Текст книги "Помни, что ты смертный"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Остин пожал плечами.

– Если говорить о других сомнительных вещах, то, как я понимаю, от жареного нынче принято избавляться на толкучках, где торгуют прямо из багажников. Подделки с фирменными этикетками, пиратское видео и краденое… Но только не у нас.

– У нас у самих крадут, – робко вставила Салли.

– Правда, – горько подтвердил Остин. – У нас чаще крадут, чем несут краденое на продажу!

– Во время последнего предварительного показа пара книг пропала, – пробормотала Салли.

Остин огляделся, будто надеялся со своего места увидеть пропавшие книги.

– Они были в ящике с разрозненными томами. Мы их разделили на несколько лотов. Большинство дешевых, зачитанных. А пропала пара томов Диккенса, викторианское издание, в хорошем состоянии, хотя не особо ценное. Некоторые охотятся за кожаными переплетами. Потом отдирают, отделывают домашние бары и тумбы для телевизора. Вид жуткий. – Он передернулся. – Так или иначе, за все те книги, вместе взятые, больше сорока фунтов не выручишь. Фактически, насколько помню, зачитанные остались нераспроданными. – Остин сунул платок на место. – Гм… Мередит… не хотите ли чаю, кофе?

Нерешительный тон мог означать лишь то, что он предпочел бы услышать отказ. Она чему-то помешала.

– Нет, спасибо. Надо по магазинам пройтись. Я просто зашла спросить Салли, не согласится ли вместе перекусить.

– Поедем на ланч в Касл-Дарси! – быстро предложила Салли. – Освобожусь после двенадцати. Встретимся здесь.

Пирс шел по коридорам редакции «Бамфорд газетт». Она располагалась в старой постройке с низкими потолками и притолоками, с тесными комнатками, где кипела бурная деятельность, как в улье. Прошло время, прежде чем удалось привлечь безраздельное внимание редактора Мо Колдервелл.

– А, сержант Пирс, – узнала она его наконец.

Пирс прокашлялся и небрежным тоном объявил о своем повышении.

– Значит, в большой свет вышли, – заключила Мо. – Напечатаем. Новость местного значения. А живете по-прежнему тут? Джефф! Принеси нам кофе, пожалуйста.

Слабое бурчание на дальнем плане означало, что Джефф висит на телефоне, пускай сами нальют себе чертов кофе.

– У него запарка, – безмятежно пояснила Мо. – Охотится за подписчиками. – Она развернулась в кресле, вытянула ноги в спортивных ботинках. – Ну, поехали дальше.

Пирс признался, что живет по-прежнему здесь.

– Интересы, хобби? – Редакторша царапала в блокноте иероглифы.

– В гольф немножечко начал играть, – самодовольно похвастался Пирс. – М-м-м… у нас новый сад…

– Отправим фоторепортера щелкнуть вас с женой. Паблисити для полиции. Жизненные факты интересуют читателей. На нынешней неделе как раз не хватает материала. Рада, что заскочили.

– Я не для интервью пришел, – поспешно сказал Пирс, ужаснувшись, что его заподозрили в склонности к саморекламе. – Информацию надо проверить. Насчет демонстрации защитников животных возле здешней птицефермы. С полгода назад.

– Летом? – Мо прищурилась. – Помню. Стойте. – Она застучала по клавиатуре, глядя на монитор, пробормотала: – Июль… – и вскочила. – Пошли!

Привела его в заднюю комнатку, заваленную и заставленную всякой всячиной, указала на толстую папку на полке:

– Июль! Годится? Крикните, когда закончите. – И исчезла.

