Текст книги "Происхождение"

Автор книги: Энн Леки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Представитель Аскольд еще на встрече. Она придет к вам, как только освободится. Я принесу воды. Может, вы хотите шербет? – спросила помощница.

Ингрей вспомнила, как лежала на диване в палатах Ассамблеи, мечтая о чем–то подобном – о кровати, пусть не здесь, а дома, о чашке шербета и еде, – и только тут поняла, что голодна.

– Принесите мне фруктов и сыра.

– Конечно, я позабочусь об этом.

Ингрей откинулась на подушки и прикрыла глаза. Наверное, через несколько часов нейтрализаторы можно будет снять. Она еще не думала, чем займется после, но пока было неплохо просто поваляться в кровати, зная, что ты в безопасности и можешь пойти куда захочешь и когда захочешь.

Пришла пора проверить сообщения. Самое важное – записка от неди Лак, в которой говорилось, что оно поручило помощнику разобрать ее почту, в частности те письма, которые не требовали личного внимания. Этого человека Игрей знала много лет, и одного взгляда на огромную массу неотфильтрованных сообщений было достаточно, чтобы понять, что недя Лак оказало ей огромную услугу.

Помощник уже отметил письма, которые требовалось просмотреть лично. Первое прислал ребенок, освобожденный из лария. В нем говорилось: «Дорогая мисс Ингрей, спасибо за то, что спасли мою жизнь. Когда я вырасту, то хочу работать с вами. Я люблю математику и умею готовить лапшу». Были еще несколько похожих сообщений от детей, которые помощник выделил особо.

Следующее письмо прислала Токрис. Ингрей перечитала его несколько раз и затем долго думала над ответом. Когда с почтой было покончено, она перешла к просмотру новостей. Версия событий, которую обер–капитан Утури представила новостным агентствам, разительно отличалась от того, что произошло на самом деле, но с определенной точки зрения имела некоторое поверхностное сходство с тем, через что довелось пройти Ингрей. Они трое и впрямь героически противостояли угрозам командора Хатквебан и ее огромным жутким боевым мехам. И отважно спасли «Отказ от обязательств» и Колокол Ассамблеи. События, связанные с пролокутором Дикат, отразили более–менее точно, хотя и не в деталях. То, что говорилось про них с Никейл, не имело ничего общего с правдой.

Ингрей не знала, кого имеют в виду под «официальными источниками», предоставившими информацию, но уж точно не ее.

Она вздохнула, моргнула, закрыв новости, и снова просмотрела личные сообщения, Токрис так и не ответила.

Ингрей хотела послать сообщение Тику, но не нашла его адреса. А Гарал… Куда ему теперь писать? На корабль Гек? А как это сделать?

Недя Лак наверняка знает. Она послала ему сообщение с вопросом. Услышала, как вернулась помощница с едой и шербетом, но ей не хотелось даже шевелиться. А потом она, наверное, уснула, потому что, когда у нее вдруг сильно зачесалась нога под нейтрализатором, она открыла глаза и увидела, что в дверях стоит помощница.

– Мисс Аскольд, из госпиталя прислали ботинки, говорят, что вы их там забыли. И еще вас хочет видеть офицер Токрис Итеста.

Глава 20

Ингрей ждала визита Токрис. Но когда они уселись вдвоем на кровати, плечом к плечу, и она, положив раненую руку на подушку, сняла остатки нейтрализатора и отдала его помощнице неди Лак, Ингрей не знала, о чем говорить. Она не могла рассказать о том, что пережила в последние несколько дней, а повторять то, что передавали в новостях, было не только бессмысленно, но и нечестно.

Как только помощница, пообещав принести свежий графин шербета, ушла, Токрис сказала:

– Я знаю, что тебе нельзя рассказывать о том, что случилось, и нам всем следует верить новостям, поэтому расспрашивать я не стану, если не хочешь. – Она покосилась на Ингрей. – Может, лучше посмотрим какую– нибудь развлекательную программу?

