Текст книги "Мы покорим бурю"
Автор книги: Эмили Лоринг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 19
Гай оттолкнул Майкла и вьшрямился. Соня тихо сказала Серене Фарр.
– Я искала сокровища в этой одежде несколько часов. Мне нужно переодеться. Я быстро, не дожидайтесь меня. А кто выиграл первый приз, Серена?
Она удивилась, когда поняла, что ей очень не хотелось бы, чтобы это были Филлис Д'Арци и Дональд Брандт.
– Джоан Дерби выиграла первый приз. Я забыла, как зовут мужчину, который был с ней в паре. Посмотрите на нее в этом чудном зеленом платье с вырезом на спине! Вы мне можете объяснить, почему женщина с такими плечами, как у укротителя тигров, обнажает свою спину до самого пояса?
Рассмеявшись, Соня направилась по лестнице вверх. Дойдя до второго этажа, она оглянулась. Филлис, в белом китайском костюме, целиком покрытом причудливой вышивкой, взяла Майкла под руку. Они повернули в столовую.
Соня с трудом сдерживалась, чтобы не оглядываться, когда шла через свою ярко освещенную спальню в комнату Дики. Было неприятно ощущать, что кто-то похозяйничал здесь. Теперь, когда преступность коснулась непосредственно их, девушки в зале приложат все усилия, чтобы Майкл победил на выборах. Просто голосовать за него было недостаточно. А они уже продемонстрировали, насколько мощно могут влиять на общественное мнение. Почему бы им не воспользоваться этой возможностью для того, чтобы усилить законность и порядок в округе?
Она наклонилась над кроватью ребенка. Дики спокойно спал. Ветер из открытого окна шевелил его мягкие кудри. Увидев его безмятежное лицо, Соня чуть не расплакалась, освободившись от долгого напряжения. Она смахнула с ресниц появившуюся слезинку. Дики был в безопасности. Когда в зале начались шум и крики, на одно ужасное мгновение она подумала об угрозе Гая Фарра отнять у нее Дики. Соня вспомнила, что ей надо быстро переодеться. Стоя перед зеркалом в платье из золотого ламе, она примеряла свои длинные жадеитовые сережки. Они были настоящими и очень изящными – спасибо Тому и Джейн. Странно, что вор не взял их.
"Странно? Это более чем странно, это наверняка что-то значит", – сказала себе Соня, разглядывая покрывало, отражающееся в зеркале. Она окинула взглядом всю комнату. Девушки говорили, что по их комнатам будто смерч пронесся. Почему же ее комната осталась не потревоженной?
Глупый вопрос. Как будто трудно было догадаться, что у нее нет драгоценностей. Разве она прибыла в Кингскорт не в качестве бедной родственницы? Но вряд ли вор пришел сюда со списком драгоценностей и лиц, которым они принадлежат. Соня обожала кольца, но не имела их, и это спасло ее от разочарований этим вечером. Майкл сказал, что однажды он покажет ей кольцо, которое принадлежало его матери. Почему, когда она вспоминает его голос, ее сердце начинает биться чаще и иногда прямо пытается выскочить из груди? Наверняка сейчас экс невеста снова ухватилась за его рукав и говорит: "Я так боялась… боялась за тебя, Майкл, дорогой!"
Соня сердито захлопнула сумочку и выключила светильники у кровати, внутренне негодуя: "Ты такой же волокита, как и твой брат, Майкл Фарр. Только ты более тонок, более деликатен и поэтому более опасен, гораздо более опасен".
Лучше будет, если она наконец утвердит в себе эту мысль. Она вспомнила, как билось ее сердце, когда она смотрела на его руки, лежавшие на руле автомобиля. Это было совсем недавно…
Она подошла к Дики, чтобы поправить сбитые простыни, и усадила его любимого плюшевого мишку рядом с подушкой. Дики все еще не мог заснуть без него, хотя теперь Мяка…
Мяка! Как мог вор взять собаку, не разбудив ребенка? Был ли это кто-то, кого собака хорошо знала? Соня задумалась. Может быть, кто-нибудь из слуг? Что это светится на кровати? Она подняла с покрывала кольцо
Золотое кольцо с бриллиантом! Огромный бриллиант. Это кольцо Гая Фарра! Но он сказал, что отослал его ювелиру!
