Текст книги "Используемая единорогом (ЛП)"

Автор книги: Эми Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

ДВАДЦАТЬ ДВА

Джейд

– Все будет хорошо, – несмотря на свои оптимистичные слова, Стирлинг все же подхватывает меня на руки и бежит к машине. – Ты принимала аликорн, не так ли?

– А… – я колеблюсь. Кажется, сейчас неподходящее время признаваться, что я пропустила несколько доз. Ладно, больше, чем несколько.

Я чувствовала себя такой виноватой, принимая его, когда все шло хорошо. Что, если он понадобится нам позже? Что еще важнее, что, если он понадобится стаду? Я даже не настоящий единорог. Если бы это было так, я бы смогла создать аликорн и отдать его обратно стаду, когда появятся новые жеребята. Поэтому я подумала о том, чтобы сохранить немного, как способ вернуть долг. Быть хорошим товарищем по стаду.

Насколько глупо я себя сейчас чувствую?

У меня снова сводит живот, и я сжимаю губы, отказываясь кричать. Как будто непризнание боли заставит ее уйти.

В любом случае, я скорее всего драматизирую. Единственная причина, по которой боль внезапно усилилась после того, как кто-то сказал, что у меня кровотечение, заключается в том, что все у меня в голове, верно? Это все в моей голове, и скоро кто-нибудь скажет мне, что это просто еще один восхитительный побочный эффект беременности, о котором я никогда раньше не слышала.

Я морщусь от очередной судороги, и Стирлинг, нахмурившись, опускает меня возле машины.

– Джейд?

– Я не думала, что мне он нужен, – я не могу встретиться с ним взглядом. Увидеть его обеспокоенное, печальное выражение лица. Он всегда смотрит на мир сквозь розовые очки. Я не знаю, что делать, если даже Стирлинг не уверен, что все получится.

Он пытается затащить меня в машину, но я останавливаю его.

– Мне нужна одежда. Нам нужно в больницу.

Он качает головой.

– Нет. Я отвезу тебя в рощу.

Я не спорю. Стерильная больница – последнее место, куда мне сейчас хочется идти. Мысль о прекрасных голубокожих медсестрах в длинных белых халатах и высоких, густых деревьях, окружающих меня, очень, очень успокаивает.

Боаз догоняет нас, прежде чем Стирлинг успевает вернуться за моей одеждой. На нем его собственные шорты, и он отряхивает их руками, а затем протягивает мне платье, которое было на мне раньше.

– Спасибо, – я дарю ему благодарную улыбку, прежде чем с трудом натягиваю платье через голову. Жаль, что у меня нет чего-нибудь, что можно было бы положить между ног, чтобы остановить кровь, но единственный вариант, что у меня есть, – протянуть подол платья сзади. Это должно сработать.

Два единорога торопливо садятся в машину, и Боаз заводит двигатель.

– А Сапфи и Найт? – я поддаюсь желанию прижаться к Стирлингу на заднем сиденье. Мои ладони холодные и потные, и, кажется, я не могу унять дрожь.

– Они встретят нас там.

Я больше не задаю вопросов. Вместо этого я немного погружаюсь в себя. Вокруг сгущается тишина. Боаз слишком быстро поворачивает, и мы мчимся на другой конец города.

Когда Боаз останавливает машину, Стирлинг не разрешает мне идти самой. Он выскакивает в ту же минуту, открывает мою дверь, заключает в объятия и успокаивает, когда я беспокоюсь о крови. Они с Боазом отвинчивают колпачки на своих рогах, и Стирлинг трусит по дорожке, неся меня на руках, удивляя медсестру, которая подходит поприветствовать нас.

– Пожалуйста, помогите моей паре!

Медсестра не тратит время на приветствия.

– Конечно. Отведите ее в лечебный бассейн.

Мы следуем за женщиной – дриадой, наядой или кем бы она ни была – к горячей ванне в центре рощи.

– Снимите, пожалуйста, одежду. Расскажите мне, что привело вас сюда.

– У меня началось кровотечение. Я не знаю. Это плохо?

Небольшое напряжение в ее челюсти – единственное, что указывает на то, что она может быть обеспокоена.

– Какие-нибудь другие симптомы?

– Э-э… не совсем.

