Текст книги "Жена за один пенни"

Автор книги: Энн Хэмпсон (Хампсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– К сожалению, у меня другая ситуация… – Он заколебался, и у Лиз создалось впечатление, что он вполне бы мог согласиться с ее предложением, но почему-то не хочет.

– Если я женюсь, то должен буду взять жену с собой в Грецию.

– Чтобы все видели? А зачем говорить друзьям, что вы женились?

Под ее испытывающим взглядом он отвел глаза.

– Я бы не хотел лгать всю оставшуюся жизнь. Нет, дорогая, если мы поженимся, вам придется отправиться со мной в Грецию.

Лиз разжала руки. Она уже не думала о старухе. С постыдной, неконтролируемой дрожью в голосе она сказала:

– А что я от этого выиграю? Здесь мой дом, и я люблю его. Деньги… я хочу тратить их и наслаждаться жизнью. Нет… – Лиз выразительно встряхнула головой.

– Я не выйду за вас замуж, если мы не расстанемся сразу после свадьбы.

– И позволите, чтобы наше наследство перешло в руки этих кретинов? – мягко спросил он, но она не ответила. – Вы говорите, что любите ваш дом, но если мы не поженимся, вы его все равно потеряете. А если вы выйдете за меня замуж, то, по крайней мере, сможете приезжать сюда. Я полагаю, что, если с вашими родственниками что-нибудь случится, то дом перейдет к вам.

– Да, это моя доля в наследстве. Прадедушка знал, как я люблю этот дом.

– В таком случае подумайте, прежде чем принимать решение. Вы действительно хотите увидеть, как дом продадут, а деньги пойдут Обществу? При упоминании об Обществе Лиз охватило бешенство. Если бы только ее прадед не связался с этими ненормальными!

– Мне кажется, – прервала она продолжительное молчание, – что бы я ни сделала, я все равно останусь в проигрыше.

– Благодарю, – ехидно ответил Нигель и откинулся на спинку стула.

– Вы отлично знаете, что я не хочу выходить за вас замуж, – сказала она, – поэтому сейчас неуместно придираться к словам.

– Нам лучше вести беседу в дружеском тоне, – посоветовал он, – иначе мы далеко зайдем.

Лиз странно посмотрела на него.

– Вы говорите так, словно и в самом деле хотите на мне жениться, – сказала она наконец.

– Должно быть, я ненароком ввел вас в заблуждение, – спокойно возразил Нигель, и ее щеки вспыхнули.

– Я желаю приобрести жену не более, чем вы мужа, но так же, как и вам, мне ненавистна мысль, что все эти деньги уплывут от меня.

Он замолчал, а Лиз вновь ощутила ту звенящую дрожь в спине. Сначала он говорил, что не хранит все яйца в одной корзине и его не беспокоит потеря этих денег. А сейчас старается убедить ее выйти за него замуж, ибо ему ненавистна мысль, что деньги уплывут от… Нет ли у этого человека других причин добиваться их свадьбы? Подумав об этом, Лиз внезапно насторожилась. Он был наполовину грек, а греки, как известно, самая любвеобильная нация в мире… Этот поцелуй… это примитивное, дикое желание…

Но она-то достаточно собой владеет. Он не сможет заставить ее участвовать в этом без ее согласия… или сможет? У него железные объятия, это нельзя сбрасывать со счетов.

– Никто из нас не будет вмешиваться в дела другого, – сказал Нигель, словно прочитав ее мысли. – Мы будем жить в одном доме и проявлять дружелюбие, когда будут приходить мои друзья. В другое время каждый идет своей дорогой.

Он замолчал, ожидая, что она возразит, но Лиз тоже молчала, опустив глаза. Она все еще была озадачена чем-то, чему не могла придумать название. Он казался довольно искренним, и все же…

– Мне кажется, это разумный путь, – продолжал Нигель. – Единственный путь, если мы не хотим потерять наши деньги.

Он взглянул ей прямо в глаза, и Лиз отбросила сомнения. Нет, у него не больше желания жениться на ней, чем у нее выходить за него замуж, и, как он сказал, это единственный разумный путь.

– Я всегда клялась, что не расстанусь со своей свободой, – сказала она, глубоко вдохнув.

