капитану Уйсину, пока мы будем в шлюзе, то я очень сомневаюсь, что ты само сможешь пилотировать корабль.

Конечно, ему, скорее всего, ничего не понадобится делать, пока корабль в полете, но, когда они прибудут в систему Хвай, кому–то придется снижать скорость, лавировать среди других кораблей и швартоваться в доке.

– Твое удостоверение личности не соответствует документам на владение кораблем. Одно дело – спокойно прибыть в порт и пойти своей дорогой, не вызывая подозрений, и совсем другое – прилететь па корабле, которым ты не владеешь и не умеешь управлять, учитывая, что капитан и второй пассажир мертвы или пропали. Тревога точно поднимется. Думаю, ты вернешься обратно в «Милосердное устранение».

Оно не дрогнуло, даже не моргнуло. Повисло долгое молчание.

– Условия работы тут, на Тире, просто ужасные.

– Уж всяко лучше, чем в «Милосердном устранении».

– Корабль уходит через полтора дня. Вообще–то почти через два.

– У меня есть идея получше. Почему бы тебе просто не отдать мне документы, тебе они все равно не пригодятся, а мне послужат. А потом ты выйдешь отсюда и оставишь меня в покое.

– И чем это лучше?

Оно даже не удосужилось ответить. Для него–то, понятно, лучше.

Документы стоили денег. Кроме того, они были единственным козырем, который мог убедить его согласиться с ней. Ингрей не могла отдать их просто так.

Но зачем они ей теперь? Какой смысл за них держаться? Пузырек для ДНК в них пустой, это правда, потому что ей, как она и сказала капитану Уйсину, не удалось достать образец Палад. Вместо этого она купила набор, с помощью которого, как ей обещали, можно взять образец ДНК у кого угодно и поместить его в пузырек. Она даже думала, не использовать ли документы самой, но она не подходила под описание Палад и вряд смогла бы сойти за неино. Разве только ненадолго. Она вздохнула.

– Ты право, мне они не пригодятся. Можешь забрать их. Идем со мной на корабль, и я их тебе отдам.

Молчание.

– Не беспокойся, я не смогу принудить тебя лететь со мной. Капитан Уйсин отказывается брать пассажиров против их воли. Именно поэтому мы разморозили тебя прямо в отсеке, он не позволял мне взять тебя на борт, не спросив прежде твоего согласия. Ты сможешь просто уйти.

Оно не ответило. Молчание затянулось.

– Ну, как знаешь, – наконец сказала она как можно спокойнее. Встала и ушла.

Рано утром паук–мех тихонько постучал своим жутким когтем по стене крошечной каюты Ингрей.

– Светлость, – сказал тоненький голос. – К вам посетитель.

Она была уверена, что к ней мог прийти только один человек.

– Спасибо, – ответила она и выскочила из постели. Быстро натянула юбку и блузку, собрала волосы в пучок и воткнула несколько шпилек, чтобы удержать прическу хоть ненадолго. Вытащила из–под койки сумку, достала из нее невзрачную серую коробку, в которой лежала фальшивая табличка и набор для образца, и пошла по узкому коридору к выходу.

Капитан Уйсин сидел в камбузе, поглощая лапшу и рыбу быстрого приготовления.

– Ваш гость ждет в отсеке, светлость, – сказал он. – Это тот, о ком вы думаете? Хочу напомнить, что я не возьму человека на борт, если он этого не хочет.

– Я помню. Благодарю вас, капитан.

He–Палад Будраким стояло в нескольких метрах от шлюза так, чтобы через широкую дверь видеть все, что происходит во внешнем коридоре. Одежды на нем не было, только оранжево–коричневое одеяло капитана Уйсина окутывало плечи, как вчера. Неровно стриженные, непослушные волосы все время падали на глаза. Интересно, где оно провело ночь, подумала Ингрей, и ело ли?

– Доброе утро, – сказала она и кивнула на коричневую коробку. – Наверное, ты за этим?