– Судороги, – вмешивается Стирлинг. Я чувствую себя глупо, что не упомянула об этом.

– Хм. Как давно это происходит?

Я пытаюсь вспомнить. Наверное, в последнее время было несколько раз, когда я чувствовала легкую боль. Я думала, это все из-за беременности.

– Пару недель.

Она издает еще один низкий звук, и я теряю хладнокровие.

– Что? Что со мной? Скажите.

Стирлинг кладет ладонь мне на плечо, и нервное напряжение немного спадает. Я вздыхаю.

– Какой срок? – продолжает опрос медсестра.

– Около семи месяцев.

Я стаскиваю платье и понимаю, что к моей груди все еще прилипла крошечная частичка речной грязи. Это странно успокаивает, поэтому я сосредотачиваюсь на ней, пока Стирлинг помогает мне подняться по ступенькам и опуститься в бассейн. Я удивлена, когда почти мгновенно чувствую себя лучше. Ноющая боль, которая, как я только сейчас осознала, не давала мне покоя весь день, исчезает, как только вода покрывает мой живот.

– Дай мне почувствовать и посмотреть, сможем ли мы разобраться, что происходит.

Медсестра опускает руки в воду и обхватывает мой живот. Она закрывает глаза, и долгое время никто ничего не произносит.

Я начинаю терять терпение. Просто хочу, чтобы она сказала, что с моим ребенком все в порядке. Что все слишком остро отреагировали. Но чем дольше она осматривает меня, тем больше я начинаю думать, что этого не произойдет.

– Все в порядке, – Стирлинг гладит меня по волосам. Я почти готова отмахнуться от него, но это могло бы ранить его чувства.

Наконец медсестра открывает глаза.

– Я никак не могу его почувствовать. Возможно, он очень крепко спит.

Я пристально смотрю на нее. Мы еще не узнавали пол. Я пытаюсь заговорить, но у меня слишком сдавливает горло.

– Я пойду и позову своего коллегу, чтобы у нас была еще одна пара глаз. Пожалуйста, не паникуйте. Иногда это означает, что нам нужно немного подождать, пока ребенок не проснется.

Я никогда не думала о младенцах, которые спят или бодрствуют в животе матери. От того, что малыш спит, мой разум закручивается спиралью, а сердце переполняется слишком большим количеством эмоций, чтобы их переварить.

Боаз кладет руку на плечо Стирлинга.

– Я должен был дать больше.

Стирлинг качает головой.

– Дело не в этом.

В тот момент я невероятно благодарна ему за то, что он не говорит Боазу, что я не пила аликорн. Теперь это кажется самым высокомерным поступком в мире. Мое единственное оправдание – это вина, которую я испытывала за то, что взяла что-то настолько особенное.

Довольно жалкое оправдание, на самом деле.

Стирлинг раздевается и залезает в воду вместе со мной, пока Боаз звонит Сапфи и Найту. Я невероятно благодарна за возможность откинуть голову на крепкое плечо Стирлинга и закрыть глаза. Однако беспокойство от этого не проходит. Оно просто загнано немного в тень, готовое наброситься, когда медсестра возвращается с еще двумя наядами на буксире.

Высокая наяда постарше с ярко-голубой кожей и глубокими золотистыми глазами садится на край горячей ванны.

– Давай взглянем на эту малышку, – ее голос такой же теплый, как и ее глаза.

Я пытаюсь сесть, но она наклоняется.

– Не нужно двигаться, моя сладкая. Расслабься.

Я замираю, насколько могу, даже задерживаю дыхание, когда она обхватывает руками мой животик и закрывает глаза.

Ей не нужно ничего говорить. Когда она открывает их, золотистые глаза становятся тускло-серыми, и в них так много печали, которую я узнаю.

– Прости, сладкая. Плохие новости.

Я киваю.

– Скажите мне.

Она вздыхает, вытирая руки о длинный белый фартук.

– Его жизненная сила настолько слаба, что я даже не уверена, есть ли она вообще. Иногда бывает трудно отличить мать от ребенка, особенно когда мать не обладает врожденной магией.

– Он тоже человек! Это имеет значение? Поэтому ты его не чувствуешь?

Она хмурит брови.