Нигель засмеялся, и Лиз с удивлением посмотрела на него. Как изменилось его лицо!

– Странно, я тоже. У нас были великолепные планы… Но никто из нас не мог предвидеть, какие трудности соорудит жизнь на нашем пути. – Он помолчал, потом спросил, весело подняв брови: – Будем считать, что мы помолвлены?

Лиз отказалась дать немедленный ответ.

– Мне надо все хорошо обдумать, – сказала она.

Но когда Лиз посмотрела в эти серо-зеленые глаза, ее охватило тяжелое предчувствие, что этот смуглый бог с языческого Парнаса сыграет не последнюю роль в ее будущей жизни.

Глава вторая

Они миновали Афины и уже долго ехали вдоль винно-темного моря, когда в туманной дали появился в великолепном многоцветии остров Эгина.

– Ты раньше бывала в Греции?

Нигель говорил, как обычно растягивая слова, и это начинало действовать его жене на нервы. Ей казалось, что таким образом он подчеркивает свое безразличие к ней.

– Лишь однажды, в Афинах.

Ее тон был холоден и не предполагал продолжения разговора. Снова наступило долгое молчание. Нигель сосредоточенно вел машину, а Лиз обуяла дикая злоба на своего прадеда и его причуды.

Неужели ей придется провести бок о бок с этим мужчиной всю жизнь? Ее свобода ограничена, и не по ее вине!

Она пыталась успокоиться, говоря себе, что будет периодически посещать свой дом в Англии. Но быстрый взгляд на словно высеченный из камня профиль мужа вновь всколыхнул ее мысли. Как это будет утомительно… О, как ужасно утомительно будет все время находиться рядом с этим человеком! Она вцепилась руками в колени и застыла, пока на крутом подъеме, ведущим в страну Парнаса, Нигель не сказал ей:

– Что с тобой? Расслабься, ради Бога. Я не привык ездить, когда рядом со мной кусок льда. – Он все так же растягивал слова, и легкий акцент придавал им особую выразительность.

Лиз взглянула на его смуглый профиль и покраснела.

– В нашем контракте ничего не говорится о том, что я должна развлекать тебя!

– Развлекать? – В его серо-зеленых глазах заиграла насмешка. – Сомневаюсь, что с тобой можно хоть чем-нибудь развлечься.

Ее глаза широко раскрылись, и в них вспыхнули гневные огоньки. От этого искусного намека Лиз покраснела еще больше.

– Я рада, что ты это понимаешь, – отрезала она и отвернулась к окну.

Дорога уже шла вниз мимо восхитительных декораций, которые природа построила только в Греции. Долины сменялись горами с зеленью стройных кипарисов и оливковых деревьев, виноградники вперемешку с тополями образовывали великолепный задник с захватывающе красивой мешаниной цветов, а надо всем нависало безупречно голубое небо Греции.

– Надеюсь, – сказал Нигель, быстро переключая скорость, так как дорога начала петлять, – ты не предполагаешь, что мы всю оставшуюся жизнь будем холодны друг с другом?

Лиз резко повернулась, ее нервы были на пределе.

– Ты дал мне понять, что каждый пойдет своей дорогой.

– Напротив, я говорил, что мы должны быть дружелюбными друг с другом, особенно в присутствии моих друзей.

Что-то в его тоне заставило Лиз внезапно нахмуриться. Разве ей есть чего бояться? У нее сильная воля и не такая уж она хилая. Ее изящность и утонченность были обманчивы: Лиз занималась плаванием, теннисом и альпинизмом.

Нигель ждал ее ответа, и она сказала ледяным, почти враждебным тоном:

– Чтобы не разочаровываться, не жди от меня слишком обильного дружелюбия.

Она увидела, как он скривил губы. Затем нажал на газ, и машина устремилась вперед.

– Я надеюсь, Лиз, – сказал Нигель очень мягко, – что мы поймем друг друга с самого начала. У меня репутация тяжелого и упрямого человека, поэтому, возможно, своевременное предупреждение избавит нас обоих от многих неприятностей.

Она разозлилась. Какая напыщенность! Можно подумать, что он действительно ее муж! Лиз захотелось зло ответить ему и раз и навсегда поставить на место, но она подавила свой гнев и вместо этого ответила со спокойным сарказмом:

– Я, вероятно, необычайно тупа, но я не очень поняла, что ты имеешь в виду.