Эта идея Ингрей понравилась, но пока они искали что–нибудь смешное и легкое, сама собой потекла беседа. Они говорили о службе Токрис и о том, возьмут ли Ингрей обратно на работу, о родителях, братьях и сестрах, друг о друге. Прошло несколько часов, развлекательную программу они так и не выбрали. Девушки сидели очень близко друг к другу. А рядом с ними на постели стоял пустой поднос с семечками и крошками сыра. Появилась помощница и сказала, что к ней пришли Тик и Гарал.

– Мы не хотели вам мешать, – сказал Тик, старательно глядя в сторону. – Я пытался отправить сообщение, но, похоже, мне не позволят выходить в сеть, пока я не завербуюсь в силы обороны системы Хвай.

– Но ты же не собираешься? – спросила Ингрей и жестом пригласила гостей присесть на кровать.

Тик сел, Гарал примостилось рядом.

– Вот еще, отдать им моих мехов? Вы же понимаете, что им нужно только это.

– Ты был там! – сказала Ингрей. – Ты пришел с Гарал и послом Тибанвори. Незаметно пробрался внутрь и каким–то образом вынес раритеты.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – серьезно сказал Тик.

– Не смотри на меня, – замахало руками Гарал. – Я уж точно ничего об этом не знаю.

– Мне бы пришлось как–то спрятаться от мехов, которые меня в первый раз заметили, – добавил Тик.

– Обер–капитан Утури сказала, что ты лучший механик–пилот из всех, с кем ей довелось работать.

Ингрей моргнула, попросив помощницу принести еще шербета и фруктов с сыром для гостей.

– Конечно, – отозвалось Гарал. – Потому что это так и есть.

– А вы теперь в безопасности? – спросила у него Токрис. – Я в курсе, что Гек признали вас, но это не значит, что все забыто. Вам вообще дозволено покидать борт корабля Гек?

Гарал слегка улыбнулось.

– Ничто не забыто. Но учитывая, что сама посол выходит и возвращается, когда ей вздумается, независимо от разрешения, и то, насколько силы обороны системы хотят, чтобы Гек продали им хоть парочку мехов… – Оно пожало плечами. – Да, у меня есть разрешение находиться здесь, и если я не сделаю какую–нибудь глупость, то никто меня не потревожит.

– С меня взяли обещание ни о чем не рассказывать, – осторожно произнес Тик и взглянул на Токрис. – Да я и ввязался во все это лишь для того, чтобы Ингрей не погибла. Помогая ей, я одновременно пытался помешать Федерации приблизиться к Тиру, чтобы они не могли угрожать нам. Но люди все равно пострадали.

Это моя вина, подумала Ингрей. Тик, наверное, имеет в виду Никейл. Интересно, а что он делал в тот момент, когда свет выключился и раздались выстрелы? Когда Никейл ранили?

– С ней все будет в порядке, – сказала она.

– Да, рад слышать. Но работа военных и заключается в том, чтобы причинять страдания людям. А я этого делать не хочу. Да и мехи не хотят, поэтому я их спрятал, но все время приглядываю за ними. Уверен, что обер–капитан честна настолько, насколько может быть честен обер–капитан, но рисковать все равно не хочу. Я заплатил огромные деньги за тирское гражданство, и мне до сих пор нравится ходить в рейсы. Может, когда–нибудь я передумаю, но…

Он сделал жест рукой, словно отмахиваясь от неизвестного будущего.

– А Гек? Думаете, они теперь оставят вас в покое? – спросила Токрис.

– Ага, – ответило Гарал, подтянуло к себе подушку и облокотилось на нее. – По крайней мере, на время конклава, а после этого они сразу улетят домой.

Тик облокотился на ту же подушку.

– Я прочитал письмо, которое прислала посол Гек, – сказал он. – Но… пока не ответил и вряд ли когда–нибудь соберусь. Наверное, лучше мне ничего ей не отвечать.

Он был спокоен и серьезен, словно содержание письма совсем не расстроило его, но Ингрей была уверена, что это не так.

– Лучше бы… она совсем его не посылала. Хотя с другой стороны… – Он помедлил. – Наверное, должно пройти какое–то время, и тогда я об этом еще раз подумаю.

– А еще она прислала морских червей, – заметило Гарал.

– И я едва не отослал их назад. Но, черт возьми, как же мне не хватало морских червей!