– Возможно, именно поэтому искра такая слабая, но она должна быть сильнее в любом случае. Прости, моя сладкая, но я не уверена, что мы можем что-то сделать. Наша магия только способствует появлению ребенка. Но не вернуть его, – она бросает многозначительный взгляд на Стирлинга.

– Есть ли какая-нибудь опасность для Джейд? – спрашивает он.

– Пока нет. Если ребенок умер, но роды не начнутся, существует опасность заражения. Еще есть небольшая опасность осложнений при родах даже при мертворождении, но это то, с чем мы можем помочь.

Он кивает. Целуя меня в макушку, он поднимает меня со своих колен, оглядываясь в поисках Боаза.

– Побудешь с ней?

– Куда ты? – я пытаюсь выбраться из бассейна, но Боаз залезает и быстро сажает меня к себе на колени.

Стирлинг наклоняется и целует меня в лоб.

– Я должен кое-что сделать. Но обещаю, все будет хорошо. Ты мне доверяешь?

Потом я вспоминаю.

– Я сохранила аликорн! Он дома. Теперь я могу его выпить? Он поможет?

– Поможет, – голос Боаза нежнее, чем я когда-либо слышала. – Стирлинг прав. Все будет хорошо.

Я расслабляюсь в его объятиях и глубоко вздыхаю.

– Спасибо.

Боаз гладит меня по волосам.

– Мы с тобой, Джейд. Все будет хорошо.

ДВАДЦАТЬ ТРИ

Стирлинг

Я бросаю последний взгляд на Джейд, уютно устроившуюся в объятиях Боаза в горячей ванне. Я ненавижу, что мне нужно оставить ее, даже на то короткое время, которое потребуется, чтобы добраться домой и вернуться, но, возможно, это наш единственный шанс спасти ребенка. По пути из рощи я увлекаю старшую наяду за собой в сторону.

– Сколько это займет? – я говорю тихо, не желая, чтобы Джейд услышала.

Она не приняла его, когда я предлагал раньше, и я боюсь, что она отвергнет мой дар, если узнает, чего мне это будет стоить на этот раз.

Темно-синие брови старшей женщины хмурятся.

– Теперь даже аликорна может быть недостаточно, – она мягко кладет руку мне на плечо.

– Я знаю. Но я должен попытаться.

Она поджимает губы.

– Целого рога может хватить.

Я киваю.

– Спасибо. Спасибо, что позаботились о них. Я вернусь, как только смогу.

Она останавливает меня, когда я поворачиваюсь, чтобы уйти.

– Инструменты у нас здесь.

Я вздыхаю.

– Я принесу и то, что мы сохранили. Я хочу дать им максимальный шанс.

Наяда сжимает мою руку.

– Поторопись.

С этим леденящим душу и подгоняющим меня словом, я несусь всю дорогу домой, врываюсь в дверь, кричу, прежде чем до меня доходит, что Блисс, вероятно, спит.

Черт.

Сапфи взбегает по лестнице и обнаруживает, что я разбираю шкаф в своей комнате.

– Что случилось? С ней все в порядке?

Я качаю головой.

– Будет в порядке. Мне просто нужно найти, где она… – я вытаскиваю большой свитер из шкафа со стороны Джейд, и на пол вываливается контейнер с десятью пакетиками порошка тонкого помола.

Сапфи ахает.

– Это…?

– Ага.

– О, нет, – ее голос тихий. Внезапно она поворачивается, чтобы уйти. – Я возьму Блисс и Найта. Мы тоже идем.

Они уже забираются на заднее сиденье машины, когда я заворачиваю колпачок обрубок своего рога и бросаю сумку в багажник. Я сажусь на переднее сиденье и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на них всех.

– Готовы?

Глаза Сапфи расширяются, и она смотрит мне в лоб.

– Стирлинг, твой рог!

– Оно того стоит, – я поворачиваюсь обратно к рулю, заводя двигатель, чтобы избежать спора, который, боюсь, начнется с Найтом.

Однако он ничего не говорит. Просто воркует с Блисс в ее автокресле, когда я выезжаю с подъездной дорожки.

Как только я останавливаю машину, то распахиваю дверцу и выскакиваю наружу, не дожидаясь остальных, галопом несусь по дорожке. То, что я нахожу, когда добираюсь до поляны, останавливает мое сердце на одно ужасающее мгновение.