Тень улыбки появилась на строго очерченных губах Нигеля.

– Ты не поняла то, что я сказал? – мягко поправил он.

– Какая разница?

– Небольшая есть, и тебе стоит о ней помнить.

Лиз повернулась к нему. Ее голубые глаза сверкали, зубы были плотно стиснуты.

– Не угрожай мне! Я не имею представления, о чем ты стараешься мне намекнуть, но ты поступил бы умнее, если бы оставил меня в покое. Ты сказал, что каждый пойдет своей дорогой, и именно это я и собираюсь сделать. У меня не было никакого желания выходить замуж. Мужчины надоели мне до безумия своими пустыми беседами, если, конечно, твою болтовню можно считать беседой. Годы, проведенные с тобой, будут для меня годами выживания среди мужской глупости! – продолжала она взбешенно. – Выживанием, потому что мне невыносимо каждое мгновение этой жизни!

Воцарилось напряженное молчание.

– Хочу надеяться, что некоторые моменты этой жизни не окажутся более невыносимыми, чем все остальные, – пробормотал Нигель, и повернул руль вправо, пропуская встречную машину.

– На что ты намекаешь? – тихо спросила Лиз, и ее голос задрожал.

Нигель не ответил, а лишь глубоко вздохнул, словно этот разговор вдруг надоел ему. Он, казалось, был поглощен видом за окном: зелеными подножиями гор и их голыми вершинами, дикой растительностью и глубокими ущельями с потоками воды на дне, сверкающими на солнце, словно скрученная серебряная лента.

– Значит, у тебя никогда не было желания выходить замуж?.. – заговорил, наконец, Нигель, растягивая по обыкновению слова, но так тихо, что Лиз с трудом их разбирала. – Это ненормально… – услышала она и резко прервала его:

– Я абсолютно нормальная! Но я полагаю, что ты, как грек… или наполовину грек, – поправилась она, встретившись с его быстрым взглядом, – рассматриваешь женщину только как движимое имущество. Она должна удовлетворять некоторые мужские желания, рожать ему детей и подчиняться его воле… Ты, наверное, так и думаешь, но в моей стране так не считают. Женщина вправе жить так, как она хочет. Может быть, я захочу остаться старой девой!

– Старой девой? – Нигель засмеялся. – Похоже, ты забыла, что уже вышла замуж.

Пунцовая краска залила лицо Лиз. Она действительно забыла, всего на несколько мгновений.

– Я все еще считаю себя девушкой. – Она покраснела, сознавая глупость того, что говорит. Неудивительно, что он расхохотался.

На протяжении огромного участка пути они не сказали друг другу ни слова. Поворот сменялся поворотом, пейзаж становился более пустынным и более захватывающим.

Открывался обширный первозданный мир давно исчезнувших богов, богов, подобно прекрасному Дионису, чей дед Кадм построил крепость, ставшую цитаделью Фив. СамДионис был исторгнут из чрева матери и зашит в бедро своего отца, всемогущего Зевса, царя всех богов Олимпа.

Культ Диониса самый почитаемый. Этот бог олицетворяет все подсознательное, все иррациональное в человеке, в отличие от своего брата Аполлона, который символизирует честность и благородство. Это был огромный нереальный мир, мир, где можно найти уединение, мир цветовых контрастов, диких, захватывающих высот, сменяющихся долинами и коричнево-желтыми равнинами.

Они проехали мимо пастуха, погоняющего крючковатой палкой своих овец и коз. За следующим поворотом показалось кафе, и Нигель резко сбавил скорость.

– Хочешь что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо.

Она нарочно заупрямилась, прекрасно зная, что Нигель хочет пить. Он может пойти и без нее, решила она и откинулась на спинку сиденья.

– Незачем тратить время, я лучше потерплю. Солнце уже садится.

Нигель выехал на обочину и остановился.

– У нас впереди вся жизнь, – заметил он, вылезая из машины. Потом захлопнул дверцу и равнодушно добавил: – Извини, но я бы слегка подкрепился.

Он оставил Лиз в машине, дымящуюся от бешенства, ибо ее первая попытка проявить свою волю провалилась.