Ее пальцы трепетали от волнения, когда она прятала кольцо в сумочку В дверь постучали, и Соня открыла. Там стоял Майкл все еще в прежнем костюме.
– Я испугался – вас так долго не было, я подумал, что вор мог спрятаться в вашей комнате
– Нет, ничего такого, – сказала Соня, выходя и закрывая за собой дверь. – Его здесь не было, но…
Лучше успокоить свой толос, а то он что-нибудь заподозрит. В том, что кольцо в ее сумочке принадлежало Гаю Фарру, не было никаких сомнений. Был ли он вором? Может быть, поэтому ему стало плохо там, в зале, когда Том показал платок, найденный рядом с собакой? Что за глупость! И все же – собака не лаяла, кольцо Гая на постели… его уверенные слова о том, что он отдал это кольцо ювелиру… Эта мысль казалась фантастической, невероятной. Но что подумает Майкл, заметив, как она невидяще уставилась в пустоту? Она тепло сказала:
– Слышу женский смех внизу. Несмотря на ограбление, прием, кажется, идет полным ходом.
Майкл остановил ее у самой лестницы.
– Одну минуту, свет очей моих.
Она быстро отшатнулась. Неужели он пытается обольстить ее.
– Не называйте меня так! – она должна сказать ему что-то такое, чтобы ее пульс перестал так часто биться от его нежного голоса. – Вы, братья Фарр, всегда хотите одного и того же, не правда ли? Только вы делаете это менее убедительно, чем Гай. Вот он! Мне надо поговорить с ним.
Она сбежала по лестнице, вновь обретя уверенность в себе, уверенность в том, что обаяние Майкла не действует на нее, что у нее есть теперь надежное оружия против Гая. Пусть он только попробует забрать Дики, и она покажет всем это кольцо и объяснит, где нашла его.
Ковры в зале убрали. Кто-то включил радио. Громко зазвучал веселый фокстрот. Звуки саксофонов, скрипок и ударных заставляли воздух вибрировать – ноги просто сами пускались в пляс. Гай Фарр обратился к ней.
– Я поднимаюсь наверх, Соня. Жаль, что не смогу потанцевать с вами. Я крепкий человек, но появление здесь вора совсем вышибло меня из колеи. Увидимся утром.
Соня проводила его взглядом. Он с трудом поднимался по лестнице, будто силы совсем оставили его. Майкл спустился ему навстречу.
– Помочь?
– Ради всех святых, не делай из меня инвалида, Майк. Этот обморок ничего не значит. Они иногда случаются со мной. И если я не могу сам взобраться по лестнице, надеюсь, что кто-нибудь отвесит мне хороший подзатыльник для скорости. Ты вызвал полицию?
– Нет.
– Думаю, что ты ошибся, братец. Хотя, это твоя охота…
Слова Гая звучали достаточно убедительно; казалось, что ему действительно нечего скрывать. Соня плотнее сжала свою зеленую сумочку. Она нашла это кольцо вовсе не во сне. Гай Фарр был превосходным актером. Разве не он целый месяц скрывал от нее женитьбу на Руби, и это при том, что они виделись с ним практически каждый день.
Гай уже почти дошел до самого верха. Может быть, он собирается найти кольцо? Должна ли она рассказать Майклу; что нашла его? Нет.
– Гай сможет добиться своего. Не огорчайтесь, Соня, – сказал Майкл, остановившись рядом с ней.
Она не обратила никакого внимания ни на выражение глаз Майкла, ни на тон его голоса.
– Конечно, он всегда добивается своего, не правда ли? Следует признать за ним это качество. Вы думаете, я сожалею о нем? Я просто умираю от голода, ваше величество.
Он больно схватил ее за руку.
– Мне не нравится, как вы говорите "ваше величество".
– Извините. Я хотела сделать вам приятное.
Соня высвободила руку и пошла через зал в столовую. Музыка сопровождала ее мысли. Она была смущена. Почему она вела себя с такой ненавистью? И дело было не в словах, а в том, как она говорила. Что происходит между ними?
Одно время она верила ему, а затем, вспомнив что сделал Гай с ее сестрой, перестала верить всем, кто носит фамилию Фарр.
