Текст книги "Происхождение"
Автор книги: Энн Леки
Жанры:
Космическая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Командор все еще светила ей прямо в лицо, но страх отчего–то рассеялся. Ингрей уже не гадала, что случится дальше, ей вдруг стало безразлично.
Командор Хатквебан заставила ее встать, грубо обыскала, проведя руками по бедрам и даже заглянув под подол.
– Там чаши нет, – сказал Ченнс на йиирском. – Она слишком большая, под одеждой ее не спрятать.
Чаши не было ни у Никейл, ни у пролокутора Дикат.
Командор наконец–то перестала светить в лицо и подошла к меху, лежавшему у лестницы. Она наклонилась и что–то нажала на боковой панели, крышка хранилища тут же открылась. Командор приподняла ее и посветила внутрь.
– «Отказ» отсутствует!
– «Отказа» тоже нет? – спросила Ингрей.
– Это невозможно, – сказало пролокутор Дикат. – Когда срабатывает сигнализация, двери автоматически закрываются.
– Да, разведка нас предупреждала именно об этом, – согласилась Хатквебан. – Но, возможно, они закрылись не сразу.
– И десяти секунд не прошло, как ты включила фонарь, – возразил Ченнс по–йиирски. – Выходит, когда погас свет, сюда кто–то забрался. Менее чем за десять секунд он вытащил Колокол из витрины, затем вскрыл меха, выкрал «Отказ» и ушел. А мы этого даже не заметили? И при этом они оставили пролокутора Первой ассамблеи и дочь представителя? Не говоря уже о тяжело раненной хранительнице раритетов? Нет, командор, это невозможно.
Может, это Тик? Но его здесь не было. Даже если бы Гек, рискуя нарушить соглашение, и попытался проникнуть в палаты, когда пришли Гарал и Тибанвори, то его бы наверняка уже обнаружили.
– Неопределенный человек состояние присутствует, – спокойно сказала командор и повернулась к Ингрей, стоявшей у дивана. – Что ты сделала? Какой у тебя план?
– Не понимаю, о чем вы говорите.
Все–таки она своего добилась. У нее был план, как минимум замысел.
– Ты специально сделала так, чтобы сработала сигнализация, – холодно проговорила командор.
– Вы собирались застрелить меня или Никейл. Вы так сказали. И вы… – У нее перехватило дыхание, голос сорвался. Ингрей сглотнула и попыталась объяснить еще раз: – Было очевидно, что вы не хотите, чтобы сработала сигнализация, потому что ситуация осложнилась бы. Вот почему я это сделала.
На глаза навернулись слезы, но Ингрей уже не пыталась их скрыть.
Воцарилось молчание. Командор Хатквебан даже не пошевелилась.
– Можете расстрелять меня, если хотите, – сказала Ингрей. – Дети и мама в безопасности. Я пришла сюда ради них.
Голос ее дрожал, и она едва могла говорить. Она попыталась дерзко поднять подбородок, но вышло плохо, потому что ее трясло так сильно, как никогда.
Молчание затянулось. Командор позволила детям уйти, подумала Ингрей. Она предоставила пролокутору Дикат стул. А это значит, что командор не собиралась никого убивать. Она хоть и солдат, но изо всех сил старается избегать излишней жестокости.
Спустя несколько секунд командор прорычала:
– Если хоть на шаг отойдешь от дивана или скажешь еще одно слово, я тебя пристрелю.
Командор Хатквебан начала медленно обходить зал, методично высвечивая фонарем и осматривая каждый затемненный уголок. Ингрей села. Ее душили слезы. Она незаметно шмыгнула, потом осторожно, чтобы не повредить болевшее колено, подтянула ноги и легла, скрестив руки на груди.
Командор Хатквебан дважды медленно обошла зал, заглядывая под каждый столик и диван, время от времени простукивала стены и пол, словно искала потайное убежище.
Ингрей никак не могла унять слезы. Луч фонаря медленно кружил по комнате. Пролокутор Дикат и Ченнс подложили подушки, приподняв ноги Никейл, и укрыли ее тонким одеялом из набора для оказания первой помощи. Ингрей смотрела на нее и старалась не гадать, есть ли в том ее вина, что Никейл подстрелили. Хотя ответ был и так очевиден.