Через несколько минут она увидела, как он уютно устроился перед кафе под тенью огромного, с раскидистой кроной дерева и пьет из высокого стакана, беседуя с сидящими за соседним столиком. У Лиз пересохло в горле, и она сделала глотательное движение, как раз когда Нигель весело взглянул на нее. Он не глуп. Он знает, что она умирает от жажды! У нее сжались кулаки. Если бы взглядом можно было ударить, то Нигель бы сейчас свалился со стула.

Нигель не торопился, и лишь через полчаса они снова двинулись в путь. Лиз внутри вся кипела, небезосновательно подозревая, что Нигель это отлично понимает.

– Нам не стоит ехать слишком долго сегодня, – сказал он, когда они въехали в Левадию. – Ты, наверное, устала?

Она предпочла не отвечать, и они опять поехали в тишине. Вопреки самой себе, Лиз не могла не восхищаться живописной красотой пейзажа. Впереди неясно вырисовывались величественный Парнас и развалины дельфийского храма, разрушенного по указу Феодосия Великого, когда языческий культ был запрещен. Проехав через узкий проход, они оказались в широкой долине и направились к водоразделу. Пересекли отрог Парнаса, затем ущелье, и перед ними открылся городок, вцепившийся в гору на высоте трех тысяч футов над уровнем моря. Это был «город ветров» Древней Греции, город, о котором сказано: «Там все пастухи и пастушки, пасущие в горах своих овец».

– Хорошее местечко, тебе не кажется? – спросил Нигель, когда они въезжали в город.

Лиз посмотрела на него, пытаясь понять: ему надоело долгое молчание или он искренне хочет сделать поездку более приятной для нее? Первым побуждением Лиз было проигнорировать его слова, но затем она решила, что не стоит специально разжигать вражду между ними. Когда они составляли этот мерзкий контракт, их отношение друг к другу было абсолютно безразличным, и они должны попытаться сохранить все как есть. Желательно проявлять любезность, ибо жизнь и без того будет трудна, даже если не примешивать сюда враждебность, которая неизбежно сделает ее только труднее.

– Да, хорошее, – согласилась Лиз.

Они въехали на главную улицу, всю расцвеченную яркими цветными коврами, которыми славился этот город, вышивками, греческими амфорами и неизменным ассортиментом туристских товаров.

– Мне нравятся тихие, выложенные булыжником улицы.

Их дальнейший разговор протекал более дружелюбно. Они въехали в Кастри, построенный, когда раскопки священной усыпальницы Аполлона потребовали переноса деревни Дельфы, которая в то время располагалась прямо на месте святилища бога Солнца.

Нигель жил за городом. У него был просторный одноэтажный дом, построенный из высохшего известняка, и расположенный внутри двора с колоннадой, увитого цветами и виноградником. В воздухе висел тяжелый аромат базилика, смешанный со сладким запахом олеандров, растущих на берегу. Надо всем возвышались пики-близнецы «Сверкающей горы», сейчас в розовой дымке от отраженного света заходящего солнца. Восхищенный взгляд Лиз скользнул по розовым вершинам, сменяющимся перламутровыми облаками, а еще выше – многоцветьем вечернего неба.

После изнурительной поездки двор показался Лиз раем. Все было проникнуто спокойствием, нарушаемым только звуками фонтана и жужжанием насекомых, снующих среди цветов, и это спокойствие передалось Лиз.

– Очень красиво.

Лиз повернулась к Нигелю и посмотрела на него. Как он высок. Разговаривая с ним, ей приходилось задирать голову.

– Тебе нравится? – Нигель улыбнулся и оглядел Лиз с ног до головы, будто видел в первый раз. – Не такой роскошный, как твой дом, но мне вполне подходит: убежище холостяка.

Она отвела взгляд и спросила:

– В нем много комнат? У тебя ведь бывают гости?

Нигель засмеялся и хлопнул в ладоши, подзывая слугу:

– Да, я полагаю, что у нас будут гости. Здесь нет недостатка в спальнях.

В этот момент появился слуга, и Нигель представил ее:

– Никос, это моя жена Лиз.

– Ваша… жена, мистер Нигель?

