Текст книги "Происхождение"
Автор книги: Энн Леки
Жанры:
Космическая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Ингрей нахмурилась. Только не плакать!
Капитан Уйсин продолжил:
– Я не пытаюсь вас обидеть. У каждого свои таланты. Что случится, если вас не выберут наследницей?
Да ничего особенного. Вероятно, она просто продолжит работать и занимать свое место в семье, как и прежде. Но Нетано всегда говорила, что если браться за дело, то ставки должны быть высоки, или лучше совсем не браться. Большинство семей на Хвай отдавали одного– двух детей приемным родителям, часто сами принимали чужих детей на воспитание или усыновляли. Данак, например, родился в семье сторонников Нетано. Но в каждом округе находились родители, которые не желали или не имели возможности растить детей, и если никто не брал их на воспитание, то о них заботилось государство – такие дети попадали в общественный приют. Ингрей, как и Палад Будраким, как раз из их числа.
– У меня и так не было реального шанса стать наследницей мамы. Никогда.
Но если она уйдет из дома Аскольдов или ее выгонят, то податься ей будет просто некуда. Она останется совсем одна.
– Маме нравится, когда мы проявляем инициативу. Она любит интриги, но терпеть не может, когда мы ее подводим. Если у меня ничего не получится, то, скорее всего, мне придется уйти из дома. Что еще хуже, я увязну в долгах. Я заняла денег в счет моего будущего содержания, чтобы вытащить его. Так что даже если я не потеряю работу, хотя, боюсь, я уже ее потеряла, то останусь без средств к существованию. На несколько лет.
Да что там, на десятилетия!
– Я знаю, что не слишком благоразумно распорядилась своими ресурсами, – призналась она.
Заставила себя разжать ладонь и уже подняла ее, чтобы снова положить на контейнер, но вместо этого порывисто сомкнула руки. А что, вполне подходящий жест, чтобы от беспокойства не хвататься за окружающие предметы.
– Раз уж я взяла денег взаймы, то должна была вложить их в безопасное дело. В этом случае, даже если бы Нетано выгнала меня, мне осталось бы на что жить. Просто я…
Она не могла смириться, представляя, как потеряет все шансы привлечь внимание Нетано Аскольд, а Данак станет открыто насмехаться над ней.
Капитан Уйсин поглядел на нее поверх контейнера.
– Я уже на грани того, чтобы вернуть вам деньги за билеты, – наконец сказал он. – И попросить вас покинуть отсек. Но я еще не решил. Скажу лишь одно – на борт корабля этот человек (Палад Будраким, кажется, так вы его назвали) в капсуле жизнеобеспечения не поднимется. И раз вы все равно собирались познакомиться с ним после пробуждения, то полагаю, вы не станете возражать против того, чтобы разморозить его прямо сейчас?
– А тогда вы возьмете нас на борт?
– Вас я на борт возьму. А Палад Будраким сможет поступить так, как сочтет нужным. – Капитан задумался на миг. – Если оно не захочет подняться на борт, я возмещу вам расходы на второй билет.
Могло быть и хуже. Так, по крайней мере, есть хоть какой–то шанс. Капитан Уйсин положил на контейнер вторую руку.
– Отойдите немного, светлость, вы же не хотите, чтобы он придавил вам ноги.
Ингрей шагнула назад, и контейнер со стуком опустился на пол.
– Вы не знаете, раньше его замораживали?
Ингрей забрала свой пиджак, сумку и сандалии с крышки контейнера.
– Не знаю, а почему вы спрашиваете?
Капитан Уйсин коснулся замков и осторожно сдвинул крышку в сторону.
– Если оно не знает, чего ждать, то может запаниковать. Возможно, понадобится посторонняя помощь.
Ингрей бросила сандалии с сумкой на пол, надела пиджак и помогла придержать крышку, когда капитан Уйсин снял ее и прислонил к контейнеру. Пару секунд капитан разглядывал гладкую черную поверхность капсулы, затем присмотрелся к контрольной панели.
– Все вроде нормально, – сказал он.
