Текст книги "Изумрудная роза (СИ)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Он выдохнул.

– Мое королевство страдает. Жути. Люди. Все под правлением короля, который хочет убить нас. Его дочь, принцесса, она… друг.

Амичия улыбнулась.

– Конечно. Друг.

Его щеки пылали.

– И алхимики прибыли ко мне и заявили, что это королевство прокляла ведьма. Они хотели, чтобы я продолжал путь, но, когда я отказал, попытались убить принцессу. Я не понимаю, почему ее, а не меня. Но я хотел узнать, что случилось в Болотце, сам. Я хотел узнать правду.

Александр посмотрел на жену.

– Из-за тебя я уже не Жуть. Ты освободила меня от меня и алхимиков.

Женщина?

Рафаэль растерялся еще сильнее.

– Ты спасла его? Так ты ведьма?

Она покачала головой.

– Нет. Я просто женщина, которая знала, как любить.

– Мы не люди.

Она снова взяла его за руку.

– Правильная женщина полюбит. Алхимики хотят убить ее, потому что хотят, чтобы ты оставался Жутью, под их властью, был очень сильным. Это они пытались сделать тут.

Рафаэль сжал ее ладонь своей рукой с когтями.

– Расскажи мне все.

ГЛАВА 32

Даниэлла прошла в комнату матери, сердце билось в горле. Что они сделали, пока ее не было?

Свет не горел. Шторы были сдвинуты так, что она не видела свою ладонь перед лицом, как и хоть что-нибудь в комнате. В воздухе знакомо пахло старым вином и плесенью. Но зловещая тишина была новым.

– Мама? – шепнула она.

Тихий шорох был ответом, показал, что кто-то еще был в комнате с ней.

Даниэлла сглотнула. Она впервые за долгое время боялась. По-настоящему. Не монстров или кошмаров, а того, что могла потерять.

– Мама? – повторила она. – Это я. Даниэлла.

Ткань зашуршала снова, а потом она услышала тихий стон.

Если ее мама смогла издать лишь этот звук, то все было хуже, чем она думала. Даниэлла прошла к окну.

Она сжала штору и потянула с такой силой, что ткань сорвалась сверху. Свет залил комнату, ослепил ее на миг. Она подняла руку, чтобы защитить глаза, глубоко вдохнула и приготовилась к тому, что ее ждало.

Даниэлла развернулась. Пыль покрывала мебель толстым слоем. Никто давно не убирал у королевы. Тарелки с гнилыми фруктами и мясом стояли горой у кровати, еда просыпалась на пол. Некоторые тарелки были пустыми, другие – облеплены мухами, которые взлетели, когда Даниэлла подошла. Их раздраженное гудение заглушало слабое дыхание ее матери.

Королева лежала под грудой одеял, только так она могла согреться. Кто знал, как долго она была тут, во тьме, в обществе только мух.

Руки Даниэллы дрожали от гнева. Она хотела сжать ими шею отца и давить, пока он не посинеет. Она хотела услышать, как он молит о пощаде, и не дать ему этого.

– Мама, – сказала она. – Что они с тобой сделали?

Ее мать повернулась к ней и открыла глаза. Ее лицо было как скелет, под кожей у губ виднелись зубы. Она зловеще напоминала лицо ее отца.

– Даниэлла, – прошептала мама. – Но ты мертва.

– Нет. Пока не мертва.

– Мне сказали, что тебя убили монстры, – ее мама вытянула руку из-под покрывал и потянулась к ней. – Ты пришла забрать меня?

Слезы обжигали ее глаза.

– Да, мама. Мы уйдем вместе.

– Уверена? – прошептала ее мама. – Я не знала, что уже мое время.

– Твое время? – а потом Даниэлла поняла, что говорила ее мать.

Королева верила, что дочь была мертва, и что Даниэлла пришла к ней перед смертью. От этой мысли ей хотелось сжаться в комок. Эта женщина укачивала ее перед сном. Она убеждала дочь, что кошмары можно одолеть.

И королева хотела умереть. Хотела, но никто ее не отпускал. Даже призрак дочери.

Слезы полились по щекам Даниэллы. Она опустилась на колени и взяла маму за руку.

– Нет, мама. Я же сказала. Я не мертва.

– Но ты у монстров, – ее мать искала в ее взгляде ответы, которые могла понять. – Твой отец сказал, что монстры напали. Они пришли на твою свадьбу, и он дал им забрать тебя у меня.