Никос вздрогнул и выказал не просто удивление, а изумился до такой степени, что Лиз нахмурилась. Выражение его лица было таким, что Лиз подумала, уж не женат ли Нигель. Тем не менее слуга быстро оправился и произнес с улыбкой на ломаном английском:

– Рад познакомиться, миссис. Добро пожаловать.

– Спасибо, Никос.

Лиз перевела взгляд и посмотрела на мужа, но его лицо осталось невозмутимым. Повелительным и небрежным жестом он указал на машину:

– Разгрузи вещи, Никос, и проводи мою жену в белую комнату.

Последовал очередной странный взгляд слуги:

– Конечно, мистер Нигель.

Белая комната оказалась просто великолепной. Стены и потолок в ней были белыми, а мебель пастельно абрикосовая, так же как ковер и занавески. К комнате примыкала ванная, выложенная светло-серой плиткой, с огромной ванной и отдельным душем.

– Вам что-нибудь нужно, миссис Лиз?

Она покачала головой, удивляясь, что он должен подумать: в комнате была односпальная кровать и никаких дверей в другие аппартаменты.

– Нет, спасибо, Никос.

– Мне прислать свою жену распаковать ваши чемоданы?

– Я все сделаю сама, спасибо.

Никос тихо закрыл за собой дверь, а Лиз вышла на балкон, где стояли маленький столик и уютное кресло. Со стен свешивались кашпо с цветами. В углу балкона стояли глиняные горшки с цветами, а ветви винограда увивали железные перила балкона. Лиз стояла, глядя на серое море оливковых деревьев, тянущихся через долину Амфисы к бухте и голубым водам Коринфского залива. Это была идиллическая картина, с величественным Парнасом, раскрашенным пурпурными лучами заходящего солнца.

Лиз вернулась в комнату, распаковала чемоданы, приняла душ, надела короткое, без рукавов легкое платье, вышла в широкий коридор и неуверенно огляделась.

– Миссис Лиз…

Появился Никос и показал, чтобы она следовала за ним. Они вошли в столовую. Нигель стоял у окна, опершись одной рукой на подоконник и сунув другую в карман.

Он любовался тем же видом, которым любовалась Лиз из окна своей спальни, но при появлении жены повернулся и скользнул взглядом от сверкающей шапки ее волос до изящных сандалей на ногах.

– Подавать обед, мистер Нигель?

– Пожалуйста, Никос.

Слуга исчез, и Нигель спросил Лиз, что она будет пить.

Она попросила шерри, садясь на стул у окна, на который ей указал Нигель. Он сел напротив. Его взгляд был задумчив, губы сжаты. Лиз, захваченная нереальностью ситуации, странно себя чувствовала. Она вспомнила их поспешное венчание, на котором присутствовали только члены семьи, кроме прабабушки, которая не могла поехать в церковь.

За день до свадьбы Лиз спросила Нигеля, как он относится к тому, чтобы в конце концов расторгнуть брак. Он был тверд и несгибаем в своем решении, что брак – это навсегда. Он больше грек, чем англичанин, а в его стране люди не вступают в брак с мыслью, что его можно будет легко расторгнуть.

На самом деле это неважно, думала Лиз. Она никогда не расстанется со своей свободой, поэтому ни к чему было затевать споры на последней стадии подготовки свадьбы.

Если Нигель желает быть связанным всю оставшуюся жизнь, это его дело.

– Обед, мистер Нигель.

Никос обождал, пока они сядут за стол, и подошел к Нигелю, но тот знаком направил его к Лиз.

После обеда Нигель ушел, а Лиз до десяти часов читала во внутреннем дворике, а затем пошла спать. Ей уже все надоело, и она с ужасом думала, как все это вытерпит.

Глава третья

У Нигеля были дела в Афинах, требующие его присутствия, и через три дня после приезда в Кастри Лиз осталась одна. Это ее не беспокоило. Внезапно оказавшись замужем, она не жаждала общества своего супруга. В этом доме она чувствовала себя скорее гостем и, будь ее воля, предпочла бы полностью отдельные аппартаменты, но дом, увы, нельзя было перестроить.

Она уже съездила на экскурсию по священным местам и получила незабываемые впечатления. Дельфы и вправду были самым восхитительным местом в Греции.

Многие без особого преувеличения называют их самым красивым местом в мире.

