Текст книги "Жена за один пенни"

Автор книги: Энн Хэмпсон (Хампсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава восьмая

К огромному удивлению Лиз, в аэропорту ее встречал Нигель. Она, конечно, сообщила ему заранее номер рейса, но ожидала, что ей придется добираться домой на такси.

Удовлетворение, которое доставило ей появление мужа, было, разумеется, скрыто, но Лиз все-таки покраснела, что вызвало довольную улыбку Нигеля. Ну почему он так проницателен? Нигель явно догадался о причине ее смущения.

– Как дела дома? – поинтересовался он по дороге из аэропорта. – Надеюсь, все в добром здравии?

– За исключением прабабушки, – грустно ответила Лиз. – Но этого и следовало ожидать. Она упала, и мне пришлось вызывать врача.

– И что он сказал?

– Сердце и, конечно, ревматизм. Боюсь, скоро она станет совсем беспомощной. – И снова в голосе Лиз появилась грусть.

– Ты часто думаешь о ней?

Лиз кивнула:

– Мои старики беспокоят меня, особенно прабабушка.

Нигель помолчал, а потом произнес:

– Но ведь ты, дорогая, выполнила свой долг перед ними. Если бы не ты, они не смогли бы остаться в этом доме. – Лиз ничего не ответила, и Нигель продолжал: – Ты все еще ощущаешь себя жертвой?

В его словах Лиз уловила насмешку, и, несмотря на свое решение быть сдержанной, ей тут же захотелось резко оборвать мужа. Ну почему он не может быть более мягким?

Эта мысль заставила ее улыбнуться. Мужчина, сидящий рядом с ней, очевидно, просто не знал значения этого слова!

– Кажется, тебя не волнует эта моя жертва, как ты ее назвал?

– А почему она должна меня волновать? Ведь ты сама принимала решение, зная, к чему все приведет.

– «Зная, к чему все приведет»? – вскрикнула Лиз, мгновением позже пожалев, что не смогла сдержаться, потому что Нигель громко расхохотался.

– Ну конечно, ты ничего не знала, ведь так? Отношения между супругами предполагались очень милые и платонические… – И, между прочим, так бы все и было, если бы ты сама так меня не провоцировала.

– Ты не против, если мы сменим тему разговора? – отрезала Лиз. – Я уже жалею, что вернулась так быстро!

– Сомневаюсь… – Нигель снизил скорость и пристроился за грузовиком. – Расскажи о своей поездке. Чем ты там занималась?

– Несколько раз я ходила в гости к своим друзьям.

Но большей частью я сидела дома. У меня появилось такое чувство, что я больше не увижу прабабушку…

– Ты скучала обо мне? – неожиданно спросил он.

Ну и самоуверенность же у этого человека! Как она вообще могла прийти к мысли быть с ним более дружелюбной? Она дошла до того, что даже хотела попробовать сделать настоящим их брак! Наверное, она была тогда не в себе!

– Ни капельки! Я была счастлива хоть ненадолго избавиться от тебя!

– Спасибо. Очевидно, мне не стоило беспокоиться и встречать тебя.

– Если мое общество раздражает тебя, то ты можешь высадить меня, когда захочешь. Вокруг полно такси.

Нигель яростно втянул воздух:

– Будь осторожна, Лиз, я ведь могу именно так и сделать. – Он обогнал грузовик и прибавил скорость.

– Тебе что, доставляют удовольствие наши ссоры? – холодно спросила Лиз, ее терпение было на исходе.

– Вот именно, – весело улыбнулся Нигель. – Ты понимаешь, я никогда не встречал такой женщины, как ты. Ты единственная в своем роде. Конечно, – добавил он задумчиво, – будь все иначе, ты давно бы была замужем.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты представляла из собой вызов, который никто из мужчин не хотел принимать.

– А ты решился… – В голосе Лиз прозвучало любопытство.

– Я чувствовал себя в силах укротить тебя. – Легким поворотом руля Нигелю удалось избежать столкновения с велосипедистом, который был едва виден из-за поклажи, привязанной к багажнику.