Джейд лежит в воде, откинув голову на плечо Боаза. Она совершенно неподвижна.

Боаз поворачивается и улыбается мне.

– Спит. Пока она остается в воде, судороги не возвращаются, и у нее больше не идет кровь.

Я хватаюсь обеими руками за край горячей ванны и прерывисто выдыхаю.

– Спасибо. На мгновение мне показалось…

Он качает головой.

– Не в мою смену, – затем он поворачивается еще, чтобы посмотреть на мой лоб, и его рот приоткрывается. – Твой рог!

Неуверенно я протягиваю руку и касаюсь маленького обрубка рога – такого, на который едва можно навинтить колпачок, обычно используемый для стариков, у которых рогов уже не осталось. Вот только в роще запрещены все колпачки.

Для меня даже не стояло вопроса, как поступить, когда дела у Джейд и ее малыша так плохи.

Боаз слегка перемещает Джейд.

– Джейд. Стирлинг вернулся. У него аликорн.

Она просыпается, садится и трет глаза.

– Прости, что не приняла его раньше, – ее губы дрожат. Я отвожу взгляд, прежде чем она заплачет: она возненавидит, если я увижу ее слезы.

– Давай я найду медсестру и спрошу у нее совета, как лучше всего его принять.

Наяда, с которой я говорил ранее, уже приближается.

– У нее все хорошо, учитывая все обстоятельства. Хуже не стало. Сколько аликорна ты принес?

Я держу в руках весь контейнер, который принес с собой.

Ее глаза расширяются.

– Так много! Это очень хорошо.

Я чувствую себя намного лучше, когда она берет его у меня, уверяя, что приготовит напиток для Джейд.

Я больше не теряю времени, быстро раздеваюсь и залезаю в ванну. Джейд пересаживается с колен Боаз на мои и прижимается ко мне.

– Я чувствую себя странно.

Она больше ничего не говорит. Я не давлю на нее. Я просто держу ее, снова и снова поглаживая рукой по спине.

Возвращается медсестра, держа в руках поднос с большой чашкой и соломинкой.

– Выпей это, – приказывает она.

Я помогаю Джейд сесть и понемногу пою ее напитком, пока она не выпивает все.

К этому моменту Сапфи и Найт принесли малышку Блисс на поляну, и она бегает вокруг, исследуя местность, в то время как Найт внимательно присматривает за ней.

Сапфи опирается подбородком на руки, лежащие на бортике джакузи.

– Все хорошо, Джейд. Все будет хорошо.

Джейд просто кивает. Даже не выдает ехидного комментария или чего-то подобного.

Я волнуюсь больше, чем могу выразить словами, но стараюсь держать все в себе.

Она вялая, то засыпает, то просыпается. Я никогда не видел ее такой молчаливой и слабой. Однако я должен верить, что медсестры из рощи знают, что делают.

Когда мы допиваем первую чашку, наяды приносят еще и еще, пока Джейд, должно быть, не выпьет больше трехдневной порции жидкости. Они продолжали приносить аликорн, и я раз за разом клал соломинку ей в рот, пока она не оттолкнула меня.

Я начинаю чувствовать себя лучше, когда она отпихивает меня с большей силой и ей действительно удается сдвинуть мою руку.

– Хватит!

Я качаю головой.

– Нет. Продолжай пить. Тебе нужно продолжать пить.

Она ворчит, но позволяет мне поднести соломинку к ее рту и делает еще один большой глоток. Затем она хватается за живот.

– Что-то происходит.

Боаз выпрыгивает из воды. Мокрый и ругающийся, он зовет медсестру, которая уже бежит к нам. Младшая наяда, которая первой осматривала нас, приближается, тяжело дыша.

– Что такое?

– Сильные судороги, – Джейд наклоняется вперед, все еще сдерживаясь. Я вижу напряжение на ее коже, когда кажется, что ее округлый живот ходит рябью. Я смотрю. Ее живот выглядит больше, чем раньше. Но, должно быть, это мое воображение.

Медсестра улыбается.

– Это хороший знак. Очень хороший знак. Продолжайте пить.

Джейд стонет, но выхватывает чашку из моих рук и допивает остатки жидкости. Мы все задерживаем дыхание. Затем сбоку на животе Джейд появляется крошечный бугорок, и она вскрикивает.