Тут из шлюза выскочил огромный черный паук, не меньше метра ростом. В волосатой лапе он держал свернутое одеяло. Со странной, пугающей грацией он приблизился к капитану Уйсину и остановился, один из множества круглых глаз на коротких стебельках повернулся к Ингрей. Нет, это был не паук, а… что–то другое.
– Э–э–э… – опешила Ингрей. – Это… это паук?
Отчего–то по шее и спине поползли мурашки. Она не боялась пауков. Но это… существо пугало ее. Она вдруг поняла, что лапы у него странно вывернуты в суставах и глаза растут прямо из круглого тела. У существа не было ни головы, ни брюшка. И чувствовалось в нем еще что–то неправильное, только Ингрей не могла понять, что именно.
– Конечно, нет, – ответил капитан Уйсин, хмуро разглядывая капсулу. – Таких огромных пауков с двухметровыми лапами не бывает. По крайней мере, не модифицированных. Но это не паук. – Он посмотрел на нее. – Хотя похож, тут вы правы. Боитесь пауков, светлость?
Тело непаука затряслось, как желе, вытянулось и стало не круглым, а овальным, еще четыре дополнительные лапы выросли из боков и уперлись в пол отсека.
– Так лучше?
Почему–то от зрелища того, как эта тварь меняет форму, ей стало не по себе еще больше, но Ингрей не шевельнулась, хоть ее так и подмывало сбежать.
– Вообще–то нет. И пауков я совсем не боюсь. Просто оно выглядит таким… таким натуральным.
И еще каким–то неправильным и жутковатым.
– Ну да, – бесстрастно ответил капитан Уйсин, склонившись над капсулой.
Паукообразная тварь, стоявшая рядом, его нисколько не беспокоила.
– В нем много натурального. Некоторых это тревожит, и похоже, что вы из их числа, но он всего лишь биомех. Вы к нему привыкнете через пару дней, а если нет, то я постараюсь держать его подальше.
Он пробежался пальцами по контрольной панели, что–то щелкнуло, и гладкая поверхность капсулы открылась и разъехалась в стороны. Ингрей увидела обнаженного неподвижного человека, погруженного в синюю жидкость, неровно остриженные, спутанные волосы закрывали половину лица с заострившимися чертами. Человек был тощим, намного более худым, чем Палад Будраким на тех фотографиях, которые она помнила. На боку справа виднелся длинный зарубцевавшийся шрам.
Гладкая стекловидная поверхность защитной жидкости задрожала и пошла волнами, человек открыл глаза и судорожно сел, задыхаясь и кашляя, синяя жидкость потекла у него из носа и рта. Его рука непроизвольно дернулась и пребольно ударила Ингрей. Капитан Уйсин схватил обитателя капсулы за другую руку.
– Все в порядке, – сказал он спокойным, серьезным голосом.
Человек продолжал кашлять, жидкость из носа и рта отделялась от тела и стекала в нижнюю часть капсулы.
– Все в порядке. Все хорошо. Вы в порядке.
Выкашляв остатки жидкости, человек застонал дрожащим голосом.
– Первый раз? – спросил капитан и потянулся за одеялом, которое принес паукообразный биомех.
Обнаженный человек в капсуле прикрыл глаза. Несколько раз судорожно вздохнул и наконец задышал нормально.
– Все в порядке? – спросила Ингрей. Уже на бантийском, самом распространенном языке в системе Хвай, хотя она была уверена, что Палад Будраким понимает и йиирский, на котором говорил Уйсин.
Капитан расправил одеяло и укутал плечи обнаженного.
– Где я? – грубым то ли от страха, то ли от холода голосом спросило оно на бантийском.
– Мы находимся на станции Тир Сиилас, в системе Тир, – ответила Ингрей, а затем обратилась к капитану: – Оно спросило, где находится, и я сказала, что мы на Тир Сииласе.
– Как я сюда попало? – спросило на бантийском Палад. К этому времени вся синяя жидкость стекла в нижний резервуар капсулы.
– Я заплатила, чтобы вас привезли сюда, – сказала она. – Меня зовут Ингрей Аскольд.
Человек открыл глаза:
– Как?