В столовой Соня увидела Тома Нэша, окруженного внимательно слушающими девушками. Он снова рассказывал о том, как нашел собаку. Соня попыталась привлечь его внимание.
– Скорее, Томми! Иди сюда!
Услышав ее голос, он вопросительно взглянул на нее. Его слегка выпученные глаза больше обычного напоминали рыбьи. "Но он такой милый", – сказала себе Соня, как бы извиняясь за нелестное сравнение.
Дойдет ли он до нее раньше, чем Дональд Брандт, который тоже направился в ее сторону? Успеет ли она поговорить с ним? И сможет ли он понять все без излишних объяснений? Мужчины иногда бывают такими глупыми!
– Что случилось, Соня?
Она схватилась за отворот пиджака Тома Нэша и притянула его к себе поближе. Очень тихо она сказала:
– Гай Фарр поднялся наверх отдохнуть, он так сказал. Иди за ним, но так, чтобы он тебя не увидел. Посмотри, куда он пойдет…
– Вы выиграли золотую монету 1826 года, мистер Брандт? – не переводя дыхания, спросила она приблизившегося Брандта. Затем вновь посмотрела на Тома. Он понимающе кивнул в ответ и вышел из комнаты.
– Нет, не повезло. Уже поужинали, Соня? Если да, то, как насчет того, чтобы потанцевать? Слышите эту мелодию? Пойдемте!
Его громкий, уверенный голос больно ударил по Сониным нервам, и без того напряженным до предела. Как глупо было так запросто приглашать ее танцевать.
– "Пойдемте!" Всего лишь! Я с утра ничего не ела. Я просто умираю от голода.
– Похоже, мне снова придется накормить вас. Помните вечеринку на свежем воздухе в вашем саду? Идите на террасу. Я принесу вам чего-нибудь. Мне надо с вами поговорить.
Кажется, она была единственной, кто еще не поужинал. Остальные гости танцевали в зале, двигаясь в медленном ритме вальса. Служанки убирали со столов. Соня прошла к застекленной части террасы, где они ужинали с Майклом после вечеринки в саду. Сейчас здесь пахло тропиками. Под пышными пальмами стояли глубокие малиновые кресла. В фонтанчике на стене мелодично журчала вода, стекая в бассейн, где резвились золотые рыбки.
Поставив локти на маленький столик, она смотрела невидящими глазами на свое лицо, отраженное на его черной поверхности; Что ей следует делать с кольцом? Что она может сделать, пока не поговорит с Томом?
– Поставьте здесь, – сказал Брандт служанке, шедшей за ним с подносом. – Получилось всего понемножку, Соня. Я ничего не забыл?
– Закуски, немного томатного желе, салат, сырные шарики, ньюбург из рыбы – я просто умру, если съем все это. И еще полный кофейник горячего кофе и замечательное мороженое. Вы не забыли ничего, кроме бутылочки содовой. Когда я сказала, что умираю от голода, не надо было понимать меня так уж буквально.
Брандт придвинул кресло.
– Я уезжаю завтра утром, перед завтраком.
Его голос резонировал даже тогда, когда он говорил тихо, искренне полагая, что его никто не слышит.
– Вы не хотите?
– Что вы имеете в виду?
– Мне надо было спросить иначе: вам не надо идти разбираться с этим ограблением?
– Вы хотите, чтобы я…
– Сидите! Конечно, нет. Я просто подумала, что полиции могут понадобиться ваши показания.
– Фарр послал за полицией?
– Не паникуйте! Вы должны воспитывать у себя спокойные и важные манеры, мистер будущий Конгрессмен. Это пригодится вам в новом качестве.
Зачем она намекнула на то, что верит в его избрание? Ведь на самом деле она не верит
– Я продолжу. Я не знаю, послали за полицией или нет. Думаю, что полиция скоро приедет.
– Фарр сказал, что он хочет подождать пару часов. Он вбил себе в голову эту дурацкую идею, что сам сможет со всем справиться, они вместе с Нэшем. Я думал, что он передумает… Нэш мне сказал несколько минут назад, что он готов подписать контракт на покупку дома. Его жена уже заказала мебель.
– Дом продан! Чудесно! Это будет отличной рекламой для нас. У Джейн изумительный вкус. Мы сразу начинаем строительство следующего?