Ингрей хотелось прямо сейчас оказаться дома, в своей комнате. И чтобы рядом стояли тарелка с фруктами и сыром и графин вкусного горячего шербета, чтобы за окном шел дождь, а ей не нужно было никуда идти и никто бы ее не ждал. Наверное, такого больше никогда не будет. И ничего с этим не поделаешь, остается лишь лежать здесь и плакать.
Когда командор зашла на шестой круг, послышался глухой удар, и дверь с шипением отворилась. В комнату проник свет из коридора, мех, лежавший у лестницы, шелохнулся и встал. Ингрей не пошевелилась. Она больше не собиралась двигаться, говорить и вообще что– либо делать. Второй мех на другом конце зала заседаний, прежде скрытый от ее глаз диванами и столиками, тоже поднялся. Правильно, в палату Ассамблеи их же привели два меха.
– Наконец–то, – сказала командор Хатквебан, когда в зал заседаний вошел новый омкемский мех. – Хорошо быстрая работа. Указанные несколько пленные предложение снасти корабль. Время конечно. Дополнительные только эти для выхода. Атрибут поиска исчерпывающий.
– Подтверждено, командор, – ответил новый мех, когда Хатквебан вместе с Ченнсом подошли к двери.
Мех опустился у тела Никейл. Из него выдвинулось что–то вроде носилок, с помощью которых мех поднял раненую и понес к выходу. Мех, стоявший у лестницы, подошел к пролокутору Дикат, осторожно взял его на руки и последовал за первым. Третий, тот, который стоял в другом конце комнаты, приблизился к Ингрей и тихо сказал по–бантийски:
– Вы в порядке, мисс Аскольд, если не считать поврежденного колена?
Ингрей моргнула:
– Я… что?
Это был громадный, квадратный, четырехногий и трехрукий мех. Скорее всего, тот же самый, Ингрей их не различала.
– Тихо, мисс, – сказал мех. – Меня зовут Чар Накал, я специалист сил обороны Хвай. Наши отряды захватили омкемские грузовые корабли и отстранили их механиков– пилотов от управления мехами. Командора и светлость Ченнса ждет неприятный сюрприз, но мы хотим, чтобы вы трое оказались в безопасности прежде, чем они все поймут. Командор вооружена, светлость Ченнс тоже может иметь при себе оружие. Мы еще не привыкли к управлению тяжелыми мехами, так что лучше пока не вступать с ними в бой. Я сказал это вам лишь для того, чтобы вы не предпринимали никаких попыток бежать самостоятельно. Мне известно, что вы склонны к подобным поступкам.
– Я?
Склонна к подобным поступкам. Да кто вообще такое… Тик?
– Тик у вас?
Мех наклонился и поднял ее.
– Тихо, мисс. Если мы тут замешкаемся, командор Хатквебан может что–то заподозрить. Вот, не забудьте свои туфли.
Он вставил огромную пушку в пазы на боку, достал туфли из–под дивана, на котором лежала Ингрей, и пристроил их ей на колени.
– Это не…
– Тихо.
Мех взобрался по лестнице, держа Ингрей двумя руками.
Сейчас не время задавать вопросы. Ингрей сидела молча, пока он нес ее в коридор. Огромного размера тяжелые туфли, скорее, даже не туфли, а ботинки с твердой подошвой, лежали у нее на коленях. Может, они вошли в моду за то время, которое она провела на Тир Сииласе? Или их владелец, представитель Ассамблеи, хотел, чтобы его считали работягой, который бывает в таких местах, где нужно как следует защищать ноги. Да какая разница? Важно, что специалист Накал вытащит ее отсюда. Впереди шагали два громадных серых меха, которыми управляли специалисты сил обороны Хвай, пролокутора Дикат и Никейл тоже спасут, им всем нужно лишь сохранять спокойствие. И молчать. Она сможет. Это легко!
В коридорах Ассамблеи было темно и тихо, лишь клацали подошвы шагающих мехов, но теперь этот звук даже успокаивал.
В коридоре, ведущем в ларий, было, наоборот, очень светло из–за того, что показывали восходящее хвайское солнце. Серебристый серп светила выглядывал из–под пола на правой стене.