– Пинок! Это…?

Сапфи с криком вскакивает, и Боаз обнимает медсестру, которая тихонько пискнула.

Я улыбаюсь Джейд, когда она хмуро смотрит в воду, не встречаясь ни с кем взглядом.

– Ты сделала это.

Она поднимает взгляд, и в ее глазах стоят слезы, когда она качает головой.

– Это сделал ты. Не я.

Затем она бросается в мои объятия, и меня захлестывает приливная волна воды и моя рыдающая связанная пара.

В конце концов, она поднимает взгляд. Не думаю, что когда-либо видел ее такой нерешительной. Она поднимает взгляд на мой лоб и морщится.

– Но твой рог…

– Я должен был, – это чистая правда. Нет ничего, чего бы я не сделал, чтобы помочь своей паре и своему жеребенку. Нет, если это в моих силах.

– Но он даже не твой.

Сперва мне немного больно – но я вспоминаю, что она человек. Они видят все иначе, чем мы. Я обхватываю ладонью ее щеку и пытаюсь выразить словами то, что чувствую.

– Он мой. Ты часть стада. Это значит, что и он тоже. Это особенность единорогов, но это нечто большее. Джейд, я люблю тебя. Каждую частичку тебя. Твою ворчливость, и твою энергию, и твою храбрость. Я люблю ребенка, который растет внутри тебя и разделяет с тобой частичку тебя. И я всегда буду любить вас обоих. Он заслуживает всего, что у меня есть.

Она обнимает меня за талию и прижимается щекой к сердцу.

– Ты действительно имел в виду все эти слова на церемонии, да? – она фыркает. – Ну, я тоже так думала, и я тоже тебя люблю. Прости, что подвела тебя.

Я немного отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в лицо.

– Ты меня не подвела. Ты никогда не смогла бы.

Она качает головой.

– А что, если ты израсходовал весь свой аликорн, и будут еще дети, которым он понадобиться?

Я улыбаюсь ей.

– Вот почему мы стадо, – я вижу, как понимание появляется на ее лице, когда я произношу эти слова.

Она смотрит через мое плечо. Я знаю, что она смотрит на Боаза и Сапфи.

– Вы не сердитесь? – спрашивает она.

– Конечно, нет, – Сапфи перегибается через край лечебного бассейна, чтобы коснуться руки Джейд. – Стирлинг прав. Мы – стадо. Вместе нас достаточно.

Джейд кивает, шмыгая носом.

– Кажется, теперь я поняла. Простите, что я такая упрямая, и это заняло у меня так много времени.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

Стирлинг

Я зажигаю последнюю фальшивую свечу, когда Сапфи крадется вниз по лестнице с улыбкой на лице.

– Наконец-то она заснула. Пора веселиться!

Глухой удар наверху заставляет нас обоих вздрогнуть. Боаз сбегает вниз по лестнице с виноватым выражением лица.

– Извините. Извините. Я зашел проверить, как Блисс, и задел прикроватный столик, но все в порядке. Она не проснулась. Ооо, гости пришли!

Я собираюсь выглянуть в окно у входной двери, но, поворачивая голову, замечаю Джейд на лестнице и вынужден обернуться, чтобы рассмотреть ее как следует. Платье, которое она выбрала для сегодняшнего вечера, больше похоже на несколько тщательно подогнанных полосок белой ткани. Они дразняще ложатся на ее плечи и на каждый сосок, прежде чем встретиться над животиком, едва скрывая темно-коричневые круги ареолы. Ее красивый округлый живот выпирает, почти полностью скрывая ткань на киске. Она выглядит как какая-то богиня, вышедшая прямо из мифа, когда спускается по лестнице, пристально глядя на меня.

Я сглатываю.

– Боже, ты выглядишь… – я даже не могу подобрать слова, чтобы передать то, что хочу сказать.

Она смеется, обвивает руками мою шею и тянется, чтобы нежно поцеловать меня.

– Сногсшибательно? Великолепно? Сексуально?

– Да. Все это. Все. Ты – это все.

– Ммм, – Сапфи отстраняет Джейд от меня, чтобы оглядеть ее с ног до головы. – Стирлинг прав. Беременность тебе идет.