Лиз сидела за маникюрным столиком и красила ногти, когда в дверь постучили и в ответ на ее «войдите» в комнату вошла Мария, жена Никоса.

С выражением испуга на лице гречанка сказала на ломаном английском:

– Где мистер Нигель? Моего мужа нет, и я везде щу мистера Нигеля.

– Его здесь тоже нет. А в чем дело, Мария?

– Нет? О…

Мария всплеснула руками:

– Пришла посетительница, миссис Лиз, и она ужасно шумит, знаете, потому что хочет видеть мистера Нигеля.

Мой муж не сказать мне, что мистера Нигеля нет. Alimono!

Что нам делать?

– Она шумит?

Лиз встала и посмотрела на женщину. По ее лицу можно было подумать, что случилось нечто вроде катастрофы. Появился Никос. На его лице застыло такое же полуиспуганное выражение.

– Что означает «alimono»? – спросила Лиз. – Мария несколько раз повторила это слово, – объяснила она, так как Никос бросил на нее вопросительный взгляд.

– Это значит «увы».

Никос сделал несколько шагов вперед:

– Миссис Лиз, здесь женщина, которая хочет видеть мистера Нигеля. И хотя я сказал, что его нет дома, она отказывается уйти. Она хочет видеть вас.

– Кто она?

Лиз вспомнила испуганные глаза Никоса, когда Нигель представлял ее.

– Она… она… – Никос облизнул губы. – Господи, что же делать… – пробормотал он, и Лиз нахмурилась:

– Я спросила вас, кто она. – Лиз посмотрела ему прямо в лицо. Почти так же, как она смотрела на Вивьен, когда пыталась заставить ее выйти замуж за брата Нигеля.

– Будьте любезны, немедленно ответьте.

Никос бросил взгляд на жену. Та молча повернулась и поспешно скрылась на кухне.

– Она… она… Ее имя Грета, и она…

Никос совсем растерялся и опустил глаза.

– Она его любовница? – спросила Лиз, вспомнив страстный, требовательный поцелуй Нигеля. Ее не удивило, что у него есть любовница. Напротив, она бы очень удивилась, если бы у него ее не было.

Никос, смущаясь, поднял глаза:

– Вы не сердитесь, миссис Лиз?

Она надменно посмотрела на него, показав, что не собирается вступать в такого рода разговоры со слугой.

– Проводите леди в гостиную. Скажите, что я буду через несколько минут.

– Да, миссис Лиз, конечно. – Но в дверях Никос обернулся: – Если я вам понадоблюсь, я на кухне.

Легкая улыбка появилась на губах Лиз. Он думает, что ей понадобится помощь?

– Спасибо, Никос, я запомню это.

Лиз оделась, расчесала волосы и пошла в холл, рядом с которым была гостиная. Девушка стояла спиной к ней и смотрела в окно. На мраморном полу шаги Лиз были не слышны, и она кашлянула, чтобы обнаружить себя. Девушка медленно повернулась и смерила Лиз с ног до головы полным ненависти взглядом.

– Где Нигель? – резко спросила она, прежде чем Лиз успела что-либо сказать. – Где он, я спрашиваю?

– Я полагаю, Никос сказал вам, что Нигеля нет дома.

Лиз направилась к дивану и сделала приглашающий жест:

– Присядьте.

– Вы просите меня сесть? А вы знаете, кто я?

– Возможно, вы расскажите мне это.

Девушка вся кипела. Она вплотную подошла к Лиз. В ее глазах бушевала ярость.

– Нигель и я были практически помолвлены, до того, как он неделю назад поехал в Англию. Что произошло? Кто вы?

– Помолвлены? – Лиз скептически посмотрела на нее. – Странно, – был ее ответ.

– Да, помолвлены! А вы кто? – повторила девушка с угрозой в голосе. – Как ваше имя?

Голубые льдинки засветились в глазах Лиз.

– Миссис Элизабет Шепани, – процедила она. – А ваше?

Девушка стиснула зубы.

– Грета Шелдон! – Она сделала несколько шагов и села на диван.

Лиз спросила, не желает ли она что-нибудь выпить, и пересела на стул.

– От вас я ничего не хочу! Когда вернется Нигель?

– Понятия не имею.

Лиз произнесла это прежде, чем подумала. Грета странно посмотрела на нее.