Места здесь было намного больше, и два меха, идущих впереди, чуть замедлили шаг. Немного погодя они поравнялись с третьим, несшим Ингрей, которым управлял специалист Накал. Ингрей видела спины командора Хатквебан и светлости Ченнса, идущих впереди. Ченнс снова снял свой шлем.
Командор резко остановилась. Повернулась к ним. Ченнс, оказавшийся у нее за спиной, тревожно оглянулся.
– Стоять! – крикнула командор. Мехи остановились неровным строем. Хатквебан смотрела на них сквозь щиток шлема.
Холодок побежал по спине. Ингрей вспомнила, насколько отличалось поведение мехов, когда ими управляли Тик и посол Гек. Но потом напомнила себе, что, даже зная, кто перед ней, она не всегда могла заметить разницу, особенно когда была занята чем–то другим.
– Стоять! – приказала командор Хатквебан и медленно подошла к мехам.
Она знает, поняла Ингрей. Но что тут поделаешь? Оставалось лишь лежать в стальных лапах меха. Командор подошла к ее меху, достала пистолет и выстрелила в него.
Мех накренился. Командор Хатквебан схватила Ингрей за руку и приставила пистолет к ее виску.
– Стоять! – приказала она по–йиирски. – Иначе я пристрелю мисс Аскольд.
Ингрей хотелось кричать от страха и обиды. Специалист Накал сказал ей, что силы обороны Хвай захватили омкемские грузовики и мехов. Где–то неподалеку должны находиться отряды обороны, готовые прийти на помощь. Только вот успеют ли они прежде, чем Хатквебан выстрелит? Что тут поделаешь? Ингрей подумала об истекающей кровью, потерявшей сознание Никейл. Командор тоже держала ее на мушке, когда из–за выходки Ингрей сработала сигнализация и Никейл подстрелили. Так, может, не стоит выводить командора из себя? В конце концов, все пошло не так, как рассчитывала Хатквебан, именно из–за нее, Ингрей.
– Спускайтесь, мисс Аскольд, – приказала командор, все еще держа ее за руку. – Мы с вами и со светлостью Ченнсом прогуляемся до Омкемской Канцелярии.
– Далеко вам не уйти, – сказал специалист Накал.
– Возможно, – ответила она, и в этот миг Ингрей поудобнее перехватила тяжелый ботинок и ударила им по пистолету Хатквебан.
Раздался оглушающий выстрел, от острой боли в руке потемнело в глазах, и Ингрей выронила ботинок. Командор выстрелила в нее? Некогда думать.
Несмотря на вспышку боли, она другой рукой схватила второй ботинок и нанесла удар по обзорному щитку командора. Один раз, другой. Послышалась беспорядочная пальба, командор отшатнулась.
Вернее, ее оттащили назад два солдата в золотисто–синем обмундировании. Позади нее на полу лежал Ченнс, сжимая шлем в руках.
– Ченнс… – Ингрей пыталась понять, что сейчас произошло. – Он.,.
– Можете больше о нем не беспокоиться, – сказал специалист Накал. – Нужно было шлем на голову надевать.
Внезапно перед ней возник солдат в золотисто–синей форме, и она больше не могла разглядеть Ченнса и командора.
– Мы вам поможем, мисс. Чар не может отнести вас, командор повредила его мех.
– Значит, слабые места у них тоже есть, – радостно отозвался специалист Накал. – И насчет вас они были правы, мисс.
– Вы ранены? – спросил солдат, когда два других омкемских меха развернулись и пошли обратно к палатам Ассамблеи. Ингрей показалось, что они направились именно туда, хотя ей трудно было на чем–либо сконцентрироваться из–за боли в руке. – Нужно доставить вас медикам, чтобы они вас осмотрели.
– Обо мне не беспокойтесь! – воскликнула Ингрей, сердце ее бешено колотилось. – Нужно в первую очередь помочь Никейл Тай! И пролокутору.
– Без вопросов, мисс. Пролокутор в порядке. Мисс Тай очень скоро осмотрит врач, ее уже отправили на медмехе. А вот и ваш на подходе.
– Я могу идти! – упрямо сказала Ингрей, хотя не была абсолютно в этом уверена.
– Не сомневаюсь, – согласился солдат, когда специалист Накал пересадил ее на медмеха. – Только надо ли? Думаю, что не стоит.