Ингрей представила, как Тик ест холодных извивающихся червей, и еле сдержалась, чтобы не скорчить рожу. Ее вдруг поразило, что в его представлении дом и уют были связаны с живыми морскими червями, пастой из водорослей и тепловатым соленым пойком, а не с фруктами, сыром и шербетом.

– А пойк посол не прислала? – спросила она.

Тик рассмеялся, слегка натужно, но все–таки искренне.

– Прислала. Только не говори, что он тебе понравился. Если хочешь, Гарал достанет его для тебя.

– Мне хватило, – сказала она и скривилась.

– К нему надо привыкнуть, я же говорило.

Тик расхохотался уже не так напряженно. Гарал продолжило:

– Я думало о том, чтобы отправиться на конклав, но решило, что мне не помешают тишина и рутина.

– Значит, вы улетите с капитаном Уйсином? – спросила Токрис. Ее, похоже, совсем не удивляло, что Тик и Гарал пришли вместе и сидят так близко друг к другу.

– Да, посол разрешила. При условии что я выучу наизусть все пункты соглашения к тому моменту, когда корабль вернется на Тир Сиилас, и еще она выдала длинный список запретов, которые мне необходимо строго соблюдать. Самый очевидный пункт – не нарушать законов систем, которые я посещаю. Хотя я и не собиралось. А некоторые так вообще непонятные, видимо, как–то связаны с биологией Гек.

– Именно, – подтвердил Тик. – К счастью, разведение морских червей не является нарушением договора, если мы их, конечно, не выпустим в океан другой планеты. Но я слишком много знаю о них, чтобы пойти на такое.

– Можешь всех червей оставить себе, – сказало Гарал. – Ингрей, а ты бы тоже могла отправиться на конклав. Думаю, посол согласится взять тебя с собой, только нужно как можно скорее спросить ее об этом.

Отправиться на конклав! Там будут делегаты от иных рас – Рррррр и Пресгер. И пугающие представители искусственного интеллекта, которые порвали с Радчем и требуют признания как отдельная раса, имеющая свои права. Неважно, чем закончится конклав, но это событие поистине исторического значения. Возможно, она будет единственной представительницей Хвай. Да и на прежних конклавах хвайцы не присутствовали, она точно знала. Вот это приключение!

Сидя в безопасности рядом с Токрис, она, как и Гарал, вдруг поняла, что ей больше не нужны приключения. По крайней мере, на какое–то время.

– Нет, – сказала она. – Я просто хочу вернуться домой. На свою планету, в наш дом в Арсамоле.

И работать в офисе под руководством неди Лак, чтобы жизнь вернулась в привычное русло. Хотя то, что Токрис рядом, пока непривычно, но это и замечательно.

– Все же растянется на годы, правда? Я слышала, что понадобится несколько лет, пока все соберутся, и вопрос довольно сложный, так что на обсуждение тоже может потребоваться не один год.

– Правда, – ответило Гарал. – Может, и впрямь лучше прилететь на время, чем посвятить следующие пять– шесть лет своей жизни Гек.

– Знаешь, ты себя недооцениваешь, – сказал ей Тик. – Если то, что ты делаешь, не впечатляет твою мать, так это ее проблема, а не твоя. Скорее всего, она не из тех матерей, которые лелеют и холят своих детей, так что есть вероятность, что ты станешь счастливее, отделившись от нее. Мне кажется, что она по–своему искренне заботится о тебе, а твое недя точно знает, чего ты стоишь.

– И с Данаком все станет проще, когда вопрос с наследством определится, – добавило Гарал. – Но все поймут, если ты решишь пожить одна.

– Можешь полететь с нами, – предложил Тик.

– Нет, я хочу вернуться домой хотя бы на какое–то время.

Тут в комнату вошла помощница с полным подносом хлеба и сыра и сказала:

   – Мисс Ингрей, вас хочет видеть ваша мать. Она в комнате напротив.

Комната Нетано оказалась почти такой же, как у Ингрей, только постель была свернута, а сама она устроилась на мягкой скамеечке. На стене справа светилось изображение неди Лак, которое сидело на стуле в какой–то голубой комнате.

– Ты хотела меня видеть, мама?

– Ингрей, милая, сядь. – Нетано указала на место рядом с собой. Ингрей присела. – Ты уже видела новости? Ты – настоящая героиня!