– Интересно, ты сам-то понимаешь, насколько самонадеян? Нетрудно догадаться, почему ты не был женат, когда мы встретились.

Нигель рассмеялся:

– Я мог бы быть и женат. Хотя ты, конечно, не поверишь этому.

– Нет, поверю! Беру назад свои слова. Грета, ослепленная тобой, конечно же, согласилась бы на брак. Я часто думала, почему ты не женился на ней.

– Она слишком обычная.

– И это единственная причина? – Лиз повернула к нему голову.

– А какие еще могли быть? – спросил Нигель.

– Говорят, что греки никогда не женятся… на своих любовницах.

Нигель некоторое время обдумывал эту фразу.

– Если бы ты была моей любовницей, я бы обязательно женился на тебе, – сказал он в конце концов.

Глаза Лиз сузились. Значит, все-таки физическое влечение. Поджав губы, она вспомнила, что Грейс говорила о возможности брака по любви.

– Я должна рассматривать это как комплимент? – с сарказмом поинтересовалась Лиз.

– Это и был комплимент, ты сама знаешь.

Лиз покраснела, но все равно спросила:

– Значит, я привлекаю тебя… с некоторых сторон?

Помолчав секунду, Нигель ответил с горькой усмешкой:

– Ты хотела сказать «с одной-единственной стороны»?

– Хорошо, – выпалила Лиз, – если уж мы взялись расставлять все по полкам, то да. Я лишь бужу твой основной инстинкт, так?

Нигель скривился, а потом добавил с некоторым раздражением:

– Как ты неделикатна. И что за выражения? Я никогда не считал физиологические потребности основными.

Лиз резко отвернулась и сосредоточила все внимание на пейзаже за окном машины, где на фоне чистого кристалла моря каменистые уступы островов врезались в яркую синеву греческого неба. Однако Нигель лишь посмеялся над ней и сказал уже не скрывая иронии:

– Интересно, ты поверишь, если я не соглашусь с тем, что ты меня привлекаешь только… в одном?

От гнева Лиз даже закусила губу.

– Я повторяю: сменим тему разговора!

– Ты сама начала, – напомнил ей Нигель.

Она вздохнула:

– Лучше я возьму такси. Останови, пожалуйста, машину.

Вместо ответа Нигель лишь прибавил скорость, и они долго ехали молча. Однако, когда машина приблизилась к тому месту, где Нигель останавливался, когда первый раз вез Лиз к себе домой, он притормозил и спросил, не хочет ли она пить.

На этот раз Лиз была более осмотрительной, чем раньше.

– Да, спасибо.

За столиками сидело несколько мужчин, но в целом кафе казалось очень тихим, и Лиз с Нигелем, устроившись под раскидистым деревом, могли спокойно выпить кофе и охлажденный лимонад.

– Извини, Лиз, – сказал Нигель неожиданно. – Я просто не мог удержаться, чтобы не подразнить тебя…

– Подразнить? – Лиз подняла бровь, но все же улыбнулась.

– А как бы ты назвала мои слова? – с ответной улыбкой спросил Нигель.

– Провокационными, ядовитыми, раздраженными…

Он расхохотался:

– Давай хотя бы на сегодня объявим перемирие. Я скучал по тебе, Лиз, и готов это признать в открытую. Перед тем как я встретил тебя, у меня была такая серая жизнь.

Ее глаза расширились от удивления. Нигель никогда еще настолько не смирял свою гордыню, и Лиз почувствовала, что тоже должна сделать шаг навстречу, но ей было труднее.

Нигель снова заговорил:

– Сбрось свою броню хотя бы на мгновение, детка.

Дай мне увидеть тебя настоящую.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Не лги. Конечно, ты понимаешь. А я не могу понять, почему ты скрываешь свою другую сторону.

В памяти всплыли похожие слова Грейс, и Лиз слегка покраснела.

– Я совсем не женственное и мягкое создание, если это то, на что ты надеешься.

– Разумеется, нет. Женственное и мягкое создание заставило бы меня умереть от скуки. Какой же смысл в жизни, если ты все получаешь без борьбы?