Ингрей никогда лично не встречалась с Палад Будраким. Между ними было десять лет разницы, и оно вряд ли обращало внимание на юную приемную дочь Аскольдов, а уж тем более не знало ее детского имени. Взрослым именем ее назвали лишь за несколько месяцев до того, как Будраким отправили в «Милосердное устранение».
– Я – дочь Нетано Аскольд, – сказала Ингрей.
– Зачем дочери представителя Аскольд, – голос начал обретать силу, – понадобилось вытаскивать меня?
Ингрей старалась придумать простое объяснение и наконец решила сказать:
– Потому что вы – Палад Будраким.
Человек покачал головой и нахмурился.
– Кто?
Ингрей хотела ответить, но в этот момент из шлюза появился еще один паук–мех. Он принес большую чашку с чем–то горячим и передал ее капитану Уйсину, а потом вернулся на корабль.
– Это вам, светлость, – сказал капитан на йиирском и протянул чашку сидящему в капсуле. – Сможете удержать?
– Это вам, – повторил первый биомех тоненьким голоском по–бантийски. – Сможете удержать?
– Вы что, не Палад Будраким? – спросила Ингрей, чувствуя, как все тело немеет и в животе что–то неприятно сжимается. На ее долю сегодня выпало и так слишком много отчаяния и страха, большего она не вынесет. Координатор же сказало, что это Палад. Нет, оно сказало, что проверило оплату и содержимое и обнаружило, что они соответствуют заявке. Но ведь это одно и то же!
– Нет, – ответило сидящее в капсуле. – Я понятия не имею, кто он такой. – Оно заметило чашку, которую протягивал капитан, и взяло ее. – Спасибо.
Капитан поправил ему сползшее со спины одеяло.
– Выпейте немного, – сказал он. – Это шербет, вам полегчает.
– Выпейте его, – перевел биомех на бантийский. – Это шербет, хороший и полезный.
А что, если произошла ошибка? Человек вроде и походил на Палад Будраким. А с другой стороны, и не очень. Слишком тощее. Но Ингрей лично видела Палад лишь раз или два, да и то несколько лет тому назад.
– Значит, вы – не Палад Будраким?
– Нет. Я же уже говорило. – Оно отпило шербет и вздохнуло: – Хорошо!
Все потеряло смысл. Даже если это и было Палад и оно просто лгало ей, то какая уже разница. Она бы не смогла уговорить его полететь с ней на Хвай, и не только потому, что капитан Уйсин отказался бы взять его против воли. Весь ее план зависел от того, согласится ли Палад.
– Но вы очень похожи на Палад Будраким, – настойчиво сказала она, все еще надеясь на чудо.
– Неужели? Видимо, кто–то ошибся. – Оно сделало глоток и заглянуло ей прямо в глаза. – Значит, всем сказали, что Палад Будраким отправили в «Милосердное устранение», просто для отвода глаз? А на самом деле его оттуда вытащили?
Выражение его лица не изменилось, но в голосе слышалась горечь.
Ингрей набрала воздуха, чтобы возразить. Нет, конечно, все не так. Но не смогла, пораженная его словами, ведь она же сама вытащила его из «Милосердного устранения».
– Нет, – выдавила она наконец. – Нет. Я… Вы в самом деле не Палад Будраким?
– В самом деле.
– Тогда кто вы? – спросил биомех, хотя капитан Уйсин не вымолвил ни слова.
Человек, сидевший в капсуле, отпил еще немного шербета и спросил:
– Вы сказали, что мы на Тир Сииласе?
– Да, – ответил биомех.
Ингрей не могла произнести ни слова.
– Думаю, что не мне стоит рассказывать вам, кто я такое, – сказал человек и огляделся. Посмотрел на капсулу, контейнер, капитана Уйсина и биомеха, стоявшего рядом, окинул взглядом отсек. – И, наверное, мне лучше отправиться в офис Службы для вновь прибывших.
– Зачем? – спросила Ингрей, чуть не плача. Голос дрогнул, выдав ее замешательство и отчаяние.
– Если у вас нет финансовых ресурсов, о которых нам ничего не известно, – просвистел паук–биомех, – то в лучшем случае вы сможете подать прошение на работу.
И нет гарантий, что вы ее получите. Даже если вам и удастся найти работу, не имея знакомств, то, скорее всего, она вам не понравится.