Ингрей чувствовала себя совсем не по–геройски.

– Похоже на то.

– Кажется, мне нужно извиниться перед тобой, – сказала Нетано и взглянула на недю Лак, хотя оно молчало и даже не шевелилось. – Твое недя считает, что мне нужно извиниться. Я всегда говорила своим детям, что любой из них может стать моим наследником, что я выберу лучшего.

– Да все в порядке, – ответила Ингрей совершенно искренне. – Я всегда знала, что это будет Данак. Все знают.

Нетано язвительно улыбнулась.

– Даже в детстве он был… каким–то особенным. А если затевал что–то, то добивался цели любыми способами. Он всегда понимал, что интересы семьи – это и его интересы. Даже в ситуации с мехом–копателем он сообразил, что нужно изменить курс, и мгновенно среагировал.

Да уж, подумала Ингрей. Конечно, Данак особенный. Он родился в хорошей семье, с древними именами и традициями. Он не был безвестным приемышем из общественного приюта. Не стоит сердиться и обижаться на это. У нее своя жизнь, она может сделать все, что захочет, пусть даже она и не особенная. «Ты себя недооцениваешь», – только что сказал ей Тик. Больше недооценивать себя она не будет. Поэтому не стоит беспокоиться ни о Нетано, ни о Данаке.

– Твоя мать считает себя поборницей равноправия и очень демократичным человеком, – сказало недя Лак. – Она хотела дать детям из общественных приютов, то есть тебе и Ваор, пока оно не ушло из семьи, равные шансы на получение наследства. Только вот «особенными» вы никогда не были.

К удивлению, Ингрей удалось сохранить безучастное выражение лица. Недя Лак никогда не говорило о Нетано подобного ни в ее присутствии, ни за спиной. Да и вообще не обсуждало эту тему.

– Сейчас не время, Лак, – резко сказала Нетано.

– Может, и так, – согласилось недя Лак. – Но время летит очень быстро.

Нетано вздохнула.

– Менее часа назад я получила сообщение от пролокутора Дикат, оно считает, что я собираюсь назначить наследником не того человека. И я с ним согласна. Думаю, мне следует передать свое имя тебе.

Ингрей вдруг показалось, что твердый пол под ее ногами дрогнул и превратился в бездонную пропасть.

– Мне… Что?

– Твоя мать хочет назначить тебя наследницей, – сухо сказало недя Лак.

– Меня… но…

– Ты думаешь, что у тебя не получится, но это не так, – продолжило Лак. – Кроме того, тебе не придется исполнять обязанности самой. Особенно прямо сейчас, да и долго еще не придется.

– Ты – героиня, – сказала Нетано. – Я уверена, что в новостях описывают события… не совсем точно. Обычно так и бывает. Силы обороны системы, без сомнения, скрывают детали операции. Но ты пошла на это добровольно, решила спасти детей и Хвай. Более того, ты преуспела, а детали не так уж и важны.

– А еще у пролокутора Дикат сложилось о тебе очень хорошее мнение, – добавило недя Лак. – Уверено, ты понимаешь, что добиться такого совсем не легко. В будущем это может нам помочь. Пролокутор Будраким поставил себя в очень тяжелое положение прямо перед выборами. И появился огромный шанс, что через год, в это же время, ты станешь Третьим пролокутором.

Данак! Данак знал или подозревал, что это случится. Поэтому он так дружелюбно вел себя в госпитале. Поэтому он с обидой сказал: «Ты всегда была любимицей неди Лак».

– Власти Тира осознают, что они в долгу перед тобой, – продолжила Нетано. – Они предлагают тебе право на бессрочное проживание там. Бесплатно.

– Правда, гражданства не предоставляют и жилье не оплачивают, – ввернуло недя Лак. – Тир всегда остается Тиром.

– И народы Бейта тоже выражают тебе свою благодарность. Кроме того, у тебя личные контакты с послом Гек.

– Короче, – сказало недя Лак. – Учитывая все это, твоя мать поступит просто глупо, если назначит своим наследником кого–то другого.

Она это сделала! Она победила Данака. Окончательно и неопровержимо. Такой удачи Ингрей никогда себе не представляла, даже в самых невероятных фантазиях. У нее получилось!