– Ооо, не уверена насчет этого. Думаю, я буду рада, когда она закончится, но спасибо тебе.

Она протягивает мне маленький бархатный мешочек, и я беру его. Он тяжелее, чем я ожидала. Когда я открываю его, то нахожу богато украшенный позолоченный колпачок для рога с тисненым по металлу цветочным рисунком.

– Джейд, тебе не следовало этого делать.

Она берет меня за руки и смотрит очень серьезно.

– Детка, ты видел, сколько денег Рин перевел на мой счет? Я должна была что-то сделать для тебя, просто чтобы чувствовать себя менее виноватой. Кроме того. Ты этого заслуживаешь. Чего-то особенного, чтобы показать тебе, как много ты для меня значишь.

Я опускаю голову, и она накручивает новый колпачок на обрубок моего рога. Я выпрямляюсь. Она проводит руками по моей груди.

– Великолепно.

Прибывают первые гости, и Боаз открывает дверь, чтобы поприветствовать их. На какое-то время мы все погружаемся в обязанности хозяев.

Позже я сижу в гостиной с бокалом любимого напитка и смотрю, как Джейд танцует с соблазнительной сиреной, чьи длинные вьющиеся рыжие волосы потрясающе смотрятся на фоне переливающихся голубых крыльев. Мой член приподнимается и реагирует на эту картину. В конце концов, мы только начинаем. Джейд сосала у меня раньше, но я остановил ее, прежде чем она заставила меня кончить. Я с нетерпением жду возможности посмотреть, как долго смогу продержаться.

Она тянет свою новую подругу к дивану, на котором я сижу. Они падают на мягкие подушки, и я издаю стон, когда Джейд тянется ко мне, и я двигаюсь, чтобы она могла ласкать мое бедро. Член дергается и наливается.

Я практически чувствую, как возбуждение Джейд возрастает на ступеньку. Она забирается ко мне на колени и закидывает ноги на мои бедра, широко открываясь. Я притягиваю ее спиной к себе, прижимая пульсирующую эрекцию между нашими телами. Мучения того стоят.

Я нежно обхватываю чувствительные груди Джейд.

Вскоре она уже раскачивает бедрами. Боль в моих яйцах и жгучее удовольствие на головке члена, там, где он трется о кожу Джейд, – это сладкая боль.

Джейд откидывает голову мне на плечо.

– Ммм. Я люблю твой член. О, черт. Мне нравится, как ты наполняешь меня.

Я продолжаю массировать ее грудь, наблюдая, как напрягается ее тело, готовое к оргазму. Находясь на самом краю.

Джейд стонет.

Сирена нсмотрит, как я поднимаю Джейд и нежно опускаю ее на свой торчащий член. Мне приходится на мгновение сконцентрироваться, чтобы не кончить, когда ее влагалище сжимает меня. Наконец, я опускаю ее до конца, пока не оказываюсь внутри по самые яйца.

– О, черт, – в ней так хорошо, что я ничего не могу сделать, кроме как остановиться и подышать несколько секунд.

Затем я выдыхаю проклятие.

Джейд стонет. Ее влагалище подрагивает вокруг меня.

Блядь!

Я должен двигаться. Я не могу сдерживаться.

Приподнимая ее, я соскальзываю вниз по дивану, пока не могу толкнуться бедрами и трахнуть ее в тугую маленькую киску. Джейд заводит руки назад, опирается ими о мою грудь и скачет на члене, как будто она создана для этого. Клянусь, так и есть.

Ее киска доит меня. Мои яйца сжимаются.

Я крепко прижимаюсь к ее бедрам и держусь изо всех сил.

Удовольствие сжимает мое сердце и яйца.

– Уже кончила, малышка? – спрашиваю я, хотя знаю ответ.

– Еще нет! – она на грани и откусит мне голову, если я остановлюсь, но я все равно это делаю.

Джейд рычит.

Я меняю нашу позу и ложусь между ее ног. Двумя пальцами широко раздвигаю ее длинные половые губки и погружаюсь лицом в свое любимое место на земле. Джейд лежит на спине.

Ее влагалище сжимается под моими губами. Моя малышка нуждается в оргазме.