– Уверен, тут в любом случае лучше, чем в «Милосердном устранении». – Человек допил шербет.
Капитан забрал у него чашку и обратился к Ингрей на йиирском:
– Посмотрите на это с другой стороны. Я возмещу вам расходы на билет, и в следующие два дня вам не придется голодать.
Глава 2
Ингрей сидела, прислонившись к закрытому контейнеру, и плакала. Когда не-Палад ушло из отсека, босиком, укутанное в одно капитанское одеяло, и даже не посмотрело на нее на прощание, она не смогла сдержать слез.
– Вы обращались к посреднику с хорошей репутацией? – спросил капитан Уйсин.
– Да. – Она шмыгнула и утерла глаза. – Если бы они не смогли подтвердить его личность, то сделка бы не состоялась. Так было указано в договоре.
Возможно, освобождено все–таки было Палад, но чем больше она об этом думала, тем быстрее испарялась ее уверенность в том, что посредник вытащил нужного человека. «Значит, всем сказали, что Палад Будраким отправили в „Милосердное устранение", просто для отвода глаз?» – спросило оно с горечью в голосе. Вполне искренне.
– А вы предоставили образец ДНК для сравнения? Если он был взят у другого человека или загрязнен настолько, что его невозможно… Хотя они бы наверняка сообщили вам, что образец не подошел.
– Я не смогла его достать.
– А! Так вот в чем проблема. Сделки не выходят за рамки человеческих возможностей, даже при хороших посредниках, – сказал капитан Уйсин. – Значит, они полагались на его внешность либо на свидетелей, которые могли бы подтвердить, что это Палад Будраким. Да вы и сами сказали, что оно похоже.
Она снова утерла глаза, не глядя на капитана Уйсина. Спрятать от него слезы она не могла, но все равно…
– Да, похоже.
Возможно, это Палад, но Ингрей уже ничего не могла поделать. Сначала на плечо, а потом и на пол упала шпилька для волос с зеленой стеклянной головкой. Проклятье! Ей никогда не удавалось как следует заколоть волосы. Даже если человек, только что вышедший из отсека, не Палад, даже если она смогла бы доказать, что посредники знали об этом, то и тогда она не стала бы предъявлять им обвинение. У нее не было денег, чтобы задержаться здесь и заявить на них в Бюро нарушений и уж тем более чтобы нанять адвоката. Даже если не учитывать, что вся затея с самого начала была нелегальной. Да и какая теперь разница? Так или иначе, она все равно осталась ни с чем.
– С кем вы заключили сделку? – спросил капитан. – С «Золотой орхидеей»?
Она кивнула.
– На них можно положиться. Они не станут обманывать. По крайней мере, не нарочно. В любом случае они были уверены, что доставили вам именно Палад Будраким. – Он помолчал и добавил: – Но, если задуматься, возможно, они защищали чужую сделку. Возможно, Палад Будраким больше не содержится в тюрьме. Если бы они сказали вам, что не могут выполнить договор, то вы бы стали расспрашивать почему, а им бы не хотелось выдавать чужую тайну.
Ингрей повернулась и посмотрела на невысокого капитана Уйсина, невозмутимо стоявшего рядом с контейнером. Около него застыл паук–биомех.
– То есть вы хотите сказать, что Па…
Нет! Лучше уж считать, что это не Палад.
– То есть, по–вашему, возможно, что Палад никогда не отправляли в «Милосердное устранение»? Или сразу вытащили? Потому что оно Будраким? Вы правда так думаете?
– Вообще–то нет, – тихо и серьезно ответил капитан Уйсин. – Это было бы слишком сложно. Такие посредники, как «Золотая орхидея», часто отказываются от комиссионных по самым разнообразным причинам. Они вполне могли бы заявить, что не торгуют людьми, и все. В конце концов, после того как вы открыли капсулу и обнаружили, что это не Палад Будраким, вы бы все равно задались теми же вопросами, ведь так?
Ингрей ничего не ответила, повесив голову. Подумала, что, наверное, стоит наклониться и поднять заколку. Только учитывая, насколько ей в последнее время не везет, скорее всего, прежде, чем она поднимет одну шпильку, у нее выпадут еще три.