Она станет представителем Аскольд. А может, даже пролокутором Аскольд. И дом в Арсамоле с фасадом из прекрасного цветного стекла и цветочными клумбами в саду будет принадлежать ей. Конечно, она щедро и милостиво позволит Данаку жить там.

Ингрей глубоко вздохнула и вдруг сказала:

– Нет. Нет, ты всегда хотела назначить своим наследником Данака.

– Боишься, что мое решение поспешно? – спросила Нетано. – Или считаешь, что я не хочу назначать тебя наследницей? Я поступаю обдуманно, и я действительно хочу, чтобы ты стала следующей Нетано.

– А я не хочу, – сказала Ингрей, и ощущение, что она летит в пропасть, которое сопровождало ее с самого детства, вдруг исчезло. Почти. – Я не лучший кандидат. У меня не получится. Что бы там ни говорили обо мне в новостях, скоро все забудется, а политика из меня не выйдет. Нет, ты должна передать имя Данаку.

Она взяла себя в руки, чтобы смело принять последствия отказа. К ее удивлению, недя Лак засмеялось.

– А я предупреждало тебя, сестренка. Еще тогда. – Нетано лишь вздохнула, а недя Лак продолжило: – Полагаю, просить тебя стать моей наследницей тоже бессмысленно? Дело не в том, что я этого не хочу, но тебе ведь придется тесно работать с Данаком, а я знаю, каково это. В любом другом случае я бы давно тебе предложило.

– Ингрей, милая, – начала Нетано, воспользовавшись ее молчанием. – Я думаю…

– Не спорь с ней, сестренка, – сказало недя Лак. – Она знает, чего хочет. А если тебе это не нравится, то, что ж… Дети не всегда оправдывают наши ожидания. Полагаю, для нее это наилучшее решение, хотя ты и не одобряешь.

– Нет, мама, – сказала Ингрей. – Выбери Данака. Он всю жизнь к этому стремился.

– Хотя это не значит, что он годится на эту роль, – заметило недя Лак. – Но мы сейчас обсуждаем не его слабые стороны. – Нетано снова вздохнула. – Неважно, насколько он подходит, уверено, Данак сделает все возможное, чтобы стать достойным имени Нетано.

– Да, – согласилась мать. – Он такой.

   – Недя Лак, а что насчет моей работы? – спросила Ингрей.

Когда она вернулась к себе, Тик и Токрис хохотали над историей, которую Гарал только что закончило рассказывать. Ингрей, не успевшая отойти от напряженного разговора, постаралась выглядеть так, словно ничего не произошло, но, увидев ее, они тут же замолчали.

– Что случилось? – тревожно спросила Токрис.

Ингрей попыталась проглотить стоявший в горле комок, но не смогла.

– Мама сказала, что хочет передать мне свое имя.

– Поздравляю! – воскликнул Тик. – Знаю, здесь это важно, особенно если с сегодняшнего дня тебя будут звать Нетано Аскольд.

Обеспокоенная Токрис нахмурилась. Гарал сказало:

– Надо же, я ошибалось. Выходит, ты в самом деле сможешь изменить ситуацию в «Милосердном устранении». Или хотя бы постараешься.

Ингрей хотела ему ответить и разрыдалась. Токрис вскочила с кровати, обняла ее, и Ингрей благодарно приникла к ее плечу. Спустя пару минут она смогла выговорить:

– Я отказалась.

Повисла тишина. Ингрей не видела ничего, кроме зеленого шелка рубашки Токрис, и надеялась, что не испортит ее своими слезами. Потом она услышала голос Тика:

– Хвала небесам! Трудно было вообразить тебя в роли представителя Аскольд, но я молчал, потому что считал, что ты этого хочешь.

– Я тоже так думала, – призналась Ингрей, прижимаясь к плечу Токрис. – Когда она мне об этом сообщила, я собиралась сказать «да, спасибо» или что–то подобное, но отчего–то сказала «нет».

– Присядь, – предложила Токрис. – Я налью тебе шербета.

– Прости, – попросило Гарал, когда она села.

– За что?