– Нет. В первых числах января я должен быть в Вашингтоне.
Соня с удивлением посмотрела на него. Его уверенность была пугающей и почти убедительной.
– Вы не допускаете и малейшего сомнения в том, что выберут именно вас, Дональд Брандт?
– А что может помешать мне?
– Я не слишком разбираюсь в политике, но полагаю, что большинство избирателей отдадут свои голоса за Майкла Фарра. Чем больше я думаю о его платформе – так вы кажется это называете? – тем больше я верю в то, что каждый избиратель округа поддержит ее. Подумайте, что произошло здесь сегодня вечером.
Разве этот округ нуждается в чем-то больше, чем в борьбе с преступностью, в объявлении ей войны до победного конца? Если бы я была зарегистрированным избирателем, я бы организовала всех женщин на борьбу с преступностью.
– Вы способны добиться всего, когда ваши глаза так горят. Мне кажется, что вы не можете голосовать здесь.
Его снисходительный тон привел Соню в ярость. Она уже открыла рот, чтобы язвительно ответить, но передумала. Какой смысл? Его самоуверенность была неуязвима. Вместо этого она поддержала его.
– Как вам нравится Вашингтон! Не забудьте о скромном архитекторе, которого вы оставляете здесь.
Может быть, у вас будет возможность подкинуть мне парочку контрактов. Я была бы очень благодарна. Это мороженое так освежает…
– Но я не собираюсь оставлять здесь архитектора – надолго. Я хочу забрать ее в Вашингтон…
– Собираетесь заняться там строительным бизнесом?
– Вы или притворяетесь, или решительно не понимаете меня. Я прошу вас выйти за меня замуж сразу же, как только я получу развод. А он скоро будет получен. У меня хорошие связи.
Он сделал величественное движение рукой в подтверждение своих слов в тот момент, когда Соня подносила к губам бокал с пуншем. Рука и бокал столкнулись. Соня вскочила и, попыталась стряхнуть пролитый пунш со своего золотистого платья. Брандт, встав на колени, начал промокать своим платком пятно на Сониной юбке.
– Извините, Соня…
– Извините, что беспокою вас в столь деликатный момент, но звонит ваш глава избирательной команды. Он хочет с вами поговорить, Брандт, – сказал Майкл, неожиданно появившийся в проеме стены между террасой и коридором.
"Разве ты не знала, – спросила себя Соня, – разве ты не знала, что он всегда появляется в самый неподходящий момент?"
Брандт с некоторым трудом поднялся с колен. Соня, взяв его платок, продолжала вытирать пятно на платье. Майкл вошел в комнату, обратившись к ней весьма неопределенно:
– Могу я чем-то помочь?
Соня продолжала вытирать платье, не поднимая глаз на приближающегося Майкла.
– Нет, спасибо. Я пролила пунш на платье.
– Да, я вижу. Странно, что телефонный демон просыпается в самые драматические моменты. Просили Брандта. Я пошел его искать и нашел его у ваших ног.
– Что драматичного в вытирании моего платья?
– Он только вытирал платье и все?
Соня подняла на Майкла презрительный взгляд. Что-то заставило, ее остановиться.
– Ничего другого я не помню.
– Вы помните. Я думаю, поэтому вы и посмотрели на меня сейчас. Я никогда не видел таких длинных бархатных ресниц, как у вас.
Соня прикрыла глаза, чтобы не видеть его пылающих глаз.
Музыка, которая доносилась до них, стала медленной и нежной. Мягкое пение виолончелей, серебристый звук арф, чарующая мелодия наполнили ее душу любовью и теплотой. Майкл крепко сжал ее за плечи.
– Вы не понимаете, почему я спрашиваю про Брандта? Я отвечаю за вас – постоянно. Я вынудил вас приехать в Кингскорт вместе с Дики. Так что же он сказал вам?
– Я просто не представляю, как смогла заняться бизнесом за пять лет до встречи с вами.
– Этот тон не идет вам. Что Брандт сказал вам? У меня есть причины, чтобы спрашивать.
– А у меня есть причины, чтобы не отвечать, "Майкл, дорогой!"
– Что значат последние слова? – он почти обнял ее, его щека касалась ее волос.
– Соня! Соня! – раздался свистящий шепот где-то позади.