Нарядные люди в лунги, брюках и рубашках шли по внешнему коридору – наверное, в соседнем отсеке недавно пришвартовался корабль или, наоборот, как раз собирался отходить. В Тире было разрешено многое, что запрещалось в других системах, и, хотя жители Тир Сииласа славились тем, что не совали свой нос в чужие дела, Ингрей не хотела, чтобы кто–нибудь увидел и понял, чем они тут занимаются.

– Может, зайдешь внутрь?

Не–Палад заколебалось на какой–то миг и сказало:

– А ты мне их тут отдать не можешь?

Его не волновали люди в коридоре.

– Наверное. – Она шагнула вперед и протянула коробку. – Может, сунешь ее под… под одежду и найдешь укромное местечко, чтобы заполнить пузырек? Кажется, там дальше по коридору есть туалет. А можешь подняться на борт и сделать все тут, если хочешь, конечно. Просто подсказываю тебе варианты.

– Спасибо, Ингрей Аскольд, – сказало оно. То есть Гарал Кет, если, конечно, оно собирается стать человеком, чье имя написано на табличке. Ингрей предположила, что именно за этим оно сюда и пришло.

– Пожалуйста, Гарал Кет.

Оно улыбнулось, или Ингрей просто показалось, что у него слегка дернулся уголок рта. Чуть склонило голову, спрятало коробку под краем одеяла и собралось уходить.

Но успело сделать лишь три шага в сторону коридора, когда в отсек вошел неино в красно–желтой форме правоохранителей, за ним последовали двое патрульных в желтых куртках, красных лунги и с шокерами на поясе.

– Прошу прощения, светлости, – сказало представитель правопорядка. – Этот отсек и корабль под запретом. Никто ни при каких обстоятельствах не может войти сюда или выйти. Позвольте проверить ваши документы.

– Нам нужно подняться на борт, чтобы взять таблички, светлость, – сказала Ингрей, надеясь, что ее голос не выдаст колотящееся от неожиданности и, что уж скрывать, от страха сердце. – Похоже, Гарал, придется отложить твои дела на потом. – Она поманила Гарал Кет, только что получившего новое имя, к шлюзу и спросила: – Капитан Уйсин уже знает, что происходит?

– Узнает, когда я ему расскажу, – сказало представитель правопорядка.

Люди, идущие мимо по коридору, заглядывали в отсек, но, увидев, что происходит, ускоряли шаг.

– Мы скажем ему, что вы пришли. – Ингрей широко улыбнулась. Гарал поднялось за ней на борт, даже не изменившись в лице.

Капитан Уйсин только заканчивал завтрак.

– Капитан, – сказала Ингрей. – В отсеке представитель правопорядка и два патрульных. Оно говорит, что корабль под запретом и никто не может ни войти, ни выйти.

Уйсин проглотил остатки лапши, допил бульон и лишь потом сказал:

– Значит, надо побеседовать с ним.

– А вас это, похоже, не удивляет, – сказало Гарал, стоя в коридоре за спиной Ингрей.

– Я такого не ожидал, – ответил капитан Уйсин. – Но подобное случается, вы правы, меня это не удивляет. – Он встал. – А вам обоим лучше достать свои документы.

– Да, – сказала Ингрей. – Мы как раз собирались.

– Похоже, вы и не особо беспокоитесь, – заметило Гарал.

– Нет. Только мне до моих документов не добраться, если вы так и будете тут стоять, вместо того чтобы пропустить меня, светлости.

– Конечно.

Ингрей пошла дальше по узкому коридору к своей крошечной каюте, Гарал за ней. Она села на койку и достала из сумки табличку.

– Ты знаешь, как пользоваться набором для образца? Там есть инструкция.

– Знаю.

Все еще стоя в коридоре, оно открыло коробку и принялось рассматривать содержимое. Вытащило крохотную автоматическую пипетку и нажало на нее большим пальцем. Сунуло пипетку обратно в устройство. Через пятнадцать секунд коричневая коробочка щелкнула и выдала твердую синюю полоску идентификационной таблички. Гарал протянуло бесполезную теперь коробку Ингрей, она засунула ее в сумку.

– Из–за чего могли наложить запрет? – спросило оно.