Лиз непроизвольно рассмеялась:

– Если я необычная, то и ты такой же. – Она наклонилась вперед, чтобы дотянуться до чашки с кофе.

– Мы стоим друг друга, Лиз, – пробормотал Нигель, наблюдая за ней поверх края своей чашки. А потом добавил: – Мы так и будем бороться до конца или ты все таки согласишься немного приоткрыть свою раковину?

– Ты думаешь, что та, другая Лиз, слабое существо? – бросила она с вызовом.

– Вовсе нет. Ты хочешь сказать, что женственность и слабость – синонимы, а это глупо, потому что женственность – нечто естественное, а слабость – нет. Женщина может быть естественной и сильной одновременно.

– Он поднял бровь. – Логично?

И снова Лиз была вынуждена рассмеяться. Она подняла голову, посмотрев Нигелю в лицо, и вдруг ей показалось, что она сейчас упадет. Как он красив! И так трудно оставаться невосприимчивой к его мужской привлекательности!

Нигель бросил на нее укоризненный взгляд.

– Не уступишь ни миллиметра?

Ну почему она не может воспользоваться его хорошим настроением и похоронить раз и навсегда все противоречия, существующие между ними? Лиз уже не могла не признать, что очень хочет этого. Она грустно улыбнулась:

– Ну предположим, я уступлю? И что за жизнь меня тогда ожидает?

– Очень счастливая жизнь… – быстро ответил Нигель.

Лиз почувствовала, как густой румянец заливает ее щеки, ее губы приоткрылись сами собой, словно прося поцеловать их.

– Что ты хочешь этим сказать, Нигель?

Он собирался ответить, а затем передумал, и Лиз поняла, что никогда не узнает, о чем Нигель хотел сказать на самом деле.

– Возможно, мы могли бы поладить?

Его смуглое неулыбающееся лицо стало суровым.

Лиз удивилась такой быстрой смене настроения и попыталась найти этому причину. Может быть, Нигель хотел сказать, что любит ее, а потом отступил, как принято на войне, чтобы сделать противника более уязвимым. Она знала, что любит его, но если эта ее любовь означает подчинение, то ей придется хорошенько прятать свою чувства.

Нигель поймал ее взгляд, и его губы слегка скривились в улыбке. «Неужели он читает мои мысли»? – ужаснулась Лиз. Она никогда сама не скажет о своей любви, если Нигель первым не проявит хоть какую-нибудь слабость или не даст ей понять, что все равно будет относиться к ней как к равной.

Кто-то включил магнитофон, и лениво развалившийся за соседним столиком мужчина вдруг резко вскочил с места и стал танцевать. Это было обычным зрелищем, причем вовсе не рассчитанным на туристов. Греки танцуют ради удовольствия, и их энергия просто поразительна.

Но для Лиз вид танцующих мужчин был все еще в новинку, и пока она была поглощена разворачивающимся рядом зрелищем, Нигель внимательно следил за ее лицом.

Он легонько вздохнул, и Лиз быстро повернулась к нему. В его глазах тут же появилось прежнее насмешливое выражение, и он заметил своим обычным командным тоном:

– Ты готова? Нам пора ехать.

Вечером, после ужина, они устроились на террасе, оба глубоко погруженные в свои мысли. Была тихая безлунная ночь, свет звезд пробивался сквозь низкие легкие облака, быстро плывущие над горами.

Пока длились эти мгновения тишины, Лиз чувствовала себя необычайно спокойно. И все же, как ни странно, в самом этом спокойствии было что-то пугающее, потому что она постоянно ощущала присутствие Нигеля. Казалось, между ними происходит какой-то безмолвный разговор. И она не могла не думать об этом, так же как и о той власти, которую муж приобретал над ней.

Он, казалось, прочитал эти мысли и взглянул на нее, его черты были странно смягчены переливающимися тенями.

– О чем ты думаешь, Лиз?

Она не могла ответить, поэтому только покачала головой, хотя и улыбнулась своим мыслям. Нигель улыбнулся в ответ.

– Ты не хочешь погулять? – спросила Лиз.

Улыбка стала шире.

– Думаешь, так безопаснее?

– Эта мысль даже не приходила мне в голову!