– Не имеете понятия? Вы же только что вышли за него замуж? Как странно.

– Нигель должен позвонить мне.

Грета не отвечала, пытаясь переварить услышанное.

– Почему вы не позвонили нам раньше? – спросила наконец Лиз. – Мы приехали во вторник.

– Меня не было в городе. Я вернулась только сегодня утром и узнала, что Нигель женился. Моя служанка – сестра Никоса, – нетерпеливо добавила она, перехватив вопросительный взгляд Лиз. – Она мне и рассказала. Я не поверила. Я не могла поверить! – Грета с ненавистью посмотрела на Лиз. – Я не знаю, что все это значит, и почему он женился на вас, но знаю, что он не может любить вас!

Краска заиграла на щеках Лиз, и ее первым желанием было показать девушке на дверь, но ее одолело любопытство. Грета была красива и, с точки зрения мужчин, вероятно, весьма желанна. Она была очень смуглая, с большими выразительными глазами и губами, созданными для поцелуев.

Ее формы были более округлы, чем у Лиз, а Лиз часто слышала, что мужчины предпочитают именно таких.

– Вы говорили Никосу, что хотите меня видеть, – произнесла Лиз после паузы. – Если вы уже все сказали…

– Я только хотела посмотреть на вас, вот и все, – с притворной невинностью ответила Грета. – Я не могла поверить в ваше существование, даже несмотря на то, что моя служанка мне никогда не врет. – Она заколебалась.

– Почему он женился на вас?

Лиз повернула лицо к окну, и ее вновь захватила красота вершин Парнаса, освещенных солнцем. Каждый час их вид менялся, а красота оставалась неизменной.

– Обычно для замужества существует только одна причина, – холодно сказала наконец Лиз.

– Обычно, да. – Грета поджала губы. – Он поехал в Англию по какому-то делу.

По какому-то делу… Как много он рассказал этой девушке?

– Вы, очевидно, знаете, в чем заключалось дело? – осторожно спросила.

Девушка вспыхнула, и Лиз бросила на нее проницательный взгляд.

– Нигель… э… у него не было времени рассказать мне об этом.

Слабая улыбка на мгновение появилась на губах Лиз.

– Может быть, – спокойно предположила она, – он просто не хотел посвящать вас в свои дела?

Глаза Греты зло сверкнули.

– Я же сказала, у него не было времени. Нигель всегда доверял мне! Мы были почти помолвлены, я вам уже говорила! – Она встала, ее руки крепко сжимали сумочку.

К своему удивлению, Лиз вдруг стало жаль эту девушку. Нигель, очевидно, играл ее чувствами, и хотя Грета не могла ей понравиться и вообще дело принимало опасный оборот, Лиз расценила поведение Нигеля, как непростительно жестокое.

– Я буду звонить каждый день, чтобы узнать, когда он вернется!

Грета направилась к выходу и резко открыла дверь.

– Я узнаю, что все это значит! Он не может поступить со мной так!

После ухода девушки Лиз еще долго размышляла над их разговором. Нигель сказал Грете, что едет в Англию по делам, что, полагала Лиз, было правдой… И все-таки… Лиз нахмурилась. «Дело…» Это слово как-то не очень подходило к той миссии, ради которой Нигель отправился в Англию.

– Что за глупости, – сказала себе Лиз и выбросила эти мысли из головы.

Покончив с ленчем, Лиз решила почитать в тенистом дворе. Но июньский день был жарким и душным, и она, сняв платье, надела короткие шорты и верх от купальника.

В этот момент появился гость – родственник Нигеля. Никос проводил его во двор, предупредив, что хозяина нет дома, но здесь его жена.

– Жена… Нигеля!

Лиз услышала его изумленный возглас и оторвалась от книги.

– Что ты сказал, Никос?

– Мистер Нигель… он ездил в Англию и вернулся с женой. Миссис Лиз, это ваш кузен, мистер Спирос.

Коренастый молодой человек так на нее смотрел, что Лиз покраснела, пожалев, что у нее не было времени одеться более подобающим образом. В Англии она бы не смутилась, но по своей прошлой поездке в Грецию она знала, что многих неприятностей можно избежать, если прикрыть большую часть своего тела от заинтересованных глаз мужского населения этой страны.