– Ты начала плакать, когда я упомянуло «Милосердное устранение». Не хочу, чтобы ты чувствовала ответственность. Для меня это очень важно, но ведь ты не единственная, кто способен помочь. Хорошо, что ты отказалась, ведь могла бы всю жизнь чувствовать себя очень несчастной.

– Ох! – Ингрей утерла глаза и взяла чашку с шербетом из рук Токрис. – Не уверена, что даже услышала твои слова. Просто…

Слезы снова накатили. Она, конечно же, услышала его и на какой–то миг даже подумала о том, как сильно подвела Палад, поэтому и не сдержалась.

– А с работы тебя не уволили? – спросила Токрис.

– Нет, а еще мама сказала, что, даже если я уеду от них, моя комната навсегда останется моей.

– Родители всегда так говорят, – улыбнулась Токрис.

– Неужели? – спросил Тик. – Мне такого не говорили.

– И мне, – сухо добавило Гарал.

Ингрей икнула.

– Только вот морских червей не предложили.

   – Ну не всем же так везет, как мне, – усмехнулся Тик.

На следующее утро Ингрей коротко переговорила с недей Лак.

– Жаль, что ты больше не будешь работать в офисе, – сказало оно со стены в комнате Ингрей. Рядом с ней на постели, поджав ноги, сидела Токрис. – Но думаю, что это правильное решение. Реформа «Милосердного устранения» сейчас гораздо важнее, чем поддержка избирательной кампании Нетано, так что будет лучше, если ты займешься этим сама официально. Ну и, конечно же, благотворительность, особенно среди общественных приютов, принесет пользу всем, даже если ты будешь заниматься ею не от имени Нетано. – Оно вздохнуло. – Я бы хотело, чтобы ты осталась и дала интервью крупным новостным агентствам, но понимаю, что тебе хочется поскорее домой. Будь я на твоем месте, поступило бы точно так же.

– «Голос округа Арсамол» получит эксклюзивный репортаж, – заметила Токрис.

Недя Лак улыбнулось.

– Конечно, и Нетано от этого польза. Когда она проснется, я ей сообщу. Вчера вечером мы поговорили с Данаком, и он, конечно же, очень счастлив, хотя и удивлен. Он слишком умен и наверняка понял, что ты отказалась, Ингрей. Мы решили подождать с объявлением. Не хотим, чтобы люди подумали, будто мы тебя проигнорировали. Так что это очень даже хорошо, что у тебя появились собственные планы.

– Так будет лучше, – согласилась Ингрей. Она была уверена, что недя Лак пришло к тем же выводам, что и она, и все–таки почувствовала облегчение. Если бы Данака объявили наследником Нетано немедленно, то ей пришлось бы остаться здесь еще на несколько дней, чтобы поздравить его. Лишь для того, чтобы никто не подумал, что она обижена этим решением.

– Нужно устроить большой праздник и там объявить его наследником.

Данаку это точно понравится.

– Да, – согласилось недя Лак. – И Данаку вовсе необязательно все время быть в центре внимания. Ты же приедешь? Скорее всего, мы проведем церемонию лишь через несколько месяцев.

– Конечно, приеду.

Как только недя Лак отключилось, Ингрей и Токрис покинули мотель через запасной выход, чтобы не столкнуться с мехами–репортерами. Девушкам пришлось долго ехать на переполненных лифтах и трамваях, чтобы добраться до челнока, идущего к подъемнику. Делегация Гек улетала послезавтра, Ингрей узнала об этом, просматривая новости, когда они с Токрис сидели в трамвае. Гарал упомянули лишь мельком, да и то где–то ближе к концу статьи. Тика и его пауков–мехов вообще не упомянули.

«Бой у шлюза Энтена» – так была озаглавлена следующая новость. «Один корабль Федерации захвачен, остальным трем удалось уйти». Ингрей просмотрела статью и узнала, что командор Хатквебан все еще находится в руках сил обороны системы Хвай. Светлость Ченнс не упоминался. Пролокутор Дикат вместе с другими представителями Первой ассамблеи встретился с послами Тира и Бейта. Молодой пролокутор Дикат. «Мы не хотим войны, – сказал он новостным агентствам. – Но, так и быть, сделаем одолжение Федерации, если они ее развяжут». Омкемская Канцелярия так и не выступила с заявлением, как ее ни просили.