Майкл отпустил руки. Радость в его глазах заставила Сонино сердце замереть.
– Вовремя! Больше не говорите так, пока не будете готовы к последствиям. Какие-нибудь новости, Том? – Майкл повернулся к Нэшу.
Тот взглянул прямо в глаза Соне. Узнал ли он что-то о Гае? Она замерла в ожидании его слов.
– Ничего особенного пока, но достаточно для меня, чтобы понять, что в это дело нельзя вмешивать полицию. Что с твоим платьем, сестричка?
– Сделала аппликацию из пунша. Посмотри на платок Брандта. Разве такой цвет когда-нибудь можно будет отстирать?
Нэш взял протянутый платок и тщательно стал рассматривать его сантиметр за сантиметром.
– И он принадлежит этому красавчику? – он достал из кармана еще один платок. – Посмотрите на этот. Они похожи, как близнецы, правда? За исключением…
– За исключением чего? – быстро спросил Майкл.
– За исключением того, что на Сонином платке есть монограмма. Видите, как они совпадают.
ГЛАВА 20
– Конечно, вы мне нравитесь. Куда делось ваше вечное чувство превосходства, что вы задаете такие вопросы, но при этом дайте мне время?
– Мое предложение действует ограниченный срок. Только до вечернего избирательного митинга, Соня.
Эти слова отчетливо донеслись до слуха Майкла Фарра, когда он резко замер на пороге библиотеки, увидев своего брата и Соню стоящими у камина. Гай держал Соню за руку. Она попросила времени. Времени для чего? Когда он приблизился к ним, Соня убрала руки за спину. Задумал ли Гай свое очередное злодейство? Майкл сказал со всей непринужденностью, на какую был способен, стараясь не выдать своего недоумения:
– Серена хотела, чтобы вы знали, что чай накрыт, Соня.
– Я сейчас присоединюсь ко всей голодной толпе. Дики, ты куда идешь?
Соня присела рядом с мальчиком. Его вьющиеся золотистые волосы были тщательно причесаны, глаза были такими же голубыми, как и его льняной костюмчик и даже носки. Собака на поводке, сделанном из пояса от халата Дики, легла на пол рядом с ним.
– Ищешь меня, мое золото?
– Тетя Серена сказала, что я могу съесть маленькое розовое пирожное, если ты разрешишь. Можно, Соня?
Его глаза были большими и просящими.
– Можно, Дики. Почему ты привязал бедного Мяку на поводок?
Мальчик взял собаку на руки и обнял ее.
– Я боюсь потерять его. Нанетта сказала, что кто-то украл его прошлой ночью. Я больше не дам его украсть. Он только моя собственная собачка. Почему они украли Мяку, Соня?
– Положи его на пол, милый. Он слишком тяжелый. Пойдем, поищем эти маленькие розовые пирожные тети Серены.
Держась за руки, они вышли из комнаты, собака бежала рядом.
– Обаятельная девушка, – нежно сказал Гай Фарр.
– И великолепный мальчик, – добавил Майкл.
– Я не люблю детей.
Майкл заметил, как губы Гая скривились в презрительной усмешке. Он действительно не любил детей – он слишком любил себя.
– Когда ты признаешь его своим сыном?
– Что за спешка?
– Спешка! Мальчику уже больше трех лет. До трех лет оставаться безымянным – и так очень долго. Сделай это. Если ты не скажешь, что он твой сын до обеда завтрашнего дня, я сам сделаю это за тебя. Я достаточно долго ждал. Больше я ждать не собираюсь.
– Серена опередила тебя. Она назначила это драматическое заявление на время сегодняшнего чаепития днем. Но я сделаю это только тогда, когда буду готов к этому, и когда буду хорошо чувствовать себя, и не раньше.
Гай нахмурился, опершись на край широкого стола. О чем он задумался, спросил себя Майкл. Почему он оттягивает признание своего сына? Он не пытался отрицать того факта, что был женат на Руби Карсон. Но Гай явно что-то задумал. Было ли это как-то направлено во вред Соне? Но она не выглядела особенно огорченной, когда стояла рядом с Гаем, держа его за руки. Точно так же, как и тогда, когда он нашел Брандта у ее ног. Он напомнил тогда Соне, что отвечает за нее с того момента, как она появилась в Кингскорте, и потом, раздосадованный ее безразличием, обнял ее.