– Это не монстры, – Даниэлла склонилась ближе, пытаясь успокоить маму. – Они хотели, чтобы я была счастлива с ними. Ты знаешь отца лучше нас. Ты знаешь, что я должна была уйти отсюда.

– Монстры опасны, Даниэлла. Они напали на нас обеих.

– Потому что они знали о людях только войну. Я встретила одного. Я говорила с ним, и мы… подружились. Мама, они не такие, как мы думали.

Ее мать опустила руку.

– Тогда ты не моя дочь.

Слова ударили Даниэллу в сердце. Как ее мать, единственный человек в замке, который понимал ее, могла желать отказаться от нее?

Даниэлла убрала руку с кровати.

– Ты научила меня, что не все такое, каким кажется на первый взгляд. Ты рассказывала, что плохих можно спасти.

– Я рассказывала, потому что хотела, чтобы твой отец был лучше, – ее мать закашлялась в ладонь, звучала слабо. – Но я не хотела, чтобы ты лежала с монстрами.

– Я бы никогда этого не сделала, – хотя она думала об этом. – Они хорошие, мама. Не монстры.

– Почему тогда ты не осталась с ними? – ее мать посмотрела на нее. – Почему вернулась в мрачный замок?

– За тобой? – прошептала Даниэлла. – Я хотела вернуться и спасти тебя.

Что-то мелькнуло в глазах ее матери. Тьма, как у Дианы, темный червь в душе.

– Не всех можно спасти, дочь. Некоторые должны сгореть за все, что мы сделали.

Она склонилась, стараясь передать отчаяние ситуации.

– Я не знаю, что ты сделала, мама. Я не знаю, что сделал отец. Я знаю лишь то, что мне рассказали Жути. Но я не знаю, правда ли это. Как я могу тебе помочь, если не понимаю, что произошло?

Голос прозвучал из тьмы.

– Я могу помочь с этим.

Кровь текла из-под кровати, пропитывая ее штаны, тянулась под тарелками вокруг нее.

– Алхимик, – прорычала она.

Он вышел из-за полога кровати ее матери. Не этот напал на нее, но он выглядел очень похоже. Трепещущий капюшон. Странная тьма, скрывающая лицо. Все это было знакомо, словно она снова была в пещере.

– Здравствуй, принцесса, – сказал он.

– Тебе тут не рады.

– Наоборот. Мне тут рады. Да, Ваше величество? – он погладил ладонью лоб ее матери. Королева прильнула к его руке.

Даниэллу мутило. Как ее мама могла наслаждаться прикосновением мужчины, оставляющего след крови?

Она медленно выдохнула, досчитала до десяти и ответила:

– Что ты тут делаешь?

– Думала, мы были глупыми и не поняли бы, куда Император тебя отправит? – алхимик рассмеялся. – Нет, милая. Мы знаем Жутей лучше, чем они знают себя.

– Не верю.

– И не нужно. Мне плевать, веришь ли ты. Но теперь мы в одном месте, – он указал на кресла у не горящего камина. – Присядем? Я долго тебя искал.

Она должна была убежать так быстро, как могли унести ноги. Из-за алхимиков Рафаэль отправил ее сюда. Он думал, тут она будет защищена, но это было не так. Она могла бежать далеко, но они догоняли ее.

– Принцесса, не совершай глупостей. Я хочу только ответы, – сказал алхимик, его голос был хриплым. – Ты хочешь знать, что случилось с твоими родителями и Жутями?

Да, но она видела ловушку. Даниэлла встала, отряхнула колени и подошла к креслам. Она села и указала на кресло перед собой.

– Присоединись. И хватит путать слова. У меня нет времени на истории и нет терпения для ответов.

Алхимик рассмеялся.

– Похожа на свою Жуть?

Она склонила голову.

– Сочту это за комплимент.

– Но это не был комплимент.

Алхимик сел напротив нее, а потом сделал то, чего она не ожидала. Он опустил капюшон. Его ладони были тоньше, чем у ее матери. Татуировки покрывали кости, но больше всего пугало его лицо.

Плоти почти не осталось. Раны на лбу кровоточили на его лицо. Он улыбался беззубой темной улыбкой, что отличалась от зубов, которые она помнила.

Она заерзала, дыша ртом, чтобы успокоиться.