– В таком случае, дорогая, ты находишься в блаженном неведении об опасности.

– Опасности? – Лиз бросила на мужа сердитый взгляд.

– Я мог бы заняться с тобой любовью прямо здесь, – ответил Нигель. – Тот единственный раз разжег мой аппетит, а тебя не было две недели.

Лиз нахмурилась. Мысль о предстоящей ночи, естественно, беспокоила ее в течение некоторого времени, и она почти дошла до того, чтобы самой прийти к мужу, но сейчас Нигель все испортил, и внутри нее снова бушевала ярость и желание сопротивляться.

– Если ты смог обойтись без меня в течение двух недель, то и дальше сможешь, – резко ответила она, чувствуя разочарование от того, что Нигель все повернул таким образом. Ну почему он был так раздражающе неуклюж?

Нигель встал и включил свет. Лампа осветила прелестное лицо Лиз, и Нигель подошел ближе, глядя ей в глаза:

– Ты плохо знаешь меня, дорогая. Ты бы уже должна понимать, что не сможешь бесконечно сопротивляться.

И не прерывай… Я не мальчик, и знаю, что пробудил и в тебе желание… Знаю, Лиз, и хотя ты упорно отрицаешь это, ты наслаждалась в ту единственную ночь нашей любви.

Глаза Лиз горели. Почему этот мужчина не может говорить более утонченно, более дипломатично? Ему нравится сердить ее, вот в чем дело, а она позволяет ему это. Если бы она только могла надеть на себя маску ледяного равнодушия, как собиралась, тогда, возможно, он перестанет относиться к ней с этой раздражающей насмешливостью…

– Ты слишком высоко себя ценишь! – закричала Лиз. – О каком перемирии может идти речь, если ты сам все время провоцируешь меня? – Ей не хотелось, чтобы в голосе так явно звучало разочарование, но, увы, Нигель уже заметил это, и его лицо немного смягчилось. Он мягко протянул Лиз руку.

– Болван, – пробормотал Нигель сам себе, – похоже, я сломал твое сопротивление, сам не заметив как.

Лиз вспыхнула, но Нигель, казалось, не заметил этого.

– Возьми меня за руку, дорогая, – попросил он.

Лиз чувствовала, что готова сдаться, но все же заявила, игнорируя протянутую руку:

– Я слишком честный человек, Нигель, чтобы только изображать подчинение. Я – то, что я есть, а именно, женщина, которая не собирается подчиняться ни одному мужчине.

С приглушенным ругательством Нигель схватил Лиз за руку, а через секунду она уже была в его железных объятиях. Страстным поцелуем Нигель впился в ее губы.

– Мы, пожалуй, вряд ли отправимся на прогулку, – заметил он некоторое время спустя. – Слишком поздно.

Лиз сжала зубы:

– Я пойду гулять, чтобы ты ни сказал.

– Одна? – Нигель отступил на шаг назад.

– Я не боюсь темноты, – отпарировала она с чувством, и он рассмеялся.

– Ничего не боишься, не так ли?

Он ждал ее ответа, но Лиз отвернулась, разъяренная; она вся дрожала.

– Неужели я заставил тебя бояться? Я ведь предупреждал, что я не слишком терпелив. А ты уже довела меня до того состояния, когда верх берут примитивные инстинкты. Теперь я хочу одного – подчинить тебя, неважно каким способом.

Выражение лица Нигеля изменилось, он казался безжалостным и непреклонным. И хотя ее голова была гордо поднята, а глаза горели, Лиз почувствовала внутри странную дрожь. Это разозлило ее еще больше, и она сделала несколько шагов в сторону выхода в сад. Но рука Нигеля остановила ее, и Лиз в гневе повернулась к мужу:

– Дай мне пройти!

– Ты – ведьма, Лиз, – неожиданно усмехнулся он, продолжая держать ее за руку. – Ты говорила о провокациях… Дорогая, это ты провоцируешь меня. Решив жениться на тебе, я знал, что ты – это вызов моим силам, и я с удовольствием приму его…

Губы Нигеля снова прильнули к ее рту. Лиз отчаянно боролась, но в следующее мгновение он легко, как перышко, поднял ее на руки и понес в дом…

Неделю спустя, вернувшись после трехдневной поездки, Нигель сообщил Лиз, что они приглашены в гости на яхту Дендраса, находившуюся сейчас в гавани на Родосе.