Пирс быстро отыскал статью, еще быстрей прочитал. Хотя в тексте содержалась только основная информация, ее сопровождал ценный снимок. Он вгляделся с удовлетворенным вздохом, вытащил блокнот, переписал любезно указанные фамилии организаторов. Они, предположительно, не возражали ни против снимка, ни против перечисления, выстроившись перед камерой, улыбаясь, весело размахивая плакатами. Тристан Гудхазбенд крайний слева. Его мать, Ивонна, в центре, организует отряд. Единственным, чье лицо было скрыто, оказался участник, изображающий курицу. Он – или она – значится просто как «птица». Пустая куриная голова прикреплена к туловищу из пенопласта, внутри которого, как можно догадаться, скрывается человек. Цель заключалась в придании птице гигантских размеров. Практически уткнувшись в снимок носом, Пирс сумел разглядеть в выпуклой груди щелку, из которой анонимно смотрели глаза. Когда сомневаешься, смотри на ноги, особенно на лодыжки, напомнил он себе. И опять потерпел поражение. Бесформенные ноги в мятых шерстяных гамашах не позволили идентифицировать пол.

Тем не менее, весьма довольный, он пошел искать Мо.

– Можно получить отпечаток?

– Конечно. Сходите к фотографу.

Пирс воспользовался возможностью забежать домой. Они с Тессой жили в новом доме – для них новом. Повышение по службе и переход Тессы на другую работу, где больше платят, позволяли улучшить жилищное положение, как говорится на современном жаргоне. Иными словами, перебраться в жилье чуть побольше прежней крохотной квартирки. Сначала они подумывали об одном из домов в строящемся квартале на окраине города, но Тесса указала, что квартиры там маленькие, улучшения практически не будет.

В то же время продавалась вилла смежная с соседней, выстроенная на рубеже веков. Естественно, запущенная. Надо все перекрашивать, переделывать, устанавливать современную отопительную систему. В ней были две большие общие комнаты, достойная кухня, приличные спальни, на участке сбоку от дома достаточно места поставить машину (Дэйв предпочел бы гараж, да не все сразу), имелся даже сад. По словам агента по продаже недвижимости, зорким глазом оценившего молодую симпатичную пару, вилла представляла собой настоящий «семейный дом». Ну, сказала Тесса, это тоже надо обдумать. Не то чтоб они собирались сейчас же заводить детей – через год-другой. Тогда пригодится сад, да и начальная школа близко.

Поэтому они совершили покупку. Потом принялись за работу. Сразу выяснилось, что потребуется гораздо больше, чем они по наивности воображали. С самого начала стало понятно, что еще до вселения необходимо полностью переоборудовать кухню и ванную, но работы застопорились, когда иссякли небольшие оставшиеся деньги. Поэтому они все теперь делают собственными дешевыми руками. Тесса проводит недельный отпуск на приставной лестнице с кистью. Дэйв чувствует себя виноватым. Отсюда стремление навестить ее и осведомиться, все ли в порядке.

Он принес неожиданное известие, что скоро прибудет местная пресса, чтобы заснять их на новом месте.

– Что? – вскричала Тесса, чуть не свалившись с перекладины. – Надеюсь, не сегодня? Я даже новые шторы еще не повесила!

Щенок, уже взволнованный появлением хозяина, заразился тревогой и принялся бегать кругами в опасной близости от банок с краской, ведер с мыльной водой, емкостей со спиртом и прочими компонентами, необходимыми для покраски.

– Не знаю, милая, – признался Дэйв. – Думаю, довольно скоро, раз репортаж должен выйти в следующем номере.

– Все увидят! – взвыла жена вместе с окончательно одуревшим щенком. – Все знакомые!.. – Она спрыгнула с лестницы, бросилась в спальню, глянула в зеркало. – А волосы! Ужас…

Потом лихорадочно принялась убирать краски, лестницу, готовясь отмывать каждый уголок.

– И не задерживайся допоздна, Дэйв. Ты мне нужен, чтоб мебель передвинуть!

Пирс отправился обратно в управление, сожалея, что не послал на задание сержанта Прескотта.