– Понятия не имею, – ответила Ингрей. – Давай узнаем.

Глава 3

Двое патрульных заняли места по обе стороны двери, ведущей из отсека в коридор дока. Представитель правопорядка стоял все там же, где его оставили Ингрей и Гарал, и капитан Уйсин что–то спокойно объяснял ему. Никто из них не выглядел даже немного встревоженным.

– Корабль принадлежит мне. Покупка была зарегистрирована здесь, на Тир Сииласе. У меня имеется полная документация. Вся история продаж с момента выхода судна с верфи, имена всех прежних владельцев записаны на табличке. На данный момент я – единственный полноправный владелец корабля. Гражданин Тира, зарегистрирован по месту проживания на Тир Сииласе.

Представитель правопорядка глянуло поверх плеча капитана Уйсина и заметило, что к ним подходят Ингрей с Гарал. Когда оно сообразило, что на Гарал нет ничего кроме одеяла, на лице на миг появилось озадаченное выражение и тут же пропало. Чиновники Тира никогда не интересовались тем, что не нарушало тирское законодательство.

– Это ваши пассажиры?

– Да, светлость, – ответил капитан Уйсин. – Забронировали билеты через кассы дока, и это можно проверить. Я не занимаюсь незаконной деятельностью.

– Не сомневаюсь, капитан. Светлости! – последнее относилось к Ингрей и Гарал. – Пожалуйста, предъявите документы. – Чиновник проверило их и вернуло. – Благодарю вас. К сожалению, капитан, от меня ничего не зависит. Вся ваша документация в порядке, но я ничего не могу сделать. Делегация Гек настаивает, чтобы вас задержали до тех пор, пока они сами не досмотрят ваш корабль. А это произойдет не раньше, чем через несколько часов. Возможно, даже позже.

– Похоже, – сказал капитан, обращаясь к Ингрей и Гарал, – делегация Гек на подходе к станции заметила мой корабль и решила, что он был украден у них.

– Это просто смешно, я понимаю, – откликнулось представитель правопорядка. – Подписали они соглашение с Пресгер или нет, но они не имеют права требовать ареста законопослушного гражданина. Мы им так и заявили.

– Но все боятся даже намека на возможность нарушения договора, – догадалась Ингрей. Пугала сама мысль, что Пресгер смогут освободиться от обязательств, принятых в рамках межрасового соглашения. Теперь даже к самой обычной делегации приходилось относиться с огромными предосторожностями, а в этот раз она была совсем не обычная. – Этот конклав всем действует на нервы.

– Именно так, – согласилось представитель правопорядка. – Несомненно, корабль принадлежит вам, капитан, и как только мы представим доказательства делегации Гек, вы сможете отчалить. А пока мы пообещали им, что никто не покинет отсек и не войдет сюда. Гек считают, что вы способны бежать или организовать какую–то аферу, именно так посол и сказала. Поэтому я и не предупредило вас о своем визите, и именно поэтому я должно настоять на том, чтобы вы и ваши пассажиры не покидали отсек и не выходили ни с кем на связь, пока сюда не прибудет посол. Уверено, вы понимаете, что в ваших интересах развеять все подозрения посла, насколько это возможно. У вас на борту достаточный запас воды и еды? Санузел работает нормально? Могут ли возникнуть какие–то медицинские проблемы, которые потребуют ресурсов извне?

– На первые два вопроса отвечу «да», а на последний у меня ответа нет. – Капитан оглянулся и вопросительно посмотрел на Ингрей и Гарал.

– Нет, капитан, мы в порядке. Так ведь, Гарал?

   – В порядке, – согласилось оно.

Вернувшись на борт, Ингрей сказала:

– У меня нет запасной одежды для тебя, но я не хотела говорить об этом перед представителем правопорядка. Может, у капитана что–то найдется. Верхняя полка подойдет?

– Если никто не занимает это место, – оно похлопало по переборке каюты напротив, – то я предпочту его.

– Конечно, – отозвалась Ингрей, с облегчением, если уж совсем честно.

Гарал огляделось, нет ли кого в коридоре.

– Интересно, как можно угнать корабль Гек?

