Текст книги "Помни, что ты смертный"
Автор книги: Энн Грэнджер
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Глава 15
– Звонил ваш муж, миссис Касвелл! – Сестра стояла у двери палаты, деловитая и энергичная. – Сказал, если желаете, он заедет за вами и отвезет домой.
– Сейчас? – удивилась Салли.
Она вышла из ванной, кутаясь в халат. В больничном коридоре не холодно, но она не привыкла стоять у всех на виду в ночной рубашке и тапочках, хотя рядом, как ни в чем не бывало, ходят люди в такой неформальной одежде.
– Доктор Чан говорит, вас вполне можно выписать. Как себя чувствуете? Что-нибудь съели за завтраком? – заботливо расспрашивала сестра, словно нянька.
– Кашу с молоком, – соврала Салли.
Ей приносили тарелку на подносе, но она незаметно вывалила содержимое в пакет и сунула в сумку, чтобы при случае выбросить. Тошнит при одном помышлении о еде.
Мимо провезли пожилую женщину в кресле-каталке. В Салли заговорила совесть.
– Пожалуй, в самом деле поеду домой. Вы все очень добры и внимательны, но вам наверняка нужны свободные места.
– Правда, – призналась сестра. – Не пейте больше травяные чаи! По крайней мере, в ближайшее время. Я советую молоко или воду, пока организм полностью не восстановится. И вообще не пользуйтесь травяными составами, которые приготовил не специалист или не вы сами, точно зная, что они безвредны. Не стоит принимать подарки, не зная, что внутри их.
– Не волнуйтесь, – ответила Салли. – Я хорошо усвоила урок.
Интересно, знает ли сестра про бомбу в посылке, уловила ли невольную иронию в последней фразе?
По правде сказать, не жалко покидать больницу. Неприятное место. Плохо спится, хочется домой. Лайам прибыл в десять с небольшим. В Касл-Дарси ехали в молчании. Салли боялась, как бы он не начал читать нотации насчет Бодикота, но Лайам старательно избегал этой темы. Видно, то ли доктор Чан, то ли медсестра посоветовали не расстраивать свою пациентку.
Потепление пробудило всякую живность и выманило под открытое небо. На обочинах дикие кролики щипали сухую траву и пожухлые листья кустов в живой изгороди, не обращая внимания на проезжающую машину. Птицы слетали с голых веток и прыгали по земле, отыскивая спрятанное среди корней лакомство. Коровы и лошади вернулись на поля. Среди лошадей две очень красивые, которых Салли видела раньше. Она вспомнила о Черном красавчике и обреченной Рыжей из знаменитой книги Анны Сьюэлл. [13]13
Сьюэлл Анна (1820–1878) – английская писательница, автор единственного опубликованного произведения «Черный красавчик», посвященного истории одной лошади.
[Закрыть]
Молчание было тягостным. Салли, вытащив из сумки зеркальце, с отвращением всматривалась в свое бледное натянутое лицо. Лайам, наблюдая за ней, попытался облегчить атмосферу.
– Чудный день. Трудно подумать, что скоро Рождество.
– Разве я могу думать о Рождестве? – огрызнулась она, сунув зеркало обратно. – Вообще ни о чем не могу. Жизнь – сплошной кошмар.
– Ты еще не оправилась. Дома сразу же ляжешь в постель. Потом я тебе ланч приготовлю.
Новый заботливый Лайам хуже прежнего, ворчливого, придирчивого.
– Спасибо, не хочу. Вряд ли еще когда-нибудь буду есть. Не обязательно сидеть со мной дома. Сама справлюсь. Лучше вернись в Оксфорд, работай.
Он хотел поспорить, но, глядя на застывший профиль жены, передумал.
– Как хочешь.
«Как я хочу? – думала Салли. – Когда я вообще получала и делала то, что хочу?» Ей внушили веру, что нельзя быть эгоисткой. Что надо подчиняться желаниям окружающих. Только не подготовили к их эгоизму. Хотя несправедливо и глупо винить воспитателей. Давно надо было понять недостатки такого подхода, научиться отстаивать свою позицию. Неужели уже слишком поздно?
Подъехали к окраине деревни. Лайам повернул, неожиданно вскрикнул, чертыхнулся, ударил по тормозам. Автомобиль с визгом замер на месте. Салли швырнуло вперед, ее спас ремень безопасности и вытянутые руки, вцепившиеся в приборную доску.
– Смотри! – Он крепко стискивал руль. – Что еще за чертовщина?
Дорогу впереди заполонила разношерстная толпа. Возглавляла ее Ивонна Гудхазбенд в слаксах, плотной накидке и мягкой фетровой шляпе. Через накидку тянулась широкая лента, как у «королевы красоты», с надписью «Организатор».