– Когда Жути пришли на мою церемонию, он угрожал моему отцу рассказать всем, что он сделал с моей матерью. О чем он говорил?

– Ты не любишь просто болтать, да?

– Отвечай.

Он смотрел на пустой камин и ответил, слова были как предзнаменование смерти.

– Твой отец знал, что проход в королевство Жутей был где-то у реки. Многие видели Жутей в том районе, но он не мог заставить Жутей показаться. И он использовал твою мать как наживку.

Она нахмурилась.

– Почему не другую женщину? Зачем использовать королеву?

– Потому что женщина в короне и расшитом платье привлечет внимание сильнее, чем простолюдинка, – алхимик сунул руки в рукава. – И он послал твою маму в глушь одну, ждал, пока она вернется. Он ожидал, что она скажет ему место, но Жути отправили обратно безумную женщину, бормочущую о монстрах во тьме, вылезающих из земли.

Король пожертвовал королевой. В этом был извращенный смысл, хотя Даниэлла понимала, что это не сработало. Народ Холлоу-хилла поклонялся ее матери. Они любили ее больше всей их семьи. Так было. Пока она не сошла с ума.

Даниэлла кивнула.

– Почему мой отец напал на Жутей?

– Потому что они напали на него, – алхимик пожал плечами. – Жутей создали, чтобы убивать, принцесса. Это они делают лучше всего.

Она не верила в это и могла спорить часами. Жути были ткачами, кузнецами, рассказчиками. У них были сердца творцов и разумы историков. Они были хорошими внутри.

Алхимики могли отрицать, сколько хотели, но они ошибались.

– И почему Жути нападали на мой народ? – спросила она. – Зачем вы отправили их нападать на Холлоу-хилл.

– Тебе не нужно это знать.

Он был не так глуп, как она думала. Алхимик хотел рассказать ей все, что она хотела знать, но не то, что она могла использовать против него.

Даниэлла отклонилась в кресле.

– Ты мне не расскажешь.

– Нет.

– Может, хоть поведаешь, почему хочешь моей смерти?

Взгляд алхимика стал пронзительным.

– Одна женщина – как спичка в горе хвороста. Тебя нужно удержать, или ты все подожжешь.

– Я собираюсь поджечь любое место, куда вы меня посадите.

– Ничего, принцесса, пока ты обжигаешь только себя, – алхимик встал. – А пока что живой ты полезнее, чем мертвой.

– Это еще почему? – она надеялась поймать его вопросом.

– Потому что, пока ты тут, Жути придут в замок, и нам не придется тащить их силой. Король уже послал им сообщение. Будет еще бой, и нам нужно было только привести тебя сюда.

Бой? Жути не были готовы к бою, и Император еще не вернулся. Рафаэль не поступил бы так глупо.

– Жути не хотят нападать.

– Они защищают свое. Люди умрут или Жути умрут. А алхимики все равно будут управлять этим королевством, как должно было стать еще давно, – алхимик щелкнул пальцами, звук прогремел в комнате. – Получение контроля – как поймать бабочку в воздухе. Сложно, но зато потом ее можно раздавить, и власть навеки твоя.

Шаги звучали в коридоре. Громкие, словно сотня солдат шагала к комнате королевы.

– Что вы задумали для Холлоу-хилла? – прошептала она. – Зачем все это?

Алхимик встал в центре испорченной комнаты спиной к ней. Красная мантия трепетала, и на миг показалось, что его там не было. Что ей показалось. Будто кошмар ожил.

– Холлоу-хилл – просто первое королевство, – сказал он. – Вскоре другие падут от наших чар. Мы не хотим Холлоу-хилл, принцесса. Пожалуй, это самое слабое королевство в Эмбере. Но оно первое.

– Вы хотите захватить весь Эмбер, – выдавила она. – Но зачем?

Алхимик повернулся к ней. На его испорченном лице появилась улыбка, кровь из ран текла реками.

– Мы упиваемся властью, принцесса. Питаемся безумием и разрушением. Когда мы будем управлять Эмбером, весь континент будет в хаосе. И мы будем править.

Двери распахнулись, и вошли солдаты. Они прошли сквозь алхимика, словно его там не было. Они схватили ее за руки и потащили из комнаты без слов.

Даниэлла боролась. Она кричала матери посмотреть на нее.

– Я вернусь за тобой, – кричала она. – Мама, посмотри на меня. Я вернусь. Живи!