– Ты же не думаешь, что он украл его? Очевидно, у него есть все необходимые документы.

– Это Тир Сиилас, – сказало Гарал. – Если капитан мог позволить себе приобрести гражданство, то не трудно предположить, что он купил поддельные документы хорошего качества.

Оно промолчало об идентификационной табличке, которую все еще сжимало в левой руке, а та прошла проверку, не вызвав ни малейших подозрений у правоохранителя.

Ингрей немного подумала и сказала:

– Трудно даже представить, что он украл корабль у Гек. В том смысле, что они почти не покидают своей планеты, так ведь? Тогда зачем им вообще нужен корабль, который можно украсть? А если это правда, то что будет, когда они заявятся сюда?

– Понятия не имею, – сказало Гарал. – Но это случится лишь через несколько часов. А сейчас я бы не прочь поесть.

Целую миску лапши быстрого приготовления оно проглотило в считаные секунды.

– Ты вчера что–нибудь ело? – спросила Ингрей, сидя напротив него за маленьким столом в камбузе. И лишь потом сообразила, что есть ему было нечего, разве что оно украло еду где–нибудь.

Гарал ушло из отсека без денег, без счета в банке, даже без удостоверения личности, у него не было ничего, кроме одеяла, которое дал ему капитан Уйсин. Где оно могло бы достать еду?

– Неужели ты на самом деле хотела это спросить? – Оно отстранилось от стола и сунуло миску в устройство для переработки отходов.

– Конечно, иначе я бы не спросила. – Ингрей взяла палочки, набрала лапши и добавила: – Полагаю, это довольно глупый вопрос.

Оно взглянуло на нее, но на худощавом лице с тонкими чертами ничего не отразилось.

Ингрей сунула лапшу в рот, прожевала и проглотила.

– Что ты сделало? В смысле за что тебя отправили в «Милосердное устранение»?

Оно лишь слегка кивнуло, словно ждало такого вопроса, но ничего не ответило. Ингрей продолжила:

– Ты не похоже на убийцу.

– Не многие убийцы на них похожи, – сказало Гарал. Спокойно, словно это была самая обычная беседа. Можно подумать, оно регулярно общалось с убийцами. И тут до Ингрей дошло, что, наверное, так и есть. – У меня словарный запас и произношение интеллигентного человека, именно поэтому тебе трудно считать меня преступником. По крайней мере, законченным и опасным преступником вроде тех, кого отправляют в «Милосердное устранение». Я и само допускало раньше такие ошибки. Но большинство обитателей «Милосердного устранения», имеющие такое же образование и произношение, настолько жестокие, что их друзья и родные не видят для них другого пути, кроме «Милосердного устранения», либо изгоняют из системы задолго до того, как они туда попадают. Конечно, приютский выговор тоже не гарантирует, что человек безопасен. Совсем не гарантирует. Но шансы нарваться на преступника с городским акцентом и приличными манерами куда как выше.

– Ты мне не кажешься таким уж жестоким.

Гарал моргнуло.

– Ты вообще слышала, что я только что сказало?

– Слышала, – ответила Ингрей. – Знаешь, все это выглядит довольно странно, словно ты всерьез пытаешься убедить меня в том, насколько ты опасно. Хочешь, чтобы я тебя боялась?

– Вряд ли у меня это получится. – Гарал скрестило руки на груди и откинуло волосы с лица. Они тут же упали обратно. – Я подделывало документы. Уверено, ты знаешь, сколько денег можно получить за какой–нибудь раритет. Самые дорогие те, что напоминают о важных событиях или почитаемых, но уже ушедших людях. Чисто теоретически они могут иметь определенную цену, но практически их невозможно достать ни за какие деньги. Все они давно занесены в каталоги и находятся во владении самых богатых и важных кланов и отдельных граждан. Такие раритеты нет смысла подделывать, потому что обман обнаружится за несколько минут. Но если перейти на уровень ниже… Скажем, пара рукописных приглашений на ужин по случаю совершеннолетия племянника Основателя или, – оно слегка нахмурилось, – что–то подобное. Если их случайно обнаружат в каком– нибудь хранилище, их можно продать за большие деньги.