Капитан Уйсин продолжил:
– Если вы потеряете работу, разве вы не сможете обратиться в общественную регистратуру системы Хвай и попытаться найти новую? Это же не сложно. Думаю, у вас прекрасное образование и знакомства найдутся. А еще всякие навыки, хотя бы для офисной работы. Уверен, что, если вы разошлете пару сообщений, вам сразу же посыплются предложения.
– Может быть.
Без поддержки семьи, без знакомых, которые замолвят за нее словечко, перспективы у нее довольно мрачные. А если Нетано в ней окончательно разочаруется и выгонит ее, то никто не возьмет ее на работу, просто чтобы не ссориться с кланом Аскольд.
Капитан развил свою мысль:
– Знаю, что для многих это щекотливый вопрос, светлость, но если ваша мать откажет вам в приюте лишь потому, что вы ее не впечатлили, то, возможно, в одиночку вам будет даже лучше.
– Вы не понимаете.
– Даже не сомневаюсь, – ровным голосом ответил капитан. – Но пока суть да дело, я послал за ужином. Я угощаю, у вас был тяжелый день. Если хотите, можете сегодня переночевать на борту. Почему бы вам не отнести свои вещи в каюту, контейнер я отправлю в грузовой отсек.
– Он мне не нужен.
Она наклонилась, чтобы поднять с пола сандалии, сумку и выпавшую шпильку. Еще одна упала прямо у ее ног.
– А что, хороший контейнер, в приличном состоянии, – сказал капитан Уйсин. – И капсула жизнеобеспечения как новая. Сможете продать их, когда вернетесь домой. В вашем положении любая мелочь сгодится.
Ингрей выпрямилась и поспешно вошла в шлюз, оставив его слова без ответа. Надеялась, что капитан не заметит брызнувших слез.
Пассажирских кают было две, в каждой по два спальных места, расположенных одно над другим. «Каюта» – слишком громкое название для ниши в стене узкого главного коридора. Ужасно тесного, обшарпанного и выкрашенного в унылый серый цвет. С другой стороны, внутри корабля не было привычного затхлого запаха, который иногда появлялся даже на больших пассажирских лайнерах. Капитан Уйсин не слишком заботился об интерьере, зато наверняка вложился в хорошую систему циркуляции. Да и спальная полка оказалась чистой и удобной, а вторая располагалась достаточно высоко, чтобы можно было спокойно сидеть. Ингрей сунула сумку под нижнюю полку, расправила юбки и села. Подумала, что стоит, наверное, надеть сандалии, ио ей не хотелось. Она задвинула и их под полку и принялась вытаскивать шпильки из волос.
Она сделала все, что могла. И она не виновата, а скорее всего, никто не виноват, что ничего не вышло. Наверное, капитан Уйсин прав, и ей будет лучше без Нетано и остальных Аскольдов. Нетано проявляла доброту и щедрость ко всем приемным детям, своих у нее не было. Но с того самого дня, когда Ингрей приняли в семью, она знала, что ее будущее и благосостояние зависят от того, не разочаруется ли в ней приемная мать. Всех их, включая Данака, любимца Нетано, обязали поддерживать политические амбиции матери. По меньшей мере выглядеть счастливыми, послушными и ухоженными в глазах новостных агентств и в конечном итоге в глазах избирателей. Как минимум. Нетано хотела, чтобы все ее дети стали выдающимися людьми. Она их специально отбирала. Не будешь соответствовать ожиданиям Нетано – вылетишь. Такого никогда не говорили вслух ни мать, ни другие члены семьи, но даже Данак знал это. И, наверное, именно поэтому Данак стал таким, какой он есть.