Не обязательно было ехать через Спринг-Фарм, хотя Дэйв почему-то поехал. Как не было необходимости вновь навещать Майкла Вилана. Он уже высказал шефу мнение, что его можно вычеркнуть из списка подозреваемых, по крайней мере по делу о взрывном пакете. Но он не мог вычеркнуть из памяти бледное лицо, костлявую фигуру, а потому решил, что не будет никакого вреда, если заглянуть, посмотреть, как он там. В принципе никогда не угадаешь.

Пирс остановился перед самым домом, вышел из машины, хлопнул дверцей, стук раскатился по пустырю. Гонявшие мячик мальчишки остановились, зашептались между собой. Один бросился бежать – несомненно, предупреждать родителей.

Не хотелось оставлять без присмотра машину, но ее хотя бы из окна будет видно. Он вошел в знакомый вонючий подъезд, нажал кнопку звонка. Никто не ответил. Еще позвонил – ничего.

Ясно, Вилана нет. Пирс не собирался ждать и тем более бросать машину. Мальчишки караулят добычу. За секунду снимут стеклоочистители и все прочее, что можно снять. Он вышел и уже приготовился сесть за руль, когда краем глаза заметил, что грязная занавеска дрогнула.

– Вилан! – крикнул Дэйв.

Занавеска заколыхалась. Он подошел к окну, постучал. Через секунду тюль откинулся, появилось небритое, нервно дергавшееся лицо. Вилан слегка приоткрыл створку:

– Что нужно?

– Инспектор Пирс, помните?

– Угу… – Вилан облизал губы. Язва не зажила. – Помню. Я сказал, ничем помочь не могу.

– Можно зайти, поговорить?

– Сейчас неудобно.

Явственно слышно, что в комнате у него за спиной кто-то ходит.

Инспектор полиции насторожился. Возможно, он помешал чему-то противозаконному. Скажем, сбыту наркотиков. Если так, то надо запрашивать помощь по радио. С другой стороны, пока дождешься, вещественные доказательства испарятся.

– Откройте, впустите меня! – приказал Пирс и пошел обратно к парадному. Формально для входа без приглашения требуется ордер, хотя вряд ли Вилан станет жаловаться. Вдобавок можно более или менее обоснованно сослаться на возникшие подозрения в нарушении закона.

Вилан медленно и с неохотой отворил дверь. Вид у него был столь же нездоровый, как в прошлый раз, если не хуже.

Пирс быстро протиснулся мимо него и направился к грязной кухне. Вилан с гостем пили пиво. Две банки стояли на столе рядом с пепельницей с окурками и пластиковой упаковкой для готовых блюд. Похоже, из-под жареной картошки. Некрасивые красные потеки – предположительно, томатный соус. Сидевший за столом парень поднялся. Дэйв сразу его узнал. Не потому, что когда-то встречался, а потому, что совсем недавно видел это лицо на газетном снимке.

– Мистер Гудхазбенд, как я полагаю? – вежливо уточнил он.

– Коп, – ядовито бросил Тристан, – да вдобавок еще юморист. – Он воинственно уставился на полицейского. – Чего вы хотите? Откуда меня знаете, черт побери?

Пирс опешил от злобного тона. Тем более что Маркби описывал Тристана Гудхазбенда как исключительно слабую и ничтожную личность. Он решил его игнорировать и обратился к хозяину:

– Нельзя ли поговорить наедине, мистер Вилан?

Тот не успел ответить, вместо него заговорил Тристан:

– Ему вам сказать нечего. И вы не имеете никакого права врываться сюда и давить на него. Оставьте бедного парня в покое!

– Не знаю… – шепнул Вилан.

– Всего пять минут.

– У вас могут быть неприятности. Вы насильно вломились. – Тристан рванулся вперед, стул опрокинулся, со стуком упал на грязный пол. – Майк свое отсидел, теперь сам распоряжается собственной жизнью.

– Мистер Гудхазбенд, – сказал Пирс, начиная закипать, – прекратите перебивать меня.

– Нет. Если вы что-то имеете против Майка, выкладывайте. Если нет, убирайтесь. У нас не полицейское государство!