Но ее мать смотрела в сторону окна. Стражи вытащили Даниэллу, но она успела увидеть, как они задвинули шторы так сильно, что ее мать оказалась будто в гробнице.

– Вы такие жестокие? – зарычала она на стражу. – Заставляете старую женщину оставаться во тьме. Не даете ей видеть солнце?

– Королеве нужна тьма, чтобы успокоить разум, – ответил ближайший страж.

– Нет. Ей нужны солнце и свежий воздух.

Все стражи рассмеялись, пока тащили ее к лестнице, которую она не помнила.

– Принцесса, вы не целитель.

– А кто сказал, что ей нужно это? – но она уже знала ответ.

– Мужчины в красных мантиях. Они спасут королевство.

В их глазах она видела то же безумие, что у сестры и матери. Тьма искажала их души. Это заражение охватывало замок.

Они оттащили ее в самую высокую башню, где раньше был склад. Теперь место стало тюрьмой. На окошке двери была решетка, а замок открывал только один ключ.

Страж отпер дверь, за ней была пустая комната. Ни стульев. Ни кровати. Ничего. Только серебряный пол и серебряные стены. Окна окружали комнату, но она знала, как пусто там было. Это была серебряная комната. Место, где растили безумие.

Стражи толкнули ее внутрь и захлопнули дверь. Они заперли ее, звук разнесся эхом.

– Удачи, принцесса. Мы покормим вас, когда вспомним.

Они ушли, их шаги гремели по коридорам, а потом утихли.

Она сжала прутья окна, смотрела на коридор. Просила мысленно, чтобы кто-то пришел. Тот, кто мог помочь.

– Забавно встретить тебя тут, – сказал голос сзади.

Даниэлла повернулась и увидела в дальнем углу светловолосого юношу, которого хорошо знала.

– Мило! – охнула она.

Она подбежала к нему, упала на колени и обхватила его лицо. С опухшими потемневшими глазами ему было сложно видеть. Синяки покрывали его голые руки, и он дрожал, хотя в комнате было тепло.

– Передвинься на солнце, – она помогла ему сдвинуться. – Так ты согреешься.

– Вряд ли я смогу хоть когда-нибудь согреться, – ответил он, зубы стучали.

Она сжалась рядом с ним, терла его руки, притянула его к себе.

– Что случилось? – спросила она.

– Отец, – ответил он.

Она еще не слышала брата таким злым. Он всегда был нейтральным, не занимал ничью сторону. Он не хотел, чтобы его воспринимали иначе, как Мило, который никого открыто не поддерживал.

Теперь это изменилось.

– Почему? – прошептала она. Даниэлла прижала его к груди, делясь своим теплом.

– Он сказал, что не хотел, чтобы я был другим, – сказал Мило. – Он хотел, чтобы я был кем-то еще. Как те проклятые красные мантии хотели от него. Это демоны, Даниэлла.

Она это знала. Похоже, алхимики были тут дольше нее. Даниэлла облизнула губы и попыталась придумать план, который вывел бы их отсюда.

И не смогла.

Она прижала губы к жирным волосам брата и сказала:

– Я понятия не имею, как помочь.

– Твои друзья не придут?

Даниэлла посмотрела на небо.

– О, они придут, но, боюсь, они умрут или убьют всех на пути.

Мило хмыкнул.

– Может, разрушения были бы не так ужасны. Это королевство нужно стереть.

ГЛАВА 33

Рафаэль шел по садам с братом и новой сестрой, удивляясь, как быстро изменилась его жизнь. И как просто было погружаться с ними в уютное молчание.

Амичия предложила ему еды, но он не был голоден. Он хотел подготовиться.

Он хотел найти их родню. Хотел распространить приятные перемены, которые произошли с Александром. И, может, он смог бы понять, как спасти этим образом себя.

– Я не знаю, что изменило проклятие, – сказала Амичия, пока шла за ним. Ее руки были сцеплены за спиной, она хмурилась.

Они миновали кусты роз, таких ярких, что он чуть не подумал, что они ненастоящие. Несколько толстых шмелей летали вокруг них, гудя.

– Расскажи еще раз, – сказал Рафаэль.

– Я ушла, потому что алхимики обманули нас. Когда я вернулась, я боем добралась до него… и сказала, что люблю его.

– Может, дело было в словах, – но он не мог представить, как Даниэлла говорит «я люблю тебя».