Ингрей всегда казалось, что она не вписывается в семью и ее приемная мать в любой момент может понять, что у нее нет той отваги и особых качеств, которые Нетано Аскольд так высоко ценила. Конечно, Ингрей была по–своему способной. Помнила всех известных людей в округах Третьей ассамблеи, знала, кто из них обладает влиянием, кто может пожертвовать в фонд выборов и на какие цели, знала главные запросы ближайших сторонников матери, понимала, что следует сказать, а о чем нужно промолчать в зависимости от аудитории. Ингрей была доверенным лицом Нетано и от ее имени принимала жителей округа Арсамол, выслушивая их жалобы и просьбы. Недя Лак, начальник штаба Нетано, доверял ей организовывать мероприятия и встречи с жителями округа, и она ни разу не допускала серьезных ошибок, даже в первый, самый тяжелый год, когда ее только взяли на работу. Но способная не значит выдающаяся. Выдающийся человек применил бы все эти знания и контакты и нашел способ использовать их для общей выгоды. Придумал бы план, закрутил интригу, чтобы помочь Нетано стать еще более влиятельной, привести новых сторонников и в целом способствовать ее политическому продвижению. Но у Ингрей не получалось, как она ни старалась.
Данака не обманешь. Он с самого детства знал об этом и постоянно ей напоминал. Удивительно, что Нетано до сих пор не раскрыла обмана Ингрей.
Ингрей разложила шпильки с зелеными головками на койке и пересчитала. Одной не хватает, возможно, выпала, пока она добиралась от «Золотой орхидеи» до доков. Если бы только… Если бы только она и в самом деле была той, кем все это время пыталась выглядеть. Если бы только освобождение Палад Будраким из «Милосердного устранения» не обошлось бы так чудовищно дорого.
Она все больше и больше склонялась к мнению, что человек, вышедший из капсулы, не Палад. Ее убедила обида в голосе и уверенность, с которой оно сказало, что даже не знает, кто такой Палад Будраким.
Что ж, ничего не поделать. Лучше подумать о будущем. У нее есть и навыки, и связи. Она сможет заработать на жизнь и расплатиться с долгами, даже если на это понадобятся десятилетия. Нужно лишь протянуть следующие несколько недель, а потом признаться Нетано, что потерпела неудачу, и выдержать презрение Данака. Ах, если бы только был способ избежать всего этого! Или еще лучше заблаговременно нанести удар по Данаку, унизить его так же, как он все время пытался унизить ее. Постой–ка! А что, если все именно так и получится?
Она собрала волосы и закрепила их шпильками. Поднялась с койки и по коридору пошла в сторону маленького корабельного камбуза. За складным столом сидел капитан Уйсин и смотрел на дверь, словно ждал Ингрей.
– Капитан, – сказала она из коридора. – А вы не могли бы подождать с возмещением стоимости билета… моего приятеля. Пока я с ним не переговорю еще раз.
– Что–то придумали?
За пару часов, с тех пор как они познакомились, она не заметила на темном квадратном лице капитана ни одной эмоции, кроме спокойной серьезности. И сейчас ничего не изменилось, лишь в голосе ощущалось напряжение.
– Я подожду, если хотите. Но, может, сначала поедим? Ужин скоро принесут. Только должен вас предупредить, я сейчас не в самом радужном настроении.
– Мне… жаль, капитан.
Ингрей не знала, что еще добавить. Наверное, не стоит спрашивать, что случилось.
– У вас есть какое–нибудь мнение по поводу недавних событий? – спросил он после долгого неловкого молчания.
– Вы имеете в виду Гек?
Чуть раньше она просмотрела новости и комментарии к ним и знала, что благодаря прибытию делегации Гек снова всплыли старые теории заговора о них и об участии радчааи в подписании соглашения. Ингрей вспомнила, как раз или два до нее дошли слухи, что, возможно, Гек даже не существует. Говорили, что они никогда не покидают пределов своего мира и о них стало известно лишь по изображениям, которые предоставили люди. Рассказывали, что Гек придумали радчааи для того, чтобы получить дополнительное влияние при заключении соглашения. И это были еще не самые странные сплетни о Гек, которые ей доводилось слышать. Даже в недавних новостях намекали. Только Ингрей не представляла, почему капитану Уйсину есть до этого дело.
– Нет, у меня нет особого мнения о Гек.
Ни о Гек, ни о межрасовом соглашении. Ей и своих проблем хватает.
– Если вдруг появится, – сказал капитан Уйсин, – пожалуйста, держите его при себе.