Ивонна собрала многочисленных последователей, среди которых были жители деревни и еще столько же явно чужих, главным образом неряшливая молодежь. Пришли несколько молоденьких мамаш с обалдевшими отпрысками в креслицах-колясках. Был там и Тристан, державший с одной стороны полотнище с надписью «Одна птица на воле лучше двух в клетке». С другого конца им размахивал похожий на покойника мужчина с длинными волосами.
И всех затмевала курица с крупным круглым ярко-желтым телом из пенопласта. Круглая голова меньших размеров неуверенно колыхалась над большим желтым шаром. Снизу торчали ноги в сморщенных желтых гамашах и теннисных туфлях, выкрашенных желтой краской. Из отверстий в большом шаре высовывались руки в желтых вязаных рукавах и перчатках, они игриво и приветственно махали остановившейся машине. В верхней части туловища была узкая прорезь, через которую находившийся внутри человек мог смотреть.
– Все с ума посходили! – выдохнул Лайам.
– Ничего подобного, – вспомнила Салли. – Это марш протеста к птицефабрике. Мне Ивонна рассказывала.
Словно услышав эту реплику, миссис Гудхазбенд подошла к автомобилю, сверкнула улыбкой в ветровое окно.
– Доброе утро! – прогудела она.
Салли опустила стекло. Ивонна наклонилась и заговорила потише:
– Рада снова вас видеть, моя дорогая. Кажется, вам не везет в последнее время. Надеюсь, полностью оправились. Ах, доктор Касвелл, здравствуйте! Наконец-то мы встретились. Как Стэнли и Ливингстон, [14]14
В 1871 г. журналист Генри Стэнли отыскал пропавшую в Африке экспедицию шотландского миссионера Дэвида Ливингстона.
[Закрыть] правда?
– Нет, – оборвал ее Лайам.
Ивонна не дрогнула.
– Нам с вами надо побеседовать.
– Нет, – повторил он.
– В любое удобное время, как я вашей жене говорила!
– Слушайте, – сказал Лайам, наклонившись к окну через Салли, – вы дорогу перекрыли. Это противозаконно.
– Нас сопровождает полиция! – Ивонна указала на белый патрульный автомобиль с двумя молодыми веселыми полицейскими, без особого успеха старавшимися продемонстрировать серьезность закона.
– Типично! – буркнул Лайам похоронным тоном. – Сообщи полиции, что тебя взорвали и отравили, ей неинтересно. Отправь на марш к птицефабрике чокнутых женщин и немытых подонков, она бросит все силы. Не подумайте, не на охрану домовладельца – на защиту маньяков!
– Не груби, – сердито одернула его Салли. – Полиция в любом случае смотрит, чтобы демонстранты не перегораживали дорогу и не нарушали порядок на фабрике. Правда, Ивонна?
– Истинная правда, моя дорогая.
– Но дорога перегорожена! – рявкнул Лайам. – А идиоты-копы сидят в машине и скалятся!
– Не волнуйтесь, доктор Касвелл, – подбодрила его Ивонна. – Все будет хорошо! Мы сейчас отправляемся.
– Слава богу! – воскликнул он.
Ивонна вернулась на свое место во главе колонны. Участники беспорядочно выстроились позади нее, более или менее придерживаясь обочины. Опущенный лозунг подняли. Ивонна со светом истинной веры в глазах высоко вскинула руку, указывая вдаль за поля, вроде центральной фигуры на картине Делакруа «Свобода на баррикадах».
– Фургоны вперед! – вскричала она.
– Что?! – переспросил Лайам. – Только не говорите, будто эта женщина окончательно не слетела с катушек!
Несмотря на героический жест предводительницы, процессия все же направилась по дороге, а не через поля.
Когда колонна проплывала мимо, Тристан, вцепившийся в полотнище, бросил на сидевших в машине такой злобный взгляд, что Салли сжалась. Полицейский автомобиль тащился в хвосте, молодые констебли не скрывали веселья.
На подъездной дорожке у коттеджа Салли увидела собственную машину. Совсем про нее забыла. Войдя в дом, с облегчением села. Ноги подкашивались от слабости. Лайам настойчиво предлагал поесть, выпить чего-то горячего или холодного, все, что только мог придумать, и огорченно бормотал, выслушивая отказ за отказом. Она вдруг поняла, что они поменялись ролями. Если раньше ей приходилось суетиться, заботиться и опекать фыркавшего и огрызавшегося мужа, теперь он топчется возле нее, а она все сильней и сильней раздражается.