– Потому что это единственный способ собрать коллекцию раритетов, – согласилась Ингрей. – Я знаю, мой брат – коллекционер.

От одной мысли о Данаке у нее пропал аппетит. А еще и оттого, как Гарал смотрело на ее лапшу, пока она ела.

– Неужели. – В тоне голоса Гарал не было даже намека на вопрос. – Да, если ты лишь недавно сделал себе состояние и имя или если ты дальний родственник старого мешка с деньгами, то как еще изобразить, будто у тебя есть связи? Ну и, конечно же, подобные раритеты могут принести пользу. Только представь, какую энергию содержат в себе эти пригласительные или любой другой предмет из рук не самого важного родственника Основателя. А если уж его величие побывало рядом, то и говорить не о чем! Даже мелкие сувениры могут оказаться драгоценными. Ну и всегда есть вероятность, что судьба изменится и этот племянник станет большой шишкой.

Наверняка ты… Хотя ты же сказала, что не коллекционируешь подобное. Значит, твой брат потратил на это много денег. Представь, как бы он разозлился, узнав, что его обманули.

– Сколько раритетов ты подделало?

– Очень много. Я специализировалось на пригласительных, они пачками лежат в разных хранилищах. Иногда их выбрасывают, когда человек умирает, а наследников у него нет, в общем, найти старую бумагу довольно просто. А потом лишь немного изменить реально существующий раритет, главное – выбрать нужное. У меня хорошо получалось. Я продавало их сотнями, моими клиентами были десятки начинающих коллекционеров вроде твоего брата. Поэтому когда меня поймали, то сразу сочли рецидивистом, несколько состоятельных граждан давно хотели меня убрать.

Неужели это правда? Ингрей смутно помнила, что когда–то поймали и осудили мошенника, торгующего фальшивками. Давно это было, когда она еще носила детское имя и случайно услышала обрывки взрослого разговора. Мог ли он выглядеть как Палад Будраким? Почему бы и нет. Проверить она не могла – от тирской системы связи их отрезали, а даже если бы связь и была, Ингрей слишком далеко от Хвай, чтобы получить подобную информацию бесплатно.

А если все, что он рассказал, правда, то это многое объясняет.

– Значит, – сказала Ингрей, медленно положив палочки на стол и все еще размышляя над тем, что ей только что пришло в голову, – ты смогло бы сделать копии гарседдианских раритетов Будракима…

– Нет–нет, – сказало Гарал то ли с отвращением, то ли с насмешкой. – Копии делать бессмысленно. Особенно копии самых известных раритетов. Слишком легко попасться. Нет, смысл в том, чтобы сделать нечто новое, что с большой достоверностью могло бы существовать. Это не так бросается в глаза и вызывает гораздо меньше вопросов. Я могу изготовить пригласительные восьмого века в любом количестве и личные записки, главное – найти холст или бумагу того времени. Могу и другое, хотя пригласительные получаются у меня лучше всего. Но даже в этом случае… – Оно подняло руки ладонями вверх. – Никто не застрахован от ошибок, гарантий безопасности нет. Кроме того, я не соглашалось лететь с тобой.

– Это так. – Она задумалась. Снова взялась за палочки и отправила в рот очередную порцию лапши. – Наверное, ты всерьез занималось изучением генеалогии. И знаешь всех представителей наиболее влиятельных кланов.

– Да.

– Значит, ты солгало о том, что никогда не слышало о Палад Будраким. Оно не просто член влиятельного клана, оно было хранителем известной коллекции раритетов. Даже если тебя отправили в «Милосердное устранение» задолго до того, как оно получило эту должность, ты бы все равно знало о его существовании.

– Подловила. – Уголок его рта дернулся в подобии улыбки. – Я понятия не имело, что его отправили в «Милосердное устранение». И, честно говоря, не верю в то, что ты мне рассказала. Насколько я знаю, Палад Будраким вряд ли совершило бы подобную глупость. С чего бы ему вдруг красть самые редкие и дорогостоящие раритеты у собственного отца? Что бы оно с ними делало? Оно бы даже продать их никому не смогло.