– Мы пробудем там три или четыре дня, – сказал Нигель, – так что захвати побольше нарядов.

Лиз хотела ответить так, чтобы посильнее разозлить мужа, но, ничего не придумав, лишь сказала:

– Я не желаю ехать с тобой.

– Но я не могу быть там один, – тихо ответил Нигель.

– Тогда возьми с собой Грету… – Слова уже были произнесены, прежде чем она смогла остановиться, и Лиз опустила глаза, стараясь выглядеть как можно более невозмутимо. Если он возьмет с собой Грету… Нет, он не может так сделать, по крайней мере, не на яхту своих друзей.

Глаза Нигеля потемнели.

– Ты отправляешься со мной, – отрезал он опасно спокойным тоном. – И больше никаких детских отказов или глупых угроз. Ты знаешь меня уже достаточно хорошо, чтобы понять: я не бросаю слов на ветер.

– Ты не сможешь насильно затащить меня на эту яхту!

– Ты полетишь на остров Родос со мной.

Тот же спокойный голос, то же чувство опасности.

Нигель казался таким уверенным в себе… и в ней. Да, заявив с такой убежденностью, что ей понравилось заниматься с ним любовью, он знал, о чем говорит. И хотя внутренне Лиз проклинала свою неспособность сопротивляться, в то же время она знала, что без Нигеля ее жизнь станет пустой.

Неужели он победил и она действительно желать его? Эта мысль заставила Лиз поморщиться. Она никогда не хотела влюбляться, а тем более заниматься любовью. И признать, что ее тянет к Нигелю так сильно, что она фактически стала пленницей своих чувств, было для Лиз чем-то, к чему она смогла бы привыкнуть только по истечении некоторого времени. А сейчас эта мысль была неожиданной и, как следствие, неприятной. Лиз решила, что все, что ее и мужа связывают лишь плотские наслаждения, непреодолимая страсть.

Она и обычно-то не являлась серьезным противником для Нигеля, а ночью он был в таком состоянии, что Лиз чувствовала себя абсолютно беспомощной. Его поведение определяло не только желание физической близости, но и ее отказ подчиниться. Противодействие Лиз разожгло в Нигеле дикое желание полностью покорить ее…

– Когда мы должны ехать? – внезапно спросила Лиз.

– Не раньше чем через три недели. У тебя достаточно времени, чтобы подготовиться.

Лиз против воли заинтересовалась:

– Твои друзья часто устраивают приемы на яхтах?

Красивые губы Нигеля слегка скривились.

– Дендрас – единственный среди нас, у кого есть яхта, и то благодаря деньгам своей жены.

– Значит, другие не настолько богаты?

Нигель покачал головой, провожая глазами огромного жука, залетевшего в комнату через открытое окно. Лиз нахмурилась, но Нигель, улыбнувшись, заметил, что жук сейчас улетит обратно.

– А ты… – Она посмотрела на мужа. – Ты никогда не думал приобрести яхту? – На самом деле Лиз хотелось узнать, насколько Нигель богат, и он, словно прочитав ее мысли, ответил с некоторой иронией:

– Я могу позволить себе купить яхту, если ты именно это хотела узнать. И мне вовсе не требуется помощь со стороны жены.

Лиз вспыхнула, что вызывало у Нигеля смех.

– Нет, дорогая, я ничего не приму от тебя. Разве ты не это собралась предложить?

Его догадка была верной, что еще сильнее разозлило Лиз, поэтому она ехидно заметила:

– Как ты умен! Ты, наверное, знаешь все на свете.

Нигель откинулся назад, его глаза смеялись.

– Нет, дорогая, уж конечно, нет. Если бы я был таким, то заранее знал бы, с чем мне придется столкнуться.

– А ты и не подозревал? – удивленно спросила Лиз.