Рукав пиджака и юбка были в крови. Ничего, по дороге к врачу медмех просканирует ее.
– Погодите! – крикнул солдат, когда мех уже двинулся к выходу. – Не забудьте свою обувь, мисс.
Он наклонился, поднял ботинки и положил их ей на колени.
– Это не мои! – слабо возразила она. Медмех двинулся дальше, и, если даже солдат ей что–то ответил, она уже не услышала.
Глава 19
В коридоре Ассамблеи медмеха встретило неино в лунги и длинной свободной рубахе.
– Мисс Аскольд, – сказало оно, идя рядом. – Давайте осмотрим вас и наложим временные нейтрализаторы на колено и руку.
– Как Никейл? – спросила Ингрей и шмыгнула носом, слезы вновь навернулись на глаза, так что пришлось их вытирать.
– Ее везут на операцию. Сейчас я подниму спинку, и вы сможете откинуться.
– Да, конечно.
Откуда–то появился солдат в золотисто–голубой форме и сунул ей в руку чашку шербета.
– Спасибо.
– Пожалуйста, мисс.
– Ложитесь, – сказало медик.
Она откинулась назад, стараясь удержать чашку. Руки у нее все еще тряслись, но ей удалось не расплескать напиток. В ноздри ударил теплый пряный запах шербета.
– Вы слегка обезвожены. И сахар в крови упал. Растяжение связок в колене, хотя думаю, вам это и так уже известно. Пуля не задела жизненно важных органов, хвала всемогущим силам, фактически это ссадина, хотя я уверено, боль чувствительная. Вас быстро поставят на ноги.
– А что с пролокутором Дикат? Оно в порядке? – Ингрей открыла глаза и сделала глоток. Она еще никогда не пробовала такого вкусного шербета, пусть и растворимого.
– Наш пролокутор – крепкий орешек. Чтобы вывести его из себя, потребовался бы целый отряд.
– Так и есть.
Они вышли в широкий коридор станции, находившийся за пределами палат Первой ассамблеи. Кругом толпились люди. Не дети, приехавшие на экскурсию, не чиновники, не помощники представителей, а солдаты в золотисто–голубой форме сил обороны Хвай. Были здесь и гражданские, по крайней мере, одетые в гражданское люди.
– Ингрей!
Сквозь толпу к ней прорывалась Нетано. Почти бежала, Ингрей никогда раньше не видела ее такой. Пиджак сидел криво, лицо перекошено от беспокойства.
– Ингрей, милая, ты в порядке?
Ингрей всегда замечала, когда мать играет на публику. Хотя, с другой стороны, она же была публичным человеком, и на каждый ее шаг обращали пристальное внимание, независимо от того, искренний он или нет. Ингрей в определенном смысле и самой пришлось вести такую жизнь. Но она не смогла удержаться от слез.
– Я в порядке, мама.
«Люди погибли. Никейл ранили из–за меня», – вот что ей хотелось сказать, но она просто не смогла это выговорить.
– Я хочу домой.
– Сначала вас отвезут в госпиталь, – строго сказало медик. – А еще с вами хочет поговорить обер–капитан Утури. – Оно многозначительно подняло брови, но воздержалось от комментариев. – Представитель Аскольд, у вашей дочери растяжение в коленном суставе и рана на руке. Ей требуется покой, хотя я не уверено, что в ближайшее время ей удастся отдохнуть. Нам нужно двигаться дальше, но вы можете пойти с нами.
Нетано сжала здоровый локоть Ингрей.
– Да. Конечно, я пойду с вами.
Над группой солдат возвышался темно–серый омкемский мех, в одной руке он держал два бежевых картонных прямоугольника, в другой – кисть.
– Погодите! Мисс, это я, специалист Накал.
– Я думала, что вы больше не можете ходить. Вернее, ваш мех не может.
– Не может. Я позаимствовал другого. Если не возражаете, мисс, вы бы не могли подписать для меня входной билет?
– Гм-м. – Ингрей снова заплакала.
– Мисс Аскольд сейчас не до этого, специалист Накал, – строго сказало медик.
– Ничего. Я не против. – Ингрей отдала чашку Нетано и пристроила входной билет в Ассамблею на ботинок, который все еще лежал у нее на коленях. Мех передал ей кисть.