– Ты когда–нибудь с ним встречалось?

Если бы Гарал знало Палад Будраким лично, это могло оказаться полезным, но выяснилось, что они никогда не встречались, да и вообще Гарал уже говорило, что не собирается возвращаться на Хвай вместе с Ингрей.

– Нет. А ты?

– Я пару раз оказалась с ним на одних и тех же мероприятиях. Например, на открытии Ассамблеи. Но я тогда была еще маленькой.

– Надеюсь, ты сохранила пропуск. Именно такие сувениры я и искало, когда было в деле. В смысле подделывало современные раритеты. Всякую мелочь с довольно важных, но повседневных мероприятий. Обычно их куда– нибудь засовывают и благополучно забывают, никто за ними не охотится и не вносит в каталоги до тех пор, пока не выплывают связи со знаменитостями… или, например, с человеком, имеющим дурную славу.

– Вообще–то я продала его брату.

На оплату услуг «Золотой орхидеи», которая пообещала помочь ей вытащить Палад Будраким из «Милосердного устранения», ушли в том числе и эти деньги.

– Надеюсь, он хорошо тебе заплатил. А в этих каютах двери закрываются?

Ингрей не сразу сообразила, что Гарал сменило тему.

– Скорее всего. Только уверена, что капитан Уйсин может в любой момент их открыть.

– Если не проснусь к ужину, постучи, пожалуйста.

– Конечно, – кивнула Ингрей. – Наверное, я и сама прилягу отдохнуть после того, как закончу с завтраком.

Что еще делать на борту, когда даже связь им отрезали? Может, стоило еще раз просмотреть договор о перевозке? Если все повернется не в пользу капитана Уйсина, вдруг ей все–таки удастся возместить билеты. У нее уйма времени. Ингрей отлично знала, как работают госчиновники. Когда еще появится этот посол Гек? И кто знает, сколько пройдет времени, пока она… или он… или оно… нет, представитель правопорядка четко сказал «она»… В общем, кто знает, сколько пройдет времени, пока посол сделает то, что решила.

Ингрей, конечно, недооценила заинтересованность посла Гек.

Тем же вечером капитан Уйсин и его пассажиры ужинали на камбузе, капитан без лишних слов предоставил им еду из запасов корабля. Гарал снова быстрее всех торопливо расправилось с растворимым супом. Капитан Уйсин спросил спокойным голосом:

– Хотите добавки, светлость?

– Нет, благодарю вас, капитан.

Не дослушав его, капитан выпрямился, поставил миску на стол и посмотрел в сторону коридора. Оттуда раздавались щелчки и шорох, мимо торопливо прошмыгнули четыре паука–меха.

– Простите, светлости, – сказал капитан Уйсин, все еще вглядываясь в глубь корабля. – Похоже, посол Гек только что прибыла в наш отсек. Не стоит заставлять ее ждать.

– Не стоит. – Ингрей поднялась, чтобы пропустить капитана, и торопливо нашла договор о перевозке.

– Думаю, они недавно пришвартовались, – заметило Гарал.

– Скорее всего, – согласился капитан, торопливо проходя мимо.

Ингрей посмотрела вслед удаляющемуся капитану, потом перевела взгляд на Гарал:

– Ты когда–нибудь видело Гек? Хотя бы на картинке?

– Нет.

Из коридора раздался голос капитана Уйсина:

– Если вам интересно, идите сюда, только тут и смотреть–то особо не на что.

На секунду Ингрей задумалась, откуда ему это известно, но затем вспомнила прошмыгнувших мимо пауков–мехов. Видимо, один постоянно дежурит у шлюза. Наверняка капитан увидел Гек их глазами.

Но как только они с Гарал вышли наружу, Ингрей сразу поняла, почему капитан так сказал. В этот же миг она довольно четко осознала: ей повезло, что в договоре на провоз ничего не упоминалось о возмещении в том случае, если Гек конфискуют корабль. Несмотря на вроде бы настоящие документы капитана, она решила, что он почти наверняка угнал его.