Его сердце забилось быстро, все расплылось перед глазами. Она могла любить его? Невозможно. Он ничем не заслужил ее любовь. Рафаэль пытался убить ее. Он забрал ее из семьи, за это ее изгнали из королевства. Он запер ее под землей и не давал увидеть солнце, хоть и знал, что она хотела увидеть лучи больше всего.

Может, он был жестоким. А хорошие женщины не любили жестоких мужчин.

Амичия замерла и сорвала розу, протянула ее ему.

– Даниэлле, когда увидишь ее.

Он взял розу и любовался ее красотой. Капля росы на алом лепестке была как стекло.

– Я не знаю, выдержит ли она путь, – выдохнул он.

– Выдержит. Тебя удивит, как розы реагируют на Небесных, – она оглянулась и указала на Александра. – Ты нравишься им больше людей.

Он посмотрел на брата и удивился, увидев, что розы тянулись к Александру. Не прислонялись, а вились к золотой фигуре. Они протягивали лепестки, двигали корни, отчаянно пытаясь коснуться его.

Александр не реагировал. Он порой проводил плечом или пальцем по кустам роз. И они отодвигались, словно падали в обморок.

– Почему они так делают? – спросил Рафаэль.

– Не знаю. Мы многое не знаем о вашем народе, и хоть Александр освобожден от проклятия, он все еще не вспомнил все века знаний, – пчела пролетела у головы Амичии. Пчела покружила, будто счастливо вздохнула и улетела. – Я не могу торопить его воспоминания, так что мы пока движемся почти вслепую.

– Понимаю.

Он знал, как сложно было его брату. Это все означало, что Александр был их спасителем, они все искали у него ответов. Но у него пока их не было. Может, он никогда не получит их, ведь его воспоминания, как и у всех, были украдены.

Рафаэль посмотрел на небо, мимо проносились облака. Красоту этого места будет сложно покинуть, когда он знал, что его ждало в Холлоу-хилле.

– Впереди много работы, – сказал он. – Нужно многим помочь, многое исправить.

– Ты сказал, она принцесса? – спросила Амичия.

– Да.

– Я еще не встречала принцессу, – она поправила пучок на макушке. – С ней было бы проще. Многие королевства не говорят с простолюдинами.

– Что? – Рафаэль замер. – Простолюдины?

– Это я, – ответила Амичия, ее щеки вспыхнули.

Она боялась признать это? Он посмотрел на Александра, печально кривящего губы, но быстро скрывшего это.

Рафаэль взял Амичию за руки. Он хотел, чтобы она сосредоточилась только на его словах.

– Амичия, сила королевства не в аристократах. Ты не должна стыдиться, что ты из низов. Гордись тем, чего ты достигла, суди только свои поступки. А не то, что от тебя ждут люди.

Она открыла рот, закрыла его. Слезы выступили на ее глазах, и она кивнула и совладала с эмоциями.

– Ты уже звучишь как Небесный.

Он и ощущал себя так, но оставался монстром. Его ладони с когтями были опасными, пока сжимали ее руки. Крылья за спиной смотрелись ужасно, по сравнению с белыми перьями Александра.

Амичия охнула.

– Ты сказал, что отправил Даниэллу в замок к ее отцу?

– Да, – и он все еще беспокоился. – Это был осознанный риск. Я знаю, что смогу ее забрать у короля, но не знаю, смог бы забрать ее из хватки алхимиков.

– И ты прогнал алхимиков из Впадины?

– Да, – повторил он.

Она задумчиво нахмурилась. Пока она думала, его тревога росла, хоть он не знал, почему.

– Что такое, Амичия? – спросил он.

– Просто… Алхимики умные, насколько я знаю. Они недооценивают Жуть, но могут и сами строить планы. Они – мастера обмана.

Он тоже такое испытывал.

– Я не верю, что они так сильны, как говорят. По моему опыту, у алхимиков мало магии.

Амичия прикусила губу.

– Мы испытали не такое.

Она повернулась и повела его в брешь между рядами кустов. Они вместе прошли к скамье у декоративного пруда. Она села и указала им тоже так сделать.

Но Рафаэль не мог расслабиться. Тревога била его по спине, словно Даниэлла уже была в беде, и он забыл, как спасти ее.

– Что случилось тут с алхимиками?

Амичия сглотнула.