Он покачал головой, и его улыбающееся лицо показалось Лиз настолько красивым, что она даже затрепетала внутри.

– А если бы это было не так, ты бы действовал по-другому? – с вызовом спросила Лиз.

Как бы снова предугадав ее слова, Нигель покачал головой еще до того, как Лиз закончила свой вопрос.

– Ты же знаешь, что нет, – произнес он мягко. – Ты создана для меня, я это понял, как только впервые увидел тебя… Мы одной породы, как я уже говорил раньше.

– Жаль, что я, в отличие от тебя, не знала ничего об этих завещаниях, – пробормотала Лиз, однако только потому, что ей очень хотелось посмотреть на его реакцию, и уж точно не из-за того, что она сожалела об их браке. Нигель прав, они подходят друг другу, и хотя, похоже, им предстоит прожить всю жизнь в борьбе, они не смогут разойтись. Лиз не сомневалась в этом, после того, как приняла тот факт, что ее собственная потребность в Нигеле ничуть не уступает его тяге к ней.

– И сколько бы мы тогда потеряли. Нет, милая, не стоит жалеть о том, что ты вела себя так глупо. К тому же сейчас это все уже бессмысленно.

– Почему же? Ты бы мог продолжать вести свою мирную, размеренную жизнь, – заметила Лиз с едва уловимой насмешкой.

Нигель нахмурился, размышляя.

– Мирную, размеренную?.. Значит, так я ее называл? – спросил он с любопытством, и Лиз кивнула в ответ.

– Я цитировала твои слова.

– Зато недавно я сказал, что жизнь была скучной, пока не появилась ты. Странно, как часто ты считаешь, что твоя жизнь полна смысла, а потом происходит какая-нибудь неожиданность, и ты обнаруживаешь, что она на самом деле пуста… – Он размышлял вслух, словно забыл о присутствии Лиз.

– Ну, твою жизнь вряд ли можно было назвать пустой. – Лиз сознательно перебила его, и Нигель с удивлением посмотрел в ее сторону. – У тебя были деньги и друзья… и Грета, – не могла не добавить она, понуждаемая какой-то непреодолимой силой.

– Нет, ты действительно настоящая ведьма, Лиз.

Почему ты не пытаешься как-то себя сдерживать?

Она покраснела, но, как ни странно, так и не нашла достойного ответа.

– Не стоит переходить на личности, Нигель.

И хотя Лиз постаралась, чтобы в ее голосе звучал протест, к своему негодованию, она обнаружила, что говорит чуть ли не извиняющимся тоном. Что этот человек сделал с ней? Очевидно, он с самого начала хотел сломать ее…

И хотя эта мысль должна была бы разъярить ее, Лиз только подумала, что когда-нибудь так и случится. И все потому, что она стала совсем по-другому относиться к Нигелю. Ну как она сможет бороться с его чувством мужского превосходства, если ее так тянет к нему?

– Ты сама затронула эту тему, Лиз, – напомнил Нигель. – Грета уже в прошлом. А мы с тобой должны волноваться только о настоящем и будущем.

– Ты уверен, что она уже в прошлом?

Нигель слегка усмехнулся.

– А ты случайно не ревнуешь? – поинтересовался он.

Лиз покраснела и закрыла глаза, чтобы скрыть их выражение.

– Как же ты самоуверен! Почему я должна ревновать к твоей любовнице?

– Моей бывшей любовнице, – поправил он, и Лиз нахмурилась, хотя она и не питала иллюзий относительно той роли, которую играла Грета в жизни Нигеля. И Грета была не единственной, подумала Лиз, так как ее муж вряд ли отличался от других мужчин.

Лиз посмотрела вниз на свои руки, почему-то чувствуя себя одинокой. Она поднялась.

– Я хочу выйти на улицу и почитать, – заметила она немного охрипшим голосом. – Просто преступление сидеть в доме. Мне кажется, скоро должен пойти дождь.

Такая резкая смена темы разговора говорила сама за себя, и с неожиданным пониманием и нежностью Нигель взял ее за руку.

– Грета для меня уже давно ничего не значит, Лиз, – повторил он тихо и нежно поцеловал ее в губы.