– Есть какие-нибудь новости об ограблении? Полиция уже начала работать?
Вопрос Гая прервал его воспоминания. Майкл подошел к окну. За террасой и садом лежало озеро, черное, как обсидиан. Почти такое же черное, как небо над ним. Лишь на горизонте из-за туч пробивались редкие лучи солнца. По террасе барабанили капли дождя.
– Льет, как из ведра. Я просто вижу, как мои сторонники уютно свернулись в креслах перед каминами и отдали последний митинг на откуп моим противникам – Майкл повернулся к столу. – Нет, мы не вызывали полицию. Том Нэш – отличный домашний сыщик, я уверен, что он напал на след грабителя.
– На какой след? Нашли какие-то улики? О, Господи! Что случилось с зажигалкой?
– С зажигалкой ничего, просто у тебя руки трясутся. Дай мне, – Майкл поднес зажигалку к его сигарете. – Пожалуйста. Ты слишком мало отдыхаешь с момента приезда. Лучше экономь силы.
– Я говорил, мне уже лучше. Мои нервы и так были не в порядке, а прошедшие сутки ничего не улучшили. Я не смог спать всю ночь. До того, как Бернс сказал, что кто-то выключил свет специально, я полагал, что это воровство – просто шутка. По пути на митинг я заеду к доктору Брэдли, пусть он осмотрит меня. Мне не нравится мой сон последнее время. Вчера, после того как последняя пара отправилась на охоту, я свалился на диван в этой комнате и уснул, как убитый. Очень тяжело спал, как будто меня напичкали лекарствами. Старина Брэдли хорошо знает меня и не станет залечивать до смерти, как это сделали бы другие врачи. Итак, наш Нэш-Консервы собирается устроить свою собственную маленькую охоту за сокровищами. Думаешь, он сможет найти вора? А ты уверен, что это единственная причина, по которой он не хочет присутствия полиции, братец?
Предупреждение Филлис Д'Арци мгновенно вспомнилось Майклу. Неужели она поделилась этой мыслью и с Гаем тоже?
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего. Ничего. Я только предполагаю. Поскольку ты решил не прибегать к помощи профессионалов – хотя я думаю, что ты неправ, – я тоже решил приложить свои руки к поискам вора. Плохо, что мы сохранили это в тайне. Газеты и полиция оповестили бы всех об этом воровстве, и каждый солидный гражданин, услышавший об этом, поддержал бы твою кандидатуру на выборах, если он только не сумасшедший. Сумасшедший или глухой.
– Зачем переживать по этому поводу? Неужели ты думаешь, что девушки, которые лишились вчера своих драгоценностей, будут молчать об этом?
– Ты прав. Женские языки способны на многое. Что Брандт говорит обо всем этом?
– Он согласился с остальными. Лучше не вмешивать полицию, пока это возможно.
– Конечно, он с этим согласился, этот мистер Громкоговоритель. Он еще здесь?
– Уехал до завтрака. Глава его избирательной команды звонил ему вчера вечером.
Гай Фарр присвистнул.
– А ты не думаешь, что это он своровал…
– Конечно, нет, – Майкл решил, что лучше не говорить о том, что платок Брандта очень похож на платок грабителя. – Его машина была немного впереди моей все время, пока шла охота. А грабители сделали свое дело, когда нас всех не было дома, ведь так?
– Не всех. Здесь был Нэш. Я был здесь. Это просто предположение – про Брандта. Я случайно узнал, что он по уши в долгах. Он играл на бирже на повышение, но удача отвернулась от него, и он занял у всех, у кого смог, думая рассчитаться после выборов.
– Откуда ты так хорошо осведомлен о его делах?
– Птичка начирикала, одна очень деловая птичка. Пойдем, присоединимся к чаепитию, Майк.
– Иди один, не жди меня. Мне надо еще раз просмотреть мои наброски к митингу. В этой суматохе я совсем забыл о своей речи – ее еще надо написать.
– Ожидаешь аплодисментов и восторгов?
– Это практически мой единственный шанс. Мы выступаем в рабочем городке, который Брандт обеспечивает заказами на стройматериалы.