– Садитесь, – спокойно предложила она наконец, но Спирос продолжал стоять. На его красивом загорелом лице застыло изумление.

Никос ухмыльнулся и вышел. Эта неловкая ситуация явно доставила ему удовольствие.

– Вы действительно жена Нигеля? – спросил Никос, с удивлением садясь на легкий стул напротив Лиз. – Или я сплю? – Он выглядел так комично, что она рассмеялась.

– Да, я жена Нигеля. Мы поженились почти неделю назад.

– Но… но…

Спирос вновь уставился на нее, и Лиз, раскрыв книгу, положила ее себе на колени.

– Нигель женился! Он же никогда не женится… то есть я имею в виду… Вы уверены в этом? – спросил он весьма подозрительно.

– Думаете, Никос врет?

– Нет… но… я все еще не могу в это поверить! То есть я хотел спросить, кто вы. Вы с Нигелем давно знаете друг друга? И где вы встретились? До этой поездки он не был в Англии много лет.

Лиз заколебалась. Как много собирался Нигель сообщить своим родственникам?

– Мы с Нигелем не так давно знаем друг друга… – начала Лиз, но, к счастью, Спирос оборвал ее, вдруг осознав, как невежлив и неучтив, чего, как грек, он не мог себе позволить.

– Простите, я ужасно виноват, я не поздоровался с вами и даже не спросил вашего имени. Я, как вы уже слышали, Спирос, Спирос Лоукья.

– Очень приятно, – улыбнулась Лиз. – Меня зовут Элизабет. Но можно Лиз.

– Лиз… – Он задумался. – Мне нравится. Лиз, добро пожаловать в Кастри!

– Спасибо. – Лиз снова улыбнулась, разглядывая темные волосы и глаза Спироса, пухлый рот и типичные для греков высокие скулы. – Какие напитки вам предложить?

Она еще не могла хлопать в ладоши, чтобы звать Никоса, и, так как у нее не было желания вставать, просто огляделась вокруг в надежде, что тот где-нибудь поблизости.

– Лимонад или что-нибудь в этом роде.

– Я буду то же самое. Я не вижу Никоса. Будьте добры, пойдите в дом и скажите ему об этом.

Спирос недоуменно посмотрел на нее и хлопнул в ладоши. Никос сразу появился, а затем принес маленький столик и напитки.

– Пожалуйста, попроси Марию найти мою шаль, – сказала Лиз.

– Конечно, миссис Лиз, – ответил Никос и исчез.

– А теперь, – Спирос поднял бокал, – как насчет того, чтобы удовлетворить любопытство вашего кузена и рассказать ему о себе?

Смирившись с фактом женитьбы Нигеля, Спирос более не выказывал удивления и добавил, прежде чем она начала говорить:

– Я никогда не думал, что Нигель может так влюбиться… я имею в виду так стремительно, но, глядя на вас, Лиз, я понимаю, что у него не было выбора!

Лиз восприняла это без улыбки. Она никогда не нуждалась в лести и не ценила ее. Ее не волновало мнение мужчин о ней. Более того, она бы предпочла, чтобы те держали свои мнения при себе, как бы они ни были льстивы.

Тем не менее Лиз дружелюбно рассказала Спиросу о бурных ухаживаниях Нигеля и о том, что они поженились в спешке, ибо у Нигеля были дела, а приезжать в Англию еще раз ему было некогда. Лиз прервалась, чтобы взять у Марии шаль, и закуталась в нее. Прикрыв плечи, она почувствовала себя более раскованно.

– Да, – кивнул Спирос, – это, конечно, романтично. – Он сделал маленькую паузу и добавил: – А вы не встречались … э… с девушкой по имени Грета?

Лиз не могла не улыбнуться:

– В общем-то, встречалась.

Она рассказала Спиросу о визите Греты, и от того, как изменилось выражение его лица, ей стало еще веселее.

– Здесь будут неприятности, – заявил он, когда Лиз закончила. – Грета – очень решительная девушка.

Она, конечно, ожидала, что их отношения выльются во что-то постоянное, но она уже довольно давно живет в Греции, и могла бы знать, что греки не женятся на подругах, с которыми спят… – Он тут же запнулся, покраснел и так засмущался, что у Лиз вырвался легкий смех.