Она даже не знала, как на такое ответить и стоит ли вообще реагировать. Краем глаза Ингрей заметила какое–то движение, это паук–биомех принес две коричневые коробки с ужином, подняв их над туловищем. Суставчатые ноги, осторожно ступая, крались по коридору, паук–мех направлялся прямиком в камбуз. Ингрей кое–как сдержала дрожь. Конечно, она и раньше видела мехов, да и как их не увидеть, если они повсюду. Но немногие походили на насекомых. До этого ей ни разу не доводилось оказываться в предельной близости к настолько… омерзительной паукообразной модели. Мурашки побежали по спине, даже захотелось смахнуть их.
Она посторонилась, пропуская паука–меха, и ей удалось сохранять спокойствие, пока он протиснулся в дверь камбуза, разложил коробки на столе и вышел в коридор.
– Это всего лишь механизмы, светлость, – сказал капитан Уйсин, когда она снова встала в дверях камбуза.
– Вы… они не живые?
Казались совсем живыми.
– Все зависит от того, что вы подразумеваете под этим словом. В них очень много биокомпонентов, больше, чем в тех, к которым вы привыкли. Но это всего лишь мехи. Думать они не могут. Совсем. Лишь автоматически исполняют некоторые функции, как и другие мехи, разумного ИИ здесь нет, гарантирую.
Ингрей вдруг поняла, что именно беспокоило ее больше всего в пауках–мехах. Их плавные, грациозные движения напомнили ей о злодеях с искусственным интеллектом из популярной развлекательной программы.
– А кто ими управляет?
Ингрей не заметила на борту других людей и даже признаков их присутствия. Базовое управление мехами не очень сложное, но для отдельных функций, которые мехи исполняли на борту корабля, требовались предельная сосредоточенность и особые навыки. На большинстве кораблей, на которых Ингрей довелось путешествовать, в команду всегда входили один или двое механиков–пилотов, отвечавших за работу мехов. Двигались пауки быстро, так плавно и точно перемещая волосатые ноги, что совсем не походили на мехов. Тот, кто управляли ими, хорошо знал свое дело.
– Я, – отозвался капитан и открыл коробку с ужином. – Не беспокойтесь, у меня огромный опыт.
Из коробки повалил пар, запахло лапшой с приправами.
– Поешьте. Ваш приятель все равно сидит в приемной. И просидит еще несколько часов. Ожидания в этой конторе можно избежать, только если ты очень богат или имеешь хорошие связи. Так что у вас достаточно времени, чтобы поужинать.
Она все еще стояла в коридоре. Но еда пахла просто замечательно, а Ингрей давно не ела.
– Почему вы так добры ко мне?
А ведь вначале, когда она сказала, что у нее нет денег и она не ела два дня, капитана это не тронуло. Ему вообще не было до нее никакого дела.
– Я владелец и капитан небольшого грузового судна, – абсолютно спокойно сказал он, словно в вопросе не было ничего необычного. – И занимаюсь перевозками уже около пяти лет. Видите ли, многие считают, что владельца маленького независимого корабля можно купить, ограбить или вовлечь в контрабанду или незаконную торговлю. Только со мной такое не проходит, хотя мне встречались всякие пассажиры. Я не считаю вас плохой, но вы могли бы повести себя по–другому, когда я отказался открыть грузовой отсек для капсулы жизнеобеспечения. Или когда человек, находившийся в ней, отказался полететь с вами. – Он взял коробку с ужином в руки. – Только не думайте, что теперь всегда так будет.
– Конечно, нет, капитан.
Он был прав. Ни к чему торопиться и искать прежнего обитателя капсулы. Оно, наверное, только добралось до офиса Службы для вновь прибывших, и ему предстоит долгое ожидание.
Ингрей вошла и села за стол.
– Спасибо за ужин.