– Все пенял. Давай погружайся в свои бумаги, Майк. Объясни этим горожанам, что они могут потерять. Я бы хотел, чтобы ты надрал задницу этому седовласому Дону. Он мне не нравится. Я выпью за твою удачу сегодня вечером. Давай…
Гай подошел к большой стеклянной двери, ведущей на террасу, и открыл ее. Майкл внимательно следил за ним.
– Куда ты собрался? Так долго был за границей, что забыл, что в зал ведет вот та широкая дверь?
Не пытайся быть ироничным, это не идет тебе Мне надо подышать свежим воздухом, пусть даже таким влажным, как сейчас, перед чаем. С тобой все в порядке? Майкл рассмеялся и кивнул.
– Я ошибся. Мой комплекс старшего брата – знаю, как ты ненавидишь его.
После того, как Гай вышел и закрыл за собой дверь, Майкл уселся за стол. Но его мысли все равно были заняты Гаем. Почему он был так зол на Дональда Брандта? Гай едва знал его, правда, по внешнему виду Брандта можно было судить о его финансовом состоянии. Состояние! Судя по тому, что сказал Гай, оно было плачевным. Может быть, он был зол, потому что заподозрил, что Брандт интересуется Соней. Значит, он сам хотел получить ее? Нет, не мог же он отважиться на это после того, как так обошелся с ее сестрой. Не мог? Гай был способен на все ради того, что он хотел. Что он имел в виду, когда сказал Соне: "Мое предложение имеет ограниченный срок"? О каком предложении шла речь?
Майкл пододвинул к себе свои записи. Если он собирается выступать на митинге, ему сейчас надо заняться своей речью. Зачем кипятиться по поводу возможного сближения Сони и Гая? Она прекрасно знала, что он за человек. Она была вполне способна сама о себе позаботиться; разве не об этом она напомнила ему вчерашним вечером?
Вчерашний вечер! Ему лучше позабыть о нем, пока не закончится митинг. Почему предчувствие того, что Гай готовит какие-то неприятности, упрямо не покидало его?
Готовит неприятности! А разве они не происходят сейчас? Соня уже не сможет сказать, как раньше, до того, как состоялось драматическое возвращение Гая в ее жизнь через дверь на террасу, что в Кингскорте чудесная атмосфера, что ей не верится, что жизнь может быть, такой спокойной. С того самого момента назревал конфликт, до поры скрытый. Прошлой ночью он вышел наружу. Но Гая нельзя было винить в этом. Кто стоял за всем происшедшим? Предположение Фил о том, что во всем виноват Том Нэш, было слишком идиотским, чтобы даже думать об этом. Непонятно, почему он снова вспомнил об этом.
В настоящий момент атмосфера в доме казалась достаточно счастливой. Из холла были слышны смех и веселая болтовня, звон серебра и фарфора; и трудно было даже заподозрить, что вчера вечером здесь, в Кикгскорте, произошло ограбление. Девушки вовсю веселились. Они уже шумно пели: "Счастливые денечки снова наступили…"
Майкл резко отодвинулся от стола. Как он может думать о своей речи, когда постоянно отвлекается, пытаясь разобраться в таинственном ограблении? Он будет говорить, опираясь на уже готовые наброски, и надеяться, что вдохновение осенит его, когда он будет стоять перед толпой сегодня вечером. Враждебной толпой – подсказала ему интуиция.
Он встал и подошел к окну. За окном было темно. Дождь хлестал по деревьям и кустам в саду. Дул сильный ветер. Такая плохая погода будет хорошим оправданием для его сторонников, оставшихся дома. В конце концов, какое им дело до его избрания? Как повлияет ограбление в Кингскорте на его шансы на выборах?
Тук! Тук! Тук!
Резкие удары по оконной раме следовали быстро, один за другим. Майкл прислушался. Стучала ли это сухая лоза плюща или кто-то на террасе пытался позвать его? Может быть, неизвестный проверял, есть кто-то в комнате или нет? Неужели вор был настолько бесстрашен, что вернулся, чтобы перепрятать драгоценности?
Майкл замер, не двигаясь с места, он ждал, что будет дальше. Все его нервы напряглись. Стук раздался снова! Он ждал. Чье-то лицо прижалось к стеклу.