Салли впервые задумалась, может, она его не опекала, а допекала? Больше того, она осознала, что Лайам, похоже, испуган. В конце концов, если подумать, она чуть не умерла. Неужели высказанное им намерение пожить без нее, перебравшись в лабораторию, неожиданно поразило его, обернувшись ужасной реальностью? Или он ее все-таки любит?..
Смягчившись, она сказала:
– Честно, Лайам, я очень тебе благодарна. Но сейчас мне действительно ничего не надо. Я устала. Плохо спалось на больничной койке. Пойду наверх, лягу. Правда, можешь вернуться в Оксфорд или у себя в кабинете работай.
– Все бумаги остались в лаборатории. – Лайам слегка успокоился. – Хорошо, что ты решила поспать. Я скоро вернусь, к четырем постараюсь, идет?
Она заверила, что все будет в порядке. Он все-таки дождался, пока она поднялась в спальню, разделась и легла. Наконец машина отъехала.
В коттедже воцарился мир и покой. Салли вздохнула, откинулась на подушки. И погрузилась в сон.
Около двух констебль Баррет связался с бамфордским участком из патрульной машины, припаркованной на тропинке за Касл-Дарси.
– Сержант? Это Баррет. – Он умолк и фыркнул. – Прошу прощения, лягушка в горле застряла. Демонстрация кончилась, разошлась по домам. Без проблем. То есть… – Он снова фыркнул, сдерживая смех. – У нас заявление о краже.
Голос в трубке вопросительно захрипел.
– Нет, сэр, не на птицефабрике. Они вообще на территорию не заходили. Нет, о краже заявила участница демонстрации. Миссис Берил Линнакот из деревни. Участвовала в марше, переодетая… э-э-э… м-м-м… – Баррет не сдержался, разразился хохотом, извинился: – Прошу прощения, сержант. Только жутко смешно. Она была наряжена курицей. В костюме из пенопласта, понимаете, сэр? Ну, на марше стало жарко, погода нынче теплая, поэтому, когда дошли до фабрики, она решила сбросить костюм и… и… – Не в силах продолжать, Баррет сунул трубку сидевшему рядом констеблю Макинтайру. – Давай дальше, Мак, я больше не могу…
И покатился со смеху.
Макинтайр воззвал к своей кальвинистской самодисциплине.
– Алло, сержант!.. Гэри тут закашлялся, в горле першит. – Он шепнул в сторону: – Заткнись, ради бога!
Баррет сдавленно застонал.
– Алло, сержант, слушаете? Как сказал Гэри, миссис Линнакот начала вылезать из костюма. Что? Нет, не в одном белье, она была одета полностью. Поэтому ей и стало жарко…
Баррет взвизгнул, Макинтайр прикрыл ладонью микрофон:
– Выйди из машины, если молчать не можешь!
Голос в трубке опять захрипел, и констебль продолжил доклад:
– Сняла куриный костюм за изгородью, там оставила, собираясь забрать после демонстрации. Возле фермы топтались около часа. Она заглянула в кусты на обратном пути, а костюма нет. То есть, по-моему, ребятня утащила себе на потеху. Однако она жутко расстроилась, потому что сама его изготовила и ужасно гордилась. Потребовала, чтоб мы нашли. Что? Слушаюсь, сержант.
Макинтайр повернулся к Баррету, который немного пришел в себя:
– Вот так, Гэри, сынок. Будем искать гигантскую курицу. Не подумал, что делаешь, когда шел в полицию?
Баррет опять закатился до слез.
Салли проснулась в четверть третьего, обнаружив против всех ожиданий, что сильно проголодалась. Вылезла из постели, быстро натянула джинсы и свитер. Солнце еще светило в крохотное окно спальни под потолком, однако слабее, чем раньше. Погожий день заканчивался, небо затягивали тучи.
Спустившись на кухню, она увидела, что заваривать нечего, горшочки с травами исчезли. Сестра советовала пить молоко. Оно стоит в холодильнике, только пить его не хочется. Она откупорила бутылку воды «Эвиан».
Выбор продуктов тоже оказался невелик. Несмотря на голод, сил на готовку не хватит. Надо было позволить Лайаму остаться. Но день у него пропал бы впустую.
Салли сунула в тостер два куска хлеба, дождалась, пока выскочат, намазала тонким слоем меда и понесла в гостиную, чтобы скромно перекусить на диване. Включила телевизор, застала трехчасовые новости по второму каналу. Сюжеты были неинтересные. Что с того, если Организация Объединенных Наций не может справиться с бунтовщиками в проблемном уголке мира? Полиция тоже не может найти тех, кто причинил ей и Лайаму столько неприятностей в Касл-Дарси.