Новостные агентства округов Третьей ассамблеи обсуждали возможность скорой отставки Этьята Будракима и дальнейшего судебного разбирательства. Ни он, ни его дочь не давали комментариев по этому поводу.

Ингрей моргнула, отключив новости. Нашла черновик письма, которое она собиралась послать молодой Этьят Будраким. Гарал вроде доверяло своей сестре, и Ингрей считала, что вряд ли она была замешана в том, что случилось с ним, или в событиях прошлой недели. Ее политическая карьера, видимо, закончилась, хоть и не по ее вине. По крайней мере, на ближайшее будущее. Может, благодаря этому она благосклонно отнесется к реформам «Милосердного устранения»?

Сидевшая рядом Токрис сказала:

– Данак проснулся. Только что получила сообщение от него.

– Я тоже, – призналась Ингрей. – Но не хочу отвечать ему прямо сейчас.

Они вышли на станции челнока. Потратили немного времени на то, чтобы переодеться. Ингрей все еще носила ту же одежду, что и на подъемнике, казалось, она не снимала ее много дней подряд. В гостинице, да и во время путешествия до округа Арсамол можно было обойтись и так, пару недель назад Ингрей бы так и поступила. Но сейчас ей очень хотелось переодеться. Она выбрала новый комплект одежды из мягкой синтетической ткани синего и оранжевого цветов, вспомнила о потерянных шпильках и взяла еще синий шарф для волос. Подумала, что шпильки все равно потеряются прежде, чем она ступит на Хвай, даже заплести ее волосы трудно, а уж тем более самостоятельно сделать прическу.

Когда она зашла в вестибюль, куда прибывал челнок, ей вдруг показалось, что минувшей недели не было или, даже еще хуже, что она повторится прямо сейчас. Все вокруг выглядело слишком знакомо, даже приютские дети в форме сидели здесь в ожидании челнока. На стенах мелькали, меняясь, картины из истории Хвай.

Архипролокутор снова вносил последнюю плату в счет долга Тиру и собирался зачитать «Отказ от дальнейших обязательств». Картинка, знакомая с детства всем хвайцам, сейчас воспринималась по–другому. Может, из–за того, что Ингрей увидела, как драгоценный раритет, к которому и прикоснуться–то было нельзя, порвали и смяли, сунув его в маленькое отделение на боку меха, словно какую–то никчемную тряпку? Или потому, что теперь она знала, что «Отказ», изображенный на картинке, не был подлинником? А может, потому, что за одну неделю ей довелось пережить так много, что она до сих пор не пришла в себя, чтобы восхищаться изображением, которое как раз сменилось другим?

– Данак здесь, – сказала Токрис.

Братец шел по центру вестибюля, направляясь прямиком к ним.

– Ингрей, – начал он обвиняющим тоном. – Я хотел поговорить с тобой.

– Прости, – ответила она, хотя извиняться ей было не за что. – Просто я хотела успеть на следующий челнок к подъемнику.

Стоявшая рядом Токрис промолчала.

– Я ничего не понимаю, – раздраженно заявил Данак. – Ты отказалась. Знаю, что отказалась, я их спросил, уверен был, что мама передаст свое имя тебе. А еще думал, что, возможно, недя Лак назначит тебя своей наследницей. Но и этого не произошло.

– Ты же не хочешь, чтобы я стала Лак Аскольд.

– Нет. Не хочу. Но мне все равно понадобится Лак, тот, кому я смогу доверять. – Он мельком взглянул на изображения на стене. – Недя Лак сказало, что ты не возьмешь его имя и что в этом виноват тоже я и мне придется с этим жить. Это несправедливо! Лак всегда выделяло тебя.

– Может, и так. – Ингрей начала думать, что тут Данак прав. – Но это неважно. Мама предложила мне взять ее имя, но я отказалась. Потому что я не хочу быть представителем Ассамблеи. Не хочу быть пролокутором.

Пусть Данак запомнит, что у нее была такая возможность, но она ее отвергла.

– Я не хочу быть начальником штаба и правой рукой представителя или пролокутора. Я хочу быть просто Ингрей Аскольд.

Он смотрел на нее и не верил.

– Уже объявили посадку, – сказала Токрис.

Дети в форме начали подниматься в вагон.