Раньше она подписывала только личные раритеты, никому не нужные, кроме нее самой и нескольких ее друзей. Вот и тут так же. Что может быть банальнее входного билета для осмотра местных достопримечательностей. Хотя, с другой стороны, теперь все совсем иначе.
Она написала свое имя. Вышло на удивление разборчиво, хотя у нее все еще тряслись руки. Подумав, она добавила: «Спасибо за спасение» – и передала кисть меху.
– Теперь ваша очередь.
Пока мех подписывал входной билет, медик сердито сказал:
– Как можно думать о коллекции в такое время!
– Раритеты важны, – отозвалась Нетано.
– Кстати о раритетах. Что случилось с Колоколом Ассамблеи? И с «Отказом от обязательств»? – поинтересовалась Ингрей.
– Это очень хороший вопрос, – сказал мех, передав ей подписанный входной билет. – Большое спасибо.
Он развернулся и пошел к выходу. Ингрей посмотрела на билет. Там было написано: «Отлично управляетесь с ботинками. Механик–пилот специалист Чар Накал».
Медмех доставил Ингрей в госпиталь, спустя десять минут ее колено и руку обработали и покрыли прозрачными твердыми скорлупками нейтрализаторов.
– Теперь можно идти? – спросила она врача, который повторно осмотрел ее и удостоверился, что других ранений нет.
– Уйти вы не можете, – протянул он. – Обер–капитан Утури приказала держать вас здесь до тех пор, пока она с вами не поговорит.
Через час задремавшую Ингрей разбудил мех, он принес порцию лапши и шербет. Поставил их на стол, рядом с медмехом, на котором она все еще лежала, и ушел.
Ингрей закрыла глаза и попыталась отослать сообщение матери, но обнаружила, что не может подсоединиться к системе связи.
В ответ ей лишь приходило уведомление, что ее аккаунт временно отключен из соображений безопасности. Ингрей вздохнула и принялась за еду.
Она съела примерно полпорции, когда в отсек ввалился Данак.
– Здравствуй, Ингрей, – вежливо и вполне дружелюбно сказал он. – Мама приходила тебя проведать, но ты спала. А сейчас она застряла там с репортерами.
Мама приходила тебя проведать. Ингрей не сразу сообразила, что сказал братец.
– О! – наконец–то среагировала она.
Она чувствовала в его словах какой–то подвох, но не могла понять какой. То ли братец стоял как–то не так, то ли говорил по–другому.
– Удивлена, что ты здесь на станции. Мне сказали, что ты дома.
– Как же я мог сидеть дома, когда маму взяли в заложники, – возмутился он.
Ну вот братец и стал прежним. Неудивительно, ведь он решил, что его обвинили в том, что он ни капельки не заботится о Нетано. Нет, даже хуже – что ему наплевать на мать. Наверняка он не останется в долгу. К удивлению Ингрей, братец быстро успокоился.
– Недя Лак было право. Нам обоим лучше, когда мы считаем друг друга союзниками, а не противниками.
Недя Лак выразилось не совсем так. И если она когда– нибудь относилась к Данаку как к противнику, то только потому, что он вел себя так с самой первой минуты знакомства. Ее, конечно, потрясло, что недя Лак вообще сказало такое Данаку и братец процитировал его сейчас. Пусть даже для того, чтобы снять с себя ответственность. Неважно. На протяжении многих лет Ингрей казалось, что без одобрения Нетано у нее нет будущего, и если ей не удастся подсидеть Данака, то она обречена на неудачу. Теперь то ли от неимоверной усталости, то ли от облегчения, что все уже закончилось, Ингрей вдруг поняла, что больше не чувствует этого давления. Ей стало все равно, кого Нетано назовет наследником и одержит ли Данак победу. Что бы там ни случилось, хуже уже не будет. Ингрей все–таки удалось более–менее успешно выбраться из серьезной передряги. Теперь ей просто хотелось вернуться домой и насладиться тишиной и покоем.
Она так и не смогла толком ему ответить, лишь промычала что–то с полным ртом.
– Ты всегда была любимицей неди Лак, – с обидой в голосе сказал братец. – Это же очевидно.
Ну и какая разница? Даже если и так, было бы на что обижаться.