Зазвонил телефон, она встала, радуясь поводу отвлечься от телевизора. Ожидала услышать Лайама, но это была Мередит.
– Как ты там? Я звонила в больницу, с удивлением услышала, что тебя отпустили. Наверно, надо, чтоб с тобой кто-то был?
– Им требовалось место, а я оставаться совсем не хотела. Не люблю больницы. Спасибо за предложение, но Лайам скоро вернется, в четыре. Еще раз спасибо за все, что ты сделала.
Немного поболтав, она положила трубку, и почти сразу вновь раздался звонок.
– Салли, это Остин.
– Ох, привет!
Хорошо, что возникла возможность извиниться за переполох.
– Милая, о чем ты говоришь? Я даже рад, что это случилось в офисе, а не на дороге в машине! Тебе точно лучше? Лайам с тобой?
– Нет, приедет в четыре.
– Ты что, совсем одна? – ужаснулся Остин.
– Правда, все в порядке.
Простившись, Салли вернулась на диван, доела тост. Прервав сорокавосьмичасовой пост, она почувствовала зверский голод. Снова пошла на кухню, поджарила еще хлеба, открыла банку консервированных персиков. Смешная детская еда, но сойдет.
Опять телефон – на сей раз Лайам. Она и его заверила, что все хорошо: поспала, теперь ест. Он повторил, что к четырем вернется.
Кажется, все отзвонились, однако через пять минут грянул новый звонок.
– Салли, дорогая, это Ивонна. Я только что вернулась с демонстрации, выводила войска! По-моему, очень удачно. Как вы, моя милая? Совсем одна? Хотите, я приеду на велосипеде, с вами посижу? Вы наверняка устали после утренних хлопот.
Она отклонила любезное предложение.
Приятно, что о тебе беспокоятся, но утомительно. Салли выглянула в окно. Необходимо подышать свежим воздухом.
Опять звонок.
– Алло?
В трубке раздался щелчок, и больше ничего. Видно, ошиблись номером.
Странно, что она так скучает по козам. Салли подошла к изгороди, заглянула на ту сторону. Сарай и будка Джаспера кажутся скорбными, опустевшими памятками былого.
Она медленно направилась в самый дальний конец своего длинного сада. Весной надо будет заняться этим запущенным куском участка. В прошедшем году все время ушло на присмотр за пристройкой и переделкой амбара в гараж. А будущей весной здесь все следует перекопать. Ягодные кусты старые, плохо плодоносят, даже если их подстричь и привести в божеский вид. Лучше посадить новые.
Несколько минут она увлеченно планировала новый фруктовый сад, потом зашагала обратно к коттеджу. На полпути на дорожке, как бы порожденная жадным, чрезмерным аппетитом, стояла гигантская курица.
Салли испуганно вскрикнула, а потом рассмеялась. Еще кто-то, вернувшись с демонстрации, зашел ее проведать. Она пошла навстречу желтому чудовищу и крикнула:
– Привет! Меня ищете? Ивонна недавно звонила, сказала, марш прошел успешно.
Не издав ни звука, курица зашлепала к ней по дорожке. В молчаливом приближении причудливого существа было что-то пугающее – желтые руки в желтых перчатках, желтые ноги. Все желтое, кроме белых кроссовок.
В голове что-то щелкнуло, сердце болезненно ёкнуло, и хотя Салли открыла рот, ничего не вылетело из перехваченного горла.
Курица на демонстрации была в желтых теннисных туфлях. Не в белых кроссовках, а в желтых туфлях. Это абсолютно точно запомнилось.
Удалось хрипло выдавить:
– Кто вы? Что вам нужно?
Молчание. Невозможно угадать, кто внутри. Видны щель и глаза еле-еле. Недоброжелательные. А еще нож в руке в желтой перчатке.
Салли заледенела. Это невозможно. Должно быть, какой-то долгосрочный эффект цикуты. Галлюцинация. Яды, наркотики вызывают галлюцинации. Кукла чудовищная, отвратительная и в то же время потешная, как будто сошедшая со страниц комикса. Она уже так близко, что можно разглядеть грубые волокна нейлоновых перьев, слышать странный запах, в котором смешивается пот и сладость, зловонные миазмы, как из засорившейся канализации. Желтая рука поднялась, нож сверкнул на солнце. Он, по крайней мере, реальный.
На время сковавший Салли паралич прервался. Она метнулась в сторону, пригнулась, увернувшись от руки с ножом, попыталась пробежать мимо курицы.