Снимая колпачок с рога, я не думаю о том, кто смотрит – кто увидит, что у меня остался такой маленький рог. Его форма идеальна, чтобы дать моей малышке именно то, что ей нужно. Я провожу им по ее влажным складкам, и она чертыхается.

– Блядь!

Я смеюсь.

– Скоро, красавица. Я с тобой.

Джейд стонет, когда я осторожно ввожу роговой колпачок в ее тугую маленькую попку. Я нажимаю, пока он приятно не растягивает ее. Пока я не вижу, как ее пустая киска сжимается.

Затем, очень осторожно, я прижимаюсь членом к киске, которая все еще ждет, чтобы ее заполнили.

Я издаю низкий стон, когда толкаюсь внутрь. Влагалище Джейд поддается достаточно, чтобы позволить мне скользнуть внутрь на несколько дюймов. Роговой колпачок внутри ее задницы делает ее такой невероятно тугой, что мне приходится пошевелить бедрами и медленно войти глубже.

Когда Джейд полностью принимает меня, я поднимаю ее ноги и помещаю их вокруг своих бедер. Осторожно двигаюсь, касаясь ее круглого живота.

Джейд тянется и крепко берет меня за запястья.

– Тебе нравится, детка?

Она стонет.

Я так близок к краю. Она тоже. Мы двигаемся в унисон. Джейд крепко сжимается вокруг меня, приглашая войти внутрь.

Я двигаю бедрами, медленно набирая скорость, пока она не принимает толчок за толчком, шлепок за шлепком яйцами по ее заднице. Я толкаюсь вперед так сильно, как только могу. Ее киска сжимается вокруг меня, и Джейд негромко вскрикивает, когда ее охватывает оргазм.

В блаженный, идеальный момент, когда ее киска сжимается, я переношусь куда-то в другое место. Туда, где удовольствие и ощущения – это все. Ее запах и звуки, которые она издает, окружают меня, и ощущение ее удовольствия создает мое.

Я продолжаю накачивать тугую киску Джейд, пока не уверен, что ее оргазм стих. Мой член ноющий и чувствительный. Я бы остановился, но не собираюсь жертвовать ни мгновением ее удовольствия. Ни за что.

Мое удовольствие кажется слишком сильным, но слабый звук стонов и вздохов со всех сторон говорит мне, что другие чувствуют нас. Я слишком занят, глядя на то, как сжимается живот Джейд и вздымается грудь. Я замедляю свои движения до полной остановки и неохотно выхожу из нее.

Джейд смотрит на меня, выражение её лица ошеломленное и такое чертовски красивое, что мне становится больно.

Я тянусь к роговому колпачку, все еще плотно зажатому в ее заднице.

– Готова, детка?

– Ага.

Я нежно тяну его. Она делает еще один резкий вдох, когда ее киска снова сжимается. Я ухмыляюсь, когда небольшой толчок снова подводит ее к краю. Мой член, который так и не смягчился полностью, снова пульсирует, возвращаясь к жизни.

– О, черт. Должен ли я теперь позаботиться об этой узкой маленькой дырочке?

Она ухмыляется.

– Ммм, возможно. Думаешь, ты сможешь поместиться здесь?

Я вытаскиваю колпачок из ее задницы и как раз собираюсь заменить его членом, когда огромный поток влаги омывает мою руку. Он более обильный, чем когда она сквиртует.

Я смотрю на свою руку широко раскрытыми глазами.

– Блядь.

– Это…

Я вскакиваю с колотящимся сердцем, не зная, кого звать первым. Потом, конечно, бросаюсь обратно.

– Тебе помочь подняться? Тебе больно?

Джейд смеется.

– Я не рожаю, ты… – она задыхается и хватается за живот. Я вижу, как со схваткой он туго обтягивает форму крошечного младенца внутри.

– Сапфи! Найт! Боаз! Берите Блисс. Мы едем в рощу!

Из гостиной раздаются радостные возгласы, и около двадцати монстров собираются вокруг, чтобы помочь Джейд подняться и передать мне сумку, которую мы упаковали и спрятали у входной двери. Они заворачивают ее в халат и вручают мне ключи.

Я не смотрю ни на кого, кроме нее. Как, черт возьми, мне так повезло, что она доверяет мне это? Этот идеальный момент. Самое удивительное чудо в мире. Магия не имеет никакого отношения к созданию совершенно новой жизни.