И тут Ингрей поняла. Видимо, Нетано в ближайшее время хочет назначить наследника, и все переживания Данака по поводу будущего скоро разрешатся. Он станет Нетано, как и хотел.
Недя Лак будет начальником его штаба, оно всегда работало в тесном сотрудничестве с Нетано. И если даже когда–нибудь Данак захочет сместить его с этой должности, трудно будет найти верного человека, который выполнял бы свои обязанности хотя бы наполовину так же хорошо.
«Ты всегда была любимицей неди Лак». Неужели Данак думает, что недя Лак хотело сделать Ингрей своей преемницей? От этой мысли она чуть не рассмеялась вслух. Недя Лак никогда даже не намекало на то, что передаст ей свое имя. Кроме того, она бы все равно не смогла исполнять его обязанности. И даже пробовать не хотела. А в целом понятно, почему братец пытается найти общий язык даже несмотря на то, что для него это сложно. Наверняка он решил, что теперь Нетано выберет ее. Что он потеряет то единственное, что имело для него смысл.
Это же просто смешно! Нетано всегда выделяла Данака. И пусть даже в репортажах о случившемся инциденте об Ингрей отзывались хорошо, это вряд ли повлияет на решение Нетано, она и без того придумает, как обратить это в свою пользу.
По крайней мере, у Нетано теперь имелись основания положить конец состязанию между детьми и назначить Данака своим наследником. Ингрей стало все безразлично. После того, что произошло, мать ее никогда не выгонит. Она навсегда останется дочерью Нетано. А вскоре и сестрой.
Если недя Лак ее не уволит с работы, у нее будут деньги, а если и уволит, то она отправится куда–нибудь. Впрочем, это можно сделать прямо сейчас. На какой–то миг она вдруг представила, что просит посла Гек взять ее с собой на конклав. Им все равно придется лететь назад через Тир, так что она всегда сможет вернуться. Интересно, как там все будет?
Или, например, она может поступить на работу в Службу планетарной безопасности, как Токрис. Вспомнив о Токрис, Ингрей поняла, что ей не очень хочется покидать Хвай, но вариантов у нее было много.
– Думаю, это неважно, – сказала она Данаку. – Главное – мама в безопасности и вся станция. И Федерация все равно отступит, даже если для этого нам придется дать им отпор.
– Ты права, – ответил Данак, сумев скрыть неприязнь. – Это главное.
– Знаешь, я хочу поехать домой. – Даже гостиничный номер на станции ее бы устроил, при желании обер–капитан Утури может ее и там найти. – Я бы встала… – Она показала здоровой рукой на колено, но сообразила, что под юбкой нейтрализатора не видно. – Но у меня на колене нейтрализатор и нога не сгибается, не знаю, смогу ли ходить без костыля или посторонней помощи. Раз уж ты пришел, поможешь мне? Где остановилась мама?
Ингрей была уверена, что Нетано остановилась в какой–нибудь гостинице.
Привычная ухмылка вернулась на лицо Данака.
– Прости, сестренка. Я бы помог, но не могу. Тут у дверей стоит охрана, которая не пускает посторонних, так что и тебя они не выпустят.
Как раз в этот момент в дверях появилась обер–капитан, и Данаку пришлось подвинуться, чтобы уступить ей место.
– Вашего имени нет в списке лиц, допущенных к посещению, мистер Аскольд, – сказала она и добавила прежде, чем Данак успел хоть что–то ответить: – Я бы пришла и раньше, но появились более срочные дела, требующие моего присутствия. У меня и сейчас немного времени.
– Омкемцы уже вошли в систему? – спросила Ингрей.
– Вошли, – подтвердила обер–капитан Утури. – Но я отвечаю лишь за то, что происходит на станции. Жду указаний насчет расположения захваченных нами омкемских отрядов и командора Хатквебан. Думаю, вы понимаете, что многое зависит от того, что происходит у шлюза Энтена прямо сейчас. Я вас не задерживаю, мистер Аскольд, потому что, как я уже сказала, это вне моей компетенции.
– Конечно, обер–капитан. – Данак вежливо поклонился. – Увидимся позже, Ингрей.
– Итак, мисс Аскольд, – сказала Утури, когда за ним закрылась дверь. – Я уже допросила пролокутора Дикат о том, что там случилось. Мисс Тай до сих пор не пришла в себя. Операция уже закончилась, и с ней все будет в порядке.