– Вы препятствуете следствию! – рявкнул Пирс.

– Какому? – высокомерно уточнил Тристан.

– Мистер Вилан, – продолжал Пирс, – лучше будет проехать в участок. Не беспокойтесь. Просто там можно спокойно побеседовать.

– Ты не обязан с ним ехать, Майк, – указал Тристан и оглянулся на Пирса. – Он имеет полное право пригласить к себе друга, если пожелает. Заинтересованного в его благополучии. Если он хочет, чтобы я здесь остался, останусь. Хочешь, чтоб я остался, Майк?

Несчастный Вилан только захрипел.

– При необходимости я вправе забрать любого, – отчеканил Пирс, – и задержать на двадцать четыре часа. – Слово «любого» было подчеркнуто угрожающим взглядом.

– А я так быстро вызову сюда адвоката, – парировал Тристан, – что вы магнитофонную пленку перемотать не успеете. Только вы ведь пришли не за тем, чтоб кого-то забрать. В мутной воде рыбку ловите, правда?

Пирс покраснел, Тристан удовлетворенно кивнул.

– Так я и думал. Слушай, Майк, вообще ничего ему не говори! Если он тебя заберет, я пришлю адвоката. Тогда, и только тогда, в присутствии твоего законного представителя, инспектор может о чем-либо спрашивать. Запомни, ты требуешь адвоката! Все, что он вынудит тебя здесь сказать без него, не будет иметь силы. По закону о полиции и показаниям по уголовным делам.

– Вижу, вы изучали законы, – окрысился Пирс.

– Сердитесь, инспектор? – Тристан изобразил дьявольскую ухмылку. – Вот так-то! Не нравится, когда кто-то вам тычет пальцем в закон?

– Мистер Вилан не задержан, – сказал Пирс тяжело дыша, – и не арестован. Мой визит абсолютно неофициальный. Он не в полицейском участке, а в собственном доме. Ничего не записывается. Адвокат не требуется, равно как обсуждение приемлемых и неприемлемых показаний.

– Вот именно, он в собственном доме, – кивнул Тристан. – А я его гость, лично им приглашенный. Чего нельзя сказать о вас.

– Часто здесь гостите? – осведомился Пирс у него, так как с Виланом говорить было бесполезно.

– А что? Вам до меня дела нет. Я Майку поесть принес. – Тристан кивнул на пустую коробку. – Он не совсем здоров. Не может по магазинам ходить, правда, Майк?

– Гриппом болел, – хрипло пробормотал Вилан. – Никак не пройдет. Хотя уже лучше. – Он стыдливо покосился на Пирса, смущенный яростным выступлением Гудхазбенда в защиту его интересов.

– И вы ходите вместо него? – Пришел черед Дэйва иронизировать. – Четыре банки пива и картошка в упаковке? По-моему, он на этом долго не протянет.

Тристан триумфально улыбнулся, шагнул к грязному холодильнику, открыл дверцу. Внутри видны пачки соевого молока; упаковка из фольги, видимо с ореховым рулетом; сквозь прозрачные ящики глухо просвечивают красные, зеленые и оранжевые цвета разнообразных овощей.

Вегетарианская еда, понял Пирс. Сестра Тессы была помешана на вегетарианстве. Сплошные орехи, чечевица и тофу. <sup>[9]9
  Тофу – соевый творог.


[Закрыть]</sup> К счастью, долго это не продлилось. Хотя отказ Вилана от животных жиров в любом виде логичен.

Нечеловеческими усилиями удалось не разразиться проклятиями.

– Я к вам в другой раз зайду, мистер Вилан. И с вами, мистер Гудхазбенд, – он испепелил его взглядом, – мы наверняка еще встретимся.

– Буду ждать с нетерпением, инспектор!

Тристан небрежным взмахом руки захлопнул холодильник.

Машина остановилась перед коттеджем, и Салли заглушила мотор.