– Они чуть не растерзали поместье. Их магия сильная, но нужна их часть, чтобы ее исполнить. Потому они в шрамах.

– Потому истекают кровью, – пробормотал он.

– Я так думаю. Я верю, что они вредят себе ради магии. Они могли создавать тут правдоподобные иллюзии. Они даже убедили меня и Александра в обмане, – она сжала руку Александра. Он обхватил ее ладонь и сел на скамью рядом с ней.

Они выглядели красиво. На белой мраморной скамье у пруда с кувшинками. Женщина и ее ангел.

Он не знал, будут ли когда-нибудь так выглядеть он и Даниэлла. Он стиснул зубы и подавил мысль.

– Я не замечал иллюзий.

– Их и не заметить, – исправила Амичия. – В этом и смысл иллюзии.

Он понимал ее. Но это добавляло ему тревоги.

– Так ты думаешь, что они колдовали?

– Я думаю, что они потеряли важную фигуру в своих рядах, когда мы убили лидера. Но тот, кто заменил его, может быть хуже.

Александр отпустил руку Амичии и обвил рукой ее плечи. Он притянул ее к себе.

Рафаэль гадал, сколько раз они обсуждали это. Сколько раз его брат прогонял вину из тела Амичии.

Его брат смотрел, как стрекоза опустилась на кувшинку. Он сказал жене:

– Мы могли пойти по разным путям, но только убийство лидера спасало наш народ.

– Знаю, – прошептала она. – Но убивать все равно неправильно.

Рафаэль не знал, как убрать боль у новой сестры. Но он знал, что время поможет ей, а долгие размышления о таком только навредят им всем.

Он кашлянул.

– Новый лидер юный. Он почти ребенок, легко злится. Но умный. Он использует слова как аристократ, знает, как путать ими. Но вряд ли его магия сильна. Вряд ли у кого-то из них магия сильна.

Александр хмыкнул.

– Интересно, почему он так решил.

Рафаэль запутался на миг. А потом понял, что брат просил уточнить, просто не мог говорить с ним прямо.

– Я убил одного из них, – признался он. – Он напал на Даниэллу, пока она спала. Повезло, что я оказался там, но когда я увидел его… – он замолчал.

Им не нужны были подробности. Амичия уже видела смерть одного из них, и ее история отвлекала ее от нынешней ситуации.

– Хорошо, – ответил Александр. – Амичия, я бы убил их всех, если бы мог.

– Прошу, не говори так, – прошептала она. – Мы не знаем их истории.

– Мы знаем, что они – зло, – на лице Александра проступил мрачный оскал, как у Жути.

Рафаэль хотел спорить, как Амичия. Все заслуживали второй шанс, но он не знал, дал бы его алхимикам, даже если бы они просили на коленях.

– Они сейчас опасны и продолжат быть опасными. Мы не должны недооценивать их.

– Точно, – ответил Александр. – Амичия, что тебя тревожит? Я знаю этот взгляд.

Она заламывала руки, глядя на пчел и стрекоз, летающих вокруг них. Она была похожа в этот миг на сказочную принцессу, переживающую за свой народ.

Кем она была? Он был тут несколько дней, но уже хотел ее защитить. Конечно, Александр влюбился.

Теперь он понимал, почему алхимики назвали ее ведьмой. Она очаровывала всех Жутей. Даже не понимая этого.

Она облизнула губы и сказала:

– Я не пойму, почему алхимики хотели убить Даниэллу. Это меня тревожит больше всего. Они не пытались убить меня. Они пытались отослать меня и думали, что победили. Зачем убивать ее?

Рафаэль пожал плечами.

– Может, они сделали выводы. Если не убить того, кто может снять проклятие, они ведь потеряют контроль.

– Возможно, – она вздохнула. – Но это неправильно.

Александр отпустил ее и встал. Он стал расхаживать за ними, хрустя камешками из океана.

– Говори, жена.

– Они не знали, что она была в пещере с Рафаэлем. Он упоминал лишь раз, что забрал принцессу, чтобы навредить королю. Его ложь должна была убедить их не трогать ее.

– Так почему они не поверили?

Она стучала ладонью по своему колену.

– Не знаю.

– А он? – Александр направил вопрос к Рафаэлю.

Он смотрел на них внимательно. Они двигались как две половинки целого. Словно они были долгое время разделены, но теперь нашли друг друга.