Человека, который не был (как она уже решила) Палад Будраким, она нашла на жесткой скамье в самом углу приемной Службы для вновь прибывших. Он сидел напротив объявлений, написанных черным по белой стене для тех, кто еще не успел подключиться к системе коммуникации, чтобы потом они не смогли заявить, что не знали правил и инструкций. Одеяло капитана Уйсина, стандартная штамповка скучного коричнево–оранжевого цвета, даже без полосок и узоров на концах, было обернуто вокруг талии не-Палад на манер саронга или лунги. Руки сложены на груди, глаза закрыты. Криво обрезанные волосы свисали на лицо. «Спит, что ли», – подумала Ингрей. Больше в приемной никого не было. Наверное, остальные вновь прибывшие на Тир Сиилас знали, куда податься после того, как они заняли место в очереди. У этого человека не было ничего: ни денег, ни друзей, ни места для ночевки. Как сказал капитан Уйсин, ожидание может занять много дней.
Ингрей подошла очень тихо, но оно открыло глаза. Не улыбаясь и не шевелясь, взглянуло на нее.
– Дочь Нетано Аскольд, – сказало оно. – Что тебе надо?
– Я… – Ингрей шагнула, чтобы сесть рядом, но что–то во взгляде или в голосе человека остановило ее. – Я бы хотела поговорить. Можно присесть?
– Вряд ли тебе нужно мое разрешение. – Его тон был… необычным. Не злым, не возмущенным и даже не саркастичным, а как будто все вместе. И уж точно не приглашающим.
Ингрей так и не села.
– Ты ужасно похоже на Палад Будраким.
– Вероятно, – сказало оно без улыбки. – Что еще я могу для тебя сделать?
– Стать Палад Будраким, – сказала Ингрей. На лице собеседника промелькнула какая–то мысль, но оно промолчало. – Ты очень сильно на него похоже.
– А ты, видно, на многое пошла, чтобы вытащить его из «Милосердного устранения».
– Да, – призналась Ингрей. – Я хотела, чтобы оно сделало кое–что для меня. – Хотя с самого начала не было никаких гарантий, что оно согласится. – Только Палад могло бы это сделать, вы не можете. Но вы можете сделать кое–что другое. – Она вздохнула, снова чувствуя, что стоит на краю скалы и если отпрянет назад, то еще успеет спастись. – Палад украло все самые известные раритеты, принадлежавшие семье Будраким. Наверное, Этьят Будраким вышел из себя, когда окончательно понял, что они пропали и кто за этим стоит. Но Палад так и не призналось в краже и не сказало, куда дело украденные вещи.
– И ты надеялась, что Палад расскажет, где они находятся, – догадалось оно. – Ты надеялась продать их Этьяту Будракиму. Или держать их у себя, потому что Будраким с твоей матерью всегда враждовали. Но теперь ты не можешь сделать ни того, ни другого. Наверное, ты рассчитываешь, что я выдам себя за Палад и помогу тебе кого–то шантажировать, чтобы получить деньги.
Ингрей открыла уже рот, чтобы поведать историю о своем брате Данаке, но еда и отдых сделали свое дело, у нее было время подумать, так что теперь исповедоваться она не торопилась. Она даже жалела, что слишком много доверила капитану Уйсину, но решила, что вряд ли смогла бы избежать этого. Вот Нетано, без сомнения, нашла бы достойный и изящный способ рассказать капитану лишь то, что ему нужно было знать, не раскрывая всего остального и уж тем более не размазывая слезы по лицу.
Она села в полуметре от не-Палад на жесткую скамью. Ужасно неудобную – должно быть, чиновники Тир Сииласа не хотели, чтобы люди сидели тут и ждали. Ингрей не довелось побывать в офисе Службы для вновь прибывших, она автоматически получила разрешение на въезд еще до того, как сошла с корабля.
– У меня есть… – Она замолчала, потому что послышался чей–то голос. Ингрей оглянулась и увидела человека, вошедшего в приемную. Судя по его унылой бежево–коричневой куртке с брюками и высокому росту, он был омкемцем. Он приблизился к противоположной от двери стене и коснулся ее.
– Это просто смешно, – сказал он еще до того, как раздался сигнал и на стене появилось лицо чиновника. – Меня всегда впускали без всяких проволочек. Я уже много лет веду здесь бизнес. Несколько десятилетий. Почему моему кораблю отказали в швартовке? Мне пришлось найти челнок, чтобы прилететь сюда, а теперь власти дока не позволяют мне пройти на станцию. Это просто возмутительно!