– Вряд ли Лайам приготовил ланч, поэтому нам придется чуть-чуть обождать. У меня не было времени позаботиться о еде перед отъездом. Рано отправилась на работу, в самом начале девятого.

– Честное признание, – кивнула Мередит. – В городе можно было поесть.

– Ничего страшного, никаких хлопот. А вот и Лайам!

Лайам услышал подъехавший автомобиль, открыл дверь, вышел, посмотрел, бросился к воротам, поздоровался вполне дружелюбно:

– Привет, Мередит.

– Привет, – ответила она. – Все в порядке?

Лайам пожал плечами:

– Насколько можно ожидать. По крайней мере, в почте никаких подлых писем. Не знал, что вы вместе приедете.

– Сейчас поесть соберу. Ты ведь еще не обедал? – уточнила Салли.

Он покачал головой:

– Нет. Над книгой работал. Вроде стало чуть лучше.

Вот в чем причина редкого хорошего настроения, поняла Мередит. Лайам взглянул на нее:

– Я вас на минуту оставлю. Пойду проверю, что у меня нынче утром на диске.

– А я проверю, что у меня в холодильнике, – подхватила Салли. – Слушай, Мередит, может, пока в амбар заглянешь? – Она кивнула на амбар, превращенный в гараж. – Там оставшиеся вещи тети Эмили. Остин должен приехать, оценить, да ему все как-то не по пути. Напомню и выставлю на очередные торги. А тем временем вдруг тебе что-нибудь пригодится. Если что понравится, бери, пожалуйста.

Она открыла амбарную дверь, и они вошли.

Глаза не сразу привыкли к слабому свету. Алан верно описал просторное помещение, более чем достаточное для двух автомобилей Касвеллов. Об амбарном прошлом свидетельствуют стены из неотесанного камня. На потолке перекрещены прочные грубые деревянные балки. В кладке дальней стены небольшие отверстия, где крепились средневековые строительные леса, которые мастера разобрали, закончив работу. Спереди у дверей стоит машина Лайама. За ней громоздится разнообразная мебель всех видов, покрытая пылью, но в хорошем состоянии.

– Жалко, нет кухонного стола, – вздохнула Салли. – Главным образом стулья, кресла, буфеты, пара шифоньеров и далее в том же роде. Старомодные, вряд ли сейчас кому-то по вкусу. Впрочем, посмотри как следует, вдруг что-то увидишь. Можешь покопаться. Когда закончишь, во дворе встретимся.

– Хорошо.

Всегда интересно рыться в кучах хлама, воображая себя искателем сокровищ. Фактически дома нет места для новой мебели. Но шанс отыскать, например, набор хороших дубовых стульев для столовой нельзя так легко упускать. Или вот этот очаровательный угловой буфетик. Пожалуй, можно втиснуть. Мередит вообразила буфет, гордо высящийся в гостиной. Отодвинула другие вещи, подошла, открыла дверцы, заглянула внутрь.

Наклонившись и наполовину сунув голову в буфет, вдруг почуяла, что она не одна. Сначала услышала дыхание, странное, сиплое. Потом заскрипела мебель, застучали шаги, и, пока она старалась вылезти и оглянуться, грянул удар.

Болезненный и оскорбительный пинок в зад швырнул ее вперед, она ударилась головой о дверцу, вскрикнула, развернулась лицом к нападавшему.

Это был козел. Крупная коричневая скотина с загнутыми рогами и с выражением неприкрытого ликования на косматой морде. Он наклонил голову, боднул воздух, как бы наглядно демонстрируя только что проделанный фокус и спрашивая: разве я не умный?

– Ты подлое чудовище, – объявила Мередит, растирая поясницу.

Козел шагнул вперед, вытянул шею, принюхался.

– Не смей! – пригрозила она.

Впрочем, понятно: это не злоба, не скверный характер, а просто игривость. Он не смог устоять, войдя в открытую дверь и увидев перед собой соблазнительную мишень.