– Это я виновата в том, что ее ранили. – Ингрей вдруг ощутила безмерное чувство вины и одновременно радость от того, что Никейл поправится. – Я все испортила.
– Это мягко сказано. Вы не исполнили моего прямого приказа пройти в укрытие и ждать там до получения дальнейших инструкций. Знаете, какое наказание ждет вас за невыполнение? Здесь на станции наказания намного строже, чем внизу. И для этого, нужно заметить, имеются веские причины.
Ингрей нахмурилась, но промолчала.
– На что, черт возьми, вы расчитывали?
– Я же рассказала вам.
– Да пребудут с нами инфернальные силы! Вы вообще соображаете, что могло произойти? Вас всех могли убить. Но погибло бы гораздо больше народу, если бы командор Хатквебан от отчаяния приказала бы своим отрядам напасть на станцию. Смерть трех человек не такая уж большая плата за то, чтобы предотвратить это. Так и скажу представителю Аскольд прямо в лицо. Пролокутору Дикат об этом даже и говорить не надо. Оно и так знает.
– А дети? А Никейл?
– Это вам не игрушки. Если б решение зависело от меня, то вас бы ждало общественное порицание и годы исправительных работ, независимо от того, кто ваша мать, сколько у вас друзей среди Гек, и несмотря на все ваши знакомства на Тир Сииласе.
Ингрей моргнула, последняя фраза озадачила и встревожила ее.
– У меня нет знакомых на Тир Сииласе.
Строго говоря, это было не совсем так. Она провела там немало времени и успела познакомиться с некоторыми людьми, но друзьями они не стали. И уж точно среди них не было достаточно влиятельных лиц, чтобы помочь ей в сложившихся обстоятельствах.
– Когда вы стояли перед ларием, ко мне подошел капитан Уйсин, – холодно произнесла обер–капитан Утури. – Он предложил план. Вернее, настоял на том, что, когда вы попадете внутрь, у вас появится план дальнейших действий. После нескольких минут паники вы придете в себя и осмотритесь, сказал он. И он будет рядом, чтобы присматривать за вами и помогать.
– Поэтому вы меня и не остановили, – поняла Ингрей. – Поэтому мех–уборщик не стал выгонять меня оттуда.
– Признаюсь, я сомневалась, но капитан Уйсин предложил нам использовать его мехов. Конечно, не так много, как нам бы того хотелось, будь у него хоть с полдюжины, мы бы покончили со всем за пару часов. Наверняка Гек могли бы нам помочь, но мы не стали даже просить их, боясь нарушить соглашение.
Гек.
– Погодите. Омкемцы считают, что они уже нарушили договор. Они не знают, что это была не посол Гек, а всего лишь мех.
– Так и есть, – прямо сказала обер–капитан. – Посол Тибанвори осталась недовольна, что омкемцы поверили в то, что застрелили посла Гек. Очевидно, микс Кет недостаточно хорошо прояснило этот вопрос в разговоре с командором Хатквебан. Несомненно, даже стрельбу по меху можно считать дипломатическим инцидентом, если, конечно, Гек не выразят понимания.
– Но…
– Было бы намного хуже, – резко перебила ее обер– каптан, – если бы омкемцы решили, что Гек вмешались для того, чтобы забрать меха, принадлежавшего гражданину Тира. Это бы открыло дверь для разного рода подозрений, что все затевалось ради совсем других целей, например ради того, чтобы помочь капитану Уйсину послать еще одного замаскированного меха. Потому что это уж точно считалось бы нарушением соглашения.
Ингрей вдруг вспомнила, как командор Хатквебан спросила: «Вы кого–то еще привели с собой? Еще одного Гек? Я его не вижу, но уверена, что он здесь». И Гарал ответило, что другого Гек нет и что если они даже и привели его с собой, то командор наверняка засекла бы его.
– Неужели… но они же не могли! Посол Гек никогда бы на это не согласилась.
Неужели Гарал? Видимо, так.