Та развернулась и опять взмахнула ножом, на этот раз зацепив свитер. Салли рванулась, курица неуверенно заколыхалась в своем пенопласте и нейлоне. Салли на миг получила преимущество.
Проскользнула, пока курица не успела выровняться, и помчалась к коттеджу. Только бы закрыться и вызвать полицию! Больше ничего не сделаешь. Единственный сосед, Бодикот, умер.
Курица погналась за ней с удивительной скоростью. Костюм, конечно, неудобный, но не тяжелый. Преследование завершилось у кухонной двери, где чучело ее настигло. Она повернулась к нему лицом, перехватила руку с ножом. Рука сильная, а Салли слабая после цикуты. Одним рывком не заставишь бросить оружие.
По-прежнему крепко сжимая желтое запястье, Салли нырнула под сцепленные руки – свою и куриную, – как бы кружась в деревенском хороводе. Рука чучела вывернулась при этом, и, чтобы не выронить оружие, человек внутри негнущегося костюма из пенопласта согнулся и зашатался. Салли выпустила запястье и забежала курице за спину.
Желтый шар завертелся, чучело повернулось к ней передом. Малый шар головы с грубо намалеванными круглыми глазками и серповидной улыбкой болтался, кивал на свободном креплении, превращаясь в маску с безумной зловещей ухмылкой, которые надевают на Хеллоуин.
Но Салли уже уяснила: единственная выгода для нее в том, что у человека внутри пенопласта ограниченное поле зрения. Когда забегаешь ему за спину, агрессор чуть запаздывает, определяя позицию жертвы и соответственно разворачиваясь. Он наверняка устал и разгорячился в костюме. Наконец она умудрилась найти такое положение, что чучело остановилось в растерянности, не зная, куда поворачиваться. Тут Салли нанесла мощный удар.
Курица пошатнулась и опрокинулась, не имея больше возможности обрести равновесие. Нож выпал из руки в желтой перчатке.
Салли метнулась, схватила его, распрямилась. Курица позорно барахталась на земле, ища точку опоры, и все же сумела подняться. Встала на небольшом расстоянии, наблюдая, не двигаясь. Нападающий видел нож и понял, что роли переменились.
Можно было бы попробовать выяснить его личность, но на это уйдет время, и всякое может случиться. Неизвестно, нет ли поблизости сообщника. Одно точно известно – надо бежать из этой деревни.
Салли попятилась к кухонной двери, следя за безмолвной желтой куклой. Машина стоит перед домом, только без ключей. Ключи в сумке на диване. Она нашарила засов за спиной, с трудом отодвинула, втиснулась в щель, крепко хлопнула дверью, мгновенно повернула ключ.
На данный момент она спасена. Передняя и задняя двери заперты, окна закрыты. Салли побежала в гостиную, полезла в сумку, стиснула в потной руке ключи от машины. Оглянулась на окно, за которым маячило чучело. Искало вход и другое орудие.
Салли сообразила, что все еще держит нож. Перехватив его крепче, она кинулась в кабинет Лайама к телефону, набрала 999. Увидела курицу, близко, прямо за окном. Сейчас та увидит ее у телефона. На секунду они очутились лицом к лицу, разделенные только тонким стеклом.
Потом чучело исчезло, безусловно догадавшись, что скоро прибудет полиция.
Сбивчивые слова, которые Салли бормотала в трубку, имели мало смысла, но ободряющий голос на другом конце линии заверил, что помощь скоро будет.
Она разъединилась. Где курица? Надо выбирать: либо остаться здесь, либо выскочить с ключами и уехать. Где безопаснее – в доме? Можно забаррикадироваться? Ждать полицию? Может, чучело убежало?
Салли вгляделась в передние окна. Ничего. Направилась на кухню, посмотрела оттуда. В саду пусто.
Послышался легкий щелчок, потом скрип. Кровь застыла в жилах. Это невозможно. Просто невозможно!
Она оглянулась. Дверь из узкого коридора медленно отворилась. За ней стояла курица, вернее, чудовищный желтый мутант.
Враг вылез из неудобного футляра. Остались только желтые вязаные рукава и перчатки да желтая голова размером с футбольный мяч. Прорезанные в пенопласте дырки, образуя жуткую пародию на лыжную маску, позволяют видеть. На теле джинсы и свитер. Произошло то, чего боялась Салли: неизвестный воспользовался заминкой, избавился от костюма, сковывающего движения, обзавелся новым орудием. Нашел в гараже сверкающий молоток.
Он прыгнул вперед, высоко замахнулся, держа молоток обеими руками. Салли нырнула вниз, молоток врезался в дверь. В ответ она вслепую махнула ножом.