– Должно быть, ты Джаспер. – Пролез сквозь изгородь со двора Бодикота, ни Салли, ни Лайам вторжения пока не заметили. Когда заметят, будет скандал, по крайней мере со стороны Лайама. – Ну-ка, пошли домой. – Мередит схватила козла за кожаный ошейник. – Слушайся и веди себя тихо!

Видно, Джаспер принял это за новую игру и дружелюбно потрусил рядом мимо коттеджа к заднему саду в обход кухни. Ни Лайама, ни Салли не видно, но слышно, как течет вода из крана и дребезжит крышка чайника.

– Мме-е-е! – неожиданно заблеял козел.

– Ш-ш-ш! – приказала Мередит.

Он поднял на нее беззаботные бело-голубые глаза с вертикальными щелочками зрачков. Кроме козлиных ног и бороды, есть в нем что-то от сатира – нечестивое выражение, благодаря которому никому не известно, что у него на уме. Вдобавок он далеко не слабый. Удивительно будет, если по возвращении Салли не догадается, с кем общалась гостья.

Дыру, в которую пролез Джаспер, прикрывала спинка от старой латунной кровати. Как известно, такие вещи имеют свою цену, а Бодикот ее использует в чисто практических целях. К несчастью, спинка повалена, лежит на земле на его участке. Козел спокойно перешагнул через нее. Других животных не видно, но из длинного сарая в дальнем конце звучит громкая жалобная литания. Видимо, они там. Дверца распахнута, а козы почему-то не выходят. Никаких признаков хозяина.

Мередит заинтересовалась. Выпустила Джаспера на его территорию, он поскакал прочь. Она с некоторым усилием подняла спинку, водрузила на место, потом направилась на кухню.

Дверь открыта. Никого нет, никаких следов жизнедеятельности. Она окликнула старика, но не получила ответа.

Должно быть, он в сарае. Мередит направилась туда. Джаспер, завидев ее, подбежал и составил компанию, очевидно признав подругой.

Открывавшаяся наружу дверца сарая со скрипом качалась на петлях под ветром, изнутри шел сильный запах козьего стада. Козы горестно блеяли. Мередит забеспокоилась.

– Мистер Бодикот!..

Джаспер протопал вперед, обогнул качавшуюся дверцу, наклонился, принюхался к чему-то лежащему на земле. Снова громко заблеял, отпрыгнул, взбрыкнул копытами и заскакал вокруг.

Тут Мередит разглядела ногу. Вернее, крепкий грязный старомодный ботинок с подбитой гвоздями подошвой. Он был чуть виден под скрипевшей дверью, торчащий из грубой вельветовой штанины и вывернутый вбок. Она подскочила, оттолкнув прыгавшего на нее Джаспера.

Бодикот лежал на утоптанной земле лицом вниз, головой к сараю, ногами к коттеджу. На нем была плотная темная куртка. Кепка свалилась. Лицо повернуто к Мередит, под головой камень немалых размеров. На выщербленной поверхности что-то темное, липкое. Оставшийся на виду глаз открыт, выпучен. Щека ввалилась внутрь, напоминая скомканный кусок пергамента. Рот широко открыт в жутком зевке, оттуда торчат длинные желтые зубы, как у грызуна. Одна рука выброшена вперед, растопыренные пальцы застыли в смертном окоченении, которое начинается с глазных век и челюстных мышц. Он как бы потянулся к чему-то, чего ему уже никогда не схватить.

Козы, чуя человека, возмущенно взревели. Наверно, их надо доить. Джаспер стоял рядом, внимательно глядя на Мередит. Видя, что она не шевелится, застыв в ужасе, начал терять терпение, шагнул вперед, нюхая распростертое тело хозяина.

Мередит очнулась, поймала его за ошейник, оттащила в сторону.

– Не сейчас, старина, – вымолвила она. – Сейчас он не может с тобой поиграть. Он умер, Джаспер.