– Конечно, не согласилась бы, – сказала обер–капитан Утури. – Но если бы мы знали, что они собираются притащить другого меха, то могли бы использовать его в своих целях. Не сообщив им об этом, разумеется. Конечно, если бы все раскрылось, появились бы дополнительные проблемы, и мы сразу отказались от этого плана. Но мы же не можем отвечать за то, что предпринимает по собственной инициативе капитан Уйсин.
Ингрей снова нахмурилась. Обер–капитан продолжила:
– Капитан Уйсин – лучший механик–пилот из всех, с кем мне доводилось работать. Без него мы бы не смогли с такой легкостью получить контроль над омкемскими мехами. Даже с его помощью оказалось не так–то просто обвести вокруг пальца командора Хатквебан, чтобы она не встревожилась и не подвергла опасности жизнь заложников. Мы все еще продумывали разные варианты, когда по вашей милости сработала сигнализация, и мы заблокировали связь в палате Ассамблеи, сделав вид, что это из–за сбоя в системе безопасности. А когда мы захватили грузовые корабли, стало намного проще перехватить управление мехами и использовать их в наших целях, обманув командора Хатквебан. По крайней мере, ненадолго.
– А куда делись раритеты? Что случилось с «Отказом от дальнейших обязательств» и Колоколом Ассамблеи?
– Они у нас, не волнуйтесь, – сказала обер–капитан.
– Но как?
– «Отказ» и Колокол Ассамблеи лежали в мехе, которым управлял специалист Накал. Понятия не имею, как они там оказались. Замечу лишь, что вы провели довольно много времени с печально известным вором. Даже не знаю, чему вы могли у него научиться.
– Но я… – Ингрей пришла в ужас. Она–то уж точно даже не прикасалась к раритетам. – Я ничего не делала. И Гарал – не вор.
А Тик – вор. Он угнал три корабля прямо из–под носа у Гек, хотя вообще–то у Гек нет носа. Тик каким–то образом пробрался в палаты Ассамблеи, пока Ингрей думала, что находится там совершенно одна, только вот обер–капитан Утури не собирается в этом признаваться.
Немного подумав, Ингрей добавила:
– Судя по всему, вы должны быть благодарны за то, что я не позволила командору Хатквебан уничтожить драгоценные раритеты.
– Не испытывайте судьбу, мисс Аскольд. Единственная причина, по которой вы пойдете отсюда домой, а не в тюремную камеру, в том, что капитан Уйсин – ваш друг, а мое начальство надеется получить доступ к его мехам, не нарушив при этом условий соглашения. Учитывая все вышесказанное, хочу поставить вас в известность, что события, произошедшие в ларии и палатах Ассамблеи, а также наш с вами разговор строго конфиденциальны. Существует официальная версия, которая появится в новостях. Не беспокойтесь, она не сильно отличается от того, что случилось на самом деле, и вас будут считать героиней. – Обер–капитан умудрилась показать свое неудовольствие, не изменив при этом ни тона, ни выражения лица. – Впрочем, как и пролокутора Дикат, и мисс Тай. Когда вы ознакомитесь с информацией, вам вернут доступ к средствам связи. Если кто–нибудь спросит вас о том, что там произошло, просто подтвердите официальную версию. На какое–то время вам лучше отказаться от общения с новостными агентствами, сославшись на плохое самочувствие.
– Полагаю, что смогу это сделать.
Весь разговор казался сюрреалистическим. И конец его был еще странней начала.
– Вопрос не в том, сможете вы или нет. У вас нет выбора. Вам понятно?
– Да.
– Хорошо. Чтобы не выглядеть неблагодарной, признаю, что вы рисковали жизнью и, поступив так, позволили нам разрешить конфликт с наименьшим количеством жертв и без ущерба для станции. Уверена, что власти Тира и народы Бейта также будут признательны вам.
– Я… – Ингрей хотелось смеяться и плакать одновременно. – Можно мне домой?
Транспортная система станции вновь заработала, поэтому Ингрей не пришлось идти далеко. Охранник в золотисто–голубой форме проводил ее до ближайшей остановки трамвая, и Ингрей доехала до мотеля, где разместилась Нетано. Там ее встретила одна из многочисленных помощниц неди Лак и довела до номеров, которые занимала мать. Одежду отправили в стирку, Ингрей помогли принять ванну, а потом уложили в кровать и укрыли толстым мягким одеялом, подложив подушку под раненую руку.