Майкл чуть не подавился от смеха. Это был Том Нэш. Шляпа с опущенными полями была надвинута по самые брови так, как это делали гангстеры в голливудских фильмах. Нэш прижал губы к стеклу.
– Впустите меня внутрь! Быстрее!
Майкл тихо, отворил стеклянную дверь. Нэш быстро проскользнул внутрь.
– Закрывайте. Задерните занавески!
Он стряхнул влагу со шляпы, на цыпочках подошел к соседнему окну и осторожно задернул его занавеской. Проделав это, он глубоко вздохнул.
– Спаси Господи! Здорово я улизнул!
– От кого?
– От того, кто искал что-то под кустами, где я нашел собаку.
Музыка донеслась из холла. Зазвучало танго, и воздух в доме, казалось, сразу наполнился четким неугомонным ритмом и огнем страсти. Энергичная мелодия вдохнула в Майкла силы и жизнелюбие. Внезапный проблеск уверенности в том, что он выиграет выборы, рассеял все его сомнения.
"Выборы и Соню", – сказал себе Майкл и громко спросил:
– Кто это был?
Нэш помолчал, прикуривая сигарету, а затем сказал:
– Неужели это мои слова произвели на вас такой эффект? Впечатление такое, будто вам поднесли весь мир на блюдечке с голубой каемочкой.
– Нет, это музыка… Слышите, как бодро звучат тромбоны? Они заставляют меня чувствовать, что весь мир принадлежит мне, как будто я граф Монте-Кристо.
– О… Мир не будет принадлежать вам, если вы не разберетесь с этим ограблением. Откуда вы знаете, что Брандту не придет в голову заявить, что вы сами сделали это?
– Я! Я украл! Вы что, с ума сошли! Нэш усмехнулся.
– Я подумал, что это вернет вас на землю. А теперь слушайте. Я рыскал вокруг того места, где, по нашему предположению, спрыгнул этот джентльмен, и услышал чьи-то шаги. И я спрятался за кустарником.
– Вы смогли увидеть, кто это был?
– Смог.
– Не тяните! Скажите! Кто это был?
– Смотрите, не упадите, Фарр. Это был…
– Вы остановились для того, чтобы произвести на меня впечатление, или вы просто не знаете? Кто это был?
– Ваш брат.
– Гай! Но он вышел отсюда буквально минуту назад и собирался идти в зал, где все пьют чай, – говоря это, Майкл вспомнил, что Гай вышел из библиотеки на террасу. Он вспомнил еще кое-что и испустил вздох облегчения.
– Он сказал мне, что хочет провести собственное расследование. Что он делал, когда вы смотрели на него?
– Осматривал землю под кустарником.
– Он нашел что-нибудь?
– Думаю, нет, ведь я уже все осмотрел. Зачем он пошел туда? Я это хочу знать. Будет ужасная погода вечером, я это чувствую. Ветер поднимается. Как вы думаете, зачем ваш брат бродит там под дождем?
– Вероятно, ищет улики. Девушки уже идут сюда. Отвезите меня на митинг. У нас будет возможность все обсудить по дороге. Джейн, твой муж здесь. Конечно, мы сейчас придем.
Дождь превратился в ливень к тому времени, когда Майкл и Том Нэш выехали из Кингскорта. Майкл мысленно снова и снова возвращался к разговору между Соней и Гаем, который он невольно прервал. Приставал ли он к ней? Он вспомнил, что она появилась после этого за обеденным столом без малейших следов беспокойства на милом лице. Но когда речь за столом заходила о том, что Джейн Нэш деликатно назвала "наши последние неприятности", Сонино лицо вытягивалось и становилось непроницаемым.
– Боже, что за погода! Дворники не успевают очищать лобовое стекло, – нарушил долгое молчание Нэш, когда они въехали в город. – Вот это толпа! Избиратели в этом городе не боятся плохой погоды.
Они медленно ехали по мокрой улице, запруженной автомобилями. Мимо светящейся рекламы – огромной пивной кружки; красный и зеленый свет неоновых ламп на мгновение причудливо окрасил кабину автомобиля и их лица. Мимо освещенных киноафиш, мимо яркой витрины, в которой за завесой дождя можно было с трудом различить вращающуюся стойку с разнообразными мясными деликатесами.