В отсеке находилось все то же представитель правопорядка, около него стояла женщина в серебристо–зеленом саронге и пиджаке, одновременно скромном и роскошном, каждый сгиб и складка ткани лежали на своем месте и выглядели идеально. Лицо ее показалось знакомым: Ингрей почти сразу поняла, что видела ее в новостях два дня назад. Она была президентом Тира Сииласа. У ее ног на корточках сидел биомех с отвратительным желеобразным телом, множеством волосатых конечностей и глаз. Очень похожий на тех, что спрятались в дальнем отсеке корабля, может, лишь чуточку больше. Когда Ингрей, Гарал и капитан Уйсин вышли, биомех неторопливо, тяжело ступая, шагнул им навстречу. Двигался он вовсе не так легко и грациозно, как корабельные мехи.

Больше никого в отсеке не было, хотя капитан и сказал, что прибыла посол Гек. Неужели это она и есть? Или это просто мех, которым она управляет?

– Светлости, я предоставил властям всю необходимую документацию, – сказал капитан Уйсин. Капитанская табличка вновь перешла в руки представителя власти. – Я приобрел этот корабль пять лет назад, уплатил полную сумму и долгов не имею.

Президент внимательно посмотрела на капитана.

– Здесь говорится, что сделка была заключена на Тир Сииласе.

– Так точно. Договор подписан при свидетелях в регистрационном бюро станции. Там должны храниться все записи.

– К счастью, – сказала президент, – вы сделали все возможное, чтобы подтвердить законность и достоверность сделки.

– Это моя неизменная привычка, президент. Можно и потерпеть немного, чтобы потом не пришлось плакать.

– Совершенно верно. – Президент посмотрела на меха, который пожирал взглядом капитана Уйсина.

– Посол, боюсь, что документы светлости Тика Уйсина говорят сами за себя. Сделка законна, имеется список всех предыдущих владельцев корабля с момента его выпуска с судоверфи. Сам же светлость Уйсин является гражданином Тир Сииласа. Сегодня утром я лично проверила все записи. Мы не можем задерживать его без всякой причины и уж тем более наложить арест на его имущество без веских юридических оснований.

– Негражданин, – уверенно прошептал паук–мех свистящим голосом. – Невозможно.

– Он заплатил пошлину, – сказала президент. – Исполнил все необходимые требования для получения гражданства и с тех пор не нарушал законов. На него не было наложено даже небольшого штрафа.

– Деньгами гражданство не купишь, – прошипел паук–мех, глаза на стебельках упрямо смотрели на капитана Уйсина.

– Здесь это возможно, посол, – ответила президент. – По крайней мере, в данном случае.

И тут заговорил капитан Уйсин своим невероятно спокойным и ровным голосом:

– Как можно стать гражданином Гек, посол?

Тело паука–меха задрожало, он приподнял коготь и щелкнул им об пол, но не ответил.

– Уверена, что вы поймете, посол, почему Тир не может выдавать вам своих граждан, – сказала президент. – Наверняка, если бы мы потребовали арестовать кого–то из ваших граждан, вы бы не выдали его без предъявления серьезных доказательств о составе преступления.

– Не ваш гражданин, – прошипел паук–мех.

– То есть вы хотите сказать, что я гражданин Гек? – мягко спросил капитан Уйсин.

Тело меха затряслось еще сильнее. Он стукнул когтем по полу дважды.

– Вот почему, – прошипел он. – Вы не понимаете почему. Спрашиваете и спрашиваете. Вот почему.

Капитан Уйсин ответил:

– Могу лишь извиниться перед послом за то недоразумение, которое привело ее сюда. Конечно, я с радостью послужу посланнику Гек к Пресгер всем, чем смогу. Но я – гражданин Тира, и даже у самого светлейшего посла нет права вмешиваться в мои дела. Не сомневаюсь, что когда она ознакомится с условиями межрасового соглашения, то обнаружит, что это именно так.

– Дерзкое дитя, – прошипел паук–мех. – Я знаю условия соглашения лучше, чем ты знаешь самого себя. Ты – не гражданин Тира. Этот корабль ты угнал. Где остальные?