– Погоди.

Ингрей подошла к киоску и купила открытку «Экскурсия на станцию Хвай». Вернулась к Данаку, за которым внимательно наблюдала Токрис.

– У тебя есть кисть?

Он достал ее из внутреннего кармана куртки. Рука еще не очень слушалась Ингрей, поэтому открытку пришлось держать Токрис. Ингрей написала: «Поздравления новому Нетано от сестры Ингрей». Она проставила дату и отдала карточку Данаку вместе с кистью.

– Я могла бы стать Нетано, но отказалась. Теперь у тебя есть свидетельство того, что я этого не хочу и угрожать твоему положению не стану.

– Вознесшиеся святые угодники! Ингрей, я пришел не для того, чтобы затеять ссору.

– А для чего ты пришел, Данак? – спросила Токрис.

– Чтобы… – Он замолчал, нахмурился еще сильнее. – Что ты хочешь взамен?

Токрис ахнула, но Ингрей сказала:

– Хороший вопрос. А вот тебе ответ – ничего. Но если ты все–таки настаиваешь, то я хочу, чтобы ты расследовал условия содержания в «Милосердном устранении», если вдруг когда–нибудь все–таки станешь пролокутором.

– Популярности это точно не прибавит. Там же преступники!

– Как знаешь. – Ингрей собралась уходить.

– Слушай, Ингрей, – сердито сказал он. – Когда я об этом думал, зная, что мама выберет тебя, я… Мне было тяжело. Я расстроился. Это ведь несправедливо. Тебе просто повезло! Ты оказалась в нужное время в нужном месте. А еще я знал, что мне придется работать с тобой. И решил, что сделаю все, чтобы у нас получилось. А затем… слушай, просто… Я мечтал об этом всю свою жизнь. Я бы никогда не отказался от наследства ради тебя.

– Знаю.

Если бы он был не членом семьи, а политическим оппонентом ее матери, она бы улыбнулась ему как можно шире. Но Данак знал цену таким улыбкам, в его арсенале имелись не хуже. Да и вообще, он старался, как мог. Почти поблагодарил ее, хотя это стоило ему немалых усилий.

– Я отказалась не ради тебя, но… Пожалуйста, мне жаль…

Он не шелохнулся.

– У тебя сейчас, наверное, куча дел. Ценю, что ты нашел время прийти и поговорить, но нам пора на челнок.

– Изменить что–либо в «Милосердном устранении» непросто, – сказал он. – Будет лучше, если вопрос перед Ассамблеей подниму не я, а избиратели округа. А еще лучше из нескольких округов.

– Ага, – согласилась Ингрей. – Я уже начала работать над этим. Будет здорово, если ты мне поможешь. Или хотя бы рассмотришь этот вопрос.

Он кивнул:

– Да. Да, ты права. Ты знаешь, что нужно делать, – нехотя проговорил он. – Скажи, если что–то понадобится. Мне нужно идти, слишком много дел. Доброго пути!

Он повернулся и ушел.

– Он сказал, что тебе повезло! – обиделась Токрис. – Оказалась в нужное время в нужном месте!

– Ну, в общем–то, так и случилось.

– Нет, не так! – возмутилась Токрис. – В любом случае, хорошо, что он знает, чем тебе обязан.

– Наверное.

Ингрей пошла ко входу в челнок и увидела группу детей в желто–синих рубашках и брюках. Дети стояли рядом с двумя офицерами Службы безопасности станции и смотрели на нее.

– Мисс Ингрей, – крикнул один малыш. – Вы поедете с нами на подъемнике?

– Похоже на то. А где ваш воспитатель?

– Он бросил нас в ларии и сбежал, – ответил другой.

Остальные расстроенно закивали. Кто–то сказал:

– Пусть теперь ищет другую работу.

– Тихо, нельзя так говорить, – одернул третий.

– Мы сопровождаем детей до приюта, мисс, – объяснил офицер.

– Значит, поедем вместе, – ответила она.

– А у нас взяли интервью! – гордо воскликнул кто–то из ребятишек.

– У мисс Ингрей миллион раз интервью брали. – Первый малыш старался показать свою осведомленность, радуясь тому, что ему удалось познакомиться со знаменитостью.