Они смотрели на него и ждали ответ. Он кашлянул и сказал:

– Они не хотели, чтобы она мешала. Если вы говорили правду, то они хотят управлять хотя бы одним нашим королевством.

– Зачем? – спросил Александр.

Амичия ответила, не дав Рафаэлю даже подумать.

– Если у них будет королевство, будет проще управлять другими королевствами.

– Как это, жена?

– Потому что так у них будут люди, – прошептала она. – Тут они пытались превратить людей в бездумных Жутей, которые шли за тобой. Но в Холлоу-хилле Жути разумны, так что управлять ими куда сложнее.

Рафаэль стал понимать ситуацию.

– Они не хотят управлять Жутями в Холлоу-хилле.

Амичия поймала его испуганный взгляд и кивнула.

– Думаю, они хотят управлять людьми.

Его желудок выпал из тела, сердце замерло.

– Алхимики уже в замке.

– Наверное, – ответила она.

– И я послал Даниэллу к ним.

Александр шагнул вперед, протянул руку, словно хотел коснуться Рафаэля. Он замер, почти сжав его плечо, и посмотрел на жену.

– Думаю, пора прощаться.

– Ты прав, – ответила она, встала со скамьи и подбежала к ним. – Я не знаю, что тебя там встретит, Рафаэль, но тебе нужно сохранять голову на плечах.

Он послал любимую в опасное место. Он раскрыл крылья и приготовился к долгому полету.

В последний миг он сжал плечо Александра. Ток пробежал между ними.

Золото с Александра потекло в ладонь Рафаэля. Когти пропали, и хоть было больно – они оба перестали дышать и оскалились от боли – ладонь Рафаэля уже была не как у Жути.

Он отпрянул, пальцы болели. Но этого хватило. Он кивнул и прижал ладонь к груди.

– Спасибо, брат и сестра, за все, что вы сделали.

Александр посмотрел в его глаза и выдавил сквозь зубы от боли:

– До встречи.

И Рафаэль взлетел.

ГЛАВА 34

Даниэлла злилась все сильнее в плену. Она знала, что еды им давали мало. Они давали ей с Мило буханку хлеба и кусочек сыра в день. Этого едва хватило бы одному, не то что двоим.

Ее сердце болело от вида Мило. Он все еще дрожал, раны стали хуже. Ее болтливый брат таял. Он перестал рассказывать истории. Он почти не говорил, хотя она порой отвлекала его беседой.

– Мило? – прошептала она, губы потрескались. – Когда они в последний раз давали тебе воду?

Он пожал плечами.

– Не знаю.

Они дали им ведро воды лишь раз за время, что она была тут. Этого не хватало, чтобы выжить. От этого им хотелось только еще больше воды.

Она еще не ослабела. Даниэлла неделями хорошо ела до этого, пока Мило гнил в этой тюрьме.

– Думаешь, они уже сражаются? – спросила она со своей стороны комнаты. – Алхимики сказали, что хотели воевать с Жутью.

– Если хотели, то начнут войну.

Она прошла к ближайшему окну. Даниэлла сжала пальцами прутья. Она давила, напрягая мышцы. Она понимала, что не могла их сломать, как бы ни пыталась, но все равно хотела бороться.

Вдали поднималось солнце. Розовые и красные пятна превратили облака в кровоточащие тени.

– Утро, – прошептала она. – Солнце восходит.

– Хорошо, – ответил хрипло Мило. – Может, мы сможем согреться.

Солнце нужно было ей не только для этого. Вдали она видела темные силуэты в небе.

Громкое звяканье послышалось у двери. Стражи проверяли, живы ли они. Даниэлла повернулась и смотрела, как кто-то встал перед дверью. Она видела до этого безумные взгляды за решеткой.

Стражи звали ее любовницей монстра. Но это был не простой страж, глядящий пылающими глазами.

Это была Диана.

– Принцесса, – позвала ее сестра певучим голосом. – Смотришь в окно?

– Это мне можно делать.

– Посмотри еще раз. Настал тот день.

Ее кровь похолодела.

– Какой день?

Диана усмехнулась, и она видела ненависть в ней, горящую в глазах и портящую зубы.

– Все твои любимые монстры умрут сегодня. И у тебя лучший вид.

Жестокость в голосе ее сестры почти разбила ее. Что Диана делала? Она была доброй. Она кормила мышей в выдвижном ящике, чтобы их не убивали!

Ее сестра была не такой.

Даниэлла скрипнула зубами.

– Если все решили воевать, почему ты здесь с нами?

– Я вернусь, когда буду нужна, – ответила Диана и пожала плечами. – Отец переживал, что ты сбежишь. Я сказала ему не беспокоиться. Если ты попробуешь сбежать, я сама тебя убью.

Последние слова были искажены другим голосом. Алхимика, которого Даниэлла знала.

Она вздохнула.

– Диана, ты не сможешь меня убить.

– О, могу, сестра. Как и мои люди убьют всех твоих любимых Жутей.

Ее желудок сжался, паника грозила вырваться из ее рта на пол. Они не могли сражаться сегодня. Жути не успели бы подготовиться. Их убьют.

Она развернулась и прижалась лицом к прутьям окна, игнорируя сестру, выглядывая Жутей. Тени вдали, которые она приняла за птиц над лесом… были не птицами.

Жути наступали на дворец, медленно и грозно. Они не спешили, хоть она не знала, почему. Они давали этим солдатам занять места и прицелиться лучше.

– Что такое? – спросил Мило. Он впервые за дни пошевелился в углу. – Что происходит?

Она сжала прутья, пытаясь ровно дышать.

– Они идут.

– Твои друзья?

– Жути, – прошептала она.

Он встал рядом с ней и посмотрел в другое окно. Мило сжал прутья, но чтобы не упасть. Его ладони дрожали.

– Они вызволят нас?

– Думаю, они нападают не только ради этого, – она вспомнила, как плохо с ними обращались. Она знала, что ненависть в их сердца была такой же сильной, как у людей.

Они бились раньше, а теперь сделают это снова.

Вопль донесся внизу под окном башни. Мужчины кричали:

– Они идут!

Металлический звон брони разносился эхом, солдаты бежали к местам на стенах замка. Даниэлла видела их только у башни. Они сжимали арбалеты, заряжали стрелы.

Голубые знамена Холлоу-хилла стали красными, как кровь, от волны магии, обрушивающейся на них.

– Я не могу на это смотреть, – сказала она, глядя на Жутей.

Мило отвернулся и уперся плечом в стену.

– Даниэлла, посмотри на меня.

Она отвела взгляд от грядущего боя и встретилась взглядом с братом. Его глаза были похожи на ее. Печаль была в его голубых глазах, когда он спросил:

– Ты любишь этих монстров?

– Да, – сказала она так уверенно, что это потрясло ее. – Как люблю наш народ и нашу семью. Они с талантами и добротой в сердцах. Я не могу объяснить их иначе, Мило. Они как мы с тобой.

Он прикусил губу, кивнул и ответил:

– Тогда придется смотреть.

– Я не могу, – прошептала она.

– Ты должна. Ты любишь их, а они тут ради тебя, Даниэлла. Будет жестоко дать им умереть одним, не ощущая твоего взгляда.

И Даниэлла повернулась к окну и приготовилась смотреть, как ее друзья умирают.

Солдаты на стенах подняли арбалеты и луки. Некоторые Жути летели вперед, пока оставшиеся, около сотни, остались вне досягаемости.

Стена стрел встретила Жутей. Даниэлла закричала, когда несколько замерли в воздухе. Стрелы пронзали их тонкие крылья. Одна из Жутей накренилась.

Еще волна стрел пронзила воздух. Даниэлла смотрела, как они взлетают и опускаются на Жутей, посмевших проверить силу людей.

Жуть пошатнулась в воздухе и полетела с неба, обвив себя крыльями. Они трепетали, словно флаги, пока Жуть падала к смерти.

– Нет! – завизжала она, прижимаясь лицом к прутьям сильнее, словно могла выбраться и помочь им.

Слезы катились по ее лицу. Смерть била по сердцу сильнее стрелы, хуже, чем если бы кто-то сдавил ее ребра.

Первая Жуть погибла.

Люди радостно кричали, солдаты вопили, что попали. Словно они были на охоте. Словно на них нападали утки из пруда.

Они не считали Жутей угрозой. Они думали, что Жути были зверями, которые не знали, что делали, не пугали.

Даниэлла оскалилась и зарычала. Она знала, что Жути были хитрее этого. Они не могли просто лететь стеной и ждать, пока их подстрелят.

Еще волна Жути приблизилась, присоединяясь к тем, кто был в